Melt the ice of your heart

Как только глубокую тишину, растянувшуюся, подобно звуку колокола в несусветной глуши, разрушил бесстрастный голос преподавателя, принимая его просьбу к сведению, в одно мгновение позволило студенту ощутить прилив тепла, распространившегося по каждой клетке тела стремительным течением. Не спуская сияющего взгляда с того, на кого полагался сильнее, чем на остальных преподавателей своего факультета, на губах Юу расцвела яркая улыбка. Не удержавшись от слов благодарности, которые мужчина принял с некоторыми сомнениями, потому что настолько ярко выраженная энергия скорее была для него слишком далёкой, юноша почувствовал, с каким усилием заколотилось сердце, обжигая нутро огнём, которое унять было за гранью возможного. С особым усилием взяв себя в руки, невзирая на то, что ураган вспыхнувших чувств попросту не позволял сосредоточиться, юноша наконец решил изложить свои мысли, которые касались научной работы, а также не мог не упомянуть о том, что в лучшем случае следовало, как можно подробнее рассказать о разновидностях поэзии, возникших в те или иные периоды по той причине, что существенные различия так или иначе присутствовали. На его взгляд, этому следовало бы уделить внимание. Внимательно слушая студента, с некоторым изумлением примечая то, что в нём действительно раскрывается истинный потенциал, ибо с таким обширным кругозором все двери для него открыты. Время от времени, Хироки вставлял свои комментарии, уточняя детали, стараясь направить мысли студента в нужное русло. Вполне справедливые замечания по поводу того, чтобы полностью переписать некоторые главы, чтобы добавить, как можно больше подробностей. Стремление сделать всё в лучшем виде. Только бы это не сказалось на нём не столь благоприятно. С нескрываемым интересом продолжая слушать пояснения преподавателя, чей голос был несравним с чистой мелодией ветра, поглощающей сердце неугасимым огнём, Юу, в глазах которого вспыхнула яркая искра, делал заметки в своём блокноте, на случай, чтобы впоследствии воспользоваться. Вне сомнений, поэзия, как жизнь, многослойна и многогранна, которая вобрала в себя радости и печали разных эпох, что делало особенно ценной. Соответственно, бесконечные просторы поэтического искусства приносили свои уникальные оттенки в этот мир. Не спуская с Хироки сияющего взгляда, на губах юноши застыла нежная улыбка, прежде чем легко коснуться пальцами его руки, таким образом обрывая поток мыслей, и, казалось, в этот миг время прекратило свой ход. Столь невесомого прикосновения вполне хватило для того, чтобы поставить Хироки в полное замешательство, подобно яркой звезде на небосводе, не в силах подобрать слов для выражения своего истинного отношения к происходящему. Да и на промелькнувшее в лице недовольство, горящее ярким огнём, сжигающего сердце дотла, он был готов смотреть целую вечность. — Благодарю вас за то, что уделили мне время, Хиросе-сенсей, — поблагодарил юноша, в голосе которого мелькнула сердечная теплота, проводя пальцами по нежной коже его руки, покоящейся на поверхности дубового стола. — Мне это было крайне необходимо. — Не стоило, Куросаки-кун. Если понадобится помощь, можете обратиться ко мне в любой момент, — принимая слова благодарности со стороны студента, в чьей искренности не оставалось причин для сомнений, на губах Хироки мелькнула тень улыбки, которую тут же предпочёл скрыть. — Буду иметь ввиду, — дал он своё обещание и по его губам скользнуло лукавство, вспыхнувшее, подобно горящему огню в глубине сердца. Разглядывая со стороны его черты, притягивающих к себе невообразимым образом, взгляд Юу остановился на глазах, в которых отражался блеск сапфиров, мелькнувших под покровом сгустившейся тьмы. И подпирая голову рукой, он был не в силах отвести от него взгляда, полного восхищения. — Хиросе-сенсей. У вас красивые глаза, которые сверкают, как драгоценные камни. От вас сложно отвести взгляд. — Куросаки-кун, — замешкавшись от внезапных слов студента, от которых кровь вмиг прилила к лицу, на короткий миг перекрывая доступ к кислороду, Хироки, плотно сжал губы между собой. Пребывая в ошеломлении, и не удостоив взгляда человека напротив, поглощённый бурей противоречивых эмоций, от которых даже избавиться не удалось, он с особым трудом боролся с тем, чтобы не оттолкнуть от себя того, кто говорил от чистого сердца. — Спасибо. Только не думайте, что ваши красноречивые речи на меня подействуют. — Поверьте, я не собирался этого добиваться, — постарался возразить юноша и словив на себе мрачный взгляд, полный подозрений в том, что за сладкими речами скрывалось точно противоположное, лишь безмятежно улыбнулся. — Мне вполне достаточно вашего внимания. — Прекратите, — отмахнулся мужчина, не в силах противостоять сладким речам студента, которые, к его изумлению, нашли отклик в чертогах души. И стараясь согнать с лица горящий огонь, сжигающий дотла черту, которую не смел переступать по причине обязательств перед самим собой, он предпочёл скрыть смятение за чашкой зелёного чая, излучающего тонкий аромат, притягивающий к себе особое внимание. — Если на этом мы закончили, предлагаю отложить все обсуждения для следующего раза. И что касается оплаты счёта, можете об этом не беспокоиться. Я возьму на себя эти расходы. — Хиросе-сенсей, — стоило ему услышать внезапное предложение, как альфу словно ударило сильной волной в самое сердце от осознания того, что его колебания едва ли не привели к краю пропасти. — Премного благодарен за ваше благодушие, только смею отказаться. Мне будет намного приятнее заплатить за вас самому. Ведь это это было моей инициативой. — В таком случае, раздельный счёт будет лучшим вариантом, — продолжил Хироки с тем же напором, потому что его не особо устраивала перспектива того, что за него будут расплачиваться, когда в этом не было необходимости. Уму непостижимо. — Хиросе-сенсей, мне несложно, – постарался он переубедить человека, упрямо стоящий на своём по причине, что не мог позволить себе допустить подобного исхода — Не нужен раздельный счёт. Позвольте я сам этим займусь. — Вы цены видели? — не удержавшись от лёгкой усмешки, Хироки бросил выразительный взгляд в сторону студента. — У вас на это уйдёт половина стипендии. Как бы вы потом об этом не пожалели. — Возможно, так и есть. Только я не откажусь от своих слов, — настаивал он на своём, стараясь переубедить преподавателя в том, что вполне в силах держать данное обещание до конца, да только это оказалось намного сложнее, чем предполагалось. — Возможно, есть вариант вас убедить? — Да, — без колебаний последовал твёрдый ответ, который в некоторой степени позволил Юу испытать долю облегчения. Если этот вариант в действительности предусмотрен, то, несомненно, постарается сделать всё возможное. И глубоко вздыхая, Хироки перевёл задумчивый взгляд в сторону окна, за которым город постепенно окутывало мраком, который освещали яркие огни, словно звёзды спустились с небес. — Если вы мне дадите обещание, что прекратите вступать в конфликт с моим братом, потому что таким образом переходите все границы, возможно я пересмотрю свои приоритеты. — Хиросе-сенсей, —обречённо выдыхая, произнёс Юу, меньше всего ожидая услышать выдвинутое условие, которое осуществить казалось попросту невозможным. И обхватив пальцами чашку с горячим кофе, он старался таком образом усмирить поток ярких эмоций, вспыхнувших в сердце, подобно урагану. — Прошу прощения, но не думаю, что ваше желание сможет быть исполнено. Ведь всё зависит от решения вашего брата и я не смогу на это повлиять. — Возможно на это есть причины, — предположил Хироки, смерив студента пронзительным взглядом, от которого хотелось, как можно дальше, укрыться, нежели ждать приближающуюся буру, приносящую с собой лишь неизбежность. — Так и есть, — собравшись с мыслями, подтвердил Юу данное предположение отрешённым тоном и перевёл задумчивый взгляд в сторону окна, рассматривая ночной город, который освещали яркие огни, подобно звёздам спустившихся с небес. — Есть причина. Только это на моей совести, а потому не думаю, что вам следует знать правду, пусть всё останется так, как есть. — Куросаки-кун, — раздался твёрдый, как сталь, голос, сквозивший недовольством, заставив юношу прикусить язык от вспыхнувшего осознания собственных слов. — Если продолжите всё утаивать, ничего не изменится. — Но Хиросе-сенсей, — постарался он возразить на слова преподавателя по той причине, что события из прошлого навсегда расставит их по разным берегам, что ни в коем случае не собирался допустить. — Я не могу. Ведь тогда вы более не посмеете взглянуть в мою сторону. Никогда. — Не принимайте решения, которые могут быть далеки от действительности, — мрачным тоном осадил его Хироки, от взгляда которого не укрылось то, как студент боролся с собственными терзаниями, чтобы сказать всё, как есть, да только давалось ему это с особым трудом. — Я вас слушаю. Долгое время сохраняя молчание, юноша, глубоко вздыхая, принимая собственное поражение, был попросту не в силах обернуться в сторону мужчины, чей пронизывающий взгляд, словно острым лезвием вонзился в сердце до основания, на мгновение перекрывая доступ к кислороду. Перебирая пальцами палочки,стараясь таким образом усмирить разрастающийся ураган, Юу успел бесчисленное количество раз проклясть самого себя за подобные откровения. Только ничего уже не изменить. — Если вы настаиваете, не в моих силах вам отказать, – начал альфа размеренным тоном, подпирая голову рукой, вспоминая не столь благоприятные моменты из прошлого, не спуская своего взора с ясных звёзд, мерцающих, подобно бриллиантам, на ночном небе.— Возможно, вам известно то, что мы учились в одной старшей школе. И следую упомянуть то, что с самого начала учебного года у нас сложились вполне благоприятные взаимоотношения, если это можно охарактеризовать подобным образом. Вообще, мы могли стать друзьями, если бы в моей жизни не появилась она, которая так просто сожгла все мосты. — Куросаки-кун... — не выдержав, охватившего душу порыва неистового урагана, скрывающийся за непроницаемостью, в сознании Хироки вспыхнуло предположение от соотнесения событий воедино. — Что вы имеете ввиду? — Всё очевиднее некуда, — ответом последовала натянутая улыбка, за которой старался утаить, разрывающееся сердце от воспоминаний, которые хотелось стереть. — Ведь я действительно видел в ней ангела, которому мог полностью довериться, не принимая во внимание все предостережения. Возможно, я был слишком легкомысленным, раз не смог заметить того, что было на поверхности. Принимая Нанами в свою жизнь, я предал доверие того, кто всегда был на моей стороне. Знаете ли вы причину, по которой у Хиросе-куна в старшей школе стала значительно падать успеваемость? — По моим предложениям это было связано с тем, что он влюбился и потому не мог сосредоточиться на более важном. Ветер в голове, — на мгновение задумавшись над заданным вопросом студента, наконец произнёс Хироки, потому что иного варианта попросту и не могло существовать. — Всё совсем не так, — покачав головой, признался Юу, на губах которого мелькнула короткая усмешка. И стараясь с особым усилием справиться с одолевающим потоком эмоций, связывающие его прочными путами, из которых вырваться было за гранью возможного, он глубоко выдохнул. — На самом деле это было моих рук дело. Исправить верные ответы в самостоятельных работах на противоположные было достаточно просто, главное знать, как пробраться в учительскую и остаться незамеченным. Тем более, наш почерк в школьные годы был весьма схож и это играло мне на руку. Никто бы и в жизни об этом не догадался. Прошу прощения, мне правда очень жаль. — Куросаки-кун, — произнёс Хироки, сохраняя спокойствие, стараясь унять в сердце полыхающий огонь, который так и желал вырваться на белый свет, и лёгким движением коснулся ногой его колена, заставив юношу вздрогнуть от неожиданности. — Просить прощения нужно не у меня, а у моего брата. Вы хорошо его подставили, нечего сказать. Только зачем? Впрочем, не думаю, что вы бы сделали нечто из ряда вон выходящее без весомых на то причин. «Неужели, даже при прямых доказательствах он старается найти во мне положительные стороны? — с изумлением заключил юноша, стоило словам преподавателя достичь чертог его сердца, разливая по каждой клетке невероятное тепло, на которое, казалось, был более никто не способен. – Душа моя, вы бесподобны». – Хиросе-сенсей, вы слишком высокого обо мне мнения, — на мгновение улыбнулся Юу и постарался отвергнуть его слова, ведь в глубине души никогда не считал себя лучше других, даже если и старался этого добиться. – Но это далеко не так. — Можете считать, как душе полагается, но я останусь при своём мнении, — последовали утвердительные слова, не требующие возражений. — Стало быть, всё дело было в том, что ваша дама сердца была с ним не в ладах? — Так и есть, — признался Юу, не в силах скрыть вспыхнувшего чувства вины, так сильно давящего на грудь, не позволяя выдохнуть, стараясь взять себя в руки, невзирая на то, что лёгкое прикосновение человека напротив вызывало волну ярких эмоций, неподвластные контролю. — Между ними никогда и не было хороших взаимоотношений, но после одного инцидента, о котором, я, к сожалению, ничего не знаю, она решила испортить его репутацию. Для многих он считался золотым мальчиком с открытым сердцем и гордостью школы, но всё это испарилось в один миг, стоило распространить слухи, которые не соответствовали реальности. Простите меня пожалуйста, я... — Достаточно, — твёрдым тоном произнёс Хироки, более не вынося откровения студента, для которого слова давались намного сложнее и несильно наступил на носок его ботинок, таким образом заставив прерваться. — Взгляните на меня. Не прячьте от меня свой взгляд. — Прошу прощения, не в моих это силах, — последовал отрицательный ответ юноши, сомневаясь в том, что благоприятного развития событий ждать не стоило, но когда на пальцы ног надавили с большим усилием, выражая недовольство собеседника столь неординарным способом, и удержавшись от неприятных ощущений, пронзивших его, подобно стреле, всё же решил подчиниться его воле. — Я весь в вашем распоряжении. — Замечательно. Куросаки-кун, вы должны понять то, что оглядываясь в прошлое загоняете самого себя в угол. Если вы однажды отступились, вовсе не делает вас достойным порицания. К тому же, вы сами осознаёте последствия своих действий, и если вас действительно мучает совесть, вам стоит всё же поговорить по душам, постараться добиться того, чтобы вас выслушали. Возможно, у вас это удастся. И исходя из ваших откровений, за что я вам действительно признателен, могу вас заверить в том, что между нами всё останется, как прежде. Имейте это в виду. Только не успел Юу, как следует собраться с мыслями, прибывая в глубоких раздумьях, от внезапных слов преподавателя, в которых мелькнула сталь, таким образом вызывая в сердце замешательство, как к столу подошла официантка, крепко сжимая пальцами тяжёлый поднос, осторожно расставляла перед ними обилие изысканных блюд, излучающие насыщенный аромат, пропитанные разнообразными пряностями, от которых удержаться было достаточно сложно. Спустя мгновение послышался громкий звук фарфора и переведя взгляд в сторону девушки, чьи пальцы дрогнули под жёстким напором, Хироки лёгким движением руки предотвратил неблагоприятных исход, переставив глубокую тарелку на противоположную часть стола. Стоило ему позволить испытать долю облегчения, как внезапно последовала волна извинений со стороны официантки за собственную неосторожность, от которых возникало желание спровадить её, как можно скорее. Наконец, с глубоким вздохом, принимая извинения, мужчина легко повёл рукой по воздуху, не собираясь более тратить своё время попусту. Этого было вполне достаточно для того, чтобы девушка, поклонившись и напоследок бросив красноречивый взгляд в сторону молодого человека, в глазах которого промелькнул мрак, сжимая губы между собой, прежде чем отвернуться к окну, тут же удалилась прочь. Только стоило Хироки обернуться в сторону удаляющейся фигуры девушки, чьи светлые волосы, собранные в высокий хвост, легко покачивались в такт размеренному шагу, и собираясь взять серебряную ложку, как его руку тут же перехватили цепкие пальцы юноши, таким образом привлекая внимание к себе. — Куросаки-кун, что такое? – возвращая свой взор в сторону студента, задал он прямой вопрос, не в силах скрыть изумления, промелькнувшего в голосе, стараясь добиться правды. — Не отвлекайтесь на других людей, — признался Юу, перемешивая палочками лапшу с овощами, чьи губы растянулись в многозначительной улыбке. — Смотрите только на меня. Внезапные слова, сорвавшиеся с уст студента в непринуждённом тоне, в один миг поставили Хироки в ступор. Не в силах отнять свою руку, которую сжимали крепкие пальцы юноши, в его глазах отразилось ошеломление. Что могло скрываться за этими словами и улыбкой известно лишь ему самому. И, казалось, подобного рода попытка удержать его внимание, на мгновение лишила мужчину дара речи. Между ними тут же образовалось молчание, выражающее поток невысказанных слов, таящихся в самых глубинах души, не в силах преодолеть границы. — Забываетесь,— мрачным тоном напомнил Хироки, осаживая себя за проявление ярких чувств, вспыхивающих в сердце, подобно сильному урагану. — Почему же? — поинтересовался юноша, чьи губы растянулись в ослепительной улыбке, которую было сложно утаить от человека, при взгляде на которого в душе загорались искры. И мягкими движениями поглаживая его тонкие пальцы, он боролся с желанием прикоснуться к ним губами, а в лучшем случае к каждому участку его тела, оставляя за собой напоминания о том, что Хироки принадлежит ему, и никому более. Отгоняя от себя наваждение, альфа старался приложить все усилия для того, чтобы взять себя в руки, но горящее лицо выдавало его истинные мысли с головой. — Я говорю всё, как есть. — Куросаки-кун, это уже слишком, — пребывая в недоумении, не в силах подобрать слова, Хироки, глубоко вздыхая, стараясь как можно осторожнее высвободить свою руку, да только осуществить это оказалось за гранью его возможностей. — В последнее время вы стали более развязным. Ничего не желаете мне сказать? – Прошу прощения, – вспыхнув от внезапных слов преподавателя, сердце юноши сильно кольнуло, заставив вновь испытать не столь благоприятные ощущения, от которых мечтал, как можно скорее избавиться, — Я не могу иначе. И ещё... — он приподнялся из-за стола и наклонившись к его уху, опаляя горячим дыханием, не мог не удержаться от искушения мягко прикоснуться губами, таким образом вызывая у мужчины мелкую дрожь, сопровождаемую ошеломлением. – Не стоило тогда помогать официантке, ведь она совсем не та, кого из себя представляет, а потому не достойна вашего внимания. — Куросаки-кун, следите за своими словами, —предупредил Хироки, с негодованием взирая на студента, в глазах которого полыхали яркие искры, упираясь пальцами в его плечо, таким образом призывая к соблюдению приличий. — У меня есть причины, — произнёс юноша, не в силах удержаться от многозначительной улыбки, и под пронзительный взгляд преподавателя, предпочёл всё же опуститься на своё место, выпуская его руку из твёрдой хватки, испытывая долю сожаления по причине того, что не все желания имели свойство исполняться. — Не стоит вам знаться с той, на чьих устах мёд, а на сердце — лёд. Примите к сведению. — Куросаки-кун, если всё осталось в прошлом, не стоит об этом напоминать, — ничуть не удовлетворённый его словами, он, глубоко вздыхая, и вновь обхватив пальцами ложку, зачерпнув едва остывший суп из глубокой тарелки, предпочитая насладиться блюдом, нежели развивать не столь благоприятный разговор, который хотелось, как можно скорее прекратить. — В этом вы правы, приношу свои извинения, — согласились юноша с его словами, пронзившие сердце острой болью от собственного осознания, что вновь затронул то, о чём не хотелось даже вспоминать, в то время, как с его губ всё также не спадала ослепительная улыбка. — Тогда, расскажите о себе. Мне очень интересно узнать о вас получше. — Порой любопытство до добра не доводит, вам так не кажется? – не удержавшись от усмешки, Хироки бросил подозрительный взгляд в сторону студента. — Ничуть, — покачав головой, последовал решительный ответ юноши и, как бы невзначай, лёгким движением руки пододвинул в его сторону тарелку с онигири, таким образом предлагая переключить своё внимание на нечто иное, прежде чем сцепить пальцы между собой. — Хиросе-сенсей, вы попросту неотразимы. Никогда бы не подумал, что мне предоставится возможность любоваться вами за пределами университета. Внезапные слова, сорвавшиеся с уст молодого человека, в которых колебалась ирония с искренностью, вызывали в сердце Хироки противоречивые чувства, и покачав головой, был попросту не в силах скрыть улыбку. Это оказалось сложнее, чем он мог себе представить. Восхищение студента для него оказалось достаточно трогательным, таким образом заставляя отвлечься от мрачных мыслей. — Весьма польщён, — наконец произнёс Хироки, стараясь сохранить невозмутимость, да только в глубине душе чувствовал, как вновь разгорались искры интереса и тепла. —Только за красивыми словами должно следовать содержание. Что конкретно вас интересует? — Вполне справедливо, — заметил Юу, не в силах скрыть мягкую улыбку, стараясь подобрать слова, словно они были драгоценностями. — В общем, мне бы хотелось узнать о том, каким областям вы отдаёте особое предпочтение. Театр? Возможно картинные галереи? Может музеи? Или же национальная библиотека? — В национальную библиотеку без связей не попасть, — усмехнувшись, напомнил Хироки, скрывая вспыхнувшее в сердце сожаление, припоминая, что ни под каким предлогом оказаться там не удастся, и предпочёл всё же попробовать онигири, до создания которых так руки и не доходили, потому что время не позволяло. — И только там хранятся коллекционные издания из некогда императорской библиотеки. Хотелось бы изучить эти древние писания, да только к ним доступ закрыт. — Для исследовательской работы? — догадался юноша, на что последовал красноречивый взгляд, который говорил ярче любых слов. — Какая проницательность, Куросаки-кун, — принимая его слова, на губах Хироки мелькнула лёгкая улыбка, прежде чем сделать глоток горячего чая. — Впрочем, не смею отрицать, всё так и есть. Меня в первую очередь интересуют исследования. — А как вы относитесь к театральному искусству? – не удержался юноша от интересующего вопроса, который на мгновение вызвал в глазах собеседника ошеломление. — Говорят, в этом месяце ставят довольно интересные постановки. – Возможно, – выдохнув, согласился Хироки со словами студента, с особым трудом стараясь распознать то, что именно от него ожидали получить.– Только правда скрывается в том, что театральное искусство требует особого настроения, чтобы его истинно оценить, никак иначе. Ведь это возможность увидеть мир с другой стороны, намного далёкий от реальности. В этом месяце, действительно, некоторые работы обещают быть достойными внимания. Кстати, с чего вдруг такой внезапный интерес? — Да так, – стараясь скрыть вспыхнувшее волнение, захватившее сердце в бушующий ураган, который лишь сильнее выдавал выдавал мысли, таящиеся в глубине души, Юу лишь мягко улыбнулся. И пытаясь унять колотящееся сердце, отложил пустую тарелку в сторону, крепко сжимая пальцами чашку с горячим кофе. — Признаться, мне доставляет непременное удовольствие вести с вами беседы о чём угодно. Создаётся такое впечатление, словно вы знаете ответ на любой вопрос. – Куросаки-кун, прошу вас, прекратить, — стараясь оттолкнуть от себя волну красноречивых слов со стороны студента, которые в очередной раз ставили в замешательство, Хироки, отложив приборы, чувствуя, как кровь прилила к лицу, и отвернулся к окну, рассматривая потемневшие улицы города, которые освещал свет уличных фонарей. — И премного благодарен за вашу откровенность. Вместо слов, утрачивающих свой смысл, Юу не мог сдержать мягкой улыбки, вновь коснувшихся его губ при взгляде на человека, который вызывал в сердце волну ярких чувств, подобно солнечным лучам, проникающим сквозь листву. Каждое его слово звучало как нежная нота в мелодии, которую юноша был готов слушать бесконечно. И, погрузившись в глубокие глаза собеседника, в которых отражался свет луны, подчеркивающий его утонченную натуру, он уловил скрытую благодарность, которая разожгла в душе студента яркий огонь. Безупречный. Порой, его искреннее удивление вызывало единство стали и гармонии в одном человеке, которое казалось олицетворением полюсов. Пробраться сквозь прочные стены сложно, но порой обстоятельства бывали так непредсказуемы, что приходится следовать зову сердца. И признаться, время, проведенное рядом с этим человеком, для него стало драгоценностью, с которой не позволит расстаться ни на мгновение. В пёстром водовороте долгих разговоров, что заполняли воцарившуюся между ними тишину, внимание Юу полностью принадлежало собеседнику. Удерживаясь за каждое слово, словно за прочную ветвь, он старался удержать каждую искру, что исходила от него, остерегаясь, что всё может исчезнуть в мгновение ока. Для него было бы достаточным разрушить стены, оковывающие его сердце, чтобы обрести полную благосклонность Хироки, ведь его душа и сердце принадлежали исключительно ему и никому иному. Взор Юу, наполненный восхищением, запечатлевал его черты, словно навсегда врезая их в свою память. Это мгновение, насыщенное гармонией, казалось бесконечно долгим, но при этом столь хрупким, что Юу меньше всего желал его разрушить. Улавливая каждую эмоцию, отражённую в глазах Хироки, ощущая, как сердце его пульсирует всё быстрее от одного мимолётного взгляда, альфа чувствовал себя оживлённым, как пламя в ночи, дарующее свет и уверенность. Казалось, он словно терялся во времени, лишённый его значимости. Как только, опустошив сушиоке, и отложив приборы, юноша лёгким движением руки подозвал официантку, вызывая у Хироки тень смятения, мелькнувшего в его тёмных глазах. И уловив образовавшееся в воздухе напряжение, альфа, мягко прикоснулся к его руке, обнадёживающе улыбаясь, заверяя, что в силах справится с ситуацией. Сделав глубокий вдох, Юу обратился к подошедшей официантке, чей мрачный взгляд задержался на их сплетённых пальцах, с просьбой принести счёт, прежде чем коротко кивнуть и исчезнуть из виду. Меньше всего ему хотелось встречать отголоски из прошлого, да только обстоятельства распоряжались иными путями. И он искренне надеялся на то, что это станет их последним пересечением, ведь не хотел разрушить сформировавшееся доверие дорогого ему человека навсегда. Вскоре счёт был благополучно доставлен, и стоило юноше ознакомиться с содержимым, как его глаза широко распахнулись. — Сколько? — против воли сорвалось с его губ, он с неверием взирал на выведенные числа, которые попросту не укладывались в его голове. – Если вас это затрудняет, – обратился к нему Хироки, приложив к губам тонкие пальцы, стараясь сдержать лёгкий смешок. – Я вполне могу взять это на себя. Стоило ему услышать данное предложение, Юу покачал головой и вернул себе душевное равновесие, сосредоточив свои мысли. Попросту не мог допустить, чтобы собственные слова остались невыполненными. Не позволит себе отступиться — Не стоит, я справлюсь, – твёрдо заявил он, выражая своё решение. Доставая бумажник, отсчитал нужную сумму и положил купюры в папку, позволив себе выдохнуть с облегчением. Никогда бы он не подумал о том, что траты в данном заведении окажутся столь внушительными. Часть сбережений растворилась за вечер, но это того стоило. Вновь взглянув на Хироки, заметив в его глазах изумление и мягко улыбнулся, прежде чем поднявшись из-за стола, они всё же решили покинуть довольно оживлённое место. Как только покинув многоэтажное здание, окунаясь в прохладный вечерний воздух, что обдавал лицо и приносил ощущение освобождения, юноша, снимая своё пальто, накинул на плечи Хироки, остерегаясь, чтобы пронизывающий ветер не позволил ему ненароком простудиться. И сделав несколько шагов, Юу предложил проводить его до дома, решив сократить путь вдоль реки, где можно было насладиться тишиной, вдали от нескончаемой суеты, царящей в городе. — Куросаки-кун, — разрушая между ними тишину, произнёс Хироки с вспыхнувшим блеском в глазах. — Иногда мне кажется, что вы не упустите случая проявить себя. Или возможно дело в совсем ином? На внезапные слова, которые ожидал с меньшей вероятностью, Юу не удержался от усмешки, погрузившись в водоворот мыслей. Остановившись, чувствуя, как необъяснимое тепло разливается по сердцу, он обернулся к Хироки, встречая его взглядом, полным внутренней борьбы. На языке вертелись важные слова, но страх из глубин сердца сковывал это стремление. Ветер мягко играл с его тёмными волосами, а воздух вокруг, казалось, был насыщен нотками напряжения и недосказанности. — Возможно, — произнёс он тихим голосом, стараясь таким образом скрыть волнение, обдумывая свои слова. – На мой взгляд, это скорее не желание выделиться, а стремление быть рядом с вами. Молчание, словно небывалый покров, усиливало напряженность, каждое мгновение растягивалось до бесконечности. Внезапное откровение пробудило в сердце смешение чувств, которым трудно найти объяснение. Не находя слов, чтобы выразить истинные ощущения, словно застрявшие и натягивающие струну внутри, Хироки сжал губы и отвернулся, устремив задумчивый взгляд на яркую луну, отражавшуюся на водной глади. — Что вы имеете ввиду? — не оборачиваясь в его сторону, спросил Хироки с намерением получить разъяснение, которое могло бы пролить свой свет, томящийся в душевных глубинах. Взглянув в его сторону, стараясь справиться с собственным волнением, Юу сделал в его сторону несколько шагов, сокращая между ними расстояние до тех пор, пока не ощутил рядом его размеренное дыхание. Собравшись с духом, он мягко прикоснулся к его руке, чтобы высказать всё, что так долго копилось. Но как только его взор утонул в бездонной глубине глаз, сверкнувших под лунным светом, движение слов замерло в горле, а на лице, терзаемом жаром эмоций, явственно читались смятение и трепет. — Хиросе-сенсей, — и сбиваясь с собственных мыслей, Юу глубоко выдохнул.— На самом деле мне нужно вам кое-что сказать. Молчание тянущееся подобно натянутой струне, разрушал лишь пронзительный ветер, качающий макушки деревьев. И на изумлённый взгляд Хироки, юноша горько усмехнулся от осознания того, что собирался сказать прямо здесь и сейчас. Иных обстоятельств более не предоставится. Горящий огонь в сердце Юу стал попросту невыносимым и сильнее сжимал его пальцы, не желая отпускать ни на миг. Наконец, наполнившись решимостью, Юу не собирался отступать. Исчерпав капли смелости в одном дыхании, он выдохнул чистые сердечные слова: — Вы мне нравитесь. Казалось, при произнесении столь важных слов, которые давались с особым трудом, его сердце готово было выскочить из груди и более не возвращаться. — Хиросе-сенсей, вы мне нравитесь. Только это совсем не те чувства, которые должен испытывать ученик по отношению к своему учителю. Возможно для вас я слишком своенравен и порой эгоистичен. Да только мне никто другой кроме вас не нужен. Ради вас я сделаю всё, чтобы быть рядом. Смотря в глаза студента, пытаясь отыскать скрытые мотивы в неожиданном признании, Хироки, пребывая в ошеломлении, был не в силах подобрать и слов. Должно быть он ослышался. Всё это звучало настолько невероятно, что потрясённое сознание отказывалось это принимать за действительность. Словно лезвие пробило его сердце, разрушив стену, за которой так долго скрывался. Всю жизнь следуя устоям, посвятив себя исследованиям, отказавшись от чувств, сжигающих сердце дотла, Хироки совершенно не знал, как реагировать на его слова. Это лишь вводило его в замешательство. — Куросаки-кун, я задам вам только один вопрос и ожидаю честного ответа, — глубоко вдохнув и с трудом сознавая яркость признания, Хироки произнёс требовательным тоном, устремляя взгляд, полный проникновения, на студента, показывая, что уйти от ответа не удастся. — Как давно вы это осознали? — Если так подумать, около недели назад, — признался Юу, вспоминая тот момент, когда его сердце захлестнуло ярким огнём, которому был не в силах противостоять. — Но по правде говоря, вы мне нравитесь гораздо дольше. Возможно, с самого начала этого семестра. Вы для меня — особенный. — Так или иначе, это неправильно, ибо противоречит всему, – покачав головой, сказал мужчина твёрдым, как сталь, голосом, не собираясь так скоро принимать его чувства, ведь это равносильно тому, чтобы самолично кануть в бездну. — Но сердцу не прикажешь, – Юу тепло улыбнулся, проведя пальцами по контурам его объятого пламенем лица, — Я не откажусь от своих слов. — Мне нужно время, чтобы обдумать, — проговорил Хироки, избегая взгляда, как после долгих, задумчивых молчаливых часов. Опережая слова собеседника, он развернулся, ускоряя шаги, только бы отдалиться от того, кто стал наводить в его душе смятение. — Неделю, а возможно и больше. Как сложатся обстоятельства. Наблюдая за его удаляющимся шагами, Юу не сдержал лёгкий смешок, наконец решившись последовать за ним, чтобы убедиться в том, что всё будет в порядке. Сначала его попытались оттолкнуть, предпочтя тишину, но в конце концов это оказалось пустой тратой времени. Словно оковы спали с его сердца, когда заветные слова сорвались с губ, но тревожное ожидание всё ещё напоминало о себе. Ведь Хироки не дал ясного ответа, оставляя его душу в тумане. Однако искренняя надежда всё равно жила в нём на благоприятный вариант событий.