Melt the ice of your heart

Стоило, на короткий миг забыться,как мысли студента в который раз возвращались к безупречному образу, который был несравним с блеском горного хрусталя, окутанного покрывалом густого тумана, притягивающий к себе с невыносимым притяжением, но только ледяная недосягаемость, словно дуновение холодного ветра, проникающего в самые глубины сердца, вызывала в душе яркий ураган. Порой ему хотелось разрушить все эти преграды, которые отделяли их друг от друга, что стоит только протянуть руку и он окажется в его объятиях, но не может себе позволить подобной вольности. Каким бы сильным не было желание о том, чтобы сделать его своим, это не в его силах. В первую очередь ему хотелось, чтобы этот человек посмотрел на него другим взглядом и произнёс столь желанные слова, но этого не свершится. Только поток угнетённых мыслей, погружающих Юу в пучину мрака, внезапно прервала рука однокурсника, лёгким движением опустившейся на его плечо, что тут же заставило его обернуться. — Что тебя так тревожит? — раздался недалеко от него голос альфы, пронизанный спокойствием, без тени лукавства, которое можно было достаточно часто замечать при общении. — Ты был так задумчив, что забыл, в какой аудитории у нас проходит занятие. — Всё в порядке, Накаджима-кун, — отмахнувшись, произнёс юноша отстранённым голосом, не в силах противостоять одолевающим его потоком мыслей, разносящимся в сознании подобно яростному вихрю. — На какой-то миг я почувствовал свободу. — Слишком рано, — не удержавшись, он коротко рассмеялся от слов однокурсника, прежде чем всё же отпустить его плечо и направиться вдоль длинного коридора, минуя многочисленную толпу студентов, создающие в воздухе невозможную атмосферу, от которой хотелось бы оказаться, как можно дальше, — Кстати, — внезапно, в его сознании промелькнула одна мысль, и он тут же остановился. — Меня интересует одна деталь. — Какая? — наконец нагнав однокурсника, преодолевая беспросветную толпу студентов, которые не горели особым желанием пропускать вперёд, что лишь сильнее вызвало у него раздражение, а поэтому приходилось самому прочищать путь, Юу не удержался от изумлением. — Что было в той записке, которую ты отдал Хиросе-сенсею? — легко улыбнувшись, озвучил юноша интересующий его момент, взглянув в его сторону, чей ошеломлённый взгляд говорил ярче любых слов. — Это... — заданный вопрос однокурсника на короткий миг лишил его дара речи, словно его парализовало электрическим током, а губы плотно сомкнулись, не в силах даже озвучить то, что таилось в тех строках. Перебирая пальцами свои локоны, стараясь таким образом унять вспыхнувшее волнение, в то время, как кровь, тут же прилившая к его лицу выдавала то, что хотелось скрыть. —... Личное. — Да ладно тебе, — заметив столь яркую реакцию однокурсника на, казалось бы, простой вопрос, на губах Рюу вспыхнула лукавая улыбка, предполагая содержание той записки. — Неужели пригласил на... — Всё совсем не так, — в один миг среагировав на то, что собирался он сказать, Юу тут же закрыл ему рот ладонью, тем самым не позволяя закончить вопрос, который точно ни сулил ничем благоприятным. По крайней мере, если не рассчитать то, что могло бы произойти. — Это чистая формальность. — Именно по этой причине после получения согласие ты так сиял? — задал Рюу прямой вопрос ровно в тот момент, когда однокурсник убрал свою руку, убедившись в том, что не было ни единого свидетеля их разговора, впиваясь в него пронзительным взглядом, ожидая от него пояснений. — Сомневаюсь. — Да, — продолжая свой путь, всё же ответил Юу без тени сомнений в собственных словах, глубоко вздыхая. — Потому что то, о чём ты мог подумать попросту невозможно. — Убеждаешь в этом меня или самого себя?— не удержавшись от лёгкой усмешки, поинтересовался альфа и бросил в сторону однокурсника многозначительный взгляд, потому что с особым трудом верил его словам. — Накаджима-кун, — едва не подавившись воздухом от внезапного вопроса альфы, в котором просачивались и безмятежность, и издевательство, Юу словно окатило ледяной водой, потому что каждый раз этот человек оказывался на стороне правды. — Ты случаем не потомок кицунэ? Слишком много знаешь. — Возможно, — протянул юноша неоднозначным голосом, легко пожимая плечами, словно раздумывая над его предположением, и на короткий миг улыбнулся, таким образом вызывая у однокурсника спектр ярких эмоций, прежде чем отдалиться. Наблюдая за ним со стороны, Рюу рассмеялся и всё же поспешил за его удаляющимся шагами. — Да брось ты. Не туда идёшь. Нам на второй этаж. Я объясню. В тебе горит целый спектр эмоций. Ты действуешь на уровне интуиции, что порой не идёт тебе на пользу. И соответственно, все эмоции выдают тебя с головой. Не нужно даже быть провидцем, чтобы понять простую истину. Так что, это всё же твоя попытка пригласить на свидание? — Всё, замолчи. Ничего не скажу, — не собираясь даже принимать во внимание слова однокурсника, вновь напоминающий ему о той части его души, которая казалось бы осталась в далёком прошлом. Не позволит принять самого себя из прошлого, который был настолько беззащитен в собственной семье, раз не мог отстоять свою точку зрения просто потому что его никогда не слышали. Если бы он знал, что самым простым решением было сбежать из злосчастного дома, сделал бы это намного раньше. — Лучше сказать всё как есть, нежели жалеть об этом впоследствии, — внезапно раздались слова однокурсника, вырывающие из плена прошлого, излучающие спокойствие, и прежде чем Юу успел отреагировать на его слова, его след скрылся за дверью аудитории. Если так подумать, в этих словах действительно была крупица правды, потому что своим бездействием можно упустить возможность. И это натолкнуло Юу на одну мысль, которая не покидала его долгое время. Собравшись силами, он всё же открыл дверь аудитории, чтобы последовать за однокурсником и подготовиться к занятиям. Тем более, от написания лекций никто не освобождал. Правда, порой так хотелось просто ничего не писать просто потому что не было желания. Только тогда это не приведёт к благоприятному результату. И при каких обстоятельствах он решил стать прилежным студентом? Одному Всевышнему известно. На протяжении оставшихся занятиях, Юу старался не привлекать особого внимания преподавателей к себе, невзирая на то, что вступать в обсуждения являлось тем, ради которых он мог переносить злосчастные лекции, от которых попросту клонило в сон. В лучшем случае он ответит на поставленный вопрос только тогда, когда это потребуется, а не в том случае, чтобы таким образом развеять одолевающую его скуку. Вновь произведёт на себя впечатление строптивого молодого человека, для которого правила лишь пустой звук. Даже если частично это и являлось правдой. Задумчиво разглядывая на страницах тетради, в которой содержался материал лекции, назначенный на этот день, выведенные иероглифы, складывающиеся в слова, студент лишь глубоко вздохнул. Как бы он не старался, да только результата, удовлетворяющего его же требованиям практически не ощущается. Для него изменить собственный стиль написания было нечто за гранью возможного. И если преподаватель, который помогал ему в освоении каллиграфии, стараясь таким образом направить довольно своеобразный стиль в иную сторону, закрывал на это глаза, то для юноши это было катастрофой. Ведь по сути все эти усилия оказались пустой тратой времени. И от вспыхнувшего осознания, его сердце тут же сдавило болью, раздирающей изнутри. Это вызывало невыносимые ощущения, ведь по сути он не смог оправдать его ожиданий. Только ещё зарождающиеся попытки самобичевания оборвал оглушительный звонок, в один миг разнёсшийся по аудитории. — Итак, на сегодня можете быть свободны, — раздался в аудитории твёрдый голос преподавателя, таким образом оповещая о завершении занятия, откладывая в сторону плотную папку с необходимым материалом, позволяя студентам на короткий восполнить дух. — К следующему занятию вам необходимо будет написать эссе по пройденному материалу. — Но Хиросе-сенсей, — постарался возразить один из студентов, не особо удовлетворённый дополнительным заданием. — Следующее занятие будет во вторник, — напомнил другой студент, сверяясь с расписанием в телефоне, закреплённое в чате группы, на случай, чтобы не потерять. — Это через четыре дня, — дополнил следующий, тут же просчитав количество оставшихся дней до назначенного времени. — Тем лучше, — подтверждая слова студентов, не скрывая своего удовлетворения, Хироки окинул присутствующих пронзительным взглядом, в один миг погружая аудиторию в мрак. — Мы не успеем! — тут же пронеслись по аудитории встревоженные голоса студентов, полыхающие негодованием, подобно ярким языкам пламени, поглощающие каждые обрывки звуков. — Ещё как успеете. Если постараетесь, — отчеканил мужчина каждое слово, сохраняя бесстрастное выражение, от которого веяло ледяным ветром, проникающим в самую душу, от которого становилось не по себе. Это послужило причиной того, почему студенты более не были в силах на возражения. Не удастся договориться, это было очевидно с самого начала, — Куросаки-кун, вас это тоже касается, — бросив короткий взгляд в сторону скучающего студента, по всей видимости находящийся далеко за пределами этой вселенной. — Смотря, что вы под этим подразумеваете, — будучи погруженный в собственные мысли, произнёс Юу равнодушным тоном, не особо вслушиваясь в слова преподавателя, потому что его интересовало совсем иное, которое не посмел даже озвучить в случае того, чтобы его не поглотила бездна, вытягивающей остатки его души. — Так, что это за тон? — с недовольством произнёс мужчина, уловив в словах студента меланхоличные ноты, граничившие с попыткой задеть за живое, скрещивая руки на груди. — Вы вновь отлынивали от занятий? — Даже и не думал, — наконец подняв на преподавателя свой взгляд, в глазах юноши на короткий миг вспыхнул азарт, который хотелось бы использовать в подвернувшийся момент. — У меня всё записано. — Вот это вы мне и докажите, — твёрдым тоном произнёс Хироки, с особым трудом проникаясь доверием к словам студента, у которого в голове по всей видимости творился полный хаос, что наталкивало на столь импульсивные поступки и это лишь подливало масло в огонь. Только с этим нечего нельзя было сделать. — Все свободны, а вас, молодой человек, я прошу задержаться. Этих слов вполне хватило для того, чтобы студенты с долей облегчения поспешили покинуть аудиторию, как можно скорее. Никому не хотелось даже знать о том, что будет в том случае, если преподаватель внезапно передумает и оставит дольше положенного времени. Лучше воспользоваться предоставленной возможностью. «Это действительно сработало», — стараясь сдержать, рвущуюся наружу улыбку от осознания того, что этот вариант действительно имеет место быть, юноша предпочёл сделать вид, что это вызвало у него негодование, потому что по сути он ничего и не сделал. Ведь именно по этой причине преподаватель по своему желанию задержал Юу в аудитории. Хоть на мгновение, но они вновь останутся наедине. Это того стоило. — Хиросе-сенсей, — плотно закрывая дверь аудитории на случай, чтобы устранить вероятность того, что разговор будет доступен лишним ушам, обратился юноша к преподавателю, сделав несколько шагов в его сторону. — Что-то случилось? — Тетрадь мне на стол, — потребовал мужчина твёрдым, как сталь голосом, указав лёгким движением руки на поверхность стола. — Но Хиросе-сенсей, я ведь всегда записываю материал на ваших занятиях, — постарался возразить юноша на его решение, за что получил лишь мрачный взгляд, говорящий о том, что никакие попытки оправдать себя не сработают. — Тем не менее, мне нужно в этом удостовериться, — продолжил Хироки стоять на своём, смотря выжидающим взглядом на замешкавшегося студента. – Вам виднее, — всё же сдавшись под напором глубоких глаз, погружающих в непроглядную тьму, из которой выбраться было попросту невозможно, юноша, глубоко вздыхая, и порывшись в своей сумке, достал свою тетрадь, прежде чем положить на учительский стол. — Извините. — За что вы извиняетесь на этот раз? — с недоумением спросил Хироки, окидывая студента цепким взглядом, прежде чем взять тетрадь со стола и всё же проверить на наличие всего материала, который он давал на занятиях. — За своё неподобающее поведение, – недолго думая, всё же признался юноша в том, что в который раз доставил преподавателю некоторые проблемы, за которые следовало нести груз. — Говорите так, словно ваши слова что-то изменят, — с сомнением произнёс мужчина и не поднимая на него взгляд, перелистывал страницы тетради, тщательно изучая каждую строку. — Глубокое заблуждение. Вы неисправимы, Куросаки-кун. — Хиросе-сенсей, я... — только собираясь взять себя в руки и сказать то, что так сильно желало горящее сердце, как прочный ком напрочь перекрыл доступ к кислороду, не позволяя сорваться этим словам с его уст. — Слушаю. — Скажите, вы ведь...Могу ли я попросить вас об одолжении? — преодолев в себе вспыхнувшее волнение, поглотившее его без остатка, Юу всё же позволил себе задать иной вопрос, потому что не смог найти сил для перехода на разговоры по душам. Это слишком. — Что у вас случилось? — раздался, полный изумлением вопрос, скрытый за стеной ледяного спокойствия. — Не знаю, как правильно выразиться, — выдохнул юноша, стараясь унять колотящееся сердце, которое казалось, было отчётливо слышно в образовавшейся тишине, отводя полыхающий взгляд в сторону. —Скажите, вы с Накамурой-сенсеем случаем сегодня не пересекались? — Не видел для этого причины, — тут же опроверг Хироки выдвинутое предположение студента твёрдым тоном, потому что ему точно не доставляло особого удовольствия посещать данный корпус без веских на то обстоятельств. — Вы вновь успели найти проблему на свою голову? — Если это можно назвать таким образом. — Куросаки-кун, — наконец закрывая тетрадь после тщательной проверки, мужчина бросил в сторону студента неудовлетворённый взгляд, которого вполне хватило для того, чтобы юноша предпочёл провалиться сквозь землю, нежели постараться противостоять. — Говорите, как есть. — Всё дело в проектной работе, на выполнение которой даётся целый месяц. Только это не индивидуальный проект, а командный. Но не суть. От этой работы зависит итоговая оценка за этот месяц. — Смею предполагать, что для выполнения работы вас поставили в паре с Ясухиро? — стараясь уловить суть в сбивчивых объяснениях студента, выдвинул он своё предположение, которое в один миг подтвердилось. — Всё верно. Я сомневаюсь, что смогу... — Сможете, — прерывая речь студента, догадываясь о том, что ему собирались сказать, мужчина коротко выдохнул, прежде чем вернуть тетрадь владельцу. — Не стоит пытаться этого избежать. Если вы сами возьмёте ситуацию под контроль, то не о чем даже говорить. Заметьте, хоть вы друг другу не можете ни в чём уступить, как команда вы работаете намного лучше. Воспользуйтесь этим преимуществом. — Возможно, вы правы, — размышляя над словами преподавателя, Юу всё же положительно кивнул, принимая свою тетрадь, на мгновение соприкоснувшись с его тонкими пальцами, тем самым вызывая полыхающий огонь, поглощающий сердце, что, казалось бы, реальность прекратила своё существование. Никто попросту не посмел нарушить этот миг. В воздухе витала чувственная энергия, которая лишала шанс на разного рода сопротивление. Их взгляды на короткий миг встретились, и в этот момент время потеряло своё значение. — Так что, у меня все лекции? — Да, — очнувшись, словно от внезапного наваждения, усыпляющее его бдительность, произнёс Хироки, таким образом давая ответ на заданный вопрос. — Можете быть свободны. — Спасибо, — поблагодарил его юноша, чьё лицо вновь озарило яркой улыбкой, похожей на солнечные лучи, которая, казалось бы, могла запросто ослепить, если не предпринять меры. — Вы замечательный. Только не успела последовать ответная реакция, как внезапные слова студента, сказанные настолько искренне, что сомнений в этом попросту не оставалось, тут же застала Хироки врасплох, напрочь лишая дара речи. Сколько раз он слышал от этого человека сладкие речи, искушающие с такой стремительной скоростью, что лишало других самообладания за короткий миг, и столько же раз попадал в его плен. Предполагая, что на самом деле скрывалось в душе юноши за всеми жестами, Хироки отбрасывал этот вариант, потому что его одолевали сомнения по поводу того, что это могло быть правдой. — Красиво говорите, но прошу вас, прекратить, — с сомнением произнёс Хироки, потому что не мог так просто довериться данным словам, которые лишь сильнее подтверждали действия, тем самым раскрывая то, о чём он догадывался, но не желал этого признавать, и старался вызволить свою руку из цепкой хватки чужих рук, но все усилия оказались тщетными. — Я говорю правду, ничего более, — сказал Юу томным голосом, не спуская своего пронзительного взгляда с мужчины, и не удержался от мягкой улыбки. Проводя пальцами вдоль его запястья и с колотящимся сердцем, которое так и намеревалось вырваться изнутри, юноша поднёс к губам изящную руку, словно выкованную из хрусталя, оставляя лёгкий след от поцелуя. И под взгляд преподавателя, в котором читалось замешательство, которое попросту не выразить словами, Юу всё же отпустил его руку, наконец убирая свою тетрадь в сумку. Только не успело пройти и мгновения, как мужчина тут же развернулся, чтобы заняться своими делами, таким образом желая отвлечься от одолевающего его спектра ярких эмоций. Да и противостоять было достаточно сложно. Наблюдая за его действиями со стороны, в сердце студента закралось предположение о том, что возможно его чувства могут оказаться взаимными, просто такой человек, как Хироки не мог ставить чувства превыше репутации, а поэтому это противостояние может длиться достаточно длительный промежуток времени, что не могло вызвать тепло в душе. Раз для этого необходимо время для размышлений, он будет готов ждать, сколько угодно. Коротко попрощавшись, юноша, склонившись в уважительном поклоне, всё же решил покинуть аудиторию, как можно скорее, чтобы лишний раз не отвлекать его внимание на себя. Не на этот раз.