god sent me as karma

Честно говоря, Бэкхён не думал, что Тэхён не придет ночевать. Сейчас воскресенье, полдень, а в их комнате непривычно тихо – соседняя кровать пустует со вчерашнего вечера, никто не тянет его на улицу, потому что «посмотри, какая погода, хён, давай прогуляемся». И это можно было назвать передышкой – Бэкхён не всегда поспевал за энтузиазмом своего соседа. Только вот в груди неприятно скребет что-то, от чего солнцу и голубому небу совсем не радуется. Бэкхён отправил уже несколько сообщений и сделал пару звонков, но Тэхён так и не дал о себе знать. Поэтому, когда в замочной скважине наконец раздается звук вставляемого ключа, Бэкхён подрывается со своей кровати и открывает дверь прежде, чем это сделает его сосед. – Ну слава богам! Я уж думал... Бэкхён обрывает так и не досказанную фразу, потому что Тэхён выглядит ужасно. Лицо опухшее, в глазах стоят слезы, а волосы спутались, превратившись в неясное гнездо. На шее яркими пятнами цветут несколько свежих засосов, и Бэкхён охает, сразу воображая худшее, что могло случиться. Он медленно и аккуратно берет Тэхёна за руку и заводит в комнату, тут же закрывая за ним дверь. Ведет к кровати, усаживает, не переставая мягко сжимать чужую ладонь. – Эй, – тихо начинает Бэкхён, не сводя полный волнения взгляд с лица Тэхёна, – хочешь чего-нибудь? Может, принести воды? Тэхён качает головой и все-таки смотрит в ответ. Не выдерживает, всхлипывает, позволяя слезам скатиться по щекам в ямки ключиц. Он тянет дрожащие руки вперед, и Бэкхён все понимает – двигается навстречу, обхватывает младшего, притягивая его ближе. Тэхён утыкается лицом в его плечо, судорожно выдыхает, комкает пальцами чужую футболку, сотрясаясь от рыданий. Бэкхён ничего не спрашивает, лишь медленно гладит Тэхёна по спине. Знает, что нужно переждать, что нужно пока только побыть рядом, и этого уже хватит. Спустя несколько минут Тэхёну становится легче – его уже не так трясет, всхлипы превращаются в икоту. Он шмыгает носом, когда отстраняется, и с его губ срывается неловкий смешок. – Прости, твоя футболка теперь вся в соплях. Бэкхён только фыркает, отмахиваясь. – Это меньшая из проблем, даже не думай об этом. Тэхён благодарно улыбается и кивает. Он опускает взгляд на свои пальцы, которые теребят молнию толстовки, и видно, как он собирается с мыслями. – Если тебе трудно, ты не обязан мне ничего... – начинает Бэкхён, но Тэхён качает головой, останавливая его. – Нет, думаю, будет лучше, если я расскажу. Они усаживаются удобнее – так, что оказываются на кровати друг напротив друга, – и тогда Тэхён начинает: – Мы с Чимином пошли в дом к кому-то из баскетбольной команды, как ты знаешь. И, в общем, там была куча народу, алкоголя, громкая музыка. Чимин предложил выпить, и мы пошли на кухню, где нам какая-то девушка сделала по коктейлю. Дальше мы танцевали, и все было круто, даже несмотря на то, что я такие сборища не люблю. Уже пожалел, что мы не уговорили тебя пойти с нами. Потом как-то вышло, что мы с Чимин-и разминулись, но я не особо удивился – наверняка его утащили еще выпить. И тогда я заметил, что на меня смотрит какой-то парень, – голос Тэхёна дрогнул, и Бэкхён тут же тянется, чтобы взять друга за руки. Тэхён признательно улыбается. – Сначала я подумал, что это случайность – я ведь не бываю на вечеринках, может, ему просто было интересно. Но чуть позже он подошел ко мне. Мы познакомились. Его зовут Мин Юнги, и он на два года старше меня, учится на продюсера. Он предложил мне выпить, я согласился. А дальше все, как в кино, хён, – Тэхён глупо хихикает, но улыбка никак не касается его глаз, которые все еще блестят от пролитых слез. – Он был обходительным, интересовался моими увлечениями, слушал мои пьяные негодования по поводу наших преподавателей. Мы танцевали, я чувствовал, что уже был пьян, но было так здорово, так легко. И потом... Он спросил, может ли он меня поцеловать, и я... И я позволил. Бэкхён чувствует, как у него потеют ладони. Ему страшно от того, к чему этот рассказ ведет, и каким особенно ранимым Тэхён сейчас выглядит. – Это было ужасно хорошо. Как никогда еще у меня не было, – щеки Тэхёна краснеют. – А дальше он предложил пойти в гостевую комнату. А я правда хотел, он не заставлял. Я чувствовал, что хочу этого, и он тоже, и я просто... – Тэхён снова всхлипывает. – Не думай, что я вот так с первым встречным... – Эй-эй, не говори так! – Бэкхён тут же отвечает. – Я никогда так о тебе не подумаю. Но я не понимаю... – он пытается подобрать слова. – Когда ты пришел... Ты выглядел таким разбитым, и еще эти засосы... Что он с тобой сделал?.. Тэхён размазывает слезы по лицу, вытирая рукой глаза, и качает головой. – Я должен был сказать сразу. Даже не понимал, как это выглядит со стороны, прости, что заставил думать худшее. Нет, он не... Секс был замечательным. В иной ситуации Бэкхён бы посмеялся с того, как Тэхён формулирует свой отзыв на секс по пьяни, но сейчас был не тот момент. – Тогда что... – Он бросил меня, хён, – младший снова не выдерживает и срывается на плач, пряча лицо в ладонях. – Я... Проснулся утром, а его нет. Ни записки, ничего. А до этого он такие вещи мне говорил... Я думал... Я думал, что реально ему нравлюсь. Бэкхён вздыхает, против воли мысленно проклиная ебучего Мин Юнги за его поступок. Тэхён правда редко ходит на тусовки, а тут с ним сразу такое случается. Тяжело представить, сколько эмоций он испытал за эту ночь, сколько боли ему принесло это событие. И тяжело представить, сколько еще Тэхён будет от этого всего отходить. Бэкхён давно не чувствовал такой злости в сторону незнакомого ему человека. Глядя на то, как его друг убивается, он решает, что так просто это точно не оставит.

***

– Я хочу отомстить этому ублюдку. – Ты серьезно? – Ты просто не видел, каким выглядел Тэхён-и. Нельзя так поступать с людьми, это просто пиздец какой-то! – Я согласен, но что ты намерен делать? В кафе не слишком много людей – видимо, все решили потратить свое воскресенье на подготовку к учебе или прогулку в студенческом парке. Бэкхён злобно кусает трубочку от молочного коктейля, коря себя за то, что не может сразу придумать охуительно дьявольский план по уничтожению Мин Юнги. Кёнсу, сидящий напротив, выглядит настороженным, хотя и не может отрицать, что ему за Тэхёна тоже обидно. – Я не знаю, для начала нужно узнать, кто он и где он. – Ты уже знаешь его имя, возраст и факультет, – резонно замечает Кёнсу. – Не придирайся, ты понял, о чем я, – отмахивается Бэкхён, отлипая наконец от несчастной трубочки. – Я же не буду караулить его возле кабинетов. Мне и самому нужно учиться, в конце концов. – Ого, не думал, что это тебя остановит от преследования потенциально плохого парня. – Ты умрешь, если хоть раз ругнешься? Кёнсу закатывает глаза, ничего на это не отвечая. Спустя несколько секунд агрессивного бурения счастливых парочек за соседними столиками, Бэкхён вскидывается: – Эту вечеринку ведь устраивал кто-то из баскетбольной команды! Спроси у Чанёля, может, он сможет узнать что-то об этом Мин Юнги? Кёнсу ломается где-то с минуту, но его аргументы не кажутся резонными им обоим, потому он все же достает телефон и пишет своему парню. Не успевают они начать нормальный разговор двух друзей, как телефон Кёнсу оповещает о входящем сообщении, и Бэкхён чуть ли не на стол ложится, чтобы хоть что-то постараться увидеть, но друг на него только шикает и отодвигается, заглядывая в экран. – Ого, – выдает Кёнсу, что не предвещает ничего, кроме проблем, так как его сложно чем-то удивить. Бэкхён щурится. – Что? – Этот Мин Юнги – капитан баскетбольной команды. – А? – Бэкхён аж замирает на месте. – Ага, – лаконично отвечает ему друг, и его телефон пиликает от нескольких новых сообщений. Кёнсу читает их, а после говорит: – Судя по всему, у него своеобразная репутация, и Тэхён – один из многих, с кем он переспал, а потом бросил. – Вот мразь, – шипит Бэкхён, прикусывая губу. – М-да, – заключает Кёнсу, – я не думаю, что он тебе по зубам. Такие люди ничему не учатся, даже если их носом в собственное дерьмо ткнуть. Бэкхён щелкает пальцами, внезапно озаряясь широкой улыбкой. Кёнсу заранее хмурится. – Точно! Он получит то же, что сделал со всеми этими людьми. Я подкачу к нему, заставлю обратить на себя внимание, потом пересплю и после свалю! Кёнсу не успевает ответить, как друг тычет в него пальцем, возмущенно дуя губы: – И что это значит – «тебе не по зубам»? Я вообще-то одинокий, охуенно горячий парень, и я умею флиртовать. – Хорошо-хорошо, одинокий горячий парень, допивай свой молочный коктейль и пойдем уже. У меня еще реферат по теории музыки не написан. – Ты не добавил «охуенно» к одинокому горячему парню. – И не собираюсь.

***

– Я обычно жду его снаружи, зачем нам заходить? – ворчит Кёнсу, пока Бэкхён буквально тащит его за собой в сторону входа в спортзал. – Как это – зачем? Потому что я хочу посмотреть на этого Мин Юнги. Врага нужно знать в лицо. Кёнсу показательно шумно вздыхает, но позволяет волочить себя дальше. Они поднимаются на второй этаж и выходят на трибуны. Тут же слышны скрип кроссовок, удары мяча, крики парней. Бэкхён осматривает зал, шарясь взглядом по игрокам, однако, кроме Чанёля, никого из них он не знает. Они присаживаются, и он наклоняется к Кёнсу: – И кто из них? – Я откуда знаю? Я тоже нихрена не разбираюсь в этом, – шипит в ответ Кёнсу, надеясь, что их нахождение здесь будет оставаться незаметным как можно дольше. – Ты же ходишь на матчи. – Я смотрю только на Чанёля, – Кёнсу слегка краснеет, и Бэкхён закатывает глаза. Ну что с него взять. – Значит, нужно выяснить. Позови Чанёля. – Ч-чего? – Кёнсу в ужасе поворачивается к другу. – Не буду я! Бэкхён цокает языком, после чего лезет в сумку и достает ключи. Прежде чем Кёнсу успевает понять, что происходит, и предотвратить это, Бэкхён поднимает руку и роняет ключи на пол. Звук эхом разлетается по залу – не слишком громкий, но достаточно заметный, чтобы некоторые игроки отвлеклись и посмотрели в их сторону. Бэкхён притворно удивляется, прикрыв рот ладонью, встает и наклоняется, чтобы поднять связку. Поднявшись, он осматривает людей на поле, растягивает губы в невинной улыбке и слегка кланяется в извинении. Кёнсу выглядит так, будто хочет провалиться сквозь землю. Зато их замечает Чанёль и начинает активно махать руками, привлекая внимание. Кёнсу тут же оживает, улыбаясь, и машет в ответ. Чанёль дает им знак подождать и бежит к парню, стоящему возле скамейки запасных. Бэкхён даже в шоке, что его план сработал так хорошо. Мин Юнги он примерно так и представлял. Невысокого роста, с блондинистыми волосами и выбритым затылком, на его плечах лежит полотенце – видимо, он координировал действия команды, уже закончив свою тренировку. На его лице заметно довольно строгое выражение, из чего можно сделать вывод, что к своей должности он относится серьезно. Вкупе все это привлекает, и Бэкхён с неким отвращением признает, что не знай он всей подоплеки, вполне запал бы на Юнги. Чанёль что-то быстро говорит и указывает на трибуны, где они сидят, на что Юнги кивает, а после прослеживает взглядом направление, и Бэкхён тут же выпрямляется, закидывает ногу на ногу и слегка поворачивается к Кёнсу. – Он смотрит? – спрашивает Бэкхён. – Ага. – Отлично. – Бэкхён внезапно смеется и слегка бьет друга по плечу. – Ты чего? – хмурится Кёнсу, смотря на него, как на умалишенного. – Я флиртую, дурачок, – сообщает Бэкхён, грациозно смахивая несуществующие слезы. – Ты уверен? – Кёнсу скептично выгибает бровь. – Пошел ты. Это точно сработало. – Как скажешь, нам пора. Чанёль, видимо, ушел переодеваться, так что они встают, чтобы начать протискиваться к выходу. Настало время Кёнсу тащить за собой Бэкхёна. Уходя, он на всякий случай с улыбкой машет рукой на прощание в сторону команды, ни на кого конкретно не смотря, но имея очевидное намерение.

***

По прошествии двух дней Бэкхён свой запал совсем не теряет – его даже прибавляется. Тэхён все еще хандрит, спасибо, что хоть на пары ходит и не впадает в депрессию с концами. И по крайней мере, благодаря помощи их общего друга Чимина Бэкхён может не переживать, что с соседом что-то случится, пока его нет рядом. За эти дни он обдумал следующий шаг, пусть и хотелось начать действовать уже с началом учебной недели. – Мне нужна твоя помощь, – говорит Бэкхён, когда Кёнсу все же берет трубку после третьего звонка. Раздражение друга можно почувствовать даже так, но Бэкхён не ведется. – Ты ведь не отстанешь? – вздыхает Кёнсу, и Бэкхён может поклясться, что он сейчас в негодовании сжимает пальцами носовую перегородку. – Не-а. – Ладно, но, клянусь, это в последний раз. Ты меня уже достал. – Да-да, конечно, – радостно отвечает Бэкхён, хоть они оба знают, что сделают друг для друга еще много чего. Он двигается в сторону общежития, стараясь говорить чуть тише, чтобы окружающие его студенты ничего не услышали. – Мне нужно, чтобы ты сказал расписание Чанёля на завтра, а еще предупредил его, что я подойду к концу последней пары, чтобы отдать ему то, что ты передал. Несколько секунд в ответ слышно только тишину. Бэкхён уже забеспокоился, что нужно будет повторять все заново, но тут Кёнсу все же говорит: – А что я передал? – Да это неважно, мне даже не нужно ничего давать. Главное, чтобы я оказался рядом с Мин Юнги. – Нет, это важно. Зная тебя, ты можешь сказать какую-нибудь чушь, – ворчит Кёнсу, и Бэкхён закатывает глаза. – Хорошо, допустим, ты передал презервативы. – Вот, о чем я и говорил. Ты рехнулся? – Кёнсу звучит очень возмущенно. – А что такого? Вы встречаетесь, это совершенно нормально. – По-твоему, нормально – это когда друг просит тебя занести его парню презервативы? Серьезно? – Ну, хочешь, когда у меня появится парень, ты тоже можешь так сделать, – пожимает плечами Бэкхён. – Боги, ты можешь просто придумать что-нибудь другое?! – взрывается Кёнсу. – Кошелек, конспект – что угодно, кроме презервативов! – Ладно, я тебя понял, зануда. Короче, ты все сделаешь? – Сделаю-сделаю, – обреченно говорит Кёнсу и кладет трубку. Бэкхён разве что руки довольно не потирает – так не терпится воплотить план в действие. Но он сдерживается. Он все еще не сказал ничего Тэхёну. Как-то не хочется лишний раз напоминать ему о случившемся, да и зная Тэхёна, тот начнет его отговаривать и убеждать, что ради него не стоит так стараться. В итоге они глупо поругаются, но Бэкхён все равно поступит по-своему, а Тэхён пару дней будет дуться. Все это они уже проходили. Потому, на следующий день Бэкхён уходит со своей последней пары чуть раньше – необходимо добежать до комнаты и успеть принарядиться до того, как вернется Тэхён. Образ заранее продуман до мелочей, но Бэкхён все равно тратит чуть больше времени на то, чтобы накраситься. Собственное отражение ему нравится – и окрашенные тинтом губы, и подведенные глаза, и то, как подчеркнута поясом талия, и оттеняющая цвет губ пудровая удлиненная рубашка. Возможно, перебор для того, чтобы просто «передать конспект другу», но Бэкхён надеется, что даже если Юнги его в чем-то заподозрит, то примет это за комплимент. Очередь в кофейне двигается ужасно медленно, и Бэкхён начинает волноваться, слегка подпрыгивая от нетерпения. Ему нужно успеть секунда в секунду, иначе весь план скатится в трубу. Он подбегает к нужному кабинету как раз, когда ручка двери опускается, и студенты начинают выходить. Они не обращают внимания на Бэкхёна, который выглядит слегка запыхавшимся – что, впрочем, даже играет ему на руку, – пока он по-дурацки двигается на месте взад-вперед, имитируя быстрый шаг. Холодный латте опасно плещется о стенки стакана в его руке. Бэкхён надеется, что в группе только Юнги с таким цветом волос, потому что более дебильную ситуацию, если он ошибется, представить трудно. Он воздает хвалы всем существующим и несуществующим богам, когда прямо перед тем, как выйти, какой-то парень обращается к Юнги по имени во время их разговора. В дверном проеме мелькают светлые волосы, и Бэкхён делает резкий шаг вперед, наступает себе на ногу, расслабляет пальцы и позволяет стакану с кофе приземлиться четко на джинсы парня напротив. Бэкхён слегка не рассчитывает собственную отдачу делу, а потому летит следом за упущенным напитком. Его ловят за плечи за секунду то того, как его лицо утыкается в чужую грудь. Бэкхён открывает зажмуренные перед ожидаемым ударом глаза, тут же замечая большое мокрое пятно, а потом поднимает голову и испуганно хлопает ресницами, уже различая резкое: – Блять, какого хуя?! Ты в глаза долбишься или... Юнги затыкается, как только видит лицо напротив, а Бэкхён задается вопросом, по какой такой причине Тэхён забыл упомянуть такую важную вещь, как голос человека, который его соблазнил и бросил. Как будто не знал, какие у его соседа слабости. Эта молчаливая секунда позволяет им обоим переварить случившееся, и Бэкхён резко отскакивает от чужого тела, а Юнги заинтересованно наклоняет голову, окидывая его изучающим взглядом. – Это ты, – произносит Юнги. Бэкхён сдерживается от победного хмыканья – говорил же, что все сработает. – Я? – старательно играет, тут не придраться. Он снова смотрит на расползающееся пятно на джинсах Юнги и испуганно вскрикивает: – Твою мать, прости! Я совсем не собирался портить твою одежду. Я так спешил, мне нужно кое-что передать парню моего друга. Черт, мне очень жаль. Позволь помочь, у меня есть салфетки. Отойдем в туалет, надо хотя бы промокнуть. Бэкхён строит максимально страдальческое выражение, когда несколько раз кланяется перед Юнги, хотя хочется лишь до кучи плюнуть говнюку в лицо. – Хён, я, ам-м... Наверное, пойду. Встретимся в общежитии. Только сейчас вспоминается, что с Юнги выходил, судя по всему, его друг, который, дождавшись кивка, спешно разворачивается и уходит по коридору в сторону лестницы. – Ну, чего застыл? – подает голос Юнги, и Бэкхён неловко поворачивается к нему. – Ты, кажется, звал меня в туалет. Бэкхён чуть поджимает губы, чувствуя, что Юнги вкладывает в предложение дополнительный смысл, но просто кивает и следует за ним. Внутри помещения пусто – в такой час все спешат домой или в общагу. Бэкхён достает упаковку салфеток, бросает сумку на пол, и подходит к Юнги, который оперся на раковину и смотрит на него с явным весельем. Как бы Бэкхён не был уверен в себе и своем плане, но, когда он наклоняется к чужой ширинке, становится уже не так радостно, и он чувствует, как щеки начинают гореть. Он старательно прикладывает салфетку к мокрым местам, непрерывно прокручивая в голове все, ради чего он сейчас здесь. – Знаешь, принцесса, тебе будет удобнее, если встанешь на колени, – вкрадчиво сообщает Юнги своим раздражающим – до дрожи в ногах – голосом, и пальцы Бэкхёна сжимают злосчастную салфетку с удвоенной силой. От дурацкого прозвища почему-то сохнет во рту. – Спасибо за заботу, – Бэкхён тянет елейную улыбочку, когда поднимает голову, и с удовольствием замечает, что взгляд Юнги прикован к его открытым ключицам, – но здесь грязно. – Точно, – Юнги продолжает довольно лыбиться, будто он счастлив, что ответ настолько соотносится с придуманным им образом. – Как тебя зовут? – Тебе зачем? – Бэкхён следует собственному сценарию, старательно балансируя между явной заинтересованностью и полной безучастностью. Пока все идет, как надо. – Хочется узнать, чье имя нужно назвать уборщику, который придет вытирать пол в коридоре. Бэкхён цыкает сквозь зубы. Придурок умеет обращаться со словами. – Бён Бэкхён, – «нехотя» отвечает он. – Мин Юнги. – Я знаю, – вырывается, скорее, случайно. – О? И откуда такой интерес к моей персоне? – Юнги явно наслаждается таким раскладом. «От скромности не умрешь», – думает про себя Бэкхён. Он встает, чтобы выкинуть использованные салфетки, и чувствует на себе чужой взгляд. – Чанёль упоминал иногда, – пожимает он плечами, и хочется искренне улыбнуться, когда в глазах Юнги мелькает разочарование. Даже мило. – Ну я сделал все, что мог. Я пойду? Юнги даже не смотрит на свои джинсы, будто не волнует вовсе, что там с его одеждой случилось. Вместо этого он смотрит Бэкхёну прямо в глаза, когда говорит: – Я бы затащил тебя в эту гребанную кабинку прямо сейчас, чтобы оставить парочку засосов на твоей шее, чтобы ты извивался в моих руках и до крови прикусывал ладонь, искренне стараясь не стонать в голос. Бэкхён стоически выдерживает это, хотя дрожь от невольно представленной картинки проходится по всему телу, а лицо снова краснеет. Он слегка улыбается, вскидывая бровь: – Но?.. – Но здесь грязно, принцесса, – просто отвечает Юнги, и с губ Бэкхёна срывается смешок. Он качает головой. – Мне правда нужно идти. – Посмею надеяться на следующую встречу при более приятных обстоятельствах, – церемонно говорит Юнги. После такого явного выражения своих желаний этот официоз кажется смешным. – Посмей, – Бэкхён с весельем в глазах подмигивает и скрывается за дверью, тут же чуть не падая от сковывающего все тело напряжения. Минуту спустя он заходит в пустой кабинет и замечает Чанёля, который наполовину лежит на парте и вскидывается, как только слышит шаги. – Ты где был? Я жду уже минут десять! И что это вообще там было? Бэкхён устало плюхается напротив, шумно выдыхая. Кажется, до этого он дышал через раз. – Так ты отдашь мне то, что передал Кёнсу? Бэкхён на секунду хмурится, не понимая, что от него требуют, а потом до него доходит. – Нечего передавать, – он понижает голос, наклоняясь ближе к Чанёлю. – Мне нужно было подобраться к Мин Юнги. Чанёль поджимает губы, в его голосе сквозит раздражение, когда он говорит: – Послушай, я с Юнги в команде с первого курса. Я не скажу, что мы хорошие друзья, но я его знаю. И, да, за ним стоит некая репутация, – Бэкхён на это только фыркает, – но он определенно не плохой человек. И я больше не хочу участвовать в твоих планах против него. Было бы здорово, огради ты и Кёнсу от этого. Чанёль встает, надевая рюкзак. Проходя мимо, он кладет руку на плечо Бэкхёна, слегка сжимая, надеясь на понимание. Бэкхён лишь снова вздыхает, обдумывая сказанное. Перед глазами встает образ заплаканного Тэхёна, и к горлу подступает желчь. Губы в негодовании кривятся. – Не плохой человек, ага, как же. Пускай Мин Юнги и не убивает уличных кошек, но он однозначно причиняет боль людям, которые доверили ему самое сокровенное, и Бэкхён не собирается так просто прощать это. Даже если ему никто не поможет.

***

– Хён, наконец-то! Я начал думать, что ты убежал на очередную вечеринку и забыл предупредить. Ты... так и шел? Намджун останавливается посреди своего внезапного всплеска эмоций. Юнги на его вопрос оглядывает себя. Пятно на джинсах не особо высохло, плюс придало синей ткани слегка коричневатый оттенок и пахло ванильным сиропом. Юнги поднимает голову и выгибает бровь, смотря на друга: – А ты хотел, чтобы я шел без штанов? Знаешь, я думал, мы разобрались во всем еще на первом курсе, но если ты... – Нет, боги. – Намджун слегка кривится, отмахиваясь. – Просто если тебе нужна была помощь, ты мог написать мне, я принес бы что-нибудь на смену. Юнги поджимает губы. Честно говоря, он не особо волновался о своем внешнем виде, потому что в голове мысли крутились совсем не об этом. – Не мог бы ты помочь мне найти кое-кого? – спрашивает он, прежде чем смог бы убедить себя этого не делать. Намджун прищуривается, совершенно не понимая, почему его хён ведет себя так странно. – Окей, – тянет он, – давай обсудим, только для начала переоденься. Юнги бездумно кивает и скрывается в ванной. Намджун лишь качает головой, возвращаясь за свой рабочий стол. Всю дорогу до общежития Юнги думал о том, что они с Бэкхёном случайно пересекаются уже второй раз. К сожалению, Чанёль отказался выдавать хоть какую-то информацию о новом знакомом, поэтому Юнги, пережив небольшой всплеск глупой злости, решил обратиться к своему соседу по комнате. В Намджуне он никогда не сомневается. – Так вот... Намджун даже вздрагивает – настолько резко Юнги оказывается рядом. Он поворачивается на стуле. – Ты же помнишь, что нам через месяц нужно представить на экзамене лучший трек, который есть в наших ноутбуках, иначе не видать тебе стипендии, а мне – места в студсовете? – Точно, как раз о твоем месте в студсовете я и хотел спросить. Намджун качает головой, видя, что его друг находится совсем не в тех мыслях, которые он пытается донести. – Хорошо, кого надо найти? – Его зовут Бён Бэкхён. Это тот парень, что пролил на меня кофе сегодня. Не уверен, что он учится где-то на нашем факультете, но раз ты президент... – Стоп-стоп. Если он нужен тебе, чтобы отомстить, то я не собираюсь использовать свои... – Проси взамен, что хочешь. Буду должен. Намджун хмурится еще сильнее, замечая что-то в глазах друга. – Хочешь, чтобы я нашел тебе парня на одну ночь? – Нет. То есть, – Юнги цыкает, явно раздражаясь, что не может внятно объяснить. Если быть честным, он сам для себя не понимает, чего хочет, – он, конечно, привлекает меня в плане секса, но... Я просто хочу снова встретиться с ним. Намджун теряется, видя замешательство на лице друга. Он не помнит, когда Юнги в последний раз хотел увидеть кого-то больше, чем один раз, если это было не ради секса. Сам Намджун не сильно рассматривал сегодня того парня, но если опрокинутого на джинсы кофе достаточно, чтобы привлечь внимание его хёна, то он не упустит шанса помочь. – Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, – сдается Намджун, и Юнги благодарно улыбается, чем вызывает ответную улыбку. Может, это судьба, кто знает? Позже Намджун точно не раз будет жалеть о таких мыслях. А пока он возвращается уже третий день после собраний, тут же натыкаясь на ожидающий взгляд. Что там за трубы горят у его друга – не ясно, – но сегодня новости хорошие. – Итак, он учится на вокальном искусстве, старше нас на год, – начинает Намджун с порога, дабы больше не испытывать этого давления в сторону своей персоны. – Можешь пойти к ним в корпус завтра, в пять часов у них репетиция отчетного концерта. – И прежде чем Юнги успевает задать резонный вопрос: – Он точно будет там. По словам Кихёна этот Бэкхён у них местная звезда. Глаза Юнги горят любопытством, и, честно признать, Намджун понимает: профессиональный интерес после услышанного накрыл и его самого.

***

В чужом корпусе неуютно, на него пялятся – кто-то с интересом, кто-то с узнаванием, но Юнги в этот раз почему-то внимания не хочется. Под кожей свербит желание, а с каждым шагом, поворотом и с каждой табличкой с указателем сердцебиение ускоряется в волнении и предвкушении. Из-за широких дверей слышится музыка, и Юнги осторожно заглядывает внутрь, на носочках протискивается в темное помещение актового зала. Освещена лишь сцена, на которой находятся несколько человек, еще десяток студентов вразнобой расселись по пустым рядам. Юнги опасливо замирает. Никто не обращает на него внимания, и он идет дальше. Садится не далеко, но и не так, чтобы его можно было увидеть со сцены. Преподаватель, стоя в ярких лучах, раздает указания стоящей рядом студентке, активно жестикулирует, чуть не заезжая девушке по лицу. Юнги хмыкает – женщина очень похожа на их преподавателя. Строгая, но с огнем в глазах, что сразу видно, когда она включается в свой предмет. Со своего места он осматривает остальные, но по темным макушкам Бэкхёна найти не удается, и Юнги убеждает себя не переживать так – не конец света все-таки. Еще минут двадцать он проводит в прослушивании пары студентов, про себя хваля и исправляя некоторые моменты выступлений. В целом, он и не подозревал, что у них столько талантов под боком. Их факультеты должны сотрудничать чаще. Когда называют имя Бэкхёна, Юнги весь подбирается, бегая взглядом по сцене, пока не цепляется за знакомое лицо. Бэкхён выглядит уверенным, ни капли в себе не сомневающимся, будто делает это уже лет десять. Даже преподаватель разговаривает с ним по-другому, ободряюще сжимает его предплечье, когда он встает напротив стойки с микрофоном, и спускается со сцены, отдавая все пространство ему. Юнги не замечает, как потеют ладони, когда звучат первые ноты мелодии. Бэкхён закрывает глаза, нежно, почти любовно обхватывает микрофон тонкими пальцами, и Юнги выдыхает вместе с ним, когда он начинает петь. Мелодия поначалу плавная, голос Бэкхёна скользит по ней, окутывает, обнимает до первых мурашек. Потом она ускоряется, добавляются ударные, рваные гитарные перебивки, Юнги невольно отбивает пальцами ритм, а сам не может оторвать глаз от взгляда Бэкхёна, когда он открывает свои и устремляет в зал. Словно это не репетиция отчетного концерта в университете, а его собственный полный зал, где каждый – его почитатель, его фанат, его поклонник, его обожатель. Бэкхён скользит руками по стойке, а Юнги чувствует эти прикосновения, ощущает дыхание у себя над ухом, слышит хрипотцу, на которую срывается чужой голос именно тогда, когда это необходимо. Это не выпендреж, не попытка показать себя – это так же естественно, как дышать. Песня заканчивается слишком быстро, Бэкхён в конце тянет ноту до тихого, чуть ли не интимного звука, с которым хочется встречать каждый день вместо скучного рассвета. Юнги нервно облизывает губы, тут же кусая их. Ему мало, пиздецки мало. Сжимаются мокрые пальцы в кулаки. Хочется вскочить, требовать еще и еще. Бэкхён скромно улыбается на громкие аплодисменты зала, а после спускается со сцены, чтобы занять место в первом ряду, тут же начиная разговор с соседом. Юнги как можно более незаметно выходит из зала, принимаясь ходить туда-сюда по коридору. В голове куча мыслей роится, он прокручивает выступление Бэкхёна, подмечая, какие моменты он хотел бы убрать, какие переделать, какие добавить. Все может быть куда мощнее, красивее, идеальнее. Юнги чувствует, как подергиваются пальцы в желании сесть за ноутбук и воплотить все идеи, так ясно вспыхивающие в голове, в жизнь. Но сначала он должен увидеться с Бэкхёном.

***

Как только преподаватель оповещает их о том, что репетиция окончена, Бэкхён старается вылететь из зала первым, но его несколько раз останавливают однокурсники, а Кёнсу просит подождать его снаружи, так что быстро сбежать все равно не выходит. Он не очень доволен своим выступлением. Он не умаляет своих заслуг, но на концерте все должно быть идеально. А потому мерзкий червяк раздражения внутри него обращается чуть ли не в змею, когда помимо всего прочего у дверей снаружи его ловит Мин Юнги. – Здравствуй, принцесса, – лучится довольством он. – Чего не в духе? Ты поёшь, как ангел. Бэкхён сдерживается, чтобы не показать, насколько он сейчас не хочет видеть Юнги. Все еще выходящие из зала люди с любопытством на них оглядываются, и Бэкхён боится представить, к каким выводам придут эти сплетники. – Но, знаешь, – продолжает Юнги, не замечая внутреннюю борьбу человека напротив, – я думаю, песня тебе не подходит. Бэкхён отвлекается, обращая наконец все свое внимание на Юнги, и фыркает. – О, серьезно? А ты, конечно, знаешь лучше. – Вообще-то, да, – пожимает плечами Юнги, совсем не стесняясь выебываться. Бэкхён даже немного завидует. – Ну, а я так не думаю, – улыбается Бэкхён одними губами, надеясь, что такая явная холодность отвадит нежданного гостя куда подальше. Однако, это оказывает диаметрально противоположный эффект. Юнги хватает его за запястье, уводя от лишних глаз за угол, припечатывает к стене. Бэкхён не ожидает такого напора, не ожидает, что Юнги тут же прижмется к нему всем телом, не ожидает, что незаметно для себя прильнет в ответ. Лицо Юнги оказывается совсем близко, и пока Бэкхён пребывает в шоке, тот осматривает его внимательно. Взгляд скользит с глаз ниже, пока не достигает губ, и дыхание Бэкхёна спирает, потому что между губ Юнги мелькает язык, и это чересчур. Он же должен вырваться, должен послать его нахуй, а не позволять его рукам опуститься на свои бедра, не позволять ему чуть их сжать – не сильно, но властно, приятно до дрожи. Не позволять его лицу склониться к себе еще ближе и не позволять себе, в конце концов, явно показывать, что ему это охуеть как нравится. – Заткнуть бы твой потрясающий рот... – вкрадчиво и с намеком на продолжение тянет Юнги, и слова смущением оседают на шее, пока большие пальцы Юнги массируют кожу под футболкой. Бэкхён не успевает взмолиться всем богам, чтобы те спасли его от необдуманных поступков, как совсем рядом доносится голос Кёнсу: – Хён? Потом из-за угла появляется он сам, и взгляд его расширившихся глаз мог бы заставить Бэкхёна рассмеяться, если бы только он не находился в таком плачевном положении. Юнги же, наоборот, кажется, совсем ничего не смущает. Он лишь поворачивает голову в сторону застывшего на месте Кёнсу, а потом переводит взгляд на Бэкхёна. – Кажется, это за тобой, – тихо говорит Юнги, продолжая держать ладони на чужих бедрах. Ждет, что Бэкхён что-то сделает сам? Секундной вспышки злости – на самого себя, скорее, хоть он и пытается убедить, что на Юнги, – хватает, чтобы Бэкхён скинул его руки и отошел от стены на безопасное расстояние. Юнги выглядит донельзя довольным собой, и Бэкхён чувствует, как горит кожа на лице и под футболкой у самой кромки джинсов. – Еще увидимся, принцесса, – улыбается Юнги. Он слегка кланяется – явно не потому что весь из себя вежливый, а потому что мудак, – и спокойно уходит. У Бэкхёна невольно руки сжимаются в кулаки от бессилия и злости. – Какого хрена это было? – шипит Кёнсу, когда убеждается, что Юнги точно нет рядом. Бэкхён кое-как собирает себя в кучу. Хочется на свежий воздух, а лучше наоборот – рухнуть на свою кровать лицом вниз и задохнуться. – Какой же он... – Бэкхён беспомощно топает ногой, что со стороны скорее всего выглядит по-детски, но он просто не знает, куда деть всю свою злость. – Придурок. Мудила. Конченый урод. Я его ненавижу. – По твоей покрасневшей мордашке я бы этого не сказал. Теперь даже Кёнсу смеется над ним, замечательно. – Он просто знает, что делать, вот и все, – бурчит Бэкхён, прикрывая глаза и стараясь выровнять дыхание, так и не пришедшее в норму. – Я тоже знаю, не волнуйся. – О-о, я думаю, это ты себе должен говорить, – откровенно веселится Кёнсу, за что получает полный осуждения взгляд.

***

Глупо злиться на погоду, задним умом Бэкхён это понимает, однако ничего с собой поделать не может, когда дождь усиливается. Крупные капли неприятно бьют по лбу, и ему приходится ускорить шаг. До баскетбольного матча еще три часа, но все равно не хочется спалиться мокрыми следами на полу. Он залетает в спортзал, и в тишине за ним громко захлопываются двери. Бэкхён оглядывается, никого не замечает и направляется сразу к раздевалкам. Он осторожно нажимает на ручку, и дверь поддается. – Эй, кто-нибудь есть? – достаточно громко спрашивает Бэкхён в пустоту комнаты, но ответа не следует. Резко почувствовав волнение, он на цыпочках проходит внутрь. Перед ним несколько рядов металлических шкафчиков и скамеек между ними. Бэкхён сразу двигается к тем, что у стены, читая имена на них. Шкафчик Мин Юнги обнаруживается в конце ряда. Бэкхён останавливается напротив, на всякий случает дергает ручку, но, конечно же, шкафчик оказывается закрытым. Он не дает себе времени передумать, пальцы находят конверт в кармане толстовки, достают аккуратно, подносят к одной из нескольких щелочек наверху и просовывают. Раздается глухой стук, когда конверт приземляется где-то внутри внизу. Бэкхён несколько раз глубоко вздыхает. Все прошло гладко, зря только волновался. Вот только... – Интересно, что это ты тут забыл? Бэкхён подпрыгивает на месте, чувствуя, как потеют ладони, а пульс резко бьет прямо в уши. Нет, блять, только не это. Он не был готов к тому, что его спалит не просто кто-то из команды, а тот, чье имя написано на злополучном шкафчике. Какого хрена он так рано приперся? Бэкхён поворачивается на голос, натягивая самую милую улыбку, на которую способен в этой ситуации. Что ж, ему придется свалить отсюда как можно скорее, иначе... Он вообще не придумал, как ему выкручиваться. Это должна была быть простая шалость, дающая намек, но не больше, оставляющая недосказанность, подвешивая в воздухе прямое предложение. Юнги стоит в проеме, скрестив руки на груди. Его волосы слегка мокрые после дождя, на лице виднеются несколько капель. Бэкхён невольно прослеживает, как одна из них срывается с края острой челюсти, падая куда-то на футболку. Некстати в горле встает ком. – Если у тебя фетиш на запахи, раз тебе понадобилось лезть в мой шкафчик, мог просто сказать, я бы с удовольствием посмотрел на тебя в моей майке, – скалится Юнги, закрывая за собой дверь и двигаясь к Бэкхёну. Мудак, какой же мудак, думается Бэкхёну, пока он отходит от шкафчика подальше, но и не приближаясь к Юнги. Они двигаются по кругу – Юнги с интересом замечает, как Бэкхён держит дистанцию, и его ухмылка становится шире. Бэкхён чувствует себя уязвимо, словно перед хищником, хотя собирался дать отбор, собирался взять под контроль человека перед собой, собирался намотать это искрящееся напряжение между ними на кулак и дать им Мин Юнги в морду. Бэкхён мысленно отвешивает себе затрещину, приказывает собраться и выдать лучшее, на что он способен. – Я не лез в твой шкафчик, – фыркает Бэкхён и дергает плечом. – Знаю, там замок, – продолжает лыбиться Юнги, и у Бэкхёна от раздражения сводит челюсть. – И все же ты не ответил... – У тебя большое самомнение, тебе говорили? Юнги пожимает плечами, явно не обижаясь. Он недоверчиво щурится, точно подозревая, что Бэкхён тянет время, пытаясь улизнуть от ответа, и тогда Бэкхён решается. – Я ничего не брал, можешь обыскать, – он разводит руками. Сердце ускоряется пуще прежнего, когда в глазах Юнги загорается интерес. – Это приглашение, принцесса? Возможно, это самое глупое, что выдал мозг Бэкхёна, ведь смысл был в том, что ему нужно было сбежать. И побыстрее. Хотелось бы надеяться, что Юнги не поведется, но Бэкхёну слабо в это верится... – Я тебе верю. Звучит внезапно, из-за чего Бэкхён не успевает скрыть своего искреннего удивления. – Что, правда думаешь, что я такой говнюк? – Юнги стойко держит браваду на своем лице, но Бэкхён с неким сожалением подмечает обиду в голосе, из-за чего совсем на чуть-чуть чувствует себя паршиво. Но он лишь склоняет голову, мол, ну уж извините. – Удачи на матче, – коротко бросает Бэкхён и отворачивается, двигаясь к двери, когда слышит это. Звук открывающегося шкафчика. Только-только обретенное чувство спокойствия рушится, словно карточный домик. Расстояние до двери он преодолевает словно в замедленной съемке, хотя заставляет себя передвигаться на максимальной, но так, чтобы было не очень подозрительно, скорости. – Стой. Ноги пригвождаются к полу сами собой. – Твой подарочек мне? – в голосе Юнги будто бы карамель, и сердце Бэкхёна ухает вниз. Он оборачивается, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, когда видит в пальцах Юнги злосчастный конверт. Бэкхён натягивает снисходительную улыбку, все же берясь за ручку двери. – Откроешь после игры, хорошо? Юнги зеркалит улыбку, подносит бумагу к лицу, прикрывает глаза, и у Бэкхёна слова застревают в горле, он чувствует эту искру удовлетворения, когда Юнги тихо говорит: – Пахнет тобой. Конечно, нанести на бумагу свой парфюм – клише, но Бэкхён просто не смог устоять перед этим. – Разве не интересна моя реакция? – выгибает бровь Юнги, подцепляя ногтем краешек приклеенной бумаги. – Я и так ее знаю, – просто говорит Бэкхён, не поддаваясь. Хотя, честно говоря, теперь ему правда хочется увидеть. Зря, что ли, старался? И уже похуй на таинственность этого деяния, его все равно спалили. Юнги довольно облизывает губы, словно он наслаждается каждым ответом Бэкхёна на свою провокацию. – И все же... Конверт поддается, проворные пальцы лезут внутрь, достают небольшой квадратик полароида, и Бэкхён жадно глотает взглядом реакцию Юнги. Тот не старается скрыть изумления – его брови взлетают вверх, рот приоткрывается, а глаза бегают по снимку, запоминая каждую деталь. Что ж, это посылает приятные мурашки, Бэкхёну льстит такое внимание к его телу. Да, на снимке не видно его лица, он постарался – все же доверять такое откровение тому, кого ты хочешь смачно послать нахуй, не лучшая идея. Но Юнги этого знать не обязательно. Юнги разрешено только смотреть на его фотографию, где он обнаженный лежит на постели на боку – так, что видно округлые ягодицы, мягкие бедра, изящные руки, лежащие на груди, но не прикрывающие темные ореолы сосков. Юнги сглатывает, совершенно не скрывает голодного взгляда, и Бэкхён прослеживает движение кадыка вверх-вниз с неприкрытым удовольствием. Наконец-то он не чувствует себя слабым, наконец-то он чувствует контроль. – Думаю, ты прав, – говорит Бэкхён, стараясь звучать буднично, и Юнги поднимает на него тяжелый взгляд, который он стоически выдерживает, – я бы отлично смотрелся в твоей майке. – Блять, принцесса, – голос Юнги сиплый, дребезжащий от желания, и Бэкхён упивается его звучанием. Юнги делает шаг к нему, и Бэкхён весь подбирается, готовый бежать, потому что не намерен сдаваться вот так просто. Внутри бурлит адреналин, одуряюще возбуждающий, он искрится под кожей, заставляя ее пылать. Как назло – или, наоборот, во спасение, – снаружи слышится хлопок двери и громкие голоса, которые приближаются к раздевалке. – Надеюсь, твоя команда выиграет, – напоследок говорит Бэкхён, – иначе мне придется забрать свой подарок. Он не дожидается ответной реакции, пулей вылетая в коридор, а затем прочь из зала, даже не останавливаясь, когда его окликает Чанёль. Ноги сами собой несут его в парк рядом со спортзалом. Дождь уже не идет, но Бэкхён в таком настроении, что ему было бы плевать даже если вокруг бушевало торнадо. Он плюхается на свободную скамейку, трет лицо ладонями, пытается стереть с него гребанный румянец. Сердце и не думает успокаиваться, а мозг услужливо подкидывает только что приобретенные воспоминания. Жадный взгляд Юнги, его пальцы, обхватывающие фотографию, влажные от слюны губы... И прозвище еще это дурацкое. Совершенно раздражающее, абсолютно возмущающее. Даже у себя в голове Бэкхён произносит его голосом Юнги – низким, хриплым, пробирающим до костей, сжигающим все возведенные стены. После этого ему только и хочется, что бухнуться безвольно на колени и позволить делать с собой что угодно, лишь бы это произнесенное на выдохе «принцесса» отпечатывалось на каждом участке кожи, вдавливаемое грубым голосом и сильными руками. Достало, достало, достало! Бэкхён хотел очаровать, притянуть, привязать. Он знает, что делать. Знает, куда ему давить. Знает, на что способен. Знает, как посмотреть, чтобы из его рук захотели есть. Но сейчас это все меркнет и бледнеет по сравнению с тем, как на него действует Мин Юнги. Это не входило в его план, это рушит всю уверенность, и это, блять, бесит до дрожи. Он ругается сквозь зубы, достает телефон и ставит на беззвучный. Он должен встретиться с Кёнсу перед началом матча, чтобы вместе зайти внутрь, но сейчас ему не хочется слышать ни вопросов, ни тем более насмешек. Сейчас ему поможет только музыка. У него все еще есть пара часов, чтобы отойти. Однако, каким-то волшебным образом Бэкхён умудряется отвлечься слишком сильно. К моменту, когда он открывает глаза и достает из ушей наушники, солнце уже село, а при разблокировке телефона обнаруживаются пять пропущенных звонков и несколько сообщений от Кёнсу. Бэкхён чертыхается, смотря на время – матч уже пять минут как начался. Он открывает сообщения. «Понятия не имею, где ты, но я жду тебя у входа» «Что-то пошло не так?» «Тебя точно не спалили, иначе Чанёль мне бы рассказал, так что ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ?» «Через десять минут начало, я пошел внутрь» «Я буду в первом ряду, я пришел поддержать своего парня, если ты не забыл» «Тебя, кстати, туда не пустят, даже не пытайся» «И я все еще жду объяснений» Бэкхён вздыхает, потирая переносицу. Гнев Кёнсу страшен, но эта передышка правда была ему нужна. Он встает и двигается обратно к спортзалу. В холле пусто, слышен шум с площадки – удары мяча о паркет, скрип подошв кроссовок, кричалки зрителей. Бэкхён заходит внутрь, не обращая никакого внимания на игроков, двигается к нижней трибуне, надеясь, что сможет хотя бы окликнуть друга и оповестить его о своем прибытии – интернет внутри нихрена нормально не ловит. Он уже замечает макушку Кёнсу и собирается подойти ближе, как дорогу ему перекрывает какой-то парень. – Простите, – он кланяется – видимо, младшекурсник, – сюда вход только по спискам. Как вас зовут? Бэкхён чертыхается, пытаясь заглянуть парню за спину, но тот, как назло, смещается за ним. – Бён Бэкхён, – недовольно отвечает он, лишь бы этот кадр хоть на секунду отстал от него. Кёнсу же полностью увлечен матчем и отвлекаться явно не планирует. Бэкхён цыкает раздраженно и набирает в легкие воздуха, чтобы окрикнуть друга, как вдруг парень перед ним произносит: – Проходите. Бэкхён сдувается, словно шарик. Переводит взгляд на человека перед собой. – Что, прости? – Вы в списке, – четко произносит парень, кивая себе за спину. – Проходите. Бэкхён с подозрением его оглядывает, но все же идет дальше, добираясь, наконец, до Кёнсу. Друг встречает его не менее удивленным взглядом. – Как ты сюда прошел? – выражение его лица сменяется на осуждающее. – Не говори, что обманом, я не хочу... – Этот парень сказал, что я в списке, – говорит Бэкхён, указывая пальцем туда, откуда только что пришел. – Я подумал, что ты все-таки договорился. – Нет, – недоуменно мотает головой Кёнсу. В ту же секунду Бэкхён буквально чувствует на себе чужой взгляд и поворачивается к площадке. Юнги стоит в нескольких метрах от него – на нем форма, бицепс обхватывает капитанская повязка, волосы и кожа мокрые от пота. Бэкхён думает, что это уже слишком, когда Юнги подмигивает ему, а после бежит на помощь своей команде. – Ого... – говорит Кёнсу. «Пиздец», – думает Бэкхён, что, по его мнению, подходит ситуации гораздо лучше.

***

Бэкхён появляется на вечеринке вовремя. По своему собственному мнению. Официальное начало было два часа назад, но, с другой стороны, его лично сюда никто не звал. Он просто спросил место и время у Чанёля, а потом провалился в свои злодейские мысли о мести. Месть эта обещала быть донельзя приятной. Но главное – держать себя в руках, не поддаваться на чары Мин Юнги, придерживаться плана. Бэкхён тратит час на сборы, перебирает весь свой гардероб, а потом напоминает себе, что незачем так заморачиваться – рыбка уже клюнула. В моменте он об этом не задумался, но потом осознал всю комичность ситуации. Юнги ведь выследил его. Он намеренно пришел в этот актовый зал, чтобы посмотреть на его выступление. А потом еще и ситуация на матче. После осознания этого, Бэкхён почувствовал небывалую легкость во всем теле. У него все идет как по маслу. Потому он появляется в чьем-то доме в простом безразмерном белом худи и узких черных джинсах, зная, что Юнги точно обратит внимание на прорези на коленях. Естественно, его тут же встречает громкая музыка, набитое пьяными людьми пространство, спертый воздух, от которого тут же хочется поморщиться. Бэкхён пробирается вперед, где, как ему кажется, должна быть кухня, а следовательно, и алкоголь. Плюс, находясь там, он скорее найдет Юнги. Ему совсем не улыбается протискиваться через толпу и вертеть головой в очевидном намерении, пока Юнги смотрел бы на него из-за какого-нибудь угла и самодовольно хихикал. Не-а, нет уж. Он добирается до импровизированного бара на кухонном столе, удивительно легко лавируя среди танцующих. Там его встречает девушка – чересчур улыбчивая, как у нее лицо еще не болит, – которая, завидев его с пустыми руками, тут же начинает делать ему коктейль. Бэкхён старается уследить за ее быстро двигающимися руками, умело обращающимися с разнообразными бутылками алкоголя, но тщетно. По итогу он делает небольшой глоток под ее пристальным взглядом и, к его удивлению, это зелье оказывается очень приятным на вкус, а девушка, заметив его изумление, понимающе подмигивает и отвлекается на следующего «клиента». Бэкхён отворачивается от стола и плюхается рядом с ним на высокий стул, попивая из стакана и ради приличия покачивая головой в такт звучащей музыке. Он медленно обводит толпу перед собой взглядом, пытаясь невзначай заметить блондинистую голову с выбритым затылком, но в приглушенном мигающем свете все выглядят одинаково. По чьему-то явно злобному умыслу – так разве что в кино бывает, не иначе, – рядом тут же раздается самодовольное: – Ищешь принца? Немного не то место для этого. Бэкхёну хочется только страдальчески вздохнуть на свое везение. Он же тут хороший парень, разве нет? Почему тогда судьба так с ним обходится? – Тебе еще не надоело придуриваться? – резонно спрашивает Бэкхён и поворачивается. Тут же хочется нахуй сбежать из этой проклятой квартиры, потому что на Юнги спортивная майка без рукавов, и Бэкхён чувствует, как резко становится жарко и в ебучей толстовке, и в обтягивающих джинсах, и в самой коже. По какой-то причине где-то глубоко внутри себя он надеется, что Юнги ждал именно его, а не пришел в таком виде, чтобы трахнуть любого, кто на нем повиснет. Но ему приходится отвлечься от этих внезапно собственнических мыслей, потому что Юнги отвечает: – Ты про «принцессу»? Брось, тебе нравится, – он наклоняет голову, все еще улыбаясь. Бэкхён фыркает. – Нихуя, – припечатывает он, вызывая на лице Юнги секундный шок, после чего тот смеется, и Бэкхён должен признать, что смех идет Юнги больше, чем вечные ухмылки. – Хорошо, – Юнги успокаивается и, откинув волосы со лба – вот же позер, – кивает куда-то себе за спину, – может, присядем? Бэкхён деланно недовольно кивает, спрыгивает со стула и следует за Юнги к сдвинутым к стене диванчикам. Сейчас там немного людей – все в основном танцуют, – лишь несколько парочек, на которые Бэкхён старательно не обращает внимания. А дальше они пьют, разговаривают, снова пьют и продолжают разговаривать. Юнги оказывается весьма интересным собеседником, особенно когда снимает с себя эту маску с кривоватыми улыбочками и нелестными комментариями. Бэкхён замечает, как горят его глаза, когда их беседа заходит о музыке. И, блять, это подкупает. С каждым новым глотком, с каждым обсуждением новой темы, Бэкхён замечает, что его взгляд начинает блуждать по оголенным, подкачанным плечам, по губам, которые Юнги постоянно облизывает при разговоре, по красивым пальцам, обхватившим стаканчик. Он видит, что Юнги также отдает ему все свое внимание – весь вечер так и не отходит от него. Даже когда к нему лезут парни из баскетбольной команды, чтобы позвать сыграть в очередную игру на выпивание, Юнги только отмахивается. Бэкхён хочет спросить. Хочет, но... – Ты пялишься. Кажется, он и правда пьян, раз рот у него работает вперед мозгов. Юнги пожимает плечами и открыто улыбается. – Ты красивый. И как-то звучит он хоть и пьяно, но честно. Юнги никогда прямо ему не говорил ничего нормального, если так подумать. Всегда какие-то сальные комментарии и пошлые намеки, оттого ощущаются эти простые слова теплом на лице и шее. Бэкхён ерзает на месте от внезапной неловкости, которая его охватывает, и старается перевести разговор в другое русло. В какой-то момент они сидят совсем близко, чтобы хорошо слышать друг друга, а уже в следующее мгновение Бэкхён оказывается на чужих коленях, чувствуя эти самые пальцы в прорезях на своих джинсах. Губы соприкасаются так быстро, что в голове Бэкхёна не проносится ни единого вопроса или возражения. Ему до одури хорошо, он скользит ладонью по ткани майки, обхватывает бицепс, спускается пальцами ниже, чтобы подтолкнуть чужую ладонь к своей заднице, и Юнги на это довольно выдыхает ему в рот, чтобы после прихватить нижнюю губу зубами. Бэкхён едва слышно недовольно шипит и чувствует, как Юнги улыбается. – А говоришь, что не принцесса, – горячо произносит он в самое ухо, что отдается дрожью во всем теле. Бэкхёну нечего на это ответить, прямо сейчас ему плевать, как Юнги будет его называть, лишь бы продолжал прижимать его к себе, мокро целовать за ухом, вылизывать шею, чтобы после снова впиться жарким поцелуем в его губы. Со стороны они, наверное, выглядят, как звери какие-то, поэтому, когда Бэкхён чувствует неловкий тычок в плечо, не сразу понимает, что происходит. – Может, вы, ребятки, уединитесь? – громко спрашивает какой-то парень, когда Бэкхён, чуть покачиваясь, оборачивается. В руках у того банка пива, а на лице одобряющее выражение. Он машет рукой в неопределенном направлении. – Наверху есть свободная спальня, располагайтесь. Парень уходит, а до Бэкхёна начинает доходить. Он чуть было не провалил к хуям весь свой план. Вот так просто. Он выпил, ему заговорили зубы красивыми словами, и у него уже встал. Блять. Мозг лихорадочно начинает снова работать, Бэкхён расцепляет чужие руки, убирая их со своей задницы, и неловко встает на пол. У Юнги тот еще вид: волосы растрепаны так, что уже стыдно назвать это нарочитым, губы влажные и распухшие, на шее начинают проявляться засосы, а взгляд выражает похоть во всей ее красе. Бэкхён мысленно ругается – он явно выглядит так же. И от этого желание увести Юнги в эту ебаную спальню на втором этаже никуда не делось. Блять. Бэкхён качает головой, с силой сжимает руки в кулаки, чтобы ногти впились в мягкую кожу ладоней, чтобы хоть как-то убедить себя, что надо действовать сейчас или он точно отсюда в ближайшее время не уйдет. – Я... Мне пора, – говорит он. Последнее, что он видит перед тем, как разворачивается и буквально выбегает из дома, это растерянный взгляд Юнги. Блять.

***

– Ты уже минуту пялишься в стену, все нормально? Бэкхён ведет плечом, отвечая на вопрос Кёнсу точно так же, как у него на душе – непонятно. Он задумался, запутался, заигрался. – Все очень плохо, друг мой, – глубокомысленно выдает Бэкхён, заставляя себя оторваться от созерцания краски на стене и обратить свое внимание на человека напротив. Кёнсу не выглядит ни капли убежденным, а Бэкхён не знает, как сказать. Самому себе признаться – та еще задача, а тут мало того, что вслух надо, так еще и другому человеку. Бэкхён считает, что когда он произнесет это, то назад пути уже не будет. – Если ты не готов, то не говори, но я думал, что мы займемся эссе. Ты заметил, что мы в библиотеке? – Кёнсу склоняется к нему, пожевывая губу, как делает всякий раз, когда волнуется. Бэкхён глубоко вздыхает. – Да, прости, – бормочет он и выпрямляется. Пальцы сами собой тянутся к вискам. – Просто... это ужасно! Он ужасен! Я ненавижу это! Почему я? Кёнсу вздыхает следом. – Если тебе так неприятен этот Мин Юнги, то просто прекрати это все. Ты доводишь себя. – Я не могу-у-у, – скулит Бэкхён и корчится так, словно лимон целиком съел. – Послушай, – спокойно говорит Кёнсу, – я не помогу тебе, если ты мне ничего не расскажешь. И к тому же я не напишу эссе. Меня волнуют обе проблемы, но давай мы сдвинемся хотя бы куда-то уже. Бэкхён смотрит в потолок, словно прося помощи, потом оглядывается по сторонам, наклоняется к Кёнсу, какое-то время оглушающе напряженно молчит, и за секунду до того, как Кёнсу уже решает хорошенько приложить его головой об стол, тихо выдает: – Кажется, он мне нравится. Кёнсу удивленным не выглядит, что, если честно, слегка бесит. Разве его друг не должен сказать ему о таком? Замечая, видимо, зарождающееся на лице Бэкхёна праведное возмущение, Кёнсу закатывает глаза: – Ну и что? Что с того, что он тебе нравится? Глаза Бэкхёна комично расширяются, будто он Кёнсу впервые в жизни видит. – Это же... – он прямо-таки задыхается от недовольства. – Это не... Как это – что? Он... Ты забыл, что он сделал?! – Не забыл, – мотает головой Кёнсу, закрывая учебник, видимо, смиряясь с тем, что ближайшие часы ему придется побыть шваброй в голове своего друга, – но ты, если честно, уже заебал. Бэкхён вскидывает бровь, явно не веря в то, что реальный Кёнсу прямо перед ним реально ругнулся матом. – Все, что я слышу последние дни – Мин Юнги то, Мин Юнги это... – Потому что он меня достал! – негодует Бэкхён, чувствуя себя преданным. – Вообще-то изначально ты собирался его достать, – спокойно указывает Кёнсу. – А теперь, когда у тебя не вышло, ты не просто не можешь бросить это занятие, ты продолжаешь с ним встречаться, потому что тебе это нравится. Он тебе нравится. Ты сам признал. И это нормально, хён, правда. К тому же, по его реакции на тебя я думаю, что это взаимно. – Он ведь мой враг! Кёнсу скептично поднимает бровь, вполне ясно давая понять, что он считает сказанное полной чушью. – Правда? Бэкхён добрую минуту не знает, что сказать дальше. Он внутренне подбирается, раздумывая над словами Кёнсу. Не лишенных смысла, да, и все же... – Мне осталось только переспать с ним и бросить, – твердо говорит он. Отчего-то после этих слов в горле встает ком. – И это будет конец. Кёнсу только качает головой.

***

Юнги тянется за кружкой кофе, делает крупный глоток, ставит обратно почти не глядя, не отрываясь от экрана ноутбука перед собой. Он чувствует, как болят глаза, как тело затекло от долгого сидения в одном положении, как дрожат кончики пальцев от большого содержания в организме кофеина. Проходящий мимо Намджун секунду мнется, прежде чем осторожно коснуться плеча друга. Юнги даже не вздрагивает, просто стаскивает наушники и оборачивается. – Ты себя загоняешь, – мягко говорит Намджун, зная заранее, что это скользкая дорожка. Юнги лишь пожимает плечами, не фиксируя серьезность чужих намерений. – Я делаю музыку, это плохо? Намджун поджимает губы. – Нет. Плохо то, что ты забиваешь на свое здоровье. И ради чего? Ради песни для парня, с которым у тебя даже отношений нет? Юнги кривится. – Это вдохновение, Джун-а. Ты знаешь, как это работает. – Я понимаю, – вкрадчиво отвечает Намджун, и по его интонации Юнги догадывается, что последует дальше: – но это все, чем ты занимаешься. Так нельзя. Очередное безразличное пожимание плечами служит ему ответом, и Намджун только вздыхает, уходя к своему рабочему столу. Если это не закончится в ближайшие дни, ему придется принять меры. Юнги надевает наушники обратно, возвращая все свое внимание ноутбуку. Он вновь нажимает на клавишу, воспроизводя выделенную дорожку. Пара новых кликов мышкой, и он прослушивает композицию целиком. Откидывается в кресле, закрывает глаза. Представляет хрупкие запястья, обхватывающие микрофон, приоткрытые вдохом губы, проникновенный голос, патокой льющийся прямо в уши. Юнги пальцем отбивает ритм, а сам рисует эти руки на своих плечах, губы на шее, оседающую на коже мелодию шепота, которую легко может подхватить своим ртом, а потом поглотить ее целиком. Песня заканчивается, как и в тот раз, слишком скоро. Открывая глаза, Юнги будто бы наяву видит перед собой Бэкхёна. Он судорожно трет лицо ладонями. Точно надо пойти поспать.

***

Снова появляясь в том же доме, Бэкхён чувствует себя не в своей тарелке. Напряжение сковывает движения, хочется развернуться и сбежать, послать свои планы к черту, не изводить себя, зарыться в одеяло минимум на три дня, а потом выдохнуть с облегчением, сделав вид, будто ничего и не было. Вопреки этому он сразу идет к бару, не собираясь оставлять ни единой трезвой мысли внутри своей головы. Это его шанс провести ночь, которая поставит точку во всем этом хаосе, и он его не упустит. Хватит хандрить, хватит жалеть себя, он все еще вполне способен довести дело до конца. На баре та же девушка знакомо ему улыбается и уже было собирается сделать ему очередной непонятного вида коктейль, но Бэкхён ее останавливает, кивая на рюмки. Она понятливо кивает в ответ и ставит сразу три. Первая оказывается выпитой еще до того, как девушка наполняет остальные. Бэкхён надеется, что успеет нализаться, прежде чем ему придется столкнуться с Юнги, но судьба снова смачно плюет ему в лицо. Юнги вырастает перед ним молчаливой фигурой слишком внезапно на его вкус, и Бэкхён чудом заставляет себя не поморщиться. – Привет. – Ему кажется, или улыбка Юнги какая-то натянутая? – Привет, – отвечает Бэкхён, все еще настраивая себя на легкое общение. – В прошлый раз... – начинает Юнги, портя все попытки, и Бэкхёна пробирают мурашки от неудобства. – Пожалуйста, давай не будем об этом, – он старается звучать нейтрально. Пальцы обхватывают рюмку и опрокидывают содержимое оной в рот. На языке остается сладость, а горло начинает гореть. Юнги как-то странно на него смотрит. – Все в порядке? Я не хотел тебя расстраивать, – боги, сердце Бэкхёна точно разорвется, если Юнги продолжит быть таким участливым. – Выпьем? – Бэкхён приглашающе склоняет голову, уже чувствуя действие алкоголя. Надеется только, что Юнги подхватит эту его позорную игру. Юнги с секунду сверлит его прямым серьезным взглядом, а потом просит девушку за баром налить и ему. Бэкхён с облегчением выдыхает. Они чокаются раз, два, три, еще и еще, пока в голове Бэкхёна окончательно не перестает надоедливо звучать голос, отговаривающий от всего этого. Его взгляд мажет по танцующей толпе, голоса из колонок сливаются в единый поток, подцветка смешивается в круговорот красного и синего, и руки сами собой ищут опоры в человеке напротив. Юнги теплый, горячий даже, его футболка комкается в пальцах, встречающих желанную поддержку. Бэкхён ощущает твердые ладони на своей пояснице и позволяет себе короткий жаркий выдох в шею Юнги, чувствуя, как в ответ его прижимают крепче. – Что такое, принцесса? – мягко спрашивает Юнги прямо на ухо, пока одна из его рук медленно движется вверх по спине. Бэкхён сглатывает накопившуюся слюну, зажмуривается, словно перед прыжком в воду, и говорит уверенно: – Хочу тебя. Прямо сейчас. Чувствует, как Юнги напрягается в его руках, а после начинает отстраняться. Бэкхён непонимающе хмурится – такого он не предвидел, к отказу он не готов. Мозг в панике пытается начать работать, пальцы судорожно продолжают цепляться за чужую футболку. Юнги касается пальцами его подбородка, фиксируя, заставляя посмотреть себе в глаза. Какого черта? – Тише, детка, – тепло говорит Юнги, – я лишь хочу убедиться, что ты не слишком пьян для этого. Внезапно Бэкхёну хочется по-детски надуть губы и обидеться – то ли новое прозвище принимается слишком близко к сердцу, то ли в пьяном состоянии не приходит в голову ничего более рационального. Но глаза Юнги, хоть и затуманены алкоголем, смотрят выжидательно. Не такого Бэкхён ждал, и это его, признаться, несколько подкашивает, однако сходить с намеченного пути он не намерен. А потому он с вызовом смотрит в ответ, облизывает губы – пальцы на подбородке дергаются, – руку опускает ниже, к чужому ремню на джинсах, вызывающе тянет на себя. – Если ты меня не трахнешь, я без проблем найду кого-нибудь другого. Едкая улыбка сама собой расползается по лицу. Бэкхён с нескрываемым удовольствием наблюдает, как темнеют глаза Юнги, чувствует, как вжимается рука в поясницу, снова притягивая к себе. Внутри все переворачивается от осознания, что ему нравится. Нравится полностью быть в чужой власти, которую он сам же и предоставляет на блюдечке. Но отчего-то глубоко внутри Бэкхён уверен, что одно его слово, и Юнги остановится. Откуда такая вера? Ответ на этот вопрос Бэкхён заталкивает так далеко, как только может. Мир на секунду взрывается калейдоскопом цветов – Юнги резко берет его за руку и тянет за собой к лестнице. Отчего-то пробирает на смех, когда Бэкхён следует за ним. Его сейчас выебут, а он думает лишь о том, как забавно Юнги без разбору расталкивает людей перед собой. На втором этаже пусто, музыка слышится чуть тише, и Бэкхён понимает, что все это время не басы гулко бились о грудную клетку, а его собственное сердце. Юнги уверенно ведет к последней комнате, буквально закидывает его внутрь и тут же закрывает дверь на замок. Отдышаться Бэкхёну не дают – Юнги накрывает его губы своими, вовлекая в мокрый, горячий поцелуй с привкусом текилы. Бэкхён тут же отвечает, они сталкиваются губами, зубами, языками, пока руки бесцельно цепляются за одежду, пальцы зарываются в волосы, исследуют, мнут, давят. Они оба дорвались, Бэкхён это чувствует, и уже нет ни единой мысли прекратить. Юнги отстраняется первым, шумно дыша, и облизывается, чтобы тут же начать целовать его шею. Стон сам собой срывается с губ, Бэкхён не сдерживается – ему хочется больше. Юнги двигается к кровати, и Бэкхён следует за ним, искренне стараясь не запутаться в ногах. Они меняются местами, Бэкхён падает спиной на мягкий матрас, Юнги забирается следом. Пальцы тянутся к бомберу, кое-как стягивают, Бэкхён путается в своих движениях, забывая делать глубокие вдохи. Его руки уверенно перехватывают. – Разве принцессы должны раздеваться сами? – хрипло тянет Юнги, глядя на него сверху вниз, и у Бэкхёна все внутренности сжимаются. Уголки губ тянутся вверх, и он послушно расслабляется, откидываясь на простынях и позволяя стянуть с себя одежду. Юнги прикасается к каждому оголившемуся участку кожи – проводит губами чуть влажную дорожку от плеча до кисти, оставляя в конце целомудренный поцелуй на тыльной стороне ладони, и это заставляет Бэкхёна трепетать. Ему снова хочется целоваться – грязно, мокро, – зарыться пальцами в светлые пряди, с чувством оттянуть и прикусить шею прямо там, где бьется чужой пульс. Он смакует эту картинку в своей голове, пока Юнги властно сжимает его голую лодыжку, тянет вверх, и в его глазах читается чистое восхищение, когда Бэкхён никак этому не сопротивляется. Из окна веет прохладой ночи. Ветер обдает разгоряченную кожу, Бэкхён чуть ежится от дискомфорта. Он замечает только сейчас, что полностью голый, пока Юнги все еще слишком одет, всецело занятый отдачей процессу изучения тела перед собой. Бэкхён недовольно кривит губы и дергает ногой, до сих пор находящейся в чужой твердой хватке. – Разденься, – бурчит он в ответ на обращенный к нему взгляд. Юнги довольно щурится и шутливо кланяется, отпуская его ногу. – Как пожелаете, Ваше Высочество. Бэкхён фыркает, уже намереваясь выдать какую-нибудь колкость в ответ, но слова застревают в горле, когда Юнги снимает футболку. Он, не скрываясь, скользит жадным взглядом по подкаченной груди, прессу, выделяющимся косым мышцам. Рот наполняется слюной только от одного вида, и Бэкхёну хочется позорно закрыть лицо ладонями и заплакать. – Нравится то, что видишь? – довольно спрашивает Юнги, склоняя голову набок, пока его пальцы управляются с пуговицей джинсов. Бэкхёну уже по привычке хочется цокнуть языком, закатить глаза, отшутиться или съехидничать, но он думает: «Нахуй». Хотя бы в последнюю встречу он решает быть открытым и честным, потому что Юнги сейчас с ним именно такой. – Да, – с удовольствием признаёт Бэкхён, вновь поднимает ногу, проводя пальцами по чужому телу, а после уверенно упирается в грудь прямо там, где сбивчиво бьется сердце. И снова он оказывается в хватке этих сильных пальцев, на которые мог бы залипать хоть всю ночь, и это ощущение власти в них сворачивается тугим комком внизу живота. Юнги коротко целует выпирающую косточку голени, а Бэкхён проглатывает рвущийся наружу стон от этого вида. Юнги возвращается к своим джинсам, давая небольшую передышку им обоим. На кровать падают смазка и презерватив, Бэкхён тянется к ним трясущимися руками, но его запястья перехватывают, тянут наверх, сцепляя единым захватом. Вторая рука Юнги ложится ему на талию – властно, сильно, как он заслуживает. Бэкхён смотрит в самодовольное лицо напротив и не удерживается от комментария: – Наслаждаешься тем, что ты больше? Юнги на это смеется – широко и довольно, словно они не посреди интимной близости, – и у Бэкхёна резко рождается порыв поцеловать его. Юнги ложится на него, эта желанная тяжесть заставляет его забыть обо всем. Наконец-то они снова целуются, на этот раз медленнее, эмоциональнее. Сквозь поцелуй Бэкхён ощущает, как все его чувства вдруг обостряются – то ли алкоголь выветривается, то ли прикосновения Юнги заставляют его сосредоточиться только на моменте здесь и сейчас. Хочется коснуться в ответ – провести ладонями по широкой спине, оставить ногтями красные полосы, чтобы в ответ на это его вжали в этот матрас с новой силой, заставили просить о большем, – но Юнги держит запястья крепко. Его рука спускается ниже, туда, где их тела соприкасаются жарко, обхватывает оба их члена вместе, проводит вверх-вниз, вызывая у Бэкхёна гортанный стон, тонущий в поцелуе. – Позволишь мне позаботиться о тебе, принцесса? – томно спрашивает Юнги и смотрит прямо в глаза, словно ему недостаточно того, что Бэкхён уже вполне осознанно плавится в его руках. Бэкхёна хватает на рваные кивки, пока губы не в силах произнести и слова. Его руки, наконец, отпускают, и он тут же пользуется этим, чтобы ухватится за чужие плечи, но Юнги мягко сбрасывает их, вызывая у Бэкхёна стон сожаления, и садится между его разведенных ног. Колпачок смазки отчетливо щелкает, Юнги щедро выливает ее на пальцы, чуть разогревает ими, а после берет Бэкхёна за ногу под коленкой. Словно в тумане Бэкхён наблюдает, как Юнги прикусывает кожу на внутренней части бедра – он чуть дергается и шипит, но не просит остановиться, – и закидывает себе на плечо, снова склоняясь над ним. Рукой опираясь на матрас, Юнги внимательно следит за каждой эмоцией на лице напротив, пальцами прикасается ко входу, сначала аккуратно, медленно, а позже проталкивает один внутрь, и Бэкхён вздрагивает, громко охая. Он комкает простыни в пальцах, сжимая руки в кулаки, дышит часто-часто, чувствует жар внизу, пытается потереться ноющим членом, зажатым между их телами, лишь бы получить хоть толику желанного удовольствия. Юнги шепчет что-то ему на ухо – какой-то бессвязный бред, в котором Бэкхён различает только «красивый» и «расслабься», – и целует в висок, потом в щеку, подбородок и, наконец, в губы. Бэкхён охотно отвечает, обхватывая его за шею, притягивая еще ближе, и закидывает вторую ногу Юнги на поясницу, вдавливая в себя, открывая больший доступ к своему телу. Он уже не замечает, как к первому пальцу добавляется второй и третий, утопает в ощущениях, которые ему дарит Юнги – в его низком, хриплом голосе, его сильном теле, его мягких поцелуях, его потрясающих пальцах, двигающихся внутри. В секунду он снова возвращается в незнакомую комнату, резко чувствует пустоту и снова этот холодный воздух, заставляющий его сделать жадный глоток кислорода, словно все это время он не дышал вовсе. Бэкхён промаргивается, фокусируя взгляд на Юнги, который разрывал упаковку презерватива. В груди отчего-то зарождается смех – пьяный, искренний, – он рвется наружу беззвучно. Юнги ловит его веселый взгляд и вопросительно приподнимает бровь, а Бэкхён не знает, что сказать. В его крови бурлит алкоголь вперемешку с эндорфином, его буквально разрывает от удовольствия, а он даже не кончил. – Иди сюда, – тихо просит Бэкхён, и Юнги ловит его за руку, вновь целуя костяшки пальцев. Бэкхён приглашающе тянет его на себя, обхватывает чужой торс ногами, рукой тянется наверх, зарывается пальцами в мокрые светлые пряди, смотрит и видит, как на него смотрят – нет, любуются с восхищением, – в ответ, и от этого сердце неприятно сбивается с ритма. Бэкхёну не нужен этот взгляд, не нужна эта нежность, потому что все это ложь. – Смотри на меня, – шепчет Юнги, коротко целует его в чувствительное место чуть ниже уха и снова заглядывает ему в глаза. А Бэкхён не может сопротивляться – не тогда, когда чувствует проникновение, не тогда, когда Юнги держит его в своих руках так, словно он величайшая драгоценность в жизни. Он ощущает эту эмоцию отчетливо сквозь кожу, будто Юнги транслирует ее прямо в мозг. Бэкхёну не хочется верить, но он ломается, отвечает взаимностью, льнет ближе, переживает каждый жаркий выдох в губы, каждый медленный толчок, каждую яркую волну удовольствия, прошибающую его тело. Юнги двигается хорошо, правильно, заставляя Бэкхёна подмахивать в ритме, стонать в голос, выкрикивать его имя, и позволяет, наконец, расцарапать спину. Все смешивается в единый клубок удовольствий – поцелуи, толчки, стоны. Бэкхён чувствует, что близок к разрядке, он жадно припадает к чужой шее, целует смазано, молит не останавливаться, прижимает ближе к себе, желая раствориться в этом моменте. Юнги от него недалеко, это воспринимается само собой, словно они трахаются не первый раз. Его стоны все более хриплые, толчки рваные, руки подрагивают от напряжения, но он не позволяет себе отпустить Бэкхёна даже на секунду. – Смотри, – прямо на ухо, голос низкий, у Бэкхёна аж пальцы на ногах подгибаются. Он слабо фиксирует то, что от него хотят. – Бэкхён, – сердце совершает кульбит и застревает где-то в горле. Бэкхён в шоке открывает глаза, некстати замечая в них слезы, отчего лицо чуть Юнги плывет, – смотри на меня. И, боги, Бэкхён никогда не думал, что кончит от того, что кто-то назовет его по имени. Он приоткрывает рот в немом крике, ногти чертят красные полосы, мышцы сжимаются, ноги трясет и сводит в судороге. Его ломает в умопомрачительном оргазме, он выгибается навстречу держащим его рукам, ловит губы в поцелуе, чувствует экстаз Юнги в ответ. Голова вмиг тяжелеет от недостатка кислорода, и Бэкхён заставляет себя дышать глубже и чаще. Юнги лежит на нем, и это дарит какое-то свое приятное удовольствие – как он зарывается лицом в его шею и периодически коротко целует. Бэкхёну хочется глупо потрепать его по волосам. Он не замечает, как после этой мысли пальцы сами собой вплетаются в светлые пряди, фиксирует только довольные звуки, исходящие от Юнги. Атмосфера в комнате меняется с чувственной на более спокойную, в которой хочется отдаться накрывающей расслабленности и забыть обо всех заботах. У Бэкхёна почти получается. Юнги начинает активно шевелиться, заставляя его недовольно замычать и неохотно дать отстраниться. Юнги садится и откровенно его разглядывает. Бэкхён не сильно отстает – ему нравится проделанная работа. – Я принесу полотенце, – хрипло говорит Юнги, и звук его голоса посылает по коже мурашки. – Или отнести тебя в душ? Бэкхён мотает головой, понимая, что там ему скорее всего захочется пойти на второй заход, а этого допустить никак нельзя, да и секс в душевой кабинке его никогда особо не прельщал. Юнги скрывается за дверью, которую до этого, в силу их общего настроения, Бэкхён не замечал, и вскоре возвращается с влажным теплым полотенцем. Бэкхён позволяет вытирать себя и некстати фиксируется на том, что Юнги чересчур заботлив. Разве он не получил, что хотел? Секс – вот что было финалом этого спектакля. Так зачем разыгрывать этот никому не нужный эпилог? Бэкхён чувствует горечь во рту, смотря на то, как Юнги аккуратно проводит тканью по его животу, груди, рукам и ногам. – Я бы хотел трогать тебя так каждый день, – с придыханием говорит Юнги, и очередной вдох застревает где-то у Бэкхёна в горле. Он ничего не отвечает, но Юнги не кажется этим сильно обеспокоенным. Только продолжает мягко его касаться, а в конце наклоняется, чтобы поцеловать, и Бэкхён не в силах отказать. – Я схожу в душ. Скоро вернусь, ладно? Бэкхён сглатывает накопившуюся слюну и кивает. Это его шанс. Либо он уйдет сейчас, либо уже никогда, и тогда его постигнет участь Тэхёна и таких же несчастных. Юнги прикрывает за собой дверь, через пару долгих секунд слышится шум воды, и Бэкхёна будто подбрасывает на кровати. Голова кружится от внезапного подъема, он тратит миллисекунды, чтобы сориентироваться и найти в куче лежащей на полу одежды свою. Одеться тоже оказывается не просто – мышцы в теле болят, и Бэкхён заранее знает, что ближайшие пару дней каждое движение будет напоминать ему об этой ночи. На долгом пути в два шага он вспоминает про замок, глупо останавливаясь напротив двери. Прислушивается и очень аккуратно проворачивает один раз, второй. Забывает дышать, чувствуя, как скачет пульс – сегодня чересчур много впечатлений для его бедного сердца. Но вода в ванной продолжает шуметь, и Бэкхён выскальзывает в коридор, так же тихо прикрывая за собой дверь. Он рвано выдыхает, поправляет на себе футболку, накидывает сверху бомбер и идет вниз. Вечеринка в самом разгаре, и никто не замечает, как он выходит на улицу.

***

А дальше что? А дальше – облегчение, что все закончилось и что можно вернуться к прежней жизни. Взяться за учебу, проводить больше времени с друзьями. То очередной реферат написать в библиотеке с Кёнсу за одним столом и чтоб обязательно дать ему прочитать. То с Тэхёном тихонько зависнуть в их комнате за просмотром недавно вышедшей комедии и забросить ее на середине, потому что слишком увлеклись обсуждением сплетен. А еще увязнуть в чуть ли не каждодневных репетициях отчетного концерта, оттачивать каждое движение и слово, пусть все и твердят, что все и так идеально. Бэкхёну всегда было недостаточно, это только ему понятно. От настойчивых мыслей, что не только ему, он отмахивается с поразительной скоростью. Первые дни даже не тяжелые совсем. Только дурацкая слабость в теле раздражает, да засосы замазываться тональным кремом совсем не хотят. Но это проходит потихоньку. Воспоминания угасают, и мозг во снах уже не предлагает убаюкать собственное тело в кольце сильных рук, из-за чего синяки под глазами тоже сходят довольно быстро. Все у Бэкхёна нормально. Та же привычная рутина, те же привычные улыбки каждый день. И от начинающего было разговор Кёнсу он как можно скорее сбегает. Это нормально тоже. Нормальность нарушает стук в дверь спустя две недели после той ночи, которую точно никто больше не вспоминает. Бэкхён подвоха не чувствует – беря в расчет время, скорее всего это вернулся Тэхён, в очередной раз забывший ключи, – а потому открывает спокойно. На пороге какой-то парень. Бэкхён недоуменно хмурится, пытаясь понять, почему тот кажется ему смутно знакомым. Парень же вежливо улыбается и чуть кланяется. – Меня зовут Ким Намджун, и я... Услышав голос, Бэкхёна тут же озаряет пониманием, его глаза округляются, и он порывается резко закрыть дверь – хотя это не очень-то и вежливо с его стороны, – но Намджун настойчиво упирается в дверь рукой, не давая Бэкхёну это сделать. Он с возмущением косится на чужую руку, и Намджун опускает ее, но заметно, что он в случае новой попытки сбежать ринется вперед уже всем телом. Бэкхён все равно жмется к двери просто на всякий случай. Он как-то не готовился к тому, что к нему придут друзья Юнги, чтобы... А чтобы что, собственно? – Что тебе нужно? – с вызовом вскидывает подбородок Бэкхён, будто этот парень не выше него на целую голову и не шире в плечах раза в два. – Я хочу поговорить, – произносит Намджун вполне себе дружелюбным тоном, да и лицо у него располагающее. Но Бэкхён не ведется. – Я могу зайти? – Нет, – тут же отвечает Бэкхён, впиваясь в дверь чуть сильнее нужного. – И нам не о чем разговаривать. – Если так, то почему мой лучший друг вот уже две недели хандрит, пялясь на какую-то фотографию? В конце предложения Намджун слегка повышает голос. Бэкхён вздрагивает, то бледнея, то краснея, прекрасно понимая, о какой фотографии идет речь. Намджун косится куда-то влево, и Бэкхён выглядывает в коридор, замечая приоткрытые двери других комнат. Блять. – Ладно, – возмущенно пыхтит Бэкхён, отходя внутрь и приглашая за собой Намджуна. Тот заходит, приподнятые уголки губ выдают явное удовлетворение своим сработавшим планом. – Ну? – скрещивает руки на груди Бэкхён, как только за незваным гостем закрывается дверь. – Сразу к делу? – Намджун забавно морщит нос. – Ладно. Он лезет в карман джинсов, достает флешку и протягивает. Бэкхён смотрит на нее как на гранату. От очевидной догадки волосы на затылке встают дыбом, а кожа покрывается мурашками ужаса. Конечно, зачем еще Юнги посылать к нему своего друга. – Это шантаж? – Намджун на это вопросительно приподнимает бровь. – Там ведь видео, так? Бэкхён крепче сжимает руки, почти что обнимая себя. О таком он даже подумать в страшных снах не мог. Вот что случается, когда говорят про «перейти дорогу не тем людям»? Однако Намджун почему-то продолжает прикидываться ничего не понимающим. – Какое видео? – Где мы с ним трахаемся! – взрывается Бэкхён, чувствуя, как глаза застилают злые слезы. – Фу, нет! – Намджун комично размахивает руками, пытаясь прогнать вдруг вставшую перед глазами картинку. – Почему? Как? – он в шоке таращится на застывшего Бэкхёна. – Почему ты вообще о таком подумал?! – Потому что он такой! – снова кричит Бэкхён, чувствуя накатывающую истерику. Он сжимает и разжимает руки в кулаки, уговаривая себя успокоиться, но выходит из рук вон плохо. Две недели у него получалось идеально, а теперь его хрупкий покой нарушен. – Ему плевать на чувства других! Он использует людей, будто они вещи, а потом бросает их! Бэкхён замолкает, чувствуя, как слезы оставляют горячие полоски на щеках. Его это бесит. А Намджун вдруг выпрямляется, безвольно опуская руки, и в его глазах, наконец-то, читается понимание. Он кивает, поджимает губы, а после тяжело вздыхает. – Ты прав, – звучит он разбито как-то. Бэкхён даже сдувается, вся злость вмиг исчезает. – Ты не... Не будешь его защищать? – Ни в коем случае, – уверенно мотает головой Намджун. – Этому нет никаких оправданий, и я говорил об этом Юнги-хёну не раз. – Тогда, – Бэкхён хмурится, совершенно теряя нить разговора, – зачем ты здесь? Почему говоришь мне, что он хандрит и..? – он неясно ведет рукой в воздухе, не желая говорить о фотографии. – Потому что я его друг, – Намджун пожимает плечами, – и это правда. Ты... Ты что-то сделал с ним. Бэкхён приоткрывает рот, но не находит слов. В груди начинает покалывать. Он отводит взгляд, думая о том, что ему не показалось все это – такие взгляды, такие прикосновения людям для перепихона на одну ночь не дарят. Бэкхён качает головой, желая избавиться от этих мыслей. – Нет, – тихо говорит он, снова поднимая взгляд на Намджуна. – Я понимаю, – кивает он в ответ. – Он сделал тебе больно. Бросил. И я не имею... – Это я его бросил, – вставляет Бэкхён. – Что? – Это я его бросил, – повторяет Бэкхён. – Видимо, поэтому и «хандрит», – он ставит в воздухе кавычки, чувствуя, как в голосе проскальзывают едкие нотки. – Так ему и надо. – Не понимаю, – Намджун хмурится. – Почему ты это сделал? – Потому что мой друг, – Бэкхён с нажимом произносит «мой», – вернулся с вечеринки весь в слезах. Потому что он подумал, что кому-то понравился. Потому что он проснулся после секса совершенно один. Намджун трет лицо ладонями, снова тяжело вздыхает. Бэкхён чувствует дикую усталость от того, что опять через себя все прокрутил, опять прочувствовал чужую боль, только к ней прибавилась теперь и своя. – Мне жаль, правда, – говорит Намджун, и отчего-то Бэкхён ему верит. – Я хотел понять, и я понял. Ты прав, он это заслужил, хоть мне и неприятно видеть его таким. – Бэкхён поджимает губы. – Но я не врал. У него к тебе что-то... другое. Пожалуйста, посмотри, что на этой флешке, – Намджун аккуратно кладет ее позади себя, снова кланяется и обходит Бэкхёна, чтобы открыть дверь и молча уйти. Бэкхён кивает уже в пустоту, неотрывно глядя на маленький серебряный предмет на своем столе.

***

– О, круто, вы все здесь собрались, – нараспев тянет Бэкхён, заходя в их с Тэхёном комнату. – Ты попросил прийти, – недоуменно говорит Кёнсу, хотя сильно удивленным не выглядит. – Честно говоря, не помню, когда мы вообще все вместе последний раз собирались, – говорит Чимин, удобно устроившийся на кровати Тэхёна рядом с ним самим. – На дне рождения Кёнсу? – спрашивает Чанёль, потирая подбородок. – О, точно, – Тэхён радостно указывает в его сторону. – Так хорошо вы общаетесь, – Бэкхён растягивает губы в улыбке, нервно заламывая руки, – я, пожалуй, пойду. Он пятится к двери, но Кёнсу тут же в два прыжка его догоняет, хватая за руку. – Стоять. – Бэкхён послушно останавливается, опуская плечи в обреченном жесте. – Тебе явно есть, что нам сказать. – Хорошо, ладно, – он выдыхает медленно, лезет в карман и достает флешку, показывая всем. – Я кое-что вам включу, а вы скажете свое мнение. Он подходит к своему столу, открывает ноутбук и вставляет флешку. В комнате повисает тишина, все переглядываются, но вопросов не задают. Наконец, Бэкхён нажимает на кнопку воспроизведения и снова отходит к двери, чтобы видеть всех собравшихся. Взгляд Кёнсу мечется межу ним и ноутбуком явно с подозрением, однако с расспросами решает пока подождать. В этой тишине начинает играть музыка, а Бэкхён будто перестает дышать. Пальцами отбивает ритм на своем бедре, губами проговаривает слова. Их он обнаружил на флешке в отдельном документе. Он успел выучить все от и до: каждый такт и каждое слово. Через пару минут все заканчивается, и в комнате вновь воцаряется тишина. Бэкхён с некоторым страхом поднимает голову, не зная, какую реакцию получит. – Это... – тихо говорит Тэхён, смотря сначала на всех остальных, а потом на Бэкхёна, – очень красиво, хён. – Песня очень тебе подходит, – подхватывает Чимин. – Она ведь твоя? – Вроде того, – Бэкхён неопределенно ведет плечом. – Я еще не решил. – Что?! Ты еще думаешь?! – Тэхён всплескивает руками, чуть не задевая сидящего рядом Чимина по носу. – Очень профессионально сделано, – Чанёль задумчиво пялится на открытый ноутбук. – Тебе точно нужно исполнить это на отчетном концерте, – кивает Чимин. – Думаю, профессор Ким тебе не откажет, когда услышит эту песню. – Откуда она? – спрашивает Кёнсу, глядя Бэкхёну прямо в глаза, и по его взгляду ясно, что он все и так понял. – Подарок, – нервно отвечает Бэкхён, не решаясь до последнего. Он думал, что сможет все рассказать своим друзьям, но правда никак не желает даваться ему. – От кого? – Кёнсу в своем стремлении не уступает трусости Бэкхёна. И тогда он решается. Как прыжок в воду с большой высоты. Как рывок на американских горках. Как сказать «хочу тебя». – От Мин Юнги. Секунду ничего не происходит, все застывают на месте, и Бэкхёну эта секунда кажется часом, а потом все взрываются. – Что?! – выкрикивает Чимин, и его удивленный голос взлетает на несколько тонов. – Кого?! – глаза Чанёля разве что из орбит не вываливаются. – Так и знал, – спокойно говорит Кёнсу и пожимает плечами, от чего Чанёль удивляется еще сильнее и, кажется, близок к обмороку. Но Бэкхён смотрит только на Тэхёна. По сути, ничье больше мнение ему не было интересным. У Тэхёна на лице сложные эмоции, которые трудно прочитать, оттого ноги начинают дрожать, а ладони потеть. Когда остальные замечают, что все их вопросы остаются без ответа, снова повисает молчание. Странная сегодня встреча. – Эм-м, – Тэхён слегка сползает с кровати, чтобы опустить ноги на пол. – Не знал, что вы, э-э, общаетесь... – Мы не общаемся, – Бэкхён чересчур резко мотает головой. Тэхён чуть хмурится, вновь смотрит на каждого из сидящих рядом, будто кто-то из них ему подскажет упущенную деталь. – Просто расскажи, как все было, – конечно, это Кёнсу. Бэкхён закатывает глаза, но решает, что это и правда лучший вариант. Он вкратце рассказывает, как все началось, как он придумал весь этот план, как исполнял его, и к чему это в итоге привело. – Хён, ты сделал все это... ради меня? – Тэхён в шоке прикрывает рот. Бэкхён просто пожимает плечами. – Ты такого не заслужил. А он заслужил. Чанёль на это только губы поджимает недовольно. – Но песня, – Тэхён кивает в сторону ноутбука, – потрясающая! – Да уж, – фыркает Чимин. – Если после секса с тобой он сотворил такое, то я даже боюсь представить, насколько ты хорош. Это заставляет всех засмеяться, а Бэкхёна – шикнуть на них. Он уже чувствует, как пылают от неловкости щеки. – Спасибо, – улыбается Тэхён, выглядя совершенно очаровательно. – Мне очень приятно, что ты за меня вступился. – Бэкхён чувствует бесконечное облегчение. – Но ты правда обязан исполнить эту песню, чертов Мин Юнги без ума от тебя! Бэкхён в ответ широко улыбается, а в груди неожиданно для самого себя зарождается предвкушение и надежда. Он не уверен, что хотел бы сказать Юнги, но точно знает, что для них обоих будет намного понятнее, если он споет.

***

Бэкхён уже в который раз заставляет себя не отдергивать тяжелый бархатный занавес, чтобы заглянуть в зал и нервно пройтись взглядом по заходящим туда людям. Он и так потратил полдня на переживания. Проблема в том, что он так и не знает, придет ли Юнги на его выступление. А причина этого незнания кроется в том, что он трус. Бэкхён не слишком-то это скрывал, когда позорно отправлял сообщение Юнги, взяв номер его телефона у Чанёля. Кёнсу на это только молча пил свой чай, но его взгляд говорил о многом. Просто Бэкхён и представить даже не мог, что он скажет Юнги, если подкараулит его после пар или тренировки. Сразу появлялся ком во рту, а в голове, наоборот – ни единой мысли. Да и вообще! Он все еще не должен извиняться за свой поступок. Так с чего это вдруг ему еще время тратить на поиски этого самовлюбленного болвана? Простого сообщения вполне достаточно. – Ты разговариваешь сам с собой?.. Бэкхён ощутимо вздрагивает от внезапно раздавшегося рядом голоса Чимина. Судя по интонации, друг явно переживает за его ментальное здоровье. Бэкхён не осуждает. – Забавно, – Чимин вдруг переключается на игривую интонацию, по-дурацки двигая бровями, что заставляет Бэкхёна настороженно напрячься, – я никогда не видел тебя таким. Так ждешь появления человека, которого хотел лицом в грязь втоптать. Где же твоя исключительная самоуверенность? Бэкхён кривится – то ли от излишней театральности его друга, то ли от понимания, что он и правда выглядит, как придурок. – Ты слишком много времени проводишь на репетициях в театре, – закатывает глаза Бэкхён. Широкая улыбка Чимина дает понять, что он доволен собой, и ему глубоко похуй на все остальное. – Но получилось довольно провокационно, да? Почувствовал себя главным героем драмы? – Только идиотом, – бурчит Бэкхён, снова посматривая в сторону занавеса, за которым слышен шум голосов рассаживающихся студентов и преподавателей. – Тоже отлично, – пожимает плечами Чимин. – Но, правда, ты придумываешь несуществующую проблему. Если он придет на концерт – хорошо. После выступления ты прыгнешь в его раскрытые объятия, вы поцелуетесь и побежите трахаться в ближайшую подсобку. Если не придет – его проблема, что так и не услышит идеальное воплощение своей работы. Так? Бэкхён подвисает, зачем-то представляя все описанное. Выглядит донельзя просто, но все равно глупо. Чимину точно пора завязывать с театром. – Так, – он вздыхает. – Ну и все, не кисни, ты портишь всем настроение. Чимин уходит, показывая напоследок два поднятых больших пальца, будто не он только что нагнал на своего друга. Бэкхён не осуждает. Хреново еще то, что Бэкхён выступает последним. Да, приятно. Да, почетно. Да, о многом говорит. Но то, что ему приходится нервно теребить манжеты своей черной рубашки целый час, – вообще не приятно. Постепенно вокруг него становится все меньше людей, с которыми он может зацепиться языком и отвлечься. Когда рядом с ним остается только Чеён, Бэкхён краем глаза видит, как она медленно двигается от него подальше, и решает не напрягать девушку еще больше. Кажется, он с отвлечением себя немного переборщил. Профессора Ким давно нет рядом – она сидит в первом ряду, точно зная, что последние человек пять не нуждаются в дополнительных наставлениях. Выходя на сцену, Бэкхён думает, что к черту. Ему не шестнадцать, чтобы накручивать себя из-за какого-то там парня. Не самого идеального, к тому же. В данный момент его должно волновать только собственное выступление, которое он точно не провалит. Аплодисменты стихают, свет смыкается на его фигуре, превращая остальное пространство в черноту. Бэкхён не видит перед собой никого и ничего, прислушивается к ритму собственного сердца, делает последний глубокий вдох и начинает петь. Он репетировал всего пару раз, но даже так знает – все идеально, потому что песня идеальна. Бэкхён вспоминает самодовольное «эта песня тебе не подходит», сжимает микрофон сильнее, вспоминает все эмоции, которые связывают его с автором строчек, выплескивает их наружу своим голосом. Он не ждет, что его поймут – для всех присутствующих это всего лишь песня, которую он идеально исполняет. Сейчас есть только один человек, которому Бэкхён поет, и если он в зале, то все предельно ясно. Наверное, будь они в какой-нибудь мелодраме, эта сцена вызывала бы мурашки у зрителей, а видеоряд состоял бы из пережитых ими воспоминаний. Бэкхёна такая мысль веселит, он даже представляет, как его лицо показывают крупным планом, фиксируют его направленный вперед взгляд, потом сменяются кадры замедленных сцен их поцелуев и прикосновений, а в конце, когда музыка медленно затихает, воспроизводится сцена, как он уходит в ту ночь из чужого дома. Бэкхён отпускает микрофон, зал взрывается аплодисментами, но ему не хочется здесь оставаться. Он натягивает улыбку, несколько раз низко кланяется и убегает. Не спешит выходить в зал – все равно профессор Ким сейчас поднимется на сцену сказать слова благодарности и прочее. Этих нескольких минут хватает, чтобы перевести дыхание и взять себя в руки. В голове осталась полная пустота – он совсем не думал, что выступление так его вымотает. Но стало легче. Музыка всегда помогает. Проходит еще минут пятнадцать, зал уже пустой – Бэкхён снова заставлял себя не смотреть на каждого выходящего человека. Кёнсу не комментирует ничего, только хвалит выступление, как и остальные. Бэкхён не хочет говорить, что всех своих друзей он позорно прослушал, пока вымачивал свои мозги в тревожной кислоте, поэтому хвалит в ответ. Кёнсу двигается чуть ближе к нему, пока все заняты восторженным обсуждением. – Можешь идти, если хочешь, – тихо говорит друг. Бэкхён неопределенно пожимает плечами. Он не уверен, что хочет. Не уверен, что готов встретить пустоту коридоров и пустоту своей комнаты, потому что не знает, что делать дальше. Внутри зарождается, потихоньку бурлит тупая злость – как на себя, так и на Юнги. Ему не шестнадцать, чтобы накручивать себя из-за какого-то там парня, однако, он накручивает. – Иди, – уже настойчиво говорит Кёнсу и слегка толкает плечом, – встретимся вечером отметить со всеми. Бэкхён решает, что его сложное ебало – только проблема для радующихся сокурсников, поэтому наскоро прощается со всеми, забирает свою сумку из гримерки и выходит через главные двери. В коридорах и правда пусто, хотя Бэкхён и не особо-то осматривается. Не хочет выглядеть глупо. До самой их с Тэхёном комнаты он пялится в одну точку у себя под ногами, не замечая никого и ничего. И как только дверь за ним закрывается, в нее настойчиво стучат. Бэкхён хмурится, не успевая сделать и шага, поворачивается и открывает, тут же застывая на месте. – Привет. Юнги выглядит как обычно – никаких покрасневших глаз или синяков под ними, осунувшегося лица, которые Бэкхён представлял после визита Намджуна. – Что ты здесь делаешь? – немного сипло спрашивает Бэкхён, не очень уверенный в реальности происходящего. Юнги отводит взгляд и потирает шею. Кажется сконфуженным. – Я вроде как шел за тобой от корпуса. Хотел подойти сразу, как ты вышел из зала, но не смог. И потом – тоже. Бэкхёна это веселит, он даже не пытается скрыть того, как ползут вверх уголки губ. Это не прыжок в раскрытые объятия, поцелуи и секс в подсобке. Они оба просто идиоты. Он расслабляется и открывает дверь шире. – Зайдешь? Юнги с облегчением кивает, заходит. Бэкхён закрывает дверь и указывает на свою кровать. Они садятся рядом друг с другом, не соприкасаясь даже одеждой. Снова накрывает неловкость. – Я был в зале, – тихо говорит Юнги. Какая-то часть Бэкхёна фиксирует то, что он скучал по голосу Юнги, а другая волнительно подбирается, беспокоясь о произведенном впечатлении. Было ли заметно его волнение на сцене? Гадал ли Юнги, думают о нем или нет? Понравилось ли ему? – Ты был великолепен, – продолжает Юнги. Краем глаза Бэкхён видит, что тот смотрит на свои руки. – Я много раз представлял себе, как будет звучать моя песня твоим голосом, но эти фантазии – полная хрень по сравнению с тем, как было на самом деле. Бэкхён знает себе цену, но все равно чувствует, как начинает гореть лицо от комплимента. – Спасибо, – просто отвечает Бэкхён, тоже пялясь вниз. – И за песню спасибо. Юнги дергает плечом, словно это какой-то пустяк. Бэкхёна это возмущает, ему хочется так много сказать по этому поводу, хочется возмутиться, но все слова кажутся какими-то дурацкими, чересчур поэтичными и неуместно торжественными. И собственная уверенность в себе и своих действиях растворяется в этой комнате, в этой тишине. Ему не нравится, что они сидят рядом, а не напротив друг друга. Возможно, глядя в глаза, было бы хоть что-то понятно. А может, это очередная отговорка для самого себя. – Прости меня, – голос Юнги звучит тихо, и Бэкхёну поначалу думается, что это не по-настоящему. – Я был придурком. И я больше не хочу им быть. – Сам понял? – нервно смеется Бэкхён, пытаясь скрыть собственное волнение, подступающее к горлу с каждым ударом сердца. – Не без твоей помощи, – ухмыляется Юнги в ответ и наконец поворачивается к нему. – Но я не думаю, что это сработало бы с кем-то, кто не ты. Очередной судорожный вдох застревает в горле, и Бэкхён беспомощно шарит взглядом по лицу Юнги, не зная, что сказать. Несправедливо, что у Юнги так хорошо это получается – выводить его из равновесия одними лишь словами. Что ему делать? Поцеловать его? Сказать очередное «спасибо», попрощаться и выставить за дверь? – Так, – Бэкхён прочищает горло, не в силах избавиться от дискомфорта, – что это значит? Уголки губ Юнги слегка приподнимаются, и его взгляд смягчается, заставляя Бэкхёна конкретно залипнуть. Ему ведь не кажется? Все определенно идет к... – Может, попробуем стать друзьями? Стоп. Что? Бэкхён глупо моргает несколько раз, приоткрыв рот, словно его закоротило. Это определенно не то, что он себе представлял, и определенно не то, к чему был готов. В его воображении всегда было два варианта: либо они жестко засасывают друг друга, либо ярко и красиво расходятся навсегда. Какая, нахуй, дружба? Тишину внезапно разрывает смех, и Бэкхён хмурится, глядя на широкую улыбку Юнги. – Видел бы ты свое лицо, боги, – срывающимся от веселья голосом выдает Юнги. От возмущения Бэкхён даже не пытается себя контролировать, бездумно начиная колотить Юнги, куда придется. Тот сквозь смех ойкает, пытаясь закрыться, но Бэкхён, по правде, не стремится причинить боль, облегчение накрывает его с головой, и он подхватывает веселье. Юнги падает спиной на кровать, и Бэкхён пользуется этим, залезая следом и подбираясь ближе. Незаметно под футболкой оказываются пальцы Юнги, принимающиеся в ответ агрессивно его щекотать. Бэкхён вскрикивает от неожиданности, дергается, не в силах скрыть широкую улыбку, от которой уже болит лицо, и в бессилии просто валится рядом, пытаясь пинками и толчками убрать от себя чужие руки. Спустя долгие секунды возни, они оба устают, а в комнате слышно лишь шумное дыхание. Бэкхён пялится в потолок, раскинувшись на кровати, его рука лежит на животе Юнги, он чувствует, как постепенно тот приходит в себя и старается подстроиться под плавный ритм вдохов и выдохов. Когда Бэкхён поворачивает голову, Юнги уже смотрит на него. Бэкхён невольно облизывает губы, и это действие заставляет взгляд Юнги на секунду опуститься ниже. – Чего ты хочешь? – тихо спрашивает Бэкхён. Он имеет в виду не только прямо сейчас. – Тебя, – также тихо отвечает Юнги. Дыхание Бэкхёна сбивается. Юнги звучит так же, как в ту ночь. Честно. – А ты? – Для начала – свидания, – наставительно говорит он, и с губ Юнги срывается смешок. – А еще – извинений. Юнги хмурится. – Но я уже... – Не передо мной, – Бэкхён бросает красноречивый взгляд на соседнюю кровать. – Я понял, – Юнги кивает. Между ними снова повисает тишина. – Теперь я могу уже тебя поцеловать или?.. – начинает Юнги. – О боги, да! Бэкхён буквально бросается на него, чувствует губами чужую улыбку, и не в силах остановить рвущуюся наружу радость. Они целуются быстро, голодно, но не так страстно, как до этого. В этом поцелуе нет попытки что-то доказать, только выставленные напоказ чувства – как они оба скучали, ждали и надеялись. Юнги обхватывает Бэкхёна, прижимает к себе ближе, заставляя его буквально лечь на себя, и Бэкхён с удовольствием поддается. Его руки ложатся на крепкие плечи, пальцы комкают футболку, губы продолжают двигаться в желании не заканчивать этот момент. – Я скучал, принцесса, – шепчет Юнги, когда они наконец отрываются друг от друга, смотрит проникновенно прямо в глаза, и Бэкхён чувствует, как сильно бьется сердце напротив его собственного. Его разрывает от приторности происходящего, но он не может не признать, что ему нравится. И прозвище уже не кажется дурацким, не вызывает одно лишь желание, а приятным теплом оседает где-то внутри. – Я тоже, – он оставляет легкий поцелуй в уголке губ Юнги, и тот забавно морщится. Немного погодя, Бэкхён говорит, прежде чем успеет передумать: – Мы собирались отпраздновать сегодняшний концерт. Может, пойдем вместе? Юнги пальцами проводит вдоль его позвоночника вверх-вниз, и вкупе с окружающей атмосферой, Бэкхёну, честно говоря, уже никуда и не хочется особо, но он знает, что потом будет жалеть о том, что не пошел. – Никто не будет против? – спокойно спрашивает Юнги, но Бэкхён фиксирует едва заметное напряжение в выражении его лица. – С каких пор ты такой тактичный? – Бэкхён выгибает бровь, слегка улыбаясь. – С тех пор, как познакомился с одной королевской особой, – Юнги приподнимается, касаясь кончиком носа чужой щеки. Бэкхён фыркает. – Никогда бы не подумал, что ты такой милый. Не волнуйся, все будет хорошо. Я только спрошу у... И не успевает он назвать имя своего соседа, как по всем известным законам жанра дверь в комнату открывается, и внутрь буквально вваливаются смеющиеся Тэхён и Чимин. Они комично застывают, завидев лежащего на Юнги Бэкхёна. Бэкхён чувствует, как тело под ним напрягается, поэтому решает подняться на ноги. – Хорошо, что вы одеты, – бурчит Тэхён. Он не выглядит разозленным или расстроенным, впрочем, в сторону Юнги он тоже не смотрит. – Я бы поспорил, – тихо вставляет Чимин. Бэкхён бросает в его сторону недовольный взгляд. – Тэхён-и... – начинает Бэкхён, но сосед его прерывает, качая головой. – Я только зашел взять куртку, – в подтверждении своих слов, он подходит к шкафу. – Все в порядке, вы можете быть тут сколько угодно. Вы придете на вечеринку? На этот раз Тэхён смотрит и на Юнги, когда закрывает шкаф и надевает куртку. Этот взгляд совсем мимолетный, но он не кажется вымученным. – Да, конечно, если ты не против, – Бэкхён переминается с ноги на ногу, не зная, что еще сделать. – Почему я должен быть против того, что мой хён приведет своего парня на вечеринку? – к концу предложения Тэхён не в силах сдержать улыбку, когда видит, как Бэкхён покрывается красными пятнами смущения. – Свалите, – шикает Бэкхён, почти выпихивая этих двоих из комнаты. Он прислоняется спиной к двери, возмущенно пыхтя. Снаружи слышится приглушенный голос Чимина: – Готов поспорить, что эти двое будут самой невыносимой парочкой во всем университете. Бэкхён косится на Юнги, и тот широко ему улыбается, словно только рад подтвердить сказанное.