(Не)эксперимент

Ладно, он симпотный. И да, белый халат ему идеально идёт, особенно поверх обтягивающего костюма и белоснежной рубашки. И даже его растрёпанные чёрные волосы вызывают непреодолимое желание провести по ним пальцами. Сидя инкогнито (или почти, он не может игнорировать шепчущихся вокруг студентов), Сергей идеально подсматривает на профессора Научпопова, который сейчас... с энтузиазмом показывает очередной эксперимент, его сияющие голубые глаза смотрят сквозь полупустую колбу, пока он медленно начинает вливать в неё очередное химическое соединение. Хихикает и прикусывает нижнюю губу. — Но безопасность превыше всего! — он торопливо надевает очки и выливает жидкость, и наблюдает небольшую реакцию. Недостаточно, чтобы взорвать комнату, разумеется, но вполне достаточно, чтобы пролить фиолетово-синюю желеобразную жидкость на те же очки и ту же белую рубашку. И более чем достаточно, чтобы заставить студентов звучно смеяться, — Сработало! Вы это видели, вы это видели? Записали в своих тетрадях? Помните… Где-то вдалеке раздаётся звонок, и Научпопов так сильно надувает губы, что Сергей не может не улыбнуться. Профессор пытается закончить предложение, и, возможно, ему это удаётся, но шум всех студентов, выходящих из класса, заглушает его радостно трясущийся голос. Две студентки задерживаются на некоторое время, предлагая помочь ему убраться, но он яростно качает головой и говорит, что они не хотели бы пачкать свои блестящие-блестящие платья, и что он сделает это сам. Научпопову почти невозможно что-либо разглядеть через свои заляпанные очки, но он слышит, что кто-то всё ещё находится в аудитории, поэтому хмурится и всё-таки снимает их. Затем закатывает глаза и снова надувает губы. Сергей, медленно вставая со своего места почти в самом дальнем конце зала, улыбается внезапно пришедшей в голову мысли. — Опять. Ты, — в хриплом голосе профессора слышится разочарование, но в нём есть намёк на что-то ещё, чего Сергей не может расшифровать. Пока он медленно спускается по лестнице к столу преподавателя (который сейчас спешит убрать беспорядок, который только что устроил), Сергей не может остановить свой разум от прокручивания всех воспоминаний. Прошло уже сколько — четыре месяца, как он приехал в этот университет из Армавира. Друзей пока нет, но довольно много… других знакомых. Его типичная жизнь, ничего нового. Неправильно. Было, есть что-то новое. И это «новое» беспорядочно, хаотично, немного грубовато, но невероятно мило любящее… химии. И да, Сергей уже несколько раз пытался шутить о том, что он преподаёт физику, пока «новое» преподаёт химию, но «новое» просто моргает ему этими своими невозможными голубыми глазами, затем бормотает что-то себе под нос, дуется и уходит. Однажды даже врезавшись в открытую дверь учительской. А это началось как шутка. Забавный и неуклюжий, но невероятно умный профессор химии, которого студенты любили и боялись одновременно. И если секс с молодыми студентками имел свои прелести, а флирт с деканом имел свои преимущества, то ситуация с Научпоповым была абсолютно нейтральной. Сначала. Но когда Научпопов одним из своих экспериментов в учительской буквально уничтожил пиджак Сергея, профессор неизбежно стал его избегать. И да, сам Сергей пытался ругать Научпопова, но глаза того почти наполнились слезами, длинные-длинные ресницы начали дрожать, розовая-розовая нижняя губа начала трястись, и Научпопов чуть не сломал костяшки своих пальцев. Сергей решил сделать глубокий вдох в тот день. И хорошо потрахаться с соседкой. Но когда он вошёл в неё той ночью, и её улыбающиеся голубые глаза встретились с его, его первой мыслью была самой-самой абсурдной. Он подумал о Научпопове. С тех пор, каждый раз, когда они случайно встречались — в коридоре, в аудитории, в учительской или даже в туалете — внутри у Сергея возникало странное покалывание. Поэтому он решил сделать самый логичный и взрослый поступок — решил дразнить Научпопова. Пролить его колбы, смешать его химические соединения, украсть его записи. Сначала профессор думал, что это его собственная неуклюжесть играет с ним злую шутку, пока однажды не застал Сергея врасплох. Выражение разочарования и предательства в этих глазах было тем, что Сергей никогда не забудет. Научпопов снова надулся, топнул яростно ногой по полу и вышел из лаборатории. На следующий день, увидев Сергея в коридоре, тот остановился и демонстративно развернулся, чтобы пойти в противоположном направлении. С тех пор Научпопов окончательно стал избегать его. Поэтому Сергей сделал следующее правильное решение — начал ходить на лекции Научпопова в своё свободное время. На пятой лекции он совсем потерял себя. Ненавидя химию со школьных лет, профессор физики с открытым ртом следил за быстрым письмом этих аккуратных длинных пальцев на доске. Активно слушал восторженные лекции, наблюдал за яркой жестикуляцией и слушал звонкий смех, когда Научпопов рассказывал какие-нибудь «интересные новости из мира химии». Но больше всего Сергей любил, когда Научпопов хаотично проводил какой-нибудь свой эксперимент, а потом объяснял студентам, почему он работает или не работает так, как надо. Блеск в глазах, который Сергей теперь видел во сне, был финальной точкой. Он окончательно пропал, когда осознал, что хотел, чтобы блеск этих глаз был только для него. Если Научпопов смотрел на свою любимую химию сияющими глазами, то Арсений посмотрит на него с огнём в глазах. Но миссия оказалась невыполнимой. Сергей перепробовал всё, буквально всё. Например, явный подкат о том, как он сам взорвётся, если профессор коснётся его так, как касается этой колбы. Или о том, что, даже не взорвавшись, Сергей уже был мокрым. Он даже пытался запомнить некоторые химические уравнения, чтобы через них объяснить свои намерения. Никакого результата. Ничего. И вот однажды он услышал, как группа студентов выходит с лекции Научпопова, обсуждая, что тот «на самом деле, пиздец какой красивый, но всегда один». Этого Сергей, конечно, не мог не заметить. Занудство тоже было очень явно. Но тут какая-то девушка упомянула, что Научпопову, возможно, нравятся мужчины, и сердце Сергея ёкнуло. А когда она добавила, что Научпопов, скорее всего, девственник, отреагировал ещё один орган тела Сергея. И вот он здесь, медленно приближается к Научпопову после очередной лекции по химии. На улице уже темно, шесть вечера, декабрь, снег, чертовски холодный пятничный вечер. Студенты логично направлялись домой или на тусовку, на что Сергей тоже надеялся. И если в начале лекции тот думал «разогреться другим образом» — чем больше он приближался к Научпопову, тем нерешительнее становился. В тот момент, когда Сергей открыл рот, чтобы снова подкатить, Научпопов посмотрел прямо на него. — Мне не нужна твоя помощь. На самом деле, пожалуйста, мне и на лекциях ты не нужен. — О, детка, я не собираюсь убирать. Я здесь, чтобы сделать тебя ещё грязнее. В его голове это звучало лучше, но то, как Научпопов вздыхает и приподнимает бровь, заставляет Сергея немедленно обдумать как выбежать из зала. — У тебя есть идея, чтоб эксперимент сработал по-другому? — Я-... — Сергей в замешательстве смотрит на колбу в трясущихся руках Научпопова. Эти длинные пальцы снова портят воображение, блин, — Я профессор физики. — Точно. Но на моих лекциях. Тебе же что-то должно было прийти в голову. — Но не в рот. Чем провокационнее Сергей, тем больше смущается Научпопов. Он пожимает плечами и осторожно убирает колбу. — Класть сульфат хрома III в рот не рекомендуется. — III? — Неорганическое соединение, соль трёхвалентного хрома и серной кислоты, и… — Ладно, хорошо, я понял. — Но ты же не понял! На самом деле он используется для получения цветных изображений в фотографии. — Зачем цветные фотографии, когда у меня есть ты, в твоей белой рубашке с фиолетово-синим хромом III? — Сульфат хрома III. — Как хочешь. — Нет!!! Это сульфат, и он… Следующее, что делает Сергей, уже приходило ему в голову, он не будет отрицать. Но не так. Его разум обычно рисует картины того, как он трахает этого умника на деревянном столе в его же кабинете. Или как эти длинные-длинные пальцы рвут простынь, когда Сергей дразнит его своими. Или… Но нет. Ничего такого не происходит, когда Сергей делает шаг вперёд, хватает Научпопова за шею, грубо тянет его вниз к себе и громко чмокает его в одну из его пухлых щёк. Буквально через секунду эти самые щёки начинают гореть красным, и Научпопов отступает назад, тянется к своему подбородку, но потом вспоминает о своих грязных перчатках и хмурится. — Сергей Борисович, это... — голос Научпопова теряется в шёпоте, когда Сергей глупо улыбается, наклоняя голову набок и закусывая нижнюю губу, — Неуместно. — Знаешь, чего я хочу, Сеня? — Я знаю, чего я хочу. Не называй меня Сеней. — Сень Серге’ич, когда я шёл на эту твою лекцию, тринадцатую, кстати, я думал о том, как ты будешь вздыхать, стонать и кричать подо мной. — Серг-... — Но сейчас, сука, я хочу пригласить тебя на ужин, послушать твою болтовню о химии и... Просто чтобы на секунду ты посмотрел на меня так же, как на эти свои соединения. Научпопов открывает рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрывает его и опускает глаза, его щёки всё ещё горят. Сергей мягко улыбается, потом пожимает плечами. — Я больше не буду беспокоить тебя своим появлением на твоих лекциях, будь уверен, — Сергей щёлкает языком и поднимает с пола одну из маленьких пробирок, аккуратно ставя её на стол перед Научпоповым, — Извини, что я такой мудак. Но тихий голос останавливает его, когда он поворачивается, чтобы уйти, побеждённый, злой на себя за то, что не только эти глаза убьют его сны, но теперь и ощущение этой мягкой кожи на его губах. — Тогда я могу зайти на твои, — шепчет этот застенчивый голос, и Сергей так быстро крутит головой, что ему кажется, что у него всё кружится. Научпопов избегает его взгляда, играя краем своего белого халата, — Вторник 10:30 и 17:45, среда 11:20, четверг-… — Что? — Я уже был на большинстве из них. Кроме понедельника, у меня в то же время лекция. — Я… Я никогда не видел-… Какого чёрта ты делаешь на моих лекциях? — Химия и физика идут рука об руку. Твоя логика помогает мне в моих экспериментах. — Хуйня. — Нет, — Научпопов делает глубокий вдох и смотрит прямо на Сергея, дрожа ресницами, — «Хуйня» — это то, что ты хочешь, чтобы я смотрел на тебя так же, как смотрю на химию. — Fortuna favet fortibus. Научпопов улыбается. Улыбается ему. Ему. И Сергей не может не расплыться в очередной глупой улыбке. — Fortes fortuna adiuvat. Научпопов делает шаг вперёд и ставит пустую колбу прямо перед своим лицом. Яркие голубые глаза сверкают сквозь стекло. — Когда ты решил, что физика – это твоё? — Когда я окончил школу, наверное, — Сергей пожал плечами, сосредоточившись на этих глазах через стекло, — А ты и твоя химия? — С тех пор, как я себя помню, я любил химию... — Научпопов убирает колбу и робко улыбается. Сергей замечает, как кончик розового языка нервно скользит по его нижней губе, — Но, наверное, я могу полюбить и что-то другое... И Научпопов наклоняется к нему, оставляя такой же громкий поцелуй на щеке Сергея, затем отступает, тут же отводя взгляд, пытаясь сосредоточить своё пылающее лицо на чём угодно, только не на Сергее. Который просто стоит там, застыв, с бешено колотящимся сердцем, вопреки всем законам физики. — Сеня... А-.. Арсений? — Ау? — У меня голова кружится из-за твоего сульфата хрома или...? — О Боже, ты им надышался! Научпопов вздрагивает и схватывает Сергея за плечи, неудержимо тряся его. Так сильно, что Сергей пытается расставить руки и схватиться за стол позади себя, но промахивается, и они оба падают на пол – Сергей громко на спину, а Научпопов на него сверху. Сергей инстинктивно шипит, но тут же чувствует что-то тёплое под головой – во время падения Научпопов явно неосознанно подложил руку под его затылок, чтобы избежать травмы. — С-С-ерёжа? — А? — Сергей мягко улыбается, его живот делает кульбит от тихого шёпота почти прямо в его губах. — Ты ударился? — Один из твоих экспериментов меня исцелит, я уверен. — Это медицина, а не хими-… — Чш-ш-ш, всё в порядке, всё хорошо, — Сергей немного ёрзает, сжимая раздвинутые ноги Научпопова. Тот вдруг осознаёт своё положение и пытается пошевелиться, но сильные руки Сергея не позволяют, — Знаешь, Сеня… — Сергей медленно приподнимается, коснувшись носом носа Научпопова, — Ты химик, я физик. Между нами не хватает только… биологии. Прежде чем сам Сергей успевает закатить глаза на свой собственный дешёвый подкат, а Научпопов отреагировать очередным логическим выводом, их губы встречаются. В тёмном университетском зале в ту пятницу вечером, в декабре. И Сергей чувствует себя колбой в этих руках, чьи пальцы торопливо пробегают по его кудрям. Затем Научпопов разрывает поцелуй и опускает взгляд, его лицо всё так же горит. Сергей быстро целует его в дрожащий нос, и в тот момент, когда Науч-… Арсений поднимает глаза, Сергей понимает всё. Огонь в этой голубизне. Никакая химическая реакция не может описать их цвет. Никакая задача по физике не может показать скорость, с которой Сергей наклоняется вперёд для очередного поцелуя. Биология, однако, объясняет довольно многое позже той ночью.