Парень из моих сновидений

      Дорога от торгового центра до дома Альбедо длилась всего минут пятнадцать. Машина затормозила возле элитного и большого коттеджа. Охранник, стоящий на въезде на территорию кивнул, приветствуя хозяина и открыл ворота, пропуская автомобиль внутрь.        Дома их встретила Алиса. В жизни она была еще красивее. Шелковистые волосы до поясницы, мягко ниспадающие на плечи, добрая улыбка и большие аквамариновые глаза, как у Альбедо. Она выглядела лет на двадцать пять максимум, хотя имела уже вполне взрослого сына.       — Это Сахароза. Моя хорошая знакомая, — представил её Альбедо. — Сахароза, а это моя мама, что сегодня выручит нас, как никогда в жизни.        — Нечасто ты приводишь девушек знакомить со мной, Альбедо, — лукаво подметила Алиса. — Признавайся, Сахароза — больше, чем просто хорошая знакомая? Милая, пожалуйста, не стесняйся. Обращайся ко мне на «ты» и просто Алиса, хорошо? Не нужно формальностей. Альбедо, с чем именно требуется моя помощь?       Альбедо отвел маму в отдельную комнату и объяснил ситуацию. Сахароза не знала, что он успел рассказать своей маме, но вернулась Алиса с сияющими от предвкушения глазами.       Затем Сахарозу увели вглубь огромного дома и любезно предложили сесть на диван. Она скромно уселась на край и осмотрелась по сторонам, поражаясь с каким вкусом была оформлена комната.       — Альбедо, будь добр, оставь нас, — твёрдо сказала Алиса. — Можешь пойти погулять, я сообщу, как закончу.       — Но…       — Нечего-нечего в женскую компанию лезть, — усмехнулась Алиса. — Иди-иди.       Альбедо что-то проворчал, однако послушался, оставляя Сахарозу один на один со своей мамой. Неловко-то как… Алиса начала с ненавязчивой беседы, и Сахароза сначала чувствовала себя скованно, но маме Альбедо хватило всего пяти минут, чтобы она расслабилась. И десяти, чтобы почувствовала: Алиса очень открытая и позитивная. Беседа плавно перетекла в демонстрацию ее одежды, а потом чудным образом все, что висит на вешалках, незаметно оказывалось на Сахарозе, а затем наряды начали меняться один за другим.       Сахарозу промучили часа два точно. И ей казалось, что Алиса переборщила. На неё из зеркала словно смотрела совершенно другая девушка. Изящная портупея на декольте, локоны, макияж…       — Сахароза, перестань теребить ремни, ты выглядишь шикарно, — цыкнула Алиса. — Альбедо ждет тебя на крыльце. Иди и сделай так, чтобы у него челюсть отвисла.       Вдох. Выдох. Сахароза снова поправила портупею на декольте и откинула распущенные волосы за спину. Она чувствовала себя не в своей тарелке, будто из нее сделали другого человека. Но если это значило утереть нос завистницам, то так уж и быть, она выйдет из зоны комфорта.       Когда дверь открылась, Альбедо сразу заметил выразительные золотые глаза, обрамленные пушистыми покрашенными ресницами. Казалось, перед ним всё та же застенчивая Сахароза, которую лишь хочется пожалеть, но теперь черты её лица стали более выразительными. Волосы, которые до этого были как всегда прилизаны, теперь падали по плечам и спине шикарной волной.        Белоснежную шею Сахарозы украшал тонкий черный ремешок. Соединившись в яремной ямке, он ровной изящной линией опускался прямо к декольте черного, слегка облегающего платья до колен. Платье подчеркивало хрупкость её фигуры, а ремешок словно манящая линия вёл взгляд вниз, заставляя задерживаться на каждом изгибе. Свет мягко ложился на гладкую ткань, играя бликами и тенями, добавляя образу притягательного очарования.       Альбедо хотел сказать хоть что-то, но мысли словно выбили из головы. Как будто его хорошенько ударили по голове. Он ощущал, как его язык словно прилип к нёбу, слова разбегались, едва родившись в сознании. Он вновь посмотрел на Сахарозу, и его сердце забилось чаще.       — Пойдем? — спросила она невинно, и её губы изогнулись в легкой, почти незаметной улыбке.       — А… Да… — заторможенно ответил он и направился к машине. Открыв дверь, как джентльмен, он усадил Сахарозу в автомобиль, а затем сел сам.       Всю дорогу Альбедо то и дело посматривал на Сахарозу, не в силах поверить, что она может быть такой… Его мама точно мастер своего дела. Превратила стесняшку-ботаничку в какой-то жгучий коктейль страсти и сексуальности. В свете уличных фонарей её глаза, казалось, переливались искрами, напоминая о том, что за внешней спокойствией скрывается целый мир неизведанных эмоций и страстей. Альбедо пытался сосредоточиться на дороге, но каждая её улыбка, каждое движение уводили его мысли прочь.       Их появление на вечеринке вдвоем действительно было эффектным. Со всех сторон к ним летело множество заинтересованных взглядов. Сахарозе было явно некомфортно от такого пристального внимания, и с каждой секундой она всё сильнее прижималась к Альбедо.       — Расслабься, — успокаивающе прошептал Альбедо и приобнял Сахарозу за талию.       — Ч-что ты делаешь?! — её голос дрогнул, жест Альбедо заставил её покраснеть.       — Мы же типа пара, забыла? Создаю видимость.       — Ну зачем я на все это согласилась? — взвыла Сахароза. — Я хочу домой.       — Поздно, Сахароза, поздно, — усмехнулся Альбедо и сильнее прижал её к себе, не давая убежать.       Взяв Сахарозу за руку, он потянул её за собой. Её пальцы горели, а рука дрожала от волнения. Как бы эта впечатлительная девчонка в обморок не свалилась…       В огромной гостиной они устроились на широкий диван. Здесь хороший обзор, поэтому Альбедо решил разместиться именно здесь. И многие студенты действительно частенько поглядывали в их сторону, шушукаясь.       — Там Лиза! — вдруг испуганно сказала Сахароза. — Знаешь её?       Она кивнула в сторону девицы с каштановыми волосами в фиолетовом мини-платье. Конечно, Альбедо знал Лизу. Он просто не мог забыть такую настырную и прилипчивую девушку, которая его уже достала своими подкатами.       — Знаю, а что?       — Я терпеть ее не могу, — вдруг срывается с губ Сахарозы. — Она меня достала.       — Сейчас утрём ей нос, только веди себя спокойно, — с ухмылкой сказал Альбедо, нагло поглядывая в сторону Лизы.       Он придвинулся к Сахарозе так близко, что их бёдра соприкоснулись. Мягко приобняв одной рукой, а другой отбросив мятные пряди, он наклонился и прижался носом к её виску. Сахароза издала еле заметный писк, но постаралась расслабиться, а Альбедо провел кончиком носа от виска к шее и нежно прикусил нежную кожу. Сахароза дёрнулась от неожиданности и прошептала одними губами:       — Ты с ума сошёл?       — Не волнуйся, — Альбедо провёл носом обратно вверх и остановился около скулы. — Я не оставлю на тебе следов.       Её дыхание стало неровным, как будто отголоски волнений сметали все мысли. Она закрыла глаза, погружаясь в его прикосновения, вновь доверяя своему сердцу. Альбедо снова наклонился, но на этот раз он остановился около её губ.       — Сахароза?! — хорошо сыгранную любовную сцену прерывает знакомый голос и перед ними предстает Люмин…       «Она-то тут что делает?» — проносится в мыслях Альбедо. — «Обычно она там, где есть Скарамучча. А Скарамуччу выпишут из больницы только завтра… Если не он пригласил её на эту вечеринку, тогда кто?»       Затем Альбедо заметил Сяо, который подошел к Люмин и мягко взял её за руку. Она и Сяо?! Да быть такого не может! Что вообще происходит? Он не мог поверить своим глазам. Все его предположения о намечающемся союзе между Скарамуччей и Люмин рассыпались в прах. И когда этот мрачный тип успел завоевать сердце Люмин?       Сяо не был изгоем, и никто не смел его как-то трогать, все старались обходить его стороной. Было в этом парне что-то опасное. Некоторые даже говорили, что видели у Сяо в кармане настоящий пистолет… Вообще, он был вторым по загадочности после Дотторе человеком в университете. Все знали, что Сяо из какой-то знатной семьи: это поняли по дорогим шмоткам и крутой тачке, которая привозила его университет и забирала оттуда, причем с личным водителем. Но никто не мог сказать, кто его родители и чем занимаются, откуда деньги, где живёт и так далее…       — Люмин, — пискнула Сахароза. — Привет.       — О, так теперь ты со мной разговариваешь? — Люмин скрестила руки на груди и недовольно посмотрела на… Подругу? Можно ли было их еще считать подругами?       — Да, прости за мое поведение, я была не права, — бойко начала оправдываться Сахароза, вскочив с дивана. — Вышло недоразумение и…       — Что значит «недоразумение»? — голос Люмин продолжал сочиться враждебностью. — Мы были с тобой в одной лодке, можно сказать, а ты так легко поверила, что я якобы отправляла какие-то фото твоему Альбедо? Ты могла бы поговорить со мной, а не строить из себя немую и гордую. Знаешь, было очень обидно, когда единственная подруга не может тебя выслушать и обижается, не разобравшись в ситуации. Мне кажется, нашу дружбу в таком случае можно поставить под сомнение. А теперь ты ещё и с этим Альбедо, из-за которого я спасала твою задницу в прошлый раз. Вот так ты ценишь мою помощь?!       — Люмин, мне жаль… — Сахароза виновато опустила глаза и грустно вздохнула.       — Да забей на неё, — посоветовал Альбедо. — Какое она право имеет влезать в твою личную жизнь?       — Раз так, — твердо заявила Люмин. — Если этот Альбедо снова тебя подставит или использует, на мою помощь можешь не рассчитывать. Я сыта по горло, Сахароза, прости уж. Пойдем, Сяо, — она дёрнула его за руку, уводя в сторону.       Сахароза поникла. Она знала, что была не права в этой ситуации, что не дала Люмин даже объясниться, поддавшись влиянию мнения окружающих и своим отрицательным эмоциям.       Каждый раз, когда она прокручивала в голове тот злополучный момент, её сердце сжималось от чувства вины. Она вспомнила, как Люмин пыталась заговорить с ней, как в глазах подруги читалась мольба — а она просто не захотела слушать, а теперь грустила. Она пыталась успокоить себя мыслями о том, что поступила так из лучших побуждений, заботясь о себе и своём спокойствии, но это не приносило облегчения.       «Как бы всё могло быть иначе, если бы я просто послушала…» — подумала Сахароза, поражённая осознанием своей ошибки.       — А ну, не растраиваться, — подбодрил её Альбедо. — Твоя Люмин перебесится, и вы помиритесь. Вот увидишь.       — Надеюсь, — с тяжелым вздохом ответила Сахарозы. Настроение утирать кому-либо нос уже давно пропало. — Ты можешь отвезти меня домой?

***

      Знакомство с родителями парня — всегда волнительное событие, особенно, когда ты притворяешься, что у вас отношения... Вот и Люмин вышла из дорогой машины перед рестораном, где их ждал отец Сяо и почувствовала, как дрожат ее колени. Она вздохнула глубоко, надеясь, что это поможет хоть немного успокоиться, но волнение лишь усилилось. С каждым шагом к ресторану сердце билось все быстрее, а мысли путались: как им негласно согласовать все детали их вымышленной истории? Как избежать провала?       Дойдя до дверей ресторана, Сяо ободряюще сжал руку Люмин. Его взгляд вопрошал: «Готова ли ты?» Она ответила легкой улыбкой, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы скрыть внутреннюю бурю. Вместе они вошли внутрь, где на них уже ждал строгий и внимательный взгляд Чжун Ли.       От здания ресторана веяло роскошью: хрустальные люстры, мраморные столы и стулья с позолоченными спинками. Ожидание казалось бесконечным. Отец Сяо встал, когда они подошли. Люмин едва заметила, как он кратко приветствовал сына, прежде чем его глаза сосредоточились на ней, изучающие и глубоко проникающие.       — Добрый вечер, Люмин, — сказал он, поднимая брови и даря ей холодную, хотя и вежливую улыбку.       — Добрый вечер, мистер Ли, — ответила она, стараясь сохранить твердость голоса, хотя колени предательски продолжали дрожать.       Они уселись за стол, и официант незамедлительно принес меню. Отец Сяо, перелистывая его, казался совершенно невозмутимым. После того, как официант принял заказ, на несколько мгновений над столом повисает недолгая тишина.       — Я бы хотел узнать побольше о тебе. Как же долго вы с Сяо вместе? — спросил Чжун Ли.       — Мы… мы… — Люмин посмотрела на Сяо, но он, кажется, предлагает ей придумать что-нибудь самой. — Мы встречаемся уже год       — Год, хм? Понятно, — в его голосе слышался намек на скептицизм, он слегка наклонился вперед, кладя локти на стол. —Учишься? Работаешь?       — Учусь. Там же, где учится Сяо.       — И какую специальность ты изучаешь? — не успокаивался Чжун Ли.       — Филология…       — Сколько тебе лет?       — Девятнадцать.       — Кто твои родители? — на этом вопросе Люмин резко замолчала и поникла.       Казалось, что эти простые слова повисли в воздухе, оставляя за собой тишину, в которой, однако, отчетливо звучали невысказанные чувства. Люмин не хотелось говорить о том, как в детстве она потеряла своих близких. Эта боль была по-прежнему свежей и готовой вспыхнуть от малейшего упоминания. Её взгляд устремился вниз, словно взгляд мог избежать любопытных глаз и не разбередить старые раны.       — Отец, у Люмин нет родителей, и это больная для нее тема. Давай поговорим о чем-то другом, — попросил Сяо. — И чего ты ей устроил допрос?       — Я просто узнаю Люмин лучше, сынок. Я имею полное право знать немного о девушке, с которой ты встречаешься, тебе не кажется?       — Такими темпами моя девушка сбежит.       — Если она не может вести простой разговор, то, возможно, она тебе не подходит, Сяо, — Чжун Ли издает легкую усмешку, в его глазах появляется намек на странное веселье. — Люмин, чем ты любишь заниматься в свободное время?       — Большую часть своего свободного времени я провожу за учебой, но в целом… Мне нравится читать и слушать музыку, — казалось бы такой простой ответ не мог вызвать дополнительных вопросов, но не в случае с Чжун Ли.       Сяо дёрнул Люмин под столом за рукав и отрицательно покачал головой с печальными глазами, показывая, что ей явно не стоило затрагивать тему искусства.       — А что именно? — поинтересовался Чжун Ли.       — В основном, современную музыка. Конкретного исполнителя нет, но слушаю всё, что понравится. Из книг в основном современные романы.       — Современная музыка в наши дни довольно шумная, — Чжун Ли слегка вздохнул, прежде чем продолжить: — Я предпочитаю классику. Современная музыка не может сравниться с красотой классики, по крайней мере, на мой взгляд. Наша семья ценит традиции и обладает… изысканным вкусом, скажем так. Мы часто проводим вечера, слушая классическую музыку, посещая музеи и художественные галереи. Мы считаем важным окружать себя красотой и культурой, а не шумом и глупыми развлечениями. В конце концов, классическая музыка и искусство требуют настоящего мастерства, а не бессмысленного и однотипного шума, который, похоже, нравится современной молодежи.       — Но классическая музыка может наскучить, не так ли? — неосторожно спросила Люмин, и Сяо сильнее дёрнул ее за рукав под столом. Кажется, она была обречена…       — Ни в коем случае! — категорично отметил Чжун Ли. — Классическая музыка — это вневременной шедевр, который сохраняется веками. В нем есть глубина, сложность и мастерство, которых не хватает современной музыке. Если ты находишь это скучным, возможно, это просто потому, что ты по-настоящему не оценила его тонкостей.       — Нет, я имею в виду, что композиторов, написавших шедевры классической музыки, больше нет в живых, а это значит, что резервы классической музыки не пополняются, — пояснила Люмин. — Вам не надоедает слушать одно и то же?       Ухмылка Чжун Ли вдруг исчезла, сменившись выражением легкого раздражения от слов Люмин.       — Композиторов, написавших шедевры классической музыки, может быть, и нет в живых, это правда. Но их творения выдержали испытание временем, став бессмертными. А что касается «надоедать», — он сделал паузу, его взгляд стал холоднее. Раздражение Чжун Ли было заметно по тому, как он прищурился, глядя на Люмин. — Ты явно не понимаешь ценности классического искусства и его вневременности, — он на мгновение замолчал, его взгляд не дрогнул. — Только необразованные и некультурные находят классику скучной. Очевидно, ты попадаешь в эту категорию.       — Отец! — воскликнул Сяо. — Это было немного грубо!       — Я просто констатирую факты, — пояснил Чжун Ли. — Она явно не ценит красоту и изящество классического искусства, — он снова сделал паузу, его тон был слегка снисходительным. — Если ей наскучили шедевры прошлого, то это из-за ее собственного невежества.       — Я… Я не говорю, что классика плоха… — попыталась защититься Люмин. — Меня просто удивило, что вы слушате только классическую музыку, и я просто хотела узнать ваше мнение. Я не хотела оскорбить ваши вкусы или обидеть вас, возможно, я подобрала неправильное выражение…       — Может быть, ты и не хотела обидеть, но ты это сделала. Твои слова демонстрируют отсутствие понимания и признательности. Ты явно ценишь современную музыку выше шедевров классического искусства, что свидетельствует о дурном вкусе. Тебе следует заняться самообразованием, научиться ценить высшую красоту. Может быть, тогда ты поймешь, почему мы так любим классику.       На этом неудавшийся разговор был окончен. Воцарилось молчание, и все сосредоточились на еде. Напряжение в воздухе было плотным и неуютным. Выражение лица Чжун Ли все еще оставалось несколько холодным и серьезным, время от времени он поднимал глаза, чтобы посмотреть на Люмин. Сяо был сосредоточен на своей тарелке, неловкое молчание явно беспокоило и его. Он попытался нарушить тишину пару раз, но безуспешно.       — Сяо, проводи даму до дома и возвращайся сам, — приказал Чжун Ли, когда трапеза была закончена.       — Конечно. Люмин, пойдем.       — Спасибо за ужин, — сказала Люмин, вставая из-за стола. — Было приятно с вами познакомиться. До свидания!       — Не за что, — его голос был вежливым, но в нем слышался намек на холодность. — Встреча с тобой, Люмин, тоже была… впечатлительной. До свидания.       Стояла неловкая тишина. Они прошли несколько шагов по узкой улочке, освещенной лишь тусклым светом фонарей. Люмин крепче прижала к себе свою сумочку, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Сяо опустил взгляд, едва уловимые тени сомнений и разочарования мелькнули на его лице.       — Прости, это моя вина, — наконец сказал Сяо. — Я должен был заранее предупредить, что мой отец одержим классикой и ожидает, что все остальные будут такими же. Знаешь, ты верно подметила, если постоянно увлекаться только классикой, это может надоесть. Мне уже надоело…       — Все в порядке, Сяо. Знаешь… Я даже рада, что я всего лишь фальшивая девушка. Жаль твою будущую даму сердца, ей же придется тоже пройти все это испытание, — посмеивалась Люмин.       — Моя будущая девушка? — Сяо задумался и поник на этих словах, вновь возвращаясь мыслями к Итэру, которого любил. — Не думаю, что у меня она будет.       — А почему? — поинтересовалась Люмин.       — Я… Мне не нравятся девушки. Я… — он замолкает, не в силах произнести эти слова вслух. Он отводит взгляд, избегая зрительного контакта с Люмин, как будто стыдится самого себя.       — Тебя привлекают парни, Сяо? — догадалась она.       Сяо слегка вздрогнул, застигнутый врасплох таким прямым вопросом. Он опустил взгляд на свои ноги, его щеки слегка покраснели. Он молчал несколько мгновений, прежде чем ответить, его голос был едва громче шепота:       — Д-да…       — Представляю, как это трудно, — хмыкнула Люмин. — Твой отец был бы в шоке, если бы узнал.       — Да… Отец сошел бы с ума. Если бы он узнал, что меня на самом деле привлекают мужчины, он был бы в ярости. Он весь в традициях и наследии, и идея о том, что я не интересуюсь девушками и не хочу продолжать нашу семейную линию, мягко говоря, шокировала бы его. Он, вероятно, отрекся бы от меня.       — Мне жаль. Но я не осуждаю, это твой выбор. Все мы разные, верно? Признавайся, тебе кто-нибудь уже нравится? — Люмин игриво подтолкнула Сяо локтем.       — Спасибо тебе… Я рад, что ты понимаешь и не осуждаешь, — он выдержал паузу, его щеки снова немного вспыхнули. — Д-да… Мне уже кое-кто нравится. Я скажу тебе, кто это, если пообещаешь, что не будешь злиться или смеяться.       — Я обещаю! — серьезно ответила Люмин.       Сяо сделал еще один глубокий вдох, и он, наконец, заговорил тихим и нервным голосом.       — Хорошо… Это… Это твой брат. Итэр.       Люмин моргнула, явно озадаченная. Секунду она молча переваривала услышанное, потом ее глаза расширились, чувствуя, как по её телу пробегает волна удивления. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но слова не хотели находиться.       — Ты серьёзно? — наконец пробормотала она, глядя на Сяо с расширенными глазами.       Сяо кивнул, чувствуя, как внутри всё сжимается от неловкости и страха. Он боялся, что Люмин может разозлиться или отвергнуть его совсем.       — Я не знаю, когда это началось, — продолжил он, опуская взгляд к земле. — Но каждый раз, когда я вижу его, моё сердце начинает стучать быстрее, и я чувствую это тепло внутри. Мне действительно сложно это объяснить, но это правда.       — Это не то, чего я ожидала услышать, — призналась она. — Но я не буду злиться или смеяться. Как и обещала.       Сяо поднял взгляд, столкнувшись с её искренними глазами. В её словах и поведении не было ни намёка на насмешку или осуждение.       — Спасибо, Люмин, — тихо сказал он, чувствуя, как камень на его душе становится легче. — Я боялся кому-либо рассказать, но теперь мне немного спокойнее.       — Важно иметь человека, с которым можешь поделиться чем угодно. Даже такими сокровенными чувствами. И знаешь, может быть, тебе стоит поговорить с Итэром. Возможно, он чувствует что-то похожее.       Сяо задумался над её словами. Может быть, Люмин права. Может, стоит набраться смелости и рассказать Итэру о своих чувствах. Но в любом случае, он был благодарен Люмин за её понимание и поддержку.       — Ты хочешь, чтобы я осторожно выяснила, привлекают ли его парни? — предложила она.       — Т-ты действительно сделаешь это для меня? — в его глазах появилось мгновение нерешительности. — Да, пожалуйста. Я был бы признателен, если бы ты смогла выяснить, привлекают ли его парни. Но… не говори ему, что ты это спрашиваешь из-за меня, ладно?       — Конечно.       — Спасибо. Правда. Я ценю это. Только если ему не нравятся парни, пожалуйста, не говори мне, ладно? Это будет слишком больно для меня.       — Договорились.

***

      Когда Люмин пришла домой, она сразу позвонила Итэру по видеосвязи. После нескольких гудков на экране появилось знакомое лицо, и сердце Люмин наполнилось радостью. Люмин села на диван, согреваясь чашкой горячего чая в руках, готовясь к душевной беседе.       — Привет, сестрёнка! — улыбнулся Итэр, его глаза сияли от радости.       — Привет, Итэр! Как ты? — спросила Люмин, устраиваясь поудобнее на диване.       — Неплохо, работа и учеба как обычно. А у тебя как дела? Ты же сегодня ходила на знакомство с отцом Сяо?       — Это был ужас. Чжун Ли разнес меня в пух и прах, — рассмеялась Люмин.       — Я так и думал. Из того, что рассказал мне Сяо, его отец — настоящий старомодный дед. Я так и знал, что что-то пойдёт не так.       — Но это была твоя идея — сыграть девушку Сяо. Ты подставил меня, негодяй! — немного недовольно возмутилась Люмин.       — Да ладно, ты хорошо справилась. Я уверен, что отец Сяо был впечатлен, — Итэр разразился громким смехом, откинув голову назад.       — О да, он определенно не забудет меня.       — Да. Ты определенно навсегда останешься в его памяти, — смех Итэра усилился, его улыбка превратилась в озорную усмешку. — Держу пари, он никогда раньше не был так разочарован выбором партнера Сяо.       — Ах, ты… Ты… Я даже не могу подобрать подходящее слово, как тебя назвать! Ладно-ладно. А теперь представь, когда Сяо приведет знакомиться свою настоящую девушку.       — Да это будет интересная ситуация, — ухмылка Итэра стала шире. — Мне жаль бедную девочку. Чжун Ли точно съест ее живьем. Это будет настоящий кошмар.       — Кстати. А когда ты найдешь свою вторую половинку?       — Я? Да когда угодно! Просто я слишком красив и очарователен. Для меня девушки выстраиваются в очередь по всему району. Я просто разборчивый и пока не нашел действительно хороший вариант.       — А хвастаться, как посмотрю, ты любишь, — беззлобно хмыкнула Люмин. — Но неужели тебе никто не нравится? Серьезно… Вокруг тебя всегда крутилось так много девушек, и ты ни на одну из них не смотрел. Или, может быть… — Люмин придала своему голосу шутливый оттенок — Тебе нравятся парни?       Итэр бросил через камеру телефона на Люмин притворно-серьезный взгляд, его глаза широко раскрылись, а тон стал драматичным.       — Ох, Люмин, ты обвиняешь своего собственного брата в том, что он гей? Я оскорблен! — он сделал печальную паузу, прежде чем снова разразиться громким смехом, и его лицо расплылось в широкой улыбке. — Хорошая попытка, но нет. Я просто слишком разборчив, вот и все.       — А что, если красивый парень вдруг признается тебе в любви?       — О-о-о, вот это мысль. Если бы красивый парень признался мне в любви, я бы определенно подумал об этом, — его тон стал более многозначительным. — Кто я такой, чтобы отвергать признание в любви от красивого парня?       — Ты шутишь или серьезно? — уточнила Люмин, склонив голову набок.       — Кто знает? Может быть, я шучу. Может быть, я серьезно. Ты никогда не узнаешь, сестренка. Но почему тебя вдруг так заинтересовала моя личная жизнь, а? Ты начинаешь беспокоиться, что я слишком красив и меня могут украсть?       — Эй, ответь мне серьезно! — не купилась на смену темы Люмин. — Я никому не скажу!       — Хорошо, хорошо, тебя не провести, Люмин. Я отвечу тебе серьезно. Если — и это большое «если» — красивый парень признается мне в любви, я буду готов рассмотреть это. Удовлетворена?       — Ты бисексуал? — с ухмылкой спросила Люмин.       — Можно сказать и так. Мое влечение не ограничивается только девушками. Парни были бы тоже интересным вариантом…       «Значит, у Сяо есть шанс!» — с радостью подумала Люмин.       — Понятненько. Ладно, пойду я спать. День выдался действительно тяжелым.       Попрощавшись с Итэром и пожелав ему спокойной ночи, Люмин забралась под одеяло и закрыла глаза, ощущая, как усталость наваливается на неё тяжелым грузом. И минуты не прошло, как она уже сладко сопела, готовая встретиться во снах со своими самыми сокровенными мыслями...

      Люмин стояла в незнакомом месте и посмотрела на свое тело сверху вниз: она была совершенно обнаженной около незнакомого озера необычайной красоты. Легкий туман стелился над поверхностью воды, придавая ей загадочность. Вокруг озера раскинулись огромные деревья с пышной листвой, их ветви нежно шевелил легкий ветерок. Лунный свет играл на воде, отражая звезды и создавая атмосферу волшебства.       Люмин шагнула вперед и вошла в озеро, ощущая, как теплая вода обволакивает ее тело. Она чувствовала, как вода мягко ласкает ее кожу, снимая напряжение и усталость. Вода была такой прозрачной, что казалась магической. Под ногами Люмин ощущала гладкую гальку, а вокруг нее плавали маленькие рыбки, едва касаясь ее ног. Она погрузилась в воду по шею, наслаждаясь необычайным ощущением спокойствия и умиротворения.       Но внезапно волшебный момент разрушился, когда она услышала позади себя хруст. Люмин мгновенно обернулась, и её глаза встретились с взглядом Скарамуччи, полные удивления и, возможно, легкого смущения. Осознав своё положение, Люмин погрузилась в воду, чтобы прикрыться.       — Нельзя так подкрадываться! — возмутилась Люмин, чувствуя, как щеки покрываются легким румянцем.       — Я не подкрадывался, я просто любовался ночным пейзажем, — невозмутимо ответил Скарамучча, будто делая вид, что совсем и не смотрел на Люмин       — Лгун! Отвернись сейчас же, я оденусь!       — Жаль, мне понравилось зрелище…       Люмин чувствовала, как её щеки ещё больше заливает краска. Она не могла поверить, что потеряла бдительность. Но в то же время ей было приятно, что Скарамучча нашел её привлекательной…       — Может, тогда присоединишься? — игриво, но в то же время смущенно предложила она. Она сама от себя такого не ожидала…       — Ты серьезно? — ошеломленно уточнил он, и Люмин неуверенно кивнула. — Только потом не надо называть меня извращенцем, ты сама предложила.       Люмин для приличия отвернулась, чтобы Скарамучча разделся и вошел в озеро к ней. Вода была такой мягкой и обволакивающей, что казалось, будто она растворяет все тревоги и печали. Через некоторое время она почувствовала нежное прикосновение его пальцев к её обнаженной спине. Она слегка вздрогнула от неожиданности, но тут же успокоилась. Его касание было осторожным, словно он боялся нарушить этот волшебный момент. Люмин закрыла глаза, погружаясь в тишину, которую прерывал только шепот волн и лёгкий шелест листьев на деревьях.       — Холодно? — мягко спросил Скарамучча, его голос был тихим, но уверенным.       Люмин закрыла глаза и позволила себе наслаждаться моментом, ощущая, как его пальцы медленно скользят по коже, оставляя за собой едва заметные следы. Она повернула голову и слегка улыбнулась, чувствуя, что сердце начало биться быстрее.       — Нет, просто неожиданно, — ответила она, чуть приподняв плечи.       Скарамучча тоже слегка улыбнулся и, склонившись к ней, прошептал:       — В этом озере звезды кажутся ближе.       Люмин вновь взглянула на воду. Звезды действительно сверкали, как драгоценные камни, которые можно достать рукой. Их мерцание было почти гипнотическим, и она почувствовала, как в этот момент исчезли все её страхи и тревоги.       — Тут так спокойно, — тихо проговорил Скарамучча, нарушая вдруг возникшую тишину.       — Да, — ответила она, — будто весь мир замер.       Он провел рукой вдоль её плеча, её сердце начало биться быстрее, но она не отстранила его руку. Вместо этого она повернулась лицом к нему, их взгляды встретились. В его глазах было трудноуловимое сочетание нежности и решимости.       — Я давно хотел сказать тебе… — начал Скарамучча, но слова застряли в его горле.       Люмин положила палец на его губы и мягко улыбнулась.       — Не нужно слов, — прошептала она. — Пусть этот момент говорит сам за себя…       Скарамучча медленно наклонился к ней, и их губы встретились в нежном поцелуе, аккуратном, объединяющем их в этом хрупком мгновении. Вода вокруг словно затихла, будто время пыталось осознать важность происходящего. Её руки нежно скользили по его спине, ощущая тепло его кожи, создавая ощущение близости, которое невозможно было выразить словами.       Скарамучча подхватил Люмин и приподнял ее, совершенно обнаженную, над поверхностью воды, позволяя ей обвить ногами его бедра. Вода плавно стекала с её гладкой кожи, сверкая под лунным светом. Они встретились взглядами, и время словно замерло в это мгновение, наполненное необъяснимой магией и страстью.       Люмин видела, как Скарамучча опустил взгляд на её бедро, как в его глазах отразился шок. Люмин проследила за его удивленным взглядом и заметила, что он смотрит на её необычное родимое пятно в форме звезды.       — Что случилось? — с легкой улыбкой спросила она.       Скарамучча осторожно опустил ее в воду и внимательно посмотрел ей в глаза, будто пытаясь найти ответ на свои внутренние вопросы.       — У меня тоже есть такое же пятно, — медленно произнес он, показывая на свое бедро, и теперь расширились уже глаза Люмин от удивления. Это было так необычно… — Это слишком странно, чтобы быть просто совпадением, — он шагнул ближе, позволяя ей почувствовать тепло своего тела, и нежно коснулся кончиками пальцев ее щеки. — Что-то связывает нас сильнее, чем просто случайная встреча, — его голос звучал уверенно и спокойно, хотя внутри у него бушевала буря эмоций.       — Знаешь, однажды моя подруга, астролог, гадала мне и увидела, что в этом мире у меня есть соулмейт. Может быть, ты и есть мой соулмейт, Скарамучча? Одинаковые родимые пятна это доказывают…       — Я не знал, что такое бывает… — прошептал он чуть смущенно. — Теперь, я думаю, мы можем не сомневаться друг в друге, если нас свели звезды…       — Но она сказала еще кое-что. Якобы мы не будем счастливы в этой жизни…       — Бред какой-то, — хмыкнул Скарамучча, а затем прошептал. — Предлагаю заняться более значимыми делами…       Его язык скользнул по губам Люмин, исследуя тепло внутри. Его бедра прижались к ее бедрам, твердость его возбужденной плоти прижалась к ее животу.       — Ты нужна мне, — пробормотал он шёпотом, слегка отстранившись и покусывая нижнюю губу. — Позволь мне показать тебе, как сильно…       Он снова приподнял Люмин над водой. Его большой палец провел по родимому пятну, дрожь пробежала по телу от соприкосновения. Люмин почти задыхалась от ощущения, однако…       Звук будильника прорезал утреннюю тишину, и Люмин подскочила на кровати, чувствуя, как сердце колотится в груди. Она до сих пор учащенно дышала, щеки горели от смущения, а внизу живота приятно ныло от послевкусия пережитого сна. Что это был за сон? Она собралась заняться любовью со Скарамуччей? Неужели опять одинаковые сны? Мысль о том, что ему мог присниться такой же сон, заставила её прикусить губу. Люмин села на кровати, обхватив колени руками и бесцельно глядя в окно. Свет утреннего солнца мягко освещал её комнату, но в её голове всё ещё царила ночная тьма, полная соблазнительных образов.       Она провела пальцами по своим губам, вспоминая каждый секундный миг того ощущения. Каждое прикосновение во сне казалось реальным, каждый взгляд горел страстью.       Поднявшись с кровати, она пошла к зеркалу. В отражении виднелись красные щеки и слегка припухшие губы. Как будто ей совсем недавно признались в любви и страстно поцеловали. Люмин вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок. Она знала, что необходимо сосредоточиться на сегодняшних делах, но этот сон будет преследовать её весь день. Возможно, потребуется разговор со Скарамуччей, но как с ним говорить о столь интимном?       И действительно весь день Люмин просидела на парах в рассеянном состоянии, снова и снова прокручивая в голове тот эротический сон. Она не могла выкинуть из головы образы, в которых ощущала на себе его горячие губы, как он с каждым поцелуем прикасался к её коже, вызывая трепет и волну желания. Время от времени Люмин невольно касалась пальцами собственных губ, будто бы пытаясь вернуть то нежное чувство, которое охватывало её во сне, и каждый раз её щеки заливали краской.       Она опустила голову на руки, чувства и переживания перемешивались, превращаясь в нечто неразгаданное и томительное. «Что со мной происходит?» — думала Люмин, не находя ответа на этот вопрос.       На перерыве она увидела Скарамуччу в конце одного из коридоров. Заметив его спину, она снова ощутила лёгкое покалывание на губах, будто воспоминания пытались пробиться в реальность. Хотела ли она, чтобы это стало правдой? Внутренний голос молча ухмыльнулся, зная ответ. Но она никак не могла осмелиться подойти к нему. Щеки краснели от одной мысли, что ему мог присниться такой же сон. О боже…       Скарамучча обернулся, они встретились взглядами, и Люмин вздрогнула. Он сделал шаг, другой. Он идет к ней! Люмин зажмурилась. Она не выдержит, если он заговорит об этом сне, который им обоим приснился. Сердце стучало как безумное, отдаваясь эхом в ушах. Она чувствовала, как дрожь пробегает по спине, и удары пульса отдаются в висках. Каждый его шаг был словно оглушительным ударом об огромный барабан, который заглушал все окружающие звуки. Бам! Бам! И… Скарамучча прошел мимо.       — Стой, — охрипшим голосом окликнула Люмин. Для нее самой собственные слова звучали словно из другого измерения. — Мы можем поговорить после занятий?       — О чем нам говорить?! — раздраженно проговорил Скарамучча. — Может, ты хочешь извиниться за то, что тогда облила меня кофе, и купить мне новую рубашку?!       — Что… Я думала, ты забыл об этом. Почему ты такой злой? Мне казалось, мы сблизились.       — Это просто твои фантазии, слепой цыпленок, — пренебрежительно ответил он и развернулся, чтобы уйти.       — А как же сон?! — выпалила Люмин, заставив Скарамуччу остановиться.       — Сон? — удивленно переспросил он.       — Тебе разве не приснилось сегодня ночью, как мы в озере… Ну… — Люмин зажмурилась от смущения, не в силах дальше продолжить фразу.       — Я приду поговорить, — вдруг серьезно заявил Скарамучча. — У тебя последняя пара в девятнадцатом кабинете, верно? Вот и жди меня там.       Скарамучча шёл с задумчивым видом. Ему действительно приснился странный сон с участием Люмин. Он её терпеть не может, так почему во сне он так нежно прикасался к ней? Это раздражало и сводило с ума одновременно. А теперь Люмин еще и знает о его сне? Откуда? Он никому не рассказывал. Всё это было очень странно. Но он выяснит сегодня, что это за фокусы…

***

             Люмин ходила по кабинету после окончания пар взад-вперед, нервничая перед предстоящим разговором. Скарамуччи не было уже десять минут. Может, он вовсе решил не приходить? Но, к счастью, дверь открылась с легким скрипом, и в аудиторию вошёл Скарамучча с безразличным выражением лица.       — Ну, рассказывай, ведьма, как так получилось, что ты знаешь о моем сне? — сразу с порога обвинил её Скарамучча. — Почему мне приснился такой сон? Ты что, подсыпала мне куда-нибудь какое-то любовное зелье? Хоть я не верю в эту чепуху, ситуация всё равно странная.       — Я не понимаю, почему ты стал таким холодным. Ты же предлагал мне дружить, — печально сказала Люмин, чувствуя себя уязвленной и беззащитной. — После больницы ты будто стал другим… Прежним…       — Некоторые мои воспоминания пропали после удара головой, — пояснил Скарамучча холодно. — И я не помню, чтобы я с тобой общался. И мне трудно в это поверить, несмотря на твои слова и слова Чайльда.       — Мы с тобой видим одинаковые сны… — осторожно напомнила Люмин. — И мы так и не разобрались, почему… У меня появилось предположение, что это сны из нашей прошлой жизни, не зря же мы каждую ночь во снах слышим голос, который говорит об обещании встретиться в следующей жизни…       — Ничего глупее я не слышал… — фыркнул Скарамучча. — Одинаковые сны? Прошлые жизни? Ты фэнтези перечитала или любовные романы?       — Ничего я не перечитала! — начала раздражаться Люмин. — Тебе же приснился сегодня сон, верно? Мы были на озере. Плескались в воде. А потом… Потом… — Люмин чувствовала, как начинает краснеть. — Потом мы поцеловались и всё начало идти к… Тому самому…       Скарамучча чувствовал, как от её слов кружится голова. Люмин словно пересказывала сон, который он видел, и он снова вспомнил тот жар, который он чувствовал, видел каждый соблазнительный изгиб её тела, каждый шёпот и стон. И вспомнил, как проснулся со стояком и блестящими от возбуждения глазами. Эти воспоминания сводили его с ума, он чувствовал, как его плоть снова твердеет, как пальцы сжимаются от возбуждения. А Люмин, словно издеваясь над ним, продолжала говорить об этом чёртовом сне. Проклятье…       — Хватит выносить мне мозг своим бредом! Просто скажи, что этими словами пытаешься сказать, что хочешь меня и все, — рявкнул Скарамучча, перебивая её, и резко схватил Люмин, усадив её на парту и оголив бедро, задрав подол платья и… его глаза расширились.       На её бедре красовалось родимое пятно в форме звезды, такое же, как и у него, такое же, как во сне, который он видел. В голове у Скарамуччи вспыхнули образы, обрывки ночных видений, в которых звезда соединяла две судьбы, скользя по тонкой линии между прошлым и будущим. Его сердце замерло на мгновение, а гнев и раздражение уступили место замешательству и тревоге.       — Не может быть… — прошептал он, отпуская Люмин и ступив назад, все еще глядя на её бедро. — Это… Как такое возможно?       Скарамучча не сводил глаз с неё, ощущая, как внутри него поднимается волна забытых воспоминаний. Он встряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. Но голова снова раскалывалась, он зажмурился, чувствуя, как забытые сны поднимаются в его памяти и четко становятся перед его глазами. Он чувствовал, что забыл что-то важное. Значит, Люмин не несла бред. Значит, Чайльд был прав, они действительно сблизились. И самое главное… Люмин — та самая загадочная златоглазка из его снов, в которую он без памяти влюбился.       Он на негнущихся ногах подошёл к Люмин, всё ещё сидящей на парте, и поставил ладони по обе стороны от неё, приблизившись осторожно к её лицу. Его пальцы слегка соприкоснулись с её родимым пятном на бедре и в этот момент в глазах обоих вспыхнуло воспоминание…       У ног гильотины, в бездонную пропасть уходил обрыв, края которого окутывал туман, густой и неподвижный. Камни, покрытые бурой глиной и мхом, спускались вниз, скрываясь из виду, что давало мрачное ощущение таинственности и угрозы. Там, внизу, были утраченные жизни… Было очевидно: их ждала казнь       Скарамучча и Люмин подошли к краю обрыва и встали так близко, чтобы, даже будучи связанными, взяться за руки…       Люмин взглянула на Скарамуччу так, будто видела его любящий взгляд в последний раз. Сердце сжалось от боли, но она не позволила слезам вырваться наружу. Вместо этого она попыталась сохранить в памяти каждый момент, каждый осколок их общей жизни.       — Не зря астролог говорила, что мы не обретем счастья в этой жизни, — прошептала она, чувствуя, как голос дрожит.       Скарамучча, стараясь скрыть свою скорбь, нежно сжал ее руку. Его глаза, обычно полные жажды приключений и озорства, сейчас были наполнены грустью и глубоким чувством.       — Так может есть другая жизнь? Если она есть… пообещай мне, что мы встретимся в следующей жизни! — Скарамучча заглянул в её золотые глаза с надеждой, цепляясь за малейший проблеск утешения.       Люмин слегка улыбнулась, хотя эта улыбка была горькой и печальной…       — Обещаю, мы обязательно встретимся в следующей жизни и обретем свое счастье, — сказала она твердо. Те несколько мгновений, которые им оставались, казались вечностью. Их сердца бились в унисон, словно сливаясь в одном последнем ритме. — Обещаю… — прошептала она еще раз, закрыв глаза и впитывая его тепло.       Спустя мгновение их разъединили стражники, в дальше была лишь непроглядная темнота, которая постепенно рассеялась, возвращая их в реальность…       — Мы были знакомы в предыдущей жизни! Вот что это за голос, что преследовал меня каждую ночь. Это был твой голос, Скарамучча. И мой тоже. Неужели, нам и правда снились сны о нашей прошлой жизни? — с восхищением и одновременно тоской говорила Люмин, перескакивая с одной фразы на другую, из-за чего ее речь казалась нелогичной и сумбурной.. — Это ужасно… Это просто ужасный конец… Там, в нашей прошлой жизни...       — Но самое главное, что мы теперь здесь, вместе, живые… — с внезапной нежностью прошептал Скарамучча. — Снова… Как я много хочу тебе сказать. Мы снова встретились, моя златоглазка…       Он прикоснулся кончиком носа к её шее и провёл им вверх до подбородка. Люмин забыла, как дышать. Казалось, что кислорода в комнате вдруг резко убавилось. Его пальцы слегка скользили по щеке Люмин, и она замерла от бешеного жара. Тепло от рук Скарамуччи становится обжигающим. И Люмин словно утопала в нем. Взгляд его упал на её губы. От одного этого взгляда внизу живота начинало ныть.       Затем губы Скарамуччи мягко коснулись её. Они были теплые и очень настойчивые, и когда он углубил поцелуй, Люмин лишь послушно подстроилась, пропуская его язык к своему. Все её нервные окончания словно пронизывал ток, и Люмин издала беспомощный стон, будто она тонула в раскаленной лаве, которая испепеляла её с каждой секундой. В ответ ладони Скарамуччи сильнее сжались на её талии, притягивая ближе.       Её сердце колотилось как безумное, и каждый нерв в теле казалось вибрировал от его прикосновения. Она закрыла глаза, отдавшись этому моменту, ощущая тепло его дыхания на своей коже. Скарамучча медленно отстранился, его глаза встретились с её, наполненные невыразимой нежностью и тоской.       — Теперь я боюсь тебя потерять снова, — прошептал он, на мгновение оторвавшись от её губ.       Его дыхание смешалось с её, и от этого прикосновения у Люмин закружилась голова. Она почувствовала, как её сердце стерлось в ничто, как будто каждый удар был предназначен для этого мгновения, для этой встречи.       — Я тоже скучала, — еле слышно ответила она, её голос дрогнул, но в нем звучала сила. — Скарамучча, я не позволю нам снова разлучиться.       — Кхе-кхе, — показушный кашель вырывает их из из маленького мирка, и Люмин только сейчас понимает как они выглядели со стороны: она сидела на парте, а Скарамучча устроился между её бедер, щеки обоих горели, а губы были опухшими. На пороге кабинета стоял Сяо и немного ошеломленно смотрел на эту картину. — Я не хотел мешать… Просто собирался спросить, идешь ли ты домой, Люмин.       В глазах Скарамуччи вспыхнула ярость, раздражение и искорка ревности. Он переводил взгляд с Люмин на Сяо и обратно. А затем он холодно отстранился от неё, словно у них и не было этих жарких поцелуев. Люмин почувствовала себя так, будто после горячей ванны её сразу выставили на мороз, и Скарамучча прошипел:       — Ты же с ним всё ещё встречаешься, да?