Парадокс. Фэдгары.

Трое подростков сидят в необычной для них обстановке. Вернее сказать, обстановка была привычной: родной дом, знакомые стены, тот же вид из окна..., но паршивое настроение сделало особый результат, подвергая людей раздумьям о будущих событиях, касательно мамы Эдгара и Колетт. — Мама уже полчаса из кухни не выходит. — Подмечает Колетт, неуверенно дергая брелок на своем телефоне дрожащими пальцами. — Думаю, она сильно обиделась на нас... Фэнг, утешающий Эдгара поглаживанием спины, устремил взгляд на него, ожидая каких-никаких слов. Сначала мальчик отрывает прилипший к коленям лоб, смотрит на параллельную девятиэтажку, стоящую за окном, и наконец вздыхает. — Обиделась, не обиделась — какая, блять, разница? — Язвит эмо то ли на общую ситуацию, то ли на сестру. — Один хуй: "проблема" осталась. И "она" сейчас сидит за одним столом с мамой. Брелок гремит, пока резко не обрывает свой звук, оказавшимся зажатым в кулаке девушки. — А может... он и не проблема? — Она сама не верит своим словам, но сердце дает надежду на это. Услышав неожиданное, брюнет устремляет на сестру строгий, почти испепеляющий взгляд, полный серьезности и недоверия, словно требует подтверждения. Будто бы слова Колетт были лишь ошибкой слуха, и она сейчас всё опровергнет, расставив всё по местам. Она встретила его строгий взгляд, почувствовала, как пересохло в горле, и, сглотнув, заговорила, стараясь удержать голос спокойным. — Я имею в виду... вдруг мы ошиблись с предположениями, — произнесла она, чувствуя, как её голос едва заметно дрогнул. Фэнг, ощутив растущее напряжение, перестал двигать ладонью, немного нахмурился, а затем, сдержанно, но уверенно произнес: — Может, Сэм и вправду хороший человек, Эдгар? Колетт права — не стоит так категорично судить... Эти слова, как только они сорвались с его губ, лишь подстегнули гнев Эдгара. Его лицо потемнело, и взгляд стал таким, что казалось, он не намерен больше слушать. Он резко перебил Фэнга, стиснув зубы: — Не хочу об этом даже слышать, — произнес он, как будто закрывая тему раз и навсегда. — Убирайтесь оба. Его голос был настолько решительным, что в комнате повисла гнетущая тишина. Колетт и Фэнг, не осмеливаясь больше спорить, молча вышли, каждый с тяжким чувством, будто им пришлось отступить перед неодолимой стеной. После того, как дверь закрылась за ними, Колетт направила Фэнга в свою комнату. Они оба понимали, что Эдгару требуется время в уединении, поэтому оставили его в покое. Колетт села на край кровати, обхватив колени руками, и задумчиво посмотрела в окно. В её взгляде мелькала неопределенность, ведь она сама не была уверена в Сэме. Что-то в его поведении вызывало сомнения, но всё же... Она не могла допустить, чтобы её мама осталась одна, особенно после всего, что с ней случилось. — Я не могу сказать, что полностью доверяю Сэму, — призналась она, её голос был осторожным. — Но мама так заслуживает счастья... Если она выбрала его, я должна попытаться понять, что он не тот, кто её предаст. В глазах Фэнга читались поддержка и понимание. Он знал, как много для Колетт значила её мать, и как трудно ей было смириться с этим новым человеком в их жизни. — Это не легко, — тихо сказал он, — и тебе стоит быть осторожной. Но, возможно, если ты попробуешь разобраться, ты сможешь помочь и Эдгару. Он ведь не понимает, что мама тоже имеет право на счастье, и что не каждый мужчина — это новый источник боли. Блондинка кивнула, её мысли были разрознены. Эдгар был непреклонен, и она не знала, как донести ему, что для Белль этот шаг важен. Но Колетт не могла позволить его страху разрушить их шанс на нормальную жизнь. — Я должна поговорить с ним, — произнесла она решительно. — Даже если он не захочет слушать, я объясню. Это не только для Сэма. Это для нашей мамы. Колетт встала с кровати и подошла к окну, проводя пальцем по стеклу, будто пытаясь стереть с него пыль. Она молчала несколько секунд, прежде чем, наконец, заговорила. — Кстати, у Эдгара скоро день рождения, — сказала она, не встречая его взгляд. — 19 декабря. Фэнг поднял голову, слегка приподняв брови. Он не знал об этом, но не удивился. Всё вокруг было настолько насыщено напряжением, что день рождения Эдгара как-то ускользнул от внимания. — Не знал, — сказал он, слегка сдвигая плечи, как если бы пытался принять эту новость. Колетт коротко кивнула, затем развернулась и пошла к столу. Она провела пальцами по краю, как будто собираясь что-то написать, но в итоге просто постояла, раздумывая. — В этот день он не должен думать о всех этих разногласиях, — произнесла она, тихо, но уверенно, поворачиваясь в его сторону, будто решая для себя, что так и будет. — Пусть хотя бы один день он проведет нормально. Без этого всего. Фэнг посмотрел на неё, но не сразу ответил. Он встал, медленно пошёл к окну, где она стояла минуту назад, и коснулся стекла, почти повторяя её жест. — Ты думаешь, он согласится? — спросил он, не оборачиваясь, и лишь слегка повернув голову, чтобы увидеть её реакцию. Колетт оперлась на спинку кровати, скрестив руки. — Конечно нет. — сжала она губы, и, сделав шаг к Фэнгу, добавила: — Но нужно что-то с ними делать до этого дня. Прошло несколько минут, и, словно по привычке, Колетт и Фэнг устроились на полу, поглощённые своими телефонами. Она листала ленту в социальных сетях, останавливаясь на случайных постах, пытаясь избавиться от тревожных мыслей. Фэнг в это время изучал последние новости в спорте, не особо обращая внимания на тексты, а просто чтобы заполнить тишину, которая витала в комнате. Это был способ немного успокоиться, дать Эдгару время побыть одному и прийти в себя. Колетт положила телефон в сторону, встала и взглянула на Фэнга, решительно шагая к двери. — Я пойду поговорю с ним, — сказала она, уже открывая дверь. — Пора разбираться. Фэнг, выключая свой мобильный, выпрямился, с задумчивым видом смотря в её спину. Он не сразу ответил, но потом встал и подошёл к дверному проему, уже собираясь сказать что-то, что не давало ему покоя. — Я... я извинюсь перед тетей Белль и Сэмом, — от неловкости, он на рефлексе поглаживает шею. — Эдгар не в себе, он не должен так реагировать. Мы уедем, как только он немного успокоится. Колетт кивнула, понимая, что Фэнг имеет в виду. Она не стала останавливаться, лишь коротко ответила: — Будь с ним, Фэнг. Всё будет хорошо. И, не дождавшись его реакции, она вышла из комнаты, чтобы попытаться найти общий язык с братом. ~Фэнг~ Мне никогда раньше не доводилось видеть семейную ссору. Лишь пару раз слышал о проблемах Бастера, но они решались без моего участия, легко и быстро. Сейчас мне нужно подобрать правильные слова, чтобы объясниться перед тетушкой Белль вместо Эдгара. Внезапно для себя я понимаю, что вполне способен придумать слова на ходу. Не теряя решимости, я открываю дверь на кухню. — Тетушка Белль, — начал я уверенно, но вдруг почувствовал ком в горле. Она сидела вся в слезах, утешаемая Сэмом, как я недавно утешал Эдгара. Я растерялся, мысли спутались, и я не знал, что сказать дальше. Но в голове проскользнула мысль о доброте Сэма, который остался рядом с ней, не покинув в трудный момент. Это придало мне сил и помогло сосредоточиться на том, что я хотел сказать. — Искренне прошу простить нас. Слезы... Не просто слезы, а слезы матери. Я ощутил внутри безмятежную жалость, разливающуюся где-то внутри около сердца. Она и Сэм смотрели на меня с ожиданием, но почему-то я вспомнил свою маму. Когда-то и она так плакала, покрытая бесчисленными счетами. Мне было больно от того, что не мог с этим ничего поделать, ведь был ещё совсем ребенком, и вряд ли те объятия помогли ей с финансовой проблемой... Блять, что же творится в моей голове? Тетушка смахивает каплю на щеке, прерывая ручейный поток. — Тебе незачем извиняться, Фэнг. — Говорит она хрупким голосом, стараясь улыбнуться, будто я не замечу фальши. — Простите, но я думаю не так. Это я привез сюда Эдгара. Это мы приехали без приглашения. Никто не осведомил вас о нашем визите... — Я продолжал расставлять все точки над "и", медленно присаживаясь рядом, но не теряя зрительный контакт. — Порой нелегко быть матерью мальчика-подростка. Вы заслуживаете того счастья, которое выбрали, тетушка. Неосознанно я глянул на Сэма. Мужчина мягко улыбался, стягивая носогубные складки по обе стороны своих пышных усов, аккуратно кивал моим словам, будто хотел выразить уважение и согласиться со мной. Будто своими действиями показывал, что ему можно довериться и не волноваться о тетушке. И я сам невольно улыбнулся. — Может сейчас Эдгар Вас не понимает, но мы с Колетт постараемся помочь вашим взаимоотношениям. Не вините себя за свой выбор, не вините Эдгара за его гнев. У каждого есть на то причины. — С легкостью на душе я завершаю речь. Чтобы осознать всю суть семейных перепалок, оказалось, надо всего лишь понять мотив обеих сторон. Я считаю, что прекрасно справился с этим. — Спасибо, Фэнг. — Уже действительно искренне она улыбается мне. — Я очень счастлива, что у Эдгара есть такой замечательный друг. Да, точно... Она ведь даже не знает, что мы с ним встречаемся. Интересно, как мы ей об этом скажем. Будет ли она против однополых отношений? В эту же секунду и я стал нервничать от всего, что связано с семьей. Никто, кроме наших с Эдгаром знакомых, не знает про нашу связь с ним. Чтобы не выставлять напоказ свои эмоции, я встаю и возвращаю стул обратно под стол. — Мы, наверное, поедем домой. А с Вами, Сэм, — обращаясь к новой пассии тетушки, я протянул ему руку, которую он с удовольствием крепко пожал. — Мы познакомимся в другой день. — Буду терпеливо ждать, Фэнг. Мы очень вовремя заканчиваем наше общение. Краем глаза я вижу, как Колетт провожает Эдгара в коридор: она явно старается приободрить брата, снимая черную куртку с крючка. Снова переключив внимание на родителей брата и сестры, я вежливо прощаюсь с ними и иду вслед за Эдгаром. ~Автор~ Оказываясь на пороге собственного дома, хозяева заходят внутрь. У Эдгара, определенно, всё еще не было настроения, так как даже поездка в машине прошла без единого слова, как бы Фэнг не старался разговорить его. Сняв с себя верхнюю одежду, подросток устремился в гостиную, а второй успел только разуться и расстегнуть молнию на куртке. Тем не менее, она не мешала пройти в дом за мальчиком. — Эй, — Фэнг обгоняет Эдагара, останавливаясь перед ним и загораживая путь к дивану. — Эдгар, ты ещё злишься на меня? — Отвали. — Брюнет с огромным желанием решает обойти Фэнга, но тот упрямо зеркалит действия и буквально заставляет второго прогнуться под давлением. — Какого хуя ты решил вмешаться в то, что тебя не касается? Парень ниже на голову секунд пятнадцать пялиться в глаза тхэквондиста. — Я хочу помочь тебе. — Более грубым голосом заявляет Фэнг, напоминая фразой, что никогда не оставит в беде и верен своему обещанию. — Я не пальцем деланный. Засунь свою доброту себе в жопу, ясно? Моя семья – не твоё дело. — Постой, ты ведь не один в этом, Эдгар. — Фэнг не отводил взгляда, оставаясь спокойным, несмотря на агрессию в словах второго. — Мы все — семья. И если я могу помочь, то буду делать это, даже если тебе это не нравится. Эдгар злобно фыркнул, но в глазах Фэнга было что-то, что заставляло его чувствовать, как его напряжение не может пробить этот непреклонный взгляд. Молча он шагнул в сторону, но только чтобы мимо пройти, не замечая того, что Фэнг всё равно следит за ним. — Ты не обязан меня терпеть, — продолжил Фэнг, уже более мягко, но с той же уверенностью. — Я просто пытаюсь решить проблемы, которые тебя огорчают. Эдгар прокачал плечами, будто пытаясь отмахнуться от этой темы, и наконец сдался, направляясь к дивану. — Я не прошу твоей помощи, — буркнул он, пытаясь скрыть свою уязвимость. — Так что оставь меня в покое. Фэнг, не пытаясь больше спорить, вздохнул и развернулся в сторону ванной. Он был готов оставить Эдгара наедине с его мыслями, но не мог уйти, не сделав хотя бы малую попытку восстановить мир в их отношениях. — Я оставлю тебя в покое, но помни, что ты не один, — Фэнг снял с себя куртку, не оборачиваясь, и пошел в душ. *** Фэнг стоял под струями горячей воды, позволяя её течению смывать усталость и раздражение, накопившиеся за день. Вода была тёплой, но его мысли не отпускали. Он переживал за Эдгара, пытаясь понять, как подойти к нему, как заставить его открыться. С каждым глотком холодного воздуха в ванной, Фэнг ощущал, как тяжесть событий этого вечера не оставляет его. Он думал о том, как Эдгар не впускает людей в свою жизнь, как изо всех сил старается держать всех на расстоянии. Фэнг понимал его — тоже переживал утрату, тоже знал, каково это, когда близкие люди начинают отходить друг от друга. Но что было с Эдгаром сейчас? Он не выглядел, как тот парень, которого Фэнг знал. Эдгар всё больше замыкался в себе, и это беспокоило его. Не слыша шагов за дверью, Фэнг погрузился в мысли, не зная, что происходит у него дома. Эдгар, тем временем, в поисках утешения, направился на кухню. Он открыл шкаф с алкоголем, не задумываясь, вытянув бутылку виски. Без всякого промедления налил себе в стакан, на глаз — сильно, почти до краёв. Сделав первый глоток, почувствовал, как огонь жидкости проникает внутрь, обжигая горло, и, как всегда, на какое-то время боль отступила. Он принял ещё один, и ещё. Всё больше и больше, пока не почувствовал, как всё вокруг стало расплываться, а в груди появился странный, тяжёлый ком. Эдгар опустил стакан на стол и перевёл взгляд на кухонный стол. В его поле зрения начали плавать образы, не имеющие смысла. Его тело стало тяжёлым, а мысли — спутанными. Вдруг перед ним, словно из ниоткуда, возникла сцена из его прошлого. Он видел своих родителей, но они были не такими, как в реальной жизни. Мать с отцом, их глаза полны усталости и отчаяния. Он помнил, как они ссорились, как каждый из них уходил в свою сторону. И вот, снова перед ним тот момент — развод. Слышался грохот дверей, крики, обвинения. Эдгар пытался вцепиться в их слова, но они размывались, становились пустыми. Он не мог понять, что это значит. Это был не просто развод — это было нечто большее. Это было разрушение, которое оставалось с ним до сих пор. Голова кружилась. Эдгар попытался сосредоточиться, но образы прошлого возвращались снова и снова, искажённые, как неясные тени. Он видел, как отец бросает ключи на стол, а мать закрывает глаза, словно пытаясь не заметить происходящее. Эти картины преследовали его, словно галлюцинации, и он не мог выбраться из этого замкнутого круга. Ещё один глоток, и этот обрывок воспоминаний поглотил его полностью. Всё расплывалось в мутном тумане, и Эдгар не знал, где заканчиваются эти образы, а где начинается реальность. Он пытался уцепиться за что-то стабильное, но каждое воспоминание, как кусочки сломанных зеркал, яростно отражало в его разуме то, что он не мог забыть — крики, слёзы, скрип двери, за которой его мир рушился. С каждым новым глотком его тело становилось всё тяжелее, и вдруг его переполнила паника. Чувство тревоги, как рваная туча, поглотило его сознание, сковав всё внутри. Он быстро встал, не чувствуя ног, и попытался сделать шаг, но его колени подогнулись, и он едва не потерял равновесие. Стены перед ним начали двигаться, а воздух сжимался, заставляя его дышать быстрее. Он не мог дышать. Не мог остановить это ощущение. В груди сжалась тяжесть, как будто всё его тело вдруг оказалось в ловушке. В этот момент дверь в ванную открылась, и Фэнг, с обвернутым на бёдрах полотенцем, на котором едва держалась влага, вышел из душа. Он быстро увидел, что Эдгар стоит, наклонённый вперёд, с лицом, искажённым от паники, готовый упасть в любой момент. Без раздумий, старший сделал несколько шагов и вцепился в плечи подростка, едва успев удержать его, когда тот в отчаянии начал терять равновесие. — Эдгар, стой! — Резко сказал Фэнг, чувствуя, как его тело напряглось от тревоги. Он обхватил его руками, пытаясь стабилизировать, словно боясь, что он может упасть в самое сердце этой бездны. — Ты в порядке? Эдгар затрепетал, пытаясь вырваться, но его тело не слушалось. Он не мог взять себя в руки. Паника сжала его горло, и, казалось, ни одно слово не могло успокоить его. Фэнг наклонился ближе, его голос стал спокойным и уверенным, как всегда в такие моменты. Он продолжал держать Эдгара, не давая ему упасть. — Дыши, Эдгар, — мягко сказал он, чувствуя запах алкоголя и слегка покачивая парня, стараясь вернуть в реальность. — Всё хорошо, ты в безопасности. Эдгар схватил его за руку, пытаясь дышать, но его грудь всё равно тяжело сжималась, а сердце бешено колотилось. Тьма паники не отпускала его, но его разум постепенно начал понимать, что Фэнг здесь. Он мог довериться ему, даже если сейчас всё казалось беспорядочным и запутанным. Фэнг не задумывался, что делать дальше — всё происходящее казалось неестественным, но он точно знал, что должен быть рядом с Эдгаром. Он аккуратно поднял его на руки, почти не чувствуя тяжести, но ощущая, как тот в его руках теряет опору. Подросток словно растворялся в своих страхах, а Фэнг постарался максимально мягко перенести его через лестницу и в спальню. В каждой его тени, в каждом звуке, который доносился до его слуха, был только один человек — Эдгар, и он не мог оставить его в этом состоянии. Когда Фэнг аккуратно уложил Эдгара на кровать, тот так и не переставал смотреть в пустоту: дыхание всё сбивчиво, а пальцы дрожат. Подтянув одеяло и осторожно расположив его на бок, Фэнг лёг рядом, накрыв вторую руку Эдгара своей. Он чувствовал, как тот сжимает его пальцы, пытаясь найти в этом единственное знакомое ощущение. — Ты в безопасности, — сказал Фэнг. Его слова были простыми, но наполненными заботой. Он погладил его руку, давая понять, что не уйдёт. — Ты не один. Эдгар не отвечал, его глаза были затуманены, и казалось, он не мог разглядеть, что происходит. Но Фэнг не торопился, зная, что иногда тишина может быть гораздо полезней, чем слова. Он просто был рядом, следя за каждым его движением, каждым вздохом. Постепенно, как туман, галлюцинации начали отступать, и Эдгар начал хотя бы немного успокаиваться. — Всё будет нормально, — продолжал Фэнг. Голос стал мягким, едва уловимым, как если бы он шептал о чём-то очень важном, но при этом не нарушал тишины их пространства. — Ты пережил многое. Мы переживём и это. Эдгар с трудом приходил в себя, его пребывание тут казалось отстранённым, но в нём появилась слабая искорка осознания. Он сжёг свою боль в себе и постарался расслабиться, чувствуя рядом самого близкого человека. — Я с тобой, — сказал Фэнг снова, но не как обещание, а как уверенность, что всё, через что они пройдут, будет под контролем, если не сейчас, то обязательно в будущем. — Ф... Фэнг... — Едва произносит Эдгар, а в нос бьет запах виски. — Да, Эдгар? — Фэнг пододвигается ближе, не смотря на повисшую между ними алкогольную вонь. — Останься здесь... — Шепчет младший, чуть ли не плача, понимая, как ужасно ведет себя и что не заслуживает хорошего отношения к себе. В знак своей вины брюнет прижимается к голому и влажному торсу Фэнга, нервно дыша ему в грудь. — Я останусь, тёмная страсть. Я буду с тобой всегда. — Обнимает младшего Фэнг, ощущая на себе долг любви. — Постарайся больше не пить в одиночестве. Если я буду занят делами, буду сильно переживать за тебя и твою трезвость. Эдгар молчал. Не из-за того, что ему снова плевать на упрёки, а от того, что физически истощился. Он находит верным решением уснуть сейчас, чем продолжать мучить свой организм. А Фэнг засыпает через полчаса, убедившись в нормальном состоянии своего возлюбленного...