Сердце на страницах: тень прошлого

       Пулей слетев с кровати, Щербакова подошла к шкафу и начала подбирать наряд, будто от этого зависела ее дальнейшая судьба. Роясь в нем, она выбрасывала свои вещи под удивленный взгляд Камилы и непонимающий — Косторной. Одевшись и сложив всю одежду обратно, девушка натянула куртку и выбежала из комнаты.       Валиева ничего не сказала, но тут же схватилась за телефон и стала набирать сообщение.

Вы, 21:17

Ты куда это на ночь глядя?

Анютий, 21:18 Гулять. Буду где-то через час-полтора

Вы, 21:18

Только будь аккуратнее, пожалуйста

Анютий, 21:18 Я постараюсь       Тем временем Косторная поднялась с кровати и подошла к окну. Видимо, как бы она ни пыталась это скрыть, Аня для нее все еще оставалась кем-то важным. Кем-то, кого ей сейчас очень и очень не хватало. Но признаваться самой себе в этом она не желала.       — Ками, иди сюда! — позвала свою девушку Алёна. Когда Камила подошла к ней, она тут же замерла: за окном ей предстала странная картина. Аннушка побежала к какой-то машине, рядом с которой стояла высокая рыжеволосая девушка.       — И кто это?.. — непонимающе спросила Валиева.       — Ты что, не видишь?! Это же Трусова! — воскликнула Алёнка, не веря своим глазам, когда Аня, достигнув цели, вдруг оказалась в объятиях преподавательницы.       — Почему они… Обнимаются? — приподняла бровь Ками, скрещивая руки на груди. Подобное зрелище было настолько неожиданным, что мозг до последнего пытался усомниться в происходящем.       — Видимо, я все же была права, — ухмыльнулась Косторная, отходя от окна.       — Думаешь, они… Вместе? — непонимающе спросила девушка.       — Сама посуди. Щербакова куда-то убегает вечером, сияя, словно солнце, а потом мы видим эту картину, — улеглась обратно на кровать Алёна. — Мне кажется, здесь все очевидно.       — Да ну… Может, они по делу встретились?.. — пыталась найти логичное объяснение происходящему Камила.       — Ага, и обнимались черт знает сколько времени тоже исключительно в рамках деловых отношений, — закатила глаза Косто. — Посмотри правде в глаза, солнце. Между ними что-то есть. И мне это не нравится.       — А тебе разве не все равно на Аню? Ты же сама мне вчера говорила, что… — начала Валиева, но тут же была прервана.       — Да, мне не все равно! — сорвалась Алёнка. — Почему-то…

***

      Полная луна скрывалась за тяжелыми тучами, нависающими над городом. Легкий ветер, несмотря на приближающийся май, пронизывал насквозь. Все еще голые ветви деревьев, освещаемые лишь тусклым светом фонарей, отбрасывали тень на влажный асфальт. Две девушки, о чем-то беседуя, шагали вдоль длинной аллеи, а вдалеке, весело виляя хвостом, бегал пес, постоянно что-то вынюхивая.       — И потом Медведева все же решилась и призналась Алине во взаимных чувствах, — рассказывала историю «медвегитовых» Александра.       — То есть они долгое время просто подавляли это все?.. — спросила Щербакова, размышляя.       — Да, — кивнула рыжеволосая. — Сама подумай: школьница и учитель. Слишком опасная связь, как ни крути.       — Я бы, наверное, не смогла так долго держаться… — ответила преподавательнице Анна. — Проще тогда уж все сразу оборвать или быть вместе, несмотря на все трудности.       — Не все так просто, как ты говоришь, — вздохнула Трусова. — Иногда обстоятельства сильнее нас, и остается лишь смириться с этим и ждать подходящего момента.       — Но это же так глупо! — возмутилась Аннушка. — Любишь — скажи, а не морочь другому человеку голову!       — А ты максималистка, я смотрю? — усмехнулась рыжеволосая. — Не любишь тратить время впустую.       — А кто любит? — пожала плечами студентка. — Погоди, ты сказала «время»?       — Да, а что такое? — приподняла бровь Саша, не понимая, к чему клонит Щербакова.       — Черт, время! — воскликнула Аня и судорожно кинулась проверять телефон. — Твою мать… Я опоздала.              — Да что в конце концов случилось? — глядя на расстроенную девушку, спросила Трусова. Было очень странно смотреть на грустную Щербакову. Хотелось ее утешить, приобнять, но позволить себе этого Александра лишний раз не могла.       — Общежитие всегда в одиннадцать закрывают, а сейчас уже половина двенадцатого… — растерянно произнесла Аннушка. — Видимо, сегодня сплю на ступеньках общаги.       — Это исключено, — отрезала Александра Вячеславовна. — Переночуешь у меня. Пойдем к машине, — произнесла преподавательница тоном, не терпящим возражений, и они, пристегнув поводок к ошейнику, вместе отправились в обратном направлении вдоль темной аллеи.

***

      — Вот, держи, — передала постельное Саша, отойдя от шкафа.       — Я пока не хочу спать, — беря белье из рук Александры, произнесла Щербакова. — Время-то еще совсем детское.       — Тебе завтра в универ, — отрезала Трусова. — И уже практически час, «не ребенок», так что иди спать.       — А зачем куда-то идти? — непонимающе приподняла бровь Аннушка. — Диван же здесь.       — А кровать в спальне, — пожала плечами рыжеволосая. — Я сегодня посплю на диване. Видишь, на какие жертвы иду ради тебя? — рассмеялась преподавательница.       — Не выдумывай, я спокойно переночую в гостиной, тем более это твоя кровать, — настаивала на своем Анна. — Мне бы не хотелось стеснять тебя.       — Ты и не стесняешь, — ответила девушка. — А вот Джек тебя стеснит, и даже не один раз, он привык спать на диване. Ты все еще уверена, что хочешь ночевать здесь?       — Да, — заявила Аня. — Тем более, со мной будет спать такой прекрасный мужчина.       — Не пробуждай во мне ревность, — серьезно произнесла Трусова, а затем, выдержав многозначительную паузу, рассмеялась.       — Ревнуешь меня? — ухмыльнулась Щербакова, скрещивая руки на груди. Было интересно, что ответит преподавательница на столь провокационный вопрос.       — Не тебя, а Джека, разумеется, — заверила ее Александра, а затем показала ей язык, вызвав этим действием удивленный взгляд Аннушки.       «Серьезно, Ань?» — пронеслось в голове у Щербаковой. — «Ты действительно думала, что она скажет «да» на такой тупой вопрос?» Хотелось ударить себя по лбу чем-то тяжелым за подобные мысли. С чего она вообще решила попробовать себя в роли отъявленного пикапера? Флирт с преподавательницей — гиблое дело. Даже если эта самая преподавательница так прекрасна.

***

      Утро наступило слишком быстро. Хотелось проспать еще как минимум часов пять, а лучше — все шесть. Красивое щебетание птиц за окном ничуть не поднимало настроение, ведь вставать в шесть утра — самый настоящий десятый круг ада.       Девушки сидели за столом, потягивая горячий ароматный кофе. Александра Вячеславовна заверила гостью, что напиток, привезенный Медведевой из Эфиопии, обязательно ее взбодрит. Анна же была уверена, что взбодрить ее сможет только крепкий двенадцатичасовой сон.       — Пей-пей, — подбодрила студентку рыжеволосая. — А то носом клюешь, Анют. И спать должна хотеть сейчас я, а не ты, между прочим.       — Это еще почему?.. — непонимающе поинтересовалась Щербакова.       — Ты, оказывается, болтаешь во сне, — делая глоток кофе, усмехнулась Саша. — И довольно громко.       — Да, я знаю, — щеки Аннушки покрылись румянцем от неловкости происходящего. — И что я говорила?..       — Тебе дословно? — приподняла бровь Трусова.       — Все настолько плохо? — Анне захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Камила и Алёна всегда спали очень крепко: они ни разу не замечали эту особенность девушки, и она уже успела забыть про свою привычку болтать во сне.       — Не совсем, — подавила смешок Александа. — Ты просто на всю квартиру назвала кого-то «конченой сукой». Кто тебе снился?       После услышанного Щербаковой еще больше захотелось просто раствориться в пространстве и навсегда исчезнуть. Было невероятно неловко от происходящего, но поделать уже ничего было нельзя.       — Не помню, — сгорая от стыда, произнесла она.       — Ты чего покраснела, Анют? — улыбнулась Саша, умиляясь с представшей ее взгляду картины.       — Это позор на всю мою оставшуюся жизнь, — убеждала ее Аня, но Трусова лишь продолжала улыбаться, смотря на нее, а в голове у нее вертелись сотни мыслей о том, насколько же Аннушка мило смущается.

***

      После завтрака Александра Вячеславовна подвезла ее до общежития, остановившись за несколько домов от него, чтобы не вызывать лишних вопросов: все же на дворе далеко не ночь. Попрощавшись с преподавательницей, Щербакова приобняла ее на прощание — объятия двух девушек при встрече и расставании потихоньку становились их маленькой традицией.       Тихо, чтобы никого не разбудить, Анна поднялась на нужный этаж и подошла к своей комнате, почти бесшумно вставляя ключ в замок: на ночь дверь всегда запиралась.       Однако на этот раз она была открыта, и Аня с беспокойством вошла внутрь: обычно девочки просыпались ближе к половине восьмого, так что еще как минимум час они должны были пребывать в царстве Морфея. Глазам Щербаковой предстал настоящий хаос: Валиева плакала, а Косторная ругалась с кем-то по телефону. Было видно, что Алёна не на шутку зла.       Как только они заметили Аннушку, Алёнка тут же сбросила звонок, а Камила подбежала к подруге и оставила ей ощутимый подзатыльник.       — Где ты, черт возьми, была?! — со слезами на глазах спросила Валиева. — Ты всю ночь не отвечала на звонки и сообщения! Мы уже думали, что произошло непоправимое! Алёна даже с полицией ругалась, потому что они заявление принимать не хотели!       — Я… У меня телефон, видимо, разрядился… — замерла от шока Анна, не представляя, что за время ее отсутствия могло произойти что-то настолько масштабное.       — Что?! — никак не унималась Камила, а слезы продолжали катиться по щекам. — Ты хоть понимаешь, что было у нас в мыслях?!       — Прости, Ками, — виновато прошептала Щербакова и крепко обняла плачущую подругу.       Все еще не отпуская девушку из объятий, Аня взглянула на Алёну, которая сидела у себя на кровати в подавленном состоянии. Значит, она тоже переживала, раз ругалась с представителями правопорядка только из-за нее? Но ведь они были в ссоре, и достаточно серьезной. Аннушка была уверена, что Косторной абсолютно плевать на нее, но теперь…       Отпустив Камилу, Анна подошла к своей кровати и поставила отключенный телефон на зарядку. Тем временем со спины к ней медленно подошла Алёнка, что девушка, безусловно, услышала, поэтому поворачиваться она не спешила.       — Ань… — тихо позвола ее Косто. — Прости меня.       И что ей теперь с этим делать?