Сердце на страницах: тень прошлого

      — Добрый день, уважаемые студенты, — поприветствовала всех Александра Вячеславовна. — Напоминаю, что сегодня у вас аттестация, которая будет проходить в формате контрольной работы.       Несколько групп, находящихся в аудитории, дружно вздохнули: все надеялись, что преподавательница забыла об обещанной проверочной. Однако Трусова, как ни странно, все помнила: память у нее была отменная.       — На листках подпишите свою группу и фамилию, — продолжила рыжеволосая. — А для Щербаковой у меня будет отдельное задание. Анна, подойдите, пожалуйста, сюда.       — Ну конечно, она же у нас особенная, — нарочито громко произнесла Косторная, когда Аннушка проходила мимо нее.       С момента ссоры прошел ровно день, и все сегодняшние пары они провели порознь: Аня специально проходила мимо Алёны, выбирая себе место, и садилась за несколько рядов от них с Ками. Валиева, разумеется, была ни в чем не виновата, но дружба с парочкой, как и ожидалось, оказалась делом непростым. Особенно тяжело было самой Камиле, которая находилась меж двух огней. С одной стороны — лучшая подруга, с которой она даже и не думала ссориться, а с другой — любимая девушка, пребывающая уже второй день в отвратительном расположении духа.       Еще утром Щербакова подошла к Валиевой, пока Косторная была в душе, и рассказала о своем решении сидеть отдельно. Разумеется, та ее поняла. Поговорив немного, они пришли к совместному решению: общаться по переписке, пока не видит Алёна. Пусть этот выбор был не самым разумным и отчасти даже детским, но лучшего варианта придумать ни одна, ни вторая попросту не смогла.       — Да пошла ты, Косторная, — прошептала себе под нос Аннушка, спускаясь к преподавательскому столу и даже не взглянув на предмет своего плохого настроения.

***

      Все присутствующие студенты — из-за аттестации сегодня был аншлаг, пришли даже те, кто не ходил почти весь семестр — сидели, склонив головы над листками, сосредоточенно что-то записывая. Анна же стояла у рабочего места Трусовой, которая объясняла ей задание на ближайшую пару.       — Анют, — шепотом произнесла Александра Вячеславовна, чтобы никто кроме Аннушки ее не услышал. — Сможешь, пожалуйста, посчитать часы пропусков своей группы для ежемесячной ведомости по моему предмету? Вот, смотри…       Несколько минут Саша объясняла и показывала на примере, что нужно сделать, и Щербакова ловила каждое ее слово, чтобы не допустить ошибок при составлении отчета. Почему-то в этот момент она чувствовала себя очень важной: преподаватель попросил ее помочь со своей работой. Не кого-нибудь, а ее! Что-то это да значило.       — Конечно, Са… Александра Вячеславовна, — быстро исправилась Аня, чуть не забыв, что помимо них в аудитории находилась еще сотня студентов.       — Смотри мне, — пригрозила ей Трусова, намекая быть осторожнее с неофициальным обращением по имени. — И да, после пары зайди ко мне на кафедру, — серьезно произнесла девушка, кивнув в сторону Косторной и Валиевой. — Разговор есть.       — Я не хочу говорить об этом, — закатила глаза Анна.       — Это не просьба, Ань, — строго посмотрела на нее рыжеволосая, а затем отвернулась, показывая, что разговор на этом окончен.       — Вот же черт… — пробубнила себе под нос студентка и отправилась на свое место, решив сперва обдумать весь разговор с Александрой, а затем заняться ведомостью.

***

      — Рассказывай, — спокойно произнесла Саша, поставив перед Аннушкой кружку с ее любимым кофе, а затем присела напротив.       — Не хочу, — отрезала Щербакова, намереваясь и дальше гнуть свою линию.       Солнце скрывалось за серыми тяжелыми тучами, хотя еще утром ярко освещало улицы и дорожки. Угрюмая погода очень точно отражала состояние Анны: настроение было примерно на уровне «хуже не бывает».       — Анют, — ласково произнесла Александра, а затем с теплотой посмотрела в карие глаза напротив. — Понимаю, что это твое личное дело, но я просто хочу выслушать тебя, и, если захочешь, помочь.       — Да нечего здесь рассказывать… — вздохнула девушка, роняя голову на ладони и закрывая лицо. Просидев так несколько секунд, она подняла взгляд на Александру и решила выложить ей все начистоту: будь что будет. — Просто Косторная в край охренела.       — Я слушаю, — кивнула рыжеволосая, не обратив на ругательство никакого внимания: понимала ведь, что нужно дать студентке возможность выплеснуть все свои эмоции.       — Она заявила, что мои высокие оценки по твоему предмету — результат того, что мы с тобой… — начала Щербакова, но вдруг остановилась. Было максимально неловко произносить вслух то, что она хотела сказать. Что, если Саша все поймет неправильно? Она ведь все еще ее преподаватель, да и субординацию все-таки никто не отменял.       — Что? — приподняла бровь Трусова, не понимая, к чему ведет девушка.       — Спим.       — Что?! — повысила голос Александра Вячеславовна, резко поставив кружку с горячим напитком на стол, из-за чего несколько капель разбрызгалось по поверхности. — С чего она вообще могла так подумать?!       — Я не знаю! — вспылила Аннушка. — Вчера я случайно назвала тебя по имени при девочках…       — Черт, Ань… — вздохнула рыжеволосая, судорожно пытаясь придумать, что теперь делать. Если Косторная из злости распустит по университету слух, что преподаватель спит со своими студентами — добра не жди, это уж точно.       — Как она могла, Саш?.. — тихо спросила Аня, и слезы непроизвольно покатились по щекам.       Трусова, видя эту картину, не смогла остаться равнодушной. Поднявшись со своего места, она обошла стол и подошла к Анне, приподнимая ее со стула, на котором сидела девушка. Аккуратно прижав к себе, она обняла Щербакову, гладя ее по длинным темным волосам.       — Тише, Анют… — прошептала Саша, продолжая успокаивать ее. — Вы еще обязательно помиритесь.       — Сомневаюсь, — всхлипнула она, обнимая преподавательницу в ответ. В руках Александры было настолько тепло и уютно, что хотелось остановить момент и просто наслаждаться им как можно дольше.       — Все обязательно наладится, солнышко. Я тебе обещаю.

***

      — Анюта! — услышав крик из противоположной стороны коридора, где девушка сидела вот уже полчаса после разговора с Трусовой, Анна подняла голову.       На нее, улыбаясь, смотрел кучерявый высокий блондин, в котором девушка тут же узнала своего друга. Подскочив со своего места, она побежала к Артёму и крепко обняла его, широко улыбаясь. Пожалуй, первое хорошее событие за весь день, если не считать объятий с Александрой Вячеславовной.       — Где ты, черт возьми, был?! — отлипнув от Панкратова, спросила Щербакова. — И почему все это время у тебя был отключен телефон?       — В больнице, — почесав макушку, ответил парень, а затем, увидев округлившиеся глаза Аннушки, поспешил ее успокоить. — Со мной уже все в порядке! А телефон… Разбили в драке.       Несколько минут Тёма рассказывал о том, как он попал в больницу: уличные хулиганы подкараулили его в каком-то темном переулке.       — Видимо, кто-то распустил слухи о моей ориентации, потому что они несколько раз упоминали это, продолжая меня мутузить, — усмехнулся он.       — Что здесь смешного?! — возмутилась Анна, не понимая причин веселья друга.       — Ну я ведь жив-здоров, ничего уже не изменить. Почему бы и не посмеяться с этого? — улыбнулся Артём, снова обнимая подругу.       — Слава Богу, ты в порядке! — воскликнула девушка.       — Да уж… — парень присел на скамейку посреди коридора и похлопал по сидению рядом с собой, призывая Аню сесть рядом. — А где Алёнка и Ками?       — Понятия не имею, — равнодушно ответила Щербакова, что не укрылось от внимательного взгляда Панкратова.       — Что случилось? — тут же насторожился Артём.       И она рассказала. И о ссоре, и о ее причинах, и о том, что они теперь порознь. Парень внимательно слушал, не перебивая, а Аннушка все говорила и говорила, не в силах сдержать свои эмоции. Разговор с Трусовой, конечно, помог, но эмоции, боль и обида все еще переполняли ее с ног до головы. Именно поэтому она рассказала ему все: от самого скандала до своих чувств.       — И как вы теперь живете вместе? — поинтересовался друг.       — Да никак. Считай, просто сожительствуем. Общаемся в основном только с Камилой, когда Косторная не видит.       Бывшую подругу она теперь называла исключительно по фамилии. Про ее имя она напрочь забыла, решив не вспоминать и никогда больше его не произносить. Разумеется, это не скрылось от Тёмы, но он предпочел сделать вид, что ничего не заметил.       — А еще… — Щербакова достала из кармана рюкзака помявшуюся салфетку, на которой сотрудница бара оставила свой номер телефона. Рассказав всю ситуацию, которая произошла в пабе, она снова обратилась к Панкратову. — Как думаешь, стоит ей позвонить?       — Почему бы и нет? Как минимум, пообщаешься с новым человеком, развеешься, — пожал плечами он. — А, может быть, и друг новый появится — кто знает.

***

      Со дня ссоры прошло уже несколько дней. Щербакова вот уже пять минут смотрела на салфетку с номером телефона и думала. Сидя в одиночестве в своей комнате, она вдруг остро осознала, чего именно ей не хватало все это время: простого человеческого общения. Нет-нет, разумеется, она продолжала общаться с Артёмом, временами перекидывалась парой слов с Камилой. С Александрой они практически не списывались: у девушки в период аттестации было слишком много работы.       Еще немного поразмышляв, она наконец решилась на разговор и ввела нужный номер, нажав на кнопку вызова.       Гудки шли слишком долго. Мучительно долго. И вот, когда Анна уже собиралась положить трубку, на том конце провода раздался голос.       — Алло? — произнесла девушка.       — Привет… — ответила ей Аннушка. — Это Аня, девушка из бара, помнишь?       — Хм… Аня?.. — видимо пыталась вспомнить Елизавета, а затем вдруг произнесла: — Да, точно! Вспомнила. Что, все же решилась позвонить?       — Что-то вроде того… — усмехнулась Щербакова, держа телефон ухом и теребя край одеяла. Внутри ощущалось некоторое волнение: слишком уж она не любила телефонные разговоры, особенно с незнакомцами.       — Не думала, что ты осмелишься, — явно с улыбкой проговорила Лиза. — Не хочешь встретиться?       — Давай. Когда и где?