Сердце на страницах: тень прошлого

      — Войдите.       Когда Аннушка переступила порог аудитории, ее взору предстала знакомая кафедра уголовного права: именно здесь они с Александрой Вячеславовной пили кофе перед экзаменами. Просторный кабинет ничуть не изменился, исключение составляла лишь статуэтка Фемиды, которой почему-то не было на месте.       — Здравствуйте, Александра Вячеславовна, — кивнула ей Щербакова, подходя ближе. Преподавательница обеспокоенно посмотрела на нее, а затем подошла к столу и заварила кофе, спустя пару минут поставив одну кружку перед собой, а вторую — перед Аней. — Что-то случилось?       — Да, Ань, ты права, кое-что случилось, — осторожно начала она, пытаясь зайти издалека. — У тебя все в порядке?       — Да, а почему вы спрашиваете? — приподняла бровь Анна, складывая руки на груди и настороженно глядя на рыжеволосую.       — Здесь никого нет, мы можем перейти на «ты», — вдруг напомнила ей Саша, делая небольшой глоток ароматного напитка. Студентка последовала ее примеру и с удивлением отметила, что Трусова каким-то образом идеально угадала количество сахара, создавая вкус, которым теперь наслаждалась Щербакова.       — Хорошо. Почему ты спрашиваешь? — повторила свой вопрос девушка.       На это Александра лишь вздохнула, дернув плечами, и поправила рыжую прядь волос, оголяя шрам на шее и замечая, что взгляд Аннушки тут же непроизвольно приковался именно к нему. В очередной раз ей овладело желание тут же прикрыть шею, но она вновь сдержала этот порыв, заставив себя сидеть, не шевелясь.       — Погляди на себя, — заботливо произнесла преподавательница. — Сколько ты спала сегодня?       — Минут двадцать, думаю, — как ни в чем не бывало произнесла Аня, пожимая плечами.       Кошмары не оставляли ее ни на одну ночь, не давая ей спокойно отдохнуть. Они мучили, вгрызались в сознание девушки, заставляя просыпаться и вскрикивать от накатывающей паники и ужаса. Каждый раз, закрывая глаза, Щербакова мечтала лишь об одном: чтобы эти дурные сны наконец оставили ее в покое, и каждый раз ее настигало лишь разочарование, когда она в очередной раз просыпалась от собственных криков.       — Что у тебя произошло? — обеспокоенно спросила Саша, прекрасно зная, что именно являлось причиной ужасного состояния Аннушки. Ей было стыдно, невероятно стыдно за то, как она поступила с юной девушкой, которая ей доверилась, а затем обожглась, расплачиваясь за свою открытость и наивность. — Я переживаю.       — Переживаете за меня? — непонимающе переспросила студентка, не понимая, почему вдруг Александра Вячеславовна обеспокоилась ее состоянием.       — Переживаю, — просто ответила та, видимо, смирившись с тем, что Анна называла ее на «вы».       — Почему? — подняла на нее взгляд Аня, посмотрев как-то по-особенному открыто и доверчиво. Девушка не понимала, почему после слов Трусовой о том, что она переживает, на душе вдруг стало так тепло и спокойно.       — Я не знаю… — еле слышно прошептала рыжеволосая и опустила глаза. — Потому что ты моя студентка, — громче добавила она.

***

      — Нет, Ань, мы просто обязаны вытащить тебя в свет, ты так совсем загнешься! — возмущалась Косторная. — Решено. Сегодня мы идем в клуб.       — И я даже не буду спорить с ней, — поддакнула Валиева, складывая руки на груди. — Мы идем, и это не обсуждается!       — Я не хочу, — равнодушно ответила Аннушка, в очередной раз заходя в диалог с Сашей.       Смотреть на то, как давно девушка была в сети, уже стало своего рода привычкой, можно сказать ритуалом. Аня каждый раз набирала огромный текст, затем стирала, набирала снова и опять стирала, не решаясь его отправить. Это было совершенно не в характере Щербаковой, которая обычно сто раз думала, прежде чем написать кому-то первой, особенно когда ей дали от ворот поворот.       — А мы и не спрашивали, хочешь ты или нет, — пожала плечами Косторная, приобнимая Камилу за плечи. — Если понадобится, мы тебя свяжем и на руках отнесем.       — Давай это сюда, — Ками выхватила из рук подруги мобильный, засовывая его себе в карман и не обращая внимание на возмущения той.       — Валиева отдай телефон, сейчас же! — вскрикнула Анна, пытаясь выхватить устройство у девушки. ­       — Ань, тебе нужно развеяться, как же ты не понимаешь? — упрашивала Косторная Аннушку, пытаясь убедить ее немного отвлечься. — Эта Саша не стоит того, чтобы по ней так убиваться!       — Она стоит намного большего… — прошептала Щербакова себе под нос так тихо, чтобы этого никто-никто не услышал.       Месяц назад Саша, 07:04 Прости меня, Ань, ты ни в чем не виновата. Я не могу объяснить причину своего поступка, но хочу, чтобы ты не искала причины в себе. Здесь моя и только моя вина. Наше общение изначально было ошибкой. Пожалуйста, не пиши мне больше.

Вы, 07:06 Что это значит?! Вы, 11:07 Саш? Пожалуйста, объясни! Что я сделала не так?.. Вы, 13:15 Я действительно ничего не понимаю… Скажи мне, что не так. Я все сделаю, только объясни, что именно произошло.

      Весь день девушка ходила сама не своя, не понимая ни причин поступка Саши, ни мотивов. Она каждые пять минут проверяла телефон, однако уведомлений все не было и не было.       Практически в полночь пришло сообщение. Саша, 23:57 Прости меня, Ань, и… Прощай.

Вы, 23:59

Пожалуйста, только не уходи…

Вы, 23:59

Пожалуйста! Хочешь, я изменюсь?

Вы, 23:59

Пожалуйста, ты только не уходи… Я все сделаю!

Вы, 23:59

Только, пожалуйста…

***

      — Анютий, что с тобой происходит уже второй день? — обеспокоенно спросила Камила, которую Косторная со вчерашнего дня убеждала поговорить с Аней. Валиева же настаивала на том, чтобы не тревожить девушку: захочет — сама расскажет. Но Алёнка прекрасно знала характер Щербаковой, поэтому она была уверена: сама та не расскажет, даже если будет находиться при смерти. Максимум — скажет, что это ерунда, и все скоро само пройдет.       — А что со мной происходит? — равнодушно спросила Аннушка, не отрывая глаз от телефона.       Она уже сутки мониторила диалог с Сашей, проверяя, не пришло ли ей новое сообщение. Она дергалась от каждого уведомления, от каждой вибрации телефона, надеясь, что на экране высветится заветное «Саша». И вот владелица дневника наконец-то зашла в сеть, и Анна с нетерпением стала ждать, когда та прочитает ее сообщения.       Но они так и остались непрочитанными, и ответ она не получила.       — Мы не чужие друг для друга, Анют, — подойдя к ней, произнесла Алёна и крепко-крепко обняла ту. Девушка тут же схватилась за эти объятия как за спасательный круг и прижала к себе подругу, не в силах больше держаться. Слезы предательски вырвались из глаз, и Щербакова несколько раз всхлипнула, а затем окончательно разревелась. К ним тут же подбежала Валиева и крепко обняла обеих, поглаживая Аню по спине. — Солнышко мое, что с тобой? — снова попыталась начать диалог Косторная.       — Все началось шестнадцатого сентября, когда у себя в комнате я нашла чей-то личный дневник…

***

      Музыка разрывала битами все помещение, отдаваясь ритмом в самое сердце. Свет ярких прожекторов и неоновых вывесок красочно отражался от многочисленных зеркал и ярких диско шаров.       — И зачем мы здесь?! — пыталась перекричать музыку Щербакова, но получалось у нее это откровенно плохо.       Алёна, видя это, жестом предложила найти место потише, и троица отправилась к дальнему столику. Когда они подошли ближе, то вдруг заметили, что место было занято кем-то еще. Аннушка уже собиралась разворачиваться и уходить, как вдруг в свете неона блеснули ярко рыжие волосы.       За столиком сидела Александра Вячеславовна Трусова.