asking too much

Майк целует Уилла, кажется, целую вечность, но этого все еще недостаточно. Несмотря на то, что вчера они определенно целовались много раз (и на самом деле зашли гораздо дальше, чем просто поцелуи), это похоже на первый раз, и Майк не хочет, чтобы это когда-нибудь закончилось. Поцелуй начинается сладко, но Уилл совершенно опьяняет, а Майк большую часть дня думал только об этом. Он изо всех сил пытается взять себя в руки, он не хочет слишком рано и слишком сильно давить на Уилла, но на Уилла, похоже, тоже влияет желание. Он хватает Майка за талию и сжимает так, что его и без того хрупкий самоконтроль полностью разрушается. Атмосфера в комнате меняется, когда пальцы Уилла скользят под мокрый край футболки Майка и массируют его талию. Рука Майка инстинктивно поднимается, чтобы схватить Уилла за шею, и Уилл задыхается то ли от холода все еще влажной кожи Майка, то ли от языка Майка, облизывающего его губы. Он снова отстраняется, и Майк проклинает необходимость дышать. Уилл слегка отклоняется, тяжело дыша и ухмыляясь, и проводит большим пальцем по челюсти Майка. Майк смотрит на его улыбку, и Уилл подлавливает его. — Знаешь, как часто ты смотришь на мой рот? — спрашивает он. — Это сводит меня с ума уже много лет. — Я мог бы делать с ним вещи поважнее, чем смотреть, — смело возражает Майк. Уилл откидывается назад, чтобы посмотреть ему в глаза, и многозначительно приподнимает бровь. — Я открыт для предложений, — мурлычет он. Во рту Майка пересыхает. Возможно, он совершил ужасную ошибку. Вчера вечером Майк нашел Уилла совершенно неотразимым, и именно тогда Уилл был неуверен и ошеломлен. Но теперь, когда Уилл понимает ситуацию между ними, ничего не скрывает и не сомневается в себе? Майк быстро понимает, что способность Уилла находить связи не была результатом удачи, или более либеральной культуры гей-связей, или каких-либо методов или уловок, которыми он мог пользоваться. Нет, Уилл, очевидно, годами скрывал от всех своих друзей секретную способность переключиться и стать невероятно, почти невыносимо соблазнительным. Хуже всего то, что он даже ничего не делает. В языке его тела нет резких изменений, только небольшое изменение взамаха его (очень длинных и красивых) ресниц и тонкая, едва уловимая нотка в тоне его голоса. Он часто так говорил с Майком, когда они были вдвоем, и Уилл чувствовал себя уверенно, и это всегда вызывало что-то странное, но он никогда не знал, что именно. Он никогда раньше не осознавал, что Уилл флиртует. Майк не выживет. Холод от дождя, который цеплялся за кожу Майка, исчезает, и кажется, что все его тело горит. Он почти уверен, что чувствует, как расширяются его зрачки. Его руки дергаются, и одна из них почти случайно приземляется на бедро Уилла. Почти. Уилл просто ухмыляется, как будто эта реакция была именно той, к которой он стремился. Майк пытается подойти немного ближе, но Уилл останавливает его нежной рукой в ​​груди. — Ты все еще мокрый и повсюду капает вода, — отмечает он, и Майк настолько отвлекся на Уилла, что ему требуется минута, чтобы понять, о чем он говорит. Он совершенно забыл об этом. Однако он быстро приходит в себя, ухмыляясь Уиллу. — Похоже, мне нужен кто-то, кто меня согреет, — говорит он. — Тебе следует снять мокрую одежду, дурачок, — говорит Уилл, с любовью закатывая глаза на дрянную реплику. Майк послушно кивает, но у него осталось ровно столько мозговых функций, чтобы ему пришла в голову идея постараться придать этому привлекательный вид. Это не первый раз, когда он раздевается перед Уиллом — они слишком долго знакомы для этого — но это первый раз, когда Уиллу явно разрешено смотреть. Майк довольно бесцеремонно сбрасывает мокрую толстовку и швыряет ее в угол, но не торопится с футболкой, медленно задирая ее на животе. Глаза Уилла внимательно следят за движением. От холода по телу бегут мурашки, а кожа слегка блестит от воды. Майк расстегивает пуговицу на джинсах большим пальцем и стаскивает их с бедер, оставляя нижнее белье. Это становится немного менее сексуальным, когда ему приходится стягивать промокшую ткань с бедер, и за то время, которое Майку требуется, чтобы разобраться с этим, он начинает чувствовать себя немного глупо. Уилл внимательно наблюдает за ним с нечитаемым выражением лица и темными глазами, затем внезапно встает. Майк краснеет, и его руки дергаются, пытаясь прикрыться. — Нам нужно тебя согреть, — бормочет Уилл. Майк хочет, чтобы Уилл подошел ближе, обнял его и прижал их тела друг к другу, чтобы согреться, и его грудь вздымается от надежды, когда Уилл приближается к нему. Но вместо этого он проходит мимо Майка и снимает со спинки стула мягкий красный свитер. — Вот, можешь одолжить, — говорит он. Грудь Майка странно сжимается, когда Уилл прижимает свитер к его обнаженной груди. Он чувствует себя человеком, который только что попытался угадать свой подарок на день рождения и ошибся. — Эм, — говорит Майк. Уилл натягивает рукава на руки Майка, еще не замечая, как Майк слегка застыл. Он чудесно теплый и пахнет Уиллом, но Майк чувствует себя не так хорошо, как следовало бы. Он не должен чувствовать себя отвергнутым из-за того, что Уилл принес ему свитер, но все его тело болит от желания быть рядом с Уиллом, обнаженная кожа к коже. Уилл наконец замечает внезапное напряжение Майка и отступает назад. — Что? — спрашивает он. Майк кусает губу и хмурится. — Ничего страшного, я просто подумал, ну, — заикается Майк. Он пытается еще раз. — Я получаю смешанные сигналы. Настала очередь Уилла растерянно хмуриться. Он берет руку Майка в свою и пытается посмотреть ему в глаза. Майку хочется избежать этого. — Что ты имеешь в виду? — серьезно спрашивает Уилл, и, черт возьми. Кажется, он понятия не имеет, о чем говорит Майк. Возможно, Майк строил предположения. Он вздыхает, неловко потирая шею. У него такое чувство, будто он свернул не туда. Он сделал что-то не так? Майк чувствует себя глупо и нелепо из-за того, что слишком много думает об этом. Уилл немного флиртовал, но это не обязательно означало, что он хотел, чтобы Майк сделал с ним что-нибудь прямо сейчас. Разумная часть его почти уверена, что Уилл просто обеспокоен тем, что Майк простудится, но Майк сегодня через многое прошел, и тихий, неуверенный голос шепчет, что Уилл хочет, чтобы Майк прикрыл его бледное, тощее тело. Логично, что Майк знает, что Уилл никогда не сможет быть таким жестоким, но логический мозг Майка и эмоциональный мозг редко работают сообща. Особенно, когда Майк переутомлен, перенапряжен и только что вышел из эмоциональных американских горок после разговора с Уиллом. К тому же, когда парень, в которого он по уши влюблен, приказывает ему раздеться, а затем снова одеться, это запутало бы его и в хороший день. — Послушай, это моя ошибка, мы можем просто забыть об этом, — торопится Майк, немного напряженный. Будет неловко признаться в этом, но он не собирается лгать Уиллу. — Думаю, я слишком много читал о всяком и вроде… решил, что наш разговор к чему-то идет, — бормочет он. — Но нам не нужно ничего делать, если ты не хочешь, Уилл, — говорит Майк. Уилл хмурится. — Майк, о чем ты говоришь? Нам было весело. Мы флиртовали, — смущенно говорит Уилл. Майк не может сдержать разочарованный звук, выходящий из его горла. — Да, а потом ты сказал мне снова одеться, — ворчит Майк. — Сразу после того, как ты сказал мне снять все. Так что да, я немного в замешательстве, — говорит он. — Я сделал что-то не так? — он старается не выглядеть слишком расстроенным или отчаявшимся. — Конечно, нет! — Уилл выглядит искренне удивленным. — Я просто… у тебя мурашки по коже, Майк, — говорит Уилл. — Я не хочу, чтобы тебе было холодно, ты заболеешь, — добавляет он, выглядя напряженным. Именно в этот момент Майк вспоминает крайне негативную ассоциацию Уилла с холодом. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но Уилл говорит первым. — …это как-то связано с тем, что ты сказал раньше? — Что именно? Уилл снова колеблется. — О том, что ты не похож на… Кристофера Рива или кого-то еще. И о том, что я думаю, что ты плох в сексе. — говорит Уилл, и ах. Майк совершенно забыл, что он выпалил все это. Майк пытается избежать его взгляда, смущаясь, и просто кивает. Уилл сочувственно морщится и подходит ближе, наконец заключая Майка в свои объятия. Несмотря на неприятное чувство беспокойства в животе, Майк наслаждается этим. Рука Уилла обхватывает затылок Майка, и это так утешает, что Майку хочется снова заплакать. — Я не знал, что ты так себя чувствуешь, — шепчет он Майку на ухо. Майк пожимает плечами. — Мм, — уклончиво говорит он. Он знает, что Уилл понимает, по тому, как он сжимает руки, и на самом деле произнесение этих слов, признание своей неуверенности, сделало это слишком реальным. К сожалению, Уилл на самом деле не может читать мысли Майка, потому что следующее, что он шепчет Майку на ухо: — Хочешь поговорить об этом? Он усаживает их обратно на край кровати и берет за руку. Обнаженное бедро Майка касается бедра Уилла, одетого в джинсы, и рука Уилла остается на его талии. Уилл хватает вязаное одеяло и на всякий случай накрывает им колени. Майку неприятно признавать, что теперь, когда он согревается, ему действительно становится лучше. — Я просто… Ты знаешь, что дети говорили обо мне в школе, — говорит Майк, ковыряя выбившуюся нитку на рубашке Уилла. Уилл кивает, позволяя ему продолжать. — Я имею в виду, они смеялись над всеми нами. За то, что мы зануды и неудачники. И меня это никогда не волновало, я немного гордился тем, что я ботаник, — искренне сообщает он. — Но… — Майк замолкает. — Но все было по-другому, когда речь шла о твоей внешности, — догадывается Уилл. Майк слегка пожимает плечами, полукивает. — Лягушачье лицо, — смеется он без юмора. Уилл издает тревожный звук. — Эй, не говори так, — убеждает он. Это всегда там, в глубине его сознания, с тех пор, как он был ребенком. Хулиганы высмеивали Партию как ботаников, увлекающихся наукой, фэнтези и D&D, но они высмеивали всех, кто был умнее их. Это касалось всех, так что Майк не чувствовал себя в этом отношении особо выделенным. Но никто другой не был Легушачьим лицом. Над Уиллом, Лукасом и Дастином безжалостно насмехались из-за того, что совершенно не поддавалось их контролю, и это было несправедливо на уровне, который Майк в то время по-настоящему не мог понять, но, насколько Майк мог вспомнить, никто никогда не называл их уродливыми. Это было только для Майка. Это определенно выделялось. Это прозвище закрепилось за ним в средней школе и в старшей, а затем школьные хулиганы добавили несколько изысканных оскорблений в адрес его долговязого и худощавого телосложения. Уилл никогда не слышал этого — большую часть времени он был в Леноре, но Майк не может их забыть. — Я понятия не имел, что ты так себя чувствуешь, — повторяет Уилл. Он выглядит искренне озадаченным. — Ты думаешь, что ты непривлекательный? Майк снова избегает взгляда Уилла, и этого вполне достаточно. Уилл издает тихий звук отчаяния, затем берет лицо Майка в руку и гладит его по скуле. Некоторое время он молчит, собираясь с мыслями. — Мне никогда не приходило в голову, что ты можешь подумать, что ты непривлекателен, — признается Уилл. — С тех пор, как мне было… сколько, девять лет? Я думал, что ты самый красивый человек, которого я когда-либо видел. Майк поднимает голову и смотрит на него. — Что? — это все, что Майк может сказать. Уилл снова меняет их положение на кровати, чтобы смотреть прямо на Майка и следить за тем, чтобы тот смотрел ему в глаза, когда тот снова заговорит. — Майк, ты красивый. Ты прекрасен, и я думал об этом всю свою жизнь. Майк опускает взгляд и отпускает руку Уилла, пытаясь тревожно ерзать, но Уиллу это не нравится. — Я серьезно. Меня не волнует, какую знаменитость, по твоему мнению, я должен захотеть, или какого горячего парня в классе, по твоему мнению, я бы предпочел, — горячо говорит он. Майк моргает, глядя на него. — Красота в глазах смотрящего, верно? Ну, я смотрю на тебя и говорю, что нет никого, на кого я бы предпочел смотреть, — честно говорит Уилл. — Я заполнил так много альбомов для рисования, просто рисуя твое лицо. Уилл наклоняется и целует Майка в пылающую красную щеку. — Мне нравятся твои скулы, — вздыхает он. — За твою костную структуру стоит умереть, серьезно Глаза Майка ошеломленно закрываются, и Уилл целует его веки. — Твои глаза тоже. Боже, они такие красивые, — говорит он, затаив дыхание. Уилл находит руку Майка на простынях и сплетает их пальцы, приближая их к уровню глаз. — И у меня есть очень подробные фантазии о твоих руках, — бормочет он, неосознанно облизывая губы. Майк сжимает руку Уилла и пытается заземлиться. — А что касается секса… — Уилл целомудренно и крепко целует Майка в губы. — Я не знаю, откуда ты взял, что ты ужасен, но Майк… — Уилл наконец разрывает зрительный контакт, выглядя немного застенчиво. — Ты был лучшим, с кем я кого-либо был, — говорит он. — Правда? — спрашивает Майк с искренним удивлением. — Правда, — подтверждает Уилл, все еще краснея. Майк чувствует, как внутри него что-то успокаивается, уязвленная мужская гордость восстанавливается сама собой. — Но, ух. Если хочешь, можешь попытаться проявить себя еще раз, — добавляет Уилл, кривая улыбка медленно расползается по его лицу. Майк выпрямляет позвоночник и долго смотрит на Уилла. Он такой великолепный и думает, что Майк — самое красивое существо, которое он когда-либо видел. Это не укладывается в голове Майка. Тем не менее, однако, Уилл не лжет. Не Майку. Майк замечает блестящие зелено-карие глаза Уилла, полные розовые губы и созвездия родинок и веснушек на его щеках, спускающихся к воротнику рубашки. Уилл прекрасен, вода мокрая. Ничего нового. Майк наклоняется и снова целует его. На этот раз все более осторожно, ушибленные эмоции Майка не позволяют ему нырнуть слишком быстро. Они нежно целуются так долго, как только могут, но вскоре Уилл, кажется, впадает в отчаяние. Его рука скользит вверх по спине Майка, пробегает по его волосам, как будто он даже не осознает, что делает это, и осторожно тянет. Майк не может сдержать вздох. — Извини, — автоматически говорит Уилл. — Это был хороший звук, — признается Майк, чувствуя, как румянец возвращается к его щекам. — Ох, — говорит Уилл. — Приятно это знать. Его глаза сверкают озорством, и Майк надеется, что он не пожалеет, что сказал ему об этом так откровенно. Уилл наклоняется назад и захватывает губы Майка своими, переплетая их конечности вместе, пока они каким-то образом не падают назад на простыни. Это странное положение: Майк почти голый, если не считать свитера и нижнего белья, лежащего поверх Уилла, полностью одетого, но прижатого под ним. — Мне нравится вид отсюда, — пытается пошутить Майк, но это выходит менее гладко и кокетливо и более отчаянно возбуждено. Однако он не лжет. Раскрасневшееся лицо Уилла и красные губы выглядят просто ошеломляюще на фоне бледно-зеленых простыней. Щеки Уилла темнеют от этого комментария, и он нежно закатывает глаза, соизволяя не отвечать словами. Он наклоняется, хватает Майка за задницу обеими руками и нахально сжимает ее, заставляя его снова ахнуть. Майк никогда не думал, что у него вообще такая задница, но Уилл, похоже, не возражает. Он хватает Майка за задницу, чтобы поднять его на кровать так, чтобы рот Майка оказался на одном уровне с его ртом, и снова сжимает их губы вместе. Майк не может сдержать стон удовлетворения, когда их скользкие рты скользят друг к другу, а язык Уилла скользит ему в рот. Майк достигает опасного уровня возбуждения, и грубое обращение Уилла с ним вызвало сотни мысленных образов того, как Уилл меняет позы, удерживает его и снова садится на него верхом. Майк начинает думать, что ему нравится, когда им помыкают. Ему интересно, есть ли в «Радости гей-секса» что-нибудь, что поможет ему это понять. Он надеется, что Уилл захочет с ним поэкспериментировать. Уилл под ним теплый и твердый, а Майку больше не холодно, но он хочет почувствовать тепло Уилла прямо из источника. Он задирает свитер и заправленную футболку Уилла до ребер, обнажая подтянутый живот, и пытается прижаться ближе. При этом Майк непроизвольно прижимается бедрами, вытягивая изо рта случайный стон. Рука Майка тянется, чтобы прикрыть рот, как будто он может вернуть звук обратно, но уже слишком поздно. Глаза Уилла темнеют. — Боже, ты такой горячий, — искренне говорит Уилл. Румянец растекается по шее Майка, и Уилл наклоняется, прижимаясь к ней губами, осторожно потягивая кожу зубами. Нет ничего, кроме тонкого слоя нижнего белья, отделяющего его неумолимо твердеющий член от тела Уилла, но если он и чувствует давление, то не показывает этого. Вместо этого Уилл переворачивает их одним сильным движением, так что Майк оказывается в ловушке под ним. Прямо как в похотливых фантазиях Майка. Его все еще мокрые волосы пропитывают одеяла под ним, и Майк просовывает одну руку в задний карман Уилла, сжимая его задницу. — На тебе слишком много одежды, — жалуется Майк между поцелуями. Уилл фыркает и игриво закусывает губу Майка. Он садится верхом на бедра Майка, и медленно стягивает свитер. — Лучше? — спрашивает он. — Хм, — Майк изображает неуверенность. На этот раз Уилл смеется и снимает рубашку тоже. — А сейчас? — спрашивает Уилл, глядя на рот Майка, снова наклоняясь. Майк не замечает, он слишком занят, глядя на грудь Уилла. — Ммм, — мычит он, подсознательно облизывая губы. У Уилла есть немного светло-каштановых волос на груди, на которые вчерашний Майк не обращал внимания, и он, должно быть, был идиотом, потому что это до смешного сексуально. Опять же, вчерашний Майк также ненадолго пытался убедить себя, что ему следует платонически трахнуть своего лучшего друга-парня в какой-то безумной сексуальной штуке типа «парни помогают друг другу», вот так. Он определенно идиот. Сегодняшнего Майка вырывают из мыслей зубы Уилла на его шее. Стон вырывается из горла, Уилл покусывает его ключицу и оставляет засос на коже. Нога Майка поднимается и притягивает Уилла ближе к бедрам. Он чувствует, как натягивается молния на толстой ткани джинсов, и отчаянно хочет засунуть в них руку. Он яростно дергает за петлю ремня. — Прочь, — призывает он. Уилл больше тратит время на поддразнивания Майка. Он слезает с кровати и так быстро стягивает джинсы, что Майк слышит хлопок шва. Прежде чем вернуться на кровать, чтобы еще раз поцеловать Майка, он останавливается у своей прикроватной тумбочки и достает коробку с презервативами, оставшуюся вчера вечером. Он бросает ее на другую подушку и снова садится верхом над Майком. — Они, возможно, понадобятся, — бормочет он, слова прижимаются ко рту Майка. — Ну и кто такой самонадеянный? — шутит Майк. Уилл кусает губу, изображая наказание, и Майк громко стонет. — Не веди себя так, будто ты не хочешь снова меня трахнуть, — откровенно говорит он. Майк на мгновение внутренне воспламеняется. — Нгх. Уилл фыркает от смеха. — Я так и думал, — говорит он с самодовольной улыбкой на лице. Майк не может смириться с этим. — Вообще-то, — говорит он, как только снова обретает способность делать это. — Во время исследования у меня появились некоторые идеи. — О? — спрашивает Уилл с искренним интересом, даже когда начинает медленно прижиматься бедрами к Майку. — Мм. Ты когда-нибудь слышали об римминге? — спрашивает Майк притворно невинно. Лицо Уилла так быстро краснеет, что у него кружится голова. — Майк! — он задыхается. — Откуда ты знаешь… — Я должен показать тебе книгу, — это все, что говорит Майк. — Позже, — отвечает Уилл и сводит их бедра вместе. Он быстро преодолевает шок и тут же снова смотрит на Майка, как будто хочет его съесть. Майку становится жарко от того, как ему это нравится. Уилл удобно сидит на бедрах Майка, как будто они его трон. Он откидывается назад, как принц, осматривающий свое королевство, любуясь сначала ртом Майка, затем его шеей, затем грудью. Засосы, которые он оставил там вчера вечером, еще даже не полностью проявились и все еще только готовятся окончательно потемнеть, но Уилл с ухмылкой на лице наклоняется, чтобы пополнить коллекцию. Майк стонет от мягкого и острого всасывания и покусывания зубов Уилла, запустив руку ему в волосы. — Можем ли мы… — он не может заставить себя закончить, вместо этого просовывая руку под пояс боксеров Уилла и нежно сжимая его ягодицу. Уилл кивает Майку в шею и садится, без колебаний снимая нижнее белье. У Майка текут слюнки при виде его члена, и его охватывает безумное желание посмеяться над своими прошлыми глупостями. «Как я вообще мог думать, что я натурал?» — думает он, тупо глядя на член Уилла. — Встань, — внезапно командует Уилл. Майк немедленно подчиняется. — Хороший мальчик, — говорит Уилл. Майк был бы слегка встревожен мгновенным приливом возбуждения, который эта фраза вызвала в нем, если бы она не уничтожила половину клеток его мозга. Однако ему не удается долго об этом думать, потому что Уилл начинает стягивать с него нижнее белье. Майк бесцеремонно отшвыривает его в сторону. У Уилла очень очевидная реакция на вид полностью обнаженного Майка, на котором остался лишь свитер. Майк все равно садится и сбрасывает его с плеч, он хочет, чтобы Уилл оказался прямо напротив его кожи. Он хватает Уилла за задницу, сильно сжимая. Уилл стонет низким горлом. Майк не останавливается, используя свою хватку, чтобы посадить Уилла к себе на колени. — Я не думаю, что кто-нибудь когда-либо любил мою задницу так сильно, как ты, — смеется он. — Разве у других людей не работают глаза? — отвечает Майк. Уилл просто смеется, но Майк серьезен. Если другие люди не выказывают Уиллу должного уважения, Майку придется вмешаться. Майк игриво кусает Уилла за ключицу, вызывая у него вздох, и дразняще проводит пальцами одной руки по чувствительному бедру, а другой нежно шлепает по заднице. Он тщательно избегает прикосновений к члену Уилла, у него другие идеи. Уилл извивается от возбуждения, полностью твердый и более чем готовый к тому, чтобы Майк прикоснулся к нему. — Я хочу кое-что попробовать, — шепчет Майк. — А? — Ложись на живот, — просит он. Уилл кивает и ложится, растягиваясь на простынях. Майк на секунду восхищается им: кремовой кожей и широкими плечами, сужающимися к узкой талии и идеальной заднице. Он снова поглаживает внутреннюю часть бедра Уилла, и Уилл дергается, непроизвольно раздвигая их. Мышцы нижней части спины Уилла напрягаются, когда он покачивает бедрами по кровати, незаметно пытаясь стимулировать свой член. Майк останавливает его движение твердой рукой и снова хватает обе ягодицы. Ему приходится сопротивляться желанию продолжать с ними играть, потому что он не должен отвлекаться от задуманного. — Ты готов? — спрашивает он. — Готов для чего? — Уилл спрашивает в ответ. Майк не отвечает, просто осторожно раздвигает ягодицы и позволяет своему дыханию обдуть открытую дырочку Уилла. — О, черт. Да, определенно, — отвечает Уилл, спотыкаясь о слова в спешке дать согласие. Не теряя времени, Майк ныряет, прежде чем прийти в себя. В ту секунду, когда его язык касается дырочки, Уилл издает такой высокий и резкий вздох, что Майк чуть не подпрыгивает. Он начинает с долгих, медленных облизываний, и Уилл сразу же начинает дрожать. Когда он обводит дырочку кончиком языка, Уилл скулит в подушку, которую сжимает так, словно от этого зависит его жизнь, а когда Майк опускает кончик языка внутрь, Уилл громко ругается. С каждым облизыванием и движением языка Уилл издает самые эротические звуки, которые он когда-либо слышал, один жарче предыдущего, и это сводит Майка с ума. Он не может удержаться от трения о простыни. Он осторожно просовывает и высовывает язык, пытаясь выжать из Уилла больше звуков. На вкус это просто кожа и его собственная слюна, но Майк набрасывается, как будто это полноценный обед. В голове Майка возникает фантазия о том, как Уилл делает с ним то же самое, и он не может сдержать стон. Тонкая вибрация заставляет Уилла тоже стонать, и глаза Майка поднимаются как раз вовремя, чтобы увидеть, как он тянет себя за волосы, пытаясь заземлиться. Вспомнив реакцию Уилла на небольшую боль в прошлый раз, Майку приходит в голову идея. Его руки все это время лениво мяли мягкую плоть задницы Уилла, и он осторожно начал впиться ногтями и почесать ее. — Майк! — Уилл скулит и так сильно вжимается в матрас, что Майк теряет хватку. Он подтягивается, чтобы подышать воздухом. — Все нормально? — спрашивает Майк, хотя на этот раз он чувствует себя довольно уверенно. Уилл пользуется моментом, чтобы прийти в себя. Он переворачивается и смотрит на Майка. — Я собираюсь кончить, и это твоя вина, — говорит он, совершенно не сумев звучать строго. Майк ухмыляется и снова смотрит вниз, пытаясь придумать какое-нибудь умное замечание, которое можно было бы сказать, но в один и тот же момент они оба понимают, что перевернувшись, Уилл поставил свой член прямо перед лицом Майка. — Дерьмо. Не смей, — предупреждает Уилл. Рот Майка буквально уже открывается, и он останавливается в нескольких дюймах от него. Он уже почти положил руку Уилла себе на затылок. Майк сглатывает слюну, заполнившую его рот. — Пожалуйста? — канючит он. Уилл ругается, его самообладание явно рушится, и он толкает голову Майка вниз. Майк не может сдержать удовлетворенный стон, когда член Уилла заполняет его рот и тут же опускается настолько низко, насколько может. В прошлый раз, когда Майк делал это, он не был уверен в этикете минета, но на этот раз он обнаруживает, что ему все равно. Он плюет прямо на член Уилла, растирая влагу до основания рукой, которая не оставляет свежие синяков на бедрах Уилла. Раздается громкий хлопок, когда Уилл хватается за изголовье кровати свободной рукой. — Господи Иисусе, — выдыхает Уилл. — Я собираюсь умереть. Майк похлопывает Уилла по бедру в знак признательности, но не останавливается. Он водит языком вокруг головки, так медленно и неторопливо, как только может, в лихорадочном возбуждении от желания «заставить Уилла чувствовать себя хорошо», охватывающем все его тело, и проводит рукой вверх и вниз по члену. Бедра Уилла непроизвольно вздрагивают каждый раз, когда его язык приближается к чувствительной уздечке, и Майк сосредотачивает на ней свои усилия. — Майк, о боже мой, — скандирует Уилл. — Пожалуйста, Майк… — он обрывает себя сдавленным криком. — Боже мой, я собираюсь… остановись, подожди, — он бросается вперед и резко, с силой дергает Майка за волосы, полностью отрывая его от своего члена. Майк достаточно отвлечен тем, что его тянут за волосы, чтобы не чувствовать себя отвергнутым, когда Уилл буквально стаскивает его с себя, он хнычет и вжимается в матрас. — Ты… ах… с тобой все в порядке? — спрашивает Майк. — Да, да, я в порядке, — выдыхает Уилл. — Ты молодец, я просто пока не хотел кончать. Майк смотрит на раскрасневшееся, потное лицо и остекленевшие глаза Уилла и задумчиво склоняет голову. Он берет коробку с презервативами, вытаскивает хранящийся внутри флакон со смазкой и задумчиво переворачивает его в руках. — Как думаешь, сможешь кончить дважды? — спрашивает он с надеждой. Есть слишком много вещей, которые он хочет попробовать. Уилл просто откидывает голову назад и стонет. — Я умру, — повторяет он. — Ты сумасшедший, я умру, — горячо говорит он. Майк просто ждет, пока Уилл снова посмотрит на него, затем высовывает язык и нежно слизывает немного предсемени с головки члена Уилла. Уилл издает мучительный звук. — Блядь, — говорит он в отчаянии. Майк усмехается. — Снова потяни меня за волосы, — инструктирует он, а затем, не говоря ни слова, ныряет обратно. Он берет член в рот, пока почти не давится им, помогая себе рукой, и упивается сдавленным стоном, который слышит в ответ. Он может сказать, что это не займет много времени. Майк издает довольное тихое мычание и позволяет вибрациям распространяться по всей длине Уилла. Это довольно неряшливо, Майк все еще не практиковался, несмотря на то, что это его второй минет менее чем за 24 часа, и повсюду слюна, стекающая по подбородку. Это дает Майку идею, и он на секунду отстраняется, открывая смазку с тихим щелчком. Член Уилла дергается, очевидно, это рефлекторная реакция на звук. — Да, что бы ты ни планировал, — говорит Уилл прежде, чем Майк успевает спросить. Майк смазывает пальцы смазкой и прижимает один к отверстию Уилла, одновременно опуская губы обратно на его член, и Уилл резко выгибает спину и сильно дергает Майка за волосы. Майк продвигает палец дальше и вскоре добавляет еще один. Вчера вечером он не знал, что делал Уилл, когда начал растягиваться, но, к счастью, это было подробно описано в книге, а это значит, что на этот раз Майк сможет сделать все без помощи Уилла. Таким образом, Уиллу не придется беспокоиться о том, чтобы показать ему, что делать, и это намного лучше — Майк хочет доставить ему как можно больше удовольствия, при этом Уиллу не придется пошевелить и пальцем. Уилл откинулся на подушках, извиваясь под его прикосновениями, скуляя и задыхаясь — это все, чего хочет Майк. Это даже лучше, чем смотреть, как он делает это с самим собой, потому что Майк точно знает, что все эти звуки — его дело. Все они принадлежат ему. Майк уже думает найти адрес автора книги и отправить ему корзину с фруктами. Он добавляет третий палец гораздо раньше, чем в прошлый раз. Уилл все еще несколько растянут после вчерашнего вечера, и Майк чувствует лихорадку, вспоминая, что это из-за него. Он слегка сжимает пальцы в поисках того места, которое раньше сводило Уилла с ума. Он понимает, что нашел его — Уилл стонет от блаженства, его дыхание становится учащенным и поверхностным, а все его тело напрягается, когда он пытается не кончить. — Думаю, я потеряю сознание, если ты не трахнешь меня прямо сейчас, — задыхается Уилл. Майк поднимает голову и встречается взглядом с Уиллом. Его кожа блестит от пота. Волосы растрепаны, а к двум засосам, оставленным прошлой ночью, добавились, по крайней мере, три новых, которые тянутся по его груди, слюна все еще блестит там, где он не вытер влагу, потому что был слишком рассеян. «Я сделал это», — думает Майк. Он удовлетворенно мычит. Он выдергивает пальцы из Уилла и надевает презерватив гораздо быстрее, чем вчера вечером. Вскоре он прижимает головку своего члена к анусу Уилла и медленно входит внутрь. Они оба стонут в унисон, когда он скользит внутрь — Майк был настолько сосредоточен на удовольствии Уилла, что вообще почти не прикасался к себе, а внезапная стимуляция и сильный жар, окружающие его, почти слишком подавляют. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза, заземляясь. Под ним Уилл дергается, что наводит на мысль, что, возможно, ему тоже нужна передышка. Майк открывает глаза, глядя на него сверху вниз. Прошлой ночью Уилл отвернулся от него. Теперь они лицом к лицу, и у этой позиции есть одно явное преимущество — Майк не может удержаться от того, чтобы наклониться и глубоко поцеловать его, когда он начинает покачивать бедрами. Их поцелуй прерывается, Уилл невольно стонет, а Майк ухмыляется в открытый рот Уилла. — Боже, продолжай двигаться, — выдохает Уилл. Его ноги обхватывают Майка за талию, когда он выходит, и он использует лодыжки, чтобы притянуть его к себе. Майк толкается обратно, и Уилл толкает его глубже, прижимая лодыжки к пояснице Майка. Уилл хватает его за плечи и талию, больно впиваясь ногтями. Майк шипит и утыкается головой в изгиб шеи Уилла. — Извини, — говорит Уилл. Майк только качает головой. — Еще, — ноет Майк. — Пожалуйста. — Тогда трахни меня сильнее, — торгуется Уилл. Майк не отвечает устно, просто делает, как ему говорят, немедленно увеличивая скорость. — Хороший мальчик, — выдыхает Уилл. Майк реагирует так же сильно, как и в первый раз, кровь приливает к его голове. Уилл прижимает бедра к толчкам Майка, и это идеально. Он притягивает Майка вниз за затылок и снова сжимает их губы, другой рукой царапая четыре параллельные линии на лопатках Майка, когда его удовольствие начинает переполнять его. Какая-то отдаленная часть мозга Майка осознает, что изголовье кровати врезается в стену, но он обнаруживает, что сейчас ему наплевать на то, что он должен заботиться о соседях. Он сосредоточен только на Уилле, сжимающемся вокруг него, скулящем ему в ухо все быстрее и быстрее в такт толчкам Майка. — Детка, — стонет Майк. Его оргазм стремительно нарастает, и он чертыхается, учащенно дыша. Он отказывается кончить раньше Уилла. Он слишком близко, чтобы попытаться дотянуться до смазки, лежащей рядом с ним — Майк плюет себе на ладонь и обхватывает ею член Уилла. Он поглаживает его в такт своим толчкам, и стоны удовольствия Уилла становятся все громче и громче, пока внезапно, без предупреждения, Уилл не кончает с криком, который с такой силой разливается по всему его животу до самой груди. Однако у Майка нет возможности долго любоваться раскрасневшимся, блаженным лицом Уилла, потому что Уилл прижимался к нему даже несмотря на собственный оргазм. Он снова запускает руку в волосы Майка, тянет, и все, Майк приближается с криком, каждый его нерв в огне. Майк не прекращает двигать бедрами до тех пор, пока они оба не начинают скулить от чрезмерной чувствительности, по ним пробегает дрожь. Они постепенно замедляют движения, медленно распутывая конечности, прежде чем Майк с шипением выходит из Уилла. Он выбрасывает презерватив в корзину для бумаг, полную черновиков эссе, стоящую рядом с кроватью — он не уверен, что ноги способны донести его до мусорного ведра. Все еще тяжело дыша, Уилл поворачивается и смотрит на Майка. Как и прошлым вечером, Майк обнимает Уилла за талию. Однако на этот раз он целует его. Уилл хватает его за затылок и углубляет поцелуй, настолько расслабленно, что это кажется почти ленивым. Он позволяет их губам соприкоснуться на долгое мгновение, постанывая от удовольствия, несмотря на усталость. — Привет, — говорит Майк, улыбаясь. — Привет, — отвечает Уилл. Он долго смотрит на Майка с полуулыбкой на губах, вызывающей у Майка странное чувство дежавю. — У меня был план, — говорит Уилл внезапно. Все еще несколько ошеломленный, Майку требуется некоторое время, чтобы осознать нелогичность, и он в замешательстве склоняет голову. — Я собирался показать тебе, как сильно ты мне нравишься, — вздыхает Уилл. — Хотел поцеловать тебя повсюду, — подчеркивает он поцелуем в ключицу. — И я собирался сказать тебе, какой ты великолепен и как хорошо ты заставил меня себя чувствовать, — сообщает он ему. — Но ты меня немного отвлек. Майк застенчиво ухмыляется, чувствуя прилив гордости. Уилл тычет его пальцами в ребра. — Ой! — Ты выглядишь слишком довольным собой, — смеется Уилл. Майк сжимает Уилла за талию, головокружительно смеясь. — Я просто счастлив, — вздыхает он. Он чувствует себя расслабленным впервые за весь день, наконец-то обнявшись с Уиллом. Но что еще более важно, он чувствует себя уравновешенным. Беспокойная, неуверенная часть его наконец успокоилась. На этот раз он даже не ерзает. Майк встречается взглядом с Уиллом. Кажется, он снова завис, наблюдая за лицом Майка, и заправляет прядь волос за ухо. На лице Уилла снова полуулыбка. Внезапно Майк понимает, где он видел это раньше — это то же самое выражение лица, которое было у Уилла, когда они пошли в Музей современного искусства в Нью-Йорке и увидели «Звездную ночь» Ван Гога. Майк мгновенно краснеет. Кажется слишком тщеславным даже думать, что Уилл мог относиться к нему так же, как к любой картине, не говоря уже о Ван Гоге. Майк — это не искусство. Но Уилл как будто читает его мысли, каким-то образом чувствуя приближение его неуверенности, потому что проводит рукой по скуле Майка, почтительно лаская острые углы. — Иногда я не могу поверить, что ты настоящий, — шепчет Уилл. — Ты даже не представляешь, сколько раз мне это снилось. Майк позволяет своим векам закрыться — он не может смотреть на него, его чувства слишком сильны, чтобы поддерживать зрительный контакт. — Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы собраться с силами, — бормочет Майк в ответ, но Уилл качает головой и прикладывает палец к губам Майка. — Не говори так, это не твоя вина, — говорит Уилл. — Я просто никогда не думал, что получу это. Я никогда не думал, что смогу заполучить тебя. Майк не знает, что на это сказать — это очень много, учитывая, что Уилл хотел его много лет. Это то, что потрясло его мир до основания, и за день он может переварить очень многое, поэтому он ничего не говорит. Он целует палец, прижатый к его губам, берет щеку Уилла в ладонь и ласкает контуры его лица, надеясь, что это передает все, для чего у него нет слов. Майк вспоминает свои неудавшиеся отношения, свои не совсем удачные связи и свидания, которые ни к чему не привели, и одну константу после каждого из них, то, чего он иногда ждал больше, чем само свидание — возвращение в свою квартиру, чтобы рассказать об этом Уиллу. — Я всегда был у тебя, — честно говорит Майк, — просто я еще этого не знал. Уилл смеется, быстро моргая, и Майк притягивает его ближе к груди. Он хочет делать это каждую ночь всю жизнь. Внезапно Майк вспоминает, почему Уилл вообще избегал его — его страх, что чувства Майка к нему не глубже, чем дружба и похоть. Майк думает, что его слова были довольно очевидными, но если он и узнал одну вещь сегодня вечером, так это то, что они с Уиллом не такие уж телепаты, как им казалось. Если он хочет, чтобы Уилл был его навсегда, ему, вероятно, следует сказать это вслух. Или хотя бы сделать первый шаг к вечности. — Кстати, мы теперь встречаемся, — говорит Майк. У Уилла нет возможности кивнуть (или улыбнуться, или вознестись на небеса от чистого счастья), так как Майк внезапно отстраняется от плеча Уилла, и его лицо внезапно выражает в беспокойство. — Подождите, я слишком самонадеян? Ты вообще вступаешь в отношения? У тебя никогда не было парня, и если подумать, я не думаю, что ты когда-либо встречался по-настоящему с кем-то из тех парней, с которыми был, может быть, все это время ты даже не хотел отношений, и я… — Майк! — Уилл перекрывает ему рот, закрывая рукой. —Причина, по которой я никогда нормально не встречался ни с одним из этих парней, заключается в том, что я был слишком зациклен на тебе, тупица, — смеется он. — Конечно, теперь мы можем быть бойфрендами. — Ой! — говорит Майк. — Хорошо, хорошо. Хороший. Круто. Он даже не пытается подавить свою огромную улыбку, сияющую от уха до уха. — Круто, — эхом отзывается Уилл, сияя в ответ. Какое-то время они смотрят друг на друга, просто позволяя этому закрепиться. Момент прерывается тем, что Майку не удалось подавить зевок — он действительно мало спал прошлой ночью. — Извини, — говорит Майк сквозь зевок. — Устал. Уилл улыбается ему с нежностью. — Хочешь вздремнуть? — спрашивает он. Майк кивает, и Уилл раскрывает объятия. Майк тут же заворачивается в них и пытается прижаться к простыням вместе с Уиллом, но вскоре морщится, когда его локоть натыкается на мокрое пятно. — Эта отвратительная кровать портит момент, — жалуется он. Уилл смеется, морща нос. — У нас есть еще одна кровать, — говорит он, пожимая плечами. — Мы можем поменять простыни завтра. Он встает на ноги и подходит к своей кровати в другом конце комнаты. Майк кивает, затем прищуривается. Уилл, возможно, и был его парнем (две минуты как), но он также был его лучшим другом на протяжении почти пятнадцати лет. Он знает его. — Ты имеешь в виду, что я могу сменить простыни, пока ты сидишь там, красивый, и наблюдаешь за мной, не так ли? Уилл ангельски улыбается. — Я этого не говорил, — невинно говорит он, закутываясь в одеяла. — Ты ужасен, — с любовью говорит Майк. — Ты любишь меня, — поддразнивает Уилл, хотя сразу же после этого закусывает губу, как будто не собирался делать такое предложение. Майк думает, что они уже прошли точку отрицания этого. Он просто сияет и заползает вместе с ним под одеяло, прижимаясь к его боку. — Да, — счастливо вздыхает Майк. — Да, я действительно так думаю. Уилл просто целует его в голову, улыбаясь. Они легко засыпают, обнявшись, зная, что на этот раз проснутся вместе.