if you'll honest

Жан всегда представлял, что любить Эндрю будет ощущаться, как с Рене. Любить Рене было просто, любить Рене было безопасно, и в любви к ней хотелось плавать, как в море, и не просить спасательную шлюпку. Любовь к Рене ощущалась, как вода, для человека, который умеет и любит плавать, человека, который видит в воде продолжение себя, и думает, что может быть, если была прошлая жизнь, он был морским обитателем. Рене была его солнцем в дни, когда он был один в гнезде, окружённый воронами, которые парили над ним, как будто чуя гибель. Кевин ушёл, и Жан понимает, почему он это сделал. Там был выбор: либо спастись одному, либо умереть вместе, и Жан не жил такую хорошую и светлую жизнь, чтобы видеть прекрасное в глупой романтичной смерти, сиганув со скалы, держась за руки. Он понимает это головой и не осуждает Кевина за уход. Он даже рад, но он не мог тогда перестать чувствовать себя преданным и брошенным, как бы часто он не говорил, что это к лучшему, и Кевин наконец в безопасности. Рене просто ворвалась в его жизнь незванная. Жан даже не принял её так легко, но Рене была светом, который он видел отражающимся на стене, когда отводил взгляд, и как фонарь у глаз, когда он их закрывал. От её света невозможно было отказаться, когда он наконец-то один раз увидел, что его темная комната всё это время не была пустой. С Эндрю же всё по-другому. Любить Эндрю больно. Любить Эндрю - это постоянная потребность видеть его, потребность касаться, потребность иметь его рядом. Смотреть на Эндрю больно, касаться его больно, знать, что он рядом больно, но не делать этого ещё больнее. Эндрю говорит монотонно, шутит, как будто всерьез, и любит людей со всей страстью. Эндрю пытается защитить всех вокруг себя, заставить их поверить, что в джунглях безопасно, и говорит им, что ржавый мост не рухнет, пока они не перейдут. Говорит это с такой уверенностью, что даже когда куски падают вниз после каждого шага, они идут прямо, безоговорочно доверяя ему. Эндрю предлагает защиту, хотя сам трещит по швам, но это помогает и ему, ведь если он кому-то нужен, он не умрёт. Если он кому-то нужен, его зашьют, и он продержится чуть дольше. Жан не видит его так часто, как ему хочется, и при той шатком подобии дружбы, которую они построили между собой, Эндрю не главный любитель писать сообщения, и уж тем более звонить. Жан справляется с этим, но иногда бывают ночи, когда он лежит в кровати, ощущая на себе взгляд барк барка и слушая раздражающее сопение Джереми на соседней кровати, когда у него болят пальцы от тренировок и непреодолимого желания позвонить Эндрю, услышать его голос и вздохнуть полной грудью, но он не решается сделать это. Вероятность того, что Эндрю, который ложится спать с первым темным пятном за окном, ответит, катастрофично мала, и даже при том, что Жан скорее не хочет, чтобы Эндрю отвечал, вероятность того, что он действительно не сделает этого, пугает. Иногда Жан не может справиться и пишет ему. Неспособный остановить себя, он пишет всё, что хочет сказать, изливается всем, что у него внутри и тем, что снаружи. Говорит о тишине, о звуках, о чувствах, какими бы они не были. Говорит о любви. К друзьям, сокомандникам и даже к Лисам в более честные ночи. Но больше всего о любви к нему. Пальцы безостановочно набирают текст, трясущимися руками с кучей опечаток и сердцем Жана вложенным в каждое слово, таким же трясущимся и боль немного отпускает. До утра, до того как Эндрю проснется и увидит все Жановы слабости, он всё удаляет и всё продолжается как раньше. Кевин знает и бросает на Жана жалостливые взгляды, когда он проводит дни у Лисов и не может оторвать взгляд от Эндрю или когда они с Эндрю делят диван во время импровизированных вечеров бессмысленного трёпа, который Лисы проводят по средам, а Хэммик каждый день без участия остальных, и тихо разговаривают, наклонившись в личное пространство друг друга, как будто это нормально. Жана тошнит от жалости и он идёт к Рене, потому что хоть она и знает тоже, но никогда не смотрит на него так, будто он сейчас сломается. Эндрю приходит к ним в окружении всех лисов, а чаще всего только с Кевином и Натаниэлем, но Жану больше нравится, когда он сам проводит время у Лисов, потому что там он чувствует, что они одни. Он любит своих друзей, правда, хоть он и понятия не имеет за что, но они слишком шумные и слишком близко. У Лисов чуть больше места и больше людей, чтобы среди всего шума и разговоров не чувствовать, что он будто бы на ладони. Эндрю иногда забирает его на середине разговора с кем-то из Лисов и уводит в комнату, которую делит с Кевином, Хэммиком и братом. Иногда они что-то смотрят вместе, иногда разговаривают о незначительных вещах, но что Жан любит больше всего, но получает реже, это когда Эндрю что-то рассказывает. Иногда это про фильм, который он посмотрел на днях, или книгу, которую прочитал, украв из стопки на рабочем столе Аарона, но иногда он говорит о чем-то, что чувствует. Плохое, хорошее и что-то между. Жан слушает тогда боясь вздохнуть чуть громче и прервать моменты откровенности, но Эндрю никогда не прерывается, пока не расскажет всё, что хочет рассказать. Это всего лишь влюбленность, говорит себе Жан. Он влюблялся в каждого человека, который проявил к нему хоть каплю доброты. У него даже было что-то для Зейна, даже при том, что они оба осознавали, что единственная причина хоть сколько-нибудь человеческого отношения Зейна к нему была лишь в том, что Зейн думал, будто бы у Жана есть какие-то рычаги давления на Рико, чего у него никогда не было, и все остаточные чувства умерли в момент, когда Жан услышал щелчок замка. И да, может быть это немного жалко, если смотреть со стороны, но у Жана до определенного момента не было много людей, которые о нём заботились, так что он считает, что это простительно. Это всего лишь влюбленность, точно, но почему он чувствует, что всё, что делает Эндрю, топит его и в последнюю секунду одаривает всем кислородом мира в его распоряжении. Это всего лишь влюбленность, но он чувствует, как его тело дрожит и покалывает, как его сердцебиение останавливается, чтобы начаться снова, в моменты, когда он видит, как взгляд Эндрю смягчается, когда Аарон в поле его зрения. Это всего лишь влюбленность, но когда Эндрю хоть немного радуется чему-то, Жан чувствует себя самым счастливым. Это всего лишь влюбленность, но Кевин всё ещё смотрит с жалостью. Однажды он звонит ему. Ночью, к часу или чуть больше, он не помнит, но он звонит и слушает, по ощущениям бесконечные гудки, и он не ожидает, не думает, что Эндрю ответит. Если быть честным, он вообще не думает в моменте, он просто звонит, потому что не может приказать себе не делать этого. Он воображает, в шуме гудков, как Эндрю берет трубку и говорит с ним, как будто это нормально, и они делают это каждый день, и он так уходит в эту мечту, что не сразу замечает, когда гудки обрываются, и на той стороне линии слышна возня и хруст простыней. - Жан? Жан задыхается, лёгкие пустеют, и он чувствует, как тонет. Паника подкрадывается к нему сзади и дышит в затылок, хватаясь длинными, костлявыми пальцами за его плечи, и Жан вцепляется свободной рукой в ту, что держит телефон у уха, погружая ногти так глубоко в кожу, что чувствует кровь под ногтями. Он пытается кричать своему телу, чтобы оно двигалось и сделало что-нибудь, но рука только крепче хватается за него. Наконец ему удается ухватиться за достаточное количество контроля, и он сбрасывает звонок на шестой секунде, с колотящимся сердцем. Половину ночи Жан ворочается в кровати, неспособный заснуть, а в голове по сотому кругу проигрывается "Жан?" хриплым от сна голосом Эндрю. На утро Эндрю ничего не говорит о прошлой ночи и ведёт себя как обычно, за что Жан не может выразить, как благодарен. ______ Жан понятия не имеет, как им удалось сделать перестановку в их маленькой гостиной, чтобы вместить туда их четверых плюс всех лисов. Он сидит на полу у кресла, которое Джереми отвоевал в жестокой схватке, совсем не стоящей ситуации, с Хэммиком и потащил Жана с собой, бросив на пол заранее прихваченную подушку и разместив Моро между своих расставленных ног. Капитан Лисов, Лайла, Кэт, которая наполовину сидит на коленях Лайлы, и Кевин заняли диван. Натаниэль же разместился на подлокотнике, облокотившись половиной своего тела на Кевина, который время от времени закатывает глаза и отодвигает его, но тот снова опирается, как будто ничего не замечает. Бойд выбрал удобное место на полу перед Уайлдс, уложив голову на её бедро. Рене заняла второе кресло с другой стороны от Жана, где он может хорошо её видеть. Эндрю выбрал место на полу рядом с ней, где она гладит его по голове время от времени, его близнец же сразу выбрал место рядом с братом. Хэммик лежит на полу, положив голову на колени Бойда, и кажется чувствует себя более чем хорошо. Рейнольдс же сидит на кресле мешке, который Лайла для неё достала из недр своей комнаты. Экран их телевизора кажется сейчас как никогда маленьким, когда в комнате столько людей, но никто кажется не жалуется. Они ссорятся о выборе фильма ещё минут 15, прежде чем Лайла, на правах хозяйки, берет право выбора на себя, вызывая недовольные стоны. Натаниэль, который сидит ближе всего к выходу, выключает свет, и комната погружается в темноту, пока не включается заставка к фильму на экране, и все затихают. Фильм настолько скучный, что Жан готов поклясться, что засыпал три раза за первые 5 минут, и единственное, из-за чего он ещё не спит, это споры группы и швыряние попкорна. В экран каждый раз, когда герои ведут себя глупо, друг в друга, когда их мнения о ситуации на экране расходятся, и в некоторых ситуациях, вроде Хэммика и Аарона, выглядит так, будто они в секундах от поножовщины. Лисы не удостаивают их даже закатывания глаз, как будто привыкли к такому, а Джереми время от времени наклоняется к его уху, чтобы вкидывать шутки обо всём, что видит, будь то фильм или Лисы. Жан большую часть времени не смеётся, а когда он это делает, это скорее не от того, как смешно Нокс пошутил, а скорее от нелепости его шуток, но Джереми радуется любому звуку, который он хотя бы может притвориться, что звучит как смех. На середине фильма Жан вскользь переводит взгляд на Эндрю и застывает. Свет падает на лицо Миньярда вуалью, и сердце Жана сжимается в тисках. Лицо Миньярда серьезное, будто он смотрит не романтическую комедию, а документальный фильм о племени каннибалов, и Жан, в любом случае, не думает, что даже это способно как-либо заинтересовать Эндрю, но Жан знает, по некоторым источникам, которые могут или не могут быть Хэммиком, что Эндрю любит романтические комедии. Жану хочется думать, что он достаточно умён, и он не поверил заговорщическому шепоту Ники для начала, но потом, понаблюдав за ним, Жан понял, что на самом деле это правда, и знание об этом наполнило его сердце теплом по странной причине. Когда в следующий раз на экране происходит сцена, заставляющая всех спорить, это отвлекает Жана от просмотра, и он снова, как в кукольном театре, поворачивается к Эндрю. Эндрю всё ещё неотрывно смотрит в экран, но его правый локоть врезается Аарону в бок, снова и снова, когда тот отвлекает и будто спорит с незаинтересованным Эндрю, тоже, в свою очередь, тыкая Эндрю локтем в бок. Когда кажется, что вот-вот произойдёт драка, Рене наклоняется к ним и что-то шепчет. Аарон говорит что-то ещё, явно недовольный, а Эндрю по кошачьи ухмыляется и берет Рене за руку. Аарон поворачивается к Рене и говорит ещё пару слов с полуобиженным лицом, и Жан не видит лица Рене, но видимо та отвечает, потому что Аарон кивает. Рене говорит что-то ещё, чего Жан не может услышать, как и весь их разговор, но это действует на Аарона, потому что он снова кивает, но в этот раз более уверенно, и последний раз, бросив раздраженный взгляд на брата, поворачивается к экрану. Рене гладит его по голове, и Аарон не возражает. Даже когда все вернулись к просмотру и всё стихло, кроме звуков на экране, Жан всё ещё смотрит на Эндрю и не может не думать, насколько он красив. Возможно, главная привлекательная черта Миньярда — это его мягкое сердце, за этой прозрачной бронёй, через которую всё видно. Но это единственное, что он мог построить в юном возрасте из подручных средств, и Жан ненавидит, что ему вообще пришлось браться за инструменты. Если Жан сделал себя слабее, чем он есть, ради Кевина, Эндрю сделал себя сильнее, чем он когда-либо был, ради брата и его защиты. Это вошло в привычку чувствовать эту тоску по кому-то, кого у него никогда не было, и Жан любит и ненавидит это одновременно. Он пытается сосредоточиться на фильме, но после 4 раза, когда он ловит себя на том, что снова смотрит на Эндрю, он просто сдаётся. Разве кому-то будет плохо, если он ещё немного посмотрит? Эндрю кажется не замечает ничего странного, чего не скажешь о его близнеце, чей взгляд уже не ясно на какой минуте, Жан на себе ловит. Аарон не отводит взгляд, когда его ловят, а лишь смотрит пристальнее, как будто что-то ищет. Жан не знает, что именно, но взгляд тоже не отводит, позволяя Миньярду найти всё, что он ищет. Жан не может сказать, что они друзья. Совсем нет, даже близко, но у Жана есть это глубокое уважение к Миньярду ещё со времён, когда он был в Воронах и знал лисов лишь по записям матчей, в которых они позорно проигрывали снова и снова, как будто не были профессиональной командой, скорее напоминая детей волей случая попавших в профессиональный спорт. Аарон не выглядел зависимым от экси, как Кевин, но любой, кто смотрел на его игру чуть пристальнее, чем беглый взгляд, мог видеть его любовь к игре. Аарон смотрит пару минут неотрывно и кажется находит что-то, но не совсем то, что искал, и его глаза еле заметно расширяются, и он пару раз переводит взгляд то на Эндрю, то на Жана. Неловкость вспоминает про свой выход и обволакивает Жана собой, а Аарон в то время поворачивается боком к Рене и ведёт с ней диалог обменом взглядов, и видимо Рене даёт ему ответ, потому что Миньярд понимающе кивает, бросает на брата недовольный взгляд, после чего переводит его на экран. Джереми начинает мягкими движениями массировать ему плечи и наклоняется к его уху, чтобы прошептать: - Ты в порядке? Жан кивает и тоже переводит взгляд на экран, сидя так до конца фильма, лишь 3 раза бросив взгляд на Эндрю, что он считает большим достижением.