Солнечно-лунный зайчик

Джисон завтракал в одиночестве. И от этого ему было противно на душе. По-сути, он не должен так расстраиваться, ведь год прожил в этой квартире один. Но с появлением Минхо в его жизни всё изменилось. Буквально весь мир перевернулся с ног на голову, а Хан вместе с ним. На душе скребли кошки, разрывая его своими острыми когтями, а тревожные мысли били своими маленькими молоточками по голове, из-за чего парня часто мучали мигрени. Гадко и липко внутри. Но почему? Как только Ли появился в жизни Джисона, позавтракать одному просто невозможно. Ведь анимаморф вставал первым, готовил завтрак, а затем доставал Хана разными тупыми, а иногда очень неприличными вопросами. Настолько, что он после озвученного однажды чуть не выплюнул зелёный чай тому в лицо. Но теперь было ощущение, будто бы он вернулся в те времена, когда из друзей у него были только семья и Хёнджин, который редко приходил к нему из-за «важных встреч». Стало грустно. Хотелось плакать. От разглядывания узора обоев на кухне Джисона отвлёк звонок дверь. Уже пятый. Он настолько задумался, что минут десять просто втыкал в стену и не заметил, как кто-то уничтожал дверной звонок, нажимая на него уже какой раз. Пришлось поднимать свою задницу с табуретки и идти открывать. Может быть, опять Хван? Замок щёлкнул и дёрнув ручку вниз, Хан осторожно выглянул за дверь. Удивился. Перед ним стоял не его давний друг, а какой-то незнакомец с огненными, рыжими волосами. Коричневое пальто было застегнуто только на пару пуговиц, это гласило о том, что парень спешил. Чёрные джинсы, такого же цвета водолазка обтягивала торс. Браслеты и остальная бижутерия дополняли образ, придавали некий шарм. Что-то было притягательное в нём, но ответить, что именно — задача не из простых. — Эм... Вы Хан Джисон? — неуверенно спросил юноша, нервно переминаясь с ноги на ногу. В тёмных карих глазах плескалась тревога. — Я, — так само неуверенно пробубнел в ответ Джисон. — А Вы, собственно, по какому делу? — Я к Ли Минхо. Хан тут же нахмурился. Минхо? Зачем этому парню Ли, который ни с кем не контактирует, кроме его друзей, которые без приглашения врываются в его квартиру? Что-то здесь явно не чисто. — Вы кто? — его голос стал ниже, что не мог не заметить рыжеволосый. — Ему плохо, он не сможет поговорить. Если хотите что-то ему сказать, то говорите, я передам. — Мне нужно лично поговорить с ним, — спокойно ответил незнакомец, не смотря на грубый тон, пиная носком ботинка коврик под ногами. — Вы издеваетесь? — возмутился Хан. — Ему. Плохо. Последние слова Джисон процедил сквозь зубы и схватился за ручку двери, прикрывая её, но чужая нога, вовремя помешавшая ему это сделать, остановила его. — Джисон, я понимаю, ты сейчас на нервах, но прошу, выслушай меня. Я пришёл помочь, — мягко говорил тот, пытаясь успокоить светловолосого, который уже кипел от негодования. — Помочь? — раздражённо хмыкнул тот и улыбнулся. — Я ещё раз спрашиваю: кто Вы такие? Если опять какие-то шутники, то или уходите, или я вызываю... Не успел он договорить, как его быстро затолкали в квартиру и захлопнули дверь. Ну всё, это была последняя капля, теперь он точно разнесёт всё вокруг в порыве гнева. — Что Вы себе позволяете?! — рявкнул Хан, хватая за запястье незнакомца. — Джисон, — чужой голос стал серьёзным и стальным, с нотками раздражения. — Я Бан Чан, если это хоть немного успокоит. А теперь я могу наконец всё объяснить? — Я впервые слышу вообще это имя! Если Вас отправил Хёнджин, чтобы пошутить, то валите нахрен с моей квартиры и передайте ему, что это вообще не смешно! — Джисон уже не на шутку злился, ведь нервных клеток и желание слушать бред незнакомого ему человека за всё это время явно поубавилось. — Я друг Минхо, друг! Слышишь меня? — Чану уже надоело наблюдать за этой вспыльчивостью и нежеланием Хана слушать его, но он держался. — Ах друг? Тогда почему в стенах этой квартиры не было ни одного упоминания о тебе?! — взбесился тот и сделал пару шагов назад, отпуская чужое запьястье, в надежде, что от него отстанут. Кристофер потёр пальцами переносицу и тяжело вздохнул, пока Джисон прожигал в нём дыру. В его взгляде плясал огонь ярости и усталости. Почему его просто не оставят в покое? Почему к нему в квартиру припёрся какой-то парень со словами, что он друг Минхо и хочет помочь. Ему просто хочется вернуться к нормальной жизни, где всё будет хорошо, где Минхо вновь будет улыбаться ему, оголяя острые клыки и смеяться над каждым словом Хёнджина. — Джи, — послышался сонный и не менее уставший голос где-то за спиной. Но тем не менее в нём можно было услышать и беспокойство. — Ты почему разорался так? Что-то случилось? Джисон вздрогнул от неожиданности, а затем резко обернулся и увидел Минхо в дверном проёме спальни. Его удивлённый и сонный взгляд был направлен то на Хана, который стоял в ступоре, то на Чана. Волосы нелепо торчали в разные стороны, а растянутая футболка сползла с плеча. Парень выглядел слишком измученным, тёмные круги под глазами только подтверждали это. Джисону стало не по себе и его сердце сжалось от такой картины, а злость и раздражение просто испарились в холодном воздухе. Как он мог обращать внимание на внешние раздражители если перед ним стоит такой Ли? — Минхо... — прошептал Хан, сдерживая слёзы от такого вида Лино. — Ты как? Но Минхо, услышав это... улыбнулся? Вяло, но так искренне и мягко. Как тогда. В те дни, когда всё было хорошо и он подшучивал над Джисоном, когда квартира наполнялась чужим смехом, ворчанием и упрёками, ведь Ли тоже участвовал в этих посиделках. Как тогда, когда помогал им писать сценарий и рассказывал разные легенды о мистических существах, пугая Хёнджина. Интересно, когда они должны ехать в Пусан? Есть ли еще эти билеты? Хан совсем забыл об этом всём, нырнув с головой в переживания, тревоги и бессонницу. А причина только одна, стояла перед ним. А ведь Джисон не спал ночами, не ел нормально и думал, думал, думал. Это ещё до этого было, только вот он никому не признается, никому не скажет. Как минимум в ближайшее время. Ему, как снег на голову свалилась любовь. Любовь, к, чёрт возьми, не человеку. Дурак, дурак, дурак. Зачем было влюбляться? Зачем он это сделал? Зачем пошёл в тот день к Юн Ким Хи, зачем принял подарок дедушки? Потому что судьба так распорядилась. И сердце ему так приказало. Кто он такой, чтобы спорить с ними? А даже если и спорил, то всё равно бы они поступили так, как захотят. Заставили бы влюбиться в Минхо. Первый раз, второй, третий... — Не умру, не переживай, — слабо улыбнулся Лино. Опять. Одна и та же фраза каждый раз. У Хана она уже вызывала неприятные мурашки и ещё большую тревогу. Она не успокаивала, она бросала в жар, сдавливала горло, перекрывая воздух и кричала "Он умрёт, Джисон, он умрёт! Он просто не хочет говорить тебе это в лицо, поэтому успокаивает!". А он не мог двигаться, головой мотал и еле как выдавливал из себя тихое "нет... ты врёшь". А она только хохотала в ответ. — Не говори так, — он до боли закусил губу, и опустил голову. — Прошу, Минхо, не... Глухой удар разрезал воздух, перебивая его. Когда Хан поднял глаза, то увидел, как Минхо упал на колени, он скривился и впивался пальцами в дверной косяк, свободной рукой держась за голову. Джисон пару секунд стоял в ступоре, его взгляд бегал по парню, не фокусируясь на чём-то одном долго. Дошло. Он быстро подбежал к Ли, хватая его под локоть и помогая подняться, с ужасом оглядывая его. — Минхо! Минхо, ты как? — его голос дрожал, а беспокойство, словно море в шторм, билось о нервные клетки, убивая их. Но в ответ только глупая улыбка и кошачий прищур. Хан когда-то терпеть не мог это, даже не догадываясь о том, что однажды влюбиться. В него. В мальчика, который смог совместить в себе несовместимое: солнце и луну. — Просто голова немного кружиться, — приподнял краешки губ Лино. — Настойки подливал мне и жил же. — Это не смешно, Ли. — Ты забавный, — и затем хоть уставший и тихий, но такой родной смех. Джисон закинул чужую руку себе за шею и крепко сжал. Переместив Минхо на кровать, парень накинул на него плед и всунул в руки кружку с чаем, пока Чан внимательно наблюдал, будто-бы анализируя чужое поведение. Ли сжал в руках кружку, но не сделал ни глотка. Он смотрел, как Хан и Бан сели возле стола. Первый нервно барабанил пальцами по деревянной поверхности, пока второй не заговорил: — Я должен с вами поговорить. Пальцы замерли над поверхностью стола и Джисон сперва смотрел в одну точку, будто бы что-то обдумывал, а затем повернул голову и посмотрел на собеседника. Уставший, почти что обессиленный и потерявший надежду взгляд скользнул по рыжим волосам, тёмным глазам. Напряжение обвивало каждого, кто находился в этой комнате своими мерзкими и скользкими щупальцами, нашептывая что-то на ухо. Слова потерялись где-то на улицах Сеула, так и не добравшись до этой квартиры. Хан отвернулся, будто бы обжёгся о Кристофера и опустил голову. Светлые волосы упали на лицо, закрывая его то ли просто так, то ли от бед, то ли от самого себя. — Минхо, — неожиданно обратился он, тихо, считай шёпотом произнеся до боли родное имя. — Помнишь, ты обещал, что я узнаю обо всём позже, когда придёт время? — он сделал паузу, но как только Ли разомкнул губы, чтобы ответить, но его опередили. — У меня всё больше и больше вопросов, но ответов на них я так и не получил. — Джи... — Нет, молчи, — отрезал он, его голос стал грубее, но всё ещё сильно дрожал. — Знаешь, моё терпение не вечное. Однажды мне надоест жить в загадках и я просто уйду. Густая и мерзкая тишина вновь окутала комнату, своими лапами с длинными и острыми ногтями размазывая боль, напряжение и безысходность. — Ты этого не сделаешь, — вдруг раздался твердый, уверенный голос Бана. Хан повернулся к нему, в недоумении приподнимая бровь. — С чего ты взял? — фыркнул он. — Я взрослый человек и сам могу решить, что сделаю, а что нет. — Я чувствую людей, — Чан смотрел в упор, не отводя взгляда. Он читал его, как раскрытую книгу. — Чувствую, когда их к чему-то тянет. Тебя тянет к Минхо. Он для тебя магнит, наркотик, твоя зависимость — называй это как хочешь. Можешь обманывать себя, его, но ты никогда не обманешь меня. — Ты вломился в мою квартиру и теперь ещё и смеешь сидеть и говорить, что я чувствую не то, что говорю?! — пришёл в ярость Джисон, размахивая руками. — Да кто ты вообще такой?! После последних слов на лице Кристофера появилась хитрая улыбка. Он встал со своего стула, упёрся руками в подлокотники чужого стула и навис над ним, заглядывая в глаза перед собой. Хан невольно вжался в спинку стула. От этих проницательных глаз невозможно спрятаться. Они вырвут твою душу и расскажут всё, что ты скрываешь. — А вдруг я не просто друг Минхо и незнакомец, который завалился в твою квартиру? — улыбка стала шире и Бан прищурился. — Вдруг я... не человек? Джисон замер, будто бы его парализовало. Он испуганно смотрел на Чана большими глазами, которого, похоже, забавляла его реакция. «Не человек», «не человек», «не человек» Эти слова отбивали чёткий барабанный ритм в ушах, больно били по голове. Мозг отказывался верить в это и кричал "это ложь, не верь ему!". Но была ли это на самом деле ложь? — Что ты несёшь? — прошипел он, с раздражением глядя на собеседника. — А ты думаешь, что обычный человек так легко мог бы читать тебя? — усмехнулся тот. — Твои мысли? — Что? Мои мысли? Бан хмыкнул и отошёл на пару шагов назад, решив, что на Хана и так идёт большое давление. Он почувствовал, как парень боится. Боится потерять Минхо. Лишиться его и больше никогда не увидеть. И Крис его понимал, сочувствовал, даже восхищался, ведь он нашёл способ хотя бы облегчить страдания Ли. Ощущал, как чужие мысли путались и пытались найти ответы на собственные вопросы. — Ты... Ты не человек? — серьёзно спросил Джисон, пытаясь скрыть своё волнение и страх. — Не человек, — спокойно ответил тот, будто бы говорил о чём-то простом. — Что ж... Я анимаморф. Как и Минхо. Тишина. Воздух вокруг стал гуще, тяжелее и липнул к лёгким, перекрывая доступ к кислороду. Хан приоткрыл рот в попытке что-то сказать, но он только открывал и сжимал губы, как рыбка. Его взгляд метнулся к Чану, потом Минхо, а затем опять вернулся к Чану. — Анимаморф? У тебя такие же способности, как и у Минхо? — Не совсем. Некоторых способностей у меня нет, но есть у него, а некоторых нет у Минхо, но есть у меня. Осознание ударило по вискам, заставляя принять происходящее. Перед ним такой же анимаморф, который может спокойно определить его настроение и читать мысли. Это звучало жутко и смириться с этим не хотелось. Но придется. Ради себя. Ради Минхо. — Хорошо, я тебе верю, — выдохнул Джисон, сжимая руки в кулаки и откинув голову назад. — Ты хотел поговорить, я тебя слушаю. Кристофер довольно улыбнулся и сел обратно на свой стул, готовясь к разговору. — Минхо — анимаморф, ты уже это давно знаешь. Каждый анимаморф имеет свою судьбу, с которой они связаны нитью, — он кивнул Лино и тот дёрнул рукой. Появилась та самая знакомая золотистая нить. — Неважно, кто это — такой же анимаморф, другое существо или человек. Вселенная может выбрать любого. Ли выставил ладонь вперёд, перебивая Криса, будто хотел дальше всё объяснять сам. Он виновник всего этого. Он обещал Хану ответы и он сдержит своё обещание. — С самого рождения к каждому анимаморфу привязывают родственную душу. В детстве мама мне говорила, что я обязательно встречу свою судьбу. Что буду защищать того, с кем связан, оберегать и самое главное — любить, — голос Минхо был хриплым и он еле как разговаривал. Заметив обеспокоенный взгляд друга, он отрицательно покачал головой и прокашлялся, а затем продолжил: — Джисон, то, что я испытываю к тебе — это совсем другие чувства. Я никогда не ощущал себя так с кем-то другим, только с тобой. И эта нить, — он кивнул в сторону золотой линии, которая тянулась от его запястья к чужому. — Она подтверждение того, что ты — моя родственная душа. По бледному лицу покатилась хрустальная слеза, затем ещё одна. Это не слёзы горя, это были слёзы счастья. Лино был счастлив, потому что наконец-то нашел то, что искал эти многие годы. Тысячи дорог распутались и привели его к этому парню. Вот оно, самое настоящее чудо. Крепкие руки обвили тело Ли, крепко сжимая в объятьях и поглаживая холодными пальцами по спине. Успокаивающе, нежно, а главное — с любовью. Слёзы продолжали ручьями течь по щекам, но их тут же вытирали заботливые руки. Руки Хан Джисона. Хан Джисона, от которого он скрывался пару недель, пока тот его случайно не увидел. Хан Джисона, который вечно сидит за столом и до утра делает чертежи домов. Хан Джисона, над которым он любил шутить и раздражать, ведь его злое выражение лица такое милое. Хан Джисона, которого он любил соблазнять своей улыбкой. И просто любил. — Хо-я, — послышался мелодичный смех сверху и Минхо сильнее уткнулся в чужую грудь, чтобы хоть как-то скрыть всхлипы. — Дурашка, ты чего? — в чужом голосе не было упрёка, только нежность. Лёгкие поглаживая успокаивали и заставляли чувствовать себя намного лучше. Ли вновь всхлипнул, сжимая пальцами футболку на спине парня напротив него. Вновь эта ваниль. Сладкая и близкая сердцу. Когда-то ненавистная. А у Джисона сердце таяло от такого крошечного и уязвимого Лино. Все тревоги человека в его руках начали выплёскиваться, отпуская разум парня. Может быть хоть так ему станет легче. — Не буду вам мешать, — с лёгкой улыбкой сказал Чан, встал со стула и остановился в дверном проёме. — Поговорите о вашем статусе и Минхо сразу же пойдёт на поправку. Потом свяжитесь со мной или Юн Ким Хи, — подмигнул он и быстро удалился с комнаты. Щелчок двери и вот они в квартире одни. Вдвоём, со своими чувствами и переживаниями. Всхлипы вскоре прекратились, но Ли не спешил отстраняться, прижимаясь к Хану. А тот был и не против. — Мы ведь обсуждали наши отношения, разве нет? — вдруг заговорил первый, выдыхая Джисону в грудь. — Признаться дело одно, — вздохнул тот, прижимая его ближе к себе. — А вот обговорить всё это — совсем другое. — Ты о чём? — Хо, давай встречаться? — выпалил на одном дыхании Хан. Минхо мгновенно поднялся и посмотрел тому в глаза. Он видел в них только искренность и надежду. — Я понимаю, что это будет сложно. Пообещай, чтобы не случилось, ты не будешь сразу убегать и прятаться. Мы пройдём это вместе, хорошо? — Джисон взял его руки в свои и погладил большим пальцем тыльную сторону чужой ладони. — Ты не один, Минхо. У тебя есть я, а ты есть у меня. Лино, кажется, и не дышал в этот момент. Он внимательно вслушивался в каждое слово парня перед собой, стараясь запечатлеть этот момент навсегда в своей памяти. Он никогда не забудет этого. Нарисует картину, где Хан сидит перед ним вот так и обещает, что всегда будет рядом, напишет стих и расклеит на улицах Сеула. Чтобы все знали — он любит его. — Я согласен, — улыбнулся он, обхватывая руками лицо Джисона. — И никуда не сбегу, обещаю. Хан улыбнулся в ответ и прикрыл глаза. Теперь он может быть спокоен. Теперь они будут вместе, после мучений, литров алкоголя, разбитой посуды и выкуренных на балконе сигарет. Теперь всё будет хорошо.