Солнечно-лунный зайчик

Обычный будний вечер. Вторник и уже полтора месяца, как Минхо живёт в квартире, вместе с Джисоном. Неделя только в разгаре и Хана ещё с самого утра не было дома. Опять ушёл на учёбу. Тем временем Ли занимался всем, что только придёт в голову: взял какую-то скучную книгу о психологии, забросив этот сборник грязи, как только открыл её и со страниц поднялся целый клубок пыли. Кормил голубей, которые прилетели и уселись на внешней стороне подоконника. Даже включил на Ютубе сборник фонка, ведь светловолосый научил пользоваться телевизором и послушав пару минут, быстро закрыл вкладку, назвав это «могилой для ушей». Не в обиду любителям этого жанра, конечно, но такое точно не для него. Всё же он решил выбрать более интересный вариант и порисовать. При том, что художник из него такой же, как из Хёнджина балерина. То есть, никакой. На фоне включил какой-то микс американских исполнителей, имена которых кое-как смог выговорить. Это уже было получше. На бумаге небольшими следами грифеля начало вырисовываться что-то похожее на кота. Хоть и видел он их не часто, зачастую на улице, выглядывая с окна, эти животные ему всё же приглянулись. Карандаш царапал бумагу и эти звуки разносились по всей комнате. Все пальцы были испачканы грифелем из-за того, что судя по всему никаких приспособлений для того, чтобы всё это растушевать ещё не придумали. Или же придумали, но парень просто не знал об этом? Хотя, какая разница? Сделав последние штрихи, брюнет откинулся на мягкую кожаную спинку стула с приятной оббивкой и посмотрел на настенные часы. Ровно шесть, а Джисон так и не вернулся. Ну и пусть, будет разогревать ужин сам. Вдруг виски пронзила настолько сильная боль, что перед глазами, кажется, начали летать звёздочки. Всё вокруг поплыло, стало нечётким и закружилось. Веки стали свинцовыми и моментально закрылись. *** Когда Лино открыл глаза, то перед ним оказался не компьютерный стол с листком бумаги и карандашом, а какое-то здание. Подойдя ближе он заметил надпись на крыльце. «Начальная школа номер пятнадцать». Что? Он возле школы? Оглянувшись, парень понял, что действительно находился в школьном дворе. Вокруг бегали дети, играя в салки и прятки, некоторые просто стояли и разговаривали. Но его внимание привлекла компания детей, которые стали в круг в метрах двадцати от него. Пары десятков осторожных и тихих шагов было достаточно, чтобы услышать слова ребятишек и посмотреть, что же всё-таки происходит. — Смотрите, какой же он никчёмный! В начальной школе игрушки сюда приносит! - сказал один мальчик и вся компания начала гоготать. — А эти щёки? Да он же копия хомяка! Что ты запихнул туда, зубрилка? - подхватила какая-то девочка и ехидно улыбнулась. Что-то в груди сжалось. Хо не знал мальчика, на которого напали эти жестокие дети, чтобы самоутвердиться за его счёт, да и за такой толпой мальчика вообще не было видно. Раздался тихий всхлип внутри этого адского круга и все ещё больше начали тыкать и смеяться. — Вот он плакса! — Ха-ха, какое жалкое зрелище. Слушать это было нереально. Хотелось закрыть уши и глаза, чтобы просто не видеть и не слышать это всё. Внутри кипела злость, раздражение, отчаяние и сожаление. Всё это смешивалось в коктейль эмоций и сосуд, где была это жидкость, лопался. Эмоции смешивались с кровью, проникая даже в кончики пальцев. Если бы юноше ранили кожу, то его кровь была бы уже не ярко-алой, а чёрной с запахом отчаяния, который пропитал бы одежду, как едкий дым дешёвых сигарет, который ничем не перебить. Этот запах проникал в лёгкие и разрушал их изнутри. Чем больше его было в организме, тем больше шанс, что человек умрёт от нехватки воздуха. Руки сжались в кулаки, ногти впились в кожу ладоней, создавая след с виде красных полумесяцев, налитых кровью. Ноги с землёй будто-бы стали одним единым целым, не давая двинуться с места ни на миллиметр. Слёзы блестели на глазах хрусталём. Окажись они на земле, то превратились бы в диаманты с космическим блеском, где отображались бы звёзды. Эти слёзы душили Минхо вместе с чувством вины, перекрывая доступ к драгоценному кислороду. Он не может просто так оставить это. Смахнув их большим пальцем, парень сорвался с места и помчался к шайке ребятни. — А ну разбежались, а то вашей классной руководительнице и директору пожалуюсь, а ещё каждого за шкирку в кабинет затащу! - оскалился он. Дети с испугом в глазах и визгом забежали в здание, надеясь, что незнакомец не станет их ловить. Сам же Ли ухмыльнулся и перевёл взгляд туда, где стояли эти хулиганы. На холодном бетоне сидел, поджав колени, маленький мальчик. На вид ему было не больше десяти. Тёмные, как ночь, глаза, из которых реками лились солёные и холодные слёзы, обжигающие нежную детскую кожу, как огонь. Он носом уткнулся в разбитые и аккуратно заклеенные милыми пластырями с зайчатами коленки. Тёмные пряди волос надоедливо прилипали к лбу, а на самой макушке виднелась россыпь серебряных блёсток, похожих на яркие звёзды. Брюнет сделал пару шагов и оказавшись рядом с мальчишкой, присел на корточки. — Малыш, ты в порядке? - прозвучал обеспокоенный голос где-то сверху. Парнишка резко поднял голову и посмотрел на незнакомца. Его глаза были красными и опухшими от слёз, а щёки порозовели. — Мама просила, чтобы я не разговаривал с незнакомыми людьми, - шмыгнув парочку раз носом ответил он, глядя в глаза напротив. Анимаморф хмыкнул, улыбнулся и прищурился. А этот малый совсем не глупый. — Я один из старшеклассников, недалеко здесь учусь, а моя мама работает у вас, - на ходу выдумал легенду старший, всё ещё улыбаясь в надежде, что не спугнет это дитя. — С-старшеклассник? - испуганно спросил младший, опять всхлипывая. - Тоже будешь меня задирать? Лино удивлённо похлопал ресницами. В глазах этого ребёнка он выглядел страшным и угрожающим? Или почему он так думал? — Нет, что ты, я наоборот хочу тебе помочь, - спустя пару мгновений, которые, кажется, длились вечность, молвил он. - Так, как ты? Они тебя хотя бы не били? — Н-нет, не били, но могли, - заикаясь, ответил мальчик, вытирая тыльной стороной ладони дорожки слёз. - Как тебя зовут? — Я Ли Минхо, а тебя как зовут, малыш? - с интересом глядя на своего собеседника, спросил он. — Я Хан Джисон. Сердце Хо будто-бы остановилось, сделало сальто назад и вновь начало биться в бешеном темпе, угрожая вот-вот выскочить из грудной клетки. Кажется, в этот момент он совсем забыл, как дышать. Если бы сейчас ему измерили пульс, то там были бы цифры, которые человечество никогда в жизни не видало, а само устройство просто сломалось и взорвалось. Эмоции сменялись одна за другой, создавая какую-то максимально случайную последовательность. Органы скрутило в узел настолько сильно, что боль была просто адской. Руки дрожали и никак не находили себе места, а зрачки бегали, не в силах сфокусироваться на одной какой-то точке. Та самая смесь эмоций до сих пор разливалась по всему телу, как самый сильный яд, молекулы которого отравляли и убивали организм за считанные секунды. Нет, нет, нет! Хоть убейте, он не поверит в эти слова. Ни-за-что! Мысли путались в голове и шумели, как тот самый телевизор, когда сигнал бесследно исчез. Длинные пальцы зарылись в тёмные, с осветлением в некоторых местах волосы, а затем сжались и немного оттянули пряди. Этого просто не может быть! Это невозможно! Он не поверит в то, что перед ним тот самый Джисон. Тот самый уставший студент с тёмными кругами под глазами, усталостью, вместе с сонливостью, самой яркой и ослепительной улыбкой. Минхо раньше никогда не видел настолько прекрасной улыбки, не слышал такого звонкого смеха, который был лучше любой музыки американских исполнителей со странными именами. Этот парень был для него эликсиром и залечивал все раны, которые обрёл за эти долгие двести шестьдесят лет. Которые не затягивались долгие годы, но стоило этому человеку появится в его долгой жизни, как раны затянулись, даже не оставив после себя шрамы, несмотря на то, что были они очень и очень глубокими. Даже почти ничего не сделав, он стал неотъемлемой частью для него. Тем самым воздухом, без которого он просто не сможет жить. Он не чувствовал ранее ничего подобного к кому-то другому и эти чувства не на шутку пугали, но в то же время казались чем-то... Правильным? Но является ли оно таковым? *** Перешагнув порог квартиры, Хан крикнул короткое «я дома». В ответ только звенящая тишина, прерываемая тихой музыкой на фоне, которая очень давила на голову. Сняв свои чёрные конверсы на высокой подошве и скинув пальто, поспешил на кухню. На плите ужин, только уже холодный и кружка с горячим шоколадом, который тоже остыл. Естественно, на кухне никого не оказалось. Затем парень решил зайти в комнату и увидел пропажу. Минхо сидел в игровом кресле. Улыбнувшись, Джисон подошёл ближе. — Эй, чего не отвечал? - спросил он, подходя ближе и пытаясь разглядеть лицо своего сожителя, но ужаснулся. Ли сидел с закрытыми глазами, склонив голову на бок. Юношу накрыла волна паники и он дрожащими руками схватил парня в кресле за плечи, начиная трясти его. — Минхо! Минхо! Чёрт возьми, Минхо, ответь, прошу! - умолял его светловолосый. Схватив запястье брюнета напротив, он почувствовал пульс. Живой. Найдя нашатырь в аптечке, которую Джи не успел спрятать после недавнего инцидента с головой, он схватил пузырёк и вату, которую на ходу принялся смачивать в растворе. Он протянул руку к носу Хо и тот спустя некоторое время начал морщиться и кашлять из-за резкого запаха. — Очнулся! Боже, ты очнулся! - со слезами радости прошептал Джисон и крепко сжал его в объятьях, утыкаясь тому в плечо. Последний всё ещё кашлял, но уже не так сильно. Голова гудела, а в глазах всё понемногу начало вырисовываться. Он увидел Хана, который обнимал его и чуть не хныкал в его плечо. Ладони старшего легли на спину младшего и принялись поглаживать её. Всё же Джисон отстранился первым и с беспокойством в глазах рассматривал Ли. Его зрачки были похожи на две чёрные дыры, которые вот-вот погубят парня напротив. — Что случилось? Почему ты был без сознания? Как давно? - начал заваливать его вопросами студент, оглядывая с ног до головы. - Как ты? Что болит? — Давай не так быстро, - попросил анимаморф, потирая виски указательными пальцами, которые сильно пульсировали. - Я решил порисовать, а затем виски будто-бы ножами пронзило. Сейчас голова кружится и мысли собрать в кучу не могу, - о том, что видел, он решил промолчать, но парень понимал, что ему стоит поговорить об этом немного позже. *** Худи, пропахнувшее вишнёвым соком, аромат духов с нотками корицы и помятая постель, которая всё ещё была холодной. Постеры, чертежи, наклейки с зайчатами, которые попадались в упаковках с теми самыми яркими, химозными, но до одури вкусными и родными конфетами, теперь это всё имело нового соперника. Милый рисунок кота, который ничем не отличался от живого: вот-вот встанет, спрыгнет с листа на стол и своими грифельными боками начнёт тереться у ног своего создателя, у которого руки в том же грифеле, который давно вьелся в кожу и никак не хотел отмываться. Погладить это животное приравнивается к тому, чтобы закрыться в ванной на веки вечные, где смешались ароматы шампуня с цитрусовой отдушкой, геля для душа с ванилью и мыла с персиком. Приглушённый свет настольной лампы не давал комнате погрузиться во мрак, спасая студента, который опять зарылся в сугробах конспектов, теорий, формул и правил. На полу лежали клочки бумаги с неудачными чертежами домов, квартир и небоскрёбов, которые навряд ли увидят этот яркий мир, так и оставшись серыми кляксами на бумаге, лежавшей на дне в ближайшей урне. Бумажные звёзды и бабочки, свисавшие с люстры, покачивались из-за воздуха, который входил в комнату через приоткрытое окно, кружась в своём изысканном танце. — Закрой окно, продует ведь, - попросил Минхо, наблюдая за тем, как Джисон пытается не уткнуться носом в тетрадь и уснуть на ровном месте в такой неудобной позе. Его волосы взъерошены, а прохладный осенний ветер играл с непослушными прядями волос, пытаясь сделать свою уникальную укладку, из-за чего парень недовольно сопит. — А ты рот закрой, - буркнул Хан, вновь поправляя очки, которые всё никак не могли оставаться на одном месте. Ли закатил глаза и подошёл к столу, теперь уже открывая окно только на проветривание. Ветер по ту сторону завыл, будто-бы умолял впустить его назад и опять зарыться в медовую макушку. Но его мольбы были не услышаны. Сквозь стекло было видно, как еле заметно мигали блёстки-звёзды, поочерёдно то загораясь, то потухая. Предстоял тяжёлый и довольно напряжённый разговор, который может дать возможность посмотреть на парня сбоку него под другим углом. — Джисон. Упомянутый вопросительно поднял бровь, но ничего не ответил и даже не посмотрел на юношу. Второму пришлось сесть на его стол, чуть бёдрами не зацепив тетрадь. Не зная с чего начать разговор, он выдохнул и попытался успокоить сердце, которое будто-бы барабанными палочками ударяло по рёбрам, создавая звонкий звук. — Ты сталкивался с буллингом в школе? Этот вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба. Светловолосый замер на пару минут, уронив ручку на стол, а затем неспеша повернулся лицом к брюнету. Хотелось провалиться под землю, чтобы не затрагивать эту тему, раны из-за которой до сих пор ныли, болели, так и не затянувшись полностью. Стоило робко прикоснуться к ним, как они начнут опять разрываться и кровоточить. Слишком большой ризк. — Если ты о том, буллил ли я кого-то, то нет. В те времена мне было не до этого, - попытавшись хоть как-то увильнуть от разговора и перевести тему, бросил он, заглядывая в чужие шоколадные глаза. — Я о том, булили ли тебя. Чёрт. Попытка оказалась совсем провальной. Глаза Хана нервно забегали, пытаясь смотреть куда либо, только не в чужие, которые вот-вот смогут прожечь в нём дыру. Он прикусил губу и скрепил пальцы в замок, что не осталось без внимания. — Я знаю, что ты пытаешься избежать разговора, но не отстану, пока не узнаю правду, - всё не унимался старший. — Сталкивался, - выпалил быстро младший. - Теперь ты доволен? — Сколько? — Сколько что? — Сколько времени это длилось? Парень на минуту затих, после чего послышался тихий ответ: — На протяжении семи лет. Это примерно. Такие цифры приводили в ужас. Семь лет. Это ведь очень большой промежуток времени. — И что они делали? — Просто оскорбляли, тыкали пальцами в коридоре, смеялись, один раз дошло до того, что высыпали на голову маленький флакончик серебряных блёсток. — Блёстки? «Тёмные пряди волос надоедливо прилипали к лбу, а на самой макушке виднелась россыпь серебряных блёсток, похожих на яркие звёзды.» И тут Лино осенило. Именно в этот день он попал. Он попал в одно из воспоминаний Джи, которое навсегда оставило свой отпечаток в его памяти. Заплаканный, черноволосый мальчик с тёмными, опухшими от слёз глазами, крохотными ладошками, которые были размером с половину ладони взрослого человека. В его волосах потерялись созвездия из блёсток, которые так и не смогли найти свой путь на ночном небе, запутавшись в мягких прядях. — Но почему они это сделали? — Они меня всегда считали странным зубрилкой, который на переменах рисовал разные созвездия на полях тетради, чтобы хоть как-то украсить их. Заметив это, они решили посмеяться и сделать из меня «звёздного мальчика», высыпав на голову маленькую упаковку серебряного глиттера, который запутался в волосах, из-за чего голова жутко чесалась. В тот день я пришёл домой, как можно раньше весь в слезах. Но мама не ругалась, а только улыбнулась и сказала: «Сони, ты просто особенный, не такой, как все. Они обычная серая масса, которая плывёт по течению, в отличии от тебя. Они просто не могут понять то, что понимаешь ты, как и ты не можешь понять их. Они не могут принять твой мир, поэтому навязывают и тянут в свой. Но главное оставаться самим собой и никого не слушать. Ведь однажды в твоей жизни появится человек, который будет восхищаться твоим миром и станет помогать делать его ещё более уникальным. Станет его частью. Оставайся собой, дорогой». «Ведь однажды в твоей жизни появится человек, который будет восхищаться твоим миром и станет помогать делать его ещё более уникальным. Станет его частью» — эти слова оставили значительный след и красными нитями были вышиты на сердце парня, затянув потуже шрамы и раны, чтобы они поскорее затянулись, а слова матери поскорее сбылись. Это было как заклинание, которое она прочитала для своего сына, чтобы тот был счастлив и оставил те времена, забыв о них, как о страшном сне. — Я ещё долго не мог вымыть эти блёстки, целую неделю, а то и больше, из-за чего мама меня прозвала «звёздным принцем», - добавил Хан, слабо улыбнувшись приятным воспоминаниям. Всё это время Ли внимательно слушал, глядя на своего собеседника. В тот момент он понял, что этот парень начал открываться ему с другой стороны и доверять, что очень радовало старшего. Всё же все его старания не прошли напрасно. Это было самой лучшей наградой для него за ожидание и нервы, которые он потратил на всё это. На его лице сияла искренняя улыбка, а ещё появился хитрый кошачий прищур, который временами пугал и напрягал младшего. Кто знает, что у него в голове и что он выкинет в следующий раз. Самая настоящая неожиданность в людском облике. И игрушечном тоже. — Чего пялишься так? - решил поинтересоваться светловолосый. — Поцеловать хочу, - спокойно ответил Минхо, задумчиво глядя в окно. — Что? — Спать хочу говорю, а ты что услышал? — Поцеловать хочу. — Не-е-ет, меня целовать не нужно. Обмен слюной не очень заманчивое предложение. — Придурок! Мне послышалось, что ты сказал «поцеловать хочу», вместо «спать хочу». — Я бы такое в жизни не сказал! Щёки стали пунцовыми и горели так, будто-бы возле них разожгли костёр. Какой же стыд, какой позор... Почему именно с ним случилась такая неловкая ситуация? Похоже, стоит больше отдыхать, ведь кто знает, что покажется в следующий раз. Вдруг Хёнджин предложит ему встретиться, а тому покажется встречаться? Нет, такого он не выдержит, его сердце тоже. — Иди поспи лучше, а то скоро бабайки перед глазами будут плясать африканские танцы с жуткими масками, - решил подшутить Ли. — Это ты подкинул идею для сонного паралича моему мозгу? - поинтересовался Хан. — Сонный паралич, когда перед твоими глазами это будет делать Хёнджин. Они переглянулись и в унисон звонко рассмеялись. — Ну и жуть! Не дай мне моя прекрасная жизнь увидеть такую картину!