Mystery

      Феликс блуждает в собственных мыслях, сидя за письменным столом в их с Чаном и Чанбином комнате. Первая сессия пронеслась словно вихрь, выжав из него все соки. Остался последний экзамен, который состоится на следующей неделе, поэтому Феликс усердно к нему готовится. Сложно поверить, что он уже полгода живет и учится в другой стране, и столько же времени хранит свой секрет практически ото всех. Его корейский стал значительно лучше, он уже редко спотыкается о непонятные слова во время разговоров или на парах. Благодаря этому он может свободно общаться с Чанбином, Сынмином и Минхо, не боясь, что они неправильно его поймут. Именно с ними он больше всего подружился, если не считать Чана.       С ним Феликсу гораздо проще, они могут часами гулять и разговаривать на родном языке. Чан всегда невероятно с ним мил и отзывчив. Он помогает с учебой, показывает интересные места в Сеуле, о которых Феликс даже не догадывался, помогает освоить нюансы культуры. За эти полгода они сильно сблизились, наверное, общий дом, который остался далеко позади, заставляет их чувствовать единение.       Феликс не слукавит, если скажет, что с Чаном комфортно. У них одинаковое чувство юмора, отношение к жизни и будущему, он доверяет ему практически все. И вот это маленькое «практически» не дает Феликсу спокойно жить. Иногда, когда они вдвоем смотрят какое-нибудь ностальгическое шоу, тесно прижавшись друг к другу, и Чан неосознанно перебирает пальцы на руке Ликса, ему хочется поставить на паузу и во всем признаться. По ночам он мечтает научиться поворачивать время вспять, тогда он обязательно расскажет страшную тайну Чану и отмотает все назад, если он плохо отреагирует. Феликс знает, что это невозможно.       Каждый день его мысли блуждают от «Чан такой понимающий, ему можно доверять», до «он ни за что меня не простит и не поймет, превратив мою жизнь в ад». Если бы только они могли встретиться в Австралии несколько лет назад, подружиться там и вместе придумать этот дурацкий план с подменой вторичного пола…       — Бу, — Феликс дергается от того, как неожиданно чужие ладони ложатся на его плечи, — Земля вызывает Феликса.       Чан говорит смешным голосом, полностью выдергивая его из вязких мыслей.       — Ты напугал меня, Чани-хён, — Ликс притворно дует губы, откладывая в сторону ручку, которую успел немного сгрызть.       — Такой был план, — он весело смеется, зарываясь пальцами в пушистые волосы Феликса, — я писал тебе, но ты не ответил, так я понял, что ты ушел в экзамены с головой.       — Во вторник последний, — вздыхает Феликс, наслаждаясь легким массажем головы, который Чан милосердно ему предоставляет, — а потом долгожданная неделя отдыха.       — Ты обязательно сдашь, Ликс-а, но сегодня я хочу тебя кое-куда позвать.       Он заинтересованно хлопает глазами, окончательно откидывая голову на спинку стула, прижимаясь макушкой к животу Чана. Он возвышается над ним, аккуратно нажимая пальцами за ушами, Феликс хочет замурлыкать, как кот, но стоически переносит каждое мягкое прикосновение к своей голове. Он видит теплую улыбку на таком уже знакомом лице, и спокойно может представить, как Чан наклоняется, опустив горячие губы на его лоб. Феликс закрывает глаза, чувствуя, как подушечки пальцев размеренно массируют его затылок и он пищит, потому что там слишком чувствительно, заставляя Чана нервно одернуть руки.       — Моя сестра прилетела на несколько дней, — он прочищает горло, делая пару шагов назад, разрывая их тесный контакт, — я подумал, что тебе было бы полезно выбраться отсюда и немного погулять с нами.       — О, хён, я не буду там лишним? Наверно, вам с ней есть, что обсудить и без меня.       — Не волнуйся, вчера я весь день водил ее по городу и, если честно, она немного свела меня с ума. Так что я подумал, что втроем нам будет весело.       — Ты хочешь скинуть ее на меня? — Феликс смеется, глядя на то, как Чан краснеет.       — Нет-нет! Я просто подумал, что вы поладите, потому что ты так хорошо сходишься с людьми, — Чан яростно оправдывается и Феликс находит это слишком милым.       — Я пошутил, расслабься, Чани-хён. Я погуляю с вами, но позволь кое-что спросить, — он выжидает пару секунд, глядя, как Чан одобрительно кивает, — это ведь просто знакомство, верно? Ты же не хочешь, чтобы мы с ней… ну знаешь… — он тяжело сглатывает, — Чанбин-хён недавно познакомил меня со своей сестрой омегой.       Чан несколько раз неуверенно моргает, пытаясь переварить информацию, кажется, не до конца понимая, что Феликс имеет в виду.       — О боже, нет, Ликс, — наконец выдает он, — Ханна даже не омега, она бета и я бы не стал вас с ней сводить в любом случае. Я вообще стараюсь не лезть в личные дела и если бы вы с ней поладили в романтическом плане, мне было бы неловко. Так что нет, я просто хочу вытащить тебя из заточения, зная, что у тебя еще останется несколько дней на подготовку.       Ханна оказывается такой замечательной девушкой, что Феликс прибывает в восторге весь день. Она забавная и милая, а ее шутки над Крисом просто умопомрачительные. С ней легко общаться и Феликс чувствует, что, вероятно, вся семья Бан такая открытая и добросердечная. Она много рассказывает о жизни в Австралии и Феликс с теплотой вспоминает те места, о которых она говорит.       Он скучает по дому. Глупо было думать, что так легко можно оставить позади все, что ты любишь. Всех близких и друзей, любимые места, океан, природу и просто атмосферу чего-то настолько родного. Иногда ему снится дом, но он старается не окунаться в эту пучину переживаний, иначе будет еще сложнее. Здесь ему помогает Чан, который действительно напоминает о том, что он оставил позади.       Феликс не отходит от него ни на секунду, даже когда они гуляют по парку и заглядывают в игровые лавки. Оказывается, что Ханна такая же азартная как и он. Она обожает игры и любит побеждать, поэтому к концу дня у нее в руках три мягкие игрушки, которые она выиграла, а одну милую панду, которая так понравился Феликсу, она без проблем подарила ему, заставив улыбаться так ярко и солнечно, что у него заболели щеки.       Они втроем заходят в кафе, где Крис помогает Феликсу усесться на мягкое кресло, выдвинув его от стола, как настоящий джентльмен. Ханна смотрит на него с насмешкой, но ничего не говорит, а Феликс старается делать вид, что не замечает таких приятных жестов. На самом деле он обожает, когда Чан ухаживает за ним, даже если он сам ничего в это не вкладывает. Каждый маленький жест в его сторону заставляет Феликса пищать, все же омега, которая живет внутри, никуда не девается. Напротив, внутренний волк Феликса негодует, почему рядом находится такой красивый и заботливый альфа, а Феликс даже не пытается сделать хоть какой-то маленький шаг навстречу.       — Ты влип, братишка, — говорит Ханна, когда Феликс отходит в туалет.       — М? — Чан увлеченно жует кимбап, попутно рассматривая еще один аппетитный кусочек.       — Я про Феликса, — она пожимает плечами, — он тебе нравится.       — Ликс — альфа, — мгновенно отвечает Чан и оглядывается за спину, чтобы проверить, не идет ли кто.       — И? Тебя это когда-то останавливало? Я все еще иногда встречаю Джейка, кстати, он спрашивает о тебе.       — Это было в школе, Ханна. Я бунтовал против системы, думая, что могу повлиять на устоявшиеся правила и законы. Меня раздражало, что людям указывали с кем им встречаться, кем работать и на ком жениться.       — Сейчас уже не так? Ты смирился с тем, против чего бунтовал?       Чан молчит, глядя Ханне в глаза. Она знает его лучше всех, потому что они не раз разговаривали на тему дискриминации, после чего он обычно злился на всех вокруг, громко ругаясь и вопя. Конечно он не смирился. Никто не должен указывать людям, как им жить.       — Феликс не такой, — наконец, выдавливает Чан, делая глоток колы, — он не захочет меня. Мы разговаривали недавно и он, вроде как, отчитал меня за то, что я даже намекнул на отношения с другим альфой.       — Сомневаюсь, что он может хоть кого-то отчитать, Крис, тем более тебя. Он смотрит так, будто ты лично все звезды на небосводе развесил. И когда ты делаешь простые вещи, он…       — Не надо, — перебивает ее Чан, — я не думаю, что это правда. Ему скорее всего нравится Минхо.       — Минхо? — Ханна взвизгивает слишком громко, Чан тут же шикает на нее, — ерунда какая-то. С чего ты вообще это взял?       — На вечеринке я видел, эм, как они вместе выходили из какого-то чулана. Феликс был весь покрасневший, как будто они могли там целоваться или… В любом случае, Минхо потом трясся над ним весь вечер и практически не отходил. Ты знаешь его, он не проявляет такой опеки обычно.       — Жалко мальчика, — шепчет Ханна, глядя Чану за спину, потому что Феликс уже спешит к ним с широкой улыбкой.       — Вы что, обсуждаете какие-то сверхсекретные вещи? — смеется он, когда понимает, что они притихли.       Они сидят в кафе еще около получаса и собираются по домам, в достаточной мере вымотанные. День прошел прекрасно, в конце концов, миссия Чана была выполнена: Феликс действительно расслабился и забыл про экзамены. Он безумно им благодарен. Когда они проводили Ханну до гостиницы в которой она остановилась, девушка крепко его обняла и улыбнулась, заставляя расслабиться.       — Будь осторожен, ангел, — тихо сказала она, слегка его отстраняя. Ханна была ниже почти на целую голову, но Феликс чувствовал в ней силу, — не позволяй старшим альфам и, тем более, бетам себя обижать.       — Спасибо, Ханна, но меня правда никто не обижает. Когда я стал одним из лучших на потоке, они вроде как стали относиться уважительнее.       — Еще бы, — фыркает она, — этим придуркам всегда нужно демонстрировать силу, особенно, если ты выглядишь намного беззащитней, чем они предполагают.       Они лежат в полной тишине, окутанные темнотой комнаты. Чанбин уехал на выходные к родителям, так что никто не мешает им своей болтовне. Феликс скорее чувствует, чем слышит, что Чан не спит, иногда переворачиваясь с одного бока на другой. Над ними словна витает непонятная дымка напряжения.             — Ты чем-то расстроен, хён? — не выдерживает Феликс, разрывая сгустившуюся тишину.       — Нет, Ликс, просто немного задумался, — Чан неопределенно хмыкает, шумно потягиваясь, — сегодня был отличный день.       — Определенно, хён. Спасибо, что познакомил с Ханной, она замечательная. И вы с ней очень похожи.       Чан спрыгивает со своей кровати и Феликс различает в темноте его широкий силуэт. К счастью, он даже не полностью голый, хотя шорты низко сидят на тазовых косточках. Феликс сглатывает, когда Чан садится на край его кровати, и тоже привстает, чтобы их лица были на одном уровне, хоть и на почтительном расстоянии.       — Я не думаю, что мы с ней особенно похожи, — уже более тихо и как будто самоуничижительно говорит Чан, — она всегда была более смелой.       — Ты смелый, Чани-хен, — опровергает его слова Феликс, и окончательно садится на кровать, поджав под себя ноги, — тебя все уважают и ты самый лучший игрок в команде, к тому же отличный друг и наставник.       — Спасибо, Ликс, ты очень добр, — Чан тянется к его руке и сжимает ладонь, заставляя Феликса вздрогнуть, — с твоим появлением все стало значительно лучше. Ты помогаешь мне чаще улыбаться и отдыхать от привычной рутины. Так что мы просто поддерживаем друг друга, верно?       — Да, — практически шепотом отвечает Феликс и переплетает их с Чаном пальцы. Он чувствует, что ладонь становится влажной и слегка дрожит, — если бы не ты, мне было бы очень сложно. Конечно, мне многие помогают: Чанбин-хен, Минхо-хен и Сынмин, но ты — это совсем другое дело.       — Тебе нравится Минхо? — слишком громко выпаливает Чан, заставляя Феликса неуверенно моргнуть. Его глаза привыкли к темноте, поэтому он уже отчетливо видит лицо Чана, чьи брови слегка нахмурены.       — Мне нравится Минхо? — неуверенно переспрашивает Феликс, — он добр ко мне. Сначала мне казалось, что он немного безумен, но оказалось, что он просто так шутил. Ты об этом спрашиваешь?       — Не совсем, — снова понижает голос Чан и слегка встряхивает их соединенные руки, — романтически.       — Что? — Феликс удивленно вскидывает брови, — боже мой, нет! Конечно нет. С чего ты взял?       Чан шумно выдыхает, как будто задерживал воздух в легких слишком долго. Значит, он снова все надумал. Его тревожность всегда выходит на первое место, когда это касается чего-то, что он любит. Или кого-то. Он не будет скрывать, что всегда немного неуверен в себе, когда речь заходит об отношениях и симпатии, потому что просто достаточно посмотреть на него, а потом на другого человека и все становится понятно. Чану не раз говорили, что он привлекательный и харизматичный, но это больше похоже на ерунду. И если бы он не был частью баскетбольной команды, вряд ли ему бы хоть немного уделяли внимание.       — Значит мне просто показалось, прости, Феликс. Это вообще не мое дело, тебе может нравиться кто угодно.       — Почему ты вообще думаешь об этом?       Чан смотрит на то, как Феликс склоняет голову и улыбается своей самой мягкой улыбкой, и ему сразу хочется выложить все карты на стол. Он правда хочет сказать, какой Феликс красивый и интересный, какой он сильный, забавный и трогательный. Как он осветил его жизнь всевозможными яркими красками и привнес столько австралийского тепла, сколько Чан давно не ощущал. Он правда хочет сказать, что чувствует себя рядом с Феликсом, как дома. Что он глупо ревнует его к Минхо, что он хочет заботиться о нем и быть опорой.       Чан по-настоящему хочет сказать, как восхищается открытостью Феликса, его неподдельным очарованием, чувством юмора и стремлением совершенствоваться. Если бы его язык не прирос к небу, а во рту не пересохло, он бы правда это сказал. Но вместо всех этих разнообразных слов и эпитетов, вместо всех комплиментов и сухих фактов, он наклоняется и целует Феликса в уголок губ, даже толком не понимая, что делает. Это длится всего доли секунды, но невозможно не почувствовать, как сильно напрягается Феликс, распахнув и без того крупные глаза.       — Прости, Ликс, — тут же выпаливает Чан, как только его мысли формируются вообще хоть во что-то, — я не хотел. Нет, не так! Я хотел, очень хотел, но я должен был спросить. Боже, я все испортил, как всегда. Ты — альфа и… это странно, я все сделал странным.       Он болтает без умолку, стараясь оправдаться. В какой-то момент он пытается встать с кровати, но Феликс дергает его обратно, потому что их руки все еще плотно сомкнуты.       — Почему ты все время извиняешься, Крис? — спрашивает Феликс, хотя это и не совсем то, на что он хочет получить ответ в первую очередь.       — Ты сам говорил, что отношения между альфами запрещены. Но даже если бы ты был омегой, я не могу просто так тебя целовать, ты должен дать согласие.       — Я нравлюсь тебе?       — Да, — мгновенно отвечает Чан.       Этот вопрос не требует никаких мыслительных процессов. Автоматизм, который выработался за эти месяцы.       — На самом деле, больше, чем просто нравишься. Ты как будто был послан мне свыше. Я знаю, как это пафосно звучит, но ты просто не видел, каким я был раньше. Я унылый и неинтересный, но с тобой во мне будто что-то расцветает.       — Остановись! — Феликс повышает голос и Чан сразу же испуганно замолкает, — ты всегда такой самоуничижительный. Но почему ты не видишь, какой ты замечательный, Чани? Моя жизнь комфортна здесь только благодаря тебе. Остальные тоже, но если бы не ты, если бы не твоя доброта и забота, я бы не смог, понимаешь? Тут очень тяжело, но когда ты рядом, мне все нипочем.       Феликс тянет его ближе и утыкается лбом в грудную клетку. От Чана пахнет хлопком и корицей, совсем немного, потому что он тоже принимает подавители. Не такие сильные и не в таких огромных дозах, как Феликс, но все же. Находиться рядом с ним становится еще приятней. Мягкий аромат с легкой перчинкой обволакивает рецепторы, и Феликс делает глубокий вдох, слегка подрагивая. Его внутренний омега прихорашивается и пытается вырваться наружу, потому что такой прекрасный альфа, который так хорошо его обнимает, находится слишком близко. Он тихо скулит и тянется к его губам за поцелуем, потому что ему это необходимо.       Чан отвечает мгновенно, хотя и не слишком уверенно. Ему все еще кажется, что он на самом деле давно уснул и все это ему снится. Но он все равно прижимает Феликса еще ближе и исследует его мягкие губы, прикрывая в удовольствии глаза. Ресницы Феликса подрагивают, когда он тянет руки и обхватывает Чана за шею, становясь одним целым.       Чан так мягок с ним, так осторожен, трепетно запуская ладонь в слегка спутанные волосы на затылке. Он неуверенно стонет, когда Феликс пересаживается к нему на колени, сталкивая их грудные клетки. Чан ощущает, что жар поднимается от кончиков пальцев ног к щекам, волоски на руках вздымаются и он распахивает глаза, отстраняясь.       Феликс смотрит на него обалдевшим взглядом, зрачки расширены, губы красные и влажные. Напряжение между ними можно пощупать руками. Чан втягивает носом воздух и его лицо заостряется, становясь настороженным.       — Твой запах.       Феликс мгновенно возвращается в реальность и понимает, что в их комнате стало слишком душно, и, боже, концентрированный карамельный запах начинает со всех сторон давить. Он отползает назад по кровати и прикрывает ладонью пахучую железу. Ноздри Чана расширяются и он на секунду прикрывает глаза.       — Ты Омега? — жестко спрашивает он и Феликс пугается, впервые ощущая холод в его голосе.       — Чани, я… — он не знает, что говорить, Чан вскакивает с кровати так стремительно, будто на него опрокинули кружку с кипятком, — я все могу объяснить.       — Ты Омега? — снова рявкает Чан, становясь еще более напряженным.       — Да, — шепчет Феликс, на его глазах наворачиваются слезы, — прости.       — Все это время ты врал мне? — сокрушается Чан — врал всем? Ты просто…       Он хватает футболку со своей кровати и натягивает ее, попутно обуваясь. Феликс беспомощно следит за тем, как Чан последний раз смотрит на него и двигается в сторону двери. Разъяренный и расстроенный.       — Крис, прошу, дай мне объяснить, — задыхается он, тоже вскакивая с кровати и хватая Чана за локоть.       — Не надо, — он сбрасывает руку Феликса, — к тебе больше нет доверия.       Дверь громко хлопает и Феликс остается совершенно один. Обескураженный, напуганный и разбитый. Слезы обжигают покрасневшие щеки и он шмыгает носом, слегка давясь. Только что его жизнь превратилась в ад.       Если повезет, то Чан просто возненавидит его, но, возможно, уже завтра его отчислят. Над ним будет суд за нарушение закона и подделку документов, его посадят в тюрьму и вся его семья узнает, как ужасно он поступил, как сильно он их подвел и подставил. У них будут серьезные проблемы, он так сильно облажался.       От эйфории до чувства, что земля уходит из-под ног — один шаг. Всего одна ложь и он больше не человек.