Ashes

      Юнги обещал пристроить ее на какой-нибудь факультет, что и сделал, и, насколько она знает, туда же, где учился и сам. Сказал он об этом, конечно, ещё пару дней назад, но, во первых — ей было плевать, во вторых — у них был волейбол. Плюс проблемы с чертовой Хван Йеджи. К счастью младшей, утром ванная уже была открыта, а девушка лежала у себя в кровати, натянув одеяло до самых ушей. Она мирно посапывала в своем коконе, отгородившись от остального мира тонким покрывалом.       Интересно, что под её бинтами? Шин ещё не задумывалась над этим, но почему то именно сейчас любопытство ураганом проходится по сознанию, сметая на своем пути все.       Она аккуратно подходит к ее кровати, слушая тихое сопение старшей. Тепло подкатывает к внутренностям, чем-то приятным разливаясь по телу. Когда-то Рюджин могла засыпать под эту колыбельную, вставать, конечно, приходилось рано, дабы их не застукали, но это были лучшие пробуждения в её жизни. Она улыбается своим мыслям, слегка оттягивая тонкое пркрывало. К сожалению, бинты на месте, скрывая руки девушки до локотей. Они на ней даже ночью, от того лишь интереснее, что под ними. Повязка с шеи уже снята, демонстрируя распустившиеся синяки на нежной коже девушки. Шин еле касаясь водит по ним пальцами, улыбаясь своим мыслям. Шея — одно из самых чувствительных мест на теле Хван. Когда-то ее украшали поцелуи младшей, а сейчас… Сейчас ей надо выпить.       Из-за тренировок у нее не было времени даже на алкоголь, что, может, и хорошо. По крайней мере, цирроз печени немного отсрочен. Пить перед занятиями отстойная мысль, особенно когда до них каких-то два часа, но брюнетке плевать. Что-то на самом краю сознания кричит о важности университета в ее жизни, но Шин слишком уже не хочет слушать это. Обучение здесь — билет в спорт. Она понимает. Но хотя бы на это утро, хотя бы на этот момент она хочет немного забыться. Ритм жизни не давал ей ни секунды на подобное. Эта пара дней была намного насыщеннее всего прошлого года, и, хотя ей приятна усталость от любимого занятия, передышка все же нужна.       Бутылка коньяка быстро оказывается в руках уже открытой. Девушка решает не портить напиток обычными кружками, а бокалов нет, потому принимает решение пить с горла. Напиток привычной горечью обжигает сначала обонятельные рецепторы, а потом и вкусовые. Первый глоток, — пряный и крепкий, — теплом разливается по телу. Рюджин всегда любила терпкие напитки, а Йеджи предпочитала вино. Она пила очень редко и совсем немного, Рюджин никогда не видела ее напившейся, а вот она младшую — очень часто. Бар в доме Хван был прекрасен, брюнетка до сих пор с упоением вспоминает образцы, представленные в нем. Напитки высшего качества любых годов. Мечта.       — Тц, пьяница. — звучит намного резче, что интригует. С чего это в ней снова проснулись эмоции? На Йеджи майка, до ужасного сильно облегающая тело, и просторные штаны, болтающиеся на полу. Эта девушка выглядит прекрасно даже ранним утром. Да настолько, что хочется наплевать на все и вновь притянуть ее, вновь зарыться пальцами в пылающие волосы, прикасаясь губами к тонкой шее.       — Тебя вспомнила. — острит младшая, проклиная это утро. Какого черта Хван, любящая спать до обеда, забыла в шесть утра на кухне? Ответ вспоминается сам собой — университет. Черт бы его побрал. — Куда поступила? — крупицы того, что она знала об этой девушке твердили, что старшая хотела работать с детьми, но та, кто стоит перед ней сейчас, — загадка. Шин чувствует лёгкий трепет от этого, ей необходимо её разгадать. Вновь исследовать вдоль и поперек, вновь изучить.       — Медицина. А ты? Какой университет купил тебя? — давит она, намекая на плохую успеваемость Рюджин в школе. Да, для спортсменов были различные бонусы, но младшая, в своем нынешнем состоянии, вряд ли могла на них рассчитывать. Хван, конечно же, понимает это, а потому бьёт в прямо в голову. Это странно. Та девушка никогда бы не стала принять боль другим, даже если они заставили ее страдать, но кто сказал, что это та Йеджи.       — Кино что-то там. Со здоровьем, вроде. — пожимая плечами отвечает она, пытаясь вспомнить это трудное слово, давя ещё один глоток горячительной жидкости в горле, рядом с ней пить хочется невообразимо сильно. Старшая смотрит с укором, явно осуждая, но Шин это даже нравится. Пускай лучше смотрит так, чем наплевательски равнодушно. Пускай избивает, пускай кричит, пускай относится к ней как к последнему дерьму, пускай хоть как-то, но относится к ней.       — Кинезиология. — поправляет она кидая на стол глубокую тарелку. Та чуть звенит, прокручиваясь на своем донышке, пока брюнетка неодобрительно хмыкает. Посуды и так немного, нечего ее бить.       Рюджин видит, как подрагивают руки Хван, как вены на шее набухают и как челюсть сжимается до желваков. Вид у старшей не сулит ничего хорошего, но воспалённой алкоголем Шин все нравится. Ей нравится чувствовать это напряжение, повисшее между ними, нравится доводить девушку до грани, упиваясь ее злостью. Она следит за изящными пальцами, терзаемыми тремором, что заливают в тарелку немного молока.       Рыжеволосая ест в два подхода.       Воспоминания о Йеджи накрывают ее, чаще всего, обрывками. Как сейчас, когда она засыпает купленные ею шоколадные шарики в блюдце. Дурачина Шин, они так медленнее размокают! — слышится в голове задорный голос Хван. Она пританцовывала, приготовливая это невообразимо сложное блюдо. Высыпала быстрый завтрак, закидывая в рот то, что не попало в тарелку. Их всегда было больше, а вот молока было немного.       Крепость напитка зашкаливает, ударяя по голове с каждой секундой все больше и больше. Синяк на шее более не кажется уродливым, а наоборот, — красивым. Хочется оставить ещё один. Может, чуть больше. Может, пальцами сдавив шею, а может, сцепив зубами. Шин нервно сглатывает, стараясь унять растущее внутри желание, пока Хван доедает «детский» завтрак. Младшая не уверена, что подобным можно насытиться, но её «взрослый» вариант не сильно лучше.       — Блять, отвянь. — цедит рыжеволосая сквозь зубы, замечая на себе пристальный затуманенный взгляд. Отодвигает от себя пустую тарелку, стискивая челюсть до скрежета. Она бы с радостью поела свою вторую порцию, только вот изучающий взгляд, граничащий с безумным, скользит по её телу, мешая находиться в этой малюсенькой квартирке, по размеру не превышающей даже туалет в доме её родителей.       — Обращай на меня внимание. — требует она, сжимая полупустую бутылку в руке. Видит, как Йеджи из последних сил сдерживает себя, пряча напряжённые руки под стол. Ее взгляд, такой же глубокий, но уже опустевший, впивается в девушку напротив мертвой хваткой. Старшая словно сейчас развалится на части, взорвется, послав к черту все постулаты и принципы. — Для принцессы Хван это так сложно? Простите, ваше высочество, можете себя этим не утруждать.       Голос Рюджин пропитан ядом. Он проникает в каждую щель этого чертового общежития, доходя и до сознания рыжеволосой. Стол в миг оказывается опрокинут, а вместе с ним и молоко, стоявшее отрытым, и шарики, и тарелка, развивающаяся в дребезги. Шин хочется засмеяться до боли в горле, она ставит бутылку на пол, оглядывая погрузившуюся в хаос комнату.       — Твоей выдержке позавидовать можно. — усмехается она, надеясь выбить ещё больше эмоций. Желая ощутить их на своей шкуре, ей до дрожи во всем теле необходимо это внимание. Она словно ребенок требует, отбирая все до последней капли, ни жалея ни единого нерва Йеджи.       — Я не сволочь, Шин. Я не стану срываться на тебе. — младшая громко смеётся, зля соседку тем ещё сильнее, держится за живот одной рукой, другой прикрывает глаза, стирая выступившие от наслаждения слезы.       — Напомнить нашу встречу, Хван? — язвит она, поднимаясь со своего места. Рыжеволосая делает шаг вперёд, предупреждая, но не атакуя. Вместо этого стул, на котором она сидела, отлетает к стене, едва не задевая младшую. — Ещё. Я, блять, хочу ещё. — шепчет она словно в бреду, ловя кайф от каждой секунды ее нахождения со старшей.       Брюнетка подходит ещё ближе, чуть ли не вжимаясь в тело девушки. Она хочет ощутить этот гнев, пульсирующий в теле Хван, на себе. Словно наркоман в завязке перед дозой. Йеджи — точно наркотик. Сорт высшего качества, эффект которого столь сладостен и приятен, а ломка после — убивающая, отнимающая все до последнего. В лечебнице ей помогли справляться с подобным, но сейчас весь этот год летит к чертям, посылаемый матами куда подальше.       Старшая стоит молча, словно статуя. Злость хлыщет по венам, требуя выйти наружу, градом ударов проходясь по телу Рюджин, но она всеми силами глушит это чувство. Проклинает этот день и блядские таблетки, сжимая до следов руки в кулаки, но одно осторожно касание убивает все усилия. Шин кончиками пальцев касается её запястий, чуть приподнимая, а Хван, словно ведома, следует за ними. Чуть прикрывает глаза, вспоминая, какими были аккуратными руки брюнетки. Раньше были. Сладостная иллюзия пропадает столь же быстро, сколь и появляется, давая Хван увидеть реальность. Тем временем тепло окутывает ладони рыжеволосой, пока младшая прижимает их к собственной шее. Чуть сдавливает, заставляя Йеджи сжать шею, но ее руки все еще нежны, а действия аккуратны. Интерес во взгляде сменяется разочарованием. Перемена столь резкая, что младшая теряется пытаясь уловить ее причину.       — Ты не изменилась, Шин Рюджин. — шепчет она равнодушно, скрывая нотки печали в голосе.       — Ты сильно изменилась. — звучит в голове запуганный голос Хван, отрезвляя лучше чего либо.       Йеджи уходит, закрывая дверь за собой, не в силах более терпеть подобного. Она обещала себе, что бы ни произошло, она более никогда не пустит эту девушку в свое сердце. Но стоит ли это обещание того? Да. Если бы она поменялась, если бы перестала быть «такой». Нет, ни за что и ни при каких обстоятельствах.       Рюджин стоит как вкопанная, желая броситься вслед за старшей, но позволяет ей уйти. Хочется обнять крепче, прижимая к себе, но есть ли у нее теперь право на это? Вряд-ли.       А ведь Йеджи так и не ударила ее в первый день.

• • •

      Пары, благодаря выпитому с утра, а также мыслям о старшей, пролетают почти незаметно. Шин пытается записывать за преподавателями, но сбивается уже после третьего слова. В первый же день был и выявлен самый «ужасный» предмет по ее мнению — анатомия. Кто же знал, что чтобы быть тренером, нужно знать столько всего.       Ни преподаватели, ни другие студенты не вызывают ни капли интереса. Все они скучны и невзрачны. Первые ряды, как и положено, спокойно пишут за лектором, вторые отвлекаются на телефон и разговоры друг с другом, а последние обнаглели настолько, что до Рюджин, сидевшей где-то посередине, доходил запах сухарей, печенья и прочих снеков. Хоть она и не одобряла подобное поведение, да, она была хулиганкой, но минимальные нормы приличия имела, но сейчас отдала бы все, чтобы к ним присоедениться, — отсутствие завтрака плохо сказывалось на ней.       Слава всем богам, Рюджин сдержала рвотные порывы до перемены, глуша мерзость в горле. Она вылетает из кабинета, срываясь с места, добегает буквально за минуту, прощаясь со своим ужином. Люди в туалете смотрят с явной неприязнью и брезгливостью, но Шин плевать. Она полощет горло, сплевывая остатки рвоты.       Закидывает в горло ментоловую жвачку, валяющуюся в рюкзаке, — она привыкла носить их с собой тогда, когда начала курить. Идёт на следующую пару, лениво переставляя ноги. Учиться не хотелось, хотелось помереть. Желательно быстро и безболезненно, и лишь одна мысль держит ее на плаву, — волейбол.       Когда она заходит в кабинет, почти все парты уже заняты. Рюджин проходит дальше и дальше, стараясь заприметить хорошее место. Совсем назад идти не хочется, — есть возможность ничего не услышать, — и она все ещё не умалишённая, дабы идти на первые, а потому решает вновь занять место посередине. К сожалению, в отличии от первой пары, куда она пришла за пару минут до начала, сюда она опоздала, — большая часть студентов уселись как раз на выигрышные ряды. Конечно, ей никто не помешает сесть куда она захочет, четкий парт здесь нет, только скамейки, но просить кого-то подвинуться не хотелось от слова совсем.       Вдруг Шин ловит на себе изучающий взгляд, сразу же впиваясь глазами в его обладательницу. У неё были черные волосы, роскошными волнами раскинутые по плечам, такие же глаза, словно поглощающие свет, и темно красная помада, завершающая образ. Она, не отрывая взгляда от брюнетки, отодвигается от края длинного стола, убирая сумку на другую сторону, тем самым освобождая место. Рюджин, недолго думая, поднимается на пару ступенек, падая на кресло рядом. Молча кивает в знак благодарности, быстро отворачиваясь к доске. Незнакомка отвечает таким же жестом, откидываясь на невысокую спинку узкий скамеек.       — Шин Рюджин. — внезапно говорит она, когда лекция окончательно стала откровенно скучной. Девушка уже вовсю зевает, пропуская почти каждое предложение мимо ушей, лениво выводя какие-то каракули в тетради.       — Ли Черён. — в тон ей отвечает брюнетка, продолжающая печатать за диктором, аккуратными пальцами проходясь по клавиатуре. Старшая не понимала, как ей удавалось поспевать на ним, она не умела быстро печатать, а тем более, печатать смотря на экран ноутбука, а не на клавиши. — Ты с волейбольного клуба. — утверждает она, одним этим прогоняя сон Шин. Девушка уже хочет что-то спросить и уточнить, но оказывается перебита поднятым пальцем, оторвавшимся от кнопок. — Видела в ваш первый день.       — Не заметила тебя. — честно отвечает она, стараясь говорить тихо, не сбивая своим голосом лектора, за которым младшая продолжала записывать, не пойми как совершая два действия одновременно.       — Я была на трибунах, они высоко. Плюс… Меня редко замечают. — последнее предложение сказано намного тише, словно не для ушей Рюджин, словно только для обладательницы этих слов. Она поднимает голову на Черён, переводя взгляд на мутные черные глаза. Что-то явно плещется в них, но старшая не может понять что именно. Печаль то, или же радость? — Что думаешь о вашей команде?       — Что она хороша. Мы сегодня точно выиграем. — говорит она, надеясь, что Ли и без нее знает про игру между ними, раз уж этой девушке известно все.       — Я не про ваш мини дрим-тим, а про всю команду. — прерывает она, на секунду переводя взгляд с монитора на Рюджин. Кусает губы, продолжая записывать, стараясь не сильно отвлекаться. — Занятно, ты видимо, проблем не видишь. — предложение не звучит как издёвка, но воспалённым алкоголем сознанием Рюджин воспринимается не очень хорошо.       — И что ты имеешь в виду? — спрашивает она, сжимая руки в кулаки.       — Не заводись так. Ты просто упустила самое очевидно, это нормально. Люди часто так поступают…       — Слышь, философ, скажи уже что, будь так добра. — елейно произносит она, сглатывая раздражение.       — Хван точно заметила, она, как никак, капитан. Поговори с ней.       — Ещё чего.       Остаток пары они проводят в тишине, стараясь не обращать друг на друга внимания. Рюджин продвигается поближе к краю, отсаживаясь от Ли на максимально возможное расстояние. Начинает понемногу жалеть, что вообще села сюда, прокручивая в голове иные сценарии.       — Придёшь сегодня? — спрашивает старшая, надеясь на отрицательный ответ.       — Посмотрим. Шин сжимает челюсть до скрежета в зубах, переводя взгляд на лектора, до сих пор распинающегося насчёт первого из четырех пунктов. Девушка делает ставку, что тот не успеет закончить, ложась на парту.

• • •

      — Это удобно. — спокойно утверждает Юнги, пожимая плечами. На нем черная спортивная форма неизвестного для младшей бренда, а на ногах кросовки на высокой подошве. — Слушай, я не знал, что вы будете вместе, ясно? Видимо, те, кто разделял комнаты, решили, что двоих из одной команды можно поселить вместе. Их не виню. — заявляет он, устремляя взгляд на открытые двери волейбольной площадки. Пришли почти все, опаздывали только Джимин и Йеджи, что для последней было нетипично.       — Я и Хван — ужасные соседи. — упрямится Рюджин, отказываясь принимать горькую правду. Ей и так придется терпеть старшую в команде, но не в одной же спальне! — И вообще, вы бы хоть время дали, а то мы заселились за день. За день! — повышает голос она, привлекая внимание и тренера Пак, и остальной команды.       — Были кое-какие проблемы. Ваше общежитие долго ремонтировали, так что вы не единственные, кто попал туда так поздно. — объясняет он, призывая команду начать разминаться. Ю уже написала Джихе сообщение с извинениями, обещая прибыть через минуту.       — А мигранты? — продолжает давить Шин, вращая ногой, разогревая мышцы. Пожалуй, эта часть тренировки ей не нравилась наиболее сильно. В растяжке не было ничего интересного, да, она оберегала от травм, но если бы не запрет Хван на игру без неё, Рюджин бы наплевала с высокой колокольни.       — Им дали другие комнаты, а у тебя есть жилье в Санстоун Вэлли. — говорит он с лёгкой и снисходительной улыбкой, ставя в разговоре точку.       Вскоре и правда подтягиваются Джимин и Йеджи, слегка запыхавшиеся от бега. Девушки сразу же идут переодеваться, после принимаясь за разминку. На рыжеволосой сегодня рашгард с высоким воротником, скрывающий и руки, постоянно замотанные бинтами, и шею, обрамленную касаниями младшей. Рюджин нервно сглатывает, проходясь по слишком облигающему куску ткани. Заставляет себя отвезти взгляд, возвращаясь к упражнениям.       — Напомню, две партии для победы. — громко оглашает Пак, пока девушки расходятся по разные стороны сетки. Сама становится посередине, обводя взглядом площадку. Мин поднимается на трибуны, дабы лучше видеть все происходящее.       Игроки занимают первые три зоны на площадке, не отрывая взгляда друг от друга. Йеджи и Джимин, как два капитана, быстро играют в камень-ножницы-бумага, определяя, кто будет пасовать первым. Шин усмехается, когда побеждает Хван, уходя в свою первую зону. Противоположная команда уже готовится принять мяч, ожидая удара.       Старшая отходит дальше, к зоне подачи, осматривая площадку. В силу количества игроков, было много пустых мест, что понимала каждая. Верхней боковой она силой отправляет его по диагонали, заставляя Лин и Ичжо уже прыгнуть за ним, а Ю приготовится принять. Дыхание Рюджин замедляется, пока глаза прикованы к мячу, что с грохотом приземляется в сантиметрах от руки Тайги младшей. Брюнетка слышит ободряющие слова со стороны Джимин, фоном звучащие в ее голове. Рин довольно улыбается, отмечая, что первые минуты игры будут за ними: той команде нужно будет привыкнуть и к своему составу, и к нетипичным для женского волейбола подачам Йеджи.       В прочем, Ю это удается сделать достаточно быстро, ведь уже третий мяч она может принять, отправляя к их вынужденному связующему — Ичжо, — она, хоть и немного криво, но доставляет его до Айлин, ударяющей по, казалось бы, слепой зоне. К счастью команды Хван, Карин прекрасно блокирует свою сестру, с которой занималась почти всю жизнь.       — Вот блин! — «ругается» младшая, готовясь принять его в следующую же секунду. Мяч от красноволосой летит к Йеджи, которая, по инерции, направляет его быстрым пасом к Шин. К сожалению, она не успевает принять его, благодаря чему команда Джимин получает очко.       Брюнетка тихо материться, стараясь не смотреть на старшую. Рыжеволосая молчит, не проронив ни слова, в то время как Тайга, по своему, но пытается ее поддержать, и, хотя младшая чувствует от ее слов себя ещё хуже, благодарно кивает, возвращая внимание к игре.       Хоть Рюджин и старается поспевать за темпом Хван, это с каждой секундой становится все труднее и труднее. Словно она не замедляется, а наоборот, — ускоряется. Это, судя по взгляду, замечает и Карин. Цокающая на каждый пропущенный мяч. Когда в погоне за очередным скоростным пасом брюнетка и вовсе падает, Тайга просит тайм-аут, чему тренеры даже рады. Команда Джимин, стоящая в стороне, отходит чуть дальше по инициативе капитана.       — Ты как? — интересуется Мин, спускаясь с зрительских мест. Получает положительный ответ от Шин, но это его нисколько не успокаивает. Взгляд скользит по скованной фигуре старшей, стоящей в стороне. Ее слегка потряхивает, а с губ срываются быстрые рваные вздохи. Она резко поворачивается, встречаясь глазами с тренером. Юнги лишь пожимает плечами, оставляя их. Этой команде точно нужнее разговор.       — Какого хрена? — рычит она сквозь зубы, стараясь не повышать голос. Руки сжаты в кулаки и словно прикованы к телу, а на лице вырисовываются желваки.       — Это у тебя надо спросить, горе-капитан. — шипя вступается Тайга, притягивая сеттера за ткань спортивной формы. Рюджин хочет остановить их, но слова не находятся, вместо этого она хватается за края их кофт, стараясь оттянуть подальше друг от друга, что в сидячем положении сделать довольно-таки тяжело. — Если ты видишь, что нападающий не поспевает, так какого хрена ускоряешь?! — говорит она в самые губы рыжеволосой, зажигая в груди брюнетки странное пламя.       — Она сама просила пасовать, так пусть принимает. Пусть бегает быстрее, прыгает выше и бьёт сильнее! — в тиши площадки ее слова звучат слишком громко, привлекая внимание абсолютно всех. Шин, готовящаяся что-то сказать, замирает с открытым ртом, неверующе глядя на капитана.       Карин заносит руку, хотя дать девушку пощечину, но ее останавливает рука Джимин, с волнением смотрящую на подругу. Кивает ей, отводя красноволосую. Йеджи тихо материться, быстро покидая поле для игры, что ставит в ступор уже тренеров.       — Она умоется и вернётся, пожалуйста, давайте подождем. — просит Ю, слегка кланяясь. Юнги с немым вопросом смотрит на тяжело вздыхающую Джихе, которая слегка кивает. Сжимает челюсти, смотря куда угодно, но не на склонившегося капитана другой команды.       Хван вскоре возвращается, молча вставая на свое место. Шин, успевшая передохнуть к этому моменту, поступает точно так же. Тайга старшая что-то рычит под нос, проклиная рыжеволосую, но свою позицию занимает. Тренер Пак, испустив очередной тяжёлый вздох, объявляет от окончании перерыва, и игра продолжается.       Теперь Йеджи отправляет нормальные пасы, которые брюнетка может принять и отбить, только подобно не устраивает на сей раз уже младшую. Если они продолжат в таком темпе, то победа им дастся намного сложнее, кажется, это понимает каждая. С каждой минутой все больше пасов идёт в сторону Рин, что делает присутствие брюнетки на площадке малость бесполезным, ведь отбивает она все ещё из рук вон плохо, а ударять ей почти не дают. Сейчас Хван делает ставку не на рефлексы Рюджин, а на выносливость Тайги.       В то же время, у другой команды дела обстоят намного лучше. Ичжо, как Шин и слышала, оказалась весьма разносторонним игроком, способным не только хорошо принимать мячи, но и бить по ним, а из Джимин хорош не только диагональный, но и сеттер. Айлин же, как оказалось, не сильно уступает своей сестре в роли блокирующего, на то она и доигровщик.       Первую партию забирает команда Джимин, что поднимает их дух, и опускают к плинтусу у трио Йеджи. В прочем, ни одна из них не выглядит опечаленной, площадка не место для слез, особенно, если впереди есть ещё сеты. Следующие две игры они заберут себе.       — Что будем делать? — интересуется Тайга, отходя подальше, — к самому краю площадки. На ее лице сияют капельки пота, выдавая лёгкую усталость. Дыхание сбивчиво, но поза ровна́.       — Смотреть на меня и думать.       Рюджин тихо усмехается на подобный ответ, ловя гневливый взгляд Карин, одними жестами прося потерпеть. Подобный ответ от капитана означает лишь одно — они их план знать не должны. Рыжеволосая очень редко так поступала, в основном лишь тогда, когда была уверена, что актерское мастерство игроков не дотягивает до нужного уровня, чтобы безупречно отыграть комбинацию. Сначала ее это раздражало, ведь капитан должна делиться стратегией с командой, ведь как по другому ее реализовать, но опыт общение с Хван подсказывал, что им нужно лишь подстроиться, а она начнет и закончит все сама. Может, годы игры со старшей так сказывались, а может, ее мастерство связующего и лидера, но почти всегда этот прием работал, что не позволяло сомневаться в нём сейчас.       Ее тактика, как и почти всегда, оправдывает себя. Йеджи делает сброс, что ставит команду в неудобное положение и позволяет им заработать очко. Ичжо удручённо ругается, не успев дотянуться, пока Рюджин гордо улыбается, отпуская в сторону той команды насмешливый смешок.       — Всегда прыгай за моими мячами. — говорит ей Йеджи, пока Рин встаёт на подачу. Она подпрыгивает, ударяя, но Тайга младшая успешно принимает, не давая забить.       Когда мяч от Джимин прилетает на территорию первой команды, Рюджин, кое-как, неумело отправляет его в сторону Хван, на лице которой, на долю секунды, проскакивает нечто, напоминающее улыбку. Брюнетка быстро добегает до сетки подпрыгивая в ожидании паса, как чувствует что-то странное за спиной, не предавая этому значения.       — Пайп! — раздается крик Айлин, но принять они уже не успевают, — Рин, отточенным ударом, силой вбивает мяч в покрытие площадки.       — Круто! — комментирует Нин, стряхивая мурашки с кожи. — Сделаете так ещё раз? — просит она у другой команды, хотя отбить подобный мяч. Этот удар был уровнем выше тех, что она принимала в старшей школе. Девушки неопределенно пожимают плечами, радуясь заработанному очку.       Второй сет остаётся за ними, что делает последнюю игру решающей. Девушки, рванно дыша от усталости, — все-таки втроем контролировать площадку труднее, чем в шестером, — присаживаются на пол, готовясь к следующей. Отец наверняка бы поругал Рюджин сейчас, ведь отдыхать стоя намного лучше, чем сидя, — подъем после отбирает все восстановившиеся силы.       Стоит им восстановить дыхание, как рядом тут же вырастают фигуры тренеров, переглядываются между собой. На их лицах играют лёгкие улыбки, — если расслабленные черты лица Юнги можно так назвать.       — Вы все постарались на славу! — ободряюще начинает Джихе, напрягая шестерых девушек. Они встают в ровную линию, чуть склоняя перед старшими голову. Шин нервно сжимает руки в кулаки за спиной, чувствуя липкое ощущение тревожности. Посылает короткий взгляд а сторону Йеджи, замечая выступившие на тыльной стороне ладони вены. — На этом я предлагаю вам закончить. Не хочется говорить банальными цитатами, вроде: «Победила дружба», но так и есть. В наилучшем сценарии этой игры все должно было закончиться именно так. Победой обоих команд, что теперь являются одной целой. — объясняет она, пока участницы волейбольного клуба медленно расслабляются, выдыхая.

• • •

      — Что будем делать с ними? — устало спрашивает Джихе, откидываясь на офисном стуле. Для нее не открытие, что тренерство это тяжёлый труд, но кто же знал, что ей придется быть и менеджером для команды. Из-за не самой лучшей спортивной репутации университета Санстоун, никто не соглашался на совершенно бесплатный дружеский матч с ними.       — Пойдем на хитрость. — предлагает Юнги, усмехаясь. Он пролистывает альбом с участницами волейбольного клуба, останавливаясь на двух конкретных страницах. — У нас два игрока от академии Пик.       — С одной стороны, не хочется прибегать к подобному, с другой, у нас не то чтобы есть выбор. — вздыхает она, прикрывая глаза. Усталость пульсирует в висках, давая о себе знать каждую чёртову секунду.       В кабинете тренеров шумели настенные часы, звучащие слишком громко в тишине комнаты. На столах кипы бумаг, которые ещё предстоит разобрать, — одна мысль об этом заставляло все внутри Пак сжиматься. Она тяжело мычит, взвешивая в голове все за и против. Ей не нравилась мысль об использовании популярности их игроков, но, судя по всему, другого выхода не будет.       — Давай спросим их, навряд ли, будут против подобного. — предлагает парень, уже отправляя ёмкое сообщение Рюджин, надеясь, что они с Хван решат этот вопрос в скором времени.       — Меня они беспокоют. Мы точно правильно поступаем? — спрашивает она, направляя задумчивый взгляд на потолок. На душе было паршиво. Сегодня на рыжей бестии была водолазка, что сильно напрягало Пак. Теплая кофта с длинным рукавом в самом начале сентября. Будь это кто-то другой, ее бы это столь сильно не беспокоило. Но это же Йеджи. Йеджи, которой максимально некомфортно в чем-либо, что прикрывает шею.       — Мы делаем это ради их же блага. Эта вражда между ними навредит не только им, но и всей команде.       Джихе это прекрасно понимает, но это не облегчает тот груз, что они на себе несут. Лезть в чужую жизнь ей никогда не нравилось, тем более, когда тебя об этом не просят. Однако это было необходимостью. Если команда не будет приносить результатов — ее расформируют. Все поблажки для ее членов будут аннулированы, что ставило всех в не самое выгодное положение. Надо было что-то решать, и они решили.       — Я не собираюсь сводить их, Джихе, не собираюсь работать свахой ради их будущего, но собираюсь помирить. От этого никому хуже не будет. — тихо говорит Юнги, смотря с усталостью в глазах, легшей на него тяжёлым грузом. Ему самому это неприятно, Рюджин бы точно не простила его, если бы узнала об этом, но он затолкал это чувство куда подальше, дабы бороться за их будущее. За будущее этой команды, что они собрали с трудом, ради которой уже пошли на очень многое и пойдут.       Джихе кивает, улыбаясь лишь уголками губ. Может, Мин был прав. Он всегда прав, это, пожалуй, самая раздражающая его черта. Если бы кто-то сказал Пак, что она будет работать с этой занозой добровольно, она бы покрутила пальцем у виска. Все знали, что работать вместе с Юнги — задача далеко не из простых, и каждый их рабочий день это доказывал. Но он был хорошим человеком. Очень хорошим.

• • •

      Когда девушки, наконец-то, собираются все вместе в общей гостиной, на дворе уже поздний вечер. Это время они решили провести большой компанией, делясь впечатлениями насчёт университета и тренировки. Пожалуй, самыми разговорчивыми были Ичжо и Айлин. Первая с энтузиазмом рассказывала про художественный факультет, поимённо перечисляя всех преподавателей, которые будет у нее вести, Айлин же делилась впечатлениями о сокурсниках, во всех красках описывая молчаливого Майка и слишком надменную Селин. Вообще, Рюджин не была уверена, что их зовут именно так, ведь примерно на этом моменте уже перестала слушать.       Йеджи воздержалась от красочного описания, лишь пожимая плечами на вопросы других. Ей правда особо нечем было делиться: она почти ни с кем не познакомилась, предпочитая отдаться учебе, и лишний раз продумать различные комбинации, которые они могут применить на тренировке. Возможно, позже она пожалеет об этом, не имея рядом никого, с кем могла бы поговорить, но сейчас у неё есть Джимин и Олли, иногда, очень редко, Рикки, другого ей не надо.       Ю за пару часов, проведенных за партой, успела влюбить в себя пару парней и девушек, чем совсем Шин не удивила. Чего скрывать, она правда красива. Жаль только, во вкусе Рюджин не сдержанные и заботливые брюнетки, а ярко рыжие стервы, точнее стерва, которая сверлит ее глазами на протяжении уже минут десяти. Это не мало раздражало уставшую младшую, всеми силами удерживающую себя от распития выпивки. Сегодня ей было отвратительно, завтра такого счастья не надо.       Карин похвасталась тем, что смогла сделать пару особенно заносчивым парней на лекции по экономике, чем вызывала ажиотаж среди женского пола. Брюнетка не сильно вслушивались в эту невероятную историю, а потому пропустила большую ее часть. В любом случае, это было не так страшно, ведь концовку она словила: «Они пожалели, что открыли рот» — хвастаясь и произнесла Тайга старшая, падая обратно на диван, вскочив с него в особенно острый момент сюжета.       — А твой день? — улыбаясь интересуется Лин, отпивая мохито из жестяной банки. Рюджин нервно поджимает губы, не зная, с чего стоит начать. Она мысленно просила всех высказаться раньше, чтобы она смогла сформулировать мысли к этому моменту, но ни к чему толковому так и не пришла. Она вслушивались в их истории, не сильно, но как могла, пытаясь понять, что стоит рассказать, и как ей это сделать. Она делает голубой вздох, отмечая, что все взгляды уже направленны на нее, что заставляет девушку поторопиться.       — Сойдёт, ничего особенного. Предметы скучнее, чем казалось в начале, а люди… Обычные. — проговаривает она, долго подбирая последнее слово. Зачем? Никто из них ее не слышит, навряд ли этих людей это заденет, и навряд ли Шин должна волноваться за это.       — Да ладно, расскажи хоть про кого-то! — подначивает ее Нин, направляя на брюнетку молящий взгляд. Черт бы ее побрал.       — Была одна девушка… Черён. Ли Черён. Кто-нибудь знает, кто она? Приходила в первый день. — спрашивает она решая, что это весьма подходящий момент, дабы узнать хоть что-то о ней.       — Она играла раньше, кажется, на предпоследнем году старшей школы. Но, почему-то, перестала. Травма, вроде. — задумчиво тянет Джимин, вспоминая прошлые игры. Хван рядом лишь кивает, откидывая голову на спинку дивана. Ее пальцы, еле заметно для всех остальных, впиваются в обивку, пока на шее вздуваются вены. Она глубоко дышит, стараясь сдерживать себя, но все летит к чертям. Рюджин, сидящая напротив, видит это слишком хорошо.       — Блять. — тихо ругается она, подрываясь со своего места и уносясь в их общую квартиру. Младшая какое-то время смотрит на Ю, в глазах которой теперь читается явная тревога и напряжение, но она, почему-то, вставать вслед не спешит, а потому спешит Шин.       Игнорируя непонимание в глазах остальных и предостережение в глазах Джимин, она заходит в их «дом», тут же принимаясь искать рыжую бестию. В ванной ее в этой раз нет, как и на кухне. Забегает в их спальню, замечая силуэт старшей в окне, что немало ее пугает. Она подрывается с места, резко отпирая его и вцепляясь в старшую мертвой хваткой. Йеджи тихо материться, роняя сигарету на пол.       — Ты совсем того или что?! — кричит Шин, легко разворачивая девушку в своих руках. Она смотрит с лёгким недовольством, ногой скидывая сигарету через прорез перил на землю.       — Дура или как? — слишком спокойно, скорее устало, спрашивает она, призывая осмотреть то место, где они находятся. Рюджин опускает взгляд под ноги, находя твердую устойчивую поверхность, поднимает чуть выше, замечая железную ограду, медленно, но до нее доходит, отчего брюнетка убирает свои руки с плеч старшей, засовывая их в карманы, а взгляд уже кажется виноватым. — Серьёзно? Ты не знала, что у нас есть балкон? — спрашивает она, тяжело выдыхая. Рука сама тянется к пачке в кармане, но рыжеволосая пока не торопиться её достать.       — Не заметила дверь. Да и оно на окно похоже. — оправдывается Шин, потирая тыльную сторону шеи ладонью. Вышло не очень. — Я тут думала ты… — она не заканчивает предложение, но Йеджи то и не нужно, она и так поняла, к чему ведёт младшая.       — Мило. — тихо шепчет она, ловя на себе пристальный взгляд. Молчит ещё с минуту, думая, стоит ли говорить, а после плюет на все, дополняя, — Мило, что сейчас ты об этом думаешь.       Старшая объясняет, но Рюджин все равно ничего не понимает. Она переводит взгляд с соседки на здание университета, ловя включенный свет в окнах некоторых комнат. Время уже клонилось к ночи, небо, слабо освещаемое луной, окончательно потемнело.       Хван все же вытаскивает пачку из кармана, вытягивая одну и протягивая коробочку Шин. Она выглядит удивленный, но горькое удовольствие принимает. Старшая быстро прикуривает сигарету, протягивая дорогую на вид зажигалку брюнетке. В прочем, сигареты были тоже не из дешёвых, те, какие брала она, были на порядок хуже.       — Давно хорошие девочки начали курить? — спрашивает она хрипло, выпуская густой и едкий дым, рисующий в воздухе узоры. — Тем более Мальборо. — она замечает немой вопрос в глазах старшей, тут же отвечая, — Думала, у тебя будет что т с кнопкой, но никак не винтажная модель. Хотя… Не думала, что ты будешь курить в принципе.       — За этот год я поняла кое-что… Быть плохой девочкой намного выгоднее. — говорит она, улыбаясь уголком губ. Это выглядит вымученно и неестественно, что странным чувством отдается внутри Рюджин.       Сигареты медленно тлеют в руках, пропитывая едким запахом своих обладательниц. Йеджи облокачивается на перила, прикрывая глаза. Младшей очень хочется что-то сказать, найти хоть какую-нибудь тему для разговора, дабы замять это гнетущее молчание.       Забавно.       Раньше им было комфортно даже в звенящей тишине.       — Черён говорила о какой-то проблеме. Что она имела в виду? — спрашивает тихо, на грани слышимости. Хван снова тянет с ответом, но это не так важно, Рюджин уверена, что у них очень много времени.       — Подумай хорошенько. В волейболе в команде шесть человек. И нас ровно шесть. — разжёвывает она, переводя уставший взгляд на младшую.       — Нет замен? — доходит до нее, и это осознание ложится на плечи тяжёлым грузом. Она тяжело выдыхает, ругая себя за то, что не смогла понять это сразу, не смогла понять это сама.       — Плюс Либеро. Мы не сможем выпускать Ичжо в этой роли, ведь менять позицию во время игры нельзя, а они играют лишь на задней линии. Так что, строго говоря, никакого Либеро у нас нет. Как и пинч подающего. Это чуть менее критично, но все ещё неприятно. — высказывает Йеджи то, над чем думала эти дни. Все складывается не самым приятным образом, им срочно нужно искать игроков замены. — Я предложила Ли вступить, она была в один из дней. И была сегодня.       — Не заметила. — честно отзывается Рюджин. Так-то, она просто забыла о Ли, потому даже не подумала поднимать взгляд на трибуны.       Снова тишина. Шин уже хочет проклясть тот миг, когда вышла за старшей. Она облокачивается на стену, кидая докуренную сигарету вниз, разможив ее перед этим об перила. Йеджи, кажется, не заботит это молчание, возникшее между ними. Раньше именно она была тем, кто разбавлял тишину, а брюнетка иногда внимательно, а иногда не очень, ее слушала.       — Теперь так будет всегда? — вслух спрашивает она, тут же жалея о сказанном, отворачивается, прикрывая рот тыльной стороной ладони, пряча сожалеющий взгляд в темноте.       — Это был твой выбор. — жёстко обрывает ее рыжеволосая, одним предложением выбивая из младшей весь воздух. Она равно выдыхает, ища себе оправдание, замечая потухший взгляд некогда любимых глаз.       Больно.       Слишком.       — Меня отправили в лечебницу. Это не мое… — решается она, надеясь, что эти слова хоть как-то откликнуться в Йеджи, но нет. Бесполезно. Она смотрит с таким же разочарованием, перекрываемых лишь напускным равнодушием.       — Отправиться — да. Но бросить меня — твое, не так ли?       Рюджин, нервно кашляет, задыхаясь от недостатка кислорода. Хватается за перила, ступая вперёд, и тут же падает назад, ударяясь головой об твердую холодную стену. Облокачивается на нее спиной, пряча взгляд от Хван. Хочется кричать, но имеет ли она на это право, когда старшая молчит? Застыла, словно каменная статуя. Шин может поклясться, что слышит, как рушатся те руины, оставленные ее же, внутри старшей, как она трещит по швам, но сдерживается.       Больно.       Слишком.