Drama-queen без надежд на хэппи-энды?

(декабрь 2023) -Ну что? Тебя можно поздравить? – сидящий напротив Гюго, казалось, радуется последним изменениям в жизни Достоевского едва ли не больше его самого: во всяком случае, от него почти осязаемо ощущается такая энергия, что хватит зарядить все батарейки в этом баре, где они устроились, и во всех близлежащих, - Наконец-то совершил мужской поступок и решил жениться на Гамлете? -Тебя послушать – так я трус, гамофоб и женоненавистник, - усмехается Гуманист, - Но просто сам понимаешь, каково было её уговаривать, когда вот она на меня каждый раз смотрит, а в глазах так и читается вопрос, когда я брошу её ради Джеки. Полгода убеждал, что ни одно Лондонское создание рядом со мной больше не появится. -Нет, правда, без дураков, - Энтузиаст вмиг меняется в лице, прочувствовав всю серьёзность откровений друга и пережитых им и его парой межличностных катавасий, - Ты всё правильно сделал, уважаю. Вот попробуй я с таким к Есе сунься – она меня пошлёт и правильно сделает. Что вот я могу ей предложить? -Себя в безраздельное пользование, любовь, верность, трезвость и зарплату помощника агента по недвижимости? -Ага, а заодно послужной список из Дюмаш, Гексли и Макси Горьких в анамнезе, которым она меня попрекать будет хуже, чем Гамлет твоей Джеки. И имеет право, - качает головой экстраверт, отхлебнув горячего чёрного чаю из своей чашки. Сегодня главным условием их встречи было то, что посиделки пройдут «на сухую и трезвую голову», ибо в противном случае, цитируя Доста, «меня сокрушит Датский ураган, который не остановит даже перспектива овдоветь раньше свадьбы». Раньше Гюго первым посмеялся бы над товарищем, обозвав того «подкаблучником и юбочником» - но сейчас лишь понимающе кивает. Свободу он, конечно, ценит – но, положа руку на сердце, в последнее время всё чаще думает о том, чтобы эту свободу с кем-то разделить. А если быть совсем честным – то не с «кем-то», а кое-с-кем конкретным. Только вот ждут ли его? Вдруг, попытайся он сделать первый шаг, его грубо оттеснит какой-нибудь доморощенный Посредник или вежливо попросит отойти её тождик-Лирик из соседнего подъезда, с интеллигентным сочувствием ввернув «а всё, а раньше надо было думать»? «Эх, Еся-Еся,» - вздыхает про себя этик, старательно отгоняя от себя эти мысли – в конце концов что он, за друга порадоваться как следует не может? – «Где ж теперь тебя искать-то, Еся?» Робеспьер заканчивает рабочий день непривычно рано – наручные часы показывают ещё только половину пятого. Но пары закончились, новых заданий от профессора Горького у него он пока не получал, зато через два поворота в общежитии его ждёт самая главная в мире заказчица, вырваться к которой в последнее время выходит не так уж и часто. В общем, жизнь его Аналитическая определённо удалась! И тут внезапно расслабленный взгляд логика спотыкается о нечто знакомое, но крайне неожиданное в такой обстановке. «Нечто» являет собой продрогшую, зябко сжавшуюся фигуру ростом дай бог два портфеля с кепкой, облачённую в серый пуховик с меховым воротником и будто приклеенную к зданию их НИИ. Вот дела… Что под конец рабочего дня здесь делает Донна, ещё и мёрзнет, судя по всему, как туземец в Арктике, но внутрь не заходит? Аналитику кажется, что в относительной тишине студгородка он даже может разобрать раздающееся из-под капюшона отчётливо-шипящее «Шшшштиррррлиц…», но озаботиться судьбой зеркальщицы не успевает – его окликает также выходящая из НИИ Достоевская, с которой им какое-то время по пути. Решив, что Администратор не даст своей подопечной вымерзнуть насмерть, Робеспьер машет деловичке рукой и покидает кампус. Донна же, действительно ощущая себя настоящим Каем в юбке в чертогах Снежной королевы, провожает зеркальщика заторможенным взглядом и устало прикрывает глаза. Что вот она ему скажет? Позовёт на помощь? А чем он ей может помочь, когда в связи с ужесточившимися правилами посторонние лица (к коим принадлежат и не являющиеся сотрудниками выпускники аспирантуры, всеми силами ползущие и карабкающиеся в сторону диссертации) не могут находиться в университете без сопровождения, а Штирлиц, с которым они договорились сегодня о встрече, задерживается, принимая экзамен? Сейчас Ламанчской хочется только трёх банальных вещей – в тепло, горячего кофе и не подхватить, как завещали товарищи чародеи из советского кинематографа, «радикулит и пневмонию за один присест». А это уже полностью зависит только от Администратора, если у них всё-таки получится встретиться… Встретиться получается. Правда, целиком и полностью осветить интересующий Искательницу вопрос – нет, поскольку той уже пора домой, за рабочий ноутбук, к очередному боящемуся госэкзаменов одиннадцатикласснику. Знали бы эти юные и бесконечно любимые лентяи и мятежники, как она сама боится… Боится не защитить диссертацию. Боится покинуть родную «альма-матер» с концами. До сих пор боится болевых сенсориков всех мастей, а ещё – того, что не справится в одиночку. Раньше-то она многое несла в лабораторию Аналитика, а теперь… «Справимся,» - подбадривает себя Донна, садясь в автобус. По крайней мере, на урок она успевает. Но вот заварить горячего чаю дома, а в идеале – что-нибудь противопростудное надо обязательно. В конце концов, ей науку делать надо и учителем работать, а не без голоса приключений на голову искать, как в прошлом году… Писк мобильника в кармане куртки заставляет девушку вздрогнуть, а имя отправителя – в очередной раз прикрыть глаза. -Лёгок на помине… - выдыхает не то устало, не то зло. Ну зачем вот ей этой морозной, трудоёмкой и такой непростой зимой ещё и бывший квазитождик?