Наоборот

«И приз один лишь - катаракта, во всех этих драках, С рассудком ночью в бликах ламп, ринг – это тетрадка. Опять не получилось кратко сказать: "Я рад как был бы смотреть драму о нас, будь то даже пиратка"»

— Почему ты молчишь? — первое, что спросила Вика, как только мы зашли в квартиру. Из загородного дома мы выехали в воскресенье днем, всю дорогу Райдос обсуждала с Костей новое дело, которое внезапно попросили взять друзья Гецати, я не вдавалась в подробности, даже толком не поняла, что произошло и кого нужно защищать. Я думала о том, во что превращались наши с Викой отношения: тепло, нежность, если не испугаться, можно даже сказать, любовь болезненно бились о высокие стены секретов, выстроенных между нами, подобно лучикам солнца, которые безжизненно пробивались сквозь стальную пелену облаков, нависающих над городом. Как только Костя вышел из машины, в салоне повисла давящая тишина, сжимающая каждый орган внутри тела, сердце бешено колотилось, грозясь вырваться из грудной клетки. Глаза постоянно натыкались в зеркале дальнего вида на тяжелый взгляд женщины, холод, о котором я совершенно забыла в последние месяцы, постепенно окутывал тело, пробираясь под кожу, превращая кровь, циркулирующую по венам, в лед. — А что мне говорить? — я сняла куртку и зашла в ванну, на стиральной машинке кучей лежала все та же оранжевая футболка, слегка стряхнув, я начала аккуратно ее сворачивать. — Что ты делаешь? — Вика, недоумевая, наблюдала, как я складываю вещи в рюкзак. — В общаге сегодня переночую, — ответила я, ища взглядом наушники, которые вечно терялись. — Не придумывай, — нахмурилась Райдос, — давай поговорим. — О чем? — я вытащила зарядку из розетки. — Ты обиделась? — облокотившись на дверной косяк, спросила женщина. — Ты серьезно? — мне хотелось рассмеяться. Это была не обида, во мне не было сил устраивать истерики, выяснять отношения, раздирающее на части осознание того, в какое глупое положение своим молчанием поставила меня Вика, выбивало все, кроме свербящей злости, засевшей между ребрами, где раньше, словно бутоны нежно-розовых, точно летний закат, пионов, расцветало чувство, которое ни с чем невозможно было сравнить, стоило мне только взглянуть на женщину. — Марьяна, это бред, — сказала Райдос, когда я застегнула рюкзак. — Бред, что я у твоей бывшей диплом пишу? — уточнила я. — А что бы поменялось, если бы ты это раньше узнала? — раздраженно спросила Вика. — Всё! — я накинула куртку и попыталась трясущимися пальцами поймать застежку. — Да хватит! — Райдос схватила меня за руку и потянула на себя, рюкзак соскользнул с плеча, с грохотом падая на пол. Громкий звук удара, который не удалось смягчить даже ковру, или хриплый, как будто на грани, возглас Вики, заставили меня остановиться, я подняла взгляд и увидела, как в темных, подобно сгоревшей карамели, глазах плещется страх, обычно нежные пальцы женщины с силой впивались в мое предплечье, даже через плотную ткань пуховика причиняя боль. — Пошли поговорим, — выдохнула я, кивая в сторону кухни. — Пошли, — тихо ответила Вика, не думая ослаблять хватку. — Не убегу, — холодно бросила я, слегка дергая рукой, — чай сделаешь? Я сидела за столом, прикуривая сигарету, пока Райдос доставала кружки, ее спина была напряжена, словно перетянутая струна на гитаре, стоит коснуться подушечками пальцев, и она лопнет, разлетаясь в разные углы комнаты. Я понимала, что Вика не знала, насколько откровенным иногда было мое общение с Керро, сейчас мне казалась такой нелепой фраза Мэрилин о том, что героиня рассказа напоминает ей бывшую, ведь так оно и было, неудивительно, если в описании женщины с прямыми каштановыми волосами, карими глазами, выразительными чертами лица и до боли трогательной россыпью родинок на ребрах, Мэрилин узнавала Вику, мою Вику, которая когда-то была ее. — Почему тебя это так взбесило? — робко начала Райдос, садясь напротив меня. — Стоило раньше об этом рассказать, — я стряхнула пепел, наблюдая, как он рассыпается на частицы, попадая на мраморную поверхность пепельницы. — Это было давно, — Вика потянулась к пачке, мимолетно касаясь ладонью моей руки, где, скорее всего, остались небольшие синяки. — Расскажи, — настойчиво попросила я, поднимая взгляд на женщину, которая крутила в пальцах сигарету. — Тут особо нечего рассказывать, — начала Райдос, — она была моей первой девушкой, мы хорошо проводили время, потом она уехала. — И все? — недоверчиво протянула я, фильтр уже начинал горчить. — Да, — уверенно ответила Вика, наконец-то прикуривая. — А почему уехала? — я затушила сигарету, оставляя черные пятнышки на дне пепельницы. — Не знаю, — спокойно сказала женщина, пожимая плечами. — Она просто уехала, ничего не объяснив, и оставила тебя? — я достала еще одну сигарету. — Марьяш, — Вика выдохнула дым, — не забивай голову, прошло уже много лет, я ее давно забыла. — Но молчала, — я встала, чтобы открыть окно. — Но молчала, — кивнула женщина, поворачиваясь на меня. В тот день, несмотря на непоколебимую решимость уехать в общежитие, которая переполняла меня всю дорогу из загородного дома, я все-таки разобрала рюкзак. В области грудной клетки приятно разливалось осознание того, что Вика доверилась мне, рассказала частичку своей жизни, которая была наглухо запечатана, но при этом каждый раз оставляла кровоточащий надрез, со временем превращающийся в очередной рубец, стоило только вспомнить. *** Середина декабря ворвалась в мою жизнь вместе с холодным ветром, пронизывающим до костей, лицо мгновенно покрывалось румянцем, а кожа болела так, словно в нее одновременно впивалась тысяча иголок. Я сидела в душной аудитории, наблюдая, как снег порывами бьет в стекло, шел зачет, на котором мы по очереди показывали криминалистические альбомы, проще говоря, папки с распечатками всех работ, что успели выполнить за семестр. Телефон глухо завибрировал, и на экране, с которого я до сих пор не убрала заставку в виде Туза пентаклей, высветилось напоминание, состоящее всего лишь из одного слова: «Дедлайн». Я бросила взгляд на дату — тринадцатое декабря — сегодня был последний день, когда можно было загрузить рассказ на конкурс. Я дописала его еще в течение прошлой недели, но так и не решилась прикрепить, документ под названием «Предчувствие» продолжал болтаться на рабочем столе ноутбука, каждый раз цепляя взгляд и заставляя сердце взволнованно биться. — Романова, — до ушей донесся низкий мужской голос, я подняла взгляд, замечая, как за Владом захлопывается дверь, — ты последняя осталась, — усмехнулся Гецати. — Извините, — тут же спохватившись, ответила я, — сейчас. — Ты, по-моему, — мужчина задумчиво провел ладонью по подбородку, — баллистику так и не сдала. — Да, но сейчас с собой принесла, — я протянула Косте папку. — Давай посмотрим, — Гецати начал листать мои работы, — Марьяна, ну какие два следа от бойка на гильзе 5,45, если в твоем случае даже капсюля нет. — Как нет? — я удивленно взглянула на мужчину. — Ну вот так, — Костя просматривал уже работу по холодному оружию, — как у тебя односторонняя заточка клинка, но нет обуха? — Ошиблась, наверно, — я вспомнила, как просто скопировала этот абзац с протокола Влада, даже не обратив внимание на то, что у него был совсем другой нож. — И как мне тебе зачет ставить? — нахмурился мужчина, захлопывая мой альбом. — С пониманием и прощением? — я слегка улыбнулась. — Какая основная формула будет, если все отпечатки завитковые? — спросил Гецати и открыл мою зачетку. — Тридцать два на тридцать два, — сразу же выпалила я, у Вики была такая формула. — А если нет ни одного завиткового? — мужчина быстро выводил название предмета. — Один, — я усмехнулась, это был уже мой случай. — Хорошо, — Гецати протянул мне зачетку, — к экзамену летом лучше готовься. — Постараюсь, — я расслабленно выдохнула, забирая вещи. — Марьяна, — по-доброму позвал мужчина, а я обернулась, стоя уже около двери, — думала, что Вике на день рождения дарить будешь? — Думала, — я обреченно вздохнула, — но пока без результата. — А я надеялся, ты мне поможешь, — Гецати складывал в стопку наши папки. — Духи у нее почти закончились, — выдала я Косте единственный вариант, который пришел ко мне сегодня утром, когда, лежа на кровати, я наблюдала, как Райдос собирается в суд. — Спасибо, — улыбнувшись, сказал мужчина, — а то я всю голову уже сломал. — Понимаю, — приподняв уголки губ, ответила я.

«С поводом и без повода, хаваю обезболы Без тебя этот мир горьковат, как виски без колы Все пиздец, не але и опять какие-то нюни Изнутри так морозит, как будто осень в июне».

В трясущемся автобусе я ехала по пробкам в сторону кафе, музыка играла в наушниках, но даже она была не способна перебить мысли, роем диких пчел, жужжащие в моей голове. Смена начиналась через полчаса, а я все думала, стоит ли отправлять рассказ, страница сайта с конкурсом в Интернете была засмотрена мной до дыр, но каждый раз я просто закрывала вкладку, так и не прикрепив документ. Тянущее чувство тревоги, которое последние недели не давало мне засыпать в тишине, в любую свободную секунду нашептывая о том, как я обманываю Вику, не рассказывая ей о своих планах, все сильнее разрасталось, хозяйничало, забирая власть. Но сегодня был последний день, когда я должна была окончательно принять решение. Раздевалка встретила теплом, тут же отогревающим заледеневшие на морозе пальцы, на одной из костяшек лопнула кожа, и тоненькая струйка крови медленно стекала на внутреннюю сторону ладони, пока я трясущимися руками включала ноутбук. Через несколько минут я напряженно вглядывалась в экран, перечитывая из раза в раз: «Ваша работа успешно отправлена!». В это мгновение внутри меня не осталось ничего, волнение, тревога, страх, захлестывавшие изнутри, испарились, освобождая место кромешной пустоте. — Марьяна, ты скоро? — в помещение заглянула Лена. — Только переоденусь, — закрывая ноутбук, ответила я. — Что-то случилось? — девушка удивленно смотрела, как я медленно стягиваю куртку и открываю шкафчик. — Ерунда, — бросила я, надевая черную футболку, которую забрала у Райдос, приятный табачно-ванильный аромат ударил в нос, посылая дрожь по телу.

«Помню, потери-потери, настежь закрытые веки, Ты знаешь, как это, когда весь мир в одном человеке, а? Последняя встреча сущий напряг, Не бодрят твои фразы с метелями декабря».

После смены я долго бродила по заснеженным улицам, совсем опустевшим в такую рань, мысли неугомонной чередой метались в черепной коробке, прыгая с одного на другое. Я загляделась на проспект, по которому пронеслась легковушка, а в голове сам по себе всплыл момент, когда мы с Викой ехали по ночному городу, сильно разогнавшись, женщина только в последний момент успела затормозить перед пешеходным переходом, по которому уже шла молодая девушка. Поверх непроизвольно возникших образов, глубоко засевших на подкорке памяти, накладывались строчки моего же рассказа, где в самом конце главную героиню сбивает машина. Я понимала, пути назад нет, в ближайшие дни мне точно придется поговорить с Викой, ведь чем дольше я тяну, тем хуже становится для нас обеих. Тоска плотнее впилась в кожу, когда я завернула в привычный двор, на черном джипе лежал тонкий слой снега, я провела по нему указательным пальцем, рисуя на лобовом стекле что-то, похожее на сердечко, и быстрым шагом направилась в сторону подъезда. — Ты долго сегодня, — сказала Вика, выходя из спальни. — Прогулялась немного, — я стянула ботинки и обняла женщину, замершие кончики пальцев горели от прикосновений к теплой коже. — Голову проветрить захотела? — Райдос нежно провела ладонью по моей щеке и оставила мимолетный поцелуй в уголке губ. — Ага, — я крепче прижала женщину, проводя рукой по спине. — Ты так сильно обнимаешь, — прямо в шею выдохнула Вика, — как будто в последний раз. Я усмехнулась и глубже зарылась носом в ее волосы, вдыхая аромат шампуня с цитрусовыми нотками. Конечно, никто из нас не мог знать, что будет дальше, но, когда ее руки нежно обвивали мою талию, а дыхание приятно щекотало шею, я готова была навсегда остаться в этом моменте, плотно сжимать ладони, чувствуя под ними трепет самого желанного тела, и никогда не отпускать, сплетаясь в одно целое с этой женщиной. *** Во вторник вечером я сидела на лавочке в рекреации второго этажа, консультация у Керро должна была начаться еще пятнадцать минут назад, но Мэрилин опаздывала. Солнце, точно огненное колесо, стремительно сбегало, прячась за линией горизонта. Волнение уже несколько дней невидимой тенью следовало по пятам, стоило только остаться на едине со своими мыслями, результаты конкурса должны были появиться через неделю, но каждые полчаса я упрямо, как старая пластинка, заедающая на одной и той же дорожке, потому что на ней оказался какой-нибудь особо настырный кусочек грязи, от которого сложно избавиться даже при помощи щетки, открывала браузер и заходила на страницу издательства в надежде, что появится список работ, прошедших на следующий этап. — Прости, совещание было, — Мэрилин показалась со стороны лестницы, в ее руках была стопка ведомостей, — обсуждали успеваемость. — Успеваем? — я заблокировала телефон и встала. — Успеваем, — весело ответила женщина, открывая дверь, — как твой диплом? — Статистику сделала, — заходя в темный кабинет, ответила я. — Это ты молодец, — Мэрилин включила свет и бросила бумаги на стол, — где брала? — Ну, судебный департамент и годовой отчет МВД, — я села на стул и протянула свои распечатки женщине. — И как у нас там с наркотиками дела? — Керро бегло просматривала мою работу. — Количество растет, — в окно я внимательно смотрела, как фары черного BMW, стоящего на парковке, загорелись. — Абсолютные и относительные показатели брала? — спросила Мэрилин. — Да, — я перевела взгляд на женщину, светло-рыжие пряди постоянно спадали ей на лицо, мешая читать. — Тогда давай потом еще по практике вставишь, какие следственные действия на первоначальном и последующем этапах производились, — Керро подняла глаза, — у Вики в материалах дела посмотришь. — Хорошо, — я слегка нахмурилась, «у Вики» противно резануло слух, а внутри больно кольнуло, будто старая ржавая иголка впилась глубоко в сердце. — Ты же у них практику проходишь? — уточнила Мэрилин, возвращая мне документы. — Да-да, — я сложила их в сумку и побыстрее встала, мне было безумно некомфортно находиться в одном помещении с Керро, казалось, ничего не изменилось, женщина была такой же дружелюбной, как раньше, но лишь от одной мысли, что она касалась Вику, целовала ее губы, крепко обнимала, шепча всякие глупости на ушко, по спине стаей пробегала неприятная дрожь, а сердце разрывалось на части. — Как твой конкурс, кстати? — спросила Мэрилин, когда я уже открывала дверь. — Решила не участвовать, — пожимая плечами, ответила я, — не уложилась в сроки. — Жалко, — протянула Керро, слегка прищуривая взгляд, — прошлые работы мне понравились. Быстро спустившись по лестнице, я забрала одиноко висящую куртку под недовольные возгласы гардеробщиц о том, что они работают до шести, а уже половина седьмого. Второпях накинула капюшон и вышла на улицу, подставляя лицо крупным хлопьям снегам, холод сразу же пробрался под пуховик, покрывая кожу мурашками. Сигаретный дым, мгновенно заполнивший легкие, казался сейчас спасительным глотком чистого воздуха, напряжение, точно кастетом, выбивающее все силы, начало потихоньку отпускать. Расслабленно выдохнув, я представила, как уже через час буду в квартире Райдос, крепко сжимать ее в своих объятьях и покрывать лицо поцелуями, а женщина снова будет сердиться, что не ношу перчатки и ледяными руками лезу под ткань домашней футболки. *** — Ты че такая дерганая сегодня? — не выдержал Череватый, когда мы вышли из очередного магазинчика, не найдя ничего подходящего. Двадцатого утром на сайте издательства, которое проводило конкурс, появилось объявление, что результаты разместят в 20:00 по Москве, с учетом разницы во времени из-за часовых поясов, в полночь я уже должна была точно знать, прохожу дальше или нет. Тревога волнами накатывала в течение всего дня, стоило только вспомнить об этом, ладошки мгновенно начинали потеть, а сердце в произвольном ритме выбивало чечетку. Это был единственный свободный день за последнюю неделю, поэтому мы с Владом бродили по торговому центру, заходя почти во все отделы в поисках подарка для Вики. Впервые выходной не радовал, потому что мысли каждый раз возвращались к конкурсу, не позволяя отвлечься и на секунду. — Устала, наверно, — я мысленно прикинула, куда еще можно зайти. — Поэтому мы носимся по всей «Галактике», как ужаленные? — усмехнулся парень. — Надо подарок найти, — вздохнула я. — Пойдем книжки, может, посмотрим? — предложил Влад, кивая в сторону «Читай-города». Равнодушным взглядом я пробегалась по заставленным полкам, все казалось однообразным, ни одна обложка не цепляла, хотя раньше я могла проводить часы в книжном, листать странички, вдыхая запах свежей типографской краски. В голове снова всплывали мысли о Вике, о будущем, которое виделось таким размытым сейчас, как будто мутное лобовое стекло, на котором остались разводы от дворников. — На что ты смотришь? — удивился Череватый, а я попыталась сконцентрироваться, фокусируя взгляд на одной точке. — Да… — я хотела сказать, что просто задумалась, но парень резко перебил, читая название одной из книг, стоящих на стенде напротив меня. — «На маяк», — протянул Влад, — Вирджиния Вульф. Только сейчас я заметила, что с привычной песочной обложки издательства «АСТ» на меня смотрел белокаменный маяк с красной крышей фонарного помещения, утопающий в лучах по-осеннему малинового заката, с одной стороны его окружали верхушки пожелтевших деревьев, с которых, казалось, со дня на день должна опасть листва, а с другой — бескрайнее море, пугающее своей неизвестностью. На секунду в голове промелькнула мысль, что эта иллюстрация детально описывает текущий период моей жизни, как будто определенный цикл подходит к логическому завершению, но то, что ждёт впереди, страшит, заставляя оглядываться на маяк, способный задать направление. Неизменным оставался главный вопрос: не разочаруюсь ли я в нем? —Ты читала? — ворвался в мои размышления Череватый. — Нет, — честно ответила я и взяла книгу. — Надо исправлять, — улыбнулся парень, крепко сжимая пальцами комикс «Вижн и алая ведьма». Спустя час мы стояли на курилке около торгового центра, обойдя все отделы, я нашла единственную вещь, которая смогла зацепить мое внимание, — массивное серебряное кольцо с черным бильярдным шаром под номером «8», когда мы были в загородном доме, Костя упоминал, что они любят собираться, чтобы поиграть на бильярде, а как сказал консультант в магазине, этот шар считается своеобразным колесом фортуны, символизирующим риск, но при этом приносит удачу тем, кто не боится идти навстречу опасности, упорно добиваясь своих целей. Мне показалось, это описание, как нельзя кстати подходящим для Райдос, и я сразу же взяла кольцо, попросив упаковать в черную коробочку. Удивляло, как тяжело мне давался выбор подарков для Вики, осознание того, насколько мало я знаю про женщину, ее интересы и прошлое, ехидно посмеивалось, заставляя тревогу, усыпленную в последние дни, медленно приоткрывать глаза, обещая полностью проснуться, как только я потеряю бдительность. — Надо еще что-то придумать, — я выдохнула дым, который серым полотном завис в воздухе, ветра совершенно не было, но стоял крепкий мороз, я была уверена, что, когда вернусь домой, кожа на бедрах будет ярко-бордового оттенка. — Время еще есть, — спокойно отозвался парень. — Кстати, год назад то кольцо ты тоже ей покупала? — Да, — я улыбнулась, вспоминая удивленное лицо женщины, когда я протянула ей коробочку, пока мы сидели в машине на парковке около кафе. — Окольцевать хочешь? — пошутил Череватый, выбрасывая бычок в урну. — Еще бы, — я сделала последнюю затяжку, выдыхая дым в уже потемневшее чистое небо, на котором можно было разглядеть созвездие Кассиопеи, расположившееся буквой «М» в это время года.

«Я думал, что ты вся примерная, верная, скромная, Думал, что лезть в это не стоило, даже не пробовал. И как-то раз я улыбнулся тебе вновь при встрече, Ты написала: "давай встретимся", - мне в тот же вечер»

Музыка играла на фоне, когда около десяти вечера я сидела на кухне, выкуривая уже четвертую за последние тридцать минут сигарету, горло саднило, а на языке чувствовался противный горьковатый вкус. Предвкушение с нотками страха занимало все мысли, я нервно чиркала зажигалкой, в надежде, что оставшиеся часы до полуночи пройдут быстрее. Из коридора послышался звук открывающейся двери, внутри все сжалось, для себя я решила, что именно завтра поговорю с Райдос, лучше уж я открою ей дверцу шкафа и покажу, какие скелеты в нем хранятся, чем они сами случайно выпадут, когда никто не будет ждать. — Ты дома? — крикнула Вика из прихожей. — Конечно, — я вышла из кухни, замечая, как на щеках женщины играет легкий румянец, — как дела? — Иди ко мне, — надрывно прозвучал до боли родной голос. Через мгновение сильные руки уже сомкнулись вокруг моей талии, а холодные губы коснулись щеки, оставляя еле ощутимый поцелуй. Кончиками пальцев я провела по лицу женщины и заправила густой локон каштановых волос за ушко. В полумраке коридора по-дьявольски черные глаза горели, будто за радужкой скрывался неиссякаемый источник света, манящий своей таинственностью. — Все в порядке? — выдохнула я, когда Вика резко прижала меня к ближайшей стене, начиная покрывать шею поцелуями. — Соскучилась, — прошептала женщина, отодвигая горловину футболки, чтобы прикоснуться губами к чувствительной коже на ключицах. — Вика, — простонала я, когда нежные ладони прошлись по ребрам и накрыли грудь. Райдос быстро стянула с меня футболку и начала покрывать открывшиеся участки тела поцелуями, ее губы накрыли сосок, она слегка его прикусила, обвела языком и оттянула. Жгучее желание прошлось по всему телу, проникая в каждую частичку, хотелось плотнее прижаться к женщине, стать ближе, слиться с ней. Ее руки уже проникли под резинку домашних штанов, она быстро отодвинула кромку трусов и провела двумя пальцами по самой чувствительной точке. Вскрики слетали с губ, а ноги дрожали, пока Вика трахала меня, крепко прижав к стене, грубость, которая читалась в каждом движении ее руки, разбавлялась трепетной нежностью, с которой она оставляла легкие поцелуи на лице. Тело горело, все ближе и ближе подталкиваемое к краю, казалось, еще мгновение и я потеряю сознание, в глазах появились темные пятна, а комната закружилась, в следующую же секунду меня накрыло теплой волной наслаждения, Вика вытащила пальцы, напоследок проводя по клитору, и крепко сжала рукой талию, оставляя на коже следы смазки. Я уткнулась в шею Райдос, покрывая влажными поцелуями, грудная клетка тяжело вздымалась, пока дыхание пыталось прийти в норму, табачно-ванильные нотки духов, перемешенные с присущим только Вике запахом, дурманили, выбивая все мысли из головы. — Пошли в спальню? — хрипло спросила женщина, освобождая меня из цепкой хватки крепких рук. Спустя час я расслабленно лежала на животе Райдос, а ее пальцы нежно зарывались в мои волосы, массируя подушечками кожу головы. Спокойствие разливалось по телу, ресницы казались слишком тяжелыми для век, которые то и дело закрывались, унося меня на несколько секунд в другой мир. — Марьяна, — тихо позвала женщина, трепетно проводя ладонью по моему лбу. — Ммм? — сонно протянула я, приоткрывая глаза. — Нам нужно расстаться, — все таким же нежным голосом сказала Вика. — Ты шутишь? — я приподнялась, удивленно вглядываясь в бездонный омут карих глаз, в которых сейчас невозможно было что-либо прочесть. — Нет, — серьезно ответила женщина, ее лицо всего лишь на секунду исказила почти незаметная гримаса боли, она осторожно провела пальцами по коже на моей щеке, — не шучу.

«Я жду весну, засыпаю под медленный пульс Видя в знакомых мне снах пределы знакомых мне улиц. Стараюсь жить лучше, правду зарыв глубоко под землю А угодишь тут всем ли, когда перегружен сервер. И твои письма летят в никуда И нету тех дат, что вас тут в одно с ней связали когда-то»