Музыка ледяного норд-оста

Хеймдалль и Локи — это последовательные противоположности: первый — благословление, второй — разложение. Хеймдалль открывает мир, Локи закрывает его. Сияющая дуга Хеймдалля оповещает о милости мировой силы, в то время как пламя Локи тихо приманивает к себе, коварно и обманчиво, пока оно наконец не вспыхнет всепожирающим огнём. Хеймдалль — это белый, чистый и спокойный мир в груди человека, всегда бодрствующий и никогда не дремлющий небесный страж; Локи — это дикие восставшие аффекты, собирающиеся и вспыхивающие пожирающим пламенем страсти. Варг Викернес - Скандинавская мифология и мировоззрение Когда я, тяжело дыша, наконец распахнула дверь и пулей влетела в аудиторию, часы показывали без пяти минут три. Вообще-то профессор Лундгрен не имел привычки ругать студентов за опоздания, тем более такие незначительные, как в моем случае, но я все равно спешила изо всех сил. И, как оказалось, зря. — Опаздываешь, Герта, Я вскинула голову. С момента моей неудачной попытки отправить Роланду письмо прошла ровно неделя, на протяжении которой Вестерхольт постоянно находился где-то поблизости, что прямо-таки выводило меня из себя. Я нервничала, плохо спала, из-за чего на занятиях то и дело клевала носом и однажды даже едва не свалилась со стула, когда под монотонное бормотание преподавателя мои глаза начали сами собой закрываться. Селин, отлично видевшая состояние, в котором я находилась, старалась меня утешать, впрочем, в ее глазах было столько жалости, что от этого становилось только хуже. — Постарайся не обращать на него внимание, — увещевала она. — Просто не смотри в его сторону, и все. Но не смотреть не получалось. Главным образом потому, что оставаться незамеченным Вестерхольт-младший просто не мог. Или не хотел. Или, что вероятнее всего, не умел. Он и его почетный караул следовали за мной практически повсюду, куда бы я не пошла. Если раньше сорокаминутный перерыв между вторым и третьим занятиями казался мне замечательной возможностью посидеть в укромном уголке с книжкой в руках или отточить навык применения новых боевых заклятей, то теперь я ненавидела этот злосчастный перерыв всей душой. Стоило мне выйти из кабинета, как меня уже ждали. Одногруппницы шушукались за моей спиной и распускали слухи один невероятнее другого, но мне было, по большому счету, все равно на их пересуды. Для Дурмстранга наличие практически у каждой третьей девушки рано или поздно хранителя было давно устоявшейся традицией, на которую смотрели сквозь пальцы даже преподаватели. Гораздо большие опасения вызывал у меня сам Андреас Вестерхольт. — Что ты здесь делаешь? — процедила я сквозь зубы, стараясь не встречаться с ним взглядом. Что за черт? Традиции традициями, но прийти ко мне на тренировку… — Да вот, — он пожал плечами, насмешливо поглядывая на меня, как на забавную, но очень глупую зверушку. По-другому он на меня никогда и не смотрел. — Решил поучаствовать. Так сказать, поглядеть на тебя в деле. Дружки Вестерхольта захохотали так, словно только что услышали на редкость удачную шутку. Я почувствовала, как к моим щекам прилила кровь, и потянулась за своей палочкой, но внезапно передумала. Он нарочно провоцировал меня, ожидал именно такой реакции. Что ж. Если это действительно так, то хлеба и зрелищ не будет. — Ты что, форскнингсистентом решил заделаться? — осведомилась я, силясь придать своему тону как можно больше равнодушия и саркастичности. — И где преподаватель? — Ну уж нет, — самодовольно заявил он. — Я мечу на должность повыше. Куда выше, — добавил, подчёркнуто выделив интонацией последнюю фразу. Я вскинула брови. — Если ты не в курсе, — сжав зубы, я постаралась говорить спокойно. — То у меня сейчас тренировка. Здесь. С Лундгреном. И я очень сомневаюсь, что он разрешит тебе и твоим… друзьям остаться. Даже несмотря на то, что ты возомнил себя хранителем, — добавила я, с удовольствием наблюдая за тем, как выражение самодовольства медленно исчезает с его лица, сменяясь раздражением. — Меня наз… — Да-да, — я перебила его. — Тебя назначил Роланд, конечно же. Сколько раз я это слышала, уже и не припомню. Впрочем, никаких доказательств ты мне не предоставил, письмо отправить Роланду тоже не дал, поэтому… — пожав плечами, я отвернулась, сделав вид, что меня крайне заинтересовал чахлый фикус на подоконнике. От нервного напряжения у меня ужасно дрожали руки, хотелось просто уйти, спрятаться в гостиной Вальхаллы, потому что там-то он бы точно не смог меня достать. Дверь распахнулась, в класс размашистым шагом вошёл преподаватель. Он окинул взглядом Вестерхольта с его шайкой, я затаила дыхание. Вот сейчас он попросит их покинуть помещение и не мешать тренировке. — Вы уже здесь, — констатировал он. — Отлично. Значит, сразу же и приступим. От досады я едва не заскрежетала зубами. Неужели мне придётся отрабатывать приемы на глазах у Вестерхольта? — Профессор, — я все же решилась и подняла глаза. — Вы не говорили, что у меня будет смежная тренировка с… — я запнулась. — С кем-то. Преподаватель пожал плечами. На его лице читалось, что совершенно никакой проблемы он в происходящем не видит. — Не переживайте, — он улыбнулся. — У Андреаса профильным предметом является алхимия, а не боевая магия. Поэтому смежной тренировкой это назвать сложно. — Но… — я нервно скрестила руки на груди. — Я… — Не переживай, — подал голос Вестерхольт, я перевела на него взгляд и заметила, что он вновь отбросил длинные пряди со лба, смотря на меня ни то с жалостью, ни то с вызовом. — Я буду стараться не в полную силу. Может быть, я даже поддамся тебе, чтобы ты не расстраивалась. Внутри проснулось и заворочалось что-то страшное и большое. Как он смеет? Что он, черт побери, вообще о себе возомнил? — Отлично, — я кое-как взяла себя в руки и, доставая палочку, обернулась на секунду к столпившимся у одного из столов друзьям Вестерхольта. — Рекомендую позвать завхоза уже сейчас. — Зачем? — снова усмешка. Посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда тренировка закончится. — Кому-то ведь нужно будет убрать с пола то, что от тебя останется, — бросила я равнодушно. Профессор Лундгрен улыбнулся, но было заметно, что все происходящее его слегка нервирует. — Вот это я понимаю. Боевой настрой. Но вы все же не горячитесь, Лагерта, — добавил он. — Чтобы не вышло как на состязании с Махотокоро. — А что было на состязании с Махотокоро? — снова вмешался Вестерхольт. Я вперила в него взгляд и еле удержала себя от чисто инстинктивного порыва всадить волшебную палочку ему в глаз. — У нас тренировка, а не занятие по риторике, — наши взгляды скрестились и я с наслаждением отметила, как привычная усмешка медленно сползла с его губ. Он неторопливо достал свою волшебную палочку и нарочито манерно отер ее рукавом мантии. Мне захотелось спросить, почему он не захватил с собой шелковый платок специально по такому случаю, но я удержалась. — Лагерта права, пожалуй, — преподаватель в задумчивости посматривал то на меня, то на замершего напротив в вальяжной позе Андреаса. — Мы и впрямь слишком много времени тратим на разговоры. Овергор, Иверсер, Бьёрклунд, Фюрстенберг, — обратился он к свите Вестерхольта. — Отойдите, нужно раздвинуть столы. Я внимательно уставилась на стоявшего несколько поодаль от остальных юношу. Профессор назвал его Фюрстенбергом, точно такая же фамилия была у моей однокурсницы Сары. Сара никогда во всеуслышанье не говорила о том, что на Асгарде у неё учится родственник, впрочем, поверить в то, что это совпадение и они просто однофамильцы я тоже не могла. Слишком сомнительно. Парень направился вслед за остальными, освобождая место для того, чтобы преподаватель мог раздвинуть столы, тем самым стравив нас с Вестерхольтом. Я смотрела на него, стараясь делать это не слишком открыто. Я пыталась найти что-то, что могло бы послужить сходством между ним и Сарой, однако результаты наблюдений сложно было назвать утешительными. Среднего роста, очень худой, он казался бледным едва ли не до болезненности, и с красавицей Сарой его роднила разве что одна фамилия. Впрочем, было в нем и кое-что радующее глаз: волосы. Длинные, длиннее даже, чем у Вестерхольта, они имели приятный и тёплый медовый оттенок и слегка завивались на концах. — Даниэль, — внезапно окликнул его Вестерхольт и мое сердце замерло. На секунду в голове пронеслась бредовая по своей сути мысль о том, что он заметил, как я пялюсь на таинственного родственника Сары, но нет, он всего лишь передал блондину какой-то свиток и занял исходную позицию напротив. Я сглотнула. — Ну что, — профессор с удовлетворением осмотрел освобожденное от парт мановением волшебной палочки пространство в центре аудитории и кивнул сам себе. — Начали.

***

После тренировки я покинула аудиторию первая, но, вопреки обычаю, не бросилась сломя голову в гостиную, а остановилась за углом возле лестницы и прислонилась к стене в ожидании, когда Вестерхольт со своей свитой соизволит шествовать мимо. Рука все еще саднила и пульсировала: во время тренировки он шарахнул по мне каким-то совершенно незнакомым заклятием, которое в дребезги разнесло мой щит и прочертило на руке глубокую царапину. Преподаватель перепугался и даже хотел было отправить меня в амбулаторию, но я сумела убедить его в том, что рана пустяковая и помощь мне вовсе не требуется. Сейчас же уверенности в этом несколько поубавилось, главным образом потому, что с каждой секундой рука болела все сильнее и рукав мантии медленно, но верно окрашивался в красный. Где-то в конце коридора распахнулась дверь, и я услышала шаги, парни громко говорили о чем-то, кажется, даже смеялись. Я искренне понадеялась, что объектом их веселья не являюсь и скрестила руки на груди, морально готовя себя к очередной беседе с Вестерхольтом. — О, — он заметил меня, когда их компания уже практически со мной поравнялась. — Герта? Хочешь назначить время реванша? — Мне не нужен реванш, я выпрямилась и постаралась спрятать раненую руку как можно дальше за спину. — Я не проиграла тебе. — Ну да, — снисходительно кивнул он. — Пожалуй. Тогда в чем дело? — Я хочу знать, что ты наговорил Лундгрену такого, что он даже на тренировку тебя пустил. Он ничего подобного раньше не практиковал даже с теми, у кого профильный тот же. А ты… — я вперила взгляд в его лицо. — Ты вообще алхимик. — Думаешь, я подмешал ему в чай зелье убеждения? — саркастично вскинул брови он. Сделав глубокий вдох, я уставилась в пол. Дыши, Лагерта, просто дыши. — Это сложное зелье, я как-то читала состав. И я не думаю, что ты талантлив настолько, чтобы сварить его. На сей раз я попала в цель. Это было заметно по тому, как дёрнулась щека на красивом надменном лице, а глаза сощурились. На мгновение мне даже стало страшно: показалось, что он вот-вот ударит меня. Он сделал шаг, оказавшись совсем близко. — Я сказал ему, — медленно произнёс он. — Что мой брат несколько лет назад выпустился из Дурмстранга, а его профильным предметом была именно боевая магия. Лундгрен хорошо знает Роланда, он в своё время тренировал его, прямо как тебя сейчас. И я сказал, что хотел бы тоже попробовать. Посмотреть, как тренируется кто-то из специализирующихся студентов. — И он тебе поверил? — Уже зная ответ, тем не менее спросила я. Он пожал плечами. Вестерхольт выглядел непривычно: исчезла куда-то его обычная усмешка вместе с высокомерным выражением. На секунду мне стало не по себе от того, что такая метаморфоза могла произойти из-за мимоходом брошенной мной колкости. Создалось ощущение, что я случайным образом затронула что-то, чего затрагивать явно не стоило. — Мне все равно как-то, — бросил он с непонятно откуда взявшимся раздражением. — Наверное, стоило ему сказать всю правду. — Какую правду? — внутри у меня все похолодело. Вестерхольт отступил и в его глазах мелькнуло торжество. — Правду о том, что я твой хранитель. А мой брат – твой… считай, что уже муж. Только вот, — он склонил голову на бок, в голосе звучало едва прикрытое торжество. — Только вот кто знает, как Лундгрен отнесётся к твоему новому статусу. Ведь сразу станет очевидно, что карьера боевого мага Лагерты Вестерхольт так же призрачна, как и её же шансы на то, что меня снимут с должности хранителя, — с усмешкой закончил он. Я сжала кулаки. Кровь из раны на руке уже во всю стекала мне в ладонь. — Ты этого не сделаешь, — я смотрела на него широко распахнутыми глазами. Боевая магия была всем для меня. Она была моим стимулом, моим вдохновением, моим воздухом. Он не мог просто взять и по щелчку перекрыть мне кислород. — Ты не скажешь… — Откуда тебе знать, что я сделаю, а с чем предпочту повременить? — презрительно бросил он. — Ты уже фактически член моей семьи. Жена моего брата, — этой фразой он буквально пригвоздил меня к стене. — Твоя беззаботная жизнь закончилась. Теперь все решения касательно твоего будущего принимаю я. Совместно с Роландом, конечно, — он гадко улыбнулся и махнул рукой приятелям. — Идём, разговор окончен. Я зажмурилась, не желая провожать глазами их удаляющиеся спины. Хотелось плакать. Просто сесть на пол и рыдать, пока не станет легче. Долго и навзрыд. Но я не умела плакать. Разучилась. Последний раз я плакала на похоронах матери, много лет назад. Порой я даже завидовала тем людям, у кого получалось так просто и бурно выплеснуть эмоции наружу, но с тех самых пор из моих глаз не пролилось ни слезинки. Из раздумий меня вывели тихие шаги совсем рядом. Я открыла глаза, почти уверенная, что это профессор Лундгрен, но с удивлением обнаружила рядом того самого друга Андреаса, которого преподаватель назвал Фюрстенбергом. — Что? — я взглянула на него исподлобья. — Передай своему господину Вестерхольту, что мне глубоко безразличны все его угрозы. Я, к счастью, пока свободный человек и имею право заниматься тем, чем мне нравиться заниматься, ясно? — Конечно, — он кивнул, глядя на меня совершенно серьезно и спокойно. Я немного удивилась такой вежливости, но меня уже понесло. — Я все равно найду способ связаться с Роландом, — в сердцах бросила я. — Если твой драгоценный Андреас считает, что смог напугать меня, он глубоко ошибается, так и передай ему. И чтобы больше не смел приходить ко мне на тренировки. — Это тоже? — спросил он. Я удивлённо воззрилась на парня. — Что… — Это тоже передать? — уточнил он. Я кивнула. — Тогда не могла бы ты повторить все это заново? — Зачем? — он совсем сбил меня с толку. Парень продолжал спокойно глядеть на меня, у него были большие глаза изумрудно-зелёного цвета, такие же, как у Сары. Теперь сомнений в их родстве у меня уже не оставалось, это совершенно точно были глаза Сары Фюрстенберг. — Я запишу все, что нужно передать, — пояснил он. — И передам Андреасу. И да, — он чуть улыбнулся. — Андреас не мой господин, кажется, так ты назвала его только что. Он мой друг. Просто друг. — А друг не может быть господином? — я вспомнила короля Артура и Ланселота. Парень задумчиво нахмурился. — Не знаю. Может, конечно, но тогда это уже не совсем дружба, — он вздохнул. — Так что, мне записывать? — Не нужно, — я опустила глаза. Юноша вдруг вскинул руку. — У тебя кровь, — он указал на мой пропитанный насквозь рукав. — Смотри, даже на пол капает. Он затащил меня в пустующий после занятий класс и усадил за один из столов. Я пыталась вяло сопротивляться, если бы кто-то из преподавателей застал нас вдвоём, влетело бы обоим. Но крови было действительно много, ко всему прочему, я ощущала ужасную слабость. — Я знаю это заклятье, — он склонился, пытаясь закатать рукав моей мантии. Я откинулась назад, кусая от боли губы. Чертыхнувшись, он вытащил палочку и распорол рукав ровно по шву, оголяя рану. — Я думала, что это просто царапина, — пробормотала я, отводя глаза от продолжающего сочиться кровью глубокого пореза. — Андреас сам составил его, — парень перехватил меня за запястье и занес над ним волшебную палочку. — Он пару лет назад увлекался составлением чар. Хотел даже в качестве профильного конгломерацию выбрать, но потом передумал, — он махнул палочкой. — Так больно? — Да уж, — я поморщилась. — Такую дрянь действительно мог придумать только Вестерхольт. Младший, — уточнила я и мстительно добавила. — Я обязательно расскажу Роланду о том, как его брат оберегает меня и защищает. И даже покажу, если останется шрам. — Зря ты так, — он опустил палочку. — Андреас неплохой, поверь мне. Я знаю его с детства. Просто к нему надо привыкнуть. Он… слегка своеобразный. — К счастью, я выхожу замуж не за него, — бросила я. Мой целитель взглянул прямо мне в лицо. — А почему ты решила, Лагерта, что старший брат лучше младшего? Поверь, любой, кто знает Роланда Вестерхольта лично, не сможет назвать его ангелом даже при очень большом желании. — Я не говорила, что он ангел, — я вырвала руку. — Спасибо, что вызвался помочь, но дальше я справлюсь сама. Я резко встала и даже сделала шаг по направлению к выходу, но ноги предательски подогнулись и я едва не растянулась на полу. Слабость была такой сильной, что на секунду у меня даже потемнело в глазах. — Не спеши, — он усадил меня за тот же стол и вновь перехватил за запястье, занося над ним палочку. — Это заклятье не даёт крови нормально сворачиваться. Если не остановить, последствия могут быть самые печальные. — Почему? — я уронила голову на стол и закрыла глаза в бессильной ярости. — Почему даже преподаватель пошёл у него на поводу и вот так запросто пустил на тренировку? Почему он поверил его бредням? — Думаю, здесь большую роль сыграли взаимоотношения Лундгрена с Роландом, — парень деловито осматривал мою руку, поворачивая ее то одной стороной, то другой. — Андреас говорил, что они и по сей день поддерживают общение, Роланд был его лучшим и самым любимым учеником. Лундгрен просто не смог отказать его младшему брату. — Черт бы побрал этих Вестерхольтов, — произнесла я совсем тихо, но он все равно услышал. Улыбнулся, глядя на меня и все еще продолжая сжимать мое запястье. — Ты ведь и сама уже практически Вестерхольт, — заметил он. — Думаю, вы с Андреасом найдёте общий язык рано или поздно, просто вам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу. — Скорее поздно, чем рано, — я поморщилась и и осторожно высвободила руку. — Спасибо, что помог. Кстати, а зачем ты вернулся вообще? — Ах да, — он полез в карман и вытащил слегка помятый конверт. — Ты ведь на одном курсе с Сарой Фюрстенберг учишься, верно? Тайный детектив внутри меня победно вскинул руки и принялся отплясывать канкан. Я кивнула. — Сможешь ей передать? — он протянул конверт мне. — Это от родителей. Я виделся несколько дней назад с ее отцом, он попросил. — Передам, — я равнодушно взяла конверт из его рук, отметив про себя, что печать на нем кардинально отличалась от той, какая была у моей семьи или тех же Вестерхольтов. За деньги можно было купить многое, да, но только не родословную. — А ты ее родственник? — спросила я словно бы невзначай, так, словно меня это совершенно не интересовало. Он кивнул. — Да. Сара моя кузина, — он протянул мне руку. — Забыл представиться, прости. Я Даниэль. Я вложила свои пальцы в его тёплую ладонь. Блондин улыбался, глядя на меня своими изумрудно-зелёными глазами, которые тоже улыбались.