the leader

...Сначала была чистая неприязнь. Не настолько сильная, чтобы как-то навредить, но достаточная для того, чтобы избегать при удобном случае и грубить, показывая все свое недовольство. Хёну, в целом, никогда авторитетов среди одногодок не признавал и в абсолют никого не возводил — не видел в этом смысла. Зачем строить из себя кого-то, кем не являешься на самом деле. Даже при всей саркастичной личности Чхве и его огромной любви к разного рода шуткам, и лояльному отношению ко многим спорным вопросам он не одобрял таких《картонных》лидеров. Поэтому при появлении кого-то такого в учебном коллективе, сразу же подкосило и так держащийся на божьем слове настрой на учебу. Поначалу, новый староста всеми силами старался объединить и сплотить всю группу: проводил тренинги, предлагал совместно провести выходные, чтобы узнать друг друга получше, а как-то раз даже полностью оплатил обеденный счет за всех в ресторанчике недалеко универа. Одним словом, делал то, что так ненавидел всей душой Хёну. Однако, как оказалось позже, это был не пик возможностей нового лидера. Отложив идею сплотить всех и сразу, парень решил подобраться поближе к каждому из студентов, чтобы знать, чего от них ожидать и какие рычаги давления стоит использовать в будущем. И конечно, рано или поздно, до Хёну должна была дойти очередь《подопытных лидера Кима》 (не поймите неправильно!). — Долго ли у тебя получится бегать? — как-то бросил ему в спину староста. А планы по тактичному избеганию《цербера》(как в шутку называл Чхве одногруппника) были расписаны на два месяца вперед. Поэтому на такое заявление Хёну только хмыкнул, закинув рюкзак на плечо, и молча вышел из аудитории. Однако через несколько дней после неприятного инцидента участь все же настигла парня, причем слишком неожиданно. Столкнувшись с Кимом в коридоре, бесследно убежать не получилось — его схватили за запястье. — Отпусти, мне неинтересно то, что ты мне скажешь! — быстро выпаливает Хёну и дергает руку на себя. Попытка оказывается безуспешной, а напротив расцветает искренняя улыбка, заставляющая растеряться. — Откуда такая уверенность? — парень аккуратно отпускает одногруппника, понимая, что посреди разговора он не убежит. Не из уважения, а чисто из соображений логики, конечно. — Не хочу слушать твои бредни про слаженный коллектив и роль лидера в нем, мне достаточно информационного загрязнения в стенах этого учебного заведения. — Хёну отвечает с привычным сарказмом, стараясь задеть самолюбие старосты, пробить его вечный оптимизм. Улыбка не сходит с лица старосты и, по-видимому, его планы никак не меняются от напускных угроз в язвительно-угрюмой речи одногруппника. — С чего вдруг такие выводы? — голос не теряет своей звонкости, смешанной с толикой удивления. Хёну скрещивает руки на груди и театрально вздыхает так, будто его просят разжевать нечто совершенно очевидное. — Да с того, что все это пустой звук! — парень нелепо хмурит брови и небрежно щелкает собеседника по лбу (своеобразный знак унижения). — Не строй из себя того, кем ты не являешься, аж смотреть тошно! — студент хочет уйти, но решает договорить до конца, выразить все существующие и несуществующие претензии. — Все эти твои сладкие речи и фальшивые подачки не к чему, просто пойми уже! Несмотря на грубости, блондин все равно продолжал мило улыбаться, что не могло не бесить отчаянного защитника собственного спокойствия и главного антифаната самоуправленческих объединений, ака Чхве Хёну. Вместо оправданий и попыток указать на неправильность чужого мнения, Ким лишь протянул ладонь своему вспыльчивому одногодке и проговорил все в той же оптимистичной манере: — Тогда докажи мне это: поймай на лжи, фальши или пустословии. Если осилишь это, то я оставлю попытки своей деятельности внутри нашей группы и прекращу мельтешить перед твоим лицом. — Ким говорит так, будто знал, что их разговор сведется именно к этому, словно планировал такой исход. — Если же нет, то ты станешь моим заместителем. Идет? Звучит, как отличная идея, потому Хёну не задумываясь жмет руку и загадочно улыбается, думая о том, насколько быстро он победит этого самоуверенного выскочку. Брюнет уже хочет выкрикнуть что-то язвительное и неприятное в лицо лидеру, однако последнего окликает один из его мальчиков на побегушках. —Минджэ-хён! — рядом возникает запыхавшийся паренек с кучей бумаг в руках и сползающими с кончика носа очками. — Вот документация, которую ты просил подготовить! Блондин отпускает руку одногруппника и буквально через мгновение вечно занятые активисты пропадают из поля зрения. Зато теперь Хёну знает имя этого белобрысого выскочки, так что уверенность в своей победе подскакивает со ста процентов до двухсот пятидесяти. С этого момента неприязнь перерастает в слепое желание доказать свою правоту. Для этого нужно было всего лишь следовать специально выведенной формуле успеха: всегда крутиться около Минджэ и не давать ему прохода, так сказать по полной использовать эффект бумеранга. И ведь действительно, с этого момента Чхве поменял тактику: начал пристально следить за деятельностью лидера, требовать видеоотчеты, постоянно написывать по по поводу и без, всячески пытаясь отвлечь. Одним из самых странных высказываний со стороны Хёну случилось в то время, когда Минджэ слег с температурой от переутомления, а Чхве спамил ему в личку, мол, «ты симулируешь, лишь бы не делать свои суперважные университетские дела!». Парень тогда и сам понял, что перегнул палку, так что на следующий день поехал к Киму, чтобы лично извиниться, и даже привез килограмм апельсинов в качестве утешительного презента... а потом как-то неожиданно провел весь день дома у старосты. Затем стал ходить на обеды вместе с его командой, даже предлагал идеи, но все еще делал вид, что следует своему плану. Через несколько дней и сам пригласил старосту на прогулку под предлогом того, что Чхве все еще ищет лазейки и не собирается сдаваться и так легко отдавать первенство Киму. А вскоре просто перестал чувствовать вкус победы, потому что променял это на что-то более важное — вкус кимовых губ на своих, и сменил неприязнь на опьяняющую страсть. Неплохой ребрендинг, да? И ведь действительно, как оказалось, куда приятнее просыпаться в уже таких родных объятиях, чем строить козни и вредничать, отпуская неуместные комментарии. Куда круче получать мимолетные поцелуи в висок, а не быстрые, злобные взгляды на протяжении всего учебного дня, куда интереснее слушать о прошедшем дне во всех подробностях от любимого человек, нежели присылать в личные сообщения только домашки с пар, куда ценнее осознавать, что с кем-то ты можешь быть безнадежным романтиком, а не саркастичной глыбой льда. Думая об этом перед сном, Хёну понимает, что пропал. Пропал далеко и надолго — погряз в свою первую липкую влюбленность и вовсе не собирался оттуда вылезать, хотел лишь сильнее нырнуть в океан чувств и ощущений, полностью посвятить себя лишь одному — тому самому Ким Минджэ, который мирно спит, уткнувшись в шею младшего, и даже не подозревает, что на его парня вдруг нахлынули яркие воспоминания об их знакомстве. Кто бы сказал Хёну хотя бы два месяца назад, что его жизнь настолько круто поменяется, что он будет в обнимку лежать со старостой своей группы, тогда бы юноша покрутил пальцем у виска и отпустил очередной непристойный комментарий. Но сейчас он лишь бережно поглаживает возлюбленного по волосам, успокаивая себя и оберегая сон старшего, мягко прижимает парня к себе чуть ближе, желая согреть, и наблюдает за подрагивающими во сне ресничками Кима. А потом вспоминает, что обещал завтра сводить вечно занятого Минджэ на каток, чтобы старший хоть немного отдохнул от рутины и снова искренне улыбнулся, так, как умеет только он: сладко и дрожи тепло. И все так хорошо, что Чхве сам невольно улыбается и прикрывает глаза, проваливаясь в глубокий сон с ощущением комфорта и безграничной любви.