Книга: 4 сезона

Уэнсдей Аддамс проснулась от нежных прикосновений тёплых пальцев, медленно скользящих по её щеке. Открыв глаза, девушка увидела перед собой прекрасное лицо Ларисы, облокотившейся на свою руку. На ней не было никакой одежды. Растрёпанные локоны беспорядочно спадали по плечам, едва прикрывая обнажённую грудь. Лишь объёмное одеяло, скрывающее белоснежные бёдра и ноги, отделяло женщину от полной наготы. Не отводя своего изучающего взгляда от Уэнсдей, Лариса улыбнулась. Девушка улыбнулась в ответ и вновь закрыла глаза. Когда-то она бы пришла в животный ужас, если бы кто-то ей сказал, что она искренне будет наслаждаться присутствием постороннего человека в кровати. Но, боже. Теперь она действительно хотела каждое утро видеть это лицо перед собой. До конца своих дней. Как же всё-таки человек слаб, когда дело касается чувств и любви. — Доброе утро, спящая красавица, — Лариса продолжила нежно касаться лица Уэнсдей, убирая спадающие на лоб спутавшиеся пряди волос. — Кажется, спящая красавица проснулась от поцелуя. Но я его почему-то не помню, — тихо прошептала девушка, представляя себя сейчас героиней этой глупой сказки, — можно повторить? — Нельзя, — женщина подняла одеяло выше в совершенно ненужной, по мнению Уэнсдей, попытке прикрыть своё идеальное тело и с улыбкой добавила, — сначала почисть зубы. — Вы совсем не романтичны, мисс Уимс, — девушка театрально надула губы. — С каких это пор вы стали такой романтичной, мисс Аддамс? — Лариса, удобнее устроившись на кровате, начала медленно водить по руке Уэнсдей своими короткими красными ногтями, вызывая у последней мурашки по всему телу. — С тех пор, как одна очень красивая волшебница наложила на меня любовное заклятье, и теперь каждый раз, когда я её вижу, то превращаюсь в ужасно странное существо, которому постоянно хочется романтики и нежности. По спальне сразу же раздался звонкий смех Ларисы. — Должно быть, ты очень сильно страдаешь? — женщина соединила свои пальцы с пальцами Уэнсдей. — Это самая страшная пытка, которой я подвергалась за всю свою жизнь, — Уэнсдей с улыбкой прижалась к женщине и внимательно посмотрела в её голубые глаза. Это утро по праву можно считать самым счастливым в жизни девушки. Хотя она так думала каждое утро, просыпаясь рядом с Ларисой. Ведь для счастья всего-то и надо, чтобы эта прекрасная женщина будила её своими горячими поцелуями и ласкала её кожу своими нежными руками. Если и есть рай на земле, то он точно выглядит так. — Чем ты хочешь заняться сегодня? — Лариса провела рукой по волосам Уэнсдей, — у нас ещё есть время до твоего отъезда. До отъезда. Который неизбежен. А так бы хотелось навсегда остаться в объятьях этой женщины. Но надо ценить хотя бы то, что у них есть. Поэтому девушка ещё вчера распланировала, как они проведут этот небольшой отрезок времени, который у них остался сегодня. Осталось получить согласие второго участника. — Давай посмотрим какой-нибудь фильм? — Уэнсдей жадно скользнула взглядом по обнажённым плечам, усыпанным мелкими родинками, и игриво добавила, — с попкорном. Лариса удивлённо изогнула бровь. — Я могу тебя заверить, что в этой квартире нет попкорна, —женщина осуждающее осмотрела девушку, явно недовольная выбором такой нездоровой еды. — Я нисколько в этом не сомневалась, — Уэнсдей наконец-то оторвалась от женщины и встала с кровати. Потянувшись за своей сумкой, девушка достала из неё маленький пакетик. — Поэтому я принесла его с собой. — Ты всё продумала? — Лариса посмотрела на пакетик, и сразу же её жадный взгляд начал блуждать по полностью обнажённому телу Уэнсдей, от чего последняя почувствовала себя самой желанной во всём мире. — Разве со мной может быть по-другому? — девушка игриво изогнула бровь, — ты разрешаешь мне есть попкорн в этой зожной квартире, а я разрешаю тебе выбрать любой фильм. Лариса в удивлении заулыбалась, очевидно не ожидавшая такого странного и милого ультиматума. — Ты действительно согласишься на любой? — женщина вопросительно посмотрела на Уэнсдей, — даже на «Красотку»? — Ну не настолько на любой, — девушка подняла с пола белую рубашку Ларисы и надела на себя. Сейчас она по-настоящему почувствовала, что оказалась в каком-то низкосортном фильме о любви, в котором главная героиня с утра надевает на себя одежду своего возлюбленного. Но странно, ей безумно понравилось это чувство. Спящая красавица в рубашке прекрасного принца. Как пошло, как глупо, и как же чертовски приятно. Улыбнувшись, девушка наскоро заплела волосы в тугой хвост и, бросив последний взгляд на свою прекрасную женщину, подошла к двери в ванну. Зачем Ларисе вообще нужны другие комнаты в этой квартире, когда в её спальне есть всё? Разве что, не хватает «любимой» для Уэнсдей кухни. Открыв дверь, девушка моментально была ослеплена: полотенца, плитка на стенах и на полу, раковина, бесчисленное количество баночек с шампунями, гелями для душа и кремами — всё здесь было белого цвета. И во главе этого белоснежного рая красовалась она — огромная ванна. В мыслях Уэнсдей сразу же начали появляться картинки, как Лариса после тяжёлого рабочего дня в академии лежит в этой ванне, наполненной ароматной пеной. С глупой улыбкой девушка подошла к раковине и открыла кран. Брызнув на лицо холодной водой, Уэнсдей тщательно промокнула остатки воды полотенцем и посмотрела на себя в зеркало. Внезапно её взгляд зацепился за чёрный предмет в отражении. Единственным чёрным предметом в этой белой комнате была зубная щётка, стоявшая в баночке рядом с такой же, но белой. В этот момент девушка почувствовала, как её скулы уже начали болеть от непривычно широкой для неё улыбки. Лариса купила ей её собственную зубную щётку, которая сейчас стояла в личной ванне женщины. Не в гостевой, а в личной. Теперь Уэнсдей действительно казалось, что она может взлететь от внезапно выросших за спиной крыльев. Наскоро закончив со всеми гигиеническими процедурами, девушка наконец-то вышла из ванны и в эту же секунду замерла на месте. В ярких утренних лучах солнца стояла Лариса. Полностью обнажённая. Её спина была настоящим произведением искусства, уходящим в идеальные пышные ягодицы, которые плавно вливались в бесконечно длинные ноги. Уэнсдей, облокотившись о дверной косяк, неосознанно облизнула губы, наблюдая за такой прекрасной картиной. В следующий момент женщина взяла лежавший на стуле пушистый халат и, накинув его на себя, повернулась и наконец встретилась взглядом с девушкой. Грудь Ларисы, такая манящая грудь, моментально скрылась под пушистой тканью. Волосы, предательски растрепавшиеся за ночь, теперь придавали какой-то милой инфантильности всему образу. С довольной улыбкой женщина подошла к Уэнсдей, и мягко проведя рукой по щеке, потянулась к губам за долгожданным поцелуем. — Сначала почисть зубы, — девушке безумно хотелось ощутить прикосновения любимых губ. Но поиграть в недоступность теперь хотелось сильнее. — А я пока пойду готовить самый нездоровый завтрак, — с этими словами она в который раз за сегодняшнее утро обвела жадным взглядом теперь недовольную Ларису и отошла от двери, освобождая женщине проход в ванну. — Уэнсдей, — Лариса с полной серьёзностью в голосе посмотрела на девушку, — пожалуйста, не сожги мою кухню своим попкорном, — на красивом лице женщины появилась ехидная улыбка. Уэнсдей наградила Ларису своим самым устрашающим взглядом и направилась на кухню, чтобы доказать ей не словом, а делом, что не такие уж у неё плохие отношения с кухней. Уж попкорн-то она сможет приготовить. Неужели женщина настолько плохо о ней думает? В этот момент девушка решила во что бы то ни стало, но научиться готовить. И научиться готовить так, чтобы переплюнуть даже великолепные кулинарные способности Ларисы. Оказавшись на кухне, Уэнсдей сразу же встретилась с жалобно мяукающим Пончиком, всем своим трагичным видом выпрашивающим утреннюю порцию еды. Открыв дверцу, где Лариса обычно хранила его корм в количестве, достаточном для встречи конца света, девушка достала баночку с консервами, от чего кот заорал так, словно последний раз ел неделю назад. — Потерпи, маленький ураганчик, — Уэнсдей аккуратно открыла баночку и, взяв вилку, наложила корм в миску. Пончик в ту же секунду принялся жадно поглощать поданное блюдо. Девушку очень ободрила такая картина. Ну хоть кто-то ценит её присутствие на кухне. Включив чайник, Уэнсдей принялась насыпать кофе в две большие белые кружки. Улыбка вновь появилась на её лице. Как же приятно делать даже такую ерунду для любимого человека. Когда кофе был готов, девушка сразу же сделала большой глоток обожаемого напитка. Обжигающее тепло моментально разлилось по телу, полностью взбодрив сонный организм. Вытащив из пакетика бумажный свёрток с кукурузными зёрнами, Уэнсдей подошла к микроволновой печи и начала внимательно изучать кнопки. Всё выглядело как какая-то супернавороченная машина времени. Наконец разобравшись с кнопками, девушка открыла микроволновку и, положив пакет с кукурузой внутрь, запустила таймер на пять минут, как и было написано на упаковке. В этот раз у Ларисы точно не получится упрекнуть её за самодеятельность. Только инструкции. Только хардкор. Пока будущий попкорн крутился в микроволновой печи, Уэнсдей начала искать подходящую для него тарелку. Кроме двух дымящихся кружек с кофе на белой столешнице не было ничего. В нижних шкафчиках девушка обнаружила бесчисленные кастрюли, сковородки и другую кухонную утварь для приготовления еды. На открытых полках над столешницей красовались кружки и бокалы. Подняв взгляд на самые высокие шкафчики, Уэнсдей разочарованно выдохнула. Она точно не сможет дотянуться до них сама. Повернувшись в поисках подходящего стула, Уэнсдей обнаружила Ларису совсем рядом. Как этой женщине всегда удаётся так тихо перемещаться по квартире — загадка. Белый пушистый халат с глубоким вырезом соблазнительно обтягивал любимое тело, длинные волосы теперь также, как и у девушки, были убраны в тугой хвост. Уэнсдей была просто очарована открывать новые и неизвестные никому стороны этой невероятной женщины. Она никогда раньше не видела Ларису такой. И такая Лариса ей нравился ещё больше. Мягкая, домашняя и такая желанная. Девушка вышла из приятного ступора, когда горячее тело прижалось к ней. С улыбкой женщина потянулась к самому высокому шкафу и достала глубокую прозрачную тарелку. — Разумеется, всё в этом доме сделано под мой рост, — Лариса поставила тарелку на столешницу и, взяв приготовленный кофе, положила другую руку на талию Уэнсдей. Сделав небольшой глоток, женщина с улыбкой посмотрела на губы девушки. По кухне начали раздаваться громкие звуки лопающейся кукурузы. Пончик продолжал жадно поглощать свой корм. А самая прекрасная женщина во всём мире сейчас нежно обнимала Уэнсдей. Она вновь подумала, что на самом деле оказалась в раю. Произошедшее в следующий момент лишь подтвердило эту теорию. Лариса медленно прикоснулась своими губами к губам Уэнсдей. Моментально девушка растворилась в двух своих самых любимых ароматах и вкусах — аромате свежесваренного кофе и вкусе Ларисы. Язык женщины скользнул внутрь рта, заставляя Уэнсдей забыть обо всём в этот момент. Сердце начало ускорять свой бешеный ритм. Не в силах сдерживаться, Уэнсдей крепко сжала роскошные бёдра Ларисы, от чего та сразу же прервала поцелуй и издала протяжный, явно неприятный стон. — Что-то не так? — Уэнсдей с тревогой осмотрела Ларису, параллельно прокручивая в голове причины, которые могли бы вызвать такую реакцию. Женщина вздохнула и, улыбнувшись, провела рукой по волосам девушки. — Всё прекрасно, — Лариса вновь приблизилась к Уэнсдей и оставила нежный поцелуй на щеке, — за исключением синяков на моих бёдрах от острых каблуков одной очень страстной и ненасытной девушки. Уэнсдей пришла в ужас, теперь понимая, в какой момент она могла оставить эти следы на любимых бёдрах. Последнее, что она хотела в этой жизни — это причинять боль Ларисе. — Мне очень жаль. Я… — девушка не знала, что сказать дальше и просто продолжала виновато смотреть в голубые глаза. — Уэнсдей, — Лариса нежно скользнула пальцами по губам, — всё хорошо. — Я не хочу, чтобы ты испытывала боль. Тем более боль, которую причинила я,— девушка осторожно положила руки на талию женщины, теперь боясь, что даже такое прикосновение может вызвать неприятные ощущения у Ларисы. — Если тебе от этого станет легче, то могу сказать, что это была самая приятная боль в моей жизни, — широкая улыбка появилась на лице. — Кстати, как твоя рука? — Лариса убрала руку девушки со своей талии и внимательно посмотрела на запястье, залитое вчера горячим маслом. Уэнсдей опустила взгляд на свою руку, на которой теперь едва были заметны ожоги. — Похоже, твои поцелуи действительно имеют целительную силу, — девушка с лукавой улыбкой посмотрела на Ларису, — давай проверим, насколько целительными могут быть мои поцелуи, — обведя жадным взглядом бёдра Ларисы, Уэнсдей потянулась к поясу халата. — Мне кажется, его пора доставать, — улыбнувшись, женщина кивнула головой в сторону микроволновой печи. Теперь почувствовав горелый запах, Уэнсдей мгновенно бросилась к микроволновке. Всё-таки не зря Лариса пришла проконтролировать её на кухне. Тем временем женщина, скрестив руки на груди, внимательно наблюдала за действиями девушки. Уэнсдей аккуратно открыла горячий пакет, из которого всё же шёл приятный запах попкорна. Высыпав содержимое в прозрачную тарелку, которую достала Лариса, девушка подошла к ближе. — Всего несколько подогревших, — с довольным видом Уэнсдей закинула одну кукурузнику в рот. — Уже придумала, куда повесишь звезду Мишлен? — Лариса, облокотившись спиной о столешницу, с теплотой посмотрела на девушку. Уэнсдей лишь цыкнула, совсем не желая комментировать саркастичные слова женщины. Вместо этого она взяла тарелку с попкорном и подошла к большому дивану, удобнее раскладывая многочисленные подушки для просмотра неизвестного фильма, выбранного Ларисой. — Ты идёшь? — девушка вопросительно посмотрела на женщину, не уходившую от столешницы. — Мне нужно сделать себе нормальный и здоровый завтрак, — с этими словами Лариса достала небольшую миску и насыпала в неё овсяные хлопья. Кто бы сомневался, что Лариса Уимс будет есть овсянку на завтрак. — Как скучно, — девушка продолжала внимательно наблюдать за действиями Ларисы, которая залила овсяные хлопья водой и, подойдя к холодильнику, достала какую-то баночку. — Если бы я каждое утро ела попкорн, то перед тобой бы сейчас стояла очень страшная женщина, — Лариса открыла крышку с, как теперь могла видеть Уэнсдей, мёдом, и зачерпнув ложкой щедрую порцию, налила в овсянку. Остатки мёда на ложке женщина погрузила в рот, не отрывая своего пристального взгляда от девушки, от чего последняя поперхнулась попкорном, совсем неожидавшая такого эротического представления от обычного приготовления завтрака. — Я выбрала, — улыбнулась Лариса, очевидно прекрасно понимающая, какой эффект произвели на Уэнсдей её действия, — но боюсь, тебе не хватит попкорна на весь фильм. — Вы определённо можете заинтриговать, мисс Уимс, — Уэнсдей удобнее устроилась на диване, продолжая внимательно наблюдать за действиями женщины. — Это будет какая-то длинная чёрная комедия? — девушка закинула попкорн в рот, следя за реакцией Ларисы. — Совсем холодно, — женщина принялась ритмично перемешивать овсянку с мёдом в миске. — Это будет какой-то фильм ужасов из нескольких частей? — Уэнсдей продолжала свои попытки угадать, что могла захотеть посмотреть Лариса. Женщина ничего не ответила, а лишь наградила девушку таким взглядом, по которому она сразу же поняла, что сегодня никаких фильмов ужасов они не увидят. — Я готова смотреть, чтобы ты там не выбрала, — Уэнсдей наконец сдалась, не сводя глаз с Ларисы, которая открыла другую баночку, но с белым содержимым, и аккуратно насыпала в тарелку с овсянкой. Очевидно удовлетворённая приготовленным завтраком, женщина наклонилась и потрепала шёрстку сытого Пончика. — Теперь у тебя есть ещё одна мамочка, которая тебя кормит, — с тёплой улыбкой женщина взяла тарелку и направилась к Уэнсдей. Лариса поставила свой завтрак на столик и, удобно устроившись на большом диване, взяла пульт от телевизора, пока девушка с любопытством смотрела на экран, на котором наконец-то появилась картинка. — Никогда бы не подумала, что вы настолько любите классику, мисс Уимс, — Уэнсдей изогнула бровь, наблюдая, как женщина, взяв тарелку в руки, начала перемешивать овсянку. — Я и классика? Действительно несовместимые вещи, — Лариса зачерпнула порцию каши и, не сводя глаз с девушки, погрузила ложку в рот. Такое обычное действие моментально отозвалось приятным покалыванием внизу живота Уэнсдей. Боже, эта женщина любое, даже самое простое действие, превращала в сексуальное переживание. — Хочешь попробовать? — Лариса вздёрнула бровь, внимательно наблюдая за девушкой, которая облизнула губы. Сейчас Уэнсдей очень хотелось попробовать. Но совсем не кашу. — Не уверена. Я не знаю, что за белый порошок ты туда насыпала, — на прекрасном лице Ларисы расплылась улыбка. — Этот белый порошок — ваниль, — женщина зачерпнула ложкой овсянку и поднесла к губам девушки, — мой самый любимый вкус и запах, — глаза Ларисы бесстыдно прошлись по телу Уэнсдей, прикрытому лишь мятой рубашкой. Она была уверена, что её соски, предательски выпирающие из под тонкой ткани, с головой выдавали возбуждение. Наконец открыв рот, девушка попробовала, что ей предлагала Лариса. Уэнсдей Аддамс никогда не любила каши. Она никогда не любила овсянку. Но, похоже, теперь это станет её любимым завтраком. Тем более с такой подачей. — Это божественно, — ответила Уэнсдей то ли про овсянку, то ли про женщину, сидящую напротив неё. Съесть её сейчас хотелось больше, чем вкусную кашу и попкорн. Внезапный звук из телевизора прервал такую интимную сцену. Девушка сделала глубокий вздох и взяла тарелку с попкорном, чтобы хоть как-то успокоиться от внезапного возбуждения. Если так будет продолжаться и дальше, Лариса действительно начнёт думать, что она какая-то озабоченная шлюха, как точно Уэнсдей вчера себя назвала в порыве страсти. Воспоминания о вчерашней ночи совсем не спасали положение. Крепче сжав ноги, девушка перевела взгляд на телевизор. Фильм. Они смотрят фильм. На большом экране телевизора появились титры: Вивьен Ли, Кларк Гейбл. Унесённые ветром. Девушка улыбнулась. На самом деле она питала странную любовь к старым фильмам. Хотя этот экземпляр точно не вписывался в список её любимых ужастиков и триллеров, но он был достаточно глубоким и заставляющим задуматься. Вообще за прошедший год Уэнсдей, на удивление, пересмотрела много нетипичных для себя фильмов, примеряя роль возлюбленной и пытаясь найти выход из своей патовой любви к Ларисе. Которая теперь сидела рядом с ней в пушистом халате. Это просто прекрасный сон. Девушка потянулась за попкорном и, взяв несколько кукурузин, поднесла ко рту Ларисы. — Я никогда не буду это есть, — женщина бросила укоризненный взгляд на протянутую руку. — Если мне не изменяет память, кто-то также говорил про брючный костюм, — Уэнсдей не могла сдержаться и не напомнить Ларисе про её вчерашний вид. Как же она была прекрасна в этом брючном костюме. Похоже, от воспоминаний вчерашнего вечера девушке не отделаться, как бы она не старалась. Лариса ничего не ответила и перевела взгляд на экран. Очевидно, женщине пришлось переступить через свои какие-то странные принципы, чтобы облачиться в такую нетипичную для себя одежду. Хотя Уэнсдей совершенно не понимала, почему она так сопротивлялась. Лариса была настолько сексуальной в этом костюме, что на неё бы точно вешался любой встречный вне зависимости от пола, возраста и сексуальных предпочтений, если бы она надела такое на себя и вышла в люди. Уэнсдей перевела взгляд на телевизор. На экране появилась Скарлетт, которую мамушка пыталась затянуть в тугой корсет. — Сколько же времени требовалось тогда женщинам, чтобы просто надеть на себя платье? — девушка лукаво посмотрела на Ларису, не желая соскакивать с пикантной темы, — то ли дело сейчас — рубашка, брюки и пиджак. Красота. — Забудем про это, — женщина немного напряглась и плотнее затянула халат. — Никогда не забудем про это, — Уэнсдей внимательно смотрела на Ларису, параллельно жуя попкорн, — твой образ теперь навсегда запечетлён не только в моей памяти, но и в памяти моего телефона, — девушка заулыбалась. Она уже представляла, как одинокими ночами будет разглядывать прекрасную Ларису в свете Луны в этом сексуальном костюме. — Удали эти фотографии, — женщина укоризненно посмотрела на Уэнсдей. — Никогда, — девушка поставила тарелку с попкорном на столик и придвинулась ближе, — и вообще, эти фотографии достойны Инстаграма, — Уэнсдей засмеялась, видя шокированные глаза Ларисы. — У тебя его даже нет, — женщина скептически изогнула бровь, опять переведя взгляд на экран телевизора и полностью игнорируя взгляд Уэнсдей. — Ради того, чтобы весь мир увидел Ларису Уимс в брючном костюме, я его заведу, — девушка с вызовом посмотрела на женщину. — Ты не посмеешь, — Лариса наградила Уэнсдей своим самым строгим взглядом. — Хочешь ещё со мной поспорить? — ехидная улыбка появилась на лице девушки. Лариса лишь грустно улыбнулась, по-видимому, прекрасно понимая, что Уэнсдей — это последний человек, с которым стоит играть в игру в «слабо».