Megaphone to My Chest

      Конечно, Мо Жань всё испортил.       Но это не его вина, это вина Сюэ Мэна.       Он позвонил ему; редкий случай, учитывая, что его двоюродный брат считает, что только пожилые люди используют телефон для звонков. И вот оно, утро выходного дня, время, которое Мо Жань выделяет для ежедневной пробежки, и его телефон звонит.       — Чё как? — сказал Мо Жань в направлении телефона, переведя его в режим громкой связи и откинув в сторону, продолжая складывать в стопку бельё, высохшее за ночь на летнем ветерке. Оно немного пахло городом; не слишком манящий аромат, но приятная хрусткость ткани, когда он разглаживал складки руками, делала это занятие терпимым.       Сюэ Мэн казался расстроенным, его голос звучал на удивление тихо:       — Могу я приехать погостить к тебе ненадолго?       — Мы на карантине, — удивился Мо Жань. — Что случилось, Мэн-мэн?       Должно быть, его брат действительно расстроен, раз даже не отреагировал на прозвище:       — Ничего. Мне просто… Просто нужно ненадолго выйти из квартиры. Так могу я погостить у тебя или как?       В голосе Сюэ Мэна было что-то странное, и это точно не из-за плохой связи. Мо Жань, нахмурившись, разгладил край своей единственной красивой рубашки, которую берёг специально для лекционных дней.       — Ну, ты можешь, но карантин же…       — Ой блять, Мо Жань, — огрызнулся Сюэ Мэн и тут же всхлипнул.       — Ты поссорился со своими парнями?       Телефон замолчал. Мо Жань посмотрел на него, чтобы убедиться, что они всё ещё на связи и что его брат не бросил трубку.       — Сюэ Мэн?       Послышался звук намеренно сделанного длинного глубокого вздоха.       — У меня проблемы с соседями по комнате, — сказал Сюэ Мэн, подчёркивая последние слова. — Гэ. Могу ли я пожить у тебя?       Мо Жань оглядел свою квартиру-студию, хотя правильнее было бы сказать крошечную однушку в университетском общежитии. Места в ней было совсем немного: стол занимал один угол комнаты, кровать — другой, а прямо посередине стоял старый, потрёпанный диван, который Мо Жань купил у выпускников, съехавших в прошлом году.       Будет очень тесно, а в условиях пандемии они должны соблюдать социальную дистанцию.       Но Сюэ Мэн назвал его «гэ».       — Хорошо, — вздохнул он. Аккуратно сложив белье, он перенёс его на полки, каждую стопку на своё место. Как минимум, Мо Жаня нельзя назвать неряшливым. — Но всего на неделю. И ты должен пообещать, что наладишь с ними отношения.       — Я ничего не обещаю, — надменно фыркнул Сюэ Мэн. — Приеду сегодня после обеда. Убедись, что у тебя чисто.       И, не дожидаясь ответа, Сюэ Мэн повесил трубку. Экран телефона потемнел, и Мо Жань заморгал, поражённый тем, что только что произошло.       С каких это пор он подписался на соседа по комнате во время локдауна?

***

      Так вот, в том, что он отправил не тот файл, виноват только Сюэ Мэн.       Возможно, глупо было делать то, что Мо Жань сделал.       Он собирался надеть свою красивую рубашку, записать лекцию и отправить её на одобрение Чу-лаоши, прежде чем загрузить на сервер класса. Именно это он и сделал.       На самом деле, учитывая, что никто не объяснял ему, как пользоваться Zoom, видео было ошибкой и со стороны Чу Ваньнина. С объяснениями Мо Жаню никогда не пришлось бы методом тыка выяснять, какая кнопка что делает в этом дурацком приложении.       Хотя если бы он кому-то пожаловался, то наверняка услышал бы, что нигде не было написано снимать чёртово секс-видео.       Он просто подумал, что если Сюэ Мэн приедет, то стопроцентно будет слишком упрям, чтобы помириться со своими парнями до конца недели, и тогда у Мо Жаня не получится остаться наедине с собой всё это время. А он и дальше будет видеть Чу Ваньнина на экране, и при этом Сюэ Мэн будет находиться в той же комнате…       Мо Жань считал себя осторожным человеком.       Лучше всего сделать это сейчас, пока он ещё может.       Получилось здорово. Одна из лучших дрочек, которые у него когда-либо были в жизни. Что-то в сочетании рубашки, видео, кнопки записи, невинно мигающей каждую секунду, и признания, которое он никогда не позволял себе произнести вслух, попало в точку. Когда Мо Жань открыл фото Чу Ваньнина на сайте университета и обхватил член, он позволил себе полностью раствориться в фантазиях.       Он кончил с таким чувством, как будто впервые в жизни получил удовольствие. Точно так же, как и всякий раз, когда представлял Чу Ваньнина.       Чу-лаоши на столе. Чу-лаоши у стены. Чу-лаоши в расстёгнутой рубашке Мо Жаня, укрытый работами, которые им только предстоит оценить, и согретый солнечным светом их совместного кабинета.       Он безумец, раз представляет себе будущее с этим человеком, но всё же.       Он закрыл глаза. Лицо Чу Ваньнина перед его мысленным взором было таким же суровым, как и на фотографии, но в нём появилось что-то другое, как будто форма губ повторяла звучание имени Мо Жаня.       Как будто язык Чу Ваньнина обхватит член Мо Жаня, если он подождёт достаточно долго…       Мо Жаню даже удалось не испачкать штаны.       Это была фантастически успешная дрочка.

***

      Пока не перестала ей быть.       Пока Мо Жань не понял, что Zoom, видимо, так не работает. Пока Мо Жань не понял, что всё, что он пытался сохранить поверх секс-видео, весь час его тщательно подготовленной лекции, растворилось в воздухе, а файл, который сейчас находился на его рабочем столе и который полчаса назад был отправлен Чу Ваньнину, определённо не лекция о конфуцианских ценностях и их влиянии на хаотический успех Культурной революции.       Его собственное лицо, смотревшее на него с экрана, явно не было серьёзным лицом начинающего учёного.       Это было лицо человека, начинающего карьеру профессиональной порнозвезды.

***

      Или спортсмена.       Мо Жань никогда не думал, что способен бежать так быстро. Улицы пустовали, но это не имело значения — тротуары были такими же, как и всегда. Его ноги стучали по плиткам разными кроссовками, в которые он заскочил практически налету, едва вспомнив схватить ключи, прежде чем захлопнуть дверь и спуститься, перескакивая по три ступеньки за раз.       Когда он добежал, дыхание стало непозволительной роскошью. Мо Жань не понял, умер ли он и попал в рай, или наоборот, его развернули у ворот и отправили прямо в ад.       Он пытался жить добродетельной жизнью, и всё же…       И всё же, там был Чу Ваньнин, одетый, как и всегда, в неземное белое; беспорядок на кухонном столе едва скрывал тот факт, что рука профессора Чу решительно зарылась в штаны, а лицо исказилось во что-то, что Мо Жань видел только в своих самых глубоких, самых развратных фантазиях. Звук его собственного голоса, доносившийся из проклятого ноутбука, смешивался со звуком из штанов Чу Ваньнина, расстёгнутых спереди. Мо Жань не мог оторвать глаз от того, что было скрыто нефритовым запястьем и длинными тонкими пальцами, обхватывающими…       Обхватывающими великолепный, стройный, элегантный, прекрасный, изысканный чл-       Он словно покинул своё тело и завис где-то между земным миром и небесами, эйфория и страх настолько смешались, что он потерял нить происходящего.       И когда лицо Чу Ваньнина наконец приняло такое выражение, которое Мо Жань и за миллион лет не смог бы полностью представить, он почти сошёл с ума.       Несмотря на это (или, наоборот, смотря), у него встал, а на губах замерло:       — Чу-лаоши.

***

      Всё прошло хуже, чем он ожидал.       Всё прошло намного, намного хуже, чем он ожидал.       Мо Жань пережил множество стояков и их очертания на штанах и шортах. Это было и благословением, и проклятием — его размер и те немногие развлечения, которые у него появились с тех пор, как он впервые понял, как с этим работать.       Итак, когда Чу Ваньнин решил навсегда разорвать их связь, Мо Жань уже знал, что его, кроме всего прочего, ждёт очередной стояк, потерянный из-за жестоких волн судьбы.       Но нет. Несмотря на их долгий разговор, угрозы и протесты Чу-лаоши, удручённую дорогу домой и чувство унылой пустоты в груди, свинцовый желудок, вялость в натруженных конечностях, всю энергию, потраченную на забег до дома Чу Ваньнина ранее — Мо Жань по-прежнему чувствовал как сильно давят его бельё и спортивки на член, образуя заметную выпуклость, едва прикрытую вытащенной из штанов майкой.       — Мо Жань, иди домой.       Чу Ваньнин предстал воплощением утончённого гнева, ярости, столь же великолепных, как лесной пожар, который Мо Жань когда-то видел в новостях. Как будто настоящий лесной дух принял человеческую форму и был готов воспламениться от малейшей искры. Смотреть на эту красоту было опасно и страшно.       И, очевидно, какой-то части Мо Жаня это очень, очень понравилось, даже несмотря на то, что более рациональная его часть понимала, что он только что испортил все шансы когда-либо приблизиться к этому мужчине.       Перевод.       Слова вонзали клыки в его плоть. Мо Жань прокручивал их в уме снова и снова, задаваясь вопросами, где всё пошло к чертям, как он мог это исправить, когда его тело наконец начнёт подчиняться его разуму… Действительно ли его стояк был виден даже со всеми слоями ткани?.. А если бы не пандемия, то-       — Где ты был?       Мо Жань вздрогнул. Перед ним стоял его двоюродный брат, большую часть лица которого закрывала чёрная маска с синими и зелёными полосками. В тёмно-серых очках-авиаторах и кепке на гладких тёмных волосах, Сюэ Мэн выглядел так, будто он селебрити, который старается не быть обнаруженным.       Когда «звезда» сняла очки, эффект пропал. Хмурое выражение лица Сюэ Мэна угадывалось даже сквозь маску, хотя его аккуратные черты лица не были такими угрожающими, как он, вероятно, думал.       — Я же говорил тебе, что зайду после обеда.       — Сейчас всего лишь 14:00, — сказал Мо Жань деревянным голосом.       — После. Обеда, — раздельно повторил Сюэ Мэн, сморщив тонкий нос. — Давай, открой ёбаную дверь.       — Тебе обязательно всё время материться?       — Да, — задрал нос Сюэ Мэн. — Надеюсь, у тебя есть еда в холодильнике. Вообще нет настроения идти за продуктами, на сегодня с меня уже достаточно готовки…       Что бы там ни говорил Сюэ Мэн, это влетало в одно ухо Мо Жаня и вылетало из другого. Он открыл дверь, и его брат сразу же почувствовал себя как дома, бросив яркую спортивную сумку в угол гостиной.       Чу Ваньнин.       Придётся рассказать Сюэ Мэну о переводе.       — Мо Жань, какого хера на твоём столе лежат использованные салфетки?.. Фу, что это за хуйня, это СОПЛИ?       Ну, зато проблема с его стояком решилась сама собой.       Это будет долгая, очень долгая неделя.