Let me warm

***

      Вечером, когда Чимин передал своего сияющего улыбкой сына Юнги, чтобы тот уложил его спать, он вернулся в свою комнату, слегка нервничая из-за предстоящего разговора. Он дал Юнги шанс, но в воздухе всё ещё витала неуверенность и недосказанность. На пляже он не стал углубляться в выяснение отношений, а Чонин, сияя от счастья, с любопытством наблюдал за ними. Усугублять ситуацию не имело смысла, и Чимин решил отложить разговор на потом. Хван, переполненный радостью, беззаботно кружил вокруг, искренне желая всем только счастья. Чимин просто не хотел никого ранить своими страхами.       В доме царила тишина, которая вселяла в Чимина мысли, что вскоре Юнги войдет в комнату, и им предстоит обсудить все. Чимин испытывал страх перед этим разговором, но в то же время ждал его, внутренне готовясь к предстоящему. Он перебирал в голове возможные фразы, которые бы не задели чувства Юнги и не оживили неприятные воспоминания. Однако Чимин осознавал, что это будет нелегко, между ними накопилось множество нерешенных вопросов и обид. Чимин был готов к разговору, ведь хотел наконец-то все объяснить со своей позиции, чтобы Юнги понял, что он не просто так принимал то или другое решение. Чимин хотел начать все с начала, восстановить отношения с Юнги, ведь это то, что им так нужно.       Чимин глубоко вздохнул, пытаясь успокоить дрожь в руках. Ему казалось, что тишина в комнате становилась все невыносимей, как будто ожидание растягивалось в вечность. Он представил лицо Юнги, его обычный, спокойный немного грустный взгляд, и понимал, что в них может проскользнуть равнодушие или раздражение, если он не сможет донести свои мысли правильно.       Когда дверь наконец открылась, Чимин, несмотря на то, что ждал альфу, все равно вздрогнул. Юнги вошел тихо, его присутствие одновременно успокаивало и пугало. Юнги не отрывал от него взгляд, Чимин это чувствовал спиной, оттого весь покрылся мурашками. Воздух вышел из легких, и Чимин в этот момент замер, казалось, что не только он застыл, но и мир вокруг них словно замер. Чимин осознал, что все его размышления, слова и заранее подготовленные фразы просто вылетели у него из головы, стоило ему почувствовать альфу стоящего за собой.       Юнги прошел в комнату и подошел к Чимину, не решаясь подойти слишком близко или прикоснуться. Но находился достаточно близко, чтобы окутать его своим запахом. Юнги и сам не удержался и глубоко вздохнул так любимый цветочный, который сейчас излучал Чимин, без подавителей. Юнги перед тем как укладывал Чонина спать, выслушал целую лекцию, как ему нужно себя вести, а главное что говорить. Как будто сын до этого не проводил несколько месяцев инструктаж. Юнги иногда казалось, что сын не воспринимает его как взрослого. Возможно так и было, он совершенно не знал как себя правильно вести с Чимином. Пусть он и на пляже старался держаться и не наговорить лишнего, боялся вечера. Чимин согласился попробовать, но Юнги прекрасно понимал свое зыбкое присутствие в этой семье. Чимин, возможно, дал ему шанс только для вида или потому, что сын был рядом. Не хотел портить настроение сыну и Хвану? А если действительно дал шанс, а сейчас спустя время передумал …       — Нам нужно поговорить… — начал Чимин, но почувствовал, как голос предательски задрожал, замолчал. Он хотел повернуться и посмотреть в глаза Юнги, но тот положил голову ему на плечо и руки обвили некрепко талию. Альфа глубоко втянул его запах и довольно замурчал, а омега почувствовал как мурашки расползаются по телу. Не только от действий Юнги, но и от страха, вот сейчас он опустит руки немного ниже и все его тайны станут явью…       Видя нерешительность Чимина, Юнги обнял его, крепче, немного нерешительно, но омега его не оттолкнул. В Юнги это вселяло надежду, что Чимин не против. Единственное, что ему не очень нравилось, это запах Чимина, нет, он не горчил, просто в нем чувствовалось несколько примесей и Юнги не мог понять, что не так. От Чимина пахло его ромашками с примесью других цветов и лёгкий сандал, в этом сандале он узнавал запах Чонина.       — Как бы я не хотел все отпустить и забыть, нам нужно все обговорить, мы просто не сможем двигаться дальше если все оставим как сейчас и начнем строить отношения сначала.       — Хорошо, ты прав, если мы не выясним все сейчас, то со временем эта недосказанность нарастает как лавина и тогда она снесет нас.       — Я рад, что ты с этим согласен, — согласился с альфой Чимин.       — Я приму любое твое решение, но я уже все знаю. Просто внезависимости от того, что ты мне сейчас скажешь, я хочу, чтобы ты знал, я буду на твоей стороне, Чимин, во всем. Мне все рассказал мой отец. Он знал все, скорей всего, с самого начала. Возможно не все, но последние несколько лет, он следил за тобой точно и тайно помогал. Во всем виноват только — Я. Но я исправлюсь…       — Я боюсь, Юнги, хочу тебе верить, — зажмурившись тихо произнес Чимин, наконец решившись прервать альфу. —Но у нас слишком много разногласий и недопониманий. Я боюсь, что мы не сможем быть вместе после всего, что случилось. Я понимаю, что возможно все мои переживания не имеют значения для тебя.       Юнги молчал, внимательно слушая омегу, крепче прижимая его к себе, не желая прерывать, давая возможность излить всё, что накопилось на душе. Он тщательно обдумывал каждое слово, выбирая, что скажет Чимину позже. Для себя Юнги уже давно принял решение: без Чимина и их сына он не сможет обрести истинного счастья. После разговоров с Дживоном и отцом он осознал, сколько ошибок и неверных решений совершил в прошлом. За эти месяцы он много размышлял, понимая, что и сам виноват, не сумев защитить самое дорогое, что подарила ему жизнь. Он просто поверил, не стал выяснять правду. Отпуская прошлое и прощая Дживона, Юнги понял: лишь с Чимином и их сыном он сможет обрести настоящее счастье и исправить всё, что было утрачено.       — Чимин, для меня важно, что ты думаешь, чувствуешь или сейчас мне скажешь, мне все важно, что ты произнесешь или сделаешь. Ты просто даже не понимаешь, как много для меня ты значишь, — ответил Юнги.       Чимин, вырвавшись из объятий, повернулся к Юнги и смело поднял на него взгляд, несмотря на страх. Юнги был прав утром: хватит бегать и юлить. Он больше не подросток, вынужденный выбирать между любимым и ребенком. Теперь он мог отпустить прошлое, всех простить и просто жить с теми, кого любит. Для этого нужно было лишь поговорить, выяснить, что значит для Юнги начать все сначала. Чимину нужна была не только его любовь, но и уверенность, что альфа не сбежит при первой же трудности, не бросит их с сыном, если что-то пойдет не так. Он не хотел снова поверить в сказку, забыв о себе, хотя сердце безумно этого жаждало.       Юнги выглядел потерянным. Темные круги под глазами, усталый взгляд — будто он провел ночь в борьбе с мыслями. Но его лицо, такое родное и любимое, словно светилось в ночи. Чимин почувствовал, как сердце забилось чаще. Он понимал: Юнги переживал, обдумывал все всерьез, а не просто явился выговориться.       — Давай поговорим, Чимин, — наконец произнес Юнги. Его голос, тихий, но твердый, выдавал неуверенность, смешанную с решимостью.       В глазах Чимина читались страх и нерешительность. Юнги не удивился — он и сам не был примером праведности. В свое время он наломал немало дров. Теперь, всматриваясь в глаза омеги, он видел целую бурю эмоций: страх, надежду, сожаление. Одно неверное слово — и Чимин отступит. Возможно, простит, даже позволит видеться с сыном, но к себе больше не подпустит. Оба понимали: это не просто разговор, а шанс восстановить утраченную связь, ту нить, что когда-то их объединяла. Юнги медленно поднял руку, коснулся щеки Чимина. Ему хотелось большего, но он боялся, что омега оттолкнет его.       — Я хочу, чтобы ты понял: я люблю тебя. Мне важно всё, что ты чувствуешь, все твои сомнения, мне важно всё в тебе. Нам необходимо заново научиться общаться и восстановить доверие друг к другу, — произнёс Юнги, его голос звучал тихо, но уверенно, словно колокольный звон в тишине. — Все наши проблемы возникли из-за нашей импульсивности и гордости. Мы позволяли эмоциям затмить разум, и это привело к неверным шагам.       — Возможно ты прав…       — Знаешь, если бы я забил на свою гордость и доверял тебе, подошёл тогда еще на дне рождения к тебе, ничего бы этого не было. Ты бы мне все рассказал и я забрал бы вас еще тогда. Да, был бы огромный скандал, но мы бы выстояли и сейчас возможно было бы два уже Чонина. Мне не следовало так бездумно доверять другим, я был наивен, полагая, что главный злодей — это твой отец, а не Ину. Реальность оказалась иной. Я сам не лучше: после скандала с твоим отцом я просто уехал учиться, словно искал спасение от своих ошибок. Чем я тогда руководствовался — не знаю…       — Ты давно планировал поехать учится, да и твой отец болел, — Чимин вздохнул. — В этом я тебя не виню, сейчас я знаю правду. Ину мне все рассказал перед помолвкой, он тогда первый раз напился. Поведал мне о всех своих планах, ничего не утаивая, прекрасно зная, что я не смогу ничего сделать.       — Мне жаль…       — Это уже не важно, просто нам нужно научится говорить открыто друг с другом, не верить другим.       — Я безумно скучал все эти месяцы, наблюдал за тобой издалека, не смея приблизиться. Я дал слово дать тебе время, и сдержал его. Но знай: для меня важно всё в тебе, каждая частица, каждое мгновение, что было между нами.       — Мне тоже важно всё, что произошло между нами, — начал Чимин, подбирая слова с осторожностью, чтобы не ранить. — Эти несколько месяцев я чувствовал себя словно в водовороте, не зная, как выбраться. Да, между нами много разногласий, нерешённых споров, но я тоже хочу начать всё заново. Я многое переосмыслил, ждал тебя, хотя сам же и оттолкнул. Тогда это было невозможно. Я даже ждал и боялся, что ты появишься на свадьбе и увезёшь меня с собой. Я мечтал об этом, но понимал: это было бы разрушительно, это перечеркнуло бы все наши планы.       — Я тоже этого хотел, но отец и Дживон запретили мне это. Я не хотел, чтобы все так закончилось, не хотел, чтобы ты думал, что я тебя бросил и вновь сбежал, но они уговорили дать мне тебе время. Почувствовать себя свободным и решить, что ты хочешь сам, — наконец произнес Юнги, его голос немного дрожал от эмоций. — Мы оба могли бы сделать что-то иначе, но сейчас не время оглядываться назад и решать те проблемы, что были у нас. Сейчас нужно научится жить вместе, доверять, попробовать снова сблизиться. Мы оба изменились, мы уже не те подростки, что боялись трудностей. Если ты не готов, я пойму, дам тебе время, я готов ждать и быть просто рядом, пожалуйста только дай мне шанс стать хорошим отцом для Чонина. Я и так много пропустил.       Омега ощутил, как тонкое напряжение в воздухе медленно начинает рассеиваться, уступая место искреннему общению. Ему так хотелось верить в искренность слов Юнги. Чимин осознавал, что Юнги не просто говорит то, что хочет он слышать, но искренне так думает, делится своими мыслями. В этом откровении заключалось огромное облегчение, пробуждающее в нем надежду на воссоединение. Он мечтал, что эти моменты искренности и открытости продолжатся и дальше, что вместе они смогут преодолеть любые преграды, что связь их не только укрепится.              Чимин ощущал, как его сердце бьется в учащенном ритме, откликаясь на каждое слово Юнги. С одной стороны, желание впустить Юнги в свою жизнь становилось всё сильнее, но страх сковывал его душу. Мысль о том, чтобы лишить сына встречи с отцом, совершенно не приходила ему в голову. Уже на пляже он уловил поразительное сходство между ними — как будто те были близнецами. Чимин прекрасно осознавал, что его сын является яркой копией Юнги, но видеть это воочию было по-настоящему волнующе. Хотя внешне Чонин был лишь отражением отца, как только они находились рядом, становилось совершенно очевидно, что он — полная копия альфа. Каждое движение, каждая смена мимики, даже характер — всё до мелочей указывало на их кровное родство. Чонин действительно был его сыном, и никакой ДНК-тест не мог бы это опровергнуть.       Чимин, отбросив все сомнения, смело возложил свои руки на плечи Юнги, не отворачивая взгляда от его глаз. Юнги притянул его к себе ближе, слегка наклонившись, словно боясь спугнуть этот волшебный момент. Чимин осознавал: всего одно движение — и ему предстоит признать свое падение. Омега тянется к Юнги, и их губы сливаются в страстном поцелуе. Он несмело позволяет Юнги проникнуть языком в его рот, стараясь отвечать с беззаветной нежностью. Искра ярости и нежности вспыхивает между ними, словно они впервые вкушают жизнь. Чимин ощущает, как падает в бездну, забывая обо всем, кроме стремления слиться с Юнги. Это — единственный способ дышать, и он готов отдать всё ради этой любви. В этот миг Чимин понимает, что чувства к Юнги дарят ему силу преодолеть любые преграды. Юнги, ощутив тепло Чимина, нежно прижал его к себе еще сильнее, словно опасаясь, что этот момент исчезнет. Здесь и сейчас они были только вдвоем, не боясь будущего и не вспоминая о прошлом. Юнги прижимает его, гладит руками, вжимает его до хруста. Стоило Чимину издать стон, альфа прерывает поцелуй. Затуманено смотрит в такие же глаза омеги.       — Ты — самое лучшее, что у меня было. Я очень много думал после нашей последней встречи и понял, что был неправ. Я хочу всё исправить. Хочу сделать тебя самым счастливым омегой и воплотить все наши совместные мечты в реальность. Ты же помнишь их? Ты сможешь простить мне мои метания?       — Я не уверен… — прикрывая глаза и втягивая носом яркий аромат сандала альфы, когда Юнги его обнимает крепче.       Чимин не отталкивает, несмотря на свои слова. Сам касается его предплечий, поглаживая и сжимая, будто проверяя, не сон ли это.       — Мы сможем, — говорит Юнги. — В этот раз мы сами можем вершить нашу судьбу, но решать только тебе? Для себя я уже все решил и отказываться от своих слов не намерен.       Чимин стоял нервничая, но с легкой улыбкой на лице. Он был таким милым и беззащитным, когда стоял перед ним с глазами, наполненными любовью и преданностью. Юнги не мог удержаться и притянул его к себе, ощущая его тепло и запах ромашек, который он так любил. Он вдыхал этот аромат с шеи Чимина, ощущая, как его сердце начинает биться сильнее. Он был таким мягким и податливым в его руках, словно маленький котенок, который нуждался в заботе и любви. Омега был немного исхудавшим и уставшим, с кругами под глазами. Теперь Юнги обещал себе, что будет заботиться о Чимине, любить его и защищать от всего плохого. Он обнял его крепче, чувствуя, как его сердце наполняется счастьем и благодарностью за то, что он имеет такого прекрасного человека рядом с собой.       Чимин улыбнулся ему и обнял его в ответ, словно подтверждая свою любовь и доверие. Они стояли так некоторое время, наслаждаясь друг другом и общим теплом. Но Юнги знал, что это только начало их истории, он обещал себе, что будет рядом с Чимином всегда, поддерживая и любя его, пока они не станут старыми и седыми. Он знал, что Чимин тоже любит его и будет беспокоиться о нем, как он беспокоится о нем. Ведь они были созданы друг для друга, чтобы любить и заботиться друг о друге. И ничто не сможет разрушить их связь, потому что она была сильнее любой преграды. Так Юнги и Чимин стояли, обнимая друг друга, наслаждаясь моментом и зная, что их любовь будет длиться вечно.        — Помнишь как мы мечтали о большом доме, куче детишек и оранжереи или саде? Сын у нас уже есть, дом купим любой, стоит тебе только согласиться или просто пообещать дать мне шанс, — Видя, что Чимин все равно задумывается над его словами продолжает. — Сад, где ты будешь пропадать днями, а я ревновать тебя к цветам, ведь нельзя столько времени уделять каким-то сорнякам, вместо родного мужа. Семья — крепкая, дружная, настоящая, — Юнги оставляет поцелуй на щеке Чимина, на переносице, кончике носа. — Наша любовь, — горячо выдыхает в губы омеги альфа, — и никого больше, кто смог бы помешать нашему счастью. Ты ведь хочешь этого не меньше меня, верно? Ину больше не посмеет встать на нашем пути. Даже у твоего отца ничего не выйдет. Я сделаю все, чтобы сделать вас с Чонином счастливыми.       Чимину хочется верить, он плавится от слов, прикосновений, аромата альфы. У него кружится голова, хочется чтобы Юнги в этот раз не отступил, не бросил как в прошлый раз.       — Я очень хочу тебе верить … — шепчет омега, окончательно сдаваясь и закидывая руки на шею альфы.       — Простишь? — Юнги отстраняется, отгоняя наваждение. — Примешь обратно? Дашь мне шанс показать, что я изменился, и так просто вас не отпущу.       — Да, — кивает несмело Чимин, прикусывая нижнюю губу. — Я дам тебе шанс всё исправить. Показать, попробовать и быть отцом, — трется носом о шею альфы омега, оставляя после на ней несколько поцелуй.       — Я так соскучился по тебе… — слышит где-то на периферии плывущего сознания Чимин, забывая обо всём на свете, но только не о Юнги, покрывающего его шею поцелуями.       — Мой мальчик… — Юнги впивается в губы Чимина яростно.       Юнги целует Чимина с такой страстью, словно он его единственная надежда на выживание. Омега чувствует в этом поцелуе есть и что-то животное, дикое и неукротимое. Юнги вгрызался в Чимина, словно голодный зверь, и омега отвечал ему тем же. Они словно слились и становились одним целым, сплетаясь в страстном поцелуе, который заставляет их сердца биться сильнее. Юнги вторгается в его рот, сплетаясь языками, они словно в игре боролись за первенство. Приподнимает омегу и несет на кровать, медленно и аккуратно опуская, ложась рядом.       Чимин чувствует, как Юнги снова накрывает его губы поцелуем, но уже нежным, язык вторгается в рот, обводит и сплетается в танце с его. Чимин отвечает с такой же пылкостью и нежностью, прижимая альфу к себе ближе. Желая раствориться в Юнги и его феромоне, боже как он так долго мечтал об этом. Чимин мурчит в поцелуй, сжимает волосы, притягивая альфу ближе. Руки Юнги смело проникают под верх пижамы и сжимает бока омеги. Чимина даже на такие простые поглаживания реагирует остро, его выгибает и он стонет в поцелуй. Когда он понимает, что они оба чересчур возбуждены, прерывает поцелуй и тяжело дышит.       Юнги отстраняется и чувствует возбуждение омеги, Чимин его хочет, это понятно по его затуманенному взгляду и тяжелому дыханию. Альфа хотел его не меньше, но прекрасно понимал, что спешить им не стоит. Чимин когда понял, что так сильно возбудился от простого поцелуя, залился краской. Ему стало стыдно, что он так остро реагирует на Юнги, но списывает все на гормоны и долгое воздержание.       — Прости, я не знаю, почему…       — Чимин, прекрати, — перебивает его Юнги. — Я точно так же реагирую на тебя, как и ты.       В подтверждение своих слов берет руку омеги и накрывает свой пах. Глаза Чимина раскрываются, когда он чувствует возбуждение альфы. Не стесняясь и с лукавой улыбкой, он сжимает рукой член, бесстыже смотря в глаза Юнги. Альфа шипит, но не убирает руку омеги.       — Цветочек, мы оба понимаем, что с этим нужно повременить, — шипит Юнги и видя непонимание в глазах Чимина, спешно добавляет. — Я безумно тебя хочу, так же возбужден, как и ты. Но не сегодня, я даже не надеялся, что ты меня простишь, дашь мне шанс. Мне сегодня будет достаточно поцеловать тебя на ночь, спать я буду в комнате для гостей.       — Да, ты прав, нам стоит лучше узнать друг друга, а не кидаться с головой в омут. Но сегодня ты останешься со мной?       — Хорошо, мы постепенно будем снова узнавать и принимать друг друга. Я не подарок и прекрасно это знаю…       Юнги гладит омегу по щеке, опускаясь ниже, оглаживает бока, живот. Но стоило ему остановиться, положить руку на живот, как под тонкой тканью почувствовал едва заметный толчок. Чимин за ним в это время наблюдал, ребенок сделал уже несколько толчков, но Юнги этого пока не замечал. Сейчас же это был не сильный, но точно в ладонь альфы и не заметить его было сложно. У Юнги расширились глаза, он в неверии смотрел на свою руку на животе омеги. Чимин молчал и ждал, что ему скажет Юнги, боясь …       — Чимин, это то, что я думаю? — несмело поинтересовался Юнги.       — А что ты думаешь? — поинтересоваться Чимин.       — Это же было… — Юнги сглотнул не веря, в подтверждение его догадок ребенок толкнулся снова. — Боже ты беременный…       — Да, я беременный, — Чимин снял руку Юнги со своего живота приподнялся и сел на кровать.       — Нет, Чимин, ты не понимаешь, я рад…- Юнги подбирал слова, но видя, что Чимин его не понимает, продолжил. — Я знаю, что это мой ребенок, другого варианта я даже не рассматриваю. В наших отношениях только я вел себя глупо, у тебя была на все веская причина. — Боже иди сюда.       Юнги хватает омегу руками, крепко обнимает, и сжимает крепко в объятиях.       — Знаешь, что сказал Хван, когда мы поняли, что я снова в положении? — смеётся Чимин в шею альфы. — Что ты вообще не следишь за своей пиписькой, стоит нам переспать, и я снова в положении. Почему каждый наш секс заканчивается моей беременностью, Мин Юнги?       Юнги улыбается, омега прав, занимались любовью они только два раза, и Чимин снова в положении, но теперь он об этом знает, а не как в прошлый раз, через несколько лет.       — Ты поэтому так быстро согласился? — с тревогой интересуется Юнги.       — Нет, конечно, я собирался тебе рассказать, сначала попробовать жить самостоятельно, но я прекрасно знал, что как только гормоны бы взяли верх, я бы попросил Хвана привезти тебя. Эта беременность проходит намного легче, чем с Чонином, тогда мне не хватало твоего запаха. Сейчас тебя заменял наш сын.       — Прости меня за это, любимый, я был глуп…       — Юнги у нас будет достаточно времени, чтобы все рассказать, сейчас останься со мной этой ночью.       — О, с большим удовольствием, думаешь Чонин не будет против?       — Юнги, думаю он вообще сейчас стоит за дверью и подслушивает, маленький чертенок…

***

      Утром Чонин застал родителей в спальне, мирно спящих в объятиях друг друга. Мягкий свет, пробиваясь сквозь занавески, рисовал на полу золотистые узоры. Сердце мальчика наполнилось теплом при виде этой картины. Чонин тихо направился на кухню, чтобы приготовить небольшой завтрак. Он знал, как приятно будет родителям проснуться под аромат свежего чая и поджаренных тостов. Уже на кухне он увидел Хвана, который, как он и ожидал уже не спал.       — Спят? — улыбнулся Хван, заметив Чонина. — Я подогрел молоко для чая и хлопьев. Будешь завтракать сейчас или подождешь родителей?       — Спят. Подожду, — задумчиво ответил Чонин. — Как красиво звучит — «родители».       — Надеюсь, они окончательно помирились?       — Кажется, да, — сев за стол, мальчик поймал укоризненный взгляд Хвана. — Знаю, подслушивать нехорошо. Но ты ведь тоже так делал в моём возрасте.       — В твоём возрасте я и не такое вытворял, — потрепав Чонина по волосам, Хван улыбнулся. — Главное, что они помирились. Поможешь с тостами?       Чонин, не отвечая, с радостью подошёл к тостеру. Аромат молока, смешанный с тонкими нотами чая, наполнил кухню теплом и уютом. Мальчик улыбнулся, представляя, как родители, проснувшись, почувствуют этот чудесный запах.       На столе вскоре появились не только тосты, но и свежие фрукты, которые Хван нарезал, не переставая наблюдать за мальчиком. Он старался, чтобы стол выглядел празднично и по-домашнему уютно. Хван тем временем налил чай в чашки, теперь из них поднимался легкий пар, который создавал атмосферу уюта и домашнего тепла. Они оба смотрели на подготовленный завтрак, их лица светились радостью от маленького, но значимого уже достижения.       — Думаю, этим утром у нас получится сделать их счастливыми, — произнес Чонин с надеждой.       В это время из спальни донеслись тихие голоса. Сердце мальчика забилось быстрее — сейчас, когда они проснутся и увидят завтрак, лица родителей осветятся, и это утро станет началом новой главы в их семейной жизни. Первым в кухне появился Чимин, слегка заспанный и с улыбкой на лице, за ним показался и Юнги, держа его за руку. Стоило омеге увидеть сына и накрытый стол, как он тут же высвободил руку и залился румянцем.       — Доброе утро! —Чимин, немного смутившись, подошел ближе, поцеловал сына в волосы. Сел за стол, стараясь спрятаться от взгляда своего сына.       Юнги ничего не сказал, на движения Чимина и только махнул головой в приветствии, садясь за стол. Чонин внимательно наблюдал за родителями, его сердце переполняла радость. Он понимал, как важно это утро — это возможность создать что-то светлое и новое после всех трудностей. Ему хотелось, чтобы этот момент запомнился на долгие годы, чтобы они могли сказать, что именно в это утро что-то изменилось в их отношениях.       — Ты, кажется, волнуешься, хочешь что-то спросить? — тихо произнес Юнги, заметив, как Чонин внимательно за ними следит.        — Вы теперь вместе? Точнее ты же останешься?       — Твой папа согласился начать все сначала, думаю я останусь …       — Вот и прекрасно, я проголодался, — перебил его сын, приступая к хлопьям.       — Всё будет хорошо, — уверенно произнес Чимин, накладывая в тарелку тост. Мы начнем все сначала и главное вместе. Ты согласен, Чонин?       Мальчик кивнул, и на его лице появилась немного хитрая улыбка. Завтрак стал не просто приемом пищи, а символом их новой жизни, новой надежды, где семья снова могла бы быть вместе и счастлива. Они сидели за столом, и даже простое «доброе утро» звучало как начало новой истории.