rescuer syndrome

             Бомгю проснулся, а голова трещала по швам. Веки были такими тяжёлыми, что он едва смог их поднять. Он лежал в той же комнате, что и уснул. Рядом никого не было. Он попытался позвать Тэхёна, но голос не хотел прорезаться, поэтому крик скорее напоминал хриплый шёпот. На этот звук никто не пришёл. Бомгю постарался подняться и оглядеться. Рядом с кроватью стояла тумба из тёмного дерева, на ней лежала записка.       «Я ушёл на учебу, прикрою тебя и разберусь с твоим выселением. Вернусь к обеду, выпей лекарства».       Рядом с запиской лежали таблетки и стоял стакан воды. Бомгю расправился с лекарствами и снова лёг на кровать. Одно не укладывалось в его голове… С каким выселением Кан Тэхён собирался разобраться?       Сильная слабость не давала покоя. Бомгю попытался уснуть дальше, но никак не получалось провалиться в сон. Он отрывками вспоминал вчерашний день, и каждый момент сопровождался лицом Кан Тэхёна. Думая об одногруппнике, он ощущал тяжесть в груди. Непосильное чувство вины и долга перед ним. Он больше не спрашивал себя, почему Тэхён так добр и заботлив к нему — вряд ли ему нужны особенные причины, просто он был таким человеком. Как вернуть ему это добро и заботу, как отплатить этот долг — вот что по-настоящему мучило Бомгю.       Мучительные мысли только сильнее заставляли разум мутнеть, и Бомгю решил собраться с силами и отправиться в душ. Он наконец встал с кровати и осмотрел комнату. Просторная и пустая. Минимум мебели и абсолютная чистота. Чем-то она напоминала Кан Тэхёна — идеального во всём.       Бомгю добрался до ванны. В помещении были чёрная плитка, большая душевая кабина, а зеркало почти во всю стену немного смутило его. Он взглянул на своё отражение и испугался. Вид был слишком болезненным, словно за ночь он похудел на несколько килограммов. Синяки под глазами завершали образ сумасшедшего. Закончив доскональный осмотр своего внешнего вида, Бомгю заметил на небольшом стеллаже полотенце и чистую одежду.       «Чёртов Кан Тэхён, может, ты и мини-бар мне подготовил?» — выругался про себя Бомгю.

***

      Тэхён долго думал, как рассказать о произошедшем Ёнджуну и избежать казни. Но ни один сценарий, заканчивающийся хэппи-эндом, так и не пришёл ему в голову. Ёнджун ждал его в столовой на большой перемене. Чхве Субин всё ещё был болен и оставался в доме родителей, а это значит, что на хорошее настроение Ёнджуна можно было не рассчитывать.       — Почему ты так долго? Я со скуки умираю, — промычал он, набросившись на Тэхёна, чтобы обнять.       — Прости, мне нужно было подготовиться.       — Вас слишком мучают на юридическом!       — Мне нужно было подготовиться не к занятию…       Ёнджун, нахмурившись, с минуту осматривал его, а затем заключил:       — Что ты натворил, Кан Тэхён? У тебя опять это виноватое лицо!       — Я не сделал ничего плохого! — сразу начиная защищаться, выпалил Тэхён.              — Тогда говори уверенно и не веди себя как преступник!       — Ладно! Только обещай, что ты спокойно меня выслушаешь.       — Боже, говори уже!       Тэхён подробно рассказал всё произошедшее за вчерашний день. Ёнджун молчал, хотя его лицо выражало тысячу эмоций в секунду.       — Ну и чего ты молчишь? Уже считаешь меня предателем?       — Нет. Ты поступил правильно.              — Чего? — абсолютно шокировано переспросил Тэхён.       — Ты поступил правильно! То, что он мне не нравится, не означает, что он должен страдать. Так что хорошо, что ты ему помог.       — Вау, ты такой крутой! — Тэхён, немного выдохнув, заулыбался, но через секунду снова почувствовал напряжение. Была ещё одна вещь, которую он хотел бы рассказать Ёнджуну. Но не сегодня.       — Я не такой мелочный, как ты думаешь!       — Я никогда и не думал так! Вы святой, Чхве Ёнджун!       — Боже, хватит трепаться! Давай поедим, я жутко голодный!

***

      После обеда мокрый снег перешёл в дождь. Тэхён наконец зашёл в дом, до ужаса промёрзший и с огромными пакетами.       — Это ты? — послышалось из комнаты тихим голосом.       — Да, давно ждёшь? — Тэхён сбросил с себя обувь и сразу направился к Бомгю.       — Проснулся в десять и не смог уснуть, а что с твоей одеждой? Там дождь?       — Да, извини, сейчас вернусь.       Тэхён нервничал и совсем забыл, что всё ещё стоит в мокром плаще. Он быстро вернулся в прихожую, сбросил верхнюю одежду и снова зашёл в комнату.       — Как ты себя чувствуешь?       — Лучше, но голова и горло всё ещё болят.       — Сделаю тебе чай.       — И себе! Сделай себе тоже, ты же замёрз.       — Ты что, заботишься обо мне? — в недоумении спросил Тэхён.       — Конечно! Кто будет возиться со мной, если ты тоже заболеешь? — отшутился Бомгю, кашляя, но, похоже, от волнения.       Тэхён лишь усмехнулся и направился на кухню. Подогрел вчерашний бульон, достал клубничные пирожные, купленные в магазине, и постучался к Бомгю.       — Поедим на кухне? Я проветрю комнату.       — Да. — Бомгю постарался встать, но тело было таким ослабшим, что каждое движение требовало больших усилий.       Тэхён не мог просто смотреть на это, догадываясь, что Бомгю не ел, и это только усугубляло его состояние. Он приподнял его и помог дойти до кухни.       Бомгю честно старался выглядеть спокойно и непринуждённо, но получалось плохо. Тэхён видел, как он набросился на еду, проглатывая её и почти не жуя. Они ели молча, и с каждой минутой этой тишины Тэхён волновался всё сильнее, ведь ему нужно было рассказать кое-что Бомгю, и он понятия не имел, как тот отреагирует.       — Вкусно? — спросил Тэхён, когда настала очередь десерта.       — Очень… — Бомгю мотал головой от наслаждения, пока Тэхён, улыбаясь, смотрел на него. Эта улыбка вновь что-то задела внутри Бомгю, и он искренне добавил: — Спасибо, Тэ, спасибо за всё.       Если Тэхён искал подходящего момента, то, наверное, это был он.       — Бомгю, я забрал все твои документы и вещи из общежития и сказал, что ты выселяешься. Все твои вещи в прихожей.       — Что? — Он подавился чаем.       — Я знаю, что ты пытался накопить на съём, но залоги стоят огромных денег, поэтому ты можешь пожить у меня, пока не разберёшься со всем.       Бомгю положил пирожное на тарелку и зло взглянул на Тэхёна.       — Кан Тэхён! Ты, видимо, не понимаешь, что предлагаешь! Почему ты не спросил меня? Опять впихиваешь свою помощь, от которой только тошно становится! Думаешь, так легко принять подобное от идеального человека, прямо ангела во плоти, и при этом не чувствовать себя жалким и ничтожным? Всё утро я только и думал, как смогу отплатить тебе за заботу, чтобы не оставаться в долгу, а теперь ты делаешь то, за что я вообще не в состоянии отплатить? Можешь тогда сразу брать меня в рабство! Что за идиот… — разочарованно говорил Бомгю, то и дело прерываясь на кашель.       — Успокойся! Я просто предлагаю тебе побыть здесь, пока не найдёшь другое место. Какая разница, в общаге жить или здесь? — нервничая и повышая голос, спросил Тэхён.       — Огромная разница! За сколько ты снимаешь эту квартиру?       — Бомгю, я… — Тэхён потерялся. Нужно было сказать Бомгю, что это его квартира, но почему-то язык не поворачивался. Не хотелось, чтобы он подумал о нём, как о человеке с золотой ложкой во рту.       — Назови сумму!       — Триста тысяч вон… — выпалил Тэхён и только после осознал, что сказал. Страх говорить о своей семье был настолько сильным, что соврать оказалось куда проще.       — Чего? Ты что, выиграл счастливый билет? Почему так дёшево?       — Я давно её снимаю… Арендодатель сделал мне скидку, как студенту. — Кан Тэхён знал, что не умеет врать, и придумывал тысячу странных деталей на ходу, что обычно и вскрывает правду. Поэтому он надеялся, что Бомгю больше не будет задавать вопросов.       — Видишь! Тебе даже скидку сделали, а ты теперь хочешь сюда кого-то ещё заселить. Хочешь проблем себе нажить?       — Арендодатель не против… Я поговорил с ним, прежде чем забрать твои вещи.       Бомгю ещё несколько минут смотрел в стену.       — Ладно, я поживу с тобой пару месяцев и отплачу за каждый половину стоимости от аренды! И это не обсуждается!       Кан Тэхён, понимая, как сильно он влип, просто кивнул.       — А где ты спишь? — неожиданно спросил Бомгю.       — Ты спишь на моей кровати. А я посплю здесь на диване, он раскладывается. Или на полу, у меня хороший матрас.       — Нет, так не пойдёт. Возвращайся в свою кровать, я буду спать на диване. Это твоя квартира, а я гость. Перестань, наконец, ставить меня в неудобное положение!       — Ладно…       Тэхён тяжело вздохнул и принялся убирать грязную посуду со стола, как вдруг Бомгю схватил его за руку.       — Оставь. Я помою её позже, лучше проведи мне экскурсию и расскажи, что где лежит. — Глаза Бомгю избегали зрительного контакта, он говорил тихо и почему-то стеснялся.       «Ага, вот какой он милый, когда ему что-то нужно», — подумал Тэхён.       — Хорошо, пойдём.       Тэхён отнёсся к экскурсии очень серьёзно, словно готовился к этому моменту годами. Он детально рассказывал Бомгю, что и где находится, что можно трогать, а что нельзя. Показывал, как пользоваться различным оборудованием и ухаживать за цветами. Он ожидал, что Бомгю посчитает его занудой или не согласится с какими-то правилами. Но он внимательно слушал, кивал и, судя по выражению лица, искренне старался всё запомнить.       — Окей, вроде всё понял.       — Если что, я всегда рядом, чтобы помочь. — Тэхён имел в виду бытовые вопросы, но в контексте их взаимоотношений с Бомгю эта фраза звучала слишком буквально.       — Это меня и пугает. — Он рассмеялся и направился на кухню.       Он сразу принялся за уборку. После еды и утреннего душа ему стало гораздо лучше, поэтому небольшой труд ему не навредит. Он надеялся остаться наедине с собой и посудой, но Кан Тэхён сидел за кухонным столом и наблюдал за ним.       — Ты сегодня не работаешь? — поинтересовался Бомгю.       — Не-а, у меня выходной. Кстати, а ты? Когда тебе на работу?       — Завтра. Я и в университет завтра уже собираюсь пойти.       — Уверен? Может, откроешь больничный и вылечишься как следует?       — Я в порядке, не переживай.       — Ладно, я буду в комнате, если что, — сказал Тэхён. Он знал, что причин оставаться рядом у него больше не было, и, чтобы не показаться навязчивым, решил оставить Бомгю в покое.       — Угу. — Бомгю кивнул.       Тэхён засел за учебники до позднего вечера. Из комнаты не доносилось ничего, кроме бесконечного шелеста переворачиваемых страниц.       Бомгю валялся на диване на кухне, умирая со скуки. Ему хотелось заняться многим: поиграть на гитаре, посмотреть «Ютуб», даже подастовать Субина в «ЛОЛ». Но он чувствовал, что его концентрации ни на что не хватит, да и не хотелось шуметь и мешать Тэхёну.       — Спишь? — вдруг появился Тэхён, выглядывая из коридора.       — Нет, ты уже закончил?       — Да, может, поедим? — спросил он.       — Может, поедим? — в ту же секунду спросил Бомгю.       — Рамён? — улыбаясь, уточнил Тэхён.              Бомгю утвердительно закивал. Наблюдать за Тэхёном дома было удивительно интересно. Он излучал совсем другую энергию, не ту, что в университете, где только раздражал и нервировал. Здесь он даже выглядел иначе: его вечно серьёзное, сосредоточенное лицо сменилось на расслабленное, улыбающееся. Он рылся в шкафах, доставая рамён, кастрюлю и тарелки, напевая что-то себе под нос.       Через десять минут еда была готова. Они пожелали друг другу приятного аппетита и жадно принялись уплетать лапшу. Тэхён на этот раз сел на диван рядом с Бомгю, и это не показалось им странным. Это было слишком естественным — сидеть рядом и есть, словно они уже несколько лет живут вместе. В глубине души Тэхёну было тепло и радостно. Наконец-то он не ел холодный рамён в полном одиночестве. Наконец-то рядом был кто-то, кто громко чавкал и тяжело дышал, потому что у него был заложен нос.       — Не смейся, мне тяжело дышать, — с набитым ртом сказал Бомгю, увидев краем глаза, как Тэхён хихикает над ним.       Тот ничего не ответил, лишь кивнул и продолжил есть, сдерживая смех.       Тарелки быстро опустели, и парни развалились на диване. Они молчали и наслаждались тишиной вечера.       — Можно я спрошу? — заговорил Тэхён.       — Давай, — заинтересованно ответил Бомгю.       — Расскажи мне про свои отношения с музыкой, мне очень понравилось то, что ты играл в прошлый раз.       Бомгю немного улыбнулся.       — Мой папа научил меня играть на гитаре, когда я был совсем маленьким. Я рад, что тебе понравилось. У нас не было финансовых возможностей, пока я рос, чтобы я мог развиваться в музыке. Никаких прослушиваний или репетиторов, поэтому я просто самоучка. Но я стараюсь накопить на запись своей музыки, так что, возможно, когда-нибудь ты всё-таки сможешь купить пластинку с ней.       — Слушая песни, которые ты сам написал, твой папа, наверное, очень гордится тем, что научил тебя играть. — Тэхён задумался: а чему его научил отец? И ничего не приходило в голову.       — Он никогда не слышал их. Его не стало, когда мне было десять. — Бомгю продолжал держать улыбку, пока глаза его наполнялись безумной грустью.       — Прости, я идиот… — тихо ответил Тэхён, чувствуя ужасный стыд за свои слова. Хотелось немедленно исправить гнетущие молчание и он добавил: — Всё же покупать твою пластинку я не буду. Сам подаришь, думаю, я заслужил!       — Хорошо, — согласился Бомгю и слегка толкнул Тэхёна в плечо, как бы говоря: «Всё в порядке».       — Спасибо, что поделился. Я помою посуду и пойду спать. Выпей лекарства перед сном.       — Ага, я разложу свои вещи в шкаф, пока ты тут.

***

      Тэхён долго не мог уснуть. Он всё думал о том, чем поделился Бомгю. Ему было стыдно, что он не смог быть таким же честным и соврал про квартиру.       «Нужно будет дождаться подходящего момента и рассказать, и не брать с него денег, лучше пусть он отложит их на свою музыку», — думал Тэхён.       Его мучила тревога за то, как Бомгю отреагирует, что он подумает о нём и останется ли после этого. Он размышлял, как лучше поступить.       И вдруг в его голову пришла утешающая мысль: «А что, если не рассказывать пока Бомгю? Он и так хочет накопить на запись музыки, я просто буду откладывать его деньги за квартиру, а затем верну ему, когда он захочет съехать или накопится нужная сумма, тогда и расскажу ему правду. Да! Это гениально. Пока оставлю всё как есть».       Когда он наконец разобрался со своей тревогой и попытался уснуть, он стал замечать, что из кухни постоянно доносятся звуки скрипящего дивана. Даже когда Тэхён почти заснул, эти звуки снова вернули его в сознание. Так продолжаться больше не могло.       — Что ты делаешь? — Тэхён появился из неоткуда, чем напугал Бомгю.       — Боже! Испугал! Я? Сплю…       — Ничерта ты не спишь, ты елозишь по дивану! Тебе неудобно?       — Нет, нет! Всё в порядке, иди спать, я буду тише.       Бомгю отвернулся к стене, и диван вновь издал громкий звук. Тэхён тяжело выдохнул. Казалось, ничто так не бесило его в жизни, как этот противный скрип. Не давая Бомгю опомниться, Тэхён поднял его с одеялом на руки и потащил на кровать.       — Отпусти меня! Всё нормально, просто моей спине нужно привыкнуть! — кричал Бомгю, дёргая ногами.       — Не нужно, спи здесь. — Тэхён опустил Бомгю на кровать и направился на кухню.       — Стой!       — М?       — Тогда ты тоже спи на кровати… Она у тебя огромная, просто не пересекай мою сторону. — Бомгю лёг ближе к стене и накрылся с головой одеялом.       Тэхён улыбнулся. Когда Бомгю что-то просил, он сразу становился не похожим на себя. Он становился застенчивым, милым, его глаза бегали из стороны в сторону, а голос звучал совсем неуверенно.       Тэхён лёг рядом и приподнял одеяло напротив, чтобы взглянуть Бомгю в глаза. Он наклонился над ним и оказался слишком близко, отчего Бомгю начинал паниковать.       — Эй, что ты делаешь…       Почти сталкиваясь носами, Тэхён остановился и сказал:       — Это моя половина, я люблю спать у стенки. — Он потянул Бомгю вместе с одеялом и, перевалив через себя, оставил на другой половине.        Бомгю чувствовал, как его тело горит. Но не от жара и температуры, а от стеснения. То, с какой лёгкостью Кан Тэхён мог поднять его, уже до ужаса смущало. Бомгю ещё долго проматывал в голове выражение лица своего соседа, которое было так близко, что сердце почему-то выходило из строя.       «Это уже перебор, я просто болею. Вот на меня так и влияет давление, температура, этот силач в облегающей футболке… Нет-нет-нет, давай-ка, приходи в себя, Чхве Бомгю!» — думал он в своих жалких попытках уснуть.