мы не можем быть друзьями!

Альфа и омега не могут быть друзьями. Так говорили им все: будь то в семье, в университете или на работе, даже едва знакомые люди могли одаривать их непонимающими взглядами, пока Хёнджин лишь фыркал на эти предрассудки — они с Чонином лучшие друзья, знакомые аж с детского сада! Вместе в песочнице, в одном классе до выпуска, в спортивной секции, в университете и теперь даже живут в одной квартире. Когда Хёнджину исполнилось шестнадцать, он наконец-то узнал свой вторичный пол — Хван, на радость всем альфам-старшеклассникам, оказался омегой. Чонин, будучи на неполный год младше, только спустя несколько месяцев представился как альфа. Его первой реакцией стала попытка отстраниться от Хёнджина — люди вокруг промыли ему голову тем, что теперь им с Хваном ни в коем случае нельзя дружить. Хёнджину всегда казалось странным, что люди рассматривали их близость с Чонином только как романтическую. Разве плохо, что различия не убили их многолетнюю дружбу? Почему альфа и омега не могут быть лучшими друзьями без чувств друг к другу? Люди всегда мыслят ненужными стереотипами. Хёнджин сразу же поймал Чонина, чтобы уверить его в обратном: они всегда будут лучшими друзьями, никто и ничто не сможет разрушить это! 1. Первый раз, когда Хван задумывается о том, что они не просто лучшие друзья, происходит в их общей компании друзей на день рождения Чонина. Хёнджин всегда липнул к Яну, будь они дома, на публике или в компании близких — с самого детства. Его никогда не смущали косые взгляды других людей, скорее всего, думающих, что у омеги началась течка, вот он и вешается на всех подряд. Ничего подобного! Виснуть на Чонине — естественное состояние Хёнджина, его безопасное место, подзарядка и источник энергии на весь оставшийся день. Чонин почти всегда пытался оттолкнуть Хёнджина от себя, но, стоит заметить, с каждым годом делал это все более лениво, будто ему самому начинало нравиться тактильничать с Хваном. В этот праздничный вечер все их друзья собрались в их с Чонином гостиной, чтобы его поздравить — Хёнджин прижался к боку Яна на диване, предусмотрительно закинув на того ноги, чтобы у него даже в мыслях не было сбежать. На удивление тот нисколько не противился. Остальные друзья расселись вокруг журнального столика, на котором была заказанная Чонином пицца, а рядом расположили подарки, предназначенные для Яна. Все уже дружно покушали и немного выпили за здоровье их младшего, и вечер окунулся в домашнюю спокойную атмосферу — Сынмин и Минхо тихо спорили о чём-то незначительном, Феликс улегся на колени Чана, пока тот обсуждал что-то с Чанбином и Джисоном, которым удалось занять другую часть дивана. Дом всегда казался наиболее живым, когда вся их компания собиралась вместе. Немного расчувствовавшись из-за того, насколько душевно и естественно выглядела вся картина, и, возможно, из-за пары рюмок соджу, Хёнджин опустил голову на плечо Чонина. — Йен-а, ты счастлив? — сорвалось с губ Хёнджина первое, что пришло ему в голову. — Что за вопросы? Конечно, я счастлив, — Чонин погладил Хвана по его ноге, все так же лежащей у него на коленях. — Как я могу быть несчастлив, когда у меня есть ты и ребята? Хёнджин впервые почувствовал, что Чонин вкусно пахнет. Он редко обращал внимание на их вторичный пол в компании, им всем гораздо важнее была связь, не обусловленная их природой. Другие назвали бы их стаей, но Хёнджину не хотелось думать о них как о чем-то, придерживающемся иерархии. Даже несмотря на то, что те же Чан и Чанбин были альфами, он никогда не чувствовал себя с ними по-другому из-за этого. Как показывает практика, омегам проще всего становиться друзьями с омегами, но, вопреки всем, правилам Хёнджин особенно соперничал с Джисоном в самом начале их общения. Он редко обращал внимание на их запахи в группе, но сейчас Хвану казалось, будто вся комната пропиталась запахом Чонина. Он уткнулся ему в шею, чтобы ещё лучше чувствовать приятный аромат, на время забыв про всех остальных в комнате. Древесный феромон Чонина постепенно начал усыплять Хёнджина, который приятно устроился на чужом плече, словно на подушке. Интересно, как бы ощущались их ароматы вместе, после того как смешались бы из-за меток? Хёнджина моментально покинул сон от этой мысли. Он? Помеченный Чонином? Откуда вообще взялась такая странная мысль в голове? Видимо, Чонин заметил, как Хёнджин ощутимо напрягся, поэтому остановился в поглаживании его ног и тихо спросил, всё ли хорошо. Хван часто закивал и свалил смущающие мысли на алкоголь и приятную атмосферу, после чего снова уткнулся в шею Чонина, поддавшись соблазну. 2. Учиться со своим лучшим другом в одном университете имеет большое количество плюсов — в первую очередь, он может подвозить на пары на своей машине. После того, как Чонин получил водительские права (Хёнджин долго успокаивал его из-за того, что первую попытку он завалил) и заработал на собственную машину, Хван гордо занимал место «пассажирской принцессы» рядом с водителем. Хёнджин мог только бесконечно радоваться тому, что в час пик он не толкается в метро, а едет со своим личным водителем со своей включенной музыкой на всю машину. Когда они доезжали до университета, оба обязательно заходили за айс-американо в ближайшую кофейню, а после Хёнджин снова прилипал к Чонину, прежде чем их не разлучали разные кабинеты и корпуса на первых парах. Сегодняшний день не был исключением в их ритуале: Чонин подвез его до университета, позволил включить любую музыку, какую захотелось Хвану, сходил с ним за кофе и дал помять своё лицо, прежде чем уйти на свои занятия. У Хёнджина оставалось несколько минут до начала пары, поэтому, прислонившись к стене у закрытого кабинета, он прикрыл глаза в ожидании. Одногруппники начали постепенно подходить к аудитории, окружая Хёнджина звуками разговоров, содержимое которых было ему не особо интересно до тех пор, пока он не услышал своё собственное имя. — Наверное, так приятно, когда за тобой ухаживает твой альфа, как за нашим Хёнджинни… Я бы тоже хотела, чтобы меня довезли до пар на машине! — беззлобно сказала одна из одногруппниц Хвана, чем вызвала у остальных кивки. — Правда… Всегда замечаю, как его парень заботится о нём. Они такие милые! Йен-и? Его альфа? Как только Хёнджин хотел возразить, что Чонин не его парень, профессор открыл кабинет и пригласил всех зайти. Все сразу же переключились на начинающуюся лекцию и принялись занимать свободные места в аудитории, поэтому Хван решил не поднимать эту тему снова. Но неужели его одногруппники надумали себе лишнего только потому, что его лучший друг всегда подвозит его до университета? Они с Чонином так похожи на пару? Хёнджину казалась странной логика окружающих, но он отбросил эти мысли подальше. Может быть, он вернется к ним после пары. 3. Они редко ходили в клубы с друзьями, но Хёнджину очень нужно было закрыть гештальт взрослой жизни студента, полной импульсивности и танцев до утра. В его день рождения вся компания дружно завалилась в ближайший хороший ночной клуб с намерением оттанцевать свои ноги на всю оставшуюся жизнь. После двух часов непрерывных танцев они заняли целый стол недалеко от бара, на время решив отдохнуть от басов. Пара коктейлей, которые купил Хёнджину Чонин, только скрашивали его вечер. Ноги Хвана магическим образом сами тянулись на колени Чонина, поэтому он сам не заметил, как они уже были там. Но Ян никогда не был против этого, практически не обращая внимания на две лишние конечности на нём при поддержании диалога с другими ребятами. Хёнджин снова почувствовал себя очень счастливым, наблюдая за их разговорами и особо не вникая в их суть. Некоторое время спустя он захотел отойти в туалет и, сообщив Чонину об этом, встал со своего места. Рука Яна задержалась на его запястье: — Всё в порядке? Или тебе плохо? — забеспокоился тот, сканируя Хёнджина на наличие любого нездорового признака. — Всё хорошо, я вернусь через пару минут, — заверил его Хван. Рука Чонина ещё немного задержалась на нём и спустя секунду отпустила, когда он удостоверился, что всё в порядке. Хёнджин, уже скучая по его прикосновениям, кинул Яну последнюю улыбку, вышел из-за стола и пошёл в сторону туалета. Отдаленные туалетные комнаты ощущались как небольшой глоток свободы: свежий ветер из-за сквозняка наполнял коридор холодным воздухом, а света подальше от танцпола становилось всё больше и больше. Закончив со всем и вымыв руки, Хёнджин почувствовал на себе чужой взгляд. Небольшое опьянение помешало Хёнджину сразу же сконцентрировать внимание на высоком мужчине, стоящем около входа. На вид он не выглядел как кто-то, кто хочет причинить вред, но нутро Хвана почувствовало что-то неладное. Ему сложно было понять по запаху, кто перед ним — тот был слишком далеко, но глаза, вспыхнувшие, когда их взгляды пересеклись, выдали всë без слов. — Что такой красивый омега, как ты, делает один в таком месте? — спросил альфа, когда Хёнджин высушил руки и развернулся ко входу. — С чего ты взял, что я один? — Будь я на месте твоего парня, я бы тебя никуда не отпускал одного, — дерзкая ухмылка, которая не понравилась Хёнджину, расцвела на лице мужчины. Хвану стало мерзко. Ему никогда не нравились альфы, которые считают, что начать дерзко подкатывать — лучший способ добиться расположения от любого человека. — Я сам разберусь, куда мне стоит идти одному, — Хёнджин попытался пройти мимо мужчины в дверном проёме и как можно быстрее избавиться от его неприятного взгляда на себе. Когда Хван уже почти прошёл мужчину, рука того крепко схватила Хёнджина за запястье. Резкий запах мужчины, подобно его действиям, пытался доминировать над Хваном. И хотя секунду назад он был полон уверенности и готов дерзить, сейчас на него напал страх, лишивший способности двигаться. Слова, которые до этого так и норовили сорваться с языка, покинули Хёнджина, а сердце часто забилось в абсолютном незнании того, что предпримет незнакомый альфа. — Куколка, зачем так грубить? — мужчина сильнее потянул Хёнджина за руку. — Мы же ещё не узнали друг друга поближе. — Он ясно дал понять, что ты ему не интересен. Может, сгинешь уже? — знакомый голос громом прозвучал в коридоре клуба. Хёнджин судорожно повернул голову на Чонина, стоявшего в начале коридора, казалось, с бешеными глазами. Ещё чуть-чуть — и он начал бы рычать на незнакомца. Чонин никогда не рычал в присутствии Хёнджина. — Тебе-то какое дело? — Ты тронул его, и это стало моим делом, — Чонин молниеносно приблизился к ним, чётко давая понять, что у незнакомца нет выбора, кроме как оставить Хвана в покое. Незнакомый альфа, видимо, соотнеся все риски и поняв, что здоровая челюсть ему дороже, отпустил запястье Хёнджина. Фыркнув на них обоих, он поспешил удалиться. Чонин тут же взял руку Хёнджина в свои и осмотрел его запястье. — Не больно? — Всё нормально, Чонин-и, — посмеялся Хёнджин в попытке снять стресс. Он всегда хотел смеяться в напряжённых ситуациях. В глазах Чонина напротив, наоборот, как будто бы собралась вся вселенская боль и переживания за Хвана. Он нежно погладил пальцами место, где до покраснения рука незнакомого мужчины сжимала запястье Хёнджина. По телу Хвана прошла дрожь из-за такой неожиданной нежности. И хотя ему уже не было страшно и он потихоньку отходил от пережитого стресса, Хёнджину очень не хотелось, чтобы Чонин вообще отпускал его. — Хорошо, — тот взял ладонь Хвана в свою, — давай вернёмся к остальным? Как только Хëнджин кивнул, Чонин повел их обратно за стол, где сидели их общие друзья. Он больше не отпускал его руку до конца вечера. 4. Чонин увлекался музыкой с самой начальной школы. В отличие от других детей, он с удовольствием закончил музыкальную школу, а после увлекся написанием собственных песен. После встречи с Чаном и Чанбином в старшей школе его лирика наконец-то вышла за пределы собственных заметок — с продюсерским талантом и рвением творить из них вышла неплохая поп-панк группа, играющая, в основном в гараже дома Чана. Иногда они выступали в небольших барах на клубных улицах Сеула, параллельно записывая новые альбомы. Хёнджин был на каждом их выступлении. Даже когда они только начинали и слушателей их музыки было очень мало, Хван всегда был рядом, поддерживал Чонина во всем, чем тот занимался. Спустя какое-то время их альбомы начали продаваться, а на выступления стало приходить всё больше и больше людей. В эту пятницу у Чонина снова было выступление в их любимом баре, с хозяином которого Чан дружил на протяжении многих лет — благодаря ему у них всегда была свободная площадка и аудитория для выступления по вечерам. Чонин как обычно пригласил Хёнджина на их выступление, словно тот хоть раз пропустил их регулярные концерты. Чонин мог бы даже не спрашивать — Хёнджин пошёл бы куда-угодно, если бы тот попросил. Он всегда занимал место немного подальше от сцены, чтобы иметь полный обзор на своих друзей. Когда группа выходила на сцену настраивать инструменты и подготавливаться к выступлению, Чонин всегда первым делом находил в зале Хёнджина и махал ему рукой, приветствуя своего лучшего друга раньше всех остальных. Собственническая сторона Хвана наслаждалась этим маленьким чувством исключительности. В первом ряду от сцены всегда садились фанатки-омеги группы, посещающие каждое выступление, которое анонсировали ребята в своих социальных сетях. Хёнджин всегда отмечал, как жадно они пялятся на Чонина и что всегда кокетливо пытаются привлечь его внимание. Или не только его, но ещё и внимание Чана и Чанбина. Впрочем, это не так важно! Хёнджина всë равно каждый раз это раздражало. В этот раз ничего не изменилось: как только группа поднялась на небольшую сцену, Чонин тут же нашёл глазами Хёнджина и помахал ему, позже они безупречно сыграли несколько своих самых популярных песен, откланялись и получили множество взволнованных взглядов от омег из первого ряда. Как и обычно ребята встретили их внимание ухмылками и ещё раз поблагодарили зал. Возможно, Хёнджин слишком хмуро пялился на омег в первом ряду, потому что Феликс, сидящий сегодня рядом с ним за столом, заметил это: — Ты сейчас спины людей в первом ряду прожжешь своим взглядом, — Феликс встряхнул Хёнджина за плечо. — Что они тебе сделали? — Ничего, — пробурчал в ответ Хван. В это же время группа сошла со сцены и их окружила небольшая толпа поклонников. Феликс на секунду задумался, проводя параллели между кружившими около Яна омегами и недовольным лицом своего друга. Через секунду его лицо засияло, а хитрая улыбка пришла на место непониманию: — Ты что, ревнуешь? — около уха Хёнджина спросил Феликс. — Я?! Ни в коем случае! — тут же немного наигранно возразил Хёнджин, размахивая вокруг себя руками, — С чего это мне ревновать?! Я искренне радуюсь за Чонина! — Ага, я заметил, — Феликс не стал дальше давить на него и с таким же хитрым выражением лица отвернулся обратно к их друзьям. Хёнджину не понравилась реакция Феликса. Почему он ведëт себя так, будто знает ситуацию лучше Хёнджина? Его просто раздражают назойливые фанаты, которые строят из себя не пойми что, лишь бы Чонин обратил на них внимание. Хван встал из-за стола, раздраженный из-за их диалога с Феликсом, и направился к той самой толпе. Как только он приблизился к группе, Хёнджин с придыханием начал свой небольшой спектакль: — Чонин-и, ты так хорошо справился сегодня! — руки демонстративно обвили шею Яна, закрепив на ней прочный замок. Чужие руки моментально притянули Хёнджина к себе за талию. — Ты так считаешь? — Чонин заглянул ему в лицо, будто ища любой намёк на ложь. — Конечно. Мой Чонин-и всегда выступает лучше всех, — приторно пролепетал Хёнджин, специально сделав акцент на слове «мой». Краем глаза он увидел разочарованные взгляды других омег, и внутри расцвело самодовольство. Чонин сильнее прижал его к себе и довольно засмеялся: — Спасибо, Хëнджин-и, — словно подыгрывая внезапной ревности Хвана, Ян чмокнул его в висок. От этого простого действия у Хëнджина закружилась голова. Спасибо крепким рукам Чонина, иначе он бы постыдно рухнул на пол от такого внезапного знака внимания. Теперь уже точно никто с первого ряда не посмеет пускать слюни на Чонина — по крайней мере сегодня вечером точно. Несколько омег после увиденного вздохнули и отошли в сторону, и Хёнджин ощутил собственную победу. Стоп. Почему он вообще так заботится об этом? Феликс на правах «настоящего» бойфренда подошёл к Чану, чтобы уже менее демонстративно похвалить их выступление. Он что-то прошептал Чану на ухо, после чего тот кинул заинтересованный взгляд на Хёнджина, всё ещё обнимающего шею Чонина. Оба ехидно улыбались, смотря на Хвана, но тот решил не обращать на них внимания. Что они вообще знают? Чонин продолжал общаться с другими людьми, что подходили похвалить их выступление, ни на секунду не убирая свои руки с тела Хёнджина. Когда пальцы Яна прошлись по коже на его открытом боку, сердце пропустило удар, а в комнате стало практически нечем дышать. Даже смешно, насколько легко Чонину стало влиять на здравомыслее Хвана. 5. Чонин перестал покидать голову Хёнджина после того самого злополучного выступления группы. Не то, чтобы до этого Хван мало думал о нём, совершенно нет! Но теперь каждая мысль Хёнджина начала крутиться вокруг Чонина, его рук, которые аккуратно держат, его глаз, нежно смотрящих на него, его улыбки, сияющей ярче солнца, его запаха… пожалуй, Хёнджину стоит остановиться. Когда Чонин привычно готовит им завтрак перед своей работой, Хёнджину сложно оторвать от него взгляд и перестать по-глупому смущаться. А ведь тот даже ничего не сделал! Просто стоял у плиты в домашней растянутой одежде и нарезал овощи для их полноценного завтрака точно также, как и каждое утро выходного дня до этого. Каждую субботу Чонин героически выходил на работу, за что заслуживал бесконечное уважение от Хёнджина. Слава богам, в выходной день его подработка начиналась позже обычного, поэтому каждую субботу в десять утра Хёнджин мог лицезреть, как его лучший друг заботливо готовит им завтрак. Осенний холод неприятно пробрался в квартиру и заставил Хёнджина поежиться на собственном стуле. Укутавшись сильнее в свой халат и поджав ноги к груди, он пожалел, что не надел тапки. Чонин же, напротив, одетый лишь в майку и старые спортивные штаны, поражал своей холодоустойчивостью. Спустя несколько минут, на протяжении которых Чонин возился за кухонным столом, а Хёнджин зачарованно разглядывал его широкую спину, на стол перед Хваном опустились бутерброды и нарезанные овощи — Хёнджин поморщился, но Чонин настоял на здоровом количестве клетчатки. Чертов спортсмен. Чонин всегда ел много и полезно, начиная свой день со стакана протеина, пока Хёнджин ковырялся в своем завтраке, всегда оставляя что-то на тарелке. Он быстро наедался и перекладывал часть своей порции в тарелку Яна, который, конечно же, всегда доедал за ним. Пока Хёнджин допивал свой кофе и рассказывал какую-то нелепую историю из университета, Чонин ходил по квартире, собираясь на работу. Работа официантом в хорошем ресторане имела свои плюсы — в первую очередь, Хёнджин мог любоваться Чонином в белой рубашке и черных брюках всегда, когда он выходил на работу и приходил с неё домой. Так и сейчас, Хван поглядывал на своего лучшего друга, который уже стоял в коридоре, проверяя, всё ли он взял с собой. — Не проводишь меня? — спросил Чонин, перебрасывая сумку через плечо. — Ну Чонин-и! — заныл Хёнджин, намеренно драматизируя. — Я не хочу вставать на холодный пол, я и так замерз! — Тебе пройти всего несколько шагов до коридора. — Несколько шагов холода и страданий, — Хёнджин отвернулся от Чонина, четко давая понять, что он не встанет со стула. Из коридора донёсся усталый вздох. Спустя несколько секунд молчания Хван услышал мягкие приближающиеся шаги, и, не успел он обернуться, как оказался поднятым в воздух крепкими руками Чонина. Хёнджин взвизгнул, тут же схватившись за чужую шею, и с вопросом взглянул ему в лицо. — Ты зачем меня поднял? — Чонин вместо ответа легко перетащил Хёнджина в свадебном стиле в коридор. — Ты не хотел идти прощаться, поэтому мне пришлось принести тебя сюда самостоятельно. Хёнджин, почувствовав, как легко Чонин держит его, внезапно засмущался и наверняка успел заметно покраснеть. Тот аккуратно поставил Хвана на коврик в коридоре, чтобы его босые ноги не касались холодной плитки. Руки, ни на секунду не отрывавшиеся от тела Хёнджина, перешли на его талию и прижали к себе в объятии. — До вечера, — тихо проговорил Чонин прямо в ухо Хвану. — Хорошего дня, — ответил Хёнджин, опомнившись и крепко обнявшись с Яном в ответ. На секунду он почувствовал себя мужем, провожающим своего супруга на работу, и от этого осознания стало не легче. Спустя минуту объятий Чонин нехотя оторвал их друг от друга и, подмигнув, быстро скрылся за дверью, видимо, начав уже опаздывать на свою смену. После того, как Хёнджин запер дверь, он прислонился к ней спиной, чувствуя, что румянец всë никак не может сойти с его лица. Только спустя несколько минут Хван оторвал руки от своих розовых скул и вышел из коридора, давно забыв про холод пола. +1. Казалось, будто смущение не могло покинуть Хёнджина даже спустя несколько часов брождения по квартире в попытках отвлечь себя на хоть что-то в свой собственный выходной. После того как он снова выпил кофе, порисовал и успел посмотреть несколько серий очередного аниме, мысли о Чонине не переставали покидать его голову ни на минуту. Хëнджин ощущал себя словно перед первой течкой — будучи ещё подростком, он чересчур сильно смущался от любого внимания альф, а запах каждого заставлял его немного терять контроль над собой. Так и сейчас, несмотря на то, что следующая течка должна была начаться только через месяц, а проблем с циклом у Хёнджина никогда не было, он ощущал себя гиперчувствительным и более возбужденным, чем обычно. Ему просто нужно немного разрядиться, ведь так? У него было много дел в последнее время, поэтому никак не получалось хорошо расслабиться. И, если быть честным, у него так давно не было секса — неудивительно, что у него заиграли гормоны. Без задней мысли Хёнджин направился в свою комнату и открыл давно забытый ящик рядом с кроватью. Он уже чувствовал, как становился мокрым из-за возбуждения, которое только усилилось, когда Хван посмотрел на розовый дилдо и лежащую рядом баночку смазки. Хёнджин всегда быстро намокал, даже если ещё не начал себя трогать, что во многом создавало ему некоторые проблемы. Он легко возбуждался, легко становился влажным и пачкал нижнее бельё ещё до того, как мог нормально его снять.Но во время процесса он был искренне рад, что, скорее всего, погружать в себя продолговатые предметы ему было легче, чем другим омегам. Однако сейчас садиться на член, спустя столько времени, даже после растяжки пальцами оказалось сложнее, чем он ожидал. Сантиметр за сантиметром опускаясь вниз, Хёнджин чувствовал, что его зудящее возбуждение сменяется удовлетворением. Будто он наконец-то на своем месте, чувствует себя наполненным и сытым. Когда Хёнджин полностью опустился на дилдо, тихий стон сорвался с его губ. Ему нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к размерам, прежде чем он начал легко покачиваться. Неосознанно мысли Хёнджина вернулись к Чонину, к тому, как тот без особых усилий поднял его в воздух и заботливо нëс. Как Хван ощутил себя пушинкой в его руках, пока глаза Яна светились радостью и притягивали так, что хотелось в них утонуть. Похотливый мозг Хёнджина будто намеренно пытался свести его с ума, вспоминая всё больше и больше случаев с Чонином. Когда он просыпается утром, его голос становится низким и хриплым, Хёнджину так нравится, как Чонин звучит. Медленно, томно и нежно. Наверное, он так говорит в постели. Конечно, обычно Хёнджин такое не представлял, но это наверняка было бы что-то вроде: «Ты такой нуждающийся, да? Так отчаянно хочешь, чтобы все знали, кому ты принадлежишь, Хëни? Только мне». Боги, он так нуждался в Чонине сейчас, как никогда раньше. Словно все чувства по отношению к лучшему другу, которые месяцами заглушал в себе Хван, решили вспыхнуть заново в один момент с новой силой. Он так хотел его прямо здесь и сейчас. Тело само медленно насаживалось и приподнималось на члене, и Хёнджин не мог прекратить думать о Чонине, пока в него погружался дилдо, а рука трогала его полувозбужденный член. Он не мог долго терпеть неторопливый темп, пока в голове кружился только Чонин, Чонин и Чонин. Интересно, его член больше, чем игрушка, которая погружалась в Хёнджина? Он бы пометил его, как своего омегу, если бы Хван очень попросил? Как пахнет Чонин, когда возбужден и не может себя сдерживать? Хëнджин уже перестал стесняться своих мыслей, полностью отдавшись этим фантазиям. Чем быстрее становился темп, тем сильнее с губ Хёнджина срывались стоны и скулёж. Он всегда был громким во время секса, но сейчас казалось, что он умрёт если не скажет имя Чонина, пока к нему приближался оргазм. Чонин-Чонин-Чонин. Боже, как же он нужен Хёнджину. Он не заметил, как перешёл на крик, когда почти достиг кульминации, чувствуя приближающийся оргазм, громко выстанывая имя Чонина и представляя, что вместо силиконовой игрушки сидит на его члене. По дилдо стекало большое количество естественной смазки и пачкало покрывало Хëнджина, но тому было абсолютно всё равно. Главное сейчас — довести себя до края. Когда Хёнджин почувствовал нарастающее тепло внизу живота, которое обычно настигало его за несколько секунд до оргазма, дверь в комнату резко отворилась, открывая вид на встревоженного Чонина с испуганными глазами. Тот стоял на пороге так, словно был готов напасть на любого, кто покажется ему опасным, а его дикий взгляд быстро пытался изучить комнату. Когда его глаза остановились на полуголом Хёнджине, всë ещё сидящем на силиконовом члене и уже готовом завизжать, он отмер и тут же захлопнул дверь, но Хван все равно не смог сдержать крик от испуга и безумного смущения. Блять. Чонин видел его полуголым, пока он садился на член и дрочил себе. Первая реакция — заплакать и вылететь в окно. Может быть, если он выживет после падения с третьего этажа, убежать в ближайший лес, где его точно никто не найдет и не припомнит его позор. Чонин спустя какое-то время забудет об этом происшествии и сможет спокойно жить дальше, а Хёнджин тихо умрёт где-нибудь под деревом. Желательно под сакурой, чтобы потом ходили романтичные легенды о неудачном любовнике, умершем под вишнёвым деревом. Хёнджин почти справился с первым пунктом! После того как он встал, оделся и быстро прибрался, слëзы стыда так и норовили пролиться, пока желание убиться об стенку всё больше и больше завладевало им. Прекрасно, Хёнджин, просто супер! Твой лучший друг (и парень, который, если честно признаться, нравится тебе) увидел тебя в самом позорном виде. Ещё хуже если он услышал стоны со своим именем, тогда Хёнджину точно потребуется съехать из их общей квартиры, потому что он больше не сможет смотреть Чонину в глаза. Спустя десять минут кризиса, который Хван переживал на своей кровати свернувшись клубочком, он решительно взял себя в руки — да, им стоит поговорить, и только после этого Хёнджин будет принимать какие-либо решения. Надо перестать быть трусом! Хёнджин тихо открыл дверь своей комнаты, словно боясь разбудить кого-нибудь ещё в квартире. Пройдя пару шагов в сторону гостиной и испуганно заглянув за угол, он увидел напряженного Чонина, который пялился в одну точку и крутил собственные кольца — привычка, когда он нервничает. Видимо, Хёнджин достаточно громко шаркнул ногой, чем привлек внимание чуткого Чонина, который, сразу же после того, как разглядел Хвана в темноте, принялся извиняться: — Хёнджин, прости меня, я не хотел так врываться, — он вскочил на ноги, будто его извинения будут звучать серьёзнее, если он встанет на один уровень с Хваном. — Мне правда очень и очень жаль. Ты… мне показалось, что ты звал меня, и голос был таким напуганным, будто что-то случилось. Я думал, может быть, ты упал, или что-то упало на тебя! Боже, прости меня, пожалуйста. Хёнджин даже сквозь убийственное смущение не мог не умиляться тому, как Чонин раскаивался перед ним, выглядя как провинившийся щенок. Он даже не держал на него обиду! Особенно когда Чонин действовал из лучших побуждений. — Всё хорошо, Чонин-и, — Хёнджин подошёл к Яну и посадил их обоих на диван, — Ты вернулся раньше, чем обычно… — Какой-то селебрити забронировал весь ресторан на вечер, поэтому почти всех сотрудников отпустили пораньше, — объяснился Чонин, прежде чем потереть переносицу и снова отвести взгляд. — Мне всё равно так стыдно перед тобой. — Стыдно должно быть мне! — перевел на себя стрелки Хёнджин, не подумав, прежде чем сказать. После нескольких секунд раздумий и одного вопросительного взгляда Чонина, Хван решил, что тот всё-таки заслуживает знать правду. Даже если это может изменить их отношения. — Я… я правда звал тебя по имени тогда, но… ничего страшного не случилось. Ты был нужен мне, поэтому я не мог сдерживать себя, — Хёнджин начал физически ощущать, как после каждого сказанного слова он становился всё краснее и краснее. Не в силах смотреть в глаза Чонину, он прикрыл лицо руками, надеясь тихо пережить весь этот неловкий момент. Из-под закрытых век он не видел, как в течение нескольких секунд, длившихся вечность, к Чонину приходило осознание того, что сказал Хёнджин, и его лицо изменилось с виноватого до удивленно-смущëнного. — У тебя скоро течка? — предусмотрительно спросил Чонин, словно сомневался в том, что двигало Хваном. — Нет, она через месяц, — Хёнджин отрицательно покачал головой. Молчание снова повисло между ними, оба еле справлялись со своим смущением. — Я всё ещё тебе нужен? — осторожно спросил Чонин. Его пальцы скромно нашли ладонь Хвана, это почти невесомое прикосновение вызвало мурашки по коже. Сердце Хёнджина пустило глухой удар, а в животе запорхали бабочки. — Ты всегда мне нужен, Чонин-и, — его рука сама, будто ища ещё больше чужого тепла, сжала ладонь Яна, переплетая их пальцы. Тот ждал его ответа, как дрессированный пëс ждёт свою команду. Он осторожно приблизился к Хëнджину, аккуратно положил руку ему на шею, подушечками пальцев проведя по запаховой железе, там, где могла бы быть метка альфы, и замер в ожидании согласия Хвана. Всегда даёт ему право отступить назад, если это не то, чего он хочет. Судорожно вздохнув из-за огромного волнения, Хёнджин сократил расстояние между ними и соединил их губы в поцелуе. Чонин всегда был таким аккуратным с ним. Поправлял ему волосы, когда Хван, сам того не замечая, становился лохматым, завязывал шнурки, стоило только Хёнджину немного поныть и потребовать особого внимания, или всегда подбирал за ним забытые вещи, только закатывал глаза, но так же по-доброму улыбался, сдавая себя с поличным. Никто не обращался с Хёнджином так до боли в груди нежно и ласково, словно он самый ценный в мире. Никто не трогал его так бережно, словно одно неправильное касание — и Хёнджин развалится на части. Даже несмотря на то, что Хван был хорошо сложен, он все равно становился мягким и хрупким под его касаниями. Чонин быстро принял инициативу на себя, целовал его мягко и неторопливо, направляя голову Хёнджина рукой на шее и углубляя поцелуй. Когда их языки соприкоснулись Хван не смог сдержать стон, который, видимо, что-то сделал с Чонином. Его руки перешли на талию Хёнджина и перетащили его тело на колени, крепко прижимая к себе, словно он боялся, что тот решит куда-то убежать. Хван заулыбался в поцелуй, не в силах сдержать радость от того, что он наконец-то целует Чонина. — Чего смеешься? — тот оторвался от его губ и перешёл на длинную шею Хвана, награждая ее поцелуями. Он вздрогнул, когда губы Чонина прошлись недалеко от запаховой железы. — Я просто очень счастлив. Мне нравится тебя целовать, — руки Хёнджина нашли своё место на чужих плечах. Чонин поднял голову, сам уже не сдерживая улыбки, и снова поцеловал Хёнджина. Оба глупо улыбались в поцелуй, пока Ян не решил встать с дивана, тем самым вызвав чужой удивленный визг. Хёнджин сильнее вцепился в чужие плечи, не чувствуя опоры под ногами. — Тебе так нравится поднимать меня в воздух? — немного возмущенно спросил Хван, глядя тому прямо в глаза. — Честно? Очень нравится, — Чонин широко улыбался от уха до уха, а глаза по-лисьему сверкали, — И мне кажется, что ты тоже получаешь от этого удовольствие. Вместо ответа Хëнджин снова поцеловал держащего его под бëдра Чонина, видимо, став уже зависимым от его губ. Если он не целовал Яна больше десяти секунд, он начинал сходить с ума. Тот аккуратно направился в свою комнату, умудряясь сквозь непрерывные поцелуи ориентироваться в пространстве их квартиры. Открыв дверь ногой, Чонин не спеша занес их внутрь. Дойдя до своей кровати, он аккуратно положил Хëнджина на матрас и поправил его растрепавшиеся волосы. — Самый красивый, — заворожено прошептал Чонин, в его глазах сверкало обожание. — Ты знаешь, что ты самый красивый? — Нет, — соврал Хёнджин. Несмотря на то, как часто люди говорили ему о том, какой он привлекательный, ему ужасно хотелось услышать это от Чонина ещё раз. — Ты самый красивый человек, которого я видел в своей жизни, Хëни, — тот обвёл его лицо взглядом ещё раз, будто подтверждая своё заявление. — Ты заслуживаешь слышать это каждый день. — Чонин-и. — Да? — Поцелуй меня. Чонин набросился на его губы более жадно, словно от этого зависела его жизнь. Руки стали самостоятельно исследовать его, трогая Хëнджина буквально везде, куда они дотянутся, будто в попытках запомнить его тело на ощупь. Ян, не стесняясь, схватил другого за бëдра, сжал и повел руки выше, намерено заходя пальцами за резинку спортивных штанов Хёнджина. Тот нетерпеливо потребовал у Чонина снять свой верх, схватив край его рабочей рубашки, которую он не успел переодеть, и несколько раз дернув её вверх. Ян послушался и, оторвавшись от Хёнджина, присел на колени, чтобы расстегнуть пуговицы. Хёнджин чуть ли не застонал только от этого вида перед ним: мужчина из его влажных фантазий, нависая над ним, медленно снимает с себя верх, его очерченные мышцы напрягаются, а ухмылка не сходит с лица. Хёнджин не верит тому, что этот образ ему не снится. Когда Чонин снова целует его, также не в силах долго жить без губ Хвана, тот понимает, что это всё-таки не сон. Руки исследуют крепкое тело Яна, а его запах, ставший тяжелее, всё сильнее сводит Хёнджина с ума. Чонин несколько раз поцеловал скулу другого и укусил его за челюсть, прежде чем снова оторваться, но теперь уже для того, чтобы с снять одежду Хёнджина. Просунув руки под чужую объемную футболку, он кинул вопросительный взгляд на Хвана, на что тот несколько раз нетерпеливо кивнул, давая согласие. Чонин снял с него вещи одну за другой, пока не дошел до кое-где намокших от естественной смазки боксеров. Даже сам Хёнджин чувствовал, как сильно воздух пропитался его ароматом, и был удивлён, что другой почти не изменился в лице. Нежно просунув пальцы под резинку, Чонин стянул с него и боксеры. Его глаза жадно разглядывали голое тело Хёнджина, из-за чего тому тут же захотелось прикрыться. Ноги сами собой незаметно свелись, а руки прикрыли грудь — всё-таки никто никогда не разглядывал его обнаженным так долго. Чонин схватил его запястья и развёл их в стороны, не давая прикрыться. — Чонин, хватит, — Хёнджин чувствовал, как начинает заливаться краской от его пристального взгляда. — Мне неловко. — У тебя такое красивое тело, тебе незачем его скрывать, — Чонин нежно прошелся поцелуями вдоль его груди и живота. — Мне так повезло, что я могу видеть тебя таким. Хёнджин залился краской ещё сильнее и пробормотал что-то невнятное, зарываясь рукой в волосы Чонина. Тот дошел до тазовых косточек Хвана, которые всегда явно выпирали, прошелся поцелуями, параллельно сжимая в руке его раскрасневшийся твëрдый член, чем вызвал внезапный стон. Хёнджин всегда быстро заводился, а прикосновения, которыми одаривал его Чонин, ещё больше сводили его с ума. — Ты думал обо мне, когда насаживался на игрушку? — спросил прямо Чонин, сжимая его член рукой и стимулируя головку большим пальцем, на что получил в ответ только ещё один стон от Хвана. — Ну же. Я очень хочу услышать ответ, Хëни. — Да, я думал о тебе, — сказал тот через прерывистый вздох. Чонин убрал руку с его члена, вместо этого засовывая сразу два пальца во влажный растянутый вход Хёнджина, получая в ответ скулёж и небольшую дрожь. — Ты хотел, чтобы я был внутри тебя вместо неё? — Чонин намеренно согнул оба пальца, легко нажимая на простату Хёнджина. Очередной громкий стон раздался в комнате. — Да, очень, Чонин-и, — захныкал тот, содрогаясь от стимуляции. По чужой ухмылке можно было легко сказать, что Яну доставляло огромное удовольствие дразнить его. Хёнджин уже был достаточно растянут, но Чонин всë равно добавил третий палец, параллельно слизывая часть вытекающей смазки. Омега вскрикнул и сильнее сжал черные волосы Чонина, слишком чувствительный и отзывчивый на любые прикосновения. Словно попробовал что-то очень вкусное, Ян облизнулся и резко оторвался от Хёнджина, чем вызвал у того недовольное мычание. Он заставил его подняться в сидячее положение, а сам, раздевшись, зубами порвал упаковку презерватива и быстро натянул его на себя. Ян лег на постель и посадил Хёнджина на себя. — Давай попробуй, — Чонин крепко сжал его бëдра и передал инициативу в хвановские руки. И хоть тот и не привык к такому, ладони сами потянулись, чтобы направить стоящий член Чонина внутрь. Боже, он был огромный. Даже такому растянутому и текущему Хёнджину было тяжело полностью сесть на него: сантиметр за сантиметром погружаясь всё больше внутрь, член Чонина, казалось, пытался разорвать его на две части. Медленно, со стоном он полностью опустился вниз и вцепился руками в грудь Чонина, привыкая к наполненности. Руки Яна мягко, успокаивающе гладили его бëдра, и краем уха Хёнджин слышал подбадривающий шëпот Чонина. «Ты молодец» и «я горжусь тобой» ласково утешали его. Он сделал первые пробные покачивания на члене в попытке привыкнуть к размерам. Чуть приподнявшись, Хёнджин снова опустился вниз, чувствуя, как из него вытекает ещё больше смазки вокруг члена. Рука Чонина мягко перешла на низ его живота, немного толкая Хёнджина назад, чтобы он отклонился, и погладила выступающий бугорок, который появился при таком наклоне. — Я вижу себя внутри тебя, Хëни. Ты чувствуешь это? — он немного приподнял бëдра, входя ещё глубже. Хёнджин не мог сдержать хныканье и подобрать слов, чтобы ему ответить. Не дожидаясь ответа, Чонин ещё раз вбился в его тело. — Мой член же лучше твоего дилдо, Хëнджин-и? Так хорошо тебя наполняет, ведь так? — Д-да, намного лучше, Инни, — Хёнджин сам не мог поверить, что уже звучит так разбито, несмотря на то, что только взял в себя член. Он уже почти привык к растяжке, но язык всё равно заплетался, а дрожь шла по всему телу. Он снова приподнялся и опустился вниз, чувствуя как головка члена под наклоном отлично задевает его простату. Несмотря на боль в мышцах, Хёнджин ускорил темп, подпрыгивая на Чонине. Спустя несколько минут ему начало казаться, что ещё немного, и у него потекут слëзы из-за стимуляции и переизбытка чувств. Он всегда хорошо ездил на члене, у него был небольшой талант поражать альф своей пластичностью, но сейчас, когда запах Чонина полностью заполнял комнату и сводил его с ума, ему было тяжело даже сидеть на нём. — Чонин-и, Йенни, пожалуйста, — жалобно взмолился Хёнджин, останавливаясь в своих движениях. Он не понимал, зачем именно зовёт Чонина, но ему нужен был альфа. — Тшшш, иди сюда, — тот помог Хëнджину лечь на него вперёд, руками обвивая его уставшее тело, пока Хван уткнулся носом в его шею, глубже вдыхая запах. Чонин задал неторопливый темп, медленно входя и выходя из него, а благодаря новому наклону ещё лучше задевал простату Хёнджина. Тот, словно тряпичная кукла, легко расслабился в руках Яна, отдаваясь удовольствию — всё, что он мог сейчас делать, это стонать ему на ухо и сжимать простынь под своими ладонями. Мягкие поцелуи прошлись по волосам Хёнджина и рядом с его ухом — Чонин старался коснуться всего, до чего мог дотянуться. Спустя несколько минут такого темпа Ян перевернул Хёнджина на матрас, аккуратно укладывая его на спину. Хван тут же недовольно замычал из-за пустоты внутри, привыкший к чужому члену в себе. Будто извиняясь, Ян томно поцеловал чужие распухшие губы и отстранился, поднимаясь над Хёнджином и оглядывая его с ног до головы. Приподняв его бëдра с кровати, Чонин предусмотрительно подложил под него первую попавшуюся подушку. Затем, убедившись в комфорте Хвана, Чонин большими ладонями подхватили другого под колени, снова входя в него до конца. Не давая Хёнджину даже простонать от вторжения, он ускорился, резко вбиваясь в него. Из-за естественной смазки, которая теперь стекала по бëдрам обоих, хлюпающие звуки наполнили комнату. Пока альфа быстро входил и выходил из него, Хван чувствовал, что грудь распирает от любви к Чонину. Идеальный для него, точно знает куда направить свой член, что сказать и как потрогать Хёнджина, чтобы довести его до края. Он протянул одну из рук к ладони Чонина, чтобы взять её. Как только пальцы Хвана коснулись чужих, тот сразу же сцепил их руки вместе, уложив запястья на простынь. Хёнджин почувствовал, будто с приближающимся оргазмом он начинает звереть: его природа омеги начала пробуждаться так, как никогда раньше. В голову лезли смущающие мысли, посещающие его только в самый пик течки — сейчас он бы до боли хотел, чтобы щенки Чонина были внутри него, а он сам был бы помечен им, пах как он, давая абсолютно всем знать, кому он принадлежит. Слабое рычание прорвалось сквозь непрекращающиеся стоны. — Чонин-и, пометь меня, — потребовал Хёнджин, сильнее цепляясь за руку Яна. Тот опешил от его просьбы, замедлив темп от удивления. — Джинни, ты же знаешь, что я не могу сделать этого, — он снова набрал темп, закидывая одну из его ног себе на плечо и вбиваясь с Хвана даже сильнее, чем раньше. — Почему? Я хочу этого, я хочу быть твоим омегой! Живо пометь меня! — возмутился Хёнджин, переходя на самое настоящее агрессивное рычание. Как Чонин не понимал, что ему сейчас необходимо быть помеченным! Связанным с ним узлом! Хёнджин не ожидал, что Чонин зарычит на него в ответ — за все года их дружбы, он никогда не повышал рядом с ним голос. Гортанный властный рык и изменившийся запах Чонина заставил мысленно поджать хвост и заскулить. — Я тоже хочу этого, но нельзя, — он сильнее схватил ногу Хёнджина, оскалившись. — Пока что. Омежью часть Хëнджина успокоило косвенное обещание. Он сразу же подчинился ему, снова отдавая весь контроль Чонину и чувствуя, как к нему всë ближе приближался оргазм. Скулёж и звуки шлепков кожи о кожу полностью заполнили их комнату. Ян, быстро успокоившись после смирения омеги, предусмотрительно перевел свободную руку на член Хёнджина, чем вызвал у него отчаянный стон. Пару движений — и Хван выгнулся, сильнее сжал чужую ладонь и с дрожью кончил в руку Чонина. Он осторожно провел Хёнджина через весь оргазм, замедляя темп, пока полностью не остановился глубоко внутри него, давая Хвану время, чтобы пережить свой пик и отдышаться. Несколько секунд спустя, после того, как грудь Хёнджина перестала безумно подниматься и опускаться от жадных глотков воздуха, а тело дрожать, он заскулил сильнее, требуя, чтобы Чонин продолжил свой темп. — Кончи в меня, — взмолился Хёнджин. — Сделай меня своим. Пожалуйста. Конечно, он знал, что Чонин не сделает этого, но мираж, за который ему хотелось ухватиться, был слишком соблазнительным: он, заполненный щенками Яна, с его узлом внутри, такой любимый и защищённый, сцепленный с ним вместе на ближайшие полчаса. Они с Чонином пара. Альфа и омега, предназначенные друг другу. Чонин послушно начал вбиваться в него, больше не заботясь о том, чтобы попадать по чужой простате, теперь гонясь лишь за собственным удовольствием. Ему не доставило большого труда кончить спустя минуту такого темпа — не когда Хёнджин лежит перед ним весь такой: трахнутый, глаза с трудом фокусируются, а стоны от гиперстимуляции не перестают слетать с его губ. Кожа к коже, удар за ударом, жар окутывает их, Хёнджин умоляет сделать его своим. Умоляет Чонина связать их навсегда. — Пожалуйста, Чонин-и, пожалуйста, — прохрипел Хёнджин, и Чонин, словно по указанию, глубоко кончил внутрь, сцепляя их так, как того и хотел Хван. Чонин отпустил его ногу и лег на Хёнджина, уткнувшись ему в шею и переводя дыхание после сильного оргазма, пока тот застонал от чрезмерной растяжки — откуда Хвану было знать, что узел Чонина настолько большой? Любое лишнее движение Яна двигало набухший узел внутри него, сильнее растягивая, поэтому он вцепился в Чонина руками, предотвращая любое возможное телодвижение. Внутри него пылало глубокое чувство привязанности, которое с каждой секундой растекалось по его телу всё больше и больше. Ещё минута — и он взорвется от тепла и обожания. Как только Чонин отдышался, он приподнялся на локтях и перевернул их с Хёнджином на бок для более удобного положения — всё-таки лежать на Хване около получаса было бы для того тяжко. Он осторожно заправил растрëпанные пряди Хёнджина ему за ухо, оставив нежную руку на его щеке. — Это было… вау, — смущенно сказал Чонин, что совсем не сочеталось с его яростными ударами в Хёнджина несколько минут назад. — Ты мне нравишься, — прямо сказал Хван, не выдержав лишней минуты, словно в его голове сейчас не было иных мыслей. — Очень. Я думаю, что влюблён в тебя. Глаза Чонина удивлённо расширились, а рот то открывался, то закрывался, не в состоянии подобрать нужных слов. — Ты… правда? Хёнджин потянулся, чтобы быстро, но чувственно поцеловать Чонина: — А по мне не видно? Я позволил тебе завязать во мне узел. Омеги обычно подобное не разрешают! Мне кажется, это хорошее подтверждение моих чувств к тебе. После небольшого молчания, во время которого Чонин, видимо, переосмыслил действия Хвана, он ответил ему: — Я тоже в тебя влюблён, Хёнджин-и… если честно, то уже давно. Хёнджин завизжал от радости, нападая на Чонина с чмоками по всему лицу. Тот тут же рассмеялся из-за нежности Хвана, ловя его губы своими в ласковом поцелуе, наполненном счастьем. От этой нежности напряжение, которое, казалось, было в мышцах Хёнджина уже долгое время, ушло, а сам он словно растаял под руками Яна. — Ты будешь моим парнем? — оторвавшись от его раскрасневшихся губ, спросил Чонин через улыбку. — Ты ещё спрашиваешь, — Хёнджин снова крепко поцеловал его и наклонился к самому уху. — Конечно, буду. Негромкий смех разлился по комнате, пока Чонин покрывал шею Хёнджина поцелуями, а их руки ласково блуждали по коже друг друга. — Прости, что нарычал на тебя, — Чонин оторвался от Хвана и виновато взглянул в его глаза, моментально превратившись в большого щëнка. Хёнджин снова крепче прижал его к себе, зарывшись пальцами в его лохматые из-за бурных поцелуев волосы: — Йен-и, мне в голову ударили феромоны, так что ты молодец, что поставил меня на место, — он улыбнулся угрюмому Яну. — Во мне будто проснулось какое-то звериное нутро. Казалось, что я умру, если ты не станешь моим законным альфой. Чонин на время задумался, сведя нахмуренные брови, а его запах едва заметно поменялся. Хёнджин не удержался и разгладил пальцами его появившиеся морщинки. — Не загружай себя, Чонин-и. Я понимаю, что ещё рано. Да мы вообще не обязаны… — Я бы тоже хотел этого. Если честно, я давно об этом мечтаю, но… — Чонин мягко погладил бок Хëнджина, — не будем спешить. Его запах стал успокаивающим и укутывающим заботой, из-за чего Хёнджину тут же захотелось спать. Усталый и наполненный узлом, он хотел лишь собрать Чонина в охапку и не выходить из их укромного гнëздышка как можно дольше, даже несмотря на то, что они оба были немного грязными. Чонин вовремя заметил изменившееся настроение Хвана, поэтому попытался удобнее уложить их, чтобы тот мог спокойно подремать. — Не волнуйся, ты можешь отдохнуть. Когда узел спадёт, я позабочусь о тебе, — Чонин мягко поцеловал Хёнджина в лоб и заботливо прикрыл их ближайшим пледом, лежавшим на кровати. Он был таким уставшим после эмоциональной встряски из-за признаний, поэтому ему не хотелось думать ни о чём другом, кроме как о хорошем сне. Хёнджину приятно, что Чонин хочет о нём позаботиться, и он позволит ему это сделать. Засыпая практически полностью лежа на своем лучшем друге (бойфренде), пока пальцы Чонина мягко гладили его тело, в голове крутились последние мысли за этот день: смесь невысказанного желания и чувств, которые в течение всей их жизни бурлили под поверхностью их крепкой дружбы, наконец-то вышли наружу. Освобождение от них чувствовалось так, будто Хёнджин сбросил камни со своих плеч и вместо них обрёл крылья. Он был уверен, что Чонин чувствует то же самое. Они всегда понимали друг друга с полуслова. Просто все эти годы их дружба была на первом месте, а это огромное обоюдное желание задвигалось на второй план. Но сегодня они поставили на первое место друг друга. Оба наконец-то выбрали любовь.