Жетон безграничной удачи

"В сердце боль, а жаль Было бы здорово без нее. Мне она совсем не нужна. Вот бы и ты не была нужна мне"

БАЗАР. "Было бы неплохо"

***

      — Сегодня домой вряд ли вернусь, поэтому можешь ложиться пораньше, — прихорашиваясь у зеркала, говорил Авантюрин Генри.       — Хорошо, будьте осторожны, — ответил дворецкий. Он не стал провожать хозяина и сразу направился в сад. Нужно было подстричь газон и справиться с несколькими разросшимися кустами.       Авантюрин вызвал такси, решив выехать пораньше, чтобы успеть в салон. Укладку нужно было сделать особенную, как и макияж. Без чужой помощи справиться с этими задачами ему было бы крайне сложно.       Костюм, присланный Джейд, был под стать его любимому делу — настоящий азартный игрок. Роковой вырез на груди в форме перевёрнутого сердца, пальто с белоснежным пухом, светлые штаны и черные туфли с острым носком. В левом ухе увесистая серьга с тремя синими перьями. Браслет, украшенный драгоценными каменьями, дорогие часы и множество колец поверх коротких лайковых перчаток. Излюбленные розовые очки, чтобы подчеркнуть блеск своих, крайне редких в светских кругах, глаз. Дорогой парфюм, как завершающая нотка в образе и без того полном своего особенного шарма.       Сумерки опустились на сверкающий огнями город, дорогие автомобили не переставали припарковываться у входа в многоэтажное здание, на последнем этаже которого сегодня должен состояться самый обсуждаемый банкет года. Те, в чьих руках экономика целой страны, должны гулять на широкую ногу, иначе для чего всё многомиллионное состояние компании? Журналисты толпились у входа, держа наготове камеры операторов, чтобы не упустить момент и заснять более удачные или компрометирующие кадры.       Авантюрин сидел на заднем сидении. Заранее посмотрев в интернете, что творится у главного входа, он похлопал водителя по плечу и попросил проехать чуть дальше. Натягивать улыбку раньше времени он не собирался, и чёрный вход был лучшим вариантом, чтобы избежать лишних взглядов и вопросов.       Наконец попав в лифт, он с облегчением выдохнул. Хоть здесь не было назойливых журналистов и вспышек камер. Подъём на сто двадцать второй этаж в небо выше облаков, туда, где звëзды видно даже несмотря на световой фон города. Это место завораживало и внушало ужас одновременно.       Перед тем как выйти в главный зал, он ещё раз взглянул в зеркало, поправил волосы, манжеты, улыбнулся на пробу и, гордо выпрямившись, приготовился ступить в логово завистников, сплетников и змей.       Лифт открыл свой железный рот, извергая Авантюрина в лживо приветливый мир интриг. Множество пар глаз тут же устремились в его сторону. Женщины и мужчины приветственно кивали ему, лица смазались в одно противное нечто. Авантюрин стремительно подошёл к столику с напитками и взял бокал игристого, чтобы занять себя хоть чем-то на время. На секунду обернувшись в сторону зала, он приметил знакомую макушку в толпе. Веритас Рацио тоже был здесь…       Желание пересекаться с ним отсутствовало, но Авантюрин отчего-то был уверен, что их встреча неизбежна. «Надо было подписать с Рацио договор о неразглашении ещё в первую встречу», — промелькнуло в мыслях. Вскоре Авантюрин потерялся в бессмысленных разговорах, но ему не давало покоя, что где-то в толпе за ним следят два проницательных глаза одного профессора.       Наконец на сцену вышел представитель компании. Он поприветствовал присутствующих, произнёс формальную речь, которую Авантюрин не слушал. Он хотел поскорее сбежать, однако вечер только начался.       Внезапно сзади его погладила по плечу чья-то женская ладонь, он вздрогнул и обернулся. Губы растянулись в ухмылке, миловидная девушка, его коллега, поравнялась с ним.       — Игрок в костюме игрока, как оригинально, — саркастично выдавила она и ткнула Авантюрина в бок острым ноготком.       Мужчина увернулся, неловко посмеиваясь, и ответил ей таким же сарказмом:       — А у самой шляпка с фигуркой Счетовода, удивительно, как ты его с собой не притащила.       — А что, если и так, какая разница? — улыбнулась девушка и забрала из рук Авантюрина бокал. — Кому-то стоит перестать пить.       Мужчина закатил глаза, но перечить не стал. Топаз он знал столько же, сколько и Джейд. Она бескорыстно помогала ему много раз. Прикрывала перед начальством и главное — доверяла. В первое время именно у неё дома жил Авантюрин после выписки из больницы. Можно сказать, он многим ей обязан, а ведь она младше него на три года. Топаз не любила, когда её зовут настоящим именем, и Авантюрин полностью её понимал. Она перенесла не меньше него и также достигла высокого положения своими силами.       — Надеешься на что-то в этом году? — спросил Авантюрин, не отрывая пустого взгляда от сцены.       — Ты ведь знаешь ответ, в этот раз я точно тебя обгоню, — девушка поправила свои светлые волосы, глаза загорелись решимостью.       — Ха-ха-ха, ну, если обойдëшь, пригласишь меня на ужин за свой счёт, — отшутился Авантюрин. Понимая, насколько для Топаз важно быть лучшей, он мотивировал её своеобразной игрой с ним за лидерство в таблице работников. И в этом году она действительно его обошла.       После официальной части начались танцы. Авантюрин стоял в стороне, опëршись спиной о белоснежную колонну, рядом с ним находился бар. Авгин наблюдал за всеми, кто заказывал алкоголь, при этом сам воздержался. Не хотелось напиваться в такой неоднозначной компании.       Живая музыка обволокла зал своей мягкой волной. Пары закружились в вальсе, девушки прижимались к кавалерам или заигрывали где-то в сторонке. Авантюрин отстранённым взглядом наблюдателя окинул зал, полный веселья. За спиной раздался знакомый низкий бархатный голос. Он взбудоражил, как холодные руки, прижатые к тёплой шее зимой, как ветер, пронизывающий насквозь, проникающий под кожу, как под одежду. Авантюрин коснулся кончиками пальцев своего лба и, откинув чёлку назад, повернулся.       — Рацио! Вот неожиданность! — он протянул руку для рукопожатия. Строил из себя полное безразличие, тогда как на деле хотел кричать от непонимания.       — Полагаю, Вы давно меня заметили, господин Авантюрин, — противное «Вы», будто они друг другу никто. Но можно ли было винить Рацио за излишний официоз, когда оба виноваты в сложившейся ситуации?       — Полагаю, Вы тоже. Слушайте, если у Вас есть спутник, наверное, он уже заждался. Может, вернëтесь к тому, кто привёл Вас на мероприятие? Рядом со мной явно нечего ловить, — довольно грубо ответил Авантюрин. В глазах читалось нескрываемое раздражение, но вместе с тем он горел надеждой, непонятной, странной надеждой, что всё ещё можно исправить.       — Удивительно, почему Вас стали интересовать вопросы моей личной жизни, когда сами стоите вдали от всех. Неужели поссорились со своей покровительницей? — раздражëнно бросил Рацио в ответ.       Губы Авантюрина дёрнулись — улыбка тут же спала. Он озадаченно взглянул на доктора и вмиг залился краской, представив, что надумал о нём Веритас.       — Ты, — на языке было много нехороших слов, а спокойствие и сдержанность куда-то испарились, но Авантюрин сдержал порыв, понимая, что всё может обернуться против него в будущем. — Ты зачем пришëл? Сначала не даёшь о себе знать целый месяц, а теперь лезешь ко мне с наставлениями? Что тебе надо, Веритас? — он устремил раздражëнный взгляд на мужчину и даже снял свои очки. Сведенные к переносице брови выдавали его настроение.       Рацио, был непоколебим, на его лице непроницаемой гипсовой маской читалось… ничего. По его выражению можно было определить эмоции только тогда, когда он сам хотел их показать.       — Тебе не помешало бы выпустить пар на танцполе, — внезапно выдал он, проигнорировав вопрос.       Авантюрин начинал закипать. Однако словесная тирада была остановлена протянутой ладонью Рацио.       — Станцуем?       — Чт… — не успел он договорить, как сильные мужские руки буквально утащили его в центр зала. Авантюрин возмутился, не особо сопротивляясь: — Да из тебя ведь танцор никакой! — он прошептал это совсем тихо, чтобы окружающие не услышали, но до слуха Рацио его слова дошли.       — Я тренировался.       Гнев на милость — именно так можно описать состояние, в которое впал авгин, когда его закружили в танце, будто строптивую даму.       Рацио был хорош. Не нужно даже стараться перенять инициативу, доктор прекрасно справлялся сам — оставалось только таять в его руках, подчиняясь законам ритма и страсти.       Авантюрин забыл обо всём на время своеобразного вальса. Биение его сердца и чужие глаза напротив стали всем, к чему свёлся его мир.       Рацио как всегда старался сделать всё идеально: идеальный ритм, идеальный шаг, идеальный разворот, идеальный партнёр. Авантюрин прижимается к груди мужчины спиной, смотрит в глаза из-за повёрнутой вбок головы, кружится в чувственном танце, подгоняемый ускорившейся музыкой. Дыхание сбивается ещё на первом круге, он ощущает парфюм доктора, едва уловимый из-за обилия запахов вокруг. Пот стекает по спине, щекочет. Рацио берёт его за талию, чтобы сделать поддержку и в момент парения Авантюрин тонет в его огненных глазах, смеётся, хватаясь за чужие плечи. Музыка стихает, взгляды устремлены на них, только Авантюрин их не видит. Он всё ещё держит мужчину за руку.       — Знаешь, Рацио, а тебе к лицу этот наряд древнегреческого бога, жаль только мудрости не достаёт, — с этими словами он выпутался из чужих рук и, стремительно преодолевая толпу, направился к лифту. Может, прямо сейчас он задел тонкую организацию нарциссической натуры Рацио, но был доволен собой, как никогда прежде.       Холодный весенний ветер растрепал волосы парня, перепутав уложенные локоны. Авантюрин подошёл к краю площадки, взглянул вниз в чернеющую бездну облаков. Смешок вырвался сам собой, стоило ему подумать о том, как глупо, должно быть, выглядел Рацио, когда он сбежал.       — Никаких манер, — наигранно-поучительным тоном послышалось справа.       — Преследуешь меня? — фривольно, сузив глаза, отозвался Авантюрин. Он повернулся, облокотившись о стеклянную перегородку.       — Нужно поговорить, — сказал Веритас и отвёл взгляд в сторону, то ли смущаясь, то ли укрываясь от ветра.       Авантюрину было не так важно, ведь сам он нацепил очки, стекла которых защищали не только от ветра, но и от прямого взгляда. Говорят, глаза зеркало души, авгин не хотел, чтобы кто-то посторонний залез в его израненное нутро, словно паразит, решивший полакомиться остатками истерзанного духа.       — Говори, раз нужно, — сам позволил, а нервы от предстоящего разговора накалились до предела. Настолько неуютно, что захотелось закурить. Он потянулся в карман пальто, но ничего не обнаружил, брюки тоже пустые.       — Чёрт, — прошипел себе под нос Авантюрин, нервно отбрасывая руку и снова устраиваясь на перилах.       Рацио молчал. И это раздражало. Неловкая тишина. Давящая неопределённость. Всё вокруг, даже раскаты грома где-то совсем рядом.       — Прости, что не звонил. Мне показалось, что всё произошедшее между нами — ошибка, — он понизил голос так, что его едва можно было расслышать.       Авантюрин не шелохнулся. Он смотрел сквозь стёкла розовых очков усталыми глазами. Затем выдохнул. Одно единственное слово сорвалось с кончика языка:       — Ошибка…       Два тёмных силуэта стояли на крыше, прохладный ветерок трепал их волосы. Укладка, на которую ушло больше часа, рассыпалась, непослушные пряди щекотали волнами шею. Авантюрин смотрел вверх на усеянное звёздами небо, внизу молнии разрезали облака вспышками. Музыка природы, устрашающая своим бесконечным величием. На фоне такой грозы их маленькие тела казались песчинками. Авантюрин рассмеялся истерически:       — Знакомство с тобой — ошибка? Твоя очень важная идея, о том, как исправить ситуацию с Сигонией — ошибка? Тот чëртов диск — ошибка? Поцелуй — ошибка? А может, моё доверие — ошибка? Знаешь, Рацио, пошëл ты! — Авантюрин оттолкнулся от бортика и зашагал в сторону выхода. Он хотел излить свой гнев на что-нибудь, и если это не произойдёт в ближайшее время, он клянётся своей треклятой удачей — этим чем-то будет лицо Веритаса.       У самой двери его нагнали, бесцеремонно схватили за руку и припечатали к бетонной стене. Резкая боль прошибла затылок. Авантюрин скривил лицо, злость не сошла на нет, она только усилилась. Он сжал кулак и со свей силы ударил Рацио в скулу. Дыхание участилось, сердечный ритм соскочил с нормального.       Рацио почувствовал привкус крови на языке. Он дотронулся до лица ладонью и сердито взглянул на авгина.       — Разве я один виноват в сложившейся ситуации?! — крикнул он в лицо Авантюрину. — Меня не устраивают свободные отношения, будь у тебя сотни поклонников до меня — мне всё равно, но я не готов делиться с ними, я не хочу отдавать тебя кому-то ещё. Я не хочу, быть одним из многих, понимаешь?! — короткие пряди чëлки упали на лоб, а заколка в виде лавровой ветви сползла с волос, едва держась на кончиках. Такое хрупкое равновесие, как их отношения сейчас.       Авантюрин недоумëнно смотрел на доктора, пытаясь сообразить, в чëм его обвиняют, а после толкнул мужчину в грудь, вынуждая отстраниться, и сказал:       — Какие ещё поклонники? Ты какого обо мне мнения, Веритас?! А, я понял, ты решил, раз уж мы поцеловались тогда, ты в праве теперь запрещать мне что-либо? — Авантюрин горько, язвительно усмехнулся.       — Я не это имел в виду! — попытался оправдаться Рацио, но его будто не слышали.       — Всю жизнь вокруг меня одни грёбаные эгоисты и собственники! Я думал, может, ты не такой, может, Веритас Рацио окажется тем, кому я смогу полностью довериться, и кто точно не станет ограничивать мою свободу? — он всплеснул руками, повысив голос. Расхаживал из стороны в сторону, пытаясь унять своё раздражение. Затем прижался лбом к холодной стене, сполз вниз, сел на корточки и замолчал.       Мужчина тихо присел рядом. Он не трогал, не пытался более доказать свою точку зрения, сказал лишь одно:       — А я думал, что впервые в жизни нашёл интересного собеседника.       Прошли долгие четыре минуты, холодный воздух остудил негативные чувства, унёс их туда, где бушевала гроза. Возможно, парочка раскатов грома как раз их заслуга. Авантюрин медленно повернул голову в сторону Веритаса. У него было мало времени, чтобы осмыслить всё произошедшее между ними. Но тот факт, что оба не хотели уходить, не стремились разорвать эту возникшую после ссоры тишину, отчего-то успокаивал и дарил надежду.       Авгин сидел тупо уставившись на профиль доктора, а после тихо прошептал охрипшим голосом:       — Тебе явно стоит поучиться делать комплименты, а то никогда себе девушку не найдëшь.       — Мне не нужна девушка, — ответил на язвительную шутку Рацио, а затем, чуть погодя, добавил: — Мне нужен ты.

***

      — Мне нужна его чëртова голова! Он убил моего отца! — кричал в телефонную трубку молодой мужчина с выкрашенными в светлый с голубым отливом волосами. — Плевать как! Подкупите прислугу, неужели я обязан вам объяснять?! — он с раздражением сбросил звонок, прошипев злобно сквозь сжатые зубы: — Идиоты!       Сандей — старший сын, будущий наследник знаменитой улицы развлечений Пенаконии. Хорош собой, умён и, главное, обеспечен, но вот незадача — вляпался в крупное дело из-за грязных делишек отца. КММ отобрали у него Пенаконию, лишили статуса наследника, отсудили почти всё имущество. Как же так вышло?       После того, как Какаваша убил своего хозяина и сбежал, началась полная неразбериха. «Владелец Пенаконии найден мёртвым в подвале своего особняка» — так гласили новостные заголовки. Суд начался, но подробностей дела не раскрывали. Общественность негодовала. Расследование затянулось на восемь лет… Пенаконию отдают сигонийцу. Да, той самой «жертве» злосчастных событий. Все эти годы убитый горем открывшейся неприятной правдой, ответственностью, Сандей пытался здраво смотреть на ситуацию, но как можно не сойти с ума, когда от тебя отворачиваются все, бросая на произвол судьбы за грехи твоего отца?       Месть. Единственное, чего он хотел. Он стал одержим этой идеей.       Однажды, прогуливаясь после встречи с сестрой, он набрёл на захудалый бар, работающий днём. И там за стойкой познакомился с человеком, на шее которого чернело клеймо раба. Тавро с таким изображением нашли в доме его отца. Мужчина представился Авантюрином, видимо, скрывал своё имя намеренно. В тот день хотелось рассмеяться в лицо судьбе, которая вслепую привела его туда, куда следовало. Он стал сближаться с парнем, чтобы в момент, когда тот будет меньше всего ожидать, вонзить ему нож в спину. И ему это удалось: Авантюрин оказался на удивление доверчивым.       Влетевший в помещение ветер всколыхнул белый тюль, и он взметнулся вверх, надувшись, словно парус. Авантюрин беззаботно ел виноград, наслаждаясь весенней прохладой. В комнату без стука вошёл Сандей. Он всегда так делал, когда ему что-то нужно было очень срочно. Авантюрин отложил все свои дела, чтобы выслушать мужчину, в которого был влюблён, хоть и не взаимно. Он всегда поражался тому, как Сандей умел увлечь разговором, как интеллигентно вёл себя в обществе. Однако с ним он всегда держал некоторую дистанцию. Неприступный и холодный, будто ангел во плоти, он предстал перед Авантюрином в светлом костюме. И эти трепещущие на ветру белоснежные тюли окружили его, создав обманчивый ореол божественной праведности.       — Ты опять всю ночь шлялся по казино? Может, хватит уже играть на деньги? В один прекрасный день снова окажешься на улице.              Авантюрин не воспринимал его слова всерьёз, он, как и множество раз до этого, переводил всё в шутку, и тема как-то сама собой уходила в более приятное или нейтральное русло. Но сегодня Сандей был особенно жесток.       Мужчина подошёл вплотную к сидящему на белом диване Авантюрину и яростно схватил его за волосы, оттягивая и заставляя посмотреть вверх в его глаза.       — Ты ведешь себя как ребёнок!       Авантюрин схватился за его руку и попытался решить всё словами, но его попытки были безуспешны.       — Почему тебя вообще волнует моё состояние? Отпусти! — он дернулся в сторону, но его с силой вдавили в спинку дивана.       Сандей прикусил губу до крови, чтобы не наговорить лишнего, а вторая его рука сжала шею авгина. Авантюрин впервые тогда почувствовал опасность. Его душили, и сколько бы он не пытался вырваться, дать отпор не получалось. От нехватки кислорода сознание терялось. Взгляд, затуманенный пеленой слëз, расфокусированно блуждал по лицу Сандея. Если бы не подоспевший вовремя Генри, мужчина убил бы его.       Это был последний раз, когда Сандей посещал его поместье. Авантюрин оборвал с ним все связи, он не получил ни одного письма с просьбой о прощении, не получил ни одного объяснения, а потом случайно узнал от Джейд, кем являлся Сандей. И это расставило всё на свои места.       Авантюрин не присутствовал лично ни на одном судебном заседании по его делу, а вот Сандей был на каждом. После этого сердце окончательно очерствело. Авантюрин стал подозревать каждого в заговоре против него, и эта осторожность множество раз уберегла его от смерти. Слуг подкупили, и нетрудно было догадаться, кто и зачем. Однако, из-за отсутствия доказательств он не мог обвинить мужчину, разве что и это был обман, ведь у Авантюрина была возможность достать информацию, он просто не хотел. Чувства к этому человеку ещё не остыли, а потом он пристрастился к этой игре со смертью, отчего-то веря в свою безграничную удачу.       Предательство — самое ужасное, что может произойти с человеком, после такого он никогда не будет доверять людям, как прежде. Авантюрин заперся в поместье на целый год, он редко выходил в люди и появлялся на мероприятиях КММ только при острой необходимости, а остальное время посвятил работе. И думал, что уже никогда не сможет открыться кому-то, как появился Веритас Рацио — и его стабильная жизнь стала вращаться подобно колесу фортуны. Интересно, какой лот ждёт его в этот раз?

***

      После разговора на крыше мужчины вместе вернулись в банкетный зал. Большинство гостей уже разошлись, но гул голосов всё не смолкал. Авантюрин двинулся к столу с закусками. За весь день он так и не поел толком, и только сейчас аппетит отчего-то проснулся. После признания Веритаса словно груз спал с плеч. Нужно было ещё много чего обсудить, но не в этом месте, где у каждой колонны есть глаза и уши.       Авгин подошёл к столу, стоило его руке потянутся к закускам, сзади послышался знакомый голос. Он застыл.       — Добрый вечер, господин Авантюрин, не ожидал Вас здесь встретить. Думал, Вы по-прежнему дальше своего поместья не выходите.       Авантюрин неосознанно потянулся к шее. Сейчас ему нечего было бояться. Рацио стоял позади.       — Добрый вечер, господин Сандей, удивительно, как сильно Вас волнует моя жизнь, — с грацией павлина Авантюрин повернулся в сторону неприятного собеседника. Он неосознанно сделал шаг в сторону Веритаса.       Мужчина в светлом костюме из дорогой ткани, декоративным элементом образа служили крылышки возле головы. Дьявол в ангельском обличии — вот, кем был этот человек.       — Хотел предложить свою компанию, но, как я вижу, Вы не один сегодня. Добрый вечер, доктор Рацио, — Сандей кивнул в сторону Веритаса.       — Мы уже уходим, — выпалил Авантюрин и, схватив, не успевшего ничего ответить Рацио за руку, направился к выходу.       Всю дорогу до улицы он молчал. Стоило холодным каплям дождя коснуться его кожи, как истерический смех страшным звенящим эхом соединился с раскатами грома. Авантюрин глубоко вздохнул и закрыл мокрое лицо ладонями.       — Не стоит мокнуть, ты ведь простудишься, — отозвался Рацио, стараясь не лезть в душевные потрясения мужчины. Пока что он не понимал, что так разозлило Авантюрина, но расспросы явно были бы лишними.       Он заботливо снял свою накидку и, выйдя к Авантюрину под дождь, накрыл его голову, чтобы хоть как-то укрыть. Насквозь мокрый, с потëкшим макияжем и растрепавшейся причёской, Авантюрин выглядел нелепо, но мило. Поддавшись внезапно возникшему чувству, Рацио аккуратно сжал пальцами его щеки, поднял его голову вверх, засмотрелся на секунду в блестящие преданные сигонийские глаза и прижался губами к холодному лбу.       Авантюрин улыбнулся и отстранился. Убрав ладони Рацио от своего лица, он переместил их на талию, а потом, встав на носочки, коснулся тëплых губ доктора своими. Раскат грома заставил его вздрогнуть, но нежный поцелуй и сильные руки, сжимающие его в объятиях, успокоили.       — Я не хочу в поместье… — прошептал Авантюрин, оторвавшись от губ.       — Хорошо, поедем ко мне, — ответил Веритас, погладив улыбнувшегося мужчину по мокрой макушке.