Своя судьба

      Я задолбался шляться в районную поликлинику. Когда уже эти перевязки наконец закончатся? Вообще ничего из-за них не успева…       — Мих, положи таблетки обратно в сумку. На сегодня тебе их уже хватит.       — У меня рука болит. Я не могу играть.       — А у меня не болит? И смотри, я ведь как-то рисую.       — Я должен на тебя ориентироваться?       — Мне надо отвечать?       — Пуш, может, тебе, правда, помочь хотя бы развесить? Мы с Лосиком…       — С хрена ли этот упрямый баран — Пуш, Мышь? И Лось останется здесь.       — Миша, почему ты на меня кричишь? У Андрея тоже…       — Мозгов нет? Князь знал, что ему руки для работы нужны. А он ими бестолково размахивает.       — Смешно, Мих. Только в поезде мне как-то весело не было. А вам эта гениальная мысль тоже тогда явно в голову не пришла. И кстати о гениях. Когда следующий спектакль нашей непревзойдённой примы Анфисы?       — Я не зна… в смысле, мне бы наше расписание концертов запомнить.       — Горшок, я не догоняю чего-то. То она сидит у меня над душой каждую репетицию, а то сачкует уже второе выступление.       — Андрей, ты уверен, что надо здесь…       — Точно, Яш. Не твоё, блин, дело, Князев! Свою, вон, жену карауль. Где она шастает сегодня?       — На съёмках.       — Очередная постельная сцена?       — Миш, ты сдурел такое говорить?       — А чего он лезет в мою кровать, Маш?       — Я просто, б.…, поинтересовался, где твоя невеста, Горшок! Нельзя?       — Андрей, ну…       — А я, Князь, как только соберусь в ЗАГС, тебе сразу сообщу. До, а не после.       — Думаешь, урыл, Мих? Это просто было наше спонтанное решение.       — Миш, Андрюх, мы договорились же, что личное обсуждаем за дверью, а не на точке. Или для вас двоих закон не писан?       — Мышь, лучше помолчи, а то я вспомню, что ты сама…       — Горшок, завали, б.…, свой рот. Скажешь, ещё хоть слово про Машку, выбирай себе гроб.       — Я солидарен с Поручиком, Мих. И, думаю, остальные пацаны тоже.       Правда, чего это я? С кем хочет, с тем и встречается. Рука, зараза, болит, вот и бешусь.       — Извини, Белка. Больше не повторится.       — Как-то я лично чуточку сомневаюсь.       — А тебя, Шур, никто и не спрашивал.       — Вау, Гаврил. У нас уже только по разрешению слова выдаются? А можно мне тогда пару талончиков?       — Да вы зае…. трепаться вместо репетиции. П..... просто. Лучше бы вы все сейчас заткнулись и работали, а то в вагоне помощи от вас не особо было. Особенно от Князева, который, с…, из купе не мог вовремя выйти.       — Б…., Горшок я тебе не Ван Хельсинг, чтобы отгонять всякую нечисть. Хочешь, чтобы никакие м…ки к тебе не лезли, займись, наконец, уже своими зубами.       — Ох...... заявочка! Князь, ты мне отцом заделался теперь? Как Балу, своих уже планируете? А может мой рот — это всё-таки моё дело?       — Мои зубы — моя крепость. Вернее, мои развалины.       — Старый, что ты опять лезешь?       — Гаврила, если ты говоришь при мне обо мне, то я имею право встрять.       — А по делу что у тебя есть сказать? Где риффы? Один Лось у нас пишет музыку?       — Мих, у тебя на столе моя кассета.       — Твоя, Князь? А мои где? Не было времени послушать за своими потрахушками?       — Да пошёл ты, Горшок…       — Пуш, стой! Ну чего ты…       — Андрей! Он спиз..... ерунду...       — Князев, не психуй!       — Отъе...... от меня все на хрен!       И, конечно, на выходе Князев столкнулся со своим старостой.       — Валь, меня не будет.       — Сегодня? Оставайся на месте. Если куда-то срочно нужно по учёбе, я сейчас договорюсь.       — Смотри, не договорись, как Горшок.       — Князев, что за приколы опять? Скажи нормально.       — У главного нашего спроси. Он сегодня в ударе.       — Да стой ты…       Конечно, Щелкунов не может тормознуть Князева. Его всей группой унять невозможно, когда он феерит. Хлопает дверь, и с потолка начинает сыпаться побелка. Жук смотрит прямо на меня.       — И что это было, Миша?       Я ещё и должен теперь один объясняться? Фиг тебе, Князев. Сам вернёшься и расскажешь своему старосте.       — Ничего. Жук, на фига ты припёрся? Мы же вчера обсудили расписание.       — Вот я и хотел курсач поделать спокойно. А тут слышу вы друг друга убиваете, дай, думаю, зайду на пять минут, чтобы потом целый день ваш график не переделывать.       — У тебя рядом с ухом реактивный самолёт будет садиться, а ты продолжишь бухтеть про учёбу. А лучше бы думал, как нам дальше…       Щелкунов как будто меня не слушал и размышлял о чём-то своём.       — Миш, эти психи из-за спецухи?       — Князев пошутил, это обычная...       — У тебя, я видел, завал по зачётам.       Сейчас и ты меня выбесишь, Валь.       — Щелкунов, я тебе уже сто раз говорил, но скажу и сто первый. Я никогда не буду работать по профессии.       — Поскольку у тебя, б…., её точно не будет. Как и у того, кто только что шарахнул дверью аудитории. Он вообще может к присяге готовиться, как только руку долечит.       Когда он успевает всё пускать на самотёк, кусок кретина?       — Всё так плохо?       Жук внимательно смотрит на меня, и я не понимаю, что выражает его лицо. Наружу же он выдаёт свою стандартную фразу.       — Репетируйте, вы же для этого собрались.       Одногруппники, блин. Друзья не разлей вода. Хоть бы один из них что-нибудь нормально про проблемы объяснял.       — Всем привет! Можно к вам?       Оля осторожно, но уверенно заходит в нашу аудиторию. Как она здесь…       — Конечно, Оль, заходи. Привет! Мы здесь не кусаемся.       И следом возвращается Князев. Т… м…       — А, действительно, Мих? Можно ей?       — Андрей, зачем ты её привёл?       Оля сразу тушуется и оглядывается на Андрея.       — Миш, я если вам…       Но Князев мягко подталкивает её вперёд.       — Что ты, Олечка, ребята тебя очень рады видеть. И Миша тоже, так ведь?       Я молчу. А что мне сказать?       — Что же ты, Горшок, человека не предупредил, когда у тебя репетиция заканчивается? Она тебя ждёт уже битый час. Чистое везение, что меня встретила.       Б…., я не мог же забыть про… По ходу мог. Князь просто читает по моему лицу.       — Неудобно, Мих. Человек тебя ищет, волнуется и совсем не знает, где мы репетируем.       Молчи, Андрюх, я тебя прошу. Достаточно того, что ты понял. Будто в ответ мне, он качает головой.       — Некрасиво, Мих, свою…       Князь смотрит мне прямо в глаза. Не рассказывай, пожалуйста.       — …будущую жену держать в неведении о своей работе. А, кстати, кто свидетелем будет: я или Шура?       Я даже отсюда вижу на Олиных щеках румянец. Она очень легко краснеет. Как, впрочем, и человек, стоящий за её спиной. С такими же помидорными щеками. И ушами.       — Князь, ну ты это, ё-моё, совсем…       Андрей злой, как чёрт. Действительно, чёрт! Делать его козлом отпущения сегодня не стоило. Отвечать он, похоже, уже умеет, ещё и как. Просто грёбанное зеркало.       — Мих, а я ведь чего вернулся? Я вспомнил одну деталь. Совсем незначительную мелочь. Так сказать, лёгкий штрих к портрету.       Все устало молчат. Надо было отправить ребят по домам сразу и поговорить наедине. Я ведь тоже кое-что сейчас вспомнил.       — Ты, Мих, на этой неделе не давал мне никакой своей кассеты.