Нетривиальный ход

Трусова тогда сидела в самом конце аудитории, уставшая и всё ещё не проснувшаяся. Отсижено было две пары у адского препода, и весь процесс обучения скатился невесть куда. А сейчас можно было бы отдохнуть, но... К четвертому курсу черта пофигизма была переступлена сто и один раз, так что, когда в июне на кафедре объявили о новом преподавателе какого-то отчего-то обязательного факультатива «Введение в методы и моделирование...» чего-то там по чему-то там, Саша об этом даже не узнала, пока староста не скинула в группу расписание. А там, третьей парой в понедельник и четвертой в пятницу стояло это чудо. Вместо ее любимого Левитского, еле слышащего старичка в прямоугольных очках и с бородой, красовалась какая-то А. С. Щербакова. Это слегка обескуражило. С прошлым преподом можно было отдыхать, не вникать во что-то длинное и непонятное, пока не начнется несложный зачет. А здесь, судя по слухам, молодая, перспективная, а-ля вам всем пизда, студентишки, серьезная дама, полная энтузиазма и тяги к садизму. Все молодые такие, поэтому Трусова пряталась на последних рядах. Где-то глубоко в душе закрадывалась надежда, что слухи врут, и сейчас зайдет добрая тетенька в разовеньком свитере. В конце концов, никто же не видел вживую эту «Аэс»... Вдруг, чудо? Но чуда не произошло. Под резкий и пронзающий в миг затихшую аудиторисэю стук каблуков, вошла она. Черные туфли, юбка-карандаш и белая блуза с ажурными рукавами. У Трусовой зрение было чудесное. В руках у, по всей видимости, новоиспеченной преподавательницы, черная сумка, из которой, та, дойдя до кафедры, достает какие-то листы и блокноты. Осматривает аудиторию, и даже на секунду взглядом за Сашу не цепляется. – Всем здравствуйте, – голос, на удивление, резкий и громкий, четкий. Прошлого препода было еле слышно, а теперь звук прекрасный. Придется вникать в предмет. – Меня зовут Анна Станиславовна, с этого дня я буду вести у вас введение в численные методы и математическое моделирование в физике. – Снова осматривает аудиторию. – Я понимаю, что вы четвертый курс, и ввести в вас знания у меня навряд ли получится идеально, но поверьте, я сделаю всё, чтобы вы запомнили мой предмет надолго. – Хорошо, что Анна Станиславовна сразу предупредила: группа не переживет этот год. Саша невольно и сразу прозвала новую преподшу Анечкой. Анна Станиславовна звучало как-то чересчур пугающе, да и во вступительной речи она не стала разбрасываться позитивом. Хотелось над этим иронизировать. Такая вся серьёзная, а сама старше едва ли года на три. Думает, сможет напугать. Конечно-конечно, Трусова уже бежит из аудитории сверкая пятками. Ещё чего. Дамочка сама из аудитории сбежит, когда поймет, что не смогла авторитет поставить. – Задние ряды, прошу переместится ближе. – Вырывает ее из злорадствующих мыслей "Анечка". – Вы очень неестественно распределились по имеющейся территории. Хотелось бы, чтобы меня слушали, а не сидели в гаджетах. – Щербакова комментирует свою просьбу. И Саша, только что про себя рассуждающая об отсутствии какого-либо авторитета этой женщины, без особых вопросов собирает вещи и пересаживается на первый ряд. Хочется выиграть уже сегодня. Из таких же смелых было всего пару человек, по углам аудитории, а она решилась в середину. Прям напротив кафедры, за которую идет Щербакова. Наконец бросает на нее свой взгляд. Пронзительный, холодный, оценивающий. Искра-буря-эмоции, и вот Саша не может отлипнуть от карих глаз преподши. Та встает на место, на ощупь берет какие-то бумажки с поверхности. А глаза не отводит. Трусова, справедливости ради, не из тех, кто проигрывает в гляделки. – Как ваше имя? – Неожиданно, но так же резко и чётко спрашивает она. Голос чуть хрипит. Весьма привлекательно. – И вам доброе утро, – отчего-то усмехается Саша. – А вам к чему, стесняюсь спросить? – Тон такой, как будто действительно интересуется, но сразу ясно, что это - издевка. Зачем так отвечает - пока не знает. – Ваше имя, – спокойно и твердо повторяет Анна Станиславовна. Все глядит и глядит на даму напротив. – Трусова, Александра. – Выдыхает, но имя всё-таки говорит. Хочется узнать, что дальше. – Какую оценку имели в прошлом году по вышмату? – Анна Станиславовна открывает какой-то блокнотик, что-то быстро чиркает на первой страничке и снова направляет взор на ученицу. – Отлично, – На лице Саши появляется довольная ухмылка, когда девушка на секунду замирает, после чего рвано выдыхает. – А что? – Как вам повезло. – Щербакова напыщенно хмыкает. – К следующему уроку готовите доклад по вашей любимой теме, касающейся этого факультатива. Вам это будет несложно с такой чудесной оценкой. – резко подчёркивает или зачёркивает что-то в блокноте. – С чего вдруг? – Интересуется Саша. – На каком основании, Анна Станиславовна? – Щербакова тут же поднимает на нее пронзительный взгляд, и Трусову будто передёргивает. Свои глаза не отводит, но, справедливости ради, напряжение преподша действительно смогла навести. – Я с нетерпением буду ждать ваш доклад в пятницу. – Не меняя интонации, монотонно сообщает Анна. А Саша не то что доклад, она и названия предмета полностью не назовёт. Но рисковать и протестовать не хочется. А то ещё подумает, что она испугалась. Трусову такое не пугало никогда.

~•|•~

Следующую пару в пятницу с многоуважаемой Анной Станиславовной, к большому сожалению, перенесли на понедельник. Но доклад у Саши был, и рассказать про дифференциально-алгебраические системы уж очень хотелось... Так что, по окончании учёбы Трусова направилась не в метро, а в аудиторию, где ей обещали Щербакову. Сказали, проверяет какие-то работы. Придется отвлечь Анечку от данного занятия. Отчего-то в голове резко всплывает пронзительный взгляд и хриплый голос преподши, именно в тот неудобный момент, когда Саша собиралась стучать в дверь и входить. В аудитории горит свет, и, выдохнув и подняв глаза, девушка настойчиво стучится, прижимая распечатанные листы с докладом к груди. Выждав пару секунд, заходит внутрь. Щербакова сидит за своей кафедрой, то ли что-то читая, то ли проверяя. На этот раз в черной юбке более свободного кроя и пыльно-розовой блузке из шелка. Выглядит весьма сосредоточенно, и, услышав скрип двери, резко поднимает взгляд от бумажек в дверной проем. Такой же резкий и пронзительный как раньше, и так же к себе заманивает. – Добрый вечер, Александра. – Видимо, узнав подопечную, кивает дамочка. – А я уж думала, вы не заявитесь сегодня. – Напыщенно разочарованно оповещает она, вставая с места. Неприлично долго не отводит взгляда. – Обижаете. – Саша улыбается, когда осознает, что Щербакова запомнила ее имя. Ну и может самую малость, потому что та поднялась со стула и выпрямила спину. Такой вид ей нравится в разы сильнее. – Вы же сказали в пятницу, я и принесла. – Стараясь не подавать виду, что невольно залипла на силуэт, продолжает она. – Похвально, весьма похвально. – "Анечка" медленно шагает по пространству за кафедрой, украдкой поглядывая на Трусову. Та тоже спокойно и медленно двигается ближе. Бессознательно воспринимает хаотичные движения преподавателя как призыв подойти. – Ну что ж, о чем будете рассказывать? – Саша быстро пробегается глазами по листку с напечатанной информацией. – Дифференциально-алгебраические системы, – тараторит Трусова. Всё всматриваться в серьезную Щербакову, что, по всей видимости, не остается незамеченным: Анна смотрит в ответ, скользит взглядом по телу и лицу Саши, как будто парализует этими действиями. – Это - ваша любимая тема? – Вскинув брови вверх, сдержанно интересуется преподаватель. В ответ получает кивок. – Весьма тривиальный ход. – Хмыкает, ставя ноги накрест. Тривиальный? Вот тут Саша действительно оказалась в недоумении. Единственная тема из этого сумасшедшего курса введения во что-то там, которую она понимает, знает и может объяснить, оказывается тривиальной и скучной? Многоуважаемая Анна Станиславовна окончательно потеряла уважение и тактичность. Усмехается ещё. Что для нее интересно и витиевато, если эти еле-выговариваемые слова тривиальны? – Рассказывайте-рассказывайте, Александра, я вас слушаю. – Щербакова растягивает накрашенные нежно-розовым губы в улыбке, и будто на слабо берет, глядит на девушку. Скрещивает руки на груди. Но вовремя себя одёргивает и ухмылку убирает. Еще не знает, что уже поздно строить из себя серьёзную. Саша уже решилась на крайне неожиданный шаг. – А что для вас нетривиальный ход? – Девушки и так стояли в паре метрах друг от друга, но теперь Саша ещё больше сокращает расстояние. На лице Щербаковой на секунду появляется смятение, но умение контролировать свои эмоции берет вверх и она возвращается к привычной невозмутимости. Трусову это ни капли не напрягает и не останавливает, она приближается настолько близко, что чувствует слегка рваное дыхание преподавателя. – А, Анна Станиславовна? Достаточно нетривиально? – Саша говорит тише, улыбается и сама не понимает, что творит. А преподавательница как парализованная. Взгляд расфокусирован, дыхание всё так же резко и контролируемо, но такой контакт с ученицей слегка напрягает. Ещё сильнее напрягает то, что против него ничего в голове не имеется, за исключением страха быть пойманной в таком положении. – Александра, что происходит? – Голос Анны сам невольно понижается вслед за Сашиным, натянут как струна и направлен в пол. – Показываю вам неожиданные ходы. Системы вам не понравились, быть может... – Трусова, улыбаясь, прикусывает мочку уха преподавательницы, резко выдыхая. – Понравится что-то подобное. – Идет на очевидные риски. Если Щербакова сейчас окажется слишком правильным и/или гетеросексуальным преподавателем, ей грозит как минимум выговор и исправительные работы в ВУЗе, как максимум - исключение. Но хочется же, хотя сама не знает, откуда это желание. А Щербакова, по всей видимости, такой не оказалась. Всё ещё как столбик стоит и пытается понять, что ей делать, но не отталкивает и ничего против не говорит. Даже вздрагивает, когда Сашины зубы смыкаются на ухе повторно. Сказать, что рыжеволосая дамочка ее совсем не зацепила нельзя, но и подобных действий от нее так быстро не ожидалось. – И такое может быть. – Сглатывая, тихо замечает старшая. – Чудесно, – снова усмехается Трусова. Не могла продолжать, не убедившись, что самой Щербаковой это точно нужно. – Так сдавать доклады мне нравится немного больше. – Сашины руки медленно очерчивают талию, и в итоге мягко толкают девушку в сторону предмета мебели. Зажимает преподавательницу между кафедрой и собственным телом. – Анна Станиславовна? – Вам на всё подряд нужно мое подтверждение? – Щербакова почти шепчет, и шепчет раздражённо. Эта реплика эхом раздаётся по огромной аудитории. – Ну, извините, пожалуйста, вы мой преподаватель, надо советоваться. – Улыбается Саша и ставит руки по бокам от Анны Станиславовны. – Спасибо, что осудили эти действия, теперь я без зазрений совести могу делать, что вздумается. – Всё ещё держит губы рядом с ухом девушки, говорит спокойно, размеренно, но с улыбкой. – Например что? – Мм, – Протягивает Саша, отрывая одну руку от кафедры. – Мне вот ключицы ваши нравятся... – Обводит выпирающие кости пальцами, слегка отодвигает блузку и залазит кистью под нее. Второй рукой сжимает талию и медленно двигается ей вверх. Чувствует, как Щербакова вздрагивает всем телом. Ей явно нравится. – Анна Станиславовна, вам не кажется, что это слегка предвзятое отношение, вопросы такие сложные задаёте... – Голос хитрый, растягивает каждое слово. Саша с вызовом смотрит на девушку. – Не кажется. – У Щербаковой красные щёки, дыхание сбито, а надолго заглядывать в зеленые глаза ей не слишком комфортно. Трусова усмехается и тянет руку за спину девушки, быстро справляется с застёжкой бюстгальтера. Почти сразу же с правого плеча слезает лямка, и Щербакова зажмуривается. Саша не теряет особо много времени – пальцами пробирается к груди и сжимает между двумя вставший сосок. Преподавательница достаточно громко мычит в ответ на это, но руку не отталкивает. Становится слышно ее сбитое дыхание. Рыжеволосая улыбается. – Боюсь, что если вы продолжите реагировать так громко, нас услышат. А мне бы этого очень не хотелось. – Голос Саши сложно назвать серьёзным или взволнованным, скорее издевательским и хитрым. – Боюсь, что если ты продолжишь действовать настолько неожиданно и резко, я не смогу реагировать иначе. – Нервно замечает Анна Станиславовна. Дышит тяжело. – Вы уже ко мне на «ты». Ничего себе, вот это нарушение субординации... – Нарочито удивленно возмущается Саша, смотря в глаза Щербаковой. Та уже собирается указать на более очевидное нарушение субординации, но не успевает. – А неожиданно... Это так? – Сразу после этих слов вторая рука Трусовой залезает девушке под юбку и быстро проходится между ног. Выбивает громкий полвздох-полустон, он тоже разносится эхом по огромной аудитории. – Трусова.. – Произносит преподавательница, стараясь восстановить дыхание. – Ты можешь перестать делать это специально? – Одновременно слышится раздражение и возбуждение, что Сашу сильно веселит. – Не могу, я подготовила доклад, мне нужно его сдать. – Снова возвращает руку вниз, очерчивает бедра и так же резко, как и ранее, наклоняется и припадает губами к шее. Не то что бы оставлять засосы сейчас кажется рациональной идеей, но побесить Анечку... Такая перспектива манит к себе. – Я немножко совсем, если что замажем, есть чем. – На секунду отрываясь, шепчет ей в шею Саша. – Мгм, – Анна мелко кивает и запрокидывает голову назад, вытягивая шею сильнее. Долго ждать не приходится: Трусова, слегка прикусив нежную кожу, через секунду аккуратно целует и оставляет лёгкий засос. – Вам нравится? – Не упускает шанса спросить что-нибудь напрягающее, и снова целует уже в другое место, параллельно поглаживая внутренню сторону бедер правой рукой. Щербакова снова кивает, сглатывая накопившуюся слюну. – Понятно, почему руки трясутся. Не волнуйтесь вы так, нас никто не застанет. – Что мы вообще делаем... – На выдохе дрожащим голосом задает риторический вопрос Анна. – Я даже месяца не проработала, а уже... Так. – Расслабтесь и перестаньте думать об этом. Я сделаю вам приятно, – Саша улыбается, и, ухватившись двумя руками за талию преподавательницы, приподнимает ее и сажает на кафедру. – Был опыт с девушками? – Был. – Коротко отвечает Щербакова. – Что ты собираешься делать? – Чуть тише спрашивает она, когда чужие руки спускаются с талии на бедра и раздвигают ее ноги. – Я? – Переспрашивает Трусова. Удивлённо, так как обе понимают, что происходит. Но ответить всё же решает. – Я вас трахну, Анна Станиславовна. – Улыбается, когда видит, как начинают бегать глаза молодой преподавательницы. – Ну-ну, тише. Вам понравится. – Саша осторожно нащупывает сбоку юбки бегунок молнии и расстегивает предмет одежды. – М-м, – Анна Станиславовна напрямую протестовать не рискует, но и оставлять без внимания такой ход не хочет. Трусова в ответ усмехается и стягивает юбку с тела девушки, аккуратно откладывая ее подальше. – Ага-а, – С лица Саши не слезает улыбка, когда она замечает, насколько тяжело дышит Щербакова. Она осторожно укладывает старшую на кафедру спиной и снова усмехается, когда ты послушно делает то, что подразумевается. – Умница. Вы же поставите мне пять за доклад? – Пальцы быстро проходятся по бедру и надавливают на клитор сквозь нижнее белье. – Мх... Убери. – Анна Станиславовна вопрос предпочитает игнорировать. Саша на это лишь сильнее прижимает палец, даже не думая что-то менять. Видит, как Щербакова выгибает спину. – Ти-ише. Анна Станиславовна, вы такая чувствительная? – Потихоньку начинает массировать клитор, второй рукой поглаживая бедро, одновременно удерживая его на месте. Ноги свести не даст. – Я совсем немного. – На пару секунд резко увеличивает частоту движений и почти сразу убирает пальцы. – Больше хотите? – Щербакова резко сводит ноги и сдавленно простанывает. – Трусова. – На миг закрывает глаза и сжимает кулаки. Саша осторожно, но настойчиво снова разводит ей ноги чуть сильнее. – Мм... – Анна громко выдыхает, но в исходное положение не возвращается. – Ты только попробуй... – Попробовать что? – Трусова улыбается и отодвигает ткань нижнего белья, осторожно проходя пальцем вдоль половых губ. Анна Станиславовна невольно подается вперед и громко выдыхает. – Боже, какая... Прелесть. – Осторожно ставит два пальцы на клитор и начинает массировать круговыми движениями. – Вам нравится? – Александра. Не... Задавай глупых вопросов. – Щербаковой явно тяжело дышать, щеки и уши раскраснелись, а руки едва заметно дрожат, крепко сжимая край кафедры. Под внимательным и настойчивым взглядом студентки все становится ещё хуже и интимнее. Обстановка просто не дает и шанса оставаться в адекватном состоянии, Сашу хочется, и хочется очень сильно. – Тогда... Приподнимитесь чуть, я ненужный элемент одежды сниму. – С Трусовой всё так же улыбка не слезает, а пальцы быстро хватаются за тонкую ткань и стягивают нижнее белье, оставляя его на стуле чуть позади. – Вам нужно быть тихой, иначе нас могут прервать, а мне бы очень не хотелось оставлять вас в таком положении. – Щербакова молча внимает и кивает на каждое заявление, и когда Саша подходит ближе, ноги раздвигаются сами. – Мм. Анна Станиславовна, вы... Невероятная. Можете ещё ноги раздвинуть? – И, не дожидаясь ответа , кладет ладони на бедра и раздвигает сильнее. – Мх... Трусова. – Анна снова подается вперед и закрывает глаза. Саше несколько раз повторять не нужно, она почти сразу возвращается к клитору, накладывая на него большой палец. Чуть надавливает, снова выбивает сдержанный стон, когда средний палец касается входа. – Вы так намокли, невозможно, – Рыжеволосая снова смеряет внимательным и будоражущим взглядом тело преподавательницы, после чего осторожно вводит пальчик внутрь. Слышит короткий и громкий выдох. – Ну тише. Я осторожно. – Начинает медленно двигаться. А Щербаковой с ума сойти хочется. Вот двадцать минут назад она занималась обычной рабочей рутиной и уже собиралась идти домой, а сейчас на той же кафедре ее берет какая-то студентка. Ладно. Трусова не какая-то. Невероятно красивая и соблазняющая студентка с низким голосом и пронзающим взглядом. Анна ещё оставшись с ней наедине потечь была готова, а здесь... Невероятная смелость и удобное стечение обстоятельств позволили сделать это почти без зазрений совести. Саша потихоньку ускорялась. Палец двигался ужасно легко и всё быстрее, когда Щербакова начала тихонько хныкать. Непонятно, специально или нет, но девушку это в миг сводило с ума. Глаз оторвать от возбужденной и замученной Анны Станиславовны было невозможно, и, пытаясь заглянуть прямо в глаза, Трусова на секунду остановилась и добавила второй, продолжая двигаться в том же быстром темпе. Щербакова снова издала измученный стон. – Тихо. – Саша сразу несколько замедлила темп и нагнулась ближе к лицу Анны. – Вы можете привлечь чье-то внимание, а я не хочу делить это зрелище с кем-то другим. – Трусова умела вовремя включать неясно откуда взявшуюся строгость. Шепотом эта фраза звучала ужасно пошло, а Щербакова шепот на ухо переносить нормально не могла. Вторая Сашина рука произвольно оказалось на груди, и пальцы сжали сосок, тут же опуская и сминая. Темп ускорялся, а сдерживать стоны было всё сложнее. Когда Анна откинула голову назад и застонала так, что кто-то действительно мог услышать, Трусова ввела два пальца до конца и оставила их внутри, останавливаясь. – Анна Станиславовна, что такое? – Хитро улыбается и снова наклоняется ближе, опуская свободную руку на ребра. – Я же говорила быть тише. Вы забыли, где находитесь? Представьте, если бы так шумно было на вашей паре. – Блять, Александра, ты... – Дыхание загнанно, а сознание работает слишком мутно: в таком положении что-то понимать действительно сложно, а желание нарастает с каждой секундой. – Продолжи, я буду тише. – Голос от обстоятельств стал выше на октаву, а интонация у него слишком уж... Просящая. Трусова усмехается и подгибает пальцы внутри, сразу слыша сдержанный на выдохе стон. – Умница. А если... – Саша осторожно разводит пальцы внутри и с наслаждением наблюдает за реакцией. Аня морщится и судорожно выдыхает. – Ты так выздыхаешь, Анечка. – Студентка забыла об абсолютно всех мерах субординации, но смотреть на такое, понимая, что можешь делать что угодно, просто невозможно. – Сука... Трусова, просто двигайся, пожалуйста. – Сложно не обратить внимание на такую неожиданную форму своего имени, но подобное обращение нравится ей только больше. Саше нравится не меньше. – Господи... – Рыжеволосая выдыхает и взгляд ее загорается. От тела Щербаковой глаза так и не отводила. – Как же ты просишь... Я в восторге. – Сразу начинает медленно двигаться, наращивая темп. Вторая рука скользит по чужому телу: Саша желает прикоснуться ко всему, что ей доступно, пока девушка настолько возбуждена и на податлива. – О чем просила то, Анечка? – усмехается и задерживает руку на талии. Чувствует, как Щербакова вздрагивает всем телом и подаётся вперед, пытаясь насадиться на пальцы сильнее. – Александра... Просто не останавливайся, хорошо? – Слова еле выговариваются и едва разборчивы, и хочется, до ужаса хочется, чтобы Саша продолжила. – Ты хочешь кончить, да? – Трусова усмехается и вбивается несколько раз резко и размеренно. – Тааак? Анечка. – Кроме насильно сдержанных стонов пока ничего не выбивает, но знает, что вот вот выбьет. – Мхм... – Анна Станиславовна снова подается вперед в такт с движением пальцев, послушно сдерживая слишком громкие звуки. – Да, пожалуйста, не мучай. – Ногтями царапает темное деревянное покрытие кафедры и прикусывает губу, когда Трусова начинает вбиваться с новой силой, удовлетворенная результатом. – Сука, как же... Красиво. Почаще так губу закусывайте, я просто не могу. – Говорит тем же тихим и низким голосом, слишком соблазняюще пошло, и ритм с темпом не сбивает. Щербакова всё ближе, и смотреть на нее, такую замученную и возбужденную Саше всё больше нравится. Когда та чувствует, как внутри сжимаются мышцы, а Анна Станиславовна подозрительно громко простанывает и сразу ловит этот звук, прикусывая губу, Трусова улыбается и замедляется. – Тише, остановись. – Дышать, кажется, Анне вообще не представляется возможным, а стон всё ещё рвется наружу беспорядочным хныканьем. Саша послушно вынимает пальцы и снова приближается к беспоможно лежащей Щербаковой. – Ты умница, у тебя получилось быть тихой. Давай, осторожно. – Шепчет прямо в шею, горячо выдыхая. – Анечка, дыши. Всё, тише. – Замолкает и чуть целует шею несколько раз, добираясь до места за ушком. – Дослушаете тривиальный доклад про системки?