Переменный ветер

Сводный брат вновь постучался в дверь, и Кирилл, отвлекшись от мыслей, поднял взгляд. Гриша зашел и облокотился о дверной косяк. – Звонил Егор, – сказал он. – Ты завтра не придешь на тренировку? Кирилл тяжело выдохнул и поджал губы. – Нет, – ответил он. – Но у нас игра в субботу. Тебя не поставят, если ты опять пропустишь, – непонимающим тоном проговорил Гриша. – Ну и пусть, – ответил Кира. – Мне сейчас не до тренировок. – Ты из-за Илюхи, что ли, – то ли спросил, то ли утвердил Гриша, пересаживаясь на кровать Кирилла. Младший напряженно взглянул на него, следя за движениями. – Зря. Говорю тебе, никто не узнает о том, что это ты его выбросил из окна! – Заткнись! – шикнул на него Кирилл, по привычке опасливо оглядываясь вокруг. – Я выбросил?! Гриша прикрыл дверь. Да, дома никого не было, но их разговор нужно сохранить в интимности. – Я выбросил? – повторил Кирилл. Его обычно тихий голос сорвался. – Выбросил потому, что мой любимый старший брат заставил меня! Самое болезненное воспоминание, которое Кирилл старался обходить в памяти, теперь вновь промелькнуло перед глазами. Он помнил тот день в деталях. – Забей на эту худощавую стерву. Она со всеми такая сука, – бормотал парень с ярко накрашенными глазами. Он вновь прикурил сигарету и выпустил дым. Кирилл заинтересованно смотрел на парня, который все еще был одет в театральный костюм. – Да я сам виноват. Было наивно надеяться на что-то с ней, – ответил Кирилл. Сам он тоже был все еще в костюме Пьеро. Его лицо было покрыто белой краской, а глаза выделены черными тенями и подводкой. Серебряным цветом блестели нарисованные слезы. – Ты увидел Танюху на коньках, потом увидел ее с синими волосами в роли Мальвины и придумал себе что-то, – говорил Гриша и мотал головой. – В общем, это все херня и скоро пройдет. Кирилл посмотрел на Гришу, который был в костюме Буратино. Но скорее Буратино для взрослых. Было что-то пошлое в этой желтой яркой футболке в красную полоску, золотых кудрях и завивке и шортах до колен. Но виноваты были гримеры их школьного театра и преподаватели, которые допустили все это. Но Кирилл знал, что Гриша был пофигистом и даже не знал, какой эффект он производит на него и, кстати говоря, на окружающих. На школьной дискотеке девочки беспрерывно смотрели только на Гришу. А тот либо не замечал, либо делал вид. – Лучше веселись! Мы и так опоздали к началу вечеринки из-за этой постановки гребанной, – продолжал Гриша. Он оставил сигарету в зубах и раздраженно почесал свою спину под футболкой. – Даже вылезти не успели из этих неудобных костюмов клоунских… – Нет, тебе в нем очень хорошо, – ответил Кирилл, застенчиво и широко улыбаясь. Гриша вдруг засмеялся чему-то своему и помотал головой. – Возможно, но играл я паршиво. А ты был просто бриллиант. Талантище, Кирюш, – Гриша придвинул младшего к себе за шею и сердечно поцеловал в лицо. Кирилл засмеялся и нарочно стал вырываться. – Да чего ты лезешь! Гриша! – орал Кирилл, хохоча. …Он до сих пор не привык к такому открытому изъявлению чувств. …Он до сих пор не привык, что у него появился брат, который так искренне и открыто его любил. …Важнее – у него появился один человек, близкий. – Все же смотрят! – кричал Кирилл. – Да ладно тебе, братик! Пусть завидуют! – говорил Гриша. Он обернул его руками и вдруг неожиданно поднял Кирилла над землей, как пушинку. – Мне! Гриша засмеялся и начал качать Кирилла в воздухе. Тот визжал, но тоже смеялся и говорил, что старший брат ведет себя как влюбленный идиот. А сам внутри боялся себе признаться, что любил Гришу даже еще больше. И мог, наверное, сделать для него все.