После кофе

Lykke Li — Little Bit . Ино, облаченная в бежево-коричневую униформу, стояла за барной стойкой, и краем глаза следила за происходящим. Компания подростков весело щебетала за столиком, потягивая кофе и уплетая круассаны; молодой мужчина работал за ноутбуком, заказав только чашку американо. Гирлянды поблескивали разноцветными огнями над панорамными окнами. И как только она умудрилась их так прицепить, удивленно подумала Ино. Сегодня она, как и обещала, подменила подругу, отпросившись со смены у матери, владелицы их цветочного магазина. — Собираешься пойти в этом? — прищурив глаза, Яманака оценивающе оглядела подружку, спустившуюся со второго этажа. Сакура стояла перед ней в винтажной водолазке и широких клетчатых брюках, в руках держа твидовое пальто. В волосах виднелся бархатный ободок. — Ладно, сойдет. Сакура с облегчением выдохнула. Если Ино одобрила, значит она действительно хорошо выглядит. — Сделай нам два капучино, — присаживаясь на высокий стул, произнесла она и посмотрела на запястье. Стрелка часов показывала 17:47. В пунктуальности Саске Сакура ни капельки не сомневалась. — Не забудь о контрацепции, — между делом произнесла Ино, увлеченная готовкой кофе. Сакура опешила и чуть не поперхнулась. Она не ослышалась? Щеки тут же вспыхнули от смущения. — Я не собираюсь с ним спать на первом свидании, — перегнувшись над столешницей, зашипела Сакура как можно тише, чтобы посетители не услышали. — Но собираешься? В перспективе, — подловила ее Ино и подмигнула. Открыв рот, возмущенная Сакура даже не сразу нашла, что ей ответить. Любит же Ино ее дразнить. — Боже, что ты несешь? — устало спросила Сакура и потерла переносицу. — Это просто дружеская встреча. — Ага, конечно, ты сама себе-то веришь? — Ино едва не подавилась от смеха. — И как ты собираешься целоваться с такой помадой? Хочешь пометить его? — она игриво изогнула одну бровь. Сакура зашлась в нервном кашле. Она не являлась поклонницей косметики, поэтому на ее лице макияжа всегда по минимуму — только бордовая помада, которую она позволяла себе наносить по праздникам (сегодняшний день как раз из таких), а также которая хорошо сочеталась с ее пальто. Машина Саске остановилась у тротуара прямо напротив кофейни. — Я не- Колокольчик предательски звякнул, сообщая о посетителе. Сакура и Ино одновременно обернулись. — Привет, — подскочив к нему, Сакура радостно улыбнулась, светясь от счастья. — Привет, — угрюмо, не изменяя стилю, поздоровался Саске. Он вытащил руки из карманов, молча перенимая из рук Сакуры бумажный подстаканник с кофе. — Спасибо, — поблагодарила Сакура, на что он лишь пожал плечами, мол, нет проблем. — Приветик, — Ино помахала ему изящным движением пальцев, появившись из-за спины Сакуры. Саске перевел взгляд на подругу Сакуры и хмыкнул, отделавшись лишь кивком. Ино закусила губу и скрестила руки на груди, обиженная столь прохладным приемом. Она сверлила его изучающим взглядом и даже не пыталась это скрыть. Красивый как ледяная скульптура. — Меня зовут Ино. Я подруга Сакуры, — выразительно произнесла Ино и в ее тоне Саске отчетливо уловил предупреждающие нотки. Он отлично умел наблюдать за людьми, при этом делая вид, что совершенно в этом не заинтересован. «Только попробуй обидеть ее». Он также помнил это имя. Вместе с ней Сакура училась в старшей школе и ходила в один клуб изобразительного искусства. — Саске, — он слегка ухмыльнулся, демонстрируя, что прекрасно понял ее намеки. — Ладно, нам пора, — не замечая немую перепалку друзей, вымолвила Сакура, натянув на себя пальто и накинув шарф на плечи. — Береги ее, — Ино пригрозила ему указательным пальцем и самодовольно ухмыльнулась. — Чтобы в девять была дома! Саске окинул ее безразличным взглядом бездонных черных глаз, заставляя Яманаку поежиться и пожалеть о дерзких словах. — Ино! — Сакура покраснела от стыда, она почувствовала себя тем самым подростком, которого мать отчитывала за какую-то глупость перед кучей друзей. — Пока, цветочек, — Ино подмигнула подруге. Сакура послала ей воздушный поцелуй на прощание. . . . Ино лениво постукивала ноготками по столешнице. Большие круглые часы, висевшие над низкой сценкой в окружении цветов, почти пробили семь вечера, а это значило, что ее рабочий день должен вот-вот закончиться. В кофейне стало совсем пусто. Допив бесплатный капучино из стаканчика, Ино уже собиралась закрываться, как раздался звон колокольчика, который за сегодняшний день успел вызвать мигрень у девушки. В дверях возник высокий парень с букетом цветов. Его светлые волосы растрепались, а голубые глаза озорно блестели. На плечах темной олимпийки сверкали растаявшие снежинки. — Мы уже закрываемся, — уперев руки в бока, грозно произнесла Ино, преграждая путь нарушителю ее покоя. Увидев незнакомку в униформе кофейни, парень растерялся и заозирался по сторонам, словно ребенок, заблудившийся в парке и упустивший из виду свою мать. — А где Сакура? — Она сегодня не работает, — Ино одарила его подозрительным прищуром. — Что тебе нужно? Я ей передам. — М-м-м… — он почесал затылок. — Я ее школьный товарищ. Меня зовут Узумаки Наруто. Ино нахмурилась. Еще один друг из средней школы? Да сколько же их у нее? Что за напасть. Сакура никогда не распространялась о прошлом до старшей школы, Ино не настаивала, хоть ее это и интересовало, но она ожидала, что Сакура сама проявит инициативу. В конечном итоге Ино так и не дождалась, совсем забыв о том, что у Сакуры когда-то давно была жизнь до встречи с ней. Что ж, ее стоит определенно стукнуть за то, что она так мало о себе рассказывала. — Это для Сакуры? — Ино кивнула на букет. — Она такие цветы не любит. Наруто, удостоив ее рассеянным взглядом, поник и стал выглядеть еще несчастнее, чем до этого. — Не расстраивайся. Зато я люблю, — она ухмыльнулась, кокетливо наматывая на указательный палец выбившуюся из высокого хвоста прядку волос. — Правда? Тогда дарю, — недолго думая, Наруто протянул ей роскошный букет из кустовых роз и розовой гипсофилы. — Я пошутила! — удивленно воскликнула Ино, не ожидая такого поворота событий и чувствуя укол жалости. — Я обязательно ей передам их. Уверена, она оценит. Приняв букет, она вернулась к барной стойке, чтобы найти какую-нибудь емкость для него. — Не подскажешь, где я могу ее найти? Или как мне с ней связаться? — он запустил руку в топорщащиеся влажные волосы и с силой сжал их. — Прости, но я тебя впервые вижу. Думаешь, я тебе так сразу все выложу? — достав какую-то пузатую высокую банку из нижнего шкафчика, спросила Ино и сдула упавший на лицо локон. Наруто замешкался. Ее слова имели смысл. — Тогда сможешь передать ей мой номер? — Вот это мне по силам, — она кивнула. — Не расстраивайся, ты просто выбрал не очень удачный день, — Ино пожала плечами, стараясь как-то подбодрить незнакомца. Парень ее совсем не пугал, скорее наоборот, он выглядел очень доброжелательно и располагающе. В людях она неплохо разбиралась, по ее мнению. Узумаки Наруто. Она мысленно смаковала это имя по слогам. Что-то знакомое, но она никак не могла понять почему. — Так… какие любимые цветы у Сакуры? Ино пару раз моргнула, осмысливая его слова. Набрав воды, она аккуратно поместила букет в банку. — Нарциссы. . . . — И куда мы едем? — спросил Саске, захлопывая за собой дверь машины. — В национальный центр искусств, — смущенно протянула Сакура и, удобно устроившись в кожаном сиденье, потянулась к ремню безопасности. Она все еще ощущала легкую неловкость из-за ее подруги. В салоне тепло: печки почти бесшумно потрескивали. Ароматизатор, размеренно подрагивающий на зеркале заднего вида, источал тонкий пряный аромат. Вроде в прошлый раз запах был совсем другим? Сакура прислонилось к стеклу и устремила взгляд в окно, наблюдая, как Токио потихоньку претерпевал изменения: из делового загруженного города офисного планктона превращался в расслабленный и веселый город развлечений для представителей харадзюку, гяру и других субкультур. Тьма медленно опутывала дома; фонари подрагивали неровным бледно-желтым светом, освещая кварталы. Национальный центр искусств располагался в Роппонги. Недалеко от звукозаписывающей студии, которая находилась в единоличном пользовании Саске, о чем он не горел желанием распространяться. Сакуру так и подмывало спросить о том, что произошло между ними больше недели назад, но она держалась, надеясь, что подвернется момент получше. Ей не хотелось портить мгновение их молчаливого единения. Тишина не казалась удушающе давящей, она расслабляла. Она искоса поглядывала на Саске, который сосредоточенно, но в то же время ловко, вел машину по просторным улицам. Наблюдала, как играют косточки и просвечивают венки на руках, крепко удерживающих руль. Когда они наконец подъехали, Саске оставил машину на парковке. Им оставалось проделать небольшой путь к главному входу по широкой аллее, отсыпанном мелким скрипучим под ногами гравием. Здание невообразимых размеров выдержано в современном стиле, застекленный фасад которого имитировал гигантскую морскую волну. В темное время центр выглядел еще красивее — в оранжевом свете множества фонарей. Сакура предоставила билеты на ресепшене и их сопроводили в соответствующий зал. Вывеска над двустворчатыми стеклянными дверями гласила «История коллекции на общественных началах». Они вошли в зал. Светодиодные лампы, резанувшие по глазам холодным ярким светом, озаряли огромное помещение, стены которого увешаны картинами и фотографиями, а центр уставлен скульптурами. Народу, несмотря на вечер пятницы, здесь не так уж и много. Они шли размеренным шагом вдоль представленных экспонатов, задерживаясь у некоторых. — Здесь представлено много известных работ. Коллекция сформирована за счет пожертвований граждан, именно поэтому она так называется, — вводила в курс дела Сакура, активно жестикулируя руками. — Здесь представлены русский авангард, новая вещественность, немецкий экспрессионизм, образцы поп-арта. — Ты хорошо во всем этом разбираешься, — констатировал Саске, внимая каждому ее слову. — Но ты ведь работаешь полный рабочий день в кофейне. Ты не пыталась заново поступить в университет на художественное направление? — Я хотела, но… — она запнулась и понурила голову, подбирая слова. — Мне кажется, чтобы быть хорошей художницей необязательно иметь корочки для этого, верно? Я не уверена, что университет даст мне то, чего я хочу. Они остановились у картины Макса Бэкмана «Возлюбленные». — А чего ты хочешь? — спросил Саске, рассматривая живописные мазки маслом. — Не знаю, — она засмеялась тихим шелестящим смехом. — Мне нравится работать в кофейне и нравится рисовать картины в свободное от работы время. Меня это полностью устраивает. Это пока единственное, что я знаю и мне этого достаточно. Сакура отвернулась от картины и посмотрела на него, улыбаясь. — Теперь твоя очередь, — она подтолкнула его к следующему экспонату — «Столп рассвета» Мориса Луиса. — Что? — Рассказать о себе. О группе, друзьях, учебе… — сцепив руки за спиной, пробормотала Сакура и тут исправилась. — Но если не хочешь, то, конечно, не надо. Я не хочу заставлять или давить на тебя. Просто… я хотела бы узнать о тебе побольше. Она смотрела под ноги, на белую, поблескивающую в холодном свете ламп, кафельную плитку, — так проще. Проще сказать то, что вертелось языке. Если бы она посмотрела на него, не говоря уже о том, чтобы встретиться глазами, она бы ощутила ту тяжелую ауру, что постоянно его окружала, и не смогла вымолвить и слова. Саске с легким удивлением посмотрел на нее. Кажется, он ставит ее в неловкое положение одним своим существованием. — С чего именно мне начать? — задумчиво спросил Саске, пристально изучая динамический супрематизм №38 Малевича. — В тот день, когда Наруто пришел в музыкальный клуб… я собирался уйти, потому что устал от музыки, — он говорил спокойно, его голос нисколько не дрожал, но внутри надламывалось все сильнее; он сжал руки в кулаки и продолжал немигающий взглядом всматриваться в картину. Сакура удивленно посмотрела на него, на его остро очерченный профиль, на растрепавшиеся черные волосы. Она никогда не задумывалась о природе отношений Наруто и Саске. Она не помнила, в какой именно момент Наруто стал приходить в клуб — он всегда вел себя так, словно знаком с Саске с пеленок. Атмосфера с тех времен кардинально изменилась, она больше не спокойная или умиротворяющая, потому Наруто всегда выделывался, шутил или возмущался из-за каких-то школьных неурядиц. Тем не менее, с его появлением они стали дружнее и ближе друг к другу. — Когда я увидел, как он загорелся идеей вступить в клуб и заняться музыкой, хотя толком даже ничего не умел, то понял, что не могу так просто все бросить. Столько усилий приложено… мне стало жаль выкидывать их в помойку, — Саске выдохнул, словно с его плеч рухнул огромный тяжкий груз. — Сейчас я чувствую себя так, словно вновь оказался в том кабинете в полном одиночестве. Музыка всегда была для меня спасением от реальности, но, кажется, это стало моим проклятьем. Мурашки пробежали по всему телу Сакуры. Он говорил так безразлично, словно рассказывал какую-то незамысловатую историю, не имеющую с ним ничего общего. — Поэтому я взял перерыв на неопределенный срок, — он повернулся к ней лицом и губы его дрогнули в подобии улыбки. Обсидианы, непроницаемые, лишенные всех эмоций, казалось, глядели в ее душу. Они молча стояли, так и не трогаясь к следующему экспонату. Отупляющая тишина обволакивала, покрывала с ног до головы, словно они остались в этом мире совсем одни, вне времени и пространства. Вся суета жизни проносилась мимо них. — У тебя эмоциональное выгорание, — выдавила Сакура и пожала плечами. — Тебе нужно отвлечься. Разрозненные обрывки мыслей постепенно складывались в одно целое. Чувства разных мастей бушевали в груди: ей льстило, что он открылся ей, словно она заглянула за ширму, к которой даже подходить никому не позволено; и одновременно с этим она чувствовала, как часть его ноши водрузилась на ее плечи. Ей хотелось подбодрить его, но она не могла подобрать нужных слов. — Я понимаю, как бывает тяжело расставаться с тем, чему посвящаешь много времени. Кажется, словно эта вещь становится частью тебя. И лишаться ее — больно, — Сакура сглотнула, обдумывая дальнейшую речь. — Я с детства думала, что свяжу жизнь с медициной, что рисование для меня просто ничего не значащее хобби. И когда я поступила в университет, меня завалили поздравлениями. Ведь это так престижно. Но я не радовалась. Единственное, что я ощущала, это опустошение. Я отчислилась и мне стало легче. Непросто избавляться от того, что нам дорого. Но иногда это единственное, что нам остается сделать, чтобы почувствовать себя лучше. Саске внимательно-изучающее глядел на нее, впитывая каждое ее слово, произнесенное со всей страстью. Сакура втянула в легкие побольше воздуха. Ой, она совсем заболталась. Она протянула ему ладонь. — Пойдем. . . . Саске шел рядом с ней, шагая нога в ногу. Они благополучно покинули центр за пять минут до закрытия и теперь молча гуляли по парку, предаваясь размышлениям. Сакура аккуратно ступала по продрогшей аллее, поддевая носком ботинка черные замершие листья, плотнее кутаясь и утыкаясь раскрасневшимся носом в коричневый вязаный шарф, пряча озябшие руки в глубоких карманах твидового пальто. Ноги скользили по гранитной брусчатке, покрытой тонким неравномерным слоем изморози. С иссиня-черного неба сыпались мягкие хлопья снега, тающие, соприкоснувшись с землей. Саске остановился. Ему стало интересно, как быстро она заметит, что его нет рядом. Сакура, погруженная слишком глубоко в раздумья, заметила краем глаза спустя лишь три шага. Стало непривычно, когда темный силуэт около нее пропал. Он стоял, уткнувшись невидящим взглядом в стыки каменной плитки на тротуаре. Его слегка отросшие, но все еще колючие, черные волосы и густые ресницы припорошило снежинками. — Саске?.. — Сакура помахала перед его лицом замерзшей ладошкой. Ее голос донесся словно сквозь толщи воды. — Прости, задумался, — он слегка мотнул головой и встретился пустыми бесцветными глазами с ее — яркими, как свежая весенняя зелень. Она улыбалась, и эта улыбка способна развеять всю его тьму. Учиха осторожно коснулся ее обветренных пораненных губ своими, придерживая двумя пальцами за подбородок. Сакура, затаив дыхание, широко распахнула глаза, стараясь изо всех сил удержать равновесие на скользком тротуаре. Рука произвольно скользнула вдоль ровно вычерченной скулы, чуть задержалась, потянулась к волосам, осторожно проводя по локонам и убирая выбившиеся прядки, случайно задевая ушную раковину, отчего по телу Сакуры вдоль позвоночника пронеслись сотни наэлектризованных мурашек. Пальцы Учихи медленно переместились на затылок, слегка надавливая, притягивая ближе к себе. — Са… — стоило ей чуть приоткрыть рот, как проворный язык проник внутрь. Сердце с удвоенной силой глухо забилось о ребра, в ушах запульсировала кровь, ноги подкосились. Сакура вот-вот свалилась бы на землю, словно мешок с картошкой, если бы не ловкая мужская рука, уверенно расположившаяся на талии. Она вцепилась тонкими пальцами в плечо Саске и до боли зажмурила глаза. Он снова… снова делает это! Разум заволокла пелена неизведанных доселе острых и горячих ощущений, которые волнами проникали и обволакивали каждую частичку ее тела. Каждое прикосновение с влажным языком, что властвовал сейчас во рту, обжигало Сакуру и перед глазами всполохами проносились яркие вихри красок и огней. Когда Саске прервал поцелуй и отстранился от нее, Сакура подумала, что ноги не выдержат тяжести переполнявших ее чувств и вот-вот надломятся и она рухнет на землю, но Учиха по-прежнему придерживал ее одной рукой. Сакура вцепилась руками в его талию, как в спасательный круг. Во рту пересохло. Шквал эмоций нарастающей бурей обрушился на нее, выбивая дух. Уткнувшись в его грудь, Сакура слышала, как размеренно бьется его сердце на фоне ее — трепыхающегося в агонии, словно птица в клетке. — Поехали ко мне?..