После кофе

Pastel Ghost — Dark Beach . Перед тем, как отправится домой, Саске решил заехать кое-куда еще. Это место находилось в одном из небоскребов Роппонги. Как всегда, чем ближе к ночи, тем активнее начинала бурлить жизнь в этом квартале. Вывески всевозможных баров и клубов светились неоновым огнем, завлекая себе разношерстных гуляк. Саске оставил машину на подземной стоянке. Оказавшись на нужном этаже, он распахнул двери студии, и та встретила его холодным мраком. Он щелкнул выключателем и тусклый свет, пару раз мигнув, наконец-то озарил небольшую комнату. Саске даже не помнил, когда в последний раз здесь появлялся. Он сбросил с себя куртку и прошел вглубь. Студия делилась на множество помещений, предназначенных для различных манипуляций с музыкой. Дверь из прихожей вела в тамбур, далее — в контрольную комнату, в которой главным образом записывался и обрабатывался звук. Все оборудование уже успело покрыться тонким, но плотным, слоем пыли. Все казалось таким отчужденным и неприветливым. Здесь он вместе с группой самостоятельно записывал песни, но студийным записям так и не суждено увидеть свет. Саске плюхнулся в мягкое черное кресло звукорежиссера и, уставившись взглядом в гипсокартонный потолок, оттолкнулся ногой от пола и описал пару кругов воздухе. Вдохновение, фантазия и желание что-то делать покинули его давным-давно. Звонкая пустота образовалась в голове. Зачем он вообще сюда приехал? Какие-то невиданные силы притащили его сюда. Полированные дубовые столы выставлены вдоль фронтальной стены, образовывая полумесяц. На них располагались микшерные пульты и акустические системы, контрольные мониторы стояли по бокам широкого внутристудийного окна. Он наклонился к самому нижнему надежно запертому ящику, который он не открывал года три, а то и больше. Отыскав-таки на брякающей связке небольшой ключик, Саске вытащил оттуда старые нотные тетради, пожелтевшие и даже кое-где подгнившие, исписанные еще во времена учебы в школе, и стряхнул с них пыль. Он кинул стопку бумаги на стол, и та со смачным шлепком приземлилась на когда-то гладкую деревянную поверхность, взметнув пыль в воздух. В принципе, из этого могло бы что-нибудь получится, если постараться. Профессионал не должен идти на поводу вдохновения, — так ему всегда говорила Микото, его мать. Для себя он уже определил инструменты, которые точно задействует, — бас-гитару и скрипку; инструменты, которыми он отлично владел. . . . Саске открыл глаза и уставился в белый натяжной потолок. Пролежав так секунд тридцать, он все же удосужился перевести взгляд на электронные часы, что стояли на прикроватной тумбочке. На табло зеленым цветом высвечивалось 8:02. Саске вновь опустил веки. До писка будильника оставалось еще примерно тринадцать минут. Спальня, сделанная в минималистичном стиле и белых тонах, успокаивала атмосферой. Сквозь слегка приоткрытые жалюзи просачивался бледно-серый свет, испещряя неровными полосами ламинат и кровать. Вчера он вернулся домой около восьми вечера, уснул практически сразу, как только закрыл глаза. На него снизошел беспокойный сон, но Саске никак не мог припомнить, что конкретно ему привиделось. Возможно, к лучшему. Впервые за долгое время он чувствовал себя выспавшимся, физически отдохнувшим, чего, конечно, нельзя сказать о его ментальном здоровье. В голове тяжелый туман, в груди — опустошение. Он откинул одеяло и прохладный утренний воздух, проникающий через форточку, окутал его оголенную кожу живота и рук, что тут же приободрило его чуть лучше. Саске поднялся и направился в ванную. Небольшие круги под глазами, но значительно меньше, чем раньше; всклоченные волосы сильнее, чем обычно. Залез под контрастный душ и простоял там минут пятнадцать в надежде, что вода очистит и разум тоже, но, к сожалению, это так не работает. Оставляя после себя мокрые следы на холодном полу, Саске прошлепал на кухню и огляделся. Вспомнил, что кофемашина сломалась. Бесполезный кусок пластика и металла. Он раздраженно фыркнул и направился обратно в комнату, ибо здесь ему больше нечего делать. И как ему прожить еще один день, не выпив кофе? Вечно что-то идет не так, как задумано. Одевшись и взяв все необходимое, Саске покинул квартиру. — О, я гляжу, ты зачастил, — Сакура поприветствовала его фирменной лучезарной улыбкой и подмигнула ему. На самом деле, он не приходил неделю, что показалось ему чуть ли не вечностью. — Так нравится мой кофе? Да, и не только кофе. От подобных мыслей, что выдало ему подсознание, Саске едва не подавился воздухом. Вообще он не знал точного названия чувства, которое испытывал. Но «нравится» — слишком громкое слово. Испытывал ли он интерес к Сакуре, как к девушке? Ну, возможно. Но не больше. Это нормально для их биологического вида, втолковывал сам себе Саске. — М, типа того, — уклончиво произнес он, усаживаясь на высокий стул. — Двойной эспрессо. — Не выспался? — спросила Сакура, ненавязчиво стараясь поинтересоваться как у него дела, и приступила к приготовлениям. — Просто устал, — сказал Саске, не став ничего утаивать или отмалчиваться. Утром ему не удалось заехать в кофейню за порцией бодрящего напитка, потому что он слишком долго простоял в пробках, из-за чего пришлось довольствоваться пластмассовым стаканчиком кофе из какого-то уличного автомата. Очевидно, это одна из ключевых причин его не очень «свежего» вида. Сакура лишь кивнула на его слова, увлеченная процессом кофеварения. Саске сцепил пальцы в замок и положил их на гладкую лакированную поверхность стола в ожидании заказа. Сакура поставила перед ним белую керамическую чашку, наполненную терпкой черной жидкостью. Саске взглянул и увидел колеблющееся отражение лица. Сделав глоток, он почувствовал, как горячий напиток растекается по жилам, даря телу такую необходимую сейчас бодрость. Саске слегка повернулся на стуле и осмотрел уже ставший привычным для него интерьер кофейни. День клонился к вечеру и, как и в прошлый раз, помещение пустовало. Противоположная стена увешена хрупкими вьющимися цветами с маленькими цветочками. Холсты небольшого размера с различными пейзажами, исполненными маслом и акварелью, хаотично расставлены на невысокой сцене. Саске заострил темный взгляд на изображениях, которых прежде здесь не было. Допив кофе, он подошел поближе, чтобы внимательно их рассмотреть. — Это ведь не просто постеры для интерьера? — поинтересовался Саске, разглядывая исписанные холсты. — Нет, все эти картины моего авторства, — смущенно произнесла Сакура, пряча руки в карманы фартука. — Я недавно закончила серию «Город» и решила выставить сюда. Над названием, правда, стоит еще поработать. Да, Саске узнавал некоторые места, выведенные энергичными живописными мазками: искрящиеся светом небоскребы Гиндза в ночное время, Императорский дворец, Радужный мост, Токийский залив. Еще и безымянные торговые улочки, и спальные районы, коих огромное множество в Токио. — Как видишь, я тоже своего рода творческая личность, — хихикнула она, с удовлетворением рассматривая коллекцию. — Сначала я объездила весь город, наделала кучу фотографий, а потом все рисовала. Процесс занял у меня около года, — продолжила историю создания коллекции Сакура, сгорая от нетерпения и радуясь предоставленной возможностью продемонстрировать ее. — Ты один из первых, кто смог лицезреть ее. Я выставила их сегодня утром. — Красиво, — произнес Саске, продолжая вглядываться в изображения. — Правда? — Сакура зарделась, продолжая теребить форму. — Я не очень хорошо разбираюсь во всем этом, но мне нравится, как нарисовано, — он повернулся к ней лицом, убрав руки в карманы брюк. — Разве? — удивленно воскликнула Сакура, теребя фартук. — Мне казалось, ты хорошо разбираешься в искусстве. Наверное, ей не стоило это высказывать вслух. Она вглядывалась в его ничего не выражающее лицо в надежде увидеть в нем хоть какую-нибудь эмоцию — негативную или положительную. — Почему? — Ну, — Сакура замялась, сцепив пальцы за спиной. — Ты ведь увлекался музыкой в средней школе. Она продолжила рассматривать его лицо, ожидая, что сейчас оно исказиться от злости, удивления или негодования, но Саске лишь хмыкнул в ответ. — Музыкой, а не рисованием. В других отраслях искусства я плох, впрочем, в музыке я тоже ничего особо не добился, — эти слова на удивление дались ему слишком легко. И даже в груди они не отдались чем-то болезненным. — Ты слишком категоричен по отношению к себе, — сказала Сакура и улыбнулась, пытаясь его подбодрить. — Ты не говорила, что рисуешь, — Саске решил перевести тему. — Не припоминаю, чтобы ты занималась чем-то подобным. Ты ведь… была в клубе химии и биологии? Саске всегда внимателен к малейшим деталям. Сакура кивнула головой. — Да, я ведь с самого детства собиралась стать врачом. Но когда я поступила в старшую школу, то присоединилась к художественному клубу. Там я познакомилась с Ино и Саем. Они многому меня научили. Мне приходилось совмещать дополнительные занятие и клуб. Было сложно, но весело. Сакура решила опустить тот факт, что интерес к искусству привил ей именно он. Она нечасто совалась в музыкальный клуб, чтобы лишний раз не надоедать Саске. В тот день, когда она впервые наткнулась на него, она лишь хотела спокойно почитать книгу. Молчание на просьбу войти в кабинет Сакура расценила как разрешение. Почти вся мебель аккуратно сложена друг на друга у дальней стены, чтобы освободить как можно больше пространства. Достав из общей кучи стул и поставив его у окна, Сакура углублялась в книги по медицине. Она не позволяла себе приходить чаще двух раз в неделю. В какой-то момент появление Наруто упростило ее пребывание там. Каждый день на протяжении полутора лет он заходил за ней после уроков, чтобы вместе пойти в музыкальный клуб. Саске сидел прямо на единственном свободном столе, как правило, не замечая никого и ничего вокруг, сосредоточившись только на себе и на гитаре, которую держал в руках. Он склонялся над ней, завесив неровной челкой глаза. Наруто же предпочитал сидеть на полу, клацая по синтезатору и изучая нотные тетради. В конце концов, почитать ей так и не удавалось. Все завершалось тем, что она сверлила глазами дырки в страницах, слушая бренчание инструментов, периодически прерываемое перепалками двух друзей. Иногда их сессии оканчивались болтовней о школе или других повседневных вещах. Точнее, болтали в основном Наруто и Сакура, Саске же время от времени вставлял односложные реплики. Сакура улыбнулась, вспоминая безмятежные школьные деньки. Осознание, что Саске умудрялся выуживать крупицы информации о ней из их разговоров с Наруто, не отрываясь от гитары, несомненно согревало ей сердце. — Так ты поэтому бросила университет, — скорее констатировал, чем спрашивал. — Ты этого не говорила. — Ты тоже мне ничего особо о себе не рассказал. — Хм, — Саске задумался. — Справедливо, — беззлобно произнес он, засунув руки в карманы брюк. Они продолжили стоять в тишине. Саске рассматривал картины, словно пытался запечатлеть каждую деталь, каждый мазок, в памяти. Сакура рядышком переминалась с ноги на ногу, пытаясь скрыть нервозность. — Знаешь, ты ведь увидел мои картины, а я твою музыку не слушала. И это немного нечестно, ты так не думаешь? Как насчет того, чтобы сыграть мне? Саске слегка нахмурился, переваривая ее слова. — Ах, прости, я просто шучу, — Сакура вскинула ладони в жесте капитуляции и замотала головой. — Я подумаю над этим. Такой ответ от человека вроде Саске можно расценивать практически как «да». От шока она даже приоткрыла рот. — Правда?! — воскликнула Сакура, пытаясь сдерживать захлестнувшие ее эмоции и прикрыла руками порозовевшее лицо. Саске лишь хмыкнул и пожал плечами. — Когда? — не сумев удержать любопытство под контролем, Сакура возбужденно поинтересовалась. Они простояли в тишине пару секунд, пока звон колокольчика не оповестил о приходе нового посетителя — пожилой мужчина решил заглянуть на полдник. — В следующий раз, — он махнул рукой на прощание и направился к выходу. От изумления Сакура так ничего и не смогла вымолвить в ответ.