Розовый треугольник

***

       Утро следующего дня началось с нестерпимой головной боли у половины присутствующих в доме. Как они добирались до выделенных им спальных мест, не помнил никто. О том, что предшествовало этому по ощущениям, вспоминать и вовсе не хотелось. Но кто сказал, что будет легко? Мысль о том, что вообще-то они должны были просто встретиться с матушкой Тэхёна, поужинать и, поспав, уехать, добавляла дискомфорта. Бренные останки совести трубили, что нужно будет ещё и извиниться. И по общим ощущениям не единожды.        Соджун страдал от всего и сразу. Болело буквально всё тело, включая кончики волос на гудящей голове. В комнате, где он очухался, царила тишина. Джина по близости не оказалось. Для верности оборотень пошарил по кровати рукой, нащупал целое ничего и тихо застонал. По всей видимости, проснувшись раньше фея, успел собраться и уйти. Если вообще приходил. Оставленный на кресле пиджак явственно говорил о том, что он всё-таки ночью присутствовал. Уже хорошо. Часы на стене оповещали, что ранняя пташка Сокджин успел встать не меньше пяти-семи раз, ибо стрелка клонилась не то что к обеду. Уже был ланч или ранний ужин, не меньше.        Глаза резало от яркого света, пробивающегося сквозь не до конца задёрнутые шторы. Неприятно было даже не моргать, но организм требовал оторвать филейную часть от постели и пойти на поиски уборной. Хрипло вздохнув, он, кряхтя и постанывая, сел на кровати, хватаясь за раскалывающуюся голову. На левой ноге сиротливо ютился порванный носок. Дежавю. — Не уверен, что хочу знать, что произошло, — выдохнул он, всё-таки поднимаясь.        По скромным ощущениям общее состояние организма напоминало качественное похмелье от большого количества алкоголя. Даже в прошлый раз, когда он опозорился в парке, было не так плохо. По крайней мере, тогда там отсутствовали члены чужой семьи, которых он вчера видел впервые в жизни. И если они таки что-то исполнили, то и в последний. — Восторг, — хмыкнул Пак себе под нос, осматривая спальню в поисках хоть какой-то одежды.        Джин, даже если и обиделся на поведение одурманенного оборотня, в беде всё равно с голым задом не бросил. Сменные вещи ждали своего владельца, аккуратной стопочкой сложенные на кресло возле большого окна. Соджун облегчённо выдохнул, обещая себе обязательно отблагодарить заботливую фею. И больше никогда не пить из чужих рук тоже. Хотя такой подставы от, казалось бы, самого разумного ведьмака он ждал меньше всего на свете.        В коридоре Пак столкнулся с Чонгуком и виновато пожимающим плечами Юнги. Парочка замолкла, переглянулась, покосилась на оборотня и, не сговариваясь, ткнули пальцами в дверь в конце коридора. Соджун благодарно кивнул и, опираясь на стены, поплёлся в указанном направлении, надеясь, что прохладный душ поможет сбросить остатки дурмана и облегчит головную боль.        Ушик куда-то плыл. Журчала вода, лёгкий морской бриз приятно обдавал почему-то горящее лицо. Неужели таки обгорел? Но жаловаться было не на что. Ведьмак до безумия любил море и ни за что в жизни бы не отказался от времяпрепровождения на пляже под лучами палящего солнца. Как он там оказался даже тени мысли не мелькало. Главное, что в моменте были он, море, гладкий песок под руками и тёплый свет.        Заявленный лёгкий бриз внезапно превратился в ледяной то ли смерч, то ли тайфун, и все благостные настроения тут же смыло. Чхве разлепил глаза и вылупился на душевую лейку над головой, из которой упругими потоками лилась вода. Глаза моментально защипало и пришлось зажмуриться. Не придумав ничего лучше, ведьмак заголосил: — Убивают! Спасите! Тону! — Ты что орёшь, болезный? — из-за весёлой занавески с пальмами и кокосами показалась голова растрёпанного Хвана. — А ты чего меня топишь-то?! — Я не топлю, я бужу, — наставительно поправил Квон, добавляя к ледяной воде тёплой, видя, как синеют губы подмерзающего друга. — Совсем сдурел, что ли? — усаживаясь удобнее на дне ванны, уточнил Чхве. — Слушай, ты. Это не я решил, что ты на побережье Тихого океана, и притащился сюда сам и привёл меня. В конце концов, ты не просыпался. А я что, до следующего года здесь торчать должен? — А дверь открыть не пробовал? — ехидно процедил Ушик. — А ты самый умный, что ли? Сам её вчера какой-то фигнёй запечатал. Без тебя она мне не поддаётся, — обиженно надул губы Хван, уменьшая тёплую воду. — Я понял! Понял! — тут же взвыл Чхве, мгновенно покрываясь мурашками и вновь замерзая. — То-то же, — хмыкнул Квон, — давай мойся, смывай землю с ванны и пошли отсюда. Я устал тут пастись.        Заявленную землю пришлось возвращать в огромную кадушку, стоящую возле ванной, остатками сил и магией, ибо другими способами было бы долго и небезопасно для канализации. И так было не ясно, сколько уже утекло по трубам. Как бы не пришлось потом заниматься прочисткой засоров. Ушик нервно дёрнулся, представляя сплетение труб в огромном доме и как он, вооружённый вантузом и голым энтузиазмом, ковыряется в чужом унитазе. — А одежда? — А что, мокрых трусов тебе уже недостаточно? — хихикнул Хван. — Не совсем, — протянул Чхве. — Я успел захватить всё с собой, — смягчился ведьмак, — давай быстрее. — Я тебя люблю, знаешь? — простонал Ушик. — Знаю.        Из ванной комнаты выползали ещё минут через сорок, потому как Квон наотрез отказался оставлять после них свинарник и заставил едва не рыдающего Ушика перемывать всё снова и снова. Пока не остался доволен получившимся результатом. Пришлось даже воскресить повреждённый ночью фикус.        В коридоре обнаружился вполне себе свежий на вид Соджун в чистой и даже поглаженной одежде. Смерив помятых ведьмаков подозрительным взглядом, оборотень ничего не сказал, продолжая медленно двигаться в сторону выхода с этажа. По всей видимости, остальные были где-то на первом.        Намджун проснулся в гамаке. Откуда в выделенной ему родителями Чонов комнате вообще взялось подвесное канатное ложе, он так и не понял. Но факт оставался фактом. Оборотень осторожно приоткрыл один глаз и тут же закрыл, надеясь, что ему показалось. Над головой раздался кашель. — Не делай вид, что ты спишь. Я всё видел, — пропел, вышедший из-за деревьев, Чимин. — Даже не пытаюсь, — простонал Ким, пытаясь то ли сесть, то ли встать, то ли просто выпасть на землю, — а почему я? — Ты сказал, что огнедышащие драконы могут спать где угодно. И вытребовал, цитирую: лучшую сосну этого участка, — саркастично восполнил пробелы в чужой памяти вампир. — А ты? — А что я? Я дома спал. Оно мне надо зад морозить? — Мог бы и меня забрать, — почесал затылок Джун, вытряхиваясь из хлипкого ложа на припорошенную снегом землю. — Так ты и пошёл, — отмахнулся Пак, явно передразнивая.        Поняв, что спорить в целом бесполезно, тем более, что Ким не особо понимал, о чём вообще речь, он встал, потянулся и зябко поёжился. С чего вдруг он решил, что сон в декабре на улице благотворно влияет на драконий организм? Наличие на нём тонкого свитера и почему-то расстёгнутых брюк сохранению тепла совершенно не способствовало. Хорошо хоть обувь была на положенных ей конечностях. Тело неприятно ныло, сказывался сон в абсолютно неудобной позе.        До дома плелись через весь участок. Намджун ёжился, нервно озирался, благодаря застройщиков, родителей и весь мир за парк вокруг и высоченный забор и что никто не видит его позора. Замёрз он до зелёных соплей и, похоже, не хило так простудился. Из плюсов — вопрос с отпуском решился сам с собой. Впереди однозначно маячил затяжной больничный.        Минхо пребывал где-то между отчаянием, комой и нервной истерикой. Давон хихикала, но помогать супругу успокоить бунтующую совесть не планировала. Ночевал он, конечно, в их спальне, но никаких бонусов это не добавляло, потому как проснулся мужчина, виртуозно привязанный к спинке кровати весёлым фартучком в цветочек. Воспоминания ускользали, восстановить события вечера с ходу не представлялось возможным.        Вообще-то эльф мог похвастаться безукоризненной выдержкой, безупречной репутацией и одинаково хорошим поведением как в высшем обществе, так и на семейных мероприятиях. Что пошло не так в этот раз, он и сам предположить не мог. Мысль в голове обрывалась где-то после стакана с соком со странным кисловатым привкусом. — Скажи мне, что это всё дурной сон, — прохрипел Чхве, пытаясь освободить затёкшие руки.        Давон вновь рассмеялась, подходя ближе и присаживаясь на край кровати: — Не думаю, что от этих слов тебе станет легче. — Какой позор! — снова застонал эльф, дёргаясь сильнее, — и кто меня привязал? — Так ты сам с этим и справился, — пожала плечами девушка, примеряясь к крохотным узелкам.        Освобождение чужих рук заняло мучительные полчаса, за которые Минхо успел проклясть умника, подлившего ему какой-то гадости, поразиться способностям своей жены, о которых он не знал и своим в том числе. Надо же было так умудриться. Как смотреть в глаза родителям супруги и госпоже Ким, он даже в страшном сне представить себе не мог. Встреча была неизбежной в любом случае. Либо же он мог позорно дезертировать в окно и залечь на дно на ближайшие полгода. Пока его отвратительное (в этом он был уверен) поведение и вчерашний вечер не сотрётся из чужой памяти. Естественно, такой роскоши никто ему не предоставил. Давон психанула, разрезала оставшиеся тонкие лямки фартука маникюрными ножничками, неизвестно откуда взявшимися, и, вздохнув, грациозно поднялась с места: — Умывайся и пойдём. Завтрак ты уже проспал, но есть шанс попасть на обед.        Эльф звучно застонал, потирая руки. Не опозориться не получится.        В большой светлой столовой собрались все участники вчерашнего перформанса. Родители и те, кому посчастливилось не оказаться под влиянием дурманящей ерунды из чужого рукава, хихикали, переговариваясь. Опозоренная сама собой и деятельным Юнги делегация старалась прикинуться вениками и не отсвечивать больше положенного, но выходило с большим трудом. А уж когда в конце молчаливого обеда столовую внесли проектор и небольшую флэшку, надежда на то, что вечер быстро забудется, и вовсе скончалась в конвульсиях. Надо было догадаться, что в таком огромном доме влиятельных существ нет камер видеонаблюдения разве что в ванных комнатах и туалетах. Всё остальное находилось под наблюдением круглосуточно. И теперь позорный контент имелся на флешке и, судя по довольному лицу Чимина, не только там.        Мало того, что имелась запись, так ещё и современная система, оснащённая по последнему слову техники, имела до обидного хорошее качество. И даже сквозь наведённый Ушиком туман всё было более чем различимо. Даже разговоры, казалось бы, полушёпотом, были отлично слышны. К нарезкам с камер добавлялись комментарии тех, кому повезло больше. Намджун, Соджун, Ушик и Минхо хотели буквально сгореть от стыда на месте. Такого знакомства никто из них не предполагал. Зато это здорово уменьшило напряжение между всеми остальными. Просмотр позорного материала из-за смешков и комментариев занял несколько мучительных часов.

Flashback + камеры

       Едкий зелёный дым рассасываться самостоятельно явно не планировал. Глаза неприятно щипало, в горле противно саднило. Тэхён закашлялся, размахивая руками, старательно отгоняя от себя подозрительные сгустки. Туман был будто живой, старался просочиться под одежду, обнять со всех сторон и проникнуть куда-нибудь ещё. Что там намудрил контуженный зельем Ушик, понять было сложно. В удушливой гари видимость была практически нулевая, слышимость почему-то тоже стремилась туда же. Где-то неподалёку раздался надсадный кашель Хосока, и почти перед самым лицом вздрогнувшей феи возник и сам эльф. — Ой! — Ким дёрнулся от неожиданности, отшатываясь. — Тихо ты. Это всего лишь я, — хохотнул Чон, хватая чужую ладонь.        В дымке раздался грохот кастрюль и вопль поверженного мамонта. По полу потянуло свежестью, и ребята, вцепившись друг в друга, с облегчением заметили, как ядрёная зеленца рассасывается и медленно утекает куда-то, подхваченная порывами созданного кем-то из старших ветра. — Весело с вами, конечно, — хихикнула Хэ Рин, наблюдая за манипуляциями своего супруга. — Очень, — крякнул Хосок, потряхивая головой.        В висках странно шумело, но никаких дополнительных побочных эффектов от бурды из стакана он не ощущал, и это вселяло надежду. Правда, и выпил он не так уж и много. Одного глотка хватило, чтобы на мгновение потерять концентрацию. Как чувствовали себя те, кто вылакал всё до дна, представлять было страшно, да и в целом не особо и нужно.               Расступающаяся дымка демонстрировала сомнительное зрелище:        Соджун в нижнем белье и с одним носком на ноге прыгал вокруг закатывающего глаза Джина и бил деревянной лопаткой по дну небольшой кастрюльки, заунывно напевая: — Это брачный шаманский танец африканских племён! — Можно материться? — застонал фея, отмахиваясь от кастрюльки. — Нет, — фыркнула Давон, пытаясь поймать вертящегося рядом Минхо.        Мужчина умудрился где-то откопать весёленький фартук в розовый цветочек и, надев его наподобие юбки, яростно мешал что-то в воображаемой миске. — Свободу меньшинствам Северного полюса! — верещал эльф, ускользая из чужих рук. — Да стой ты! — взвыла девушка. — Нельзя притеснять лишенцев! Даёшь равноправие кузнечикам! — продолжал надрываться Чхве, ловко перескакивая с места на место. — Гринпис ты несчастный! — рыкнула на него супруга и таки поймала за край фартука, дёргая на себя.        Мимо пронёсся Намджун в расстёгнутых брюках, размахивающий трофейным кухонным полотенцем. За ним семенил пыхтящий Чимин, пытаясь поймать разошедшегося дракона за соскальзывающие штаны. Ким упорно шёл куда-то, куда ему одному было ведомо, и на чужие просьбы остановиться не реагировал. Постоянно проступающая чешуя на лице сейчас почти полностью скрыла разгорячённую кожу, и выглядел Джун слегка жутковато. Напоровшись на замершего Юнги, он кратко рыкнул, отгоняя замешкавшегося ведьмака в сторону, и попёр дальше, целясь в неприметную дверь чёрного хода. — Настоящие драконы не ищут лёгких путей. Дайте мне гамак и дерево, я вернусь к себе домой! — перед самым выходом громко гаркнул он и скрылся за дверью. — Вот спасибо, — прошипел сквозь зубы Чимин, выходя следом.        Ушик, на удивление полностью одетый, висел на красном, как рак Хване и что-то яростно шептал ему на ухо, периодически дёргая его за волосы. Ведьмаки, знатно одурманенные непонятной настойкой, вели себя как подростки в пубертате. Было бы смешно, если бы остальным не приходилось за этим наблюдать.        Юнги старательно пытался спрятаться за широкой спиной Чонгука, но любопытство побеждало здравый смысл, и ведьмак нет, нет, но выглядывал из-за чужого плеча, оглядывая созданный им бедлам. Беглый осмотр кухни показал, что не все подвластны неведомой бурде из «золотого» запаса Ушика, и это определённо внушало надежды на благоприятный исход вечера. — Вот получишь ты у нас Мин Юнги! — раздался голос Чон Хэ Рин, и женщина погрозила ойкнувшему ведьмаку пальцем.        Чонгук фыркнул, продолжая наблюдать за происходящим с дальнего расстояния. По беглой оценке ситуации, перевес был на стороне адекватной части компании, но особых надежд на благоприятный исход мероприятия это не давало. Как угомонить сбрендивших ребят, идей особо не было. Тот же Минхо вызывал массу вопросов. Правда, переставшая хихикать Давон уже успешно скручивала его же фартуком своего супруга, особо при этом не напрягаясь. Чон-младший в очередной раз отметил про себя, что с сестрой шутки плохи.        С улицы раздался вопль раненной чайки и разгневанный крик Чимина. Тэхён, ближе всех стоящий к окну, выглянул и, хрюкнув, громко заржал, подзывая поближе Хосока и тыкая пальцем куда-то в парк. Между деревьев, периодически запинаясь за сползающие штанины, носился Намджун, вооружённый невесть откуда взявшимся гамаком. Следом за ним бегал вампир, гневно потрясая кулаками. — Остановись ты! — Ты меня угнетаешь! Заставляешь спать в кровати! А я — дракон! — бил себя кулаком в грудь оборотень. — Да спи ты хоть на верхушке сосны! — взревел запыхавшийся Пак, останавливаясь. — Правда? — умилился Джун, нежно прижимая к груди гамак. — Всего доброго, — отмахнулся от него Чимин, разворачиваясь к дому.        Хлопнула дверь чёрного входа, принося декабрьскую прохладу и утягивая на улицу остатки зелёного дыма. — Я пошёл спать! — рявкнул Чимин и протопал мимо всех к выходу с кухни. — Чонгук-а, покажи гостю его спальню, — напомнил сыну господин Чон, кивая вслед вампиру.        Младший хмыкнул, кратко поклонился родителям и матушке Тэхёна и, вцепившись в запястье спотыкающегося на каждом шагу Юнги, покинул кухню.        Минхо брыкался и выл, требуя отдать ему таз и помолиться совам. А ещё освободить его, иначе за последствия он не отвечает. — Это что будет-то? — хмыкнула Давон, ничуть не впечатлённая чужой тирадой. — За мной придут мои друзья! — Какие-такие друзья? — неподдельно удивилась эльфийка. — Из высшего лесного общества! Высокопоставленные муравьи, — пафосно задрав нос к потолку, выдал мужчина. — Ага, пойдём, я тебе муравейник покажу, — пропела девушка, подталкивая мужа к выходу. — Минус два, — облегчённо выдохнул Тэхён. — Минус четыре, я б сказал, — поправил Хосок. — Не понял? — Хван и Ушик сбежали, — хихикнул эльф. — Потрясающе, — хмыкнул Ким.        Соджун, прыгая на одной ноге, ловко избавлялся от мешающей ему одежды. Вслед за брюками на пол полетел носок, причём почему-то один. Второй, скептически оглядев, негласно было решено оставить на своём месте. Джин, сложив руки на груди, ждал, когда иссякнет запал у вдохновившегося лучшими нудистами страны оборотня. Судя по восторженному лицу, в ближайшее время такого произойти не должно. — Дурдом, — простонал он. — А с вами всегда так весело? — посмеиваясь, уточнила Со Ён у сына. — Хотел бы я сказать, что нет, но боюсь, что тогда безбожно навру, — пожал плечами фея.        Сокджин, наконец, сманив на свою сторону оборотня и посулив ему какую-то немыслимую награду за сговорчивость, уволок радостно попискивающего от предвкушения Соджуна спать. Он был здесь уже не впервые и в отличии от Чимина, прекрасно помнил, где обычно располагался.        На кухне остались только родители Хосока, матушка Тэхёна и сама пара. Воцарилась благословенная тишина. Только откуда-то из парка периодически раздавался заунывный вой оборотня. — Ну что, поужинаем? — хихикнула Со Ён. — А где Хван и Ушик? — ещё раз осмотревшись, уточнил фея. — Хороший вопрос, — пожал плечами Хосок, — но раз так тихо, значит, ничего противозаконного они не творят. — Вот как раз-таки тишина меня и напрягает. — Ладно, давайте и правда займёмся тем, за чем сюда вообще спустились, и разойдёмся, — махнул рукой Ким.

Конец flashback + камеры

— Так, а где были Хван и Ушик? — поинтересовался, разрывая вяжущую тишину, Чимин.        Ведьмаки синхронно покраснели. Хэ Рин хохотнула и щёлкнула пультом, переключая картинку на экране с кухни, где уже проходил мирный ужин, на один из коридоров особняка, по которому крались с огромной кадушкой Чхве и Квон. Дойдя до двери в ванную комнату, они воровато переглянулись и скрылись за дверью. — Фух! — громко, облегчённо выдохнули оба, расслабляя плечи.        Со Ён хмыкнула. Дверь ванной распахнулась, оттуда вылетел кусок фикуса, практически выпал Ушик. Следом вылетел Хван и, вцепившись в свитер ведьмака, втащил его обратно, явно впечатывая парня в себя. — Что ж, тема всё равно не раскрыта, получается, — смеясь, протянул Хёншик. — А вы где были? — подскочил на своём месте Хосок. — Смылись до того, как началась вакханалия, — пожал плечами Ын У. — Талант, — завистливо протянул Минхо. — Что ж, по крайней мере, знакомство мы запомним надолго. Но, Юнги, прошу тебя, больше никогда так не делай, — пожурил покрасневшего ведьмака господин Чон.        Обед плавно перетёк в ранний ужин. За столом раздавались тихие смешки и переговоры. Компрометирующий всех и разом вечер неплохо наладил коннект между старшими и младшими и в очередной раз сплотил обе компании. Даже кажущийся на первый взгляд отстранённым Минхо влился в общий разговор и перестал напоминать ледышку, о чём-то переговариваясь с довольными ведьмаками. Что произошло с Ушиком и Хваном в ванной комнате, они так и не рассказали, но, как справедливо заметила матушка Тэхёна, явно перевели взаимоотношения в иную плоскость. — Что и требовалось доказать, — назидательно пропел Хёншик.        Тэхён и Хосок остались довольны сложившимися обстоятельствами. Напряжения между семействами не возникало. Общение протекало в лёгком и непринуждённом формате. И это было чудесно. Ким поймал себя на мысли, что с отцом такая история бы не прокатила. В лучшем случае его бы просто убили. Что могло быть в худшем, он даже в кошмарном сне себе представлять не хотел. Матушка на «свободе» расцвела, вела себя совершенно не так, как фея привык, и он пару раз ловил себя на том, что засматривается на смеющуюся без какого-либо стеснения женщину. Развод явно был ей к лицу.

***