PURPLE LAMBORGHINI

POV Tom. Мяч кислотного цвета летит в мою сторону, и я за миг оказываюсь у левой стороны сетки, чтобы принять подачу. Майку нелегко: он мечется от одного края к другому и едва поспевает за мячом, то и дело летающим на его территорию. Это вызывает у меня смех. Майк неплохо управлялся с ракеткой, но все же играть с ним в баскетбол было гораздо увлекательнее, чем носиться по корту, наблюдая за постепенно исчезающей выдержкой друга. - Знаешь… – скрещиваю руки, желая прекратить игру – в моменте у меня возникло ощущение, что я вместо тебя с Джорджем играю! Парень кривится усмешкой, собирая с корта яркие мячики и отправляя их в сумку. Очередное солнечное утро в городе, которое очевидно гораздо приятнее провести на заднем дворе собственного дома, а не умирать со скуки в университетских стенах. - Не жалеешь, что на учебу не потащился? – после нескольких глотков воды произнес я, бросая приятелю еще одну небольшую бутылку. - Шутишь? – выдохнул тот – Среда уже пахнет пятницей, ничего не знаю! Усмехнувшись, кивнул головой. Учеба в последнее время жутко досаждала. Стоило лишь переступить порог университета и сразу казалось, что жизнь кончена. Сотни неуместных вопросов и косые взгляды вместо привычных восторженных. Случившееся на гонках проехалось по моей репутации самым неожиданным образом и дискомфорт внутри меня рос с геометрической прогрессией. Публичная перепалка с Джейди тоже не привнесла в наши жизни позитива. Вопросы про наши отношения не задавали разве что стены, но только потому что не умели говорить. Лекции тянулись мучительно медленно, часто я засыпал на них, за что был награжден недвусмысленными взглядами преподавателей. Том, ты ведь знаешь, что любые проблемы с профессорским штатом могут решить наши банковские счета. Беннетт была готова уладить любой вопрос при помощи банковской карты, я же, несмотря на свое не менее солидное положение, старался показать себя с лучшей стороны. После того, как угодил в больницу, чувствовал себя неуютно и не желал доводить отца до точки кипения. Проще улыбнуться и принять вину, лишь бы не натыкаться на осуждающий взгляд того, кто совершенно не видел проблесков предпринимателя в родном сыне. Но я успел наткнуться на другой осуждающий взгляд, кареглазый, с примесью тревоги и печали. Теперь, когда мы с Джейд в сотый раз забыли очередной наш скандал, думать об этом было нелепо. Но тогда, когда голова разрывалась от мыслей, а за ребрами скреблась ревность – мне казалось, не было ничего хуже ее взгляда, устремленного прямиком в мою душу. Лживые переживания, которые не хотелось принимать. Ее слезы вывернули меня наизнанку, причиняя боль, похлеще физической. Не договорившись со своей внутренней неразберихой, выставил подругу за дверь, многократно сожалея о содеянном. Импульсивность, скрытая агрессия, чертова ревность – все это грызло меня изнутри. Я будто не хотел прощать брюнетку, готовый припомнить ей каждую встречу с ее недоноском из художественной студии, а затем мне стало плевать. Смирился, потому что всегда знал, что твое от тебя не уйдет. - Ты в порядке? – доносится до меня голос друга – Не перегрелся? - Нет, все супер – И на всякий случай обливаю полотенце водой из бутылки, касаясь им лица и шеи. Душно, и возможно вина за это ощущение лежит не только на солнце. - Том, ты в курсе, что близняшки Браун не по парням? – Майк, сузив взгляд, уперся локтями в колени, как только устроился на шезлонге – Кажется, Георг успел всем об этом рассказать. Энджи и Эни Браун. Блондинки, не блещущие интеллектом, однако, каждый парень нашего университета хотел бы с ними позабавиться. В мою голову столь светлая мысль не приходила, потому что я был в курсе, что эти малышки предпочитали мужчин постарше. Каждый сходил с ума по-своему: мне нравились темненькие крошки, а вот Майк переспал со всеми девчонками из группы поддержки. Нас не стоило за это осуждать. - Не новость, Майки, им по душе сладкие папочки – хохотнул я, посмотрев на дисплей айфона и радуясь, что впервые никому не нужен. Даже ей. - Нееет – заговорщически отзывается Майк – Вообще не по парням. Посмотрев на друга, скривился, будто съел лимон, ожидая услышать хохот и хлопок по плечу с довольными возгласами о том, каким я стал наивным. А может оно так и было. Последние недели сводили с ума, заставляя все глубже копаться в самом себе. Что ты пытаешься отыскать, Трюмпер, на какие вопросы желаешь увидеть ответы? Эндж и Эн – лесбиянки. Окей. Какой стороной эта информация касается меня? Я должен каждой купить по букету и извиниться перед малышками за то, что узнал их якобы грязный секрет? В нашем обществе, покрытом лицемерием, все могло оказаться и правдой и ложью одновременно. Как мало я знал людей, не имеющих привычки лгать. Единственной привычки, которой у меня не было. Твоя прямолинейность не всегда играла тебе на руку, Том. - Откуда Георгу это известно? Неужели лично удостоверился и знатно обломался? - Разве ты никогда не замечал этого в них? – недоумевает парень. - Я к ним никогда не присматривался. Меня вообще не привлекает секс с близняшками, да и просто с двумя девчонками. Наверное, я старомоден – кривая усмешка осела на моих губах. А вот Беннетт могла бы потешить себя парочкой парней и, думая об этом, тошнота отвратительно саднила горло. Оргии с ее участием – более мерзкого зрелища просто не существовало. Но ведь ты всегда считал ее хорошей шлюхой, Том, говорил ей об этом в лицо, а она не отрицала, рисуя на ярко-красных губах дьявольский оскал. Меня трясло, стоило вообразить ее, получающую от этого удовольствие. С двумя, тремя и далее по списку. Посыпанные кокаиновой пудрой, мерзкие, отвратительные. - Том? - Что? – удивившись резкому тону, мгновенно поджал губы – Черт, извини, Майк… - Что у вас с Джейди? – Очередной вопрос, на который не хотелось отвечать. Знаешь, приятель, мы просто трахались. Переспали, как и всегда нихрена не обещая друг другу. Только именно после этого и посыпалась наша, казалось, наикрепчайшая дружба – Вы оба ведете себя максимально странно. Не могу не думать о ее новом дружке из студии. Его образ так и стоял перед глазами: на лекциях, перед сном и после пробуждения, даже когда я с кем-нибудь спал, все равно продолжал представлять, как в этот же момент она кувыркалась с ним и меня будто ударяли по голове. Настолько резко, что переставал ориентироваться в пространстве. Насколько же ей опротивело общество ее кобелей, раз она решила пообщаться с человеком не нашего круга. Она, Джейди Беннетт, изысканная зазнайка, бросается в объятия ничего не представляющего из себя парнишки? Я знал ее наизусть, знал, что это очередная игра, но старался держаться подальше и не выказывать заинтересованности. Она была вольной пташкой, а до него мне какое дело? Наши вселенные никогда не пересекутся. - Ну тот спектакль в парке это всего лишь ее истерика, вызванная пмс – хохотнул я, вновь поглощая воду – Забей, Майк, наши отношения не поменялись, а ссоры между нами случались и раньше. Она по-прежнему тот человек, которому я могу доверить любой секрет. - Вы, конечно, та еще парочка. Когда кто-нибудь из вас по-настоящему влюбится, я смогу лишь посочувствовать вашим вторым половинкам! Мы не умеем любить, Том. Я даже не представляю, что должно произойти, чтобы я ощутила это чувство. Не могу забыть Майами. Не могу отпустить наши совместные моменты, когда она была в моей власти, трезвая от всех своих зависимостей. Я был готов стереть из сознания всех ублюдков, побывавших в ее постели, лишь бы чувствовать, что она только моя. Голова отключилась, как только подруга коснулась моих губ. Стараясь отрицать наш последний поцелуй, я варился в котле всех своих самых дурных ощущений, понимая, что шаг за красную линию разрушит все, за секунду лишит меня девчонки, к которой привык и в ком находил утешение. Какая разница, с кем спать, ведь секс – это просто удовольствие и ничего больше, но секс с ней переломал меня десятки раз, принуждая взвешивать все за и против и ничего от нее не ожидать. Забыли. Решили, что слабости оказались сильнее нас. Но какого черта друг с другом? Какого черта так искренне и горячо, что даже спустя несколько недель я чувствую ее острые ноготки на своих плечах и схожу с ума. Схожу с ума от этих мыслей, будто готовый повторить все как можно скорее. Повторить? - Я влюбляюсь едва ли не каждый вечер, Майки! А от Беннетт взаимности вообще не дождешься, так что отложи сочувствие подальше и продолжай жить своей прекрасной беззаботной жизнью! - Странно, что мы можем понравиться кому-то, но не желаем вступать в отношения… Интересно, на сколько бы меня хватило, пойди я на это? – произнес друг. Проклятие обеспеченных людей? Наши мерзкие характеры? Нежелание меняться ради другого человека? Что именно нам мешало? Что мешает мне усадить Беннетт за стол и заставить ее выслушать меня? Ты хочешь уложить ее на стол, в этом твоя проблема, Трюмпер. Деньги все портили. Все покупалось и продавалось, все давно прогнило и обесценилось, а нас это устраивало. Меня лихорадило при мысли, что именно такие, как Каулитц, могли любить искренне и кристально чисто, не имеющие возможности порадовать человека ничем материальным. Все девчонки, когда-либо проводившие время в моей компании, не были нищими, но и от подарков никогда не отказывались, подставляя изящные пальчики и тонкие запястья для украшений всемирно известных брендов. И я знал, что любая девочка могла быть испорчена подобным вниманием. Любая овечка могла превратиться в львицу и в этом была вина того, кто поддерживал подобное перевоплощение. Но у нас с Беннетт были иные отношения. Мы никогда не притворялись, не играли ролей и не накидывали маски на наши надменные физиономии. Мы хохотали до одури после очередной рассказанной друг другу сплетни, валяясь в постели, а наша одежда была усыпана крошками от чипсов. Банки из-под колы покоились на полу, пока она, уложив голову мне на колени и наслаждаясь моими пальцами в ее волосах, рассказывала о своем очередном идиоте, на которого зря потратила время. Знаешь, Том, иногда мне не хочется никуда выбираться, не хочется натягивать фальшивые улыбки, а хочется остаться с тобой и вот так говорить до утра, понимаешь? До конца откровенной я могу быть лишь с тобой. А теперь я чувствовал, как между нами все сыпалось и сколько всего мы не договаривали, опасаясь, что это отдалит нас друг от друга. Не успев ответить Майку, я услышал привычный ушам звук и, конечно, знал его лучше других. С таким нравом могла ездить только она, моя брюнетка. Джейди резво зарулила на подъездную дорожку, решив оставить машину за воротами. Кажется, она как и Майк считала середину недели хорошим поводом не явиться на занятия. - Я знала, что ты будешь дома – никакого приветствия, она просто подошла и уперлась задницей в корпус ламборгини, но довольно быстро передумала – Привет – ненакрашенные губы коснулись щеки, а я постарался не думать о наших иных поцелуях. - И я знал, что я буду дома – Усмехаюсь, осматривая девушку. Она выглядела вполне обыденно: укороченная белая футболка, под которой ожидаемо не было белья, и довольно свободные светлые джинсы с огромными дырами на коленях. Все это шмотье стоило десятки тысяч, но выглядело так, будто она закупилась в одном из секондов Санта-Моники. - Скажи, ты знал о споре, который затеяли в универе? – поражает в лоб своей интонацией – Только никакой лжи, Трюмпер, иначе я год с тобой не заговорю. Год тишины и спокойствия. Она считала, что напугает меня, кидая настолько безобидные угрозы? Подумай хорошенько, Том, прежде чем ввязываться с ней в очередной скандал, который лишь плеснет масла в огонь, греющий твой персональный ядовитый котел. - О чем ты, Джейд? Брюнетка побродила туда-сюда, собираясь с мыслями. Я давно не видел столь сосредоточенной подруги и не понимал, что происходит. Ее плохое настроение словно воздушно-капельным путем передавалось мне, а я себя в плохом расположении духа терпеть не мог. Проще было отшучиваться, чем объяснять причины дурного самочувствия. - Габриэлла рассказала, что некоторые из местных шлюшек, которых ты вероятно знаешь, утверждают, что мои отношения с Биллом продлятся ровно до того момента, пока я с ним не пересплю, а затем брошу, как расходный материал. Пока я с ним не пересплю. Неужели ты все еще не сделала этого, Джейд? Что, такой крепкий орешек? Неужели не позволил шаловливым пальчикам скользнуть по его члену? - Ну а разве это не так? - Том! – она всплеснула руками, недоуменно качая головой – Я понимаю, что мы выросли вместе и хорошего и светлого ты от меня не ждешь… – ну это ты так думаешь, маленькая – но это все бред, я…не собиралась с ним трахаться. Какая высококлассная ложь. Она лгала мне, пока смотрела точно в глаза. Ее карее тепло соединилось с моим холодом в надежде, что я не пойму, не догадаюсь, не считаю с нее необходимую мне информацию. Еще тогда, в госпитале, я смотрел на нее и чувствовал чужой запах, незнакомый рецепторам. Аромат, которым не пахли жители Беверли-Хиллз. Ни один из ее возможных дружков не пользовался неизвестным мне парфюмом. - Какое благородство – все-таки усмехнувшись, я встал напротив нее – А теперь скажи мне правду, Беннетт. - Том, я не хочу, чтобы обо мне и Билле трепались в университете – вздохнула она, увиливая от разговора – Если ты и правда не знал про этот ублюдский спор, непонятно кем затеянный, извини. Я не хотела на тебя кричать и, пожалуйста, помоги мне с этим. Разузнай, кому стоит вырвать поганый язык и я это сделаю, даю слово – смотрю на нее глазами, полными удивления – Что? Ты ведь знаешь, я не терплю людей, мешающих мне действовать в собственных интересах. Каждый, кто плетет свои грязные интриги, должен быть наказан. - Джейд, угомонись, о тебе всегда говорили и ты относилась к этому максимально спокойно, но стоило появиться этому Каулитцу, как ты вдруг озаботилась какими-то сплетнями, которые плетутся от банальной скуки. В нашем университете так было всегда! – моя улыбка не растопила ее льдов – Нет, все же я перестал тебя понимать, детка… Джейди открыла рот для ответа, но передумала, увидев Майка, шагающего в нашу сторону. Перевела взгляд на меня и заинтересованно улыбнулась. - А что это у нас тут за утренний сбор? – произнесла брюнетка – Кого еще я увижу в резиденции Трюмперов с утра пораньше, м? Эванс, какого черта не на занятиях? – Джейд оставляет на щеке друга такой же поцелуй и вновь смотрит на меня – Что за секреты, мальчики? Хочу быть в курсе всего. Кстати, Майк, может быть ты з… - Ничего он не знает! – выпалил я, спроваживая друга за ворота, прихлопнув по плечу – Увидимся позже, приятель, да? – парень кивает и удаляется, а я мысленно благодарю небеса за разумных людей, посланных мне, и улыбаюсь Джейди – Выпьешь со мной кофе, крошка? Беннетт сужает шоколадный взгляд и молча осматривает меня, заставляя сжимать челюсть от подскочившего вверх желания. Нет, ничерта ты этого не сделаешь, Том, ты будешь держать себя в руках, пока она плетет свои паутины, в которых тебе точно делать нечего. Ты не Каулитц и не тот, к кому она больше никогда не вернется, так что просто улыбнись и отпусти, если захочет уйти. Вернется. К тебе она всегда возвращается. - Давненько мы вместе не завтракали, именно на этот вопрос я и рассчитывала – довольно улыбнулась эта бестия, сверкая огнем во взгляде – Идем! *** Я часто вспоминал наше детство и время, которое мы проводили на озере, без остановок швыряя в воду плоские камни, соревнуясь, чей именно допрыгнет дальше. Беззаботные годы, к которым всегда было приятно вернуться, всего лишь закрыв глаза. Закатный час был лучшим временем для подобного развлечения, а когда нам надоедало, мы сидели на берегу спина к спине, вслух размышляя о будущем. Никто из нас ни разу не заикнулся о том, что хочет поступить в театральный, зато Беннетт говорила, что желает связать свою жизнь с благотворительностью. Я же всегда мечтал стать гонщиком. Кривая усмешка коснулась моих губ, стоило подумать о гонках, которых мы лишились, а мысли о смерти Диего заставили искренне улыбнуться. Да, я был настоящим ублюдком, стоило погладить меня против шерсти. Диего первый развязал эту войну, пустил по моим венам бешеный азарт, подстегиваемый его бесконечными реваншами, а жизнь потерял по вине другого человека, которому определенно мешал гораздо больше, чем мне. На том озере жили лебеди. Я не помнил их точного количества, но мы с Джейд давали им имена, каждый день разные. Кормили их, наблюдали за ними, пока разговаривали. А иногда, пока мы валялись на траве, слушая стрекот насекомых, лебеди не уплывали далеко, словно охраняли нашу безмятежность. Голова невольно опускается на руль и я понимаю, что хочу уехать, даже не соизволив переступить порог университета. Джейди перестала тут появляться, опасаясь очередных сплетен, и я не знал, где именно она пропадала. В голове роились мысли о том, что она вновь вернулась к чертовым таблеткам и желала всеми способами скрыть это от меня. Она хотела избежать очередного скандала. Легкий стук по стеклу заставляет дрогнуть и поднять голову. Патрик смотрит на меня, жестами показывая, чтобы я опустил стекло. Вместо этого открываю машину и парень тут же усаживается на соседнее место. Смотрит на меня пронзительным взглядом, под которым теряюсь, понимая, что не успел нацепить маску эгоцентричного подонка. - Трюмпер, что-то ты мне не нравишься… - Ты тоже не в моем вкусе, Митчелл – выдохнул я – Ну так что, какие новости? - Скажи, почему я? Какого хрена не твоя персональная ищейка в лице Шефера, Том? Или Густав растерял все свои навыки? Еще один вздох и пальцы невольно тянутся к переносице. Разговаривать о всякой ерунде я мог только с Джейди, потому что между нами не было тайн и никто до некоторых пор не возводил барьеры, сломать которые было невозможно. Я чувствовал их, понимал, что она о чем-то молчит, но держался. Ломал себя, стараясь смириться с собственным равнодушием, направленным в сторону близкой подруги. Улыбался ей, ловя ответные знаки внимания, и кожей ощущал эту ложь. - Патрик, просто скажи мне, что все это не более, чем паранойя Джейд – поджигаю сигарету и не смотрю на парня, не нахожу в себе сил играться в следователя и преступника – Какой спор? Кто с кем, мать их? Каков трофей? - Знаешь, Трюмпер, у твоей подруги действительно паранойя. Не припоминаю времен, когда Джейди переживала за свою репутацию и держалась подальше от университетских стен. По-моему, слухи о вас двоих были здесь едва ли не ежедневным развлечением. Мы сами провоцировали людей на слухи. Каждый второй, кто трахал Беннетт, утверждал, что я ее парень, потому что такая малышка не могла быть одинока. Каждая первая мечтала оказаться на ее месте, но не получала ничего, кроме возможности поиграться с тем, что пряталось в моих штанах. Никто не мог занять место Джейди – оно принадлежало ей по праву. Вчера, сегодня, завтра. Всегда. - А теперь у Джейди появился парень? – сказанное Патриком неприятно полоснуло по слуху – Как же ты допустил это, Том? По-моему, ваша трепетная дружба не исключала определенных привилегий, разве не так? Жалею, что связался с этим типом. Конечно, он был гораздо беднее меня и его отец трудился на какого-то парня, работающего на другого парня, но благосостояние Мичтелла меня вообще не тревожило. Хотелось каждому, кто причастен ко всей этой херне, раздать по заслугам и смыться отсюда поскорее. Пусть делает, что хочет. Каулитц, значит Каулитц. Посмотрим, как долго она будет придерживаться сказанных слов. Посмотрим, какой еще ложью наградит меня в ближайшее время. Теперь лучшая тактика – это наблюдение. Я буду молчать и находиться рядом, буду наблюдать за ней и тогда мы выясним, кто с кем играет в кошки-мышки. Я помогу, Джейд, я разберусь, но ты заплатишь за это высокую цену, если хотя бы раз оступишься. - Том, я думаю, что Дэвис имеет к этому отношение… – голос Патрика прозвучал уверенно и этого хватило, чтобы не задавать лишних вопросов – но с кем она заключала пари, я понятия не имею. - Катарина и ее приспешницы – Усмехнулся я, вспоминая нелепые попытки блондинки втереться ко мне в доверие. Наверное, она была одной из немногих девушек, которых я на дух не переносил. Что же, досадить Джейд было очень в ее манере, но устроить слежку за брюнеткой – этого я никак не ожидал, иначе где бы еще Дэвис напоролась на Каулитца, с которым Джейди виделась только в студии у миссис Паркер – Дэвис всегда с трудом принимала популярность Джейд... – Вздохнув, крепче сжал руль, размышляя, как поступить. Вырывать «поганый язык» блондинки не входило в мои планы, но хотелось потешить самолюбие любимой подруги. Нужно было действовать быстро, чтобы получить в награду обворожительную улыбку главной звезды кампуса. - Она с трудом принимала твое равнодушие, Трюмпер – усмехнулся Патрик – Думаю, своими выходками она добивалась только одного – секса с тобой. - Надеюсь, он когда-нибудь ей приснится... – отзываюсь я и открываю дверь ламбы – в самых ярчайших красках и подробностях. А теперь свободен, Патрик, я благодарен тебе за помощь. Парень уставился на меня с некоторым вопросом в глазах и перевел взгляд на руль. Устало опускаю веки и качаю головой. Ну нет, только не она, только не моя малышка. Ты уже получил разрешение посидеть в этой машине, с тебя достаточно, Митчелл. - И не мечтай о таких привилегиях, но если тебе что-то понадобится – обращайся, я посодействую. Шатен смотрит в мою сторону, растягивая губы в двусмысленной улыбке, а я выжидательно постукиваю пальцами по рулю. Мою броню не пробить, меня не обвести вокруг пальца. Я, Том Трюмпер, кого угодно поставлю перед собой на колени. Твое время еще не наступило, Патрик. - Нет, Том, не хочу становиться одним из твоих рабов. Не самая лучшая перспектива, ведь я не Джейд, которую в любой момент можно использовать, чтобы воплотить в жизнь самые мерзкие свои желания. - Так, пошел вон – криво хохотнув, выпроводил парня из салона авто. Катарина Дэвис. Зря ты затеяла эти игры, сладкая. Зря претендуешь на роль самой очаровательной суки этого университета. Зря занесла свои острые коготки над головой всем известной брюнетки, отрицая каждое из последствий. Чем ты готова пожертвовать, девочка, лишь бы повернуть время вспять? Что готова отдать? Кого подставить, защищая собственную шкуру? - Спасибо, Митчелл, ты облегчил мне жизнь – проговорил я, выезжая с парковки. Ничего личного. Случайность. Звезды сошлись. ***** POV Jade. Не успев дойти до машины несколько десятков метров, слышу возгласы Софии слишком близко и просто не могу проигнорировать желание подруги поговорить. Разворачиваюсь к ней лицом и наблюдаю слегка утомленную быстрой ходьбой девушку. - Джейд, я серьезно, тебе не стоит на меня обижаться – проговорила она, согнувшись и уперевшись ладонями в колени – Я ничерта не знала о споре. С кем ты там познакомилась, собственно, тоже не знала и это странно! Раньше ты всем со мной делилась, ну а теперь что? – она выдохнула и немного сузила взгляд – Я никогда не верила слухам, но информации из достоверного источника тоже нет – повисла короткая пауза – У тебя появился парень? – я покачала головой, отведя взгляд в сторону – Как на это отреагировал Том? Какая к черту разница, как бы на это отреагировал Том? На сколько еще вопросов подобного рода я должна ответить, дабы потешить любопытство тех, кто уже соединил нас крепкими узами? Любое упоминание Трюмпера злило меня, выбивало из колеи шаткого равновесия и я старалась избегать разговоров, связанных с нашими отношениями. Лавина эмоций накрывала с головой, стоило окунуться в вечно бурлящую пучину сплетен и пересудов, гордо именуемую Калифорнийским университетом. Да, мы с Томом были самыми известными студентами, так уж сложились наши жизни, но даже это никому не давало права перемывать нам косточки. Вы сами виноваты в сплетнях, кочующих с языка на язык, Беннетт, вы оба слишком заигрались в подлые игры, причиняя друг другу боль и неся ответственность за этот дискомфорт. - Боже, Соф, Том не имеет к этому никакого отношения, умоляю… - Ты лжешь мне, Джейди. Лжешь и ни один нерв внутри тебя не дрожит. Что с тобой происходит? Резко выдохнув, хватаю ошалевшую девушку за запястье и буквально тащу в сторону своей машины, принуждая забраться внутрь. Усаживаюсь на место водителя и замечаю встревоженный взгляд подруги. София растеряна, перепугана и, наверное, будь у нее возможность – смылась бы тут же, но я заблокировала двери и никуда не собиралась уезжать. - Что происходит со мной? Ответь, что, блять, происходит со всеми вами?? Какого дьявола вы с головой ныряете в чужое грязное белье? Какая разница, какие отношения между мной и Томом, скажи, София? Это только наше с ним дело. Может быть, пора прекратить наблюдение за нами и заняться собственной жизнью, м? Беннетт, ты перегибаешь. У тебя остается все меньше друзей. - Джейди, я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Я всего лишь спросила, что происходит. Какой спор? Кто все это затеял? Я…твоя подруга, я переживаю и не хочу, чтобы ты мучилась, пропуская через себя посторонний негатив. Знаешь ведь, его вокруг тебя и так всегда хватало. Я больше никому не верила, всех остерегалась. Каждый был волен защищать собственные интересы. Я была человеком, думающим исключительно о своем благополучии, и всех мерила по себе. Ошибочное мнение, но оно часто выручало меня, даруя шанс за шансом. Я не могла себе позволить упустить от жизни настолько роскошные подарки. Беспомощно покачав головой, подняла виноватый взгляд на подругу, подставляя ей ладонь, по которой София тут же ударила, одарив сдержанной улыбкой. В отличие от Тома, я умела извиняться и делала это искренне, когда понимала, что вела себя, как настоящая тварь. - Прости…пожалуйста. Соф, я сука, знаю, но вся эта ситуация свела меня с ума, я… Позже я обязательно все тебе расскажу, но сейчас мне нужно время. Я ежедневно заставляю себя приехать на учебу, чтобы вновь постараться распутать змеиный клубок, но ничего не получается и я чувствую одну только боль от бесконечных укусов. Это… Это, блять, раздражает… София придвинулась ближе, обнимая меня. Не ожидая от самой себя ответной реакции на дружеское утешение, я пораженно выдохнула. Понятия не имею, что именно происходило, но это ломало меня изнутри. Чувствуя слабость, я не чувствовала себя. Существовала, но не жила. Вновь и вновь бежала по знакомым кругам ада, но больше не ощущала болезненного жжения за каждый из своих проступков. Неужели я утратила остатки живущей во мне человечности? - Береги себя и не обращай внимания на пересуды, ты всегда была выше этого дерьма, а в нашем универе этого каждому хватит! Том говорил то же самое. София буквально повторила его слова, озабоченная моими переживаниями. Никому не было дела, чем был наполнен человек – все смотрели только на лицо, а мое лицо обладало громкой фамилией и несоответствующими ей поступками и сейчас, когда я решила закрыться, всех охватил шок, который ни при каких обстоятельствах не должен был вылиться на Билла. Он чувствовал напряжение после того случая, хотя нам хватило одного разговора, чтобы больше не вспоминать вечер, который бы изменил его жизнь, а в моей копилке появился бы не самый дорогой экземпляр, но не менее достойный почетного места. - Мне нужно уехать, София – произношу я, глядя на подругу – Держись подальше от Катарины и ни во что не ввязывайся, окей? Оставайся на моей стороне. - Джейди, если ты сомн… - Я не сомневаюсь и никогда не стану этого делать – потому что ты слишком самоуверенная, Беннетт, и даже если останешься одна – не позволишь себе упасть – Послушай, Соф, Дэвис может говорить все, что угодно, но ты ни при каких обстоятельствах не должна ей верить. Подруга кивает, а я стараюсь искренне улыбнуться, но получается криво. Я завралась друзьям, Тому, самой себе. В очередной раз. Я вновь шагала по лезвию, не боясь ни ран, ни крови. Хотела разобраться в себе и в своем отношении к людям, поставить точку в том месте, куда многократно возвращалась, зная, что это убивает меня. И не могла. Не могла. Не могла. София сжимает мои руки в своих и выходит из машины, махнув на прощание. Занятия еще не закончены, но сил находиться здесь больше нет. Прокручивая в мыслях недавний разговор с Томом, я все больше убеждалась, что ради исполнения моих прихотей он был готов на все. Том мог слишком эмоционально отреагировать на любой мой выпад, ухватить за плечи, встряхивая и тем самым возвращая в реальность, но все же никогда не оставлял меня наедине с проблемами. Никогда. Пока сигарета окончательно не истлела в руках, делаю последнюю затяжку и оставляю окурок в пепельнице. Голова не готова принять информацию, которую Том озвучил с довольной улыбкой на лице, а теперь лишь всматривался в крыши соседних домов. Я сама попросила его уладить тот гребаный спор, а теперь не могла понять, откуда в нем столько влияния на других людей? Какого черта он вертит чужими жизнями так, как пожелает? Чувствую ли я то же самое, являюсь такой же или между нами прослеживается некоторая разница? - А другие идеи не пришли в твою прекрасную голову? – провожу ладонью по его плечу, пропуская меж пальцев несколько гладких косиц. - По-моему, ты должна быть счастлива, что больше не увидишь Катарину и не окажешься в центре ее гадких сплетен – Том перевел взгляд на меня и вздохнул – Ну что я снова сделал не так? - Том, отчисление из университета – нихрена не безобидная шутка. Как ты это провернул вообще? - Не припомню, чтобы ты хотела безобидных шуток и прочих банальностей, детка – Том язвил, но все же был прав, помнил каждое слово, которыми я бросалась в порыве агрессии – Ты хотела вырвать неугодному человечку поганый язык. Или все, отпустило? Свожу брови и хмуро осматриваю бесподобный профиль друга. Что он имел в виду, произнося это слово? По телу пробежался холодок, вонзая в кожу тысячи мелких и острых иголок. Том не просто так подобрал эту фразу и я замерла, опасаясь, что он узнал. Мог бы даже сейчас по моим эмоциям догадаться и скорее всего сделал это, вот только зачем промолчал? Не смотрит в глаза, вновь наблюдая, как город медленно погружается в атмосферу ночи, а я стою рядом и не желаю двигаться с места, вдыхая аромат его парфюма. Зависимость от него никогда не отпустит – это я знала наверняка. - Слишком суровые методы… - Джейд, какого хрена с тобой происходит? Если ты влюбилась, просто скажи об этом напрямую и продолжай творить беспредел, но уже с ним – смотрю на друга шокированным взглядом – Понимаю, однообразие приедается, тебе захотелось понизить ранг, да? Мне захотелось отвесить ему очередную пощечину. Все, что между нами было, наверное уже забыто и даже не шевелится в его памяти, а я не могу избавиться от мыслей о нашей близости. В Майами нам обоим сорвало головы и именно с того гребаного вечера я перестала жить привычной мне жизнью, прячась за нервными улыбочками и сторонясь откровенных вопросов, на которые всегда отвечала с огромной радостью. - Спасибо, Том, я…надеюсь теперь у тебя не возникнет проблем… - Катарина редко появлялась в университете, да и ее работы были посредственными и не оценивались высшими баллами, так что отчисление Дэвис скорее справедливость, чем моя прихоть. Это было моей прихотью, организовать которую не сумела. Не нашла в себе сил, вновь толкая Тома на очередную глупость. Сжимаю руль пальцами до такой степени, что они белеют. Почему каждое действие Тома не воспринималось мной как сигнал, что я нравлюсь ему, как девушка? Почему я переживала о каких-то нелепых разговорах, боясь потерять свою значимость в социуме, и перестала общаться с лучшим другом, доверяя ему каждый секрет? Почему не могла сказать, что снова чувствую эту необходимость падения в темноту, чтобы в который раз начать ценить жизнь? Боялась. Боялась остаться одна, понимая, что любовь отнимала драгоценную свободу. Боялась признаться, что очередная дорожка белоснежной невесомости принуждала опустить уставшие веки и почувствовать, как немеют десны, словно покрываются инеем. И каждый раз перед глазами мелькали сцены нашего первого поцелуя, который постарались забыть, посчитав его неправильным и даже запретным. Прошлого не изменить и я бы никогда не согласилась на это, предложи мне сам дьявол подписать с ним договор. Ошиблись один раз, ошибемся еще сотни. Я хотела вернуться к этому мальчишке, демонстрируя разбитые колени. Упала с велосипеда в тщетных попытках научиться управляться с ним. Я хотела вернуться к нему, обнажая свою истерзанную душу, а на самом деле бежала в чужие объятия, подальше от него, лишь бы не признаться во всем и не лишиться родной души раз и навсегда. Не позволяла себе оступиться, не позволяла написать песню, которая бы стала нашей с ним классикой. Выдыхаю, чувствуя дрожь. Осматриваюсь по сторонам в желании увидеть Билла, за которым приехала в надежде на очередное спасение. Никто не мог заменить Тома. Билл был человеком из параллельной вселенной и этим приковывал внимание. Он заглядывал в глаза и не затягивал невидимую петлю на моей шее, как поступали многие парни, с которыми я спала. Он проникал в голову, овладевал мыслями и вытаскивал на поверхность скрытые смыслы, что временами пугало, потому что на подобные выходки был способен лишь Том. Только он мог вскрыть мою черепную коробку, извлечь мозг, промыть его и заставить танцевать под свою дудку. Замечаю брюнета и сигналю, привлекая внимание. В мою сторону смотрят другие студенты, но за темными стеклами автомобиля ничего не видно, да и мое пребывание в этой части города – редкость. Каулитц оборачивается, замедляя шаг, а я выжидаю, пока основная масса учащихся растворится. Подъезжаю ближе к парню, опуская стекло. - Привет, Билл, прыгай. Он смотрит на меня немного растерянно, поправляя рюкзак на плече. Медлит. Все произошедшее до сих пор вертится у него в мыслях, а я не хочу вспоминать об этом, понимая, что таких обломов в моей жизни еще не было, да и Билл не тот парень, которому можно позвонить и предложить просто потрахаться. Какой же ты сложный. Он все же садится в машину, и я жму на газ в желании поскорее покинуть это место. Мотор мустанга приятно урчит, а пальцы по-прежнему сжимают руль в ожидании любой фразы, брошенной Каулитцем. Но Билл молчал, смотря прямо перед собой. Том был прав, говоря, что между такими как мы и он простирается пропасть, через которую не перебраться, но у меня почти получилось, если бы не тот звонок, после которого я едва могла держаться на ногах. - Куда мы едем? – интересуется брюнет, посмотрев на меня. - На бранч – отзываюсь я, сворачивая в сторону Беверли-Хиллз – Я очень голодная, Билл, так что сначала мы пообедаем, а потом… – Я осеклась на полуслове. Собственно, что потом? Хочет ли он вообще проводить со мной время? – Хотя, если ты не желаешь быть в моей компании… - Все хорошо – сдержанно улыбается парень – День выдался не из простых. Период не из простых. Неделя не из простых. Ужасный день. Отвратительный. Невыносимый. Не помню времен, когда была настолько озабочена всем происходящим. Навалилось все и сразу: наше с Каулитцем знакомство, секс с Томом, передозировка и смерть, поджидающая за углом, гребаная авария, в которой едва не погиб Трюмпер. Я варилась в этом адском котле и не понимала, в чем начать разбираться в первую очередь. Эмоции спутались в один огромный клубок, то и дело досаждающий моему ментальному состоянию, за которым едва волочилось физическое. - Хорошая еда все исправит – натягиваю улыбку, продолжая смотреть на дорогу. Я предложила Биллу пройтись, оставив машину поблизости. Он согласился, а я кожей ощущала его напряжение. Мне хотелось сказать ему, что волноваться не о чем, да и выглядел он вполне достойно, разве что мрачновато: гардероб парня состоял преимущественно из черного цвета и мало соответствовал жителям Беверли. Он был черным лебедем среди всех нас, привыкших к роскоши и лоску. Он был настоящим, в отличие от нас – наигранных и пластмассовых. Он был человеком, а мы – людьми без души. Не каждый мог уловить эту разницу, но для меня все оказалось слишком очевидно. - Я чувствую себя неуютно, Джейди – признался Билл – Здесь все слишком…не для меня. - О чем ты? Расслабься и получай удовольствие… – ты и тогда мог бы проигнорировать мой неумолкающий ни на секунду телефон – это всего лишь улица, люди, я… И, кстати, мы почти пришли… Не успеваю договорить, потому что едва ступив на пешеходный переход, мимо нас пронесся знакомый автомобиль, оставляя после себя лишь фиолетовую рябь в глазах и громкие отголоски хип-хопа. Взгляд успевает уловить сидящего в машине Георга, крикнувшего «хэй, Джейд, детка», а затем и промчавшийся следом за ламборгини порше Густава, который махнул мне рукой. Секунда, и они скрылись за поворотом. Вот ты и попал в нашу сказку, Билл, добро пожаловать. Здесь свои правила, которые ты либо принимаешь, либо мучаешься последствиями своего непринятия. Он не догадывался, что каждая вторая девушка желала быть мной и принадлежать Трюмперу вчера, сегодня и завтра. Жалкие копии такого же жалкого оригинала, о ночи с которым Том уже и не помнил. - Не зря я думал, что ты знаменитость – тихо произнес Билл, когда мы оказались на другой стороне улицы. Сдержав в себе усмешку, окинула взглядом брюнета. Было в нем что-то иное, притягательное. Что-то, отличающее его от других людей. Очнись, Беннетт, это всего лишь воспитанность, о которой ты что-то слышала, но никогда не сталкивалась с ней лично. Поздно учиться быть хорошей девочкой, когда все внутри покрыто чернотой. - Билл, хочешь приехать ко мне на следующей неделе? Он смотрит на меня удивленно, даже пораженно. Не знаю, что со мной происходит, но если я продолжу думать о Томе и о наших с ним взаимоотношениях – попросту сойду с ума. Я никогда не влюблялась в тех, с кем спала, и Билла ждала та же участь. Никого из них никогда не целовала, считая подобное проявление чувств слишком интимным, но с ним я будто переставала быть той сукой, к которой все привыкли. Чувствовать собственную слабость – что может быть хуже? Подхожу ближе к брюнету и накрываю его губы коротким поцелуем, опуская свой бешеный нрав ниже всех пределов. Боюсь заглянуть в глаза и получить ответы на вопросы, которые так и не задала. - Я напишу тебе адрес, а сейчас идем. Это один из самых лучших и вкусных ресторанов – Ощущение власти кружит голову, Билл, но ты этого не поймешь. Возможно, общаясь с тобой, я многократно самообманываюсь. *** Этот дом был заброшен с момента моего пятнадцатилетия. Мы с Томом каждый день искали приключений на свои богатые задницы и набрели на него случайно, когда решили потусоваться в Голливуде, наблюдая за распутными девицами и дыша ароматом травки, которую годами позже я посчитала баловством и погрязла в этом дерьме с головой. Тут пахло пылью и только, а вокруг были настроены многомиллионные особняки, заставляя мое логово выделяться на общем фоне состоятельной жизни. Этот дом полностью олицетворял мое внутреннее состояние: я была невкусной конфетой в блестящей обертке, о чем однажды уже обмолвился Билл, а теперь осматривал оставленное людьми пространство с неподдельным интересом. Наверное, он ждал от меня другой экскурсии по Лос-Анджелесу, но этот дом-одиночка был единственным, что я по-настоящему ценила. Он вновь рассказывал истории о своем друге и даже о девушках, с которыми пытался построить отношения. Его слова о поиске искренней любви позабавили меня еще в первые наши встречи. Билл нуждался в чьем-то повышенном внимании и сам был готов отдавать, лишь бы чувствовать себя нужным. Стараясь понять его, я мирилась с произнесенными парнем истинами, понимая, что в моей жизни им не место. Не выживут, не пустят корни, потому что земля давно высохла и шансов взрастить что-либо уже не осталось. Я бы хотела поверить в иную Джейди Беннетт. В ту девушку, которая не трахалась с парнями только для того, чтобы не чувствовать болезненных укусов одиночества. В ту девушку, которая была готова встретить парня и влюбиться в него, теряя рассудок и погружаясь в это прекрасное чувство, наполняющее легкостью. Вы оба ведете себя необъяснимо глупо. Вера – не то, во что тебе стоит углубляться. - Вы другие люди, Джейди, все. В вас много наигранности, а вот искренность, кажется, и вовсе отсутствует. Ваши улыбки натянутые и выражают мнимую доброжелательность… – Я посмотрела на парня. Мы сидели на полу, прямо на пыльных досках. Частично обрушенные стены выглядели одновременно пугающе и эстетично. Я привыкла к этому месту, успела полюбить его, а вот Билл смотрел на все с опаской, не желая сгинуть здесь на веки вечные – Скажи, зачем вы улыбаетесь людям, ничего к ним не чувствуя? Пожимаю плечами, не торопясь с ответом. Я никогда не улыбалась незнакомым людям, да и знакомые мою улыбку видели разве что по праздникам. Моя искренность – то чувство, которое не растрачивалось впустую. - Воспитание – хмыкаю я – Все в мире знают о доброжелательности американцев. Он снова промолчал, разглядывая меня. Я ненавидела это чувство, не являлась экспонатом, в котором каждая деталь подвергалась внимательному изучению. Мне не хотелось играть в гляделки – мне хотелось заполучить его тело и душу, подчинить себе, как подчиняла их всех. Каждый думал, что раз слышал мои стоны, значит победил. Какое масштабное заблуждение. Он просто был использован, как вещь. Конечно, Том был прав миллионы раз. Все они – мои игрушки, которые надоедали слишком быстро, буквально через пару часов. Забывались, потому что мгновенно находились новые. Более изысканные, более подходящие, но даже их ожидала та же участь. И я едва ли не ежедневно была опьяненной этим чувством, а глаза ярко горели в поисках очередной добычи, но не Билл перевернул все с ног на голову, да и встретился на моем пути в тот момент, когда внутри уже бушевали неизвестные Америке штормы. Я, надменная стерва, единственными хобби которой были наркотики и секс, кому угодно могла сломать жизнь. Делала это настолько профессионально, что сама Мэрилин Монро искусала бы себе локти, завидуя моему таланту. - Ты не должен думать о своей прошлой жизни настолько часто. Точка еще не поставлена, да, но тебе не стоит так переживать – Он был расстроен и прогулки со мной не подействовали на него положительно. Я терялась, не зная, с каких сторон подступиться. Впервые ощущала в общении с парнями настолько давящую со всех сторон беспомощность. Привыкшая все делать быстро и забирать свое, здесь я многократно пятилась назад, делая нерешительные шаги навстречу и вновь отступая. Ты бы посмеялся, знаю. С тобой я напрочь забывала, что такое тормоза. Тянусь к сумке и в руках мелькает крошечный прозрачный контейнер. Будучи в этом доме, утаскивающем меня на дно, я не имела права изменять своим привычкам. Каждый раз, приползая в эти развалины, где пахло одиночеством и беспокойством, меня окружали страхи, хватая за горло и сдавливая изо всех сил. Убежать от этих въедливых ощущений помогали только они – крошечные друзья, дарующие проход в мир беззаботности, пребывание в котором было строго ограничено. Неужели тебе не все равно, что ты не одна, Беннетт? Неужели в тебе не осталось никаких ценностей и морали? Билл наблюдает за мной молча, не желая нарушать тишину. Он хотел показать мне свои места в этом чокнутом городе, но я опередила его, приглашая посмотреть мой мир – жестокий и безжалостный, в котором деньги и известная фамилия играли далеко не ключевые роли. Он сожалел о своей утрате, а я не сожалела ни о чем. Почти, но кто об этом вообще знает? Осматривая содержимое контейнера, криво улыбаюсь, понимая, что остается все меньше и меньше, и это радует и огорчает в одинаковой степени. Душа мечется где-то поблизости в надежде удержать меня от очередного неверного шага, но проигрывает. Проигрывала вчера, проиграет сегодня и завтра. - Знаешь, есть хорошее средство от всех проблем, что-то вроде побега от этого ебаного мира… – тихо произношу я, высыпая на ладонь несколько крохотных таблеток и любуясь ими, будто шедеврами Моне – Становится легче и ты словно не живешь, но все чувствуешь и понимаешь, насколько крохотны все заботы, которые раньше имели значение. Начинаешь смотреть на все другими глазами, видишь то, чего нет и не хочешь, чтобы это заканчивалось – я прокрутила между пальцев небольшой белый кружок, превращающий Джейди Беннетт в истеричку и лишающий здравомыслия. Каулитц неотрывно отслеживает каждое мое действие, а мне хочется как можно скорее ощутить это леденящее чувство под языком. Прикрыть глаза и раствориться в невесомости, забыться эйфорией, которую никогда не чувствовала в реальном мире. Почти никогда. Я смотрю на свое спасение, затем перевожу взгляд на брюнета. Билл все еще разглядывает мою ладонь и его глаза сверкают каким-то непонятным мне блеском. Всегда ли он смотрел так или именно сейчас почувствовал что-то? Карие радужки не столь темные, не похожи на взгляд Тома. Совершенно другие глаза, наполненные какой-то своей печалью, которой неохотно поделился, привыкший держать эмоции под контролем. А я тогда не хотела держаться, Билл, знаешь? Но судьба всегда ведет меня к нему. - Тебе станет легче – И две таблетки бесшумно падают на его ладонь. Только теперь я замечаю, насколько бледной была его кожа – Ты перестанешь чувствовать дискомфорт, поглощающий тебя. Станет легче, поверь мне. Обязательно станет. Билл рассматривает свою ладонь в полнейшем непонимании, а меня едва не трясет от его медлительности. Больше не могу играть роль принцессы, которую на заднем дворе замка ожидает белоснежный единорог. Я не находила сил для борьбы со своей сущностью, она давно поглотила меня, сделала своей рабыней. Я ослабла настолько, что жизнь без допинга, убивающего меня изо дня в день, казалась бессмысленной и беспощадной. - Какая прелесть… – слышу голос со стороны и поднимаю голову одновременно с Биллом – Чертовски предсказуемо. Том. Он стоял в нескольких метрах от нас, сложив руки на груди, и на его лице светилась ухмылка. Я знала его, как свои пять пальцев: он был чертовски зол, хоть и старался изображать клоуна. Ему так привычнее, собственно, как и мне. Быть той самой жестокой клоунессой из фильмов ужасов. Медленно водит взглядом с меня на Билла и вновь на меня. Молчит, убивая своей кофейной гущей, буквально погружая в нее и заставляя захлебываться и задыхаться. Идеальный, как всегда. Едва ли не глянцевый, завязывающий крепкий узел желания внизу живота. Я любила его. Я его ненавидела. Я не знала, как объяснить все, что чувствовала, стоило ему оказаться на минимальном расстоянии от меня. Трюмпер несколькими шагами минует дистанцию между нами и резко ударяет ладонью по руке Билла. Таблетки летят на пол, теряясь в широких и пыльных расщелинах. Гневно смотрит на меня, хватая из рук мою дозу и отшвыривая в сторону вместе с небольшим контейнером, где хранилось мое успокоение. Успокоение ли? - Привет, Беннетт. Смотрю на него с нескрываемым пламенем во взгляде, готовым спалить брюнета к чертовой матери. Запястья жжет от хватки Тома, его руки неестественно горячие, словно и в нем проснулся повелитель огня. Сделать друг другу больно, унизить, чтобы после сожалеть. Твоя любимая тактика, Джейд, признайся в этом. - Какого хрена ты следишь за мной?! - Блять, какая же ты предсказуемая – шипит Том прямо в мое лицо, игнорируя Каулитца, так и сидевшего рядом, словно утратившего возможность двигаться и говорить – Не смогла отыскать себе новое местечко, о котором бы я не знал? – от него пахнет мятой и чем-то шоколадным, что буквально отключает мне голову – Ты… Том замолкает на полуслове, выпрямляясь и окидывая взглядом Билла, смотревшего на него. Капитальное превосходство во всем. Трюмпер казался чуть выше, выглядел статно и чувствовал себя в миллионы раз увереннее, словно заявился к себе домой, зашел на собственную территорию. Пренебрежения в карем взгляде хватило бы на сотню человек, но он готов одарить им только одного – Каулитца. - Добро пожаловать в наш мир – ядовито произносит Том – В мир, где она притащила тебя в свое логово и готова поделиться с тобой тем, что безвозвратно испортит твою жизнь – брюнет улыбнулся, явно получая удовольствие от происходящего – Нравится? Это она, мисс Беннетт, ни дня не прожившая без члена между своих ног. Она, похоронившая десятки своих кобелей в той же постели, в которой трахалась с ними – Том покачал головой – Пожми ее руку, польсти, она это обожает. Замахиваюсь, желая отвесить другу очередную пощечину, но Том ловко перехватывает мою руку. Склоняется ближе и резко укладывает меня на свое плечо. Рассудок мгновенно поплыл, стоило повиснуть вниз головой на крепком теле. Сопротивляться нет сил. Нет сил противостоять ему, нет сил бороться. Билл беспомощно наблюдает за развернувшейся перед ним картиной, бездействует. А я вновь проигрываю очередную битву, если не войну. Против его оружия я бессильна. Боюсь смерти, но упрямо ищу ее. Желаю жить, но самообманываюсь. В мыслях мелькает детство, пока смотрю на него. Руки сжимают руль, скулы напряжены, а взглядом он был готов разорвать на части каждого, кто попадется на пути. Горячий, своенравный, самоуверенный и едва сдерживающий себя от грубостей в мой адрес. Снова сам себя ненавидит за то, что переступил через гордость, протягивая мне руку помощи. В которой нуждалась, Трюмпер, за которую хотела держаться, черт бы тебя побрал. Я могла бы стать укротительницей львов, но вместо этого ломала человеческие судьбы. Вот они, настоящие мы, которых никто никогда не видел, но которых увидел Билл. Нет желания думать о нем сейчас, ибо голова разрывается на части, а запястья все еще полыхают, доставляя легкий дискомфорт. Ламборгини тормозит у какой-то непримечательной кофейни. Том разворачивается ко мне, не заглушая мотор. Безмолвно всматривается в мое лицо, не выказывая ни единой эмоции. Его глаза пусты, будто парня лишили возможности чувствовать. Поджав губы, опускаю взгляд на свои колени. Дрожь бежит по телу, и я надеюсь моя слабость не будет им замечена. - Свободна. Выдыхаю, вновь поднимая взгляд. Неужели этот холод адресован мне? Неужели ты правда сдержишь обещание, ловя меня за руку у самой черты? - Что?.. - Gucci-девочка свободна. Я ведь говорил, что больше не буду тебе помогать, но и смотреть на то, как ты уничтожаешь людей, тоже не намерен – полосует до зверской боли холодом в голосе – Выходи, Джейд, у меня нет времени утирать твои сопли. - Скажи это еще раз – бормочу я – Скажи, Том, скажи! Его вздох и глаза, за безразличным взглядом которых пряталась вся моя жизнь. Все то, за что я цеплялась и ради чего жила. Отнимает, ставит перед собой на колени, мучает. Толкает к пропасти, в которую готова угодить и без его участия. Теперь о наших скандалах сожалела только я – не он. Качаю головой, прикрывая глаза. Мирюсь с участью, которую сама для себя выбрала. Она являлась главным наказанием за все преступления, пересчитывать которые никто не решится. Его молчание ломает пополам, разрывая каждое из нервных окончаний. Дико больно. Покидаю пределы автомобиля, чувствуя себя подбитой птицей, которую бросили умирать. Крыло сломано, и она совершенно выбилась из сил, стараясь оторваться от земли. Каждая из ее попыток приносила лишь страдания. Знаешь, Джейди Беннетт, смотреться в разбитое зеркало – плохая примета. А в ушах все еще звучит гул мчавшейся все дальше и дальше от меня пурпурной ламборгини. *****