Души грешных людей

Стоял весьма пасмурный день. Чёрные тучи полностью обволокли небо. Улицы были практически пусты, изредка, даже всего раза 2-3, не более, в поле зрения появлялись молодые парочки, которые сидели на скамеечках и мило вели беседу. Остальными прохожими были обычные люди, которые тоже явно не рады резким изменениям погоды. Первое, что эхом отдалось в голове у Накахары было весьма беспечное: «Кажется, скоро пойдёт дождь...» Несмотря на его собственные протесты не ходить в магазин, ограничение продуктов питания и голодный желудок всё же заставили его подняться с дивана в столь ужасную погоду. По дороге у него успели украсть его фамильный чёрный зонтик, который он, в целом, ненавидел, но, в такую погоду лучше уж с зонтом, каким бы он ни был, чем без, да? Кроме того, он бы пришёл чистым и сухим, а не потрёпанным и грязным. Чуя в целом выглядел не очень опрятно, пока шёл по улице. Именно в тот момент, когда его лишили зонта, полил сильный ливень. Мокрые насквозь ботинки противно скрипели, пока он шёл. Выражение его лица было суровым, сапфировые глаза помрачнели. Ему хотелось поскорее оказаться дома. Всё, что его спасало — чёрная обшитая шляпа, которая хоть как-то защищала голову от влаги. Стоило вспомнить о шляпе, как её уже и нет! Какой-то парень внезапно содрал любимую и единственную шляпу Чуи с его головы. Из уст самого владельца этой «драгоценной» шляпки посыпались весьма нецензурные фразы: — Эй, отдал сюда, ублюдок!! А ну стой, паршивец, — И без того раздражённый Накахара разозлился ещё больше. Он стиснул зубы и с глубоким рычанием бросился в погоню. Любой, кто нарушит его покой обязан отплатить Чуе парочкой своих зубов. В глазах рыжеволосого искренне отражался гнев. Всё, что он видел, пока гнался за похитителем — его каштановые, слегка кудрявые волосы и деловой прикид. С отчаянным рывком Чуя поддался вперёд, хватая самозванца за рукав плаща и притягивая, что заставило шатена упасть на пол и протереть своим тазом несколько метров дороги. Грабитель поморщившись почесал затылок, бормоча что-то невнятное себе под нос. Накахара усмехнулся, обходя сидящего вора с одной стороны, и встречаясь с ним взглядом. Про себя он успел отметить, что сам шатен выглядел далеко не бедным. Всё по солидному. Единственное, что действительно интересовало — многочисленные бинты по всему телу, но это сейчас не имело сильного значения. Недолго думая, рыжеволосый взял себя в руки и достал из кармана острый нож, приставив его прямо к горлу хитрому похитителю. Малая часть лезвия вонзилась в нежную кожу горла, оставляя за собой розовый след, но не давая красной жидкости вытечь наружу. — Че молчишь, баран хуеглазый? — Накахара хмыкнул, явно недовольный. В голубых глазах читалось призрение. — Оо, так я далеко не специально! Мне нравится развращать рыженьких девочек... — Шатен ухмыльнулся, поднимая руки в жесте капитуляции. Нож вонзился сильнее. Чуя сжал кулаки, явно поражённый дерзостью человека, жизнь которого сейчас именно в его руках. На лице бинтованного расплылась зловещая улыбка, заставившая низкорослого паренька на мгновение задуматься. Бровь дрогнула. Обычно никто не осмеливался вставать перед Чуей, ведь все знали то, что он действительно может убить человека, но этот... Он не такой. Он сумасшедший, которому, кажется, не осталось никакого выбора как завершить эту никчёмную жизнь на таком нелепом моменте. — У тебя крыша поехала? Смерти ищешь? — Накахара отстранился, продолжая говорить: — Чёрт, что я ментам скажу, когда они поймут, что тебя убил именно я? Он стащил у меня шапочку, поэтому я его зарезал?! Блять, если о себе не думаешь, хотя-бы о других подумай. У меня, между прочим, зарплата маленькая, — Чуя убрал нож в карман, приподнимаясь и кусая щёку. Нет, его не интересовал этот грабитель, он лишь заботился о своей репутации. Все планы мне обломал, — шатен театрально закатил глаза, разводя руками. Чуя немного не понял, что именно имел ввиду этот самоубийца, но ничего комментировать не стал. Давно забытый дождь продолжал капать на его мрачное лицо. Казалось, что рыжеволосый только сейчас вспомнил про то, что ему будет максимально некомфортно идти в эту дерьмовую погоду. Он выругался себе под нос, невольно хватаясь за лоб. Кареглазый парнишка, всё ещё сидящий на мокром бетоне, встал и усмехнулся, кидая Накахаре его же шляпу и протягивая бледную забинтованную до ладони, руку: — Осаму Дазай. — выдал шатен так, как будто кто-то его попросил об одолжении. — С психически больными не знакомлюсь, — Фыркнул Чуя, пафосно закатывая глаза. Дазай хотел выдать что-то из серии:«Ой-ой-ой, какие мы нежные» или «Мамочка не разрешает знакомиться?» и уже собирался открыть рот, но его вовремя заткнули резким подзатыльником. Пока Осаму сидел в глубоком недоумении, Чуя уже успел скрыться из вида. Дождь утих, но одежда всё так же оставалась мокрой и прилипала к телу. Дул слабый ветер, который невольно вызывал мурашки от холода.

Осаму Дазай значит, да?

***

Лениво потянувшись у себя на кровати Чуя неторопливо оглядел новый ремонт в своей квартире и расплылся в полуулыбке, явно гордый собой, ведь смог накопить на это с его-то удачей. Всё-таки не зря пахал. У него не было родителей, буквально совсем. Лишь одна тётушка с маминой линии — Коё Озаки, жившая в Испании и работающая переводчиком. Графики у неё всегда были очень плотные, но тем не менее хотя-бы раз в полгода она приезжала навестить Чую. Коё всегда и во всём поддерживала Накахару, вообще, человек она очень даже приятный, гибкий в общении, нервы стальные. Ей всегда предлагали стать успешным психологом, ведь она легко справляется с эмоциями и переживаниями людей, идёт на контакт и может совладать с любым, но она отнекивалась тем, что ей не интересно. И правильно, что выбрала профессию себе по душе, а не из-за какой-то прихоти окружающих. Внезапный телефонный звонок заставил рыжеволосого выйти из своих мыслей и вернул в реальность.

***

Осаму — это не горячий кофе в холодную погоду, не обнимашки перед сном, не тёплый чай с лимоном в простуду и не печеньки с молоком. Он давно снял «розовые очки» и уже в возрасте 7 лет понимал всю серость и невзрачность этого мира. Да, многие бы пожаловались, поплакали, погрустили, но не Осаму. Он не из тех людей, кто любит пускать сопли по пустякам, он в целом не плачет, даже если происходит что-то серьёзное. Чтобы заставить Дазая плакать должно произости что-то из ряда вон. По-крайней мере, так кажется, ведь стальная оболочка шатена и противная ухмылка на лице вызывала, и вызывает сейчас, раздражение у многих, но никто до сих пор не соображает, что нужно копать вглубь, а не марать руки в самом начале работы. Они буквально как мушки суетятся у него за ушами, разлетаясь, стоит лишь ему поднять руку, Дазая это неинтересует. У него богатые родители, которые вечно откупались от него дорогими подарками, казалось бы, какое счастье? Но любовью от таких семейных отношениях и близко не пахнет. Родители Осаму всегда относились к нему на «отвали» в прямом смысле этого слова. Если он обижен, чем-то расстроен, заболел или случилось что-то серьёзное — дают деньги, много денег. Но зачем? Зачем нужны деньги, когда с самого детства он искал любви и понимания? Тем не менее, Дазай хоть за это благодарит своих родителей, всё-таки ограничиваясь фразой: «У кого-то и похуже бывает». Всё же, со временем, его родители перестали давать деньги, мол зарабатывай сам, ты ведь уже не маленький, поэтому Дазаю пришлось переехать с элитного частного дома, который был больше похож на коттедж с сауной и бассейнами, в просторную однушку, на которую он накопил сам. Он не жалуется, ведь стоит ему только позвонить родителям с просьбой перевести ему деньги, потому что это свойственно, всё-таки он ещё студент, так они сразу и наваливают ему деньги, с которыми он мог бы спокойно переехать в Европу и жить там ещё года 2, разве это не здорово? Прошло 4 года с тех пор, как Осаму перестал спрашивать деньги у родителей. Ему нравится то, что он сейчас имеет сам, его это устраивает гораздо больше, чем сидеть всю жизнь на плечах у родителей, а когда они умрут, а это, в конечном итоге, ожидает всех, — стать беспомощным человеком, который ни черта не добился самостоятельно в этой жизни. Такова мораль, таковы реалии. Их просто нужно принять, желательно с холодной, разъедающей душу, улыбкой и крепким кофе без сахара, по-крайней мере так шатен думал всегда...

***

Ранее Дазай жил вместе с родителями в Англии, но и непонятно было, живут ли они с ним, ибо всегда торчали на командировках или уезжали в отпуск, как минимум на 3 месяца, если повезёт — то он мог их видеть 3-4 раза за год. За Осаму никто и не смотрел никогда, он был единственным сыном в семье, которому действительно досталось всё, кроме внимания, любви и заботы родителей. Что касается отношений... У Дазая был лишь один опыт, и тот неудачный, с одним парнишкой, который особо и не выделялся в скучной серой толпе людей, имел ржаво-красный цвет волос и всегда клеил себе пластырь на переносицу носа, на одно и то же место. Дазай всегда про себя задавался вопросом зачем он это делает, может это как-то модно выглядит? Пафосно что-ли... Тем не менее, спрашивать Осаму не решался, ибо сам понимал, что разговор в конечном итоге приведет к тому, что Тачихара сам спросит зачем Дазаю все эти бинты на теле, а отвечать правдою шатен не готов. Мичизу хоть и был тем ещё хулиганом, да и в средней школе его выделяли за плохое поведение, но он был единственным человеком, который, вроде как и пытался разрушить эту показушную браваду, что строил Осаму, но оказалось, что он просто попользуется и выкинет. Он лишь искал то, что ему по душе, потому что думал, что с парнями «мутить» легче, но, когда, вступил в тесные отношения с Дазаем, порвал с ним после 2 недель. Тачихару как-то особо и не волновало. Ну, порвал и порвал, что уж теперь? Дазай после такого месяц, а может и больше, точно в школу не ходил, а чуть позже перевёлся в другую, рядом с универом. Дазай в целом раньше влюблялся быстро, стоит человеку лишь проявить к нему капельку любви, но после такого ужасного первого опыта, он больше не стал с кем-либо контактировать, да и в целом редко когда кого-то подпускал, строя различные гримасы. Девушки, которых он отвергал отзывались о нём как о хаме, но Дазаю было без разницы, хоть по лбу постучи сквородкой, а потом протаранься на танке в его квартиру и порви всю его одежду, — хоть бы хны. Клеились к нему за бабки и милую «мордашку» многие, но всех, до единого он отвергал, ибо в конечном итоге всё заканчивалось тем, что они просили у него денег. Причём не просто там несколько тысяч йен, а сотни. Осаму никогда не хотел показушных отношений, да и конкретно геем или натуралом он назвать бы себя не мог. Он никогда не решится сделать первый шаг, но, кажется, его устраивает. Правда, местами бывает одиноко, но это не беда. Домашних животных он не заводит, ибо не сможет перенести их смерть, вот и живёт он в своей однушке совсем один. Как иронично, не так ли?

***

Вот и проходят весьма короткие осенние каникулы. В универе, в котором учится Чуя ходят слухи, что к ним в группу переводится ещё один ученик. Когда шумиха заканчивается, оставляя за собой лишь короткие перешёптывания некоторых студентов и усталые возгласы ребят после мучительных каникул. Когда преподаватель открывает дверь, затаскивая новенького в аудиторию, тот предстаёт перед лицом к 2 курсу, а препод начинает бурно что-то говорить. Накахара витает где-то в облаках, оперевшись левой рукой за голову и щёлкает шариковой ручкой, жуя мятную жвачку во рту. Нет, ему не всё равно, кто пришёл, зачем и откуда, просто у него привычка отвлекаться в самые важные моменты, и он ничего с этим не может поделать. Наконец, когда препод акцентирует внимание на имени и фамилии новенького, все мысли как-будто бы, под воздействием магии, исчезают, и Чуя моргает, понимая, что что-то упустил. — Его зовут Осаму Дазай, надеюсь, что вы подружитесь — наконец слышит рыжеволосый хриплый голос старого преподавателя. Чуя задумался, а после краем глаза искоса посмотрел на новенького. Как будто бы он его где-то видел... Накахара обмер, когда вспомнил ситуацию, произошедшую примерно 2 недели назад. Как этот обмудок здесь оказался?! С самого первого дня девчонки пускали на него слюни и метили глаз, Накахара явно надеялся, даже был уверен в том, что Дазай просто очередной выскочка и бабник, который вышел личиком, а богатенькие родители лишь добавили сладости в его жизнь. Накахаре уж до боли не нравился этот новенький, учитывая то, что при первой встрече он произвёл на него не очень положительное впечатление, поэтому Чуя даже и близко не мог подумать, что ему предстоит поговорить с этим «мудилой», как и отзывался о нём Накахара. Тем не менее, время идёт, а игнорирвать новенького всегда — не получится. В один из прекрасных дней Накахара радостный пошёл в университет. Ему повысили зарплату в кафе, в котором он подрабатывал официантом, он даже не отказался от пешей прогулки до аудитории. Казалось бы, что ничто не сможет сломить Чую и испортить этот чудесный день, как Накахара слышит осипший голос преподавателя с просьбой проводить этого наглого подонка Осаму к медсестре. Улыбка с лица Чуи слетает так же быстро, заменяя лицо с весёлого на мрачное. Накахара даже не поинтересовался что у этого упыря могло случиться. — А он сам дойти не может? Или мне его заново учить ходить? Может мне его ещё на ручках понести — резко обрывает Чуя низким голосом, — И вообще, почему именно я? — Ну вы ведь староста, Накахара. Имейте совесть в конце концов, — прервал препод, когда Чуя, хотел было, что-то добавить. Низкорослый студент тихо вздохнул, закатывая глаза и лишь кивнул, а после поплёлся за малышом-Дазаем. Не хватало ещё, чтобы этот новенький испортил его репутацию. По дороге рыжеволосый всё-таки задумался что именно случилось с Осаму и разозлился ещё больше, ведь его идеальный день испортил этот вонючий жук. Наконец, дойдя до аудитории, Накахара обомлел, видя перед собой такую картину: Перед дверью стоит Осаму или, скорее, то, что от него осталось, пошатываясь. Выглядел он далеко не очень, даже точнее будет ужасно. Тёмные круги под глазами так и норовили выдать что-то похожее на: «посмотри на меня». Он был каким-то холодным и бледным, на мгновение Чуя даже подумал, что перед ним стоит труп, а не человек.

Может, перебрал просто..?