Совершенство имеет свою цену.
Первый час своей поездки за рулём Елена провела в томительной тишине, разбавленной статичным гулом автомобильного двигателя. Она ехала по мокрому асфальту шоссе на северо-запад. Мимо плыли голые деревья, точечно расположенные частные дома, повороты, на которых были установлены оповестительные знаки с названием прилегающих к Нью-Йорку городов и деревушек.
Вождение автомобиля успокаивало её не меньше конструирования взрывоопасных устройств или чистки пистолета. Каждая минувшая миля словно забирала с собой всякие переживания и тревогу грядущих дней.
Погода была пасмурная, на обочине таял грязный снег. И в этой утренней прохладе Елена не находила ничего мерзкого. Ей хотелось вкусить последние зимние деньки, когда с неба ещё срывались хлипкие снежинки.
Её взгляд на мгновение упал на стереосистему.
—
«Чёрт, даже блютуза нет», — подумала Елена, пролистывая в панели список песен, загруженных Евой на флэшку, видимо, в прошлом столетии.
Название одной из песен Елене показалось до боли знакомым.
«K.»
Музыкальный вкус шёл наперекор непорочному стилю Евы Поластри.
Из автомобильных колонок донеслись первые ноты песни
«Cigarettes After Sex». Елена ненароком поддалась прослушиванию расслабляющей мелодии и голосу, который так безмятежно протягивал строчки о приятном чувстве влюблённости. Белокурая прильнула спиной к креслу и сделала глубокий вдох, прежде просмотрев длинную синюю полоску на навигаторе – маршрут своего следования к давней подруге.
Когда Елена покинула квартиру Кейт, кусочек тревожной души Бишоп словно улетучился вместе с ней. Тогда же она себе надумала, что кроме верного пса у неё никого не осталось.
Это то ощущение пустоты, которое не пожелаешь даже врагу. Когда ты делаешь вдох и чувствуешь только, как воздух гуляет по лёгким, холодным кончикам пальцев. Ты будто становишься свободным. Чистым от других мироощущений, эмоций. Голова пуста, как и живот, в области которого вырисовалась дыра. Звучит лестно, в какой-то мере заманчиво. На деле же, это неописуемое словами чувство постепенно начинает съедать твоё тело изнутри, как хорошо пригревшийся паразит. И это самое меньшее из зол.
Момент, сквозь который Кейт перешагивала несколько минут, застыл у неё в голове до следующего дня, впечатывая в Бишоп остатки мимолётной, непривычной для неё прострации.
Кейт посетили мысли о встрече с мамой. Она хотела было прийти в родной дом, лечь в свежую, нетронутую постель и затеряться в тепле уютной комнаты. Желание испепелилось тотчас, как Бишоп поняла, что не хочет даже видеть свою мать.
Да и идти ей было не к кому. Только к Счастливчику, который всегда смиренно ожидал хозяйку в квартире тёти Бишоп и так искренне радовался приходу лучницы.
Первую половину дня Кэтрин раздумывала над поведением Елены, о том, что ей довелось узнать о маме, даже о своей жизни и главной её цели. Ведь в далёком детстве она обозначила для себя совершенно другое: стать такой же, как Соколиный глаз – бесстрашной героиней, идущей на произвол судьбы с одним луком и стрелами в руках.
Что бы ей сказала маленькая Кейт Бишоп? Что вот так просто решила сдаться? Так часто переступала через свои страхи, так долго достигала вершин ради того, чтобы лечь пластом на чужой кровати и плакать в подушку? Потому что то, с чем маленькая Кэтрин стремилась бороться, – сейчас
«слишком опасно»?
Перед голубыми глазами мелькнула жуткая картинка смерти Гарднер. Её непонятный взгляд, трясущиеся конечности и пульсирующая алая кровь... Это ведь Елена её убила. Кейт сама чуть не оказалась на месте смертницы.
И убивать Елене абсолютно не впервой. Вряд ли Вдова хотела научить Кейт тому же.
Или же она сама всё бросила. Сказала Елене разобраться самой, без неё.
Но как? Как сама Кейт Бишоп может пойти на попятную, вот уже столкнувшись лицом к лицу с тем, что касается именно её?
Разве Соколиный глаз поступил бы также?
Высокорослая взялась за телефон и, найдя номер Беловой, решилась позвонить. Вне доступа сети. Неудивительно. После пары тщетных попыток Кейт полезла в почту голосовых сообщений.
—
«Эй, это я. А... Слушай, я знаю, что ты сказала «не вставать у тебя на пути», – это приравнивается к «всё кончено», но это не так. Не-а, не для меня. Перезвони.»
Да, спорт и гимнастика в некоем роде поспособствовали стойкой дисциплине Кейт Бишоп, однако трепливости девушка всё же не набралась.
—
«Нужно поговорить о детективе Поластри и Вилланель, не хочу об этом по телефону, поэтому перезвони.»
Никто так и не брал трубку.
—
«В университете уже ходят слухи, что тебя хотят арестовать за убийство... Полное... Безумие творится, хотелось бы обсудить.»
Первый час молчания. Только непродолжительный гудок перед записью сообщений.
—
«Да, ладно, я пару раз облажалась, хорошо? Ладно, это опасно, я всё понимаю. Ну, бывает, я ещё учусь.»
Кейт непринуждённо, качаясь в офисном кресле тёти, случайным образом метнула цент в маленькую вазу на прикроватной тумбочке и разбила её тонкое стекло.
— Чёрт…
Второй час без ответа.
—
«Сегодня вечером я приду в «Bishop Security», выловлю маму после работы и поговорю с ней обо всём, ясно? Я сама справлюсь.»
Голос с каждым разом становился более напряжённым и требовательным. Кейт, казалось, обошла каждый квадратный метр в квартире тёти.
—
«Думаешь, я хочу это делать, а? Елена, думаешь, я хочу оставлять сообщения, как психичка? Нет, это твоя вина...»
—
«Ничего не кончено, Елена. Я найду тебя.»
Вдруг с того конца провода донёсся электронный женский голос:
—
«Хранилище абонента заполнено, он не может сейчас принять голосовые сообщения.»
— Сука, — выпалила то ли по-русски, то ли по-английски Кейт и, разозлившись, отбросила мобильник на постель.
—
«И не притворяйся, что тусишь с друзьями. Мы обе знаем, что их у тебя нет», — на первый взгляд, текстовое сообщение кажется грубым. Однако Елена, зная натуру Бишоп, сей текст произнесёт в голове по-иному, с нотками доброты и некого стёба.
И злилась лучница, не зная на что, не ведая на кого.
Елена остановила машину у обочины проезжей части, рядом со слабо вытоптанной тропинкой, ведущей в негустой сосновый бор. В десятках метров от дороги талый снег, покрывавший мёрзлую землю, довольно долго оставался нетронутым.
В глубине леса прорезалось небольшое поле, посреди которого стоял одинокий деревянный дом, а за ним, минуя камни, пробегал узкий ручей – маленький приток Гудзона. Дымоход выделан из старого кирпича, сам дом выглядел ухоженно, на крыльце под навесом покоилось кресло, а в углу были сложены порубленные дрова.
Елена не ошиблась. Эта хижина действительно принадлежит Ванде Максимофф. Выражает этакую красоту её уединения и
умиротворения.
Белова застопорилась у входной двери, складывая смутные мысли в слаженную картинку.
Там, за стеной, – подруга, последняя встреча с которой состоялась за пару дней до исчезновения Наташи Романофф. Всё это долгое время они не прислали друг другу и весточки.
Елена в корне изменила свою жизнь, вплоть до круга общения, к которому возвращаться по некоторым причинам не изъявляла желанием.
Ванда без прощальных слов исчезла из города, когда пропала Нат. Баки погрузился в себя, Клинт был с семьёй. И держать наёмницу подальше от того вороха событий, затянувшего её с головой, больше было некому. Она решила начать всё заново, вырвать исписанные страницы старой книги и вложить новые белые листы, без напоминаний о прошлом, без старых друзей, которых в нужный момент не оказалось рядом.
Может, у Ванды всё же нашёлся свой довод без каких-либо объяснений бросить Елену, скорбящую из-за утраты сестры?
Даже звучит неразумно. Исключено.
Как бы Максимофф не тосковала по покойному Вижену, Елена затмевала её грусть любыми возможными способами каждый раз, когда замечала у ведьмы этот тусклый взгляд. Взгляд утраты, который выражать Елене прежде не доводилось. Но настал тот миг, когда Белова целиком и полностью поняла чувства Ванды, до которых оставался всего лишь один маленький шаг в небытие. И, увы, разделить
свои чувства с кем-то – возможность вдруг испарилась.
С другой стороны, Наташа была также дорога для Ванды. Может, она не вынесла смерти ещё одного близкого человека? Осознала, что больше не справляется? Придумала, будто бы всё, чего она касается, превращается в пепел? Вполне.
Тем не менее, Елена вовсе не заслужила остаться без поддержки в самые трудные минуты её жизни. Даже если Белова сама всех оттолкнула.
Что ей сказать? Как набраться достаточно сил, каких хватит выдержать взгляд этих светло-зелёных глаз, полных разочарования и боли? Думала ли Ванда о том же?
Вдова взялась за ручку двери и аккуратно прокрутила её. Внутри всё замерло. Дверь, будто дуновением ветра, отворилась сама.
Внутри дом оказался очень уютным и простым. Ванда могла бы наколдовать здесь косметический, современный ремонт, но сохранила деревенскую заурядность. Молочные обои, камин, гостиная соединена с кухней, старенькие шкафчики, тумбочки, столешница и посуда словно вовсе не подвергались какому-либо воздействию. Отдалённо чувствуется запах залежавшихся вещей. Никаких гаджетов, радио или телевизора. Хозяйка отреклась от окружающего мира и всех его прелестей, когда покинула Манхэттен.
Наташа и Елена прививали ведьме иной, богатый образ жизни, хотя даже не задумывались, что Ванде он всегда был чужд.
Елена, мельком осмотревшись, закрыла входную дверь.
По узкой лестнице, выстроенной от кухни ко второму этажу дома, еле слышно ступала Максимофф.
— Привет, — робко произнесла Ванда, остановившись у подножья ступенек.
Наёмница оглядела девушку с ног до головы. Болезненная худоба, мешки под впалыми глазами. Длинные, огненного цвета волосы.
— Привет, — нервно сглотнула Елена, шагнув вперёд в порыве обнять подругу, но что-то внутри неё не позволяло ей это сделать.
Ванда запахнула синий кардиган:
— Может, обойдёмся без реверансов?
— Какое красивое слово выучила. Реверанс... — Елена немного удивилась, заметив, как Ванда отводит взгляд куда-то в пол. — Хороший дом. Как настоящий.
— Абсолютно настоящий. Магия в прошлом.
— Я вижу.
Магия в прошлом? Насколько далёком?
Елена выудила отчёты организации «М.Е.Ч.», которая занималась пропажей людей из маленького городка Иствью в Нью-Джерси.
Летом 2024 года город, превратившийся в Вествью, стал центром федерального расследования после того, как все его жители попали под контроль Ванды Максимофф. Три тысячи человек перенеслись в совершенно другую реальность, получили идеальную новую жизнь, полный порядок... Что приготовить на ужин, как организовать красивый фестиваль, что надеть, какие продукты купить в магазине – вот и все проблемы, какими были обеспокоены жители затерявшегося Вествью, ничего более.
Они же должны были быть счастливы...
Ванда, исходя сугубо из личных интересов, отобрала у людей их истинное счастье настоящей жизни, заменила их воспоминания, стерев старые.
Но ведь это была
их жизнь.
Свою Ванда построила в другом измерении. Верный муж Вижен, дети Билли и Томми – любимая семья, о которой Максимофф грезила каждый день, каждую тоскливую ночь перед сном. И свою самую ценную мечту она смогла осуществить в шестиугольном силовом поле «Хекс», пронизывающем весь Вествью. То была кульминация её жизни, израненной горем и травмами.
Главный враг прогресса – хаос. Аномалии Вествью его нельзя было избежать. Как и магии Алой ведьмы в целом.
Ванда возвратила город к нормальной жизни благодаря упорству федералов и работников «М.Е.Ч.». Ванда растворила Хекс и снова попрощалась с Виженом. Надолго ли?
— Я знала, ты рано или поздно явишься, чтобы обсудить Вествью, — замялась Ванда. — Я совершила ошибку. Пострадали люди.
— Но в конце ты всё исправила, как и ожидалось. Я тут не из-за Вествью.
Ванда изменилась в лице.
— Тогда зачем ты пришла?
— Мне нужна твоя помощь.
Белокурая прошла в гостиную, спрятав руки в карманы бомбера. От глаз Ванды не скрылись электрические браслеты на её запястьях.
— Мне сказали, что Наташа может быть жива, — Елена говорила с осторожностью, — и я даже знаю, где её искать, но... Мне нужен Мститель.
— Есть другие... — новость её даже не шокировала.
— Да, но, если выбирать между лучником с ирокезом, несколькими жучковидными героями и самой могущественной ведьмой на планете, тут... Нечего и думать, — польстила вдруг Елена, пожав плечами. — Поехали со мной.
Ванда, задумавшись, обогнула кухонный стол и посмотрела в окно. Тонкое одеяло снега, покрывавшее крыльцо дома, переливалось искрами в дневном свете.
— А если Наташи уже нет в «А.И.М.»?
— «А.И.М.»? — застопорилась на месте Елена, не скрывая своего подозрительного взгляда.
— Да, мы же обе знаем, что спрятать тело Мстителя – это очень непросто. На Вижена действует закон Заковианского договора. ООН не упустила бы возможности наложить те же правила на Наташу...
Ванда выглядела довольно плохо. Истощённая, неприкаянная ведьма, погрязшая в омуте лжи. Увядшая роза посреди ежевичного поля.
Повисло неоднозначное молчание.
— Ты не сказала, где её искать, да? — поджала губы Ванда.
— Нет, не сказала, — Белова развернулась к подруге лицом, понимая, что не придётся самой выводить её на чистую воду.
— Я знаю этот твой взгляд... Взгляд человека, который готов отречься от всего. Магия даётся мне легко... А вот врать тебе, Елена, я не могу.
Максимофф элегантно прокрутила ладонью в воздухе. Кончиков пальцев коснулась волшебная мантия цвета густой крови. Перед ведьмой из кусочков пепла материализовалась открытая ветхая книга. Завораживающее зрелище.
— Даркхолд, — констатировала факт светловолосая, столкнувшись взглядами с хозяйкой витающей в невесомости книги.
— Ты знаешь про Даркхолд?
— Знаю, что это Книга проклятых, и что она развращает всякого, кто к ней прикоснётся. Интересно, что она сотворила с тобой.
— Даркхолд показала мне правду. Всё, что я потеряла... Сможет ко мне вернуться.
— Наташу ты тоже вернула?
Елена, сведя брови к переносице, подошла к Алой ведьме в упор. Тщетно искала правду в её безжизненных глазах.
— Что ты сделала с ней?! — сорвалась с цепи вдова, корпусом прижав девушку к столешнице и надавив той предплечьем на шею.
Активированный браслет засиял красными красками. Ванда напряглась, когда дыхание её непроизвольно сбилось. Даркхолд растаял по велению рук ведьмы.
— Ты всегда решаешь проблемы с помощью насилия, — прокряхтела рыжеволосая. — Так смотри...
Елену отбросило сверхъестественной силой прямиком в узкий, пустой камин. Позвоночник пробрала жгучая боль, а за спиной посыпались крошки кирпича и гипсовой штукатурки.
Наёмница не успела опомниться, как её руки обездвижило дымчатое, бордовое свечение. Ванда одним взмахом прислонила голову Елены к стенке камина, та и шелохнуться не могла. Виски намертво сдавили тисками.
Дыхание участилось, в ушах неприятно зазвенело. В какой-то момент Елена перестала осознавать, что чувствует.
Помимо физической боли, внутри неё будто вспыхнула зарница. Короткий, замедленный промежуток времени, который тянется, как на самой вершине американских горок. То были и паника, и ощущение свободы перед тем, как резко спуститься на вагонетке вниз, – тогда же Белова вовсе потеряла контакт с телом.
Её зрачки сузились, а лицо выражало безмерный страх.
Макмимофф залезла к ней в голову. Их воспоминания, эмоции, мироощущения, всё слилось в одно целое. Они смотрели на прошлое глазами друг друга. Елена испила горе Ванды, а ведьма, наоборот, сжала в кулаках всю скорбь убийцы.
Прежде Ванда думала, что её печаль не соизмерима ни с чьей другой. Тем не менее, сейчас она вкусила боль чужой жизни. Такая же острая и невыносимая.
По щекам чуть ли не задыхающейся Максимофф пробежали слёзы. Она обвела рукой гостиную, и Елена смогла увидеть перед собой чересчур правдоподобную интерпретацию того судного дня.
Старая квартира Ванды, январь 2024 года.
На диване, сложив ногу на ногу, сидела Агата Харкнесс – чародейка, антигерой, который стремится к превосходству и знаниям запретных и тёмных секретов магических искусств. Она вела довольно спокойную жизнь на протяжении трёх столетий. Впрочем, ей пришлось выйти из тени во время событий в Вествью, где она пыталась не только приумножить свою мощь, но и, вероятнее всего, спасти реальность от мифической разрушительницы миров.
— Кто ты такая? И чего ты хочешь? — Ванда явно не была рада новоиспечённой гостье, от которой так и веяло мистической энергией.
— Я Агата. Чародейка. Мне вдруг захотелось узнать, не хочешь ли ты подружиться с Книгой грехов, — язвительно пролепетала Харкнесс, поправляя свою пышную причёску из кудрявых волос.
Взгляд ведьмы, полный недопонимания, требовал больших объяснений. Тогда Ванда выглядела гораздо лучше, чем сейчас...
Агата щёлкнула пальцем и, поднявшись на ноги, протянула руки вперёд. Заклинание на латыни. Фиолетовая аура, как змея, обогнула её ладони. Над ними вырисовался гримуар с шершавыми страницами и крепким переплётом. Колдунья силой мысли пролистала все страницы книги и с чувством некого удовлетворения сделала глубокий вдох.
— Но, должна признать, Ванда, ты настолько сильна, что даже и без этой книжки умеешь нарушать все законы мироздания, — улыбнулась Харкнесс и, взметнув указательным пальцем, открыла входную дверь. — Мальчики...
За порог шагнул сам Саймон Кригер в сопровождении двух экипированных солдат организации «А.И.М.». Их форма была схожа с той, что носили наёмники, напавшие на Елену и Кейт в квартире Бишоп.
— Здравствуй, Ванда, — по-хамски выпалил Саймон и поправил туго завязанный галстук.
— Что происходит? — взволновалась Ванда, сделав пару неуверенных шагов назад.
— Так, перейдём ближе к сути, — зажестикулировал Кригер, — меня зовут Саймон. Я директор научного отдела «Roxxon», а по совместительству и спонсор «Агенства Инновационной Механики». У меня для Вас есть уникальное предложение.
Натура его и впрямь была омерзительной. Разговаривал так, словно находится за круглым столом в бизнес-центре среди таких же циников и старается навязать партнёрство богатым маркетологам.
— Даркхолд – древняя книга заклинаний и невыразимой силы, — Агата захлопнула толстый том и аккуратно приземлила его на кофейный столик. — Ты вообще в курсе, что тебе посвящена целая, отдельная глава в Даркхолде? Это Книга проклятых.
Ванда сверлила незнакомку взглядом. Агата будто упивалась властью, которой было наделено одно только название старой книги.
— Алой ведьмой не рождаются, а становятся. Ей не нужен ковен. Ей не нужно читать заклинания.
— Я не ведьма, я не использую заклятия, — шла наперекор Ванда. — Никто не учил меня магии.
— Твоей силе позавидует даже сам Верховный маг.
— Я не та, кем ты меня называешь, — отчеканила каждое слово Максимофф.
Как бы ни пыталась спорить Ванда в порыве гнева, Агата, вынув козыри из рукавов, продолжила убеждать её в другом.
— Подумай, что бы ты хотела изменить в своей жизни, Ванда. Ты так... Искалечена, — надавила на больную мозоль чародейка. — Мы знаем, что тебе пришлось пережить. Представь, как сложится будущее непобедимого Мстителя, будь у него столь могущественный артефакт...
Рыжеволосая, засомневавшись, оглядела Даркхолд.
— Мне не нужна власть.
— Я не говорю именно о ней. Я говорю о твоей семье. Настоящей семье.
Максимофф сразу же вспомнила о Вижене. Ни о ком другом она думать не хотела.
— Ты можешь всё вернуть.
— Агата отдаст тебе Даркхолд с полным правом на использование при одном условии, — вступил в их диалог Саймон, соединив кончики пальцев в «шпиль».
Ванда переключила своё внимание на смазливого директора.
— По моим данным, через два дня отряд Чёрных вдов будет на операции в Вирджинии, — после этих слов все внутренние органы Максимофф провалились в пропасть. — Я обеспечу все наводки. Нашей корпорации нужна Наташа Романофф. Всё остальное нас не касается.
— Нет. Нет-нет-нет, — затряслась ведьма, закрывая обеспокоенное лицо ладонями.
Ведьма, появившаяся из ниоткуда, незнакомые люди в спецодежде безо всякого приглашения врываются в её квартиру, чтобы состроить словесный договор о похищении Мстителя, и советуют отдать жизнь своей подруги ради книжки?
— Проваливайте! — приказала Ванда и напрягла кисти рук, чтобы впоследствии атаковать.
Охранники, как дрессированные, тут же наставили на девушку оружие.
— Мы же просто пришли поговорить, — пытался всех успокоить Кригер.
На его слова Ванда ответила дерзостью – бросила в его сторону сгусток энергии, однако Агата её опередила, поглотив чужую магию вытянутою рукой. Саймон и бровью не повёл.
— Я отбираю силу у недостойных, — насмешливый тон Агаты сменился суровой серьёзностью. — Это моя фишка.
Ванда окоченела от страха. Она нагнулась, чтобы отдышаться. Организм забил тревогу, закружилась голова. У неё только что отняли частичку магической силы.
Харкнесс произвела пару невесомых движений пальцем: Даркхолд заискрил багряницей и отправился к Ванде Максимофф, бережно складываясь прямиком ей в руки. Листы зашуршали, сменяясь один за другим и открывая нужную Агате главу. Выжженные очертания Алой ведьмы.
— Пойми, Ванда, мы предлагаем тебе то, к чему многие маги всегда стремились. Взамен на столь мелкую услугу, — не скромничал Саймон.
Она тщательно осмотрела артефакт. В глазах Максимофф сверкнул красный огонёк.
Мир повернулся вокруг своей оси. В руках Ванды лежала модель её гармоничной и изобильной жизни, на которую до сей поры она не могла решиться.
— Дайте мне один день на раздумья.
Елена вняла кислород, с громким, рваным вдохом отталкиваясь от камина. Все эти минуты девушка как будто находилась в толще воды без возможности дышать и вынырнула за долю секунды до смерти.
Белова, откашливаясь, упёрлась руками на пол и опустила голову. Горло всё ещё сдавливал слезливый ком, предательски заставляя её плакать. Мозг точно в огне.
— Прости, Елена, — послышался раненный женский голос где-то рядом. — Мне правда жаль.
У Ванды задрожали губы. Она утёрла выступившие слёзы и помотала головой.
— Агата обманула меня. Я отобрала у неё подлинный Даркхолд в Вествью и заточила её там.
Елена возвращала себе статичное дыхание, пытаясь отойти от шока.
А её слёзы правда были искренними?
Крепкая дружба, проверенная годами, преобразилась в отвращение беспринципной измены. Из-за преданности личной жизни и желанию быть хоть чуточку счастливее. Но ведь такова суть любви.
— Это я ранила Наташу. Сделала это за того парня, которого ты убила. И... Передала её «А.И.М.». Она жива. Должна быть жива.
Куски воспоминаний всплывали в голове вдовы, как потрёпанные фотоснимки, сделанные самой Вандой. Елена помнит все эпизоды жизни от её лица: Вествью, Вижен, Наташа, Пьетро, Билли и Томми. Их взгляды, когда те встретились со смертью. Она помнит свой опустелый взгляд со стороны.
Странное ощущение. Действительно понимать причину принятого ею безумного решения вопреки испепеляющей Елену злости.
Она держала её в неведении целый год. Вынудила мучиться с Вилланель. Разве у Ванды всё это время действительно не возникало желания увидеться с Еленой и рассказать ей обо всём лично?
— С помощью Даркхолда я смогу покинуть эту реальность и отправиться туда, где могу быть с моими детьми.
Ванда хотела было притронуться к Беловой, чтобы помочь ей встать, но та отпрянула.
— Ванда, твои дети ненастоящие, — осмелилась посмотреть на ведьму наёмница. — Ты создала их с помощью магии.
— Как и любая мать... — печальный взгляд Максимофф выказывал жалость. Сказала это словно в упрёк неспособности Елены иметь детей. — Если бы ты знала, что существует Вселенная, где ты счастлива? Ты бы туда не отправилась?
Елена поднялась на ноги, чувствуя лёгкое головокружение:
— Я счастлива и здесь.
— Уж я-то знаю, как выглядит самообман, — ведьма пробежалась глазами по покрасневшему лицу Елены. Слёзы катились самовольно. — Я не люблю причинять кому-то боль, Елена. Ты знаешь, чем занимается организация «А.И.М.»... Я пожертвовала Наташей ради своей семьи. В какой-то мере во имя добра...
— Наташа была
моей семьёй! — крикнула Елена, твёрдо ткнув пальцем себе в грудь.
Казалось, в её теле ярости уже не оставалось места. Перед Беловой промелькнула ужасная картина. Как она прямо сейчас схватит Ванду за голову и свернёт ей шею, слушая противный хруст каждой её сломанной косточки.
Она выдержала паузу, нужную для самообладания:
— Такие оправдания только у наших врагов.
— И твоё? — выгнула бровь Алая ведьма. — Когда ты обвела вокруг пальца свою студентку, чтобы подобраться к правде?
Ванда всё узнала. Каждый её счастливый и горестный момент жизни. Красная комната, Наташа, Кейт, Баки, «родители». Каждое её убийство.
— Она в опасности. И я сделала то, что должна. В отличие от тебя.
— Ты нарушаешь правила и становишься героем. А если нарушаю я, то становлюсь врагом. Это несправедливо.
Убийца взялась за голову Ванды. Тяжело дыша, препятствовала самой себе во внутренней борьбе.
Ванда только слушала её дыхание, закрыв глаза.
Лишь приложить силу, чтобы отомстить. Убить ненавистного обидчика, из-за которого начался этот кошмар. Прокрутить кистями рук, отнять очередную жизнь. Жизнь близкого ей человека.
Близкие ранят больнее всех.
Ванда не противилась, словно прекрасно знала, что на её убийство Елена не способна. Либо же дала волю её эмоциям до того времени, пока не станет слишком поздно. Ведь так они будут в расчёте.
Максимофф всё равно не позволила бы себя убить. Они бы просто-напросто расставили все точки над i.
Елена, сжимая ладони, заорала, проревела куда-то в сторону и, выдохнув, присела в беспомощности на одно колено. Дыхание спёртое, на губах вкус соли, сердце бешено стучит. Она скрыла лицо руками. Только вот муки совести никуда не уходят.
— Ты хочешь, чтобы я тебя убила, — подняла заплаканный взгляд вдова и указала пальцем на Ванду.
— Я никогда не смирюсь с болью утраты. Я провожу день и ночь, в отчаянии терзая себя виной. Я виню себя за то, что я сделала с Наташей. И я не могу принять то, что Вижена больше нет, — твёрдо призналась Максимофф, побаиваясь посмотреть на подругу и сдерживая слёзы. — Ты, как никто другой, это знаешь. Давай, Елена.
— Нет!
Елена выровнялась перед Вандой в полный рост.
— Ты отняла у меня всё. Вот, что несправедливо, — они смотрели друг другу в глаза. — Видит Бог, я хочу, но ты больше не испортишь
мою жизнь! Ты навсегда останешься здесь, будешь сварливой, провинциальной мамашей в своём грёбаном мире, зная, что в реальности никогда не встретишься с
ним! Зная, что теперь у тебя кроме твоей магии больше никого и ничего не осталось. Потому что ты это заслужила.
Елена проглотила собственную злость. Ванда не изменит то, какая она есть. И никто больше.
С пренебрежением оглядев ведьму в последний раз, наёмница прошла к входной двери.
— Ты не любишь её, — Ванда внезапно одарила Елену очередным ножом в спину. — Ты бы не втянула Кейт во всё это, если бы ты её любила.
Белова изменилась в лице, однако на такой провокационный вопрос оборачиваться не стала.
— Не тебе меня судить.
— Ты больше меня не увидишь, — тихонько сказала Максимофф перед тем, как белокурая захлопнула дверь.
Елена, не оглядываясь, медленно шагала обратно к проезжей части. Похолодало. С пухлых губ срывался лёгкий пар. Она не ощущала ни окружающий мир, ни своё ватное тело.
Только пустоту.
Девушка села в машину Поластри. Осознание случившегося пришло только сейчас.
Ванда сломала Елену. Ей и своих чувств вполне хватало, чтобы из-за них в любой момент дать слабину и забиться в истерике. Сейчас же на ней лежал и груз Алой ведьмы со всеми перемешанными красками его грязной палитры.
Она взялась за руль, глядя куда-то вдаль, где заканчивается видимость дороги. Слёзы полились пуще прежнего. Елена ударила кулаком по рулю, как свихнувшаяся, била по нему вновь и вновь. Всхлипывая, утирала порозовевшие щёки рукавом куртки. Взгляд замылился.
Вдова завела автомобиль, вобрав в лёгкие как можно больше прохладного воздуха, резко переключила передачу и развернула машину в обратную сторону.
Всё тот же успокаивающий шум двигателя. А впереди – дальняя дорога домой. Полная мучений.
