Улица Ночь Фонарь Кабак

***

      Кисаки зашел на кухню уже переодетый и приведенный в порядок, сразу же обратил внимание на Ханму, который там хозяйничал.       - Что готовишь? - поинтересовался только что вошедший.       - Омлет, будешь? Я почитал в интернете, что он не такой калорийный, чтобы плохо влиять на кожу, еще заварил новый чай и сделал легкий салат.       - У меня в холодильнике разве было столько продуктов?       - Я заказал доставку.       - Теперь ясно…       - Садись за стол давай, будем завтракать. Снова задам вопрос, есть планы на день? - спрашивал татуированный, ставя на стол кружки с чаем.       - Эм, нет, ничего не планировал, но если скажешь идти в клуб или к тебе, то у меня много планов.       - Хотел предложить прогулку экскурсию по городу, как тебе обещал, что думаешь?       - Прогулка? - с упреком уточнил блондин.       - Можем на машине. Ну, так что?       - Ладно, я согласен, но сначала давай позавтракаем, я очень голоден.       - Ешь, ешь, для тебя готовил, - с гадкой улыбкой сказал Шу, из-за чего Тетта скорчил лицо и приступил к трапезе.       В этом утре, окруженном теплом, взаимопониманием и нежностью, казалось, что их отношения перешли на новый, более глубокий уровень.

***

      Солнце, пробиваясь сквозь листву, заливало салон машины теплым светом. За рулем сидел Ханма, вел машину уверенно, но взгляд его блуждал, время от времени ловясь на задумчивом лице студента. В воздухе, словно невидимая стена, висела неловкость. Рядом с "невозмутимым" видом сидел Тетта.       - Вот тут, за углом, - татуированный кивнул направо, - стоит дом, где жил Пушкин. Видишь?       Блондин кивнул, но глаза его были устремлены в окно, где мелькали прохожие и серые фасады зданий. После бурной ночи между ними возникла странная тишина. Как будто всё, что было сказано и сделано тогда, исчезло, оставив после себя лишь неловкость.       - А ты знал, - продолжил старший, - что аниматоры на дворцовой площади очень приставучие, - он сделал паузу, ощущая, как Кисаки скользнул взглядом по его лицу.       Вчерашняя ночь, полная страсти и спонтанности, оставила после себя горьковатый привкус. Они оба знали, что она была не просто игрой, но и не знали, куда приведет их внезапно возникшая близость.       - Извини, - прошептал очкастый, - я просто... думаю о том, что было ночью.       - Я тоже, - брюнет, зажав руль, медленно покачал головой, - но… может быть, нам не стоит… забывать об этом?       - Я не хотел, чтобы… - парень замолчал, не найдя подходящих слов.       - Знаю. Давай просто… поедем? Посмотрим город. К этому вопросу вернемся позже, - последнее парень произнес шепотом, еле слышным для студента.       Шуджи снова включился в рассказ о Питере, стараясь говорить о том, что было интересно и ему, и младшему. Он рассказывал о легендах, о забавных историях, о местах, которые любил сам. Очкастый, хотя и с натяжкой, слушал. Иногда он даже смеялся, когда преподаватель шутил. Но взгляд его оставался печальным. Так они прокатались по городу на машине весь день, вечером же направились полюбоваться разводными мостами.       Остановив машину, Шу заглушил двигатель и облокотился на руль.       - Хочешь выйти? - спросил он, ощущая, как с каждым мгновением все сильнее давит на него неловкость.              - Да, - кивнул блондин.       Парни вышли из машины, и они молча смотрели на реку. Неловкость повисла между ними, но в тишине раздавалось что-то другое: надежда на то, что все еще можно исправить.       - А знаешь, - Шу начал, - у меня послезавтра обучение начинается, снова в Москву поеду, завтра... Неделю, может две, буду там...       Тетта вздрогнул, словно его отрезвили от дремы. Он молча смотрел на мосты, которые медленно раздвигались.       - Вот как, ясно…       - Совсем немного осталось до момента вашей сессии, смотри не засыпай на парах, - пытался пошутить старший.       - Точно, нужно сосредоточиться.       Повисла тишина, в которой они простояли еще несколько минут, после чего Ханма, накинув на младшего свою кофту, начал:       - Садись в машину я тебя до дома довезу, - блондин на это предложение лишь кивнул и спокойно сел в транспорт.       Тишина все больше напрягала, единственный выход, по мнению старшего, было включить музыку.       - Сегодня она не будет тебя раздражать? - с насмешкой спросил Шу.       - Нет, - парня перебила заигравшая песня.

Бездельник и без денег, но зато я твой.

Тебе я обещаю, это временно.

Твои родители меня не любят.

Болтают ерунду, мол, он тебя погубит.

Все говорят плохой, но это временно.

Хочу, чтоб от меня ты была беременна.

Моя невеста, ты моя невеста.

Хочу, чтоб ты во мне, была уверенна.

      - Переключи, - сказал как отрезал Кисаки.       - Ладно-ладно…

Если ты меня не любишь, то я тоже нет.

Если ты меня забудешь, то и я в ответ.

С тобой не могу найти контроль.

Теперь, домой я отправлю свою любовь трезветь.

Не стоит! Это слухи, я не такой - не верь.

      - У тебя, что сборник Крида? Включи что-нибудь другое!       - Хорошо…

И каждый день с тобой будто в первый раз.

Ты просто поцелуй вместо тысячи фраз.

Такого сложного поймала запросто!

Поймала, - и не отпускай, пожалуйста.

Мне нравится! Мне нравится,

Когда красавица мне улыбается.

Мне нравится, так нравится,

Когда твоя любовь с моей играется.

      - Понял, дальше, значит, дальше и не Крид, - один взгляд младшего дал понять старшему, что музыка явно не подходит к настроению.

Твои подружки хотят ко мне в панамеру

Говорят мне о любви, но я не верю

Строчат мне в инсту, для отметки в стори

Я выбрал тебя, а остальным sorry

      - Кхем, - Кисаки давал понять, что эта песня тоже не годиться.       - Эта тоже мимо? А вчера она тебе нравилась, даже горланил ее, выглянув в окно, а сейчас что? Прошла любовь, завяли помидоры?       - Просто переключи... И вообще, если я этого не помню, значит, не было. Ты как обычно все придумал!       - Ну, ты не помнишь, а я и видеорегистратор помнят. Хочешь, покажу?       - Просто включи что-нибудь другое, и спокойно доедем до дома.

Белые фартучки мчатся на волю

Кончился майский последний урок

Лишь остаётся отличница в школе

Гладит коленки её ветерок

И не знает, кто же распускает слух

Что мальчишек увела у всех подруг

Чтобы в личной жизни не было проблем

Надо выучить устав ВЛКСМ

Пионеры там и тут по улице идут

Песни весело поют на фоне фейерверков,

Но одна из них не в ряд, за спиной все говорят

Что она уже не пионерка

      - Ну, хоть что-то нормальное у тебя есть.       -Ты просто не во все вникаешь, - пробормотал водитель.       Через некоторое время они подъехали к дому. Когда машина остановилась у подъезда Кисаки, он, будто бы завороженный, смотрел на Шу. В его глазах, отражающихся в сумеречном свете фар, он искал ответы, которые тот не давал.       - Ты... Всё хорошо? - брюнет задал этот вопрос, будто сам не верил в его искренность.       - Да, - очкастый кивнул, но внутри него все бурлило противоречивыми чувствами. - Спасибо что подвез. До встречи.       - Ага, пока…       Он вышел из машины и, не оглядываясь, поднялся в свою квартиру, кинул ключи на полку, быстро разулся и пошел в ванную. Включив воду, он умылся, стараясь смыть с лица не только усталость от дня, проведенного в дороге, но и все мысли из головы. Он смотрел в зеркало, на собственное отражение, которое казалось ему чужим, словно он сам уже не узнавал себя.       - Что это было? - шептал он, глядя на свое расстроенное лицо.       Ложась в кровать, мысли кружились в голове, словно вихрь, сбивая все планы и дела. Парень думал о своей учебе, о своих друзьях, о своей обычной жизни, которая казалась теперь совсем чужой.       - Две недели… - прошептал он в темноту, не понимая, как он должен к этому отнестись. - Две недели, чтобы все переосмыслить и… чтобы понять, что будет потом, - пробормотал он напоследок, перед тем, как, погрузившись в мысли, уснуть от подействующего снотворного.

Продолжение следует.....