пятьдесят шесть

Лёгкий бриз шелестит травой, превращая поле в бескрайнее зелёное море. Небо – такое же бесконечное – чистое до самого горизонта. В последнее время Чан бывает здесь всё чаще. Медленно покачивающаяся гладь разрезается вдалеке, и несколько мгновений спустя он видит знакомую макушку. Своей белой шерстью пёс напоминает упавшее с неба облачко. Облачко радостно виляет хвостом, а затем разворачивается и устремляется в сторону горизонта. Чан, как и всегда, идёт следом. Ему удаётся нагнать пса, но тот всё равно на несколько шагов впереди, неустанно ведёт Чана. Чан никогда не задается вопросом, куда они идут. Он знает, что его пушистый друг, в конце концов, приведёт его к чему-то неоспоримо важному. Среди травы плывут белые ушки и кончик хвоста. Сколько бы Чану ни было лет – трава здесь всегда по пояс. Где-то далеко среди бескрайнего зелёного моря начинает звучать голос. Мелодия без слов, которую Чану никогда не удавалось повторить, хотя он знал, что та до смешного проста. – Я так долго ждал тебя. Вздрогнув, Чан резко просыпается. Хронический недосып даёт о себе знать: его сморило даже в кафе, стоило на секундочку подольше подержать глаза закрытыми. От возмущения на самого себя Чан не сразу понимает, что мелодия продолжает звучать. Не в его сне, а в самой настоящей реальности. Чан поднимает глаза на маленький помост из нескольких ящиков, служащий здесь сценой. Этого парня он точно видит в первый раз, но тот поёт ту самую мелодию, в которую впервые для Чана вплетаются слова. Ту самую, которую сам Чан не мог написать долгие годы, сколько бы ни пытался. Чан смотрит на него: короткие каштановые вихры, легкий макияж, кремовый свитер. Чан никогда не думал, кто бы мог напевать эту мелодию в его снах, но теперь у него нет сомнений – именно к этому человеку его столько лет вёл белый и пушистый спутник. В маленьком кафе звучат разрозненные аплодисменты, он чуть неловко кивает и уходит к одному из самых неприметных столиков, куда тут же устремляется официант. Чан подрывается туда же, кафе вновь наполняется шумом тихих разговоров и стуком приборов. – Простите, – на Чана тут же поднимается две пары глаз. Карие. У обоих. – Очень бы хотелось узнать, откуда эта песня. – Сынмин сам её написал, – тут же отвечает официант и в его глазах восторг начинает сиять ещё ярче. – И текст, и музыку сам напел, я только помог гитару записать. – Джисон, – недовольно одергивает друга Сынмин. – Но да, это моя песня. А почему вы спрашиваете? В это мгновение внутри всё переворачивается от волнения. Неожиданно Чану хочется соврать, сказав какую-нибудь нелепицу. Обмануть самого себя, посчитав, что всё это было дурацким, ничего не значащим сном. Будто бы вся его жизнь не сложилась именно таким образом только из-за загадки одного сна. Чан неловко вздыхает, а затем садится на один из пустых стульев за столом. Джисон наклоняется чуть ближе, словно ему должны рассказать какую-то сокровенную тайну. – Дело в том, что она снится мне всю мою жизнь.

25.07.24