
Пэйринг и персонажи
Описание
Обычный декабрьский вечер, ночь почти. На улице так темно-темно, лишь фонари освещают своим жёлтым светом скамейки и танцующих снежинок, а на душе так тепло-тепло, обжигающе даже, и всё равно, что трамваи уже не ездят, плевать абсолютно, что автобус не приехал, чтобы ему пусто было! И по барабану на предстоящую сессию. Все сдали и они сдадут, так говорят обычно, да?
Примечания
Очень-очень мини зарисовочка!
***
10 января 2025, 01:46
”” Ночь, поздний вечер, если точнее, кромешная темень, путь указывали лишь фонари, расставленные тут и там, осветляющие скамейки в парке и кусты сирени, что расцветут уже не скоро. На жёлтом свету рябили белые блики, что так завораживали своим либо вульгарным танцем, либо динамичной игрой в салки. Это были снежинки.
Декабрь в этом году выдался не очень-то и снежным, скорее слякотным и унылым. Никакого новогоднего настроения, в общем. Как-то не до всей этой ерунды с ёлкой и имбирным печеньем, мысли все были забиты в основном предстоящей сессией. Благо ситуацию исправил тонкий слой снега, выпадающий в этот вечер, а после и в ночь. Утром от него скорее всего уже ничего и не останется — расстает весь.
Трамбаи уже не ездят, последний автобус как на зло не прибыл, сколько бы его не ждали, Санчезу и Пугоду больше ничего не оставалось, кроме как пройтись пешком. В прочем, недовольство проявлялось только на словах, в самом же деле так хотя бы какое-то разнообразие после монотонных лекций и нравоучений куратора. К слову, именно его слова и каверкал пугод по дороге домой:
— “«Да как вы посме-ели!—еле сдерживая смех, выдавливал тот самый голос студент. — Да на вас мало деканату пожаловаться!»”.
Носы краснели, щёки уже болели от смазливых улыбок. Те лишь всё продолжали хохотать.
”” И несмотря на снег и вьюгу в тот вечер, в ту ночь, несмотря на все те снежинки, кружащиеся под жёлтым светом фонаря, несмотря на тот морозный декабрь и то, как оказалось, что снег тот не был на одну ночь и на следующий день пришлось прорываться через сугробы, лишь бы препод незачёт не поставил, это воспоминание казалось самым тёплым, самым обжигающим и полыхающим из воспоминаний за тот семестр. Особенно душу грел тот короткий незатейлевый диалог, если его можно таковым назвать, среди ночи, скамеек, фонарей и блестящих на свету снежинок:
— “Губам холодно”.
— “Моим тоже”.