too good at goodbyes

      К началу декабря травматолог наконец-то позволил Рюджин отказаться от трости. Она уже не прихрамывала, лишь изредка морщилась, когда давление на лодыжку оказывалось слишком сильным, и иногда морщилась от пульсирующей в висках боли. Йеджи так и не решилась с ней поговорить. Хотела, но каждый раз либо Минджон, либо Феликс оказывались рядом, и её смелость отступала.       «Может Ёнджун ошибся?» – Думала она, по ночам слушая милое посапывание Джису. – «Может не стоит снова поднимать эту тему? Она ясно дала понять, что ничего не хочет, а я… Боже, когда всё стало настолько сложным?!».       В следующий раз они встретились в «ITZY», когда Джису после учёбы потащила их в кофейню, чтобы поболтать за тортом. Рюджин в компании остальных хоккеисток тоже была там, и у Йеджи почти получилось сбежать, но Чхве схватила их с Джимин за руки и потянула за занятый столик.       – Детка! – Юна встала ей навстречу и наклонилась, чтобы поцеловать. – Как дела у самой красивой девушке в Лос-Анджелесе?       – Не знаю. Как у тебя дела?       – Ты такая милая, – хихикнула Шин. – Давайте, садитесь за наш столик. Мы как раз собирались звонить вам, чтобы пригласить немного поболтать перед тренировкой.       Йеджи не хотела всё усложнять и садиться с Рюджин, но другое свободное место оставалось только рядом с Минджон, а Джимин выглядела так умоляюще… за год общения с ней Хван осознала одну неизменную вещь – никто не может противостоять щенячьему взгляду Ю Джимин. Убийца из кино, – Джейсон Вурхиз или другой жуткий парень, – мог бы потратить жизнь, гоняясь за ней, но сдался бы сразу после того, как она посмотрела бы на него с такой же мольбой, как сейчас.       Наверное, это должно было злить, но Йеджи никогда не умела по-настоящему злиться на того, кто был ей дорог.       Минджон прикусила губу, когда Йеджи подсела к Рюджин, но промолчала. Черён ухмыльнулась. Хван почти видела в её зрачках бегущую строку с надписью «Я СНОВА В ПЕРВОМ РЯДУ, СУЧКА!», и странный жар поднялся от живота к груди. Это не было неприятным чувством, просто… так странно осознавать, что как бы она не пыталась скрыть их с Рюджин отношения, Ли потребовалось всего несколько секунд. Разве это не странно?       – Итак, на самом деле мы говорили о хороших новостях, – улыбнулась Юна, снова обнимая свою девушку. – Рюджин может вернуться к тренировкам?       Брови Джимин поползли вверх.       – Серьёзно? Поздравляю!       – Пока это просто пробежки, так что поводов для радости мало.       – Перестань вести себя так, будто тебе отрезали ногу, – перегнувшись через стол, Минджон щёлкнула её по лбу. – Нужно время, чтобы восстановиться, но ты это сделаешь. Конечно, ты не смогла бы снять коньки в тот же момент, когда тебе разрешили ходить без трости, но в следующем сезоне…       – Если меня возьмут в основной состав на этот сезон.       – Возьмут. Ты отличный игрок.       – Я была отличным игроком.       – О, Боже, – Ким закатила глаза. – Тебе всегда нужно быть таким драматичным ублюдком?       – Что?       – Ты знаешь, о чём я, – она откинулась на кожаную спинку дивана и скрестила руки на груди. – С самого первого дня врачи говорят, что, если ты будешь достаточно хорошо работать, то сможешь восстановиться, но ты продолжаешь говорить о том, что ничего не выйдет. Всё в твоих руках, Рюджин. Если ты захочешь, то вернёшься на лёд. А если не получится… ну, ты недостаточно старалась.       – Мне просто надоело чувствовать себя куском дерьма.       – Ты не кусок дерьма.       – Я… хотя зачем я вообще пытаюсь тебе что-то объяснить.       Минджон нахмурилась.       – Извини?       – Для тебя это – нытьё, а ты его терпеть не можешь.       – Я не… Рю, я просто думаю, что эта болтовня не принесёт ни одной из нас пользы. Ты почувствуешь себя лучше, если продолжишь говорить, что считаешь себя куском дерьма? Очевидно, что нет. Тогда может будет лучше прекратить говорить о плохом и настроиться на хорошее? Почему бы тебе не подумать о том, как ты снова выйдешь на лёд, когда восстановишься? Почему всегда эта хрень в стиле «жизнь кончена»?       Черён перевела взгляд с Минджон на Рюджин.       – Она просто говорит о том, как себя чувствует, – сказала Ли. – Это важно.       – Она концентрируется на том, что, возможно, и не произойдёт. Разве с точки зрения психологии не лучше будет фокусироваться на самом действии, а не на каких-то негативных последствиях?       – Конечно, но, если её беспокоят плохие моменты, она может о них говорить, чтобы успокоить себя.       – Ну, кажется, с ней такое не работает.       – Может обойдёмся без разборов? – Хмыкнула Рюджин. – Хватит, закрыли тему.       – Но…       – Нет, серьёзно, достаточно. Мы здесь не только для того, чтобы болтать обо мне. Юна, ты ведь собиралась рассказать о каком-то празднике.       В мгновение ока Юна словно отпрянула от сна и хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. Её глаза засверкали.       – Через неделю у меня день рождения! Вы все приглашены!       Поймав на себе полный злобы взгляд Минджон, Йеджи поёжилась. Конечно, она не хотела её видеть. За тот год, который прошёл с того дня, как Хван сбежала, у Рюджин, очевидно, появилось достаточно новых проблем, чтобы отношение к ней Ким изменилось в худшую сторону. Так, наверное, чувствовал бы себя любой человек, узнав, как обошлись с его другом. Особенно настолько близким.       – Это будет вечеринка в домике у океана. Всего человек двадцать, только самые близкие. И алкоголь.       – Кому-нибудь из твоих близких есть двадцать один? – Усмехнулась Минджон.       – Нет, но копам об этом знать необязательно. В любом случае, я жду вас всех и хочу, чтобы вы повеселились!

***

      Чисто технически Юна не соврала, когда сказала, что пригласит всего двадцать человек. Девушки из хоккейной команды и некоторые друзья по общежитию приехали ровно в восемь, а через двадцать минут домик по соседству заняла большая компания из девушек, которые решили устроить девичник прямо на берегу. Йеджи так и не поняла, кто именно нашёл с ними общий язык, но спустя полчаса обе вечеринки смешались в одно целое.       Низкие басы пульсировали в висках, вызывая боль. Бьющий прямо в нос запах алкоголя затуманивал разум, мешал дышать, заполняя лёгкие горячими парами. Хотелось закашляться. Кто-то положил руки ей на талию, – кажется, подружка невесты, – но Хван вырвалась.       Тебя не должно здесь быть…       Эта надпись бегущей строкой пролетала перед глазами, пока она, почти по щиколотку утопая в песке, шла подальше от шумного дома.       У океана дышать стало легче. Морской бриз отрезвлял, возвращал в реальность, очищал разум. Запустив руки в раскалённый дневным жаром песок, Йеджи закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на ощущении волн на своей коже.       Она не сразу заметила, как кто-то опустился рядом.       – Рюджин?       – Если будешь такой же невнимательной, то обязательно станешь жертвой какого-нибудь маньяка, – ответила Шин. – Я видела, как ты уходила. Проблемы?       – Там слишком шумно.       – Как и на любой студенческой вечеринке. Мне показалось, второкурсники должны к этому привыкнуть.       – Я даже на первом курсе на них не ходила.       – Серьёзно?       Йеджи пожала плечами.       – Ожидала другого?       – Не знаю. Я никогда не видела тебя на вечеринках.       – Да, в Уотэрвее… – увидев, как помрачнело лицо Рюджин, Йеджи осеклась. – Извини. Ты, наверное, ненавидишь то время.       – Могло быть и лучше, – ответила Шин, не отводя взгляд от оранжевой полоски горизонта. – Но нет, не ненавижу.       – Правда?       – Ожидала другого? – Подразнила Рюджин. – Чёрт… я снова болтаю с тобой так, будто ничего и не случилось.       – Могу уйти, если ты хочешь побыть одна.       – Наверное, я должна сказать «да», но… – едва взглянув на Шин, Йеджи поняла, почему она разговаривала настолько свободно. Глаза блестели от количества выпитого алкоголя, у ног стояла початая бутылка клубничного ликёра приятного нежно-розового оттенка. – Я слишком пьяна, чтобы убегать от тебя, а Минджон занята Джимин и не сможет меня оттащить.       – Тебе вообще можно пить?       – Мой новый курс лекарств начинается только завтра.       Она сделала ещё несколько глубоких глотков и посмотрела на океан. Йеджи не могла оторвать от неё взгляда. Да, где-то слева от неё расцветал в небе один из самых красивых в мире закатов, но он просто не мог сравниться с красотой Рюджин. Ещё в Уотервэе Хван казалось странным, что люди не встают в очередь, чтобы получить от неё хотя бы взгляд. Сейчас она понимала, что все они были просто придурками, которые не пользовались шансом узнать Шин поближе.       «Как и я», – подумала Йеджи. – «Ты была так близко, а я даже не попыталась узнать тебя лучше. То есть… чёрт, я же действительно почти ничего о тебе не знаю».       – Перестань на меня смотреть, – Рюджин покачала головой.       – Тебя это беспокоит?       – Да, – ещё один глоток. – Я начинаю думать, что тебе на меня не плевать.       – Мне не плевать.       – Снова этот разговор.       Коротко рассмеявшись, Рюджин опустилась на песок. Её глаза закрылись. Взгляд Йеджи опустился на скрытую майкой грудь, которая поднимался в ритме её дыхания, скользнул на пресс и край спортивных шорт, и в горле пересохло. Когда она первый раз увидела Рюджин такой… после той их встречи она провела всю ночь, представляя, как заползает под её футболку, целует напряжённые мышцы живота, касается груди. Тогда она впервые посмотрела порно, но даже оно не помогло полностью снять напряжение.       – Рюджин?       – Что?       «Сейчас или никогда, Йеджи», – пронеслось в голове. – «Давай, покажи ей наконец, что тебе не плевать!».       – Ты говорила, что снова начнёшь бегать. Я тоже хотела начать.       – И?       – Можно бегать с тобой? Хотя бы пару первых недель. Как только я привыкну к ритму, начну бегать одна, обещаю.       – Ты, блять… – она поднялась, но тут же опустилась обратно на песок. – Ладно, к чёрту это. Но всего на пару недель.       Сердце Йеджи пропустило удар. Теперь у неё действительно появился шанс.