i wish i were

По дороге на занятия Чу Ваньнин несколько раз едва избежал падения. Дважды он поскальзывался на льду, но каким-то образом умудрился удержаться на ногах. День ото дня становилось все холоднее, и он по-настоящему ненавидел зиму. Холодная, сухая и заполненная одинокими праздниками, которые полагается проводить в кругу семьи - семьи, которой у Чу Ваньнина не было. И все же зима наступила. Был конец декабря. В университете Чу Ваньнин на ходу стянул с себя пуховик. Он знал, что студенты считают, что в белой куртке он похож на маньтоу, поэтому в частных (и не очень частных) разговорах он получил прозвище «Профессор Маньтоу». Это звучало неуважительно, но разве он уже не смирился с тем, что они его не уважают? Пуховик был теплый и удобный, поэтому он изо всех сил старался не обращать внимания на их глупые шутки, хотя прозвище его и раздражало. Чу Ваньнин был старым. Его тридцатый день рождения минул несколько лет назад. Молодость осталась позади, или он так думал. Он считал, что теперь должен быть мудрее - серьезным, спокойным и бессердечным, таким каким считали его ученики. Но в этом-то и заключалась проблема. Он таким не был. Он думал, что похож на лед, но не так, как они думали. Как и со льдом, люди не любили долго находиться рядом с ним. Раньше это его не беспокоило. Чу Ваньнин всегда был хорош в игнорировании своих мыслей и чувств. Это был практически врожденный навык. Он был слишком занят школой, университетом, а затем и научной карьерой, чтобы зацикливаться на эмоциях или связях с людьми. Но нечто начало разрушать его спокойное игнорирование всего этого. На его третьем году в университете Сышэн Сюэ Чжэнъюн, ректор и его единственный друг, привел к Чу Ваньнину своего сына и попросил его стать наставником мальчика. - Его предыдущий куратор уходит, - объяснил Сюэ Чжэнъюн. - И я подумал, что это отличная возможность для тебя взять на себя больше обязанностей. Он хороший мальчик, не доставит тебе никаких хлопот. Это было правдой. Сюэ Мэн никогда не пропускал дэдлайны, никогда не спорил с ним и всегда был уважителен. С ним не было никаких проблем. Но именно он стал причиной главной проблемы Чу Ваньнина. Сюэ Мэн рассказал о Чу Ваньнине своим друзьям, которые тоже были студентами ушедшего профессора. И вскоре они пришли к Чу Ваньнину, попросив его стать их куратором. Несмотря на то, что он не хотел этого, отказать им он не смог. Это был их последний год обучения, и другие профессора были слишком заняты, чтобы взять дополнительных студентов. Чу Ваньнин решил пожертвовать своим временем, чтобы помочь им выпуститься. Тогда он еще не знал, что все трое впоследствии поступят в магистратуру. Ши Мэй был вежливым, ответственным, добрым и умным - таким же как и Сюэ Мэн (правда только с Чу Ваньнином, с остальными он мог быть грубым). Но Мо Жань... Мо Жань был совсем другим. Он был вспыльчивый и поначалу такой неуправляемый, что Чу Ваньнин часто подумывал отказаться от него. Они постоянно спорили, как кошка с собакой. Мо Жань иногда даже кричал на него, а Чу Ваньнин иногда хотел бросить в него мел или стакан для ручек. Только Ши Мэй мог вмешаться, вытаскивая Мо Жаня из класса, чтобы успокоить его. Откровенно говоря, для танго нужны двое. Чу Ваньнин не был мастером общения, и он это знал. Он был по-своему вспыльчив и часто выражался слишком прямо или резко. Он никогда не хотел никого обидеть, но не всегда понимал, как его слова могут повлиять на студентов. К счастью, время шло. Мо Жань, похоже, понял добрые намерения Чу Ваньнина. С тех пор как парень поступил в магистратуру год назад, они ни разу не ссорились. С одной стороны, это облегчило его работу. Мо Жань по-прежнему не принимал все его замечания, но теперь он терпеливо выслушивал профессора и готов был обсудить свои ошибки. Иногда он даже мог привести Чу Ваньнину хорошо продуманные аргументы. Но с другой стороны, новое поведение Мо Жаня осложнило чувства Чу Ваньнина. Когда во время их первых ссор его охватывал гнев, он легко отвлекался от недостойных мыслей - например, о том, какие милые ямочки у Мо Жаня на щеках. Но что ему делать теперь? Теперь Мо Жань улыбался чаще, и Чу Ваньнин ненавидел мысль, что улыбки его студента больше не предназначались только для Ши Мэя. Теперь он тоже их получал. Когда это случилось в первый раз, Чу Ваньнин решил, что Ши Мэй внезапно вошел в комнату. Повернув голову, он замер. Там никого не было. - Профессор Чу? - недоуменно спросил Мо Жань. - Кажется, дверь открылась. Продолжай, - ответил Ваньнин. Он запомнил этот момент. Первая улыбка, направленная на него. «И последняя», - подумал он тогда. Но нет. За первой последовала вторая, затем третья и четвертая. Они продолжали появляться. Он не получал улыбки Мо Жаня также часто как Сюэ Мэн и уж точно не так часто как Ши Мэй, но это было хоть что-то. Он не мог просить большего. Пока Чу Ваньнин проводил время в одиночестве, он и не подозревал, насколько ужасен в построении отношений. У него был друг только потому, что Сюэ Чжэнъюн упрямо настаивал, чтобы им быть. Но теперь, когда ему приходилось общаться со своими студентами слишком часто, невозможно было не заметить, с каким трудом ему дается общение без строгости. Однажды, когда Чу Ваньнин просматривал дипломный проект Сюэ Мэна, он случайно услышал разговор двух девушек, которые ждали, когда закончит Мо Жань. К несчастью для них, он был последним в очереди. - Как ты думаешь, у Маньтоу есть начинка? - прошептала одна из них. - А существуют ли вообще маньтоу из холодной рыбы? - ответила другая девочка. - Надеюсь, что нет! Мо Жань издал тихий смешок. Чу Ваньнин, отвлекшись от работы, заметил, как Ши Мэй мягко пихнул Мо Жаня локтем. В ответ Мо Жань извиняюще склонил голову, и на его лице расплылась теплая и невинная улыбка. Его ямочки стали заметны, а темные глаза засверкали, как звезды - такие далекие для Чу Ваньнина, и такие близкие для Ши Мэя. Прочистив горло, Чу Ваньнин передал Сюэ Мэну обратно ноутбук и вызвал Ши Мэя. - Вы не простудились, профессор Чу? - спросил Мо Жань. - Ваш пуховик выглядит теплым. Девушки захихикали. - Я в порядке, - ответил Чу Ваньнин, стараясь не звучать раздраженно. У него не было достойной причины для раздражения. Но он понял, что не преуспел, когда Сюэ Мэн шепнул кузену: «Заткнись, идиот. Тебе правда нужно его беспокоить?» Это было слишком громко, чтобы быть шепотом. Чу Ваньнин снова прочистил горло. Проверка работ Ши Мэя, а затем Мо Жаня прошла быстрее, чем обычно. Тишина нарушилась, когда ученики собрались уходить. - Уже декабрь. Вам следует одеваться теплее, профессор, - сказал Мо Жань перед выходом. Становилось все труднее игнорировать чувства. Прокручивая в голове слова Мо Жаня снова и снова, Чу Ваньнин вошел в аудиторию. Подойдя к своему столу, он осмотрел группу. Все его ученики были здесь, и у всех были ноутбуки. Отлично. Только одна вещь беспокоила Чу Ваньнина. Мо Жань был одет лишь в тонкую майку, хотя в аудитории было прохладно. Неужели он забыл свой собственный совет? Чу Ваньнин с подозрением бросил взгляд на остальных. Неужели только ему одному было холодно без теплого свитера? Все стало ясно, когда его взгляд упал на Ши Мэя. Черный свитер был большим для стройной фигуры парня. Элегантный Ши Мэй обычно предпочитал нейтральные тона, а не черный. Чу Ваньнин никогда не видел его в черном до сегодняшнего дня. Но этот свитер он уже видел. Золотистый орнамент на одежде прекрасно дополнял медовый оттенок кожи. Это безусловно был свитер Мо Жаня. Чу Ваньнин слишком часто заставлял себя отрывать взгляд от этих узоров. Он никогда не думал, что этот свитер может так свободно смотреться на чьей-то фигуре. Широкие плечи Мо Жаня он плотно облегал, подчеркивая его четко выделенные мышцы. На Ши Мэе он смотрелся иначе. Свитер висел на нем, а ворот достаточно сполз, чтобы обнажить четко очерченные ключицы. Кожа Ши Мэя была гораздо светлее, чем у Мо Жаня, но золотые узоры подходили ему не меньше. Чу Ваньнин задался вопросом: есть ли что-то, что не идет Ши Мэю? Но ответ был очевиден даже для него. Ши Мэй принадлежал к той редкой группе людей, которые выглядят потрясающе даже в мешке для мусора. Чу Ваньнин никогда не оценивал внешность своих учеников. Его работа заключалась в том, чтобы учить их, а внешний вид не имел никакого отношения к успеваемости. Но Мо Жань обратил все в хаос. Трудно было не думать о внешности того, кто так часто удостаивался нежных взглядов Мо Жаня. Невероятно красивый и всегда знающий, что сказать, чтобы завоевать чью-то благосклонность, Ши Мэй был всем тем, чем не был Чу Ваньнин. И если недостатки своей личности он мог простить, то внешности вряд ли мог найти оправдание. Он и вполовину не был так красив, как Ши Мэй. Чу Ваньнин уже не в первый раз видел, как Мо Жань уделяет особое внимание Ши Мэю. Но это был первый раз, когда он отдал ему свою одежду. И почему-то это ощущалось гораздо более интимным, чем все предыдущие знаки внимания. Улыбку Мо Жаня мог получить любой. Она досталась даже Чу Ваньнину. Но свитер? Он был только на Ши Мэе. Как символ. Как заявление. Чу Ваньнин не считал Мо Жаня своим. У него не было на это права. И все же эта мелочь испортила ему настроение на весь день. Всю лекцию он избегал смотреть в сторону студентов. Ему хотелось выйти из аудитории, как только лекция закончится, и захлопнуть за собой дверь. Но сегодня была пятница, а по пятницам студенты отчитывались о проделанной работе над диссертацией. Это был их последний год обучения в магистратуре, поэтому Чу Ваньнин каждую неделю внимательно следил за их прогрессом. Он не мог уклониться от своих обязанностей только потому, что кто-то надел свитер. Это было абсурдно, но он не мог не огрызнуться на Мо Жаня, когда после лекции студенты подошли к нему со своими ноутбуками. - Тебе холодно? - раздраженно спросил он, не поднимая глаз от ноутбука Сюэ Мэна. - Жарко, - весело ответил Мо Жань, словно не услышав раздражения в голосе профессора. - На моих лекциях студенты обычно носят больше одежды. - Это моя... - начал объяснять Ши Мэй, но Мо Жань прервал его. - Ши Мэй замерз, и я отдал ему свой свитер. К сожалению, у меня осталась только баскетбольная форма. Приношу свои извинения, профессор Чу, - сказал Мо Жань, но в его тоне не было ни малейшего намека на сожаление. Чу Ваньнин должен был быть благодарен за такой поворот событий. Только благодаря этому он мог открыто, так близко, рассмотреть мускулистые, загорелые плечи Мо Жаня. Тонкие лямки его баскетбольной формы почти ничего не прикрывали. Его рельефные руки, словно выточенные мастером-скульптором, были полностью выставлены напоказ. Он был уверен, что это зрелище будет преследовать его в постыдных снах. С каждой прошедшей секундой ему становилось все труднее сопротивляться желанию взглянуть на Мо Жаня. Но он должен устоять. Ведь если он посмотрит второй раз, то возможно уже не сможет оторвать взгляд. Это испытание было выше его сил. В этот момент Чу Ваньнин ненавидел в себе две вещи. Вещи, которые казались взаимоисключающими. Во-первых, он ненавидел свой испорченный разум за это влечение к более молодому мужчине. Мо Жань был на десять лет моложе его. Даже если его студент был несправедливо красив, высок и выглядел как мужчина мечты Чу Ваньнина, он не имел права пялиться на него. Боже, парень все еще был его студентом! Это было позором со стороны Чу Ваньнина (точнее, со стороны его сердца, поскольку он не был готов взять на себя ответственность за этот глупый орган). Во-вторых, ему было ненавистно осознавать, что в то время как он получил "одевайтесь теплее", Ши Мэю достался свитер Мо Жаня. Он понимал, насколько это неприемлемо. Кем он был, чтобы заслужить искреннюю заботу Мо Жаня? Его куратором? Глупости. Они были практически незнакомцами. Через полгода Мо Жань закончит учебу и забудет о нем. Так зачем ему вообще давать свой свитер Чу Ваньнину? Холодный профессор, который только разозлится на такое предложение и начнет ругаться, вместо того чтобы мило улыбнуться ему, как это сделал Ши Мэй. - Недисциплинированный, - пробормотал Чу Ваньнин, случайно удаляя абзац, который он выделил, чтобы показать Сюэ Мэну, где нужно внести исправления. - Мне нужно его полностью переписать? - спросил Сюэ Мэн, глядя на него с самым печальным выражением лица. Чу Ваньнин знал, что парень усердно работает над каждым предложением, чтобы не разочаровать своего наставника. - Нет необходимости, - ответил он. Быстрые "ctrl+z" вернули удаленный абзац, но Мо Жань ухмыльнулся, и Чу Ваньнин почувствовал, как нагрелись кончики его ушей. - Не хватает логической связи между третьим и четвертым предложениями, - сказал он. - Добавь переходное предложение, чтобы прояснить, как ты пришел к такому выводу. Все остальное выглядит хорошо. Забери. - Понял, профессор Чу. Спасибо, профессор Чу! - ответил Сюэ Мэн, отходя в сторону, чтобы освободить место для Ши Мэя. Показались тонкие запястья, когда парень поднял ноутбук в руках и передал его Чу Ваньнину. Ши Мэй был такой же высокий, как и Мо Жань, но из-за его худощавого телосложения свитер казался длиннее, чем на Мо Жане. Рукава снова прикрыли запястья, когда он опустил руки, аккуратно сцепив пальцы перед собой. Ши Мэй был умным и, что более важно, понимал, как должны быть оформлены научные публикации. Чу Ваньнин не нашел ни одного изъяна в работе, которую Ши Мэй проделал за неделю, и вскоре вернул ему ноутбук. Даже если он хотел потянуть время перед тем, как разбираться с Мо Жанем в таком состоянии, у него не было оправданий так поступать. Когда Мо Жань передал ему ноутбук, Чу Ваньнин краем глаза заметил мурашки на коже молодого человека. Не задумываясь, он поднял на него глаза. Мо Жань молчал и только улыбался ему - нагло, с каким-то нечитаемым вызовом в выражении лица. Его глаза потемнели настолько, что зловещий фиолетовый оттенок стал еще заметнее. Он смотрел на него, как хищник смотрит на добычу, и Чу Ваньнин почувствовал себя напуганным (на самом деле, нет) и жарко (определенно). Такой взгляд не мог означать ничего хорошего, и, скорее всего, Мо Жань в глубине души все еще злился на него. Однако этот взгляд всегда предназначался только для профессора Чу, что делало его особенным. Эта маленькая, эксклюзивная деталь между ними не могла не радовать Чу Ваньнина. Даже если это было вызвано неприязнью, по крайней мере, это было что-то уникальное, принадлежащее только ему. Недоступное ни Ши Мэю, ни кому-либо еще. Чу Ваньнин понял, что все еще держит ноутбук в воздухе, глядя в глаза Мо Жаню, когда тихое ворчание Сюэ Мэна на фоне нарушило тишину. - Я говорил ему, что профессору это не понравится, - пробормотал Сюэ Мэн. Это вывело Чу Ваньнина из его мыслей. Ему оставалось только надеяться, что неловкая пауза не затянулась. Осторожно поставив ноутбук на стол, он скользил взглядом по строчкам текста. Ему нужно было просмотреть работу Мо Жаня, но в голове были совсем другие мысли. Это было неподобающее поведение для человека его возраста, но Чу Ваньнин задавался вопросом, почему Мо Жань ничего ему не сказал. Конечно, он заметил эту очевидную паузу. Едва проверив работу, он отдал ноутбук обратно и мысленно пообещал в следующий раз просмотреть все как следует. Он попрощался со студентами, но Сюэ Мэн все еще стоял у его стола. Все трое остались в аудитории. Похоже, опасаясь строгого руководителя, они с самого начала договорились никогда не оставлять друг друга наедине с профессором. - Пойдемте, - тихо проговорил Мо Жань, подхватывая Сюэ Мэна под локоть. - Дядя сам разберется. Чу Ваньнин наблюдал за ними. Студенты обменивались взглядами, словно мысленно обсуждая что-то. Даже Ши Мэй, казалось, не понимал, о чем идет речь. Он намеренно не смотрел на молчаливый спор между братьями. Весь его вид выражал незаинтересованность в предмете разговора, но голова была наклонена ровно настолько, чтобы уловить все, о чем они говорили. - Но мы уже здесь, - возразил Сюэ Мэн, отчего Мо Жань слегка раздраженно вздохнул. - Это, - он не назвал, что за таинственное "это", - решение дяди. Он сам об этом позаботится. Они еще некоторое время продолжали тихо спорить, прежде чем Сюэ Мэн сдался. Он слегка ссутулился с побежденным видом и бросил расстроенный взгляд на Чу Ваньнина. У профессора не нашлось слов, чтобы его утешить. Студенты попрощались с ним и наконец-то направились к выходу. Стоя в дверях, двое из них обернулись и посмотрели на него. Мо Жань ухмыльнулся, а Ши Мэй изобразил свою обычную вежливую улыбку, которая ничем не выдавала его истинных чувств. Только Сюэ Мэн поспешил вперед, заметив через несколько шагов, что его друзья отстали. - Чего вы там копошитесь? Чу Ваньнин узнал, что "это" такое, в тот же день. Около шести часов вечера, когда он уже собирался уходить домой после своей последней лекции, в аудиторию вошел Сюэ Чжэнъюн. - Не спешишь уходить? - спросил он, направляясь прямо к нему. Чу Ваньнин положил портфель обратно на стол. Они оба знали, что в пятницу вечером спешить ему некуда. - Я не отниму у тебя много времени, - сказал ректор, садясь за стол напротив Чу Ваньнина. - Во вторник будет праздник, и я подумал, почему бы тебе не отпраздновать с нами? Мы с женой позаботимся о еде, все, что мы требуем от тебя, это твое присутствие. Что скажешь? - Не слишком ли расточительно праздновать Новый год дважды, ректор Сюэ? - Чу Ваньнин нахмурился. Он не хотел обидеть своего друга, намекая на неразумные траты. Он даже не был уверен, что такие траты были нерациональны для обычных людей, поэтому его вопрос был вызван простым любопытством. - Обычно я жду Праздник весны. - Не волнуйся, это будет простой ужин, ничего из ряда вон, - Сюэ Чжэнъюн оставался таким же радушным и гостеприимным, как и всегда. - Зачем упускать лишний шанс провести время с близкими? Мы сможем заработать больше денег позже. За почти тридцать лет, что Чу Ваньнин был незнаком с семьей Сюэ, он привык к отсутствию праздников. Для его отца праздники были лишь поводом для того, чтобы с недовольством посмотреть на толпы людей, заполняющих улицы. Именно семья Сюэ впервые показала ему, как должен выглядеть Праздник весны в нормальной семье. В тот раз госпожа Ван и Сюэ Чжэнъюн приготовили пир из самых вкусных блюд. Сюэ Мэн, который еще не был его студентом, весь вечер расспрашивал о его статьях. Даже Мо Жань, который еще не начал его недолюбливать, мирно сидел недалеко от него. Это был второй год знакомства с семьей Сюэ, а на следующий год он уже был куратором двух студентов из их дома. Приход на их семейный праздник в этой новой роли смутил даже такого человека, как Чу Ваньнин. Но воспоминания о том семейном ужине до сих пор согревали его сердце. В конце концов, это было приглашение не на Праздник весны, а на Новый год. Молодое поколение наверняка уйдет еще до того, как он прибудет и испортит им праздник. И у него будет возможность приятно провести вечер. - Приемлемо будет, если я приду? Никто не возражает? - сдержанно спросил он. На всякий случай, чтобы убедиться, что не нарушает никаких негласных правил. - Все за! - воскликнул Сюэ Чжэнъюн, хлопнув в ладоши. - Так я скажу жене, что ты придешь? - Если я приглашен. - Отлично, ждем тебя около восьми. У тебя будет время отдохнуть после лекций. В конце концов, появление в университете накануне праздника - само по себе испытание. - Даже хуже, ректор Сюэ. Это не просто появление - мне надо будет работать, - серьезно сказал Чу Ваньнин, чем вызвал смех Сюэ Чжэнъюна. Они вместе вышли из аудитории, направляясь к выходу из университета и обсуждая, какие блюда приготовить к столу. Чу Ваньнин напомнил ему о своей непереносимости острой пищи. Других пожеланий у него не было. Они договорились, что Ваньнин принесет к столу свое любимое вино. У него было мало опыта, но даже он знал, что приходить на праздник с пустыми руками невежливо.

***

Дверь открыл Сюэ Мэн, который сразу же начал болтать о том, как много блюд приготовила его мать. - И Мо Жань, - неохотно добавил он, услышав тихое покашливание отца, который проходил мимо со стопкой чистых тарелок. Чу Ваньнин не знал, что Мо Жань умеет готовить. Сюэ Мэн взял у Чу Ваньнина его пуховик, чтобы повесить, и указал ему, куда идти. Но Чу Ваньнин не спешил уходить. Возможно - крайне вероятно - это было неправильно, но он хотел узнать немного больше о своем особенном ученике. Вряд ли в будущем у него появится лучший шанс. - Мо Жань готовит? - он старался говорить спокойно, но, судя по реакции Сюэ Мэна, его вопрос прозвучал обвинительно. - Не волнуйтесь, профессор Чу! Он очень хорошо готовит и не испортит блюда. Он даже предложил приготовить османтусовый торт специально для вас! Но я за ним присматривал, торт точно можно есть. Чу Ваньнин не сомневался в этом. Мо Жань был вспыльчив, но он не стал бы вредить своему куратору. В конце концов, он не был злодеем. Внутри Чу Ваньнина зашевелилось что-то неуместное. Мо Жань приготовил для него его любимый десерт. Его душа (если она у него была) давно должна была зачерстветь, но сейчас Ваньнин почувствовал тупую боль в груди. Что-то, приготовленное для него. Мо Жанем. К счастью, выражение его лица оставалось таким же невозмутимым, как и прежде, и Сюэ Мэн не мог видеть бурю эмоций, бушевавшую внутри профессора Чу. Они вместе вошли в гостиную. Кроме Сюэ Чжэнъюна, который расставлял тарелки, там был и Ши Мэй. Для Чу Ваньнина это было несколько неожиданно. Он рассчитывал на небольшой семейный ужин с Сюэ Чжэнъюном и госпожой Ван. Но если учесть, что и Мо Жань, и Сюэ Мэн оставались на ужин, то присутствие Ши Мэя было вполне логичным. Молодым людям было бы скучно проводить вечер исключительно со старшими. Невольно Чу Ваньнин задумался, любит ли Ши Мэй османтусовый торт. Чу Ваньнин поприветствовал Ши Мэя. Он хотел бы предложить свою помощь, чтобы занять себя и не сидеть в неловком молчании, но у Сюэ Чжэнъюна закончились тарелки в самый неподходящий момент. Чу Ваньнин неловко застыл у стола. За столом было два места на диване, два стула с торцов стола и два стула напротив дивана. Место на диване уже было занято Ши Мэем. Один из боковых стульев занял Сюэ Чжэнъюн, а второй, расположенный у двери, явно предназначался для госпожи Ван. Чу Ваньнин решил, что Мо Жань, скорее всего, захочет сесть с Ши Мэем, поэтому выбрал один из стульев напротив дивана. Сюэ Чжэнъюн, сидевший рядом, улыбнулся Чу Ваньнину и завел беседу, чтобы нарушить тишину. Он предложил налить вина, которое принес Ваньнин, и, не дожидаясь ответа, наполнил свой бокал. - Придется выпить все! - сказал он, протягивая бокал Ши Мэю. - Не волнуйся, Ши Мэй, ты не обязан. Ши Мэй мягко улыбнулся, и Чу Ваньнин понял, почему Мо Жань был так очарован им. Даже на этом нелепо огромном диване, на фоне складного веера с любимой фразой Сюэ Чжэнъюна, Ши Мэй выглядел неземным и прекрасным. Возможно, именно такими представляли себе ангелов в западной культуре. Сюэ Мэн, Мо Жань и госпожа Ван один за другим вошли в гостиную, каждый из них нес большое блюдо, наполненное вкусно пахнущей едой. Чу Ваньнин внимательно осмотрел содержимое блюд, и ни одно из них не показалось ему острым. Как только Сюэ Мэн поставил тарелку рядом со своим куратором, он тут же сел на стул рядом с ним. Он держал спину прямо, и без слов было понятно, что его восхищение профессором Чу не угасло даже теперь, когда тот стал его руководителем. - Почему ты уже сел? - спросил Мо Жань у своего кузена. - Мы еще не все принесли. Чу Ваньнин еще раз осмотрел стол. Помимо трех больших блюд, здесь уже стояло несколько тарелок с закусками. Найти место для еще одного блюда будет непросто. Это все меньше напоминало скромный семейный ужин, который обещал ему Сюэ Чжэнъюн. Двух бутылок вина, которые принес Ваньнин, было явно недостаточно для такого пиршества, но идти в магазин было уже поздно. Он чувствовал себя немного неловко и был слегка раздражен на друга. Если бы он знал, что ужин будет больше похож на банкет, он бы принес что-нибудь еще! - Осталась только одна тарелка, справишься сам, - проворчал Сюэ Мэн. Он уже занял лучшее место рядом со своим куратором и не хотел рисковать его потерять. - Не спорьте, я схожу, - сказала госпожа Ван, но не успела она подняться со своего места, как Мо Жань отправился на кухню. - Госпожа Ван, стол просто потрясающий. Все так вкусно пахнет, что я просто обязан попробовать каждое блюдо. Спасибо вам и господину Сюэ за приглашение! - искренне сказал Ши Мэй, сглаживая мелкую ссору. Госпожа Ван ответила теплой улыбкой. - Друзья Сюэ Мэна и Мо Жаня - наши друзья, дорогой. Мы рады, что ты пришел. Сюэ Мэн очень хотел пригласить тебя. Сюэ Мэн выглядел смущенным. Вероятно, госпожа Ван преувеличила его желание пригласить Ши Мэя. Они, несомненно, были друзьями, но Чу Ваньнин всегда считал, что Ши Мэй гораздо ближе к Мо Жаню. Мог ли он ошибаться? Или госпожа Ван не упомянула Мо Жаня, чтобы не смущать племянника, который был влюблен в Ши Мэя? Однако тот проигнорировал намек на то, что Сюэ Мэн пригласил его, и продолжил смотреть на госпожу Ван. - Вы так много приготовили, должно быть, это тяжелый труд. Я должен был прийти пораньше и помочь на кухне. Прошу прощения за свою недальновидность, госпожа Ван, - сказал он, на что госпожа Ван лишь махнула рукой. - Не беспокойся, я не перетрудилась. Почти все приготовил Мо Жань. - Мо Жань умеет готовить? - удивленно спросил Ши Мэй. Уродливая, ревнивая часть Чу Ваньнина была рада, что этот факт оказался для него таким же неожиданным, как и для него самого. Рациональная часть его души пыталась отругать его за такую мелочную радость, но у нее не было шансов на победу. В груди разлилось теплое, приятное чувство. - Конечно. Он очень хорош в этом! - сказала госпожа Ван, как раз когда Мо Жань вернулся в комнату. - Вы должны попросить его приготовить капкейки. Никто не сравнится с ним в десертах. - Тетушка, - шутливо ответил Мо Жань. - Пожалуйста, не нагружай меня еще работой. - Конечно, конечно! Мо Жань переставил блюда на столе и чудом нашел место для принесенной им тарелки. К счастью, место рядом с Ши Мэем было еще свободно, и он сел на диван. Молодой человек взглянул на бокалы, стоявшие на столе, но Сюэ Чжэнъюн уже налил всем вина. Когда все расселись, Сюэ Чжэнъюн встал с бокалом в руке, чтобы произнести тост. Его пожелание было простым: счастья, здоровья и долгих лет жизни всем присутствующим. Он явно хотел добавить что-то еще для своего сына - мужчина часто заявлял, что пришло время Сюэ Мэну найти себе девушку, - но взгляд госпожи Ван удержал его от глупых шуток. Они чокнулись. Хотя слышать добрые пожелания и тосты было приятно, Чу Ваньнин надеялся, что больше их не будет. Он не был уверен, что сможет придумать что-нибудь теплое и не слишком черствое. Сюэ Мэн положил в тарелку матери кусочки свинины в кисло-сладком соусе. В то же время его отец добавил в тарелку Чу Ваньнина пухлый пельмень. Непринужденная легкость, с которой в этой семье обменивались едой, была непривычна для Чу Ваньнина, и ему захотелось на день отбросить свой отстраненный, профессорский образ и приобщиться к семейным традициям. Он ловко подцепил палочками один из пельменей и поднял голову. Мо Жань любит пельмени? В конце концов, это не имело значения. Когда Чу Ваньнин наконец решил подать Мо Жаню немного еды, он опоздал. Ши Мэй уже положил ему на тарелку пельмень. Профессор неловко застыл с палочками в воздухе. У Мо Жаня уже есть еда, верно? Было бы глупо повторить только что сделанное Ши Мэем. Решив не выставлять себя дураком и не мешать младшим, Чу Ваньнин направил палочки в сторону Сюэ Чжэнъюна. Но тот уже наполнил свою тарелку. Ваньнин не хотел перегружать его дополнительной едой. Не раздумывая, Чу Ваньнин опустил пельмень на тарелку Сюэ Мэна. - Это мне? - радостно спросил Сюэ Мэн, бросив на Мо Жаня вызывающий взгляд. Чу Ваньнин прикусил язык, чтобы не спросить: «А для кого же еще?» - Ешь, - сказал он вместо этого. Сюэ Мэн с радостью повиновался. - Нехорошо выбирать любимчиков, профессор Чу, - с ухмылкой сказал Мо Жань. - Я не выбираю любимчиков, - ответил Чу Ваньнин, что было ложью. Но остальным не нужно было этого знать. В конце концов, это никак не влияло на его работу и оценки! Сюэ Мэн, сидевший неподалеку, расстроился и начал жевать с раздраженным выражением лица. - Тогда почему вы положили только Сюэ Мэну? - продолжил Мо Жань. Ши Мэй попытался пихнуть его локтем, но тот увернулся. - Нет, я продолжу. Это несправедливо. Я заслуживаю такого же отношения! Мы все учимся одинаково усердно. - Я просто лучше, - высокомерно сказал Сюэ Мэн. - Я уверен, что профессор Чу относится ко всем нам с одинаковым уважением, - вмешался Ши Мэй, пытаясь примирить друзей. - Нет, но все же, - начал было Мо Жань, но остановился, когда пельмень глухо шлепнулся на его тарелку. - Хватит вести себя как дети, - сказал Чу Ваньнин, положив еще один пельмень на тарелку Ши Мэя. Недоразумение было улажено. Остаток ужина прошел в уютной обстановке. Сюэ Чжэнъюн умел создавать теплую и дружескую атмосферу. Поддавшись праздничному настроению, он начал вспоминать детство Сюэ Мэна и Мо Жаня. Ши Мэй умело поддерживал разговор, добавляя актуальные подробности о своих друзьях. Чу Ваньнин узнал немного больше о Мо Жане. Он узнал, что Мо Жань предпочитает собак кошкам. Что товарищи по баскетбольной команде называли его "Образцовый наставник Мо" за его мастерство. В детстве Мо Жань был очень бледным, что пугало госпожу Ван. Что в подростковом возрасте он часто убегал из дома по ночам. Что каждое 20 мая он получал больше признаний в любви, чем Ши Мэй и Сюэ Мэн вместе взятые. Это были мелочи. Мелкие, незначительные факты. Но каждый из них делал образ Мо Жаня более ярким в сознании Чу Ваньнина. Это было плохо для его бедного сердца, которое пыталось отдалиться от Мо Жаня. Для Ваньнина он должен был быть просто учеником. Просто одним из трех студентов. Но почему же так больно было слышать об этих признаниях? Ровно в полночь на улице раздались громкие крики. «С Новым годом!» - кричали соседи из своих квартир. Фейерверки, которые раньше были слабыми, теперь гремели с полной силой. Казалось, от этого звука сотрясается весь двор и близлежащие дома. - Пойдемте на балкон! - Сюэ Чжэнъюн хлопнул в ладоши и встал. - Быстрее, быстрее! Балкон в гостиной был небольшим, и Чу Ваньнин не хотел толпиться вместе со всеми. Поэтому он остался сидеть на месте. К его удивлению, Мо Жань тоже не ушел. Он остановился у двери на балкон и повернулся к Чу Ваньнину. - Разве вы не собираетесь посмотреть фейерверки? - Я уже видел фейерверки. - Но это первые фейерверки в этом году. Пойдемте. - Там мало места, - сказал Чу Ваньнин, кивнув в сторону балкона, на котором действительно оставалось мало места. - Тогда пойдемте на мой балкон. Он выходит на другую сторону, но там тоже должны быть фейерверки, - предложил Мо Жань, направляясь к нему. - Не стоит, - ответил Чу Ваньнин, но его слова не произвели на Мо Жаня никакого впечатления. Молодой человек возвышался над своим куратором, его глаза сияли, как далекие звезды. Словно загипнотизированный, Чу Ваньнин встал. Мо Жань жестом позвал следовать за собой. Балкон в спальне Мо Жаня был крошечным, но места там хватало на двоих. Чу Ваньнин забился в угол, чтобы не мешать Мо Жаню, когда тот присоединится к нему. Он не знал, сколько прошло времени, но несколько залпов фейерверков он провел в одиночестве. Внезапно на его плечи легло что-то легкое. В тот же миг зеленые искры в небе превратились в красные фейерверки. - Зачем это? - спросил Чу Ваньнин, глядя на кардиган так, словно это была ядовитая змея. - Здесь может быть холодно, - с улыбкой ответил Мо Жань. - Обогрев полов иногда выходит из строя. Это было так неподобающе. Так бесстыдно. Ему следовало немедленно вернуть кардиган Мо Жаню. Но на балконе действительно было холодно. День выдался морозным, отопление не справлялось. А Чу Ваньнин так легко заболевал от холода... Если бы он заболел в начале января, график работы над диссертациями был бы нарушен. Он решил оставить кардиган ради своих студентов. И это совершенно не имело отношения к приятному аромату одеколона Мо Жаня, оставшемуся на ткани. - Спасибо, - бесстрастно сказал Чу Ваньнин и отвернулся к окну. Фейерверки становились все громче. Небо наполнилось разноцветными искрами, а от грохота задрожали стекла. - Прекрасно, - сказал Мо Жань. Если бы Чу Ваньнин был более опытен в общении с людьми, он бы понял, что это не тот тон, которым обсуждают фейерверки. Но Чу Ваньнин не был опытным. Он даже не обернулся, поэтому, конечно, не знал, что Мо Жань не смотрит в окно. - Вы загадали желание? Говорят, если загадать его в полночь, оно обязательно сбудется. - Чепуха, - хмыкнул Чу Ваньнин. - Мне не пять лет, чтобы верить в такое. - Мне тоже, - усмехнулся Мо Жань. - Но я загадал. - Закончить университет? - Нет. - Тогда что? - Если я скажу, оно не сбудется, - ответил Мо Жань, подходя ближе. Теперь Чу Ваньнин чувствовал его тепло. Он отступил к окну. Мо Жань сделал еще один шаг. Чу Ваньнин был уже слишком близко к окну; еще один шаг, и он прижался бы лицом к стеклу. - Здесь тоже тесно. Выпусти меня. Я уйду, - сказал Чу Ваньнин, поворачиваясь лицом к Мо Жаню. Как только он увидел взгляд юноши, он замер. Мо Жань снова смотрел на него странным, хищным взглядом. Его взгляд медленно переместился с лица Ваньнина на кардиган, который Чу Ваньнин нервно сжимал пальцами. - Мо Жань? - снова позвал он. Но молодой человек не ответил, продолжая изучать его. - Чу Ваньнин, - мягко сказал Мо Жань. - Как ты меня назвал? - ледяным тоном спросил Чу Ваньнин, но осекся, когда его рука оказалась в загорелых ладонях Мо Жаня. - Ваньнин, - настойчиво повторил Мо Жань, уголки его губ медленно приподнялись. В отличие от его взгляда, улыбка Мо Жаня не была резкой или хищной. Чу Ваньнину она даже показалась... мягкой? Нежной? Чу Ваньнин должен был отдернуть руку, оттолкнуть непочтительного студента и сбежать. Но его непослушное сердце взяло верх. Оно билось в горле, или так ему казалось, но не слушалось разума. Чу Ваньнин не мог пошевелиться. - Ваньнин, - повторил Мо Жань, почти про себя, как будто ему просто нравилось повторять имя профессора. - Ты даже не представляешь, как сильно я хотел быть рядом с тобой сегодня. «Прекрати», - должен был сказать Чу Ваньнин. Но язык не слушался. Он мог только молча смотреть. Чу Ваньнин заснул в разгар праздника? Свернулся калачиком под столом и храпит? - Мне действительно нравится Ши Мэй, правда, - с улыбкой сказал Мо Жань. Чу Ваньнин уже знал об этом. И все же слышать это напрямую было неприятно. Чу Ваньнин был уже не в том возрасте, чтобы плакать. По крайней мере, ему не нужно было беспокоиться о слезах. Его глаза были сухими, лишь слегка покрасневшими, но в темноте балкона это было незаметно. Он невольно опустил взгляд на свою руку, которую так крепко сжимал Мо Жань. «Если тебе нравится он, почему ты держишь за руку меня?» - подумал он. - Но сегодня он немного смешал мои планы, - продолжал Мо Жань, не представляя, сколько мыслей промелькнуло в голове Чу Ваньнина за эту секунду. - Вини Сюэ Мэна, а не меня, хорошо? - За что? - тупо спросил Чу Ваньнин. Мо Жань только покачал головой. - Ваньнин. - Перестань повторять мое имя, - наконец смог ответить Чу Ваньнин, найдя в себе силы. - Я не могу, - с нежной улыбкой ответил Мо Жань, и его взгляд еще больше смягчился. - Я так долго сдерживался. Но теперь, глядя на тебя, я больше не могу. Шум в ушах Чу Ваньнина заглушал звуки фейерверков снаружи, но голос Мо Жаня звучал в его голове громко и отчетливо. - Вы простите меня, профессор Чу? - Глаза Мо Жаня завораживали Чу Ваньнина. Если молодой человек продолжит так смотреть на него, он готов будет простить все, что угодно. Живот Чу Ваньнина скрутило от тревоги, и он почувствовал себя одновременно уязвимо и напугано. Мо Жань стоял так близко, что в его глазах отражались золотые искры фейерверка. «За что?» - должен был спросить он. Но вместо этого Чу Ваньнин задал другой вопрос. - Больше не Ваньнин? Мо Жань, который несколько минут назад был таким собранным и напряженным, мгновенно расслабился. Его улыбка была полна облегчения, как будто его только что помиловали. - Ваньнин. Руки Чу Ваньнина слабо задрожали. Мо Жань отпустил одну руку, только чтобы взять другую. Его большие пальцы нежно провели по костяшкам пальцев Чу Ваньнина. - Фейерверки скоро закончатся, - сказал Чу Ваньнин. - Да, - согласился Мо Жань, но не отпустил руку. Он поднял руки Чу Ваньнина к своему лицу, оставив невинные поцелуи на каждой из них по очереди. - Почему? - растерянно спросил Чу Ваньнин. В этот момент он почувствовал, что разум ускользает от него, а его сердце неудержимо забилось. Должно быть, он спит. - Я догадался, - бессмысленно ответил Мо Жань. - Раньше я колебался, не мог поверить. Ты и я... Я всего лишь глупый, надоедливый студент, а ты... Но теперь я знаю. Я вижу это, Ваньнин. Чу Ваньнин, напротив, ничего не понимал и был так напряжен, что, казалось, готов оттолкнуть Мо Жаня и убежать - через дверь или даже через окно, если понадобится. Куда угодно, лишь бы укрыться от этой бури эмоций и невозможных слов. И кто здесь был глупцом? - Ваньнин. - Прекрати это говорить! - Он хотел крикнуть, но вышло слабо и сдавленно. - Ты позволишь мне? - Не спрашивай. Потому что Чу Ваньнин не мог ответить. У него не было ни права разрешить это, ни сил отказаться. Стены, которые он так долго возводил, потрескались и, казалось, готовы были рухнуть под тяжестью этих чувств. Он уже не был молодым человеком... Так почему же он чувствовал себя таким уязвимым и беззащитным перед этими эмоциями? Перед Мо Жанем, который был настолько моложе его? Почему он не мог отвернуться от собственного сердца? Почему он бессилен перед собственными желаниями? Мо Жань больше ничего не сказал. Он отпустил руки Ваньнина и придвинулся еще ближе, почти касаясь. Его глаза изучали каждую малейшую реакцию Ваньнина, затягивая момент, который растянулся в вечность. - Хорошо, - наконец сказал Мо Жань. Он обхватил руками лицо Чу Ваньнина, притягивая его ближе. Несмотря на его нетерпение, поцелуй начался мягко. Невинно. На пробу Мо Жань легко прижался губами ко рту Ваньнина на несколько секунд. Когда тот не оттолкнул его, руки парня скользнули к талии мужчины, притягивая в крепкие объятия. Он кусал губы Ваньнина, только чтобы через мгновение облизнуть их, а затем снова потерять себя и укусить еще раз. Его прикосновения и поцелуи были голодными. Он крепко обнимал Ваньнина, прижимая их тела друг к другу, и целовал до тех пор, пока мир не закружился. Для Чу Ваньнина это был не первый поцелуй. В конце концов, когда он вырвался из-под контроля отца, он попал в общество. Некоторые девушки почему-то находили его привлекательным, а самые смелые даже крали его поцелуи на мероприятиях в колледже и свиданиях вслепую. Но это... Это был его первый желанный поцелуй. Первый поцелуй с тем, кто заставил его поверить, что он не был не способен любить. Что его каменное сердце действительно может чувствовать. Этот поцелуй стоил всех месяцев, дней, часов и минут несчастных мыслей и взглядов. Теперь уже не имело значения, почему Мо Жань обнимает его здесь, когда в соседней комнате его ждет кто-то красивый, добрый, молодой и идеальный. Он не задавался вопросом, почему Мо Жань проводит свое время, целуя и касаясь его. Он вообще не мог думать. Все связные мысли исчезли, сменившись одной-единственной: «Позволю». Он не мог произнести это вслух. Но наедине с собой он мог признать это. Он простит себе эту дерзость. Он позволит. Они оторвались друг от друга на мгновение, только чтобы перевести дух. Краем глаза Чу Ваньнин заметил свет. Неужели он горел все это время? Его расфокусированный взгляд устремился через окно в спальню Мо Жаня. Предметы начали обретать форму, и Чу Ваньнин увидел стоящего там Ши Мэя. Парень был явно шокирован, хотя и попытался скрыть это кривой улыбкой. Чу Ваньнин попытался вырваться из объятий Мо Жаня, но его ослабевшее тело не слушалось. - Что такое? - спросил Мо Жань, повернувшись, чтобы проследить за взглядом Ваньнина. Увидев Ши Мэя, Мо Жань не отпустил Ваньнина, а еще крепче прижал к себе. - Я вызвался найти вас, - сказал Ши Мэй, отводя взгляд. - Так я скажу, что вы идете? Прежде чем Чу Ваньнин успел осмыслить произошедшее, Мо Жань согласился. Ши Мэй кивнул и быстро ушел. - Ши Мэй, - прошептал Чу Ваньнин. Он забыл, как плакать, но глаза неожиданно остекленели. Нет, он не собирался... Нет. Но украденный момент счастья был разрушен. Его украденная привязанность и внимание отняты у другого. Он чувствовал себя неопытным вором, пойманным на месте преступления. Стыд и разочарование переполняли его. - Он никому не скажет, - прошептал Мо Жань. - Я поговорю с ним. Не волнуйся, твоя репутация не пострадает. Кого волнует репутация? Чу Ваньнин потерял статус уважаемого профессора в тот момент, когда его сердце дрогнуло от улыбки Мо Жаня. - Но это же Ши Мэй. Мо Жань мягко улыбнулся, словно утешая ребенка. Его руки нежно коснулись щек Ваньнина. - Я знаю. Но он добрый. Он поймет, - сказал Мо Жань чушь. Поймет? Как кто-то может понять? - Он не расскажет. А если расскажет, вини меня. Это моя вина. Я обнимал тебя. Я целовал тебя. Это все из-за меня. Его слова были бессмысленны. Разве Чу Ваньнин не хотел этих объятий? Разве он не отвечал на поцелуи? Он был старше. Он был профессором и куратором. Он должен был быть мудрее. Но после такой глупости эти доводы уже не имели значения. - Простит ли тебя Ши Мэй? - холодно спросил Чу Ваньнин. - За что? - Мо Жань выглядел искренне озадаченным. Возможно, молодое поколение считало нормальным целоваться с другими. Возможно, Чу Ваньнин был не в курсе. - Это измена, - все равно ответил он. Мо Жань посмотрел на Ваньнина, затем на то место, где раньше стоял Ши Мэй. Затем к нему пришло осознание, и по его лицу расплылась широкая улыбка. С каждой секундой ему становилось все труднее удержаться от смеха. - Ваньнин, мы с Ши Мэем просто друзья, - рассмеялся Мо Жань с явным облегчением. - Мы не пара. И никогда ею не были. О, Чу Ваньнин знал. Но в будущем, этот поцелуй все равно может оттолкнуть Ши Мэя. - Но он будет помнить... - Пусть. Я хочу, чтобы он помнил и знал, что ты мой. - Мо Жань зарылся лицом в шею Ваньнина, вдыхая сладкий аромат цветущей яблони. - А ты? - Чу Ваньнин все еще не понимал. - Я твой, - просто ответил Мо Жань, переплетая их пальцы. - Я не понимаю. - Я помогу тебе, - лукаво сказал Мо Жань и снова поцеловал его. Ши Мэй был мгновенно забыт, как и все мысли, кроме одной:

Мой.