Ex astris, scientia

Питер Петиигрю – четвертый из анонимных создателей галактической карты, охватывающей 99% известных территорий в космосе. Во время бетазоидской операции попытался предотвратить последствия предательства Сириуса Блэка, из-за чего погиб. Посмертно был награжден «Орденом Доблести в КП».

***

      Том продолжал играть в молчанку, и если Гарри в начале пытался что-то сделать, то сейчас уже сдался. Он не мог заставить его сделать что-то, если вулканец действительно не хочет. А еще Гарри не был уверен, но ему казалось, что он замечал Тома часто рядом: несколько раз на трибунах во время тренировок, будто тот не туда зашел, в то же время в столовой, когда ему ближе до другой, или даже случайно в коридорах. В общем, бетазоид был и так выбит из колеи большой нагрузкой, так непонятные отношения с Томом и вовсе расшатали его психику. Гермиона, которая отказалась выбирать чью-либо сторону, повторяла, что все наладится, но Гарри уже ничего не понимал. Ему казалось, что Том одновременно хочется и сблизиться, и отдалиться одновременно.       А еще тот (слава Сураку без слов и действий) ревновал.       Недовольно смотрел на Вуда и сокомандников, когда они шли вместе, на Симуса и Ли Джордана, если заставал их в библиотеке, даже в какой-то момент на Гермиону (но почему-то Гарри уверен, что та провела профилактическую беседу или просто дала затрещину, после чего тот успокоился).       Это было так по-ребячески, и Гарри списывал это на плохое детство, отсутствие социализации, а также то, что взросление вулканцев проходит медленнее, чем у людей, поэтому, технически, ментально Тому шестнадцать. Бетазоид не знал об этой особенности, и когда Гермиона рассказала, то открыто рассмеялся. Действия Тома действительно походили на тихо бунтующего подростка, и Гарри правда стал думать, что главное переждать.       Декабрь подкрался незаметно, и Гарри в какой-то момент стал едва ли не вешаться из-за количества подготовки. Гермиона все ниже и ниже склонялась над книгами, а уровень кофеина в крови Гарри все повышался и повышался. Кофеин действует гораздо сильнее на бетазоидов, поэтому в какие-то дни он мог бодрствовать по два дня подряд. Больше всего его волновала тактика у Люпина - Гарри действительно решил, что выберет этот трек со второго полугодия. Он знал наизусть строение различных кораблей, а практика у Люпина на занятиях лишь закрепляла его знания, в том числе и при чрезвычайных ситуациях. Панси тоже думала податься с Гарри - её углублённый трек предполагал, что она пойдет на капитана, однако она не интересовалась управленческой ролью. А еще в голове отпечаталось то первое задание, которое сыграло не последнюю роль в будущем выборе.       Ксенобиология с МакГонагалл была сдана на высший балл (Гарри был уверен, что профессор оценила его выше, чем было на самом деле, из-за её поддержки команды по квиддичу). Ему попалось подробное описание лечебных растений Линь и Куан, которые были найдены на планетах во втором секторе галактики и которые было можно разводить на любых необитаемых планетах, так как они являлись неприхотливыми и не нуждались во вмешательстве человека. Гарри помнил страницу книги с их описанием, однако забыл бы несколько важных моментов, если бы МакГонагалл не натолкнула его на нужную мысль. В общем, бетазоид решил, что в следующий раз будет лучше штудировать учебник.       Астрофизика и История Федерации прошли также хорошо, и хотя он не получил высший балл (в отличие от Гермионы и Тома), все равно был доволен оценками.       В последний день экзаменов стояла тактика, и Гарри действительно волновался. Том собирался, стоя у своей кровати, после чего неожиданно повернулся к нему, — ты волнуешься. — Гарри хотелось ответить как-то едко, выместив злость за почти два месяца игнорирования, однако останавливает себя.              — Не все такие умные как ты, - получается все равно недовольно.       — Ты долго готовился и показывал хорошие результаты, — спокойно отвечает Том и вновь отворачивается к сумке. Гарри смотрит ему в спину несколько секунд, думая, не послышалось ли ему. Том и комплименты? Несовместимо. Бетазоид задумался, не является ли это своеобразной трубкой мира, поэтому, когда Том выходит первый, то окликает его.       — Том, — тот не оборачивается, но останавливается. — Давай поговорим после экзамена. — Тот думает секунду, после чего кивает и выходит за дверь. — И удачи! — Гарри подумал бы, что тот его не услышал, однако на секунду, видимо, вулканец потерял контроль над эмоциями, и бетазоид почувствовал затаенную радость. Гарри падает спиной на кровать и прикрывает рукой улыбку.       Том правда невероятный.       Гарри ощущает дежавю, будто бы он уже говорил это Тому. Он хмурится, потому что бетазоиды ощущают дежавю не как люди, а по-настоящему - то есть, это событие действительно было. Гарри попытался вспомнить что-то еще, но не получалось, и он решил не тратить время и уже пойти на экзамен. Он правда волновался, а отсрочить его время было, к сожалению, нельзя.       У кабинета уже собралось большинство студентов, кто-то, как он, выглядели взволнованно, кто-то, типа Драко Малфоя, казались уверенными в себе. Однако все периодически смотрели на время, ожидая появления профессора Люпина. Том привычно стоял в углу, что-то читая в PADD, периодически недовольно смотря на Парвати и Падму, которые щебетали о чем-то, явно отвлекая вулканца. Гермиона и Панси стояли около окна, и баджоанка слушала (видимо, не первый раз) вызубренный учебник по тактике. Гарри не оставалось ничего, кроме как ждать.       Когда кабинет открылся, все затихли, после чего гурьбой стали заходить в крупную аудиторию. — Пожалуйста, займите те места, к которым подключена симуляция, — Гарри до этого пытался бежать от мыслей о своей роли, по сути, притворяясь, что волнуется из-за экзаменов в целом. Сейчас же он на секунду мог отпустить себя. — Суть экзамена в том, что среди вас есть один «лазутчик», цель всех вас - найти его, иначе он будет выбивать из симуляции уже вас, — Люпин повышает голос, акцентируя внимание, — Если лазутчик выиграет, — он усмехается, — то ему будет выписана рекомендация на корабль Дамблдора, если проиграет, то человеку, который выбьет его из симуляции.       По залу пошли голоса. Кто-то считал, что это нечестно, а кто-то, наоборот, приготовился к тому, что будет тем самым лазутчиком. Гарри прикрыл глаза, сосредотачиваясь, чтобы вести себя естественных. Люпин его наказал тем, что он лазутчик, но наградил новой способностью.       Когда чип был присоединён, Гарри провалился в тьму.

***

      Когда бетазоид открывает глаза, то он оказывается на мостике неизвестного корабля. Гарри оглядывается в поисках кого-либо, но слышит лишь гудение техники. Он подбегает к боковой панели, включая дисплей, и пробегает глазами по информации о корабле, из-за чего его сердце пропускает удар. Он знает, что это за корабль.       Клингонцы известны своей изощренностью, из-за чего некоторые их корабли были призваны «камерами пыток». Причиной тому было то, что на этих кораблях перевозились рабы, из-за чего все каюты были оснащены устройствами, вроде смертельного газа, чтобы в случае их бунта или чего-то ещё, можно было перекрыть выход и всех убить.       Гарри включил камеры, и увидел передвижения своих одногруппников, которые, в отличие от него, были дезориентированы. Он дошёл до заднего блока, когда увидел Тома и Гермиону, которые, видимо, решили на время объединиться, после чего включил микрофон именно к ним. — Мостик находится через три перехода направо. — Они синхронно оборачиваются к передатчику, после чего кивают и скрываются в коридоре.       По оценкам Гарри, они будут через три минуты, поэтому он решает действовать. Бетазоид долго свыкался с мыслью, что он будет... выводить из симуляции своих знакомых и друзей. Он отказывался говорить об убийстве, потому что тогда он бы не смог осуществить задуманное. Гарри искреннее надеялся, что те не будут ничего чувствовать, а после не будут держать зла на него. Он на мгновение прикрыл глаза. Гарри помнил, что с момента поступления является, по сути солдатом, а для этого нужно быть жестоким. Корабль Дамблдора является золотые билетом в будущее. Он должен это сделать. Просто должен.       Управление было достаточно простым, поэтому он сразу переводит взгляд на экраны. Первым делом он перекрывает нижние палубы, где оказались заперты человек десять, в том числе Ли и Симус, и про себя Гарри еще раз извиняется перед ними. Он запускает открытие входа для шаттлов, поэтому все находящиеся там должны быть выведены из симуляции едва ли не сразу.       Сложности возникали с теми, кто находился в непосредственной близости от мостика, где находился сам Гарри. Однако он увидел следующее - Драко и Забини используют дизрапторы против всех, кого встречают. Так, им на пути встретился бедный Невилл, который даже не успел отреагировать, а также в следующее мгновение упала и Ханна Аббот. Малфой и Забини были слишком близко, и Гарри, пока они не дойдут хотя бы дальше по коридору, не мог с ними что-то сделать. Гермиона и Том шли по долгому боковому коридору, поэтому не должны были встретить их на пути.       В каюте на второй палубе он видит сестёр Парвати, которые, кажется, не знали, что можно сделать, и Гарри, прикрыв глаза, когда нажимал на кнопку, вновь про себя извинился. В комнату пускался смертельный газ.       По его прикидкам до прихода Гермионы и Тома оставалось не более минуты, поэтому Гарри хотел обезопасить мостик, когда неожиданно он замечает Панси в левом крыле. Бетазоид на мгновение засомневался, однако в следующее мгновение подключился к динамику. — Панси, мы на мостике. — Та дергается, вскидывая дизраптор, однако кивает и следует к мостику. Гарри корил себя, что думал о том, чтобы вывести её сейчас. Ему казалось, что он загоняет себя в ловушку.       Гермиона и Том приближались. Гарри перекрыл второй и пятый отсек, где находились Лаванда Браун, Тео Нотт и еще пять людей, думая, что нажмет кнопки позже, когда здесь будет рассуждение, что делать дальше. Когда он слышит чужие шаги, то лишь открывает запертые им двери, чтобы подозрение сразу не упало на него. Гермиона вбегает первая и выглядит так напугано, что Гарри вновь чувствует огромную вину. — Как хорошо, что ты в порядке! — Она коротко обнимает его, осматривая на наличие ран. Том сзади также осматривает его, но молчит.       — Сейчас еще придет Панси, я смотрел, чтобы вас никто не нашёл по пути, и увидел её.       — Спасибо, — искренне говорит вулканка. — Ты успел что-то выяснить? Том смог достать нам дизрапторы, и, видимо, не только мы ими пользуемся. — Гарри кивает.       — Я видел Драко и Забини, — он осторожно подводит их к следующей мысли. — Они охотятся на остальных, но не знаю, лазутчик кто-то из них или нет.       — Это в духе амбиций Драко, — на мостике показывается Панси. — Не удивлюсь, если он и правда лазутчик. — Неожиданно Гарри замечает, что Том смотрит на него, не сводя взгляда. Бетазоид не поворачивается, надеясь, что не выдает себя. Сегодня солдат.       — Мы на корабле клингонцев, нужно загнать их в одно помещение, — рассуждает Гермиона. — Далее скооперируемся с остальными и решим, кто выведет Драко и Забини из симуляции.       — Сначала нужно узнать, сколько осталось человек, — резонно говорит Том. Он осматривается в поисках PADD или чего-то подобного, потому что обычно именно по нему передавалась аналитика симуляции. Планшет находился на месте капитана, и Панси с Гермионой окружили Тома. В этот момент Гарри стоял у пульта управления, поэтому, как бы случайно нажал на несколько кнопок, отравляя воздух тех, кто находился во втором и пятом отсеке. Его главным препятствием оставались Драко и Забини.       — О, Сурак, — пораженно шепчет Гермиона. — Остались мы вшестером. — Наступает молчание, и в воздухе ощущается подозрение. Том не поворачивается к Гарри. Сам бетазоид стоял все еще сбоку, поглядывая на боковые камеры, ожидая, когда Драко и Забини зайдут в какое-нибудь помещение, тем самым попав в ловушку. — Нам нужен план, — говорит Гермиона, — нужно обхитрить Забини и Драко.       — Если мы это сделаем, кто выведет их из симуляции? — вдруг говорит Том. Оба, являясь лучшими студентами, претендовали на место на корабле Дамблдора. Было неудивительно, что они будут бороться за получение рекомендации. Гермиона несколько секунд молчит, не смотря в сторону вулканца. Пока происходил этот разговор, Гарри заметил, что те двое все-таки загнали себя в ловушку, зайдя в медблок: нажатие кнопки запуска, и изображение с камеры пропадает из-за падения давления в том помещении. Гарри даже жаль Драко, что он опять подверг его такому испытанию.       Гермиона и Том спорили, кто сделает последнее действие, когда Панси неожиданно заговорила, — Смотрите, — она трясет руку Гермионы. Том и Гермиона опускают взгляд на планшет, видя, что в симуляции остались только четверо - те, кто находится здесь. Гарри вскинул руку, когда три взгляда направились на него.       — Замрите! — Выходит, как заклинание, особенно со вскинутой рукой, однако так было проще «схватить» чужой разум. Гермиона замерла с удивленным и несколько испуганным взглядом, на лице Панси же отражались замешательство и даже злость. Лишь Том смотрел на него обычным взглядом. Это придало ему сил, и он отошёл от пульта. — Простите, я не хотел этого. — Гермиона вырывалась из-под контроля, но Гарри держал крепко - сама девушка однажды сказала, что он владеет разумом лучше, чем она или Том. Бетазоид взмахивает рукой, про себя давая команду.              Выстрелите из дизраптора.       Предполагалось, что выдавало неумелость Гарри в контроле разума, что они выстрелят в себя, и Гарри на миг отвернулся, когда услышал выстрел и звук падения тел. Он не позволяет себе опустить взгляд, однако, когда поднимает его, то видит, что Том все еще стоит, а на полу лежат два дорогих ему человека, которые выстрелили друг в друга. Вулканец не попал под контроль. Гарри отшатывается, смотря на него как-то затравленно.       — Том, — шепчет он и делает шаг ближе. Вот так Лили Эванс обошла Джеймса. Будет честно отдать победу Тому, он не попал под его контроль. Нужно только чтобы тот выстрелил в него. Неожиданно тот вскидывает руку.       — Просто хотел, чтобы ты понял, — лишь говорит вулканец, после чего направляет дизраптор к подбородку и выстреливает.       Это произошло настолько быстро, что Гарри не успевает среагировать. Симуляция не заканчивается, а тела друзей лежат прямо перед ним. Бетазоид не может отвести взгляд от Тома, а точнее от его обезображенного трупа: дизраптор сломал лицевые кости, из-за чего вулканца было тяжело узнать.       Гарри издаёт хрип, отшатываясь. Симуляция не заканчивалась, и бетазоид не отводил взгляд от Тома.       Его Тома, который постоянно пьет чай и ест все пломиковое.       Его Тома, который имел такое ужасное прошлое, но вырос достойным, хоть и жутко ревнивым, вулканцем.       Его Тома, которого он назвал невероятным и поцеловал на Хэллоуин.       Гарри вспоминает, протягивая руку к остывающему телу, но не успевает, потому что все темнеет.

Симуляция «Кобаяши Мару» завершилась в пользу лазутчика

      Когда Гарри вновь открывает глаза, уже в аудитории, то происходит какой-то переполох. Бетазоиду настолько плохо и хочется закрыться хоть где-то, что он срывает с себя чип и почти выбегает из помещения. Видимо, этого даже никто не заметил.       В ближайшей уборной его буквально выворачивает, и он несколько минут сидит на полу, прислонившись к двери и пытаясь вытеснить воспоминание обезображенного лица. Его продолжает мутить, но тошнить просто нечем, поэтому, прождав, когда станет легче, он умывается и выходит из помещения.       В коридоре стоят несколько незнакомых Гарри студентов, и видимо его потерянный вид заставляет их обеспокоиться, но бетазоид отшатывается и буквально сбегает от них. Ему хочется укрыться, спрятаться, и единственным таким местом он знает лишь их с Томом комнату. Он не знает, когда тот вернется, но Гарри просто необходимо сбежать. Собственные эмоции перемалывают его сознание, и бетазоид может лишь ускориться, направляясь к своему общежитию.       В комнате его вновь тошнит, но выходит лишь слюна с кишечным соком, и он ощутимо прикладывается затылком о раковину, чувствуя ложные позывы. Ему тошно от самого себя, от того, на что решился пойти. Как он будет смотреть в глаза одногруппникам, Гермионе или Панси?       В голове вновь появился образ Тома на корабле.       «Просто хотел, чтобы ты понял»       Понял что?       Голова Гарри гудит, а в глазах рябит, и сил нет даже просто подняться и умыться. Он прикрывает глаза, прокручивая в голове произошедшее.       Люпин сказал, что контроль разума не может происходить с существом, близким к нему. И Гарри поцеловал Тома на Хэллоуин. Вулканец избегал его последние два месяца, но все равно ревновал к любому, кто находился рядом.       Он сложил паззл. Осознание накрыло Гарри, и он приложил ладонь к губам.       Ему нравится чертов Том Риддл.       Как он педантично складывает все вещи перпендикулярно столу, как фыркает на слишком горячий чай, как косо смотрит, когда Гарри в очередной раз сдает работу в последний день дедлайна, как говорит, что не заботится о внешнем виде больше положенного, но ежедневно поправляет волосы у зеркала, пока они не будут идеально уложены.       Как Том очаровательно краснеет (зеленеет), если ему сказать что-то про его эмоции, как вспыхивают его глаза, когда он слышит что-то новое.       И, в конце концов, как он смотрит на него, Гарри. Украдкой, если они с кем-то, и прямо, если вдвоем.       Он зажмуривается до цветных всполохов в темноте и выдыхает.       Вот, что он должен был понять.       И именно это даёт силы бетазоиду встать, убраться в ванной и умыться, ещё раз затравленно глядя в зеркало. Сейчас ему противно от себя.       В комнате никого нет, и вместо кровати бетазоид буквально падает на коврик для медитации Тома, разложенном им в углу. Ему нужно помедитировать, восстановиться, но он лишь прижимает ближе колени к груди, стараясь будто исчезнуть вовсе. Ему нужно многое осмыслить.

***

      Сколько проходит времени Гарри не знает, но за окном темнеет, комната погружена в мрак. Он все ещё сидел на том же месте, глядя в одну точку, когда неожиданно раздаётся громкий стук в дверь. — Гарри! — Это голос Гермионы, не просто встревоженный, а почти в панике, и бетазоид вздрагивает, выходя из оцепенения. — Открой сейчас же! — Раздается вновь, и Гарри тяжело встает, опираясь на стену позади. Его мутит от голода и на мгновение ведёт вправо, но он все-таки устремляется к двери. Чувство тревоги разливается лавой в груди. Вулканка влетает в комнату сразу, как Гарри щелкает замок, и хватает его за руку. — Том телепатически напал на Люпина, его хотят исключить из Академии.       — Что?! — Гарри ошарашенно смотрит на подругу, но та выглядит так, будто сдерживает истерику. — Где он?       — В изоляторе, с ним разговаривает МакГонагалл.              Они с Гермионой мчатся вниз. — Насколько Люпин пострадал? — Являясь человеком, почти любое взаимодействие на психику телепатическим существом, может привести к травме, потере рассудка и даже смерти.       — Насколько я знаю, все порядке, но... — Гермиона замолкает, будто не уверена в своей следующей мысли. — Мне кажется, он не обычный человек.       — Это невозможно, — Гарри качает головой. Они все еще рысцой бегут между кампусами. — Даже на его ID-карточке написано, что он человек. К тому же, не мы, так кто-то другой почувствовал бы это.       — Да, я тоже так думала, но, Гарри, — Гермиона оборачивается к нему. — Любой человек даже с самой стабильной психикой сошёл бы с ума, а Люпин блокировал его, я сама это видела.       — Когда это произошло? — Сразу, как закончилась симуляция. Почти все посчитали это неэтичным, — Девушка на мгновение отводит глаза, а Гарри вспоминает, что действительно был переполох после его пробуждения. — Если тебе важно это знать, то никто не помнит момент «смерти», а также не осуждают за твои действия. — Гарри поджимает губы и сбавляет шаг, останавливаясь. — Кто-то из первых очнувшихся вызвал МакГонагалл, потому что посчитал, что это безумие...       — Прости меня, — он перебивает вулканку и смотрит прямо на неё. — Я не должен был...              — Должен, Гарри, — твердо говорит девушка. — То, что ты смог обхитрить всех и, более того, использовать личные способности в сложной ситуации должно вызывать восхищение. Люпин поэтому и дал такой экзамен, хотя официально, как было выяснено, он заявлял лишь тест.       — Ты сказала, что он может быть не человеком, — они идут дальше, проходя мимо статуи адмирала Кирка. — У меня ощущение, что ты делаешь этот вывод не только из-за сегодняшнего инцидента. — Гермиона неловко отводит глаза, смутившись.       — Страница триста девяносто четыре, «Генетические эксперименты», я думаю, что Люпин - аугмент. Это он ведь тебя научил контролю разума? Люди такого не могут, даже если всю жизнь проведут с телепатическим существом. — Получив кивок, девушка загибает палец. — Он слабо воздействовал на эмоциональный фон во время занятий, так, чтобы это можно было списать на наличие людей рядом. — Второй палец. Гарри вспоминает, что действительно, у Люпина атмосфера в кабинете как будто бы отличалась от других аудиторий - если у них была симуляция мирной планеты, то это было спокойствие, а если агрессивной - то напряжение. Он действительно это списывал на собственную восприимчивость к людским эмоциям. — И в его биографии большой пробел между аварией на корабле с Джеймсом и Лили Поттер и началом обучении здесь - последняя сохранённая запись лишь о следовании на планету Шерман или по-другому Азкабан.       — Где практикуется генная модификация людей, — заканчивает за неё Гарри. Это действительно имело смысл.       Они почти подошли к зданию, где находился изолятор, когда девушку вдруг останавливается и притягивает его к себе, обнимая. Гарри на мгновение теряется. — Мне кажется, что Люпин целенаправленно хочет заманить тебя на корабль Дамблдора. — Она отстраняется, и Гарри приходится приложить все силы, чтобы не начать расспрашивать больше, и лишь кивает.       После они заходят в здание. Внутри оно ничем не отличалось от обычного кампуса, за исключением тотальной тишины, в том числе ментальной - Гарри моментально перестал чувствовать эмоции вулканки. В этом и заключалась специфика здания, поддерживая и без того гнетущее ощущение. Гермиона вела его по зданию, будто уже была здесь, и когда они остановились напротив железной двери, то Гарри первым решился дернуть за ручку.       Внутри оказалось помещение, чем-то похожее на допросную в полиции - за стеклом находился стол, где сидели Том и профессор МакГонагалл. Рядом же с дверью стоял Люпин, привычно засунув руки в карманы и не выглядев так, будто подвергся нападению. Том бросал на преподавателя злобные взгляды, но ничего не делал, и Гарри даже присмотрелся к его шее - нет, ошейника для блокировки телепатии на него не нацепили.       Сначала бетазоид подумал, что Том его игнорирует, но понял, что стекло одностороннее и он того просто не видит и не чувствует, поэтому поспешил подойти ближе. — Том... — Вырвалось у него, и профессор МакГонагалл обернулась на него, а затем и сам вулканец. Стекло перестало быть отражающим, как только он подошёл, поэтому Гарри мог разглядеть, что Том выглядит измотанным, но спокойным, несмотря не ситуацию. Гарри переводит взгляд на МакГонагалл, которая лишь качает головой. — Что происходит? — Тихо спрашивает он Гермиону, и та тоже выглядит неуверенно. Неожиданно МакГонагалл поднимается со своего места, и вместе с Люпином они выходят к студентам.       — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, — Гарри кажется, будто она выделила по-особенному его фамилию, — в связи со случившемся инцидентом...       — Том сделал это из-за меня.       — Том сделал это случайно.       Фразы вырываются у них одновременно, заставляя МакГонагалл замолкнуть, а Гермиону потупить глаза. Лишь Гарри не отводит взгляд от Тома. — Дослушайте меня. В связи с тем, что мистер Риддл обладал неустойчивыми ментальными способностями ещё при поступлении в Академию, а также то, что инцидент произошел в приступе аффекта, ему не будет грозить отчисление. — Будто камень (Вулкан) падает с плеч Гарри. — Профессор Люпин не предъявляет ему обвинений, а также ввиду хорошей успеваемости и репутации, никаких дисциплинарных взысканий к нему применяться не будет. — Гарри слышит, как Гермиона благодарит Сурака, после чего замечает, что МакГонагалл слишком долго на него смотрит. — Есть также один конфиденциальный момент, который решил исход дела, однако лишь сам мистер Риддл может разглашать его. На этом все, прошу меня простить. — И вулканка покидает кабинет. Остаётся лишь Люпин.       — Я пока сниму с него... это, — Гермиона не хочет говорить наручники, поэтому быстро ретируется в помещение с Томом.       — Поздравляю с победой, Гарри, — Люпин улыбается и кажется, будто он правда рад за него.       — Почему вы хотите, чтобы я попал на корабль Дамблдора? — вопрос вызывает чужую усмешку.       — Сейчас ты больше похож на Лили, она была такой же прямолинейной, когда злилась, — Люпин на мгновение прикрывает глаза. — Ты сам победил в экзамене, это не моя заслуга. Я хотел, чтобы вы все поняли, что Звёздный флот - не просто место, где все друг за друга спиной, и всегда помнили, что может быть такая же ситуация, как сегодня. — Он подходит ближе и наклоняется ближе, так, чтобы слышал только бетазоид. — Ты найдешь все ответы у него на корабле. — И выпрямляется. — Вы можете идти уже сейчас, в конце концов, завтра вечером у вас распределение по кораблям, лучше отдохните. — Он подмигивает и уходит тем же путём, что и МакГонагалл.       Гарри несколько секунд стоит один, пока Гермиона не ведёт за собой Тома. Вулканец привычно смотрит украдкой, а когда Гарри не отводит взгляд, то тоже отвечает прямо. Гермиона неловко осматривается. — Том, я очень рада, что ты в порядке. Мы с Панси хотели встретиться чуть попозже, поэтому возвращайтесь вдвоём, ладно? — И спешит на выход, оставляя вулканца и бетазоида одних.       — Пойдем домой? — спрашивает Гарри, и Том коротко кивает. Вулканец осматривает его, видя следы усталости на теле, и, может быть, поэтому не препирается.       Когда они выходят на улицу, кажется, что это наконец свобода. Гарри не может сдержать улыбки, и поворачивается к Тому. И происходит неожиданное.       Вулканец не был тактильным, и даже если он много позволял Гарри, тот все равно держал дистанцию, чтобы не создавать дискомфорт Тому. Однако сейчас Гарри впервые чувствует, как тот сначала слабо, а после крепко сжимает ладонь бетазоида, все еще ничего не говоря. Они сейчас были как школьники, и это было настолько смешно и по-детски, что Гарри не мог сдержать улыбки.       Их руки все еще сплетены, даже когда они заходят в общежитие, а после и лифт. Даже открывая комнату, они не разъединяются, и Гарри в принципе не хочет прерывать этот момент. Но это происходит - и на секунду бетазоиду кажется, что они вновь вернутся в начальную точку, когда отмалчивались почти два месяца. Том открывает PADD и что-то смотрит. — У тебя у единственного стоит высший балл по Основам тактики. — Гарри теряет дар речи. Нет, не из-за факта оценки, а того, что из всего, что им нужно обсудить, Том решил выбрать именно эту тему. — Ты все равно выглядишь расстроенным. Мне казалось, радостная новость должна вызывать приток дофамина у человеческих существ.       — Том, — вулканец выдерживает его взгляд и неожиданно кивает своим мыслям, после чего вновь берёт PADD и что-то нажимает. Тишина.       — Давай же, — Том зачем-то протягивает руку, и Гарри, не задумываясь берется за нее, поднимаясь. Из динамика PADD раздаётся знакомая музыка - она была особенно популярна на Земле в XX и XXI-е века. ABBA, если память не подводила Гарри. — Гермиона сказала, что тебе нравится музыка, но не уточнила какая, поэтому я послушал самое популярное, что было у человечества, и выбрал песню на свой вкус.

      My my, at Waterloo Napoleon did surrender

      — Ты же в курсе, что нужно не только стоять рядом, но ещё и танцевать? — Гарри не может сдержать улыбки, вставая ближе к Тому. Тот дергает острым ухом.

Oh yeah, and I have met my destiny in quite a similar way

      — Вулканцы не танцуют.

The history book on the shelf

      — А еще не слушают ABBA, давай же, представь, что мы на вечеринке, — и отступает на шаг, держа за ладонь Тома, заставляя повторить за ним.

Is always repeating itself

      Выходит, откровенно плохо, они оба не умеют танцевать от слова совсем, но в тот момент казалось, что это лучшее, что когда-либо происходило. В силу роста Гарри не смог заставить Тома сделать круг под его рукой, однако в какой-то момент они сцепились уже двумя ладонями, после чего попытка танца превратилось в долгое объятие.

And now my only chance is giving up the fight

And how could I ever refuse

I feel like I win when I lose

      Гарри хочет рассмеяться, когда он слышит, как Том шепчет последнюю строчку, однако весь сегодняшний день неожиданно накатывает на него волной. — Прости. — Все, что он может вымолвить. — Прости. — Бетазоид поджимает губы, чувствуя, как подступают слезы - он запрещал себе плакать даже у Дурслей. — Прости. — Слеза все же ведёт дорожку по щеке, а затем вторая и третья. Его трясет, и Том притягивает лишь к себе ближе, заставляя уткнуться в шею.       Вулканец не умеет успокаивает, но пытается сначала по-человечески - провести по волосам, потом крепче сжать плечо, а после по-вулкански - незаметно забрать чужие эмоции себе, чтобы хотя бы немного облегчить состояние Гарри, но тот держит ментальный барьер, и Том морщится. Упрямец.       — Я все понял и вспомнил, — когда бетазоида отпускает, он тихо бормочет это в чужое плечо, после чего отстраняется. — Как это происходит по-вулкански?       — Сначала покажи по-человечески, — выходит с вызовом, и Гарри сначала не уверен, что с жалким после слез лицом хотел бы, чтобы Том видел его таким. Однако тот все еще находится рядом, держа за поясницу ближе к себе, и Гарри думает, что быть влюбленным — это безумие. И не только он по уши (заостренные) влюблен. И тогда бетазоид не выдерживает и притягивает его к себе, целуя.       Не все гладко и медленно, как в кино, Том не наклоняет голову в сторону, поэтому они сталкиваются носами, и Гарри не уверен, что делать, из-за чего не может двигаться, и вообще это слишком тяжело, поэтому его губы касаются чужой кромки зубов. Это не совсем то, что он себе представлял, — но затем Том издает короткий, разочарованный звук, двигает головой, и Гарри немного расслабляется. Гарри все еще не знает, что делать, поэтому он остается неподвижным, стоя на слегка неустойчивых цыпочках, вытянутый навстречу Тому, его руки на чужих плечах. Когда Гарри открывает рот, вулканец тоже делает это, и на пробу он касается его губ языком, Том подталкивает свой собственный, чтобы встретиться с ним.              На секунду это просто странно. Французский поцелуй — это то, что не имеет смысла в теории — зачем засовывать язык кому-то в рот? Но Гарри снова двигает ртом и касается языка Тома, чувствуя, как ресницы вулканца трепещут на его щеке, и тот издаёт короткий звук. Это не менее странно, но это также грязно, горячо и, как бы, непристойно, и Гарри действительно мог бы продолжать делать это, пока воздух не иссякнет.       Когда Том отстраняется, Гарри даже пытается последовать за ним, вытягивая шею и, возможно, издавая какой-то неловкий звук.       — Чёрт, — говорит Том как-то хрипло.       — Ты ругнулся, — Гарри заливисто смеется, указывая на Тома. Тот покраснел (позеленел), но ничего не стал говорить на его утверждение. — Так что насчёт вулканского способа?.. — Том вспыхивает и отводит взгляд, смотря куда-то в стену, и у Гарри проходит одна мысль. — Скажи, что пальцами можно только целоваться, а не...       — Молчи, — шипит он и даже пытается отстраниться, но все же остаётся на месте. — В следующий раз.       — Я запомнил, — Гарри вспоминает завтрашний день. — Давай тогда в душ и спать? — Том кивает, и Гарри говорит идти ему первым. Что-то подсказывало, что из них двоих именно Тому нужно было оказаться наедине с собой, и бетазоид посмеялся над своей же мыслью. Том бы испепелил его взглядом за такие мысли.       Когда Гарри выходит, то видит, что Том уже сидел на краю своей кровати, листая PADD. Залезая под одеяло, Гарри вдруг решается на одну вещь, — останься со мной рядом ночью. — Он видит, как на лбу Тома буквально появляется надпись «но мы и так в одной комнате», однако тот молча встает, выключает свет и в свете PADD садится к Гарри. Тот отодвигается к стене, освобождая пространство, и Том несколько мгновений скептически смотрит на эту идею, после чего решается и располагается рядом с Гарри. Выходит неловко, и бетазоид на секунду даже жалеет, что предложил это, однако вулканец подталкивает его за плечо, и Гарри оказывается спиной к стене. Неожиданно бетазоида озаряет идея. — Расскажи что-нибудь.       — Например? — Не знаю, сказку там, легенду, может быть, мифологию Вулкана.       — Это очень долгий и сложный курс лекций, — Гарри слегка бодает того в плечо, напоминая, что это не буквально. — Однажды я услышал это от одной престарелой женщины, которая постоянно кормила меня. — Бетазоид кивает, как бы соглашаясь. — Тогда слушай.       На древней планете Вулкан, где высокие горы касались небес, существовала легенда о двух душах, связанных неразрывной нитью судьбы — т'хила. Эта история передавалась из поколения в поколение, вдохновляя вулканцев верить в силу связи между разумом и эмоциями.       Однажды был молодой вулканец по имени Тенек, обладающий выдающимися способностями к логическому мышлению. Он жил в маленькой деревне у подножия величественной горы Т'Раан и мечтал о великом будущем, полном знаний и мудрости. Однако в его сердце всегда оставалась пустота, которую он не мог объяснить. Однажды, когда Тенек медитировал у подножия горы, он почувствовал необычное волнение в воздухе. Неожиданно перед ним появилась женщина с сияющими глазами, полными энергии и страсти. Ее звали Элиана. Она приняла его вызовы логики и устраивала провокации, которые заставляли Тенеку заглядывать в свою душу. Вместе они исследовали глубины горы и открыли скрытые тайники, хранящие старинные знания и мудрость предков. В каждом приключении они становились все ближе, а чувства, которые Тенек старался подавить, становились все сильнее. Его разум боролся с сердцем, и он понимал, что нашел свою т'хилу в Элиане, которую не мог игнорировать. В кульминации их пути они столкнулись с духом одной из великих матерей Вулкана, которая испытала их связь. Она спросила: «Что такое т'хила для тебя?» Тенек, наслушавшись мудрости Элианы, ответил: «Это не просто родственная душа, это два пути, которые ведут к одной истине.»       Испытание духа было пройдено, и они получили благословение. С тех пор Тенек и Элиана стали символом единства логики и чувств. Они научили свой народ тому, что истинная сила лежит в способности любить и понимать, даже когда это нелегко. Легенда о Тенеке и Элиане стала основой нового учения на Вулкане, что даже самые логичные умы могут открыть свои сердца. Их история живет до сих пор, вдохновляя вулканцев принимать свои эмоции и искать своих т'хилл, даже если путь к ним может быть трудным.       Том знал, что Гарри уснул ещё в самом начале, и это доказывало, что да, он частично понял Тома, однако не до конца.       Но пока не время говорить прямо, что он действительно хотел показать. «Аугмент - это группа генетически модифицированных людей, созданных благодаря достижениям в области повторного секвенирования ДНК в конце XX века. Аугменты были созданы до развития варп-двигателя и начали евгенические войны в попытке захватить мир. В итоге они были побеждены, но некоторые из них убежали в космос и в последующие годы стали проблемой для звёздных кораблей Федерации. К 23 веку термин «аугмент» иногда широко использовался как уничижительный термин для любого генетически улучшенного существа и их потомков или чужеродных видов, которые практикуют генетические изменения, таких как иллирийцы. Т’хила — термин на языке вулканцев, который указывает на близкую связь с другим существом. Он сочетает в себе значения таких слов как «друг», «семья» и «возлюбленные» - из Энциклопедии «Стартрек».