Ex astris, scientia

Персей Паркинсон (земн. имя) – министр планеты Баджор, бывший на посте с 2209 по 2220 года. Имел самый короткий срок правления из-за своей радикальной политики по предотвращению браков между баджорцами и представителями других планет. Считается одним из виновников демографической катастрофы, которая произошла десятилетием позже. Семья Паркинсон бежала с планеты, основав одну из крупнейших диаспор баджорцев на Земле.

      — Том, давай же, — за время общения с вулканцем Гарри понял одну вещь - Риддл ему много позволял. Не то что в сравнении с Панси или другими существами и людьми из окружения в Академии, а даже Гермионой. Так, например, только Гарри мог всподвигнуть Тома на какую-то сумасбродную вещь, которую чаще всего придумывала Гермиона. Вулканец обычно в начале брыкался, отказываясь, после чего уходил в долгое молчание, слушая (внимательно!) аргументы Гарри, которые были не лучше, чем само предложение, после чего всегда соглашался. Панси однажды назвала их с Томом «слащавой парочкой в предбрачный период», и если Гарри лишь посмеялся и, может быть, немного смутился, то вулканец стал темнее тучи. Гермиона потом рассказала, что баджоанка три часа не могла попасть в комнату из-за того, что кто-то сменил внутренний код в её PADD, заблокировав вход, и Гарри лишь многозначительно кивнул, когда Том, который услышал это, с каменным (вулканским) лицом ничего не ответил. Было что-то очаровательное в этом.       — Будет весело, ты сможешь... — Гарри делает паузу, придумывая, что можно было бы такое сказать. — Поесть пломиковый суп?       — Я могу поесть его и в комнате, — отвечает Том, продолжая идти вперёд. Они шли между кампусами, однако людей не было из-за позднего времени, благодаря чему Гарри мог так открыто разговаривать с Томом. — Это очень плохая идея.       — Там будут все наши, Гермиона, вот, выбрала нарядиться в Хонсу, а Панси ей в пару в Киннари, — Гарри не думал, что описание существ с Вулкана и Барджории сильно понравится Тому, однако тот заинтересованно дёрнул ухом. Гарри вновь поймал себя на мысли, что считает это очаровательным. — Если захочешь, можно тоже взять парные костюмы. Дамблдор и Гриндевальд, Джеймс Кирк и Спок, Ам...       — Поттер! — кончики ушей вулканца горели, и Гарри не сдержался, прыснув. — Без парных костюмов.       — То есть, ты согласен? — Том несколько секунд молчит, после чего кивает. — Тогда я напишу Гермионе, что мы тоже будем.       — «Мы»? — Теперь уже Гарри на мгновение замялся, и Том вопросительно повернулся к нему.       — Возможно, — он делает акцент на этом слове. — Я не хотел идти без тебя. — Гарри не был уверен в своём порыве сказать правду. Он заглянул бы на вечеринку ради Гермионы и Панси, но надолго бы не задержался, так как... Том терпеть не может, когда ночью он приходит позже и шумит вещами? Развивать эти мысли не хотелось, поэтому Гарри вернулся к насущному вопросу. — В последние пять дней октября занятий не будет, поэтому даже не ищи оправданий не пойти.       — Когда это я отказывался от слов? — спокойно, на первый взгляд, отвечает Том, но Гарри чувствует его секундное возмущение.       И правда.       Тому нравились земные праздники. Тот, естественно, под пыткой даже не признал бы этого, однако Гарри не нужно было слов. За ментальной стеной дребезжал интерес, что ощущалось, как едва заметное землетрясение, когда Том шёл по коридору их общежития, уже украшенному к Хэллоуину. Он фыркал на вычурных привидениях и паутину в углах, однако просил рассказать больше про ведьм Средневековья, особенно заострив внимание на Салеме. Гарри даже достал ему фолиант про средневековую инквизицию и настоятельно порекомендовал не читать сомнительные статьи в интернете - несмотря на научную фильтрацию, которая практикуется в межзвёздной сети, все равно есть те, которые утверждают про то, что преследовались только ведьмы, сжигался каждый второй бедняк... В общем, учитывая скудность знаний Тома о земной истории, можно было предположить, что он поверит и вновь повесит клеймо осуждения на человечество.       — Что ты раньше делал на Хэллоуин? — уже в комнате Том расположился с PADD за столом и, в отличии от Гарри, который собирался ложиться спать, хотел начать учить материал, однако неожиданно повернулся с такими вопросом. Гарри качает головой.       — Я не праздновал раньше. Дурсли презирали все якобы магическое, — он закатывает глаза, вспоминая то время. Иногда ему казалось, что это было даже не с ним - Дурсли с момента его отъезда даже не позвонили спросили, доехал ли он, лишь Дадли периодически писал ему и даже скидывал фотографии из колледжа.       С Дадли у Гарри были интересные отношения. Лет до шестнадцати Дадли его терпеть не мог, как он потом объяснял, из-за отношения собственных родителей к Гарри. Он постоянно его гонял: в школе, на улице, даже дома - и Гарри прятался в библиотеке, так как друзей с таким отношением окружающих найти было невозможно в их маленьком городе.       В их шестнадцатый день что-то произошло - может быть, как Гарри иногда шутил, у Далли прорезалось критическое мышление или просто звезды так сошлись, но тот неожиданно спросил, почему его родители так плохо относятся к Поттеру. Дадли тогда долго смотрел на него, после чего сам встал и разделил торт, который испекла тётя Петуния, на двоих (криков потом от неё было столько аж жутко). Гарри относился к новоиспеченной хорошей версии брата с большим подозрением первое время, но к осени расслабился, как будто бы убеждаясь, что это было не сиюминутное желание Дадли.       Именно Дадли настоял, чтобы Вернон свозил Гарри в Лондон на экзамен.       Именно Дадли настоял, чтобы родители оплатили Гарри самолёт до Манхэттена.       В общем, несмотря на все плохое, Гарри не держал на Дадли зла и даже периодически переписывался с ним, когда позволяло время.       Так вот, даже Дадли Дурси не разрешали переодеваться в костюм и заниматься детскими забавами на Хэллоуин, говоря, что они нормальные, а не сумасшедшие. Гарри никогда не понимал их приверженности какого-то образа нормальной семьи, которая была актуальна века так два назад, даже космические достижения они, не останавливаясь, критиковали, говоря, что не нужно было соваться дальше Земли. Сейчас, учась в Академии, Гарри мог лишь посмеяться над ними. Может быть, в какой-то мере, ему было даже жаль их.       — Почему ты жил с Дурслями? — Том держит спину прямо, однако руки перебирают ручку, и Гарри может точно сказать, что он не решался долгое время задать этот вопрос.       — Мой отец - бетазоид, а мама - человек, они встретились ещё во времена учёбы в       Академии, — Гарри широко раскинул руки на кровати, смотря в потолок. — Остальное я почти не знаю, так как документы засекретили, однако во время совместной военной миссии Бетазоида и Земли против клингонцев их корабль был уничтожен, а меня вернули на Землю.       — Почему ты не остался на Бетазоиде?       — Мне было чуть больше года, — Гарри недовольно щурится и косится на Тома. — Плюс правило Федерации, что если ребенок полукровка, то он относится к тому государству, на территории которого родился. К тому же, родственники с отцовской стороны не долго прожили после.       Том ничего не ответил и отвернулся, а Гарри пришлось прислушиваться к его эмоциям, чтобы понять его настроение. Ментальная стена Риддла всегда имела бреши, поэтому сейчас найти случайную дыру было несложно. Эмоции Тома ощущались как мешанина из злости и потери, ярости и чего-то ещё, что Гарри не мог разобрать, так как слишком сильно отличалось от привычных ощущений вулканца.       Понимание.       Гарри отпрянул, когда почувствовал, что Том понимает и разделяет его утрату. Риддл был знаком с потерей родственников, но Гарри пока ничего не знал, а спрашивать сейчас - опасно из-за нестабильного эмоционального состояния.       — Том, — у Гарри появилась неожиданная мысль. Риддл ничего ему не отвечает, видимо, ощутил волну энтузиазма по ту сторону ментальной баррикады, однако едва повернулся (острым!) ухом к нему. — Мы давно не возвращались к восстановлению ментальной стены.       — У меня все в порядке с ментальным барьером, — отрезает Том. — Не я падаю в обмороки, едва прикасаясь к чужому разуму.       — Один раз! И я просто был не готов, — обиженно тянет Гарри. — Давай же, полчаса, и занимайся дальше своей травологией.       — Ксенобиологией, — поправляет его Том, но Гарри уже не отвечает, а раскладывает свой коврик для медитации. Обычно они располагались на том, который привёз с собой Том, однако вулканец сам приглашал его на медитацию, а сейчас именно Гарри выступил инициатором действа. Он терпеливо ждет, пока Том смерит его недовольным взглядом, после чего, дернув ухом (очаровательно!), все же сдается и садится к Гарри.       Стоило сказать, что улучшение контроля за эмоциями во взрослом возрасте - очень сложное дело. В большинстве случаев у рас, которые имеют телепатические и прочие способности, заложено, чтобы с раннего возраста родителями или опекунами выстраивалась эмоциональная связь, которая, наслаиваясь, как бы строит защиту вокруг разума существа. Пока что можно было сказать лишь то, что Том по как-то причине был лишён этого, из-за чего он учился или обрывками, или вообще самостоятельно. Гарри в принципе сомневался, что у Тома были хоть какие-то эмоциональные связи до зачисления в Академию. Сейчас он планировал использовать привязанность (которую Том категорически отрицает) к Гермионе и потом уже, если её не хватит, то уже к нему. Интуитивно он чувствовал, что Риддл его выделяет по какой-то причине.       — Вдох-выдох, сначала нужно успокоиться, — улыбаясь, говорит Гарри, и Том вновь недовольно зыркает на него. — Готов? — Получив кивок, он касается виска вулканца.       На секунду Гарри боится, что его вновь ударит как тогда, однако он лишь почувствовал мимолетное раздражение, которое пропало, как только их разумы соединились окончательно.       В прошлый раз в душе Тома была буря, сейчас же чувствовался лишь небольшой ветерок, хотя дерево было таким же поломанным. Каждый видит свою душу по-своему, и так изображаются чувства Тома в восприятии Гарри. Как видит еë сам Риддл, полукровка пока не спрашивал.       Гарри оглядывается в поисках чего-то, за что можно зацепиться и понять, с чего начинать восстановление брешей, однако дерево и ветки голые, а земля мёртвая. Том безмолвно стоит позади него и даже не фыркает, когда бетазоид на мгновение теряется, продолжая пристально смотреть.       Гарри поднимает взгляд на небо и видит огромные трещины: в его разуме они появлялись лишь во время больших эмоциональных потрясений, когда Дурсли особенно сильно решали выместить на нем злость, однако, как его учили с детства, он быстро переходил в медитативное состояние и залатывал их. Здесь же вулканец или не хотел, или не мог с ними работать. – Как ты видишь бреши? – обращается бетазоид к Тому.       — Как разбитые фарфоровые чашки, — отвечает вулканец. — Такие были как сувениры с Земли у нашего воспитателя.       Гарри интуитивное чувствует, что эти трещины связаны напрямую со временем, проведенным на Вулкане.       Стоит немного отойти от темы и сказать, какие вообще есть способы «лечения» разума. У бетазоидов, вулканцев и других телепатических рас внутреннее сознание является отдельным органом. У человека такого нет, однако есть аналог души в религиозном понятии и психика в медицинском. Даже сейчас, в 25-м веке, не все психические расстройства можно лечить, хотя с приходом телепатических рас это стало в разы легче. Гарри как бетазоид использовал для залечивания брешей в сознании самый простой способ – медитацию, с помощью нее и закрываются мелкие трещины в ментальной стене. Второй и самый сложный случай – это вот такие глубокие трещины, в которые нужно погружаться, чтобы сначала понять, откуда идет, по сути, травма существа. В детстве каждый телепатический представитель учится от старшего как не запускать до второго случая, однако если этого не делать, то и получается ситуация, как у Тома.       Гарри закрыл глаза и попытался представить то, как видел свой разум Том. А открыв глаза, оказался в неизвестном ему месте: темный кабинет с единственным источником света в виде маленького окошка под потолком. С трех сторон стояли шкафчики, а под ними лежали десятки и сотни осколков тех самых фарфоровых чашек. – Это кабинет моего учителя, Т’Саавы. – Говорит Том, все еще стоя сбоку. Он сжимает кулаки, и Гарри уверен, что тот делает это с такой силой, что оставляет кровавые полумесяцы от ногтей. — За каждую провинность он оставлял нас… — Том делает паузу, — меня просто сидеть ночью и смотреть в стену в полной темноте, в какой-то момент просто бросая чашки, разбивая их об пол.       Гарри знал, что для вулканцев умственное бездействие – это самая настоящая пытка, ему казалось, что тот же Том ни на минуту в жизни не останавливался просто отдохнуть, помимо медитации и сна. Однако у любого существа со временем, даже у вулканцев, органы чувств приспосабливаются к темноте и отсутствию звуков, поэтому любой резкий звук является усугублением расшатанного сознания.       Бетазоид подходит в горе чашек и опускается на колени. – Почему именно они?       Том пожимает плечами. – Он ненавидел все человеческое, однако они, — он кивает на фарфор, — все равно откуда-то появлялись.       — Почему тогда именно ты?       Вулканец долго молчит. Гарри не оборачивается, все еще в темноте разглядывая осколки. Наконец, Том говорит, — Мое имя не вулканское, как ты уже заметил. — Не ожидая ответа, он продолжает. — Я не знаю, кто мои родители, однако я родился на корабле Федерации, экипаж которого и дал мне имя.       — И тебя отправили на Вулкан, потому что твои родители вулканцы?       — Да, и я попал сюда, — Том замолкает, и Гарри решается взять несколько крупных осколков. Он соединяет их вместе, однако острием одного их них проходит по пальцу, из-за чего проступает кровь. — Не трогай. — Строго говорит Том, опускаясь рядом. — Что ты вообще делаешь? — Звучит, скорее, устало, чем озлобленно. Взгляд же натыкается на целую чашку, которая еще секунду назад была разбитой.       — Каждая разбитая чашка — отдельный эпизод, — объясняет Гарри, — ты сколько лет держал это в себе, что, даже просто рассказав, тебе станет гораздо легче.       — Только тебе.       — Что?       — Я могу рассказать это только тебе.       — Хорошо, — Гарри кивает и на секунду улыбается. Он не видит лица Тома, однако уверен, что у того уши позеленели (буквально!). — Я же обещал, что помогу тебе.

***

      Окончание модуля сопровождалось двумя экзаменами, а именно техникой безопасности на корабле или ТБК, как сокращали студенты, а также введением в работу Звездного флота, где проходили основы законов Объединенной федерации планет, а также внутреннее устройство Звёздного флота. Их четверка в виде Тома, Гермионы, Панси и Гарри успешно завершила оба предмета, поэтому у них были оставшиеся пять дней перед Хэллоуином и неделя до начала следующих занятий.       — Свобода, — Гарри раскинулся на кровати, когда они вернулись с последнего занятия с Люпином. Тот каждый раз устраивал им мини-Кобаяши Мару, где они на двадцать минут погружались в симуляцию с решением каких-то проблем. Так, например, Том, будучи на капитанском треке, попадал в дипломатические проблемы, а также туда, где от действий капитана зависит положение корабля. Гермиона, как ксенолингвистка (Гарри был очень удивлен, когда узнал, что она знает более восьми межзвездных языков) часто попадала в те ситуации, где требовалось знания языка для переговоров. Панси с Гарри не имели определенного положения, поэтому часто выступали в роли офицеров или рулевых, где требовалось знание астрофизики и строения корабля.       — Нельзя переставать учиться, — по-наставнически говорит Том, читая электронную книгу у себя на кровати.       — На Вулкане вообще не отдыхают? — Том хмурится и качает головой. Бетазоид не чувствовал раздражения, поэтому продолжил разговор. — Гермиона с Панси вечером идут покупать костюмы, нам тоже надо.       — «Нам»? Учитывая… — Вулканец подбирает слова, — человеческую предвзятость к инопланетным существам, мне можно идти в обычной одежде.       — Да, но я хочу увидеть тебя не в форме Академии, — как уже говорил раннее Гарри, Том по какой-то причине позволял ему больше, чем остальным, поэтому аргумент бетазоида мог сходиться только к его желанию. Вулканец ничего ему не ответил, но и не отказал. — Сегодня весь кампус пойдет, что насчет завтрашнего вечера? — Том хотел что-то сказать, но Гарри его перебил, — Твои Дмару не зачахнут, завтра занятий нет, поэтому зайди в лабораторию пораньше.       Том ничего не ответил, лишь фыркнул и вернулся к чтению, что Гарри расценил как положительный ответ.       На следующий день ровно в шестнадцать часов бетазоид получает короткое сообщение от Тома, что тот ждет его около выхода с территории Академии. Гарри тогда стоял как раз в очереди в кафетерии, поэтому спустя пару минут уже подходил к вулканцу. – Это тебе. – И протягивает бумажный стаканчик с еще горячим чаем Тому (тот особенно любил бергамот и обязательно без сахара).       По дороге они обсуждали сданные экзамены, где Том ненавязчиво подчеркнул свое превосходство над другими студентами (к ним он не относил Гарри с Гермионой), так как получил высший балл. Бетазоид считал это признаком недостаточного внимания в свое время, поэтому потакал его высказываниям. Сам Гарри сдал также на высший балл, однако считал эти предметы самыми легкими в курсе, поэтому не уделял им какого-либо внимания.              — Кстати, — по пути они зашли в пекарню, где продавалась выпечка разных межзвездных рас, и Том взял себе пломиковую булочку, а бетазоиду купил его любимый черничный кекс. Вулканец, к слову, не понимал его пристрастия к сладкому. — Что думаешь про зимний выезд?       — Это будет очень полезным, — Гарри даже не надо было прислушиваться к чужим эмоциям – Том, мягко говоря, очень ждал этой поездки.       Зимний и летний выезд – это, по сути, говоря, короткие стажировки на кораблях различного типа. Так, например, если Том на капитанском треке, то он будет на тех кораблях, которые совершают миссии по освоению космоса и открытию новых планет и даже цивилизаций. Гарри с Гермионой и Панси, возможно, могут попасть на торговые корабли, а также те суда, что идут с дипломатической миссией на их родные планеты. С их группы Драко Малфой, скорее всего, оказался бы на одном из кораблей его отца, который добывал драгоценности на алмазных планетах, а Ли Джордан как ведущий на туристических кораблях.       Профессор Люпин своими занятиями готовит их к этому мероприятию, потому что именно на них станет ясно, насколько они будут готовы к будущим полётам. Это действительно очень ответственное явление, потому что, если покажешь себя с отличной стороны, то в будущем именно на этом корабле ты можешь остаться.       — Жалко, что Рождество и твое день рождение мы встретим порознь, — Гарри даже немного сник. Студенты, чтобы не отвлекались, распределяются на разных кораблях и только разные курсы, например, первый и четвертый, могут пересечься.       — Вулканцы не празднуют ваших праздников, — вновь по-менторски говорит Том, и Гарри закатывает глаза.       — Всегда нужно пробовать что-то новое, — парирует бетазоид. — Мы почти пришли, ты уже придумал, что хотел бы надеть? — Вулканец отрицательно качает головой. — Тогда сейчас посмотрим, потому что я тоже нет.       Вот за что можно любить Манхэттен, так за то, что это центр межзвездной культуры из-за близости главного здания Звездного Флота. Магазин пестрел разными костюмами – от обычных земных ковбойских до ростовых костюмов трибблов. На стенах были развешены видео-плакаты, изображения на них менялись, в том числе на разных языках рас – Гарри понемногу осваивал вулканский, во-первых, это второй по использованию язык в Объединенной Федерации, во-вторых, у него рядом были два вулканца, с которыми можно было практиковать его.       Том смотрел на костюмы одновременно со скептичностью, присущей ко всему ему окружающему, так и с едва заметным интересом, который Гарри поспешил утолить. Он рассказывал ему и про значение костюмов персонажей различных земных сериалов, и про историю зомби (которые до сих пор пользовались популярностью), и даже привидений, хотя, по мнению Гарри, это был самый простой и скучный костюм.       — А вот это? — он показывает на длинный плащ, и Гарри сразу загорается.       — Вампиры – моя любимая тематика, — честно признается бетазоид, — наверное, из всех костюмов, я бы хотел именно этот.       — Можно тогда его взять, — пожимает плечами Том.       — То есть, парные костюмы? — Вулканец, кажется, жалеет о том, что сказал, и Гарри заливается смехом. – Давай скину Гермионе, она честно скажет мнение.       HP: гермиона!!       [Фотография]       из 10 насколько хорошо для парных нарядов       HG: Я не верю, что Том согласился.        Думаю, вам подходит.       — Гермиона сказала брать, — и Гарри обращается к милой продавщице, которая пробивает им два комплекта.       HP: я не сказал тому, но       панси поможет с краской на лице?       HG: В перерывах от смеха, думаю, да.       — Ты никогда не забудешь этот Хэллоуин, — обещает Тому Гарри, и почему-то вулканец больше волнуется, чем радуется этому событию.       Оставшиеся дни проходят быстро: обычно Гермиона и Гарри присоединяются к Тому в лаборатории, и пока тот работает, вулканка штудирует учебники второго курса, а бетазоид играет в какие-то игры на PADD. Днем и вечером они присоединяются к Панси в столовой, а позже или вытаскивают Тома пройтись по Манхэттену, или заваливаются в комнату Гермионы. Риддл терпеть не мог кого-либо в их комнате помимо Гарри, поэтому вопрос, к кому идти, даже не обсуждался.       Панси часто рассказывала про Баджор, и все трое слушали уникальную в каком-то смысле информацию: баджорцы не оставляют на других планетах письменные источники о своей культуре, поэтому несмотря на их широкое расселение, о них было известно очень мало. Девушка даже принесла популярную на их планете карточную игру, где было не пятьдесят четыре карты, как в земной версии, а восемьдесят восемь, и даже показала аналог гадания.       Вечером они сидели вчетвером на кровати, и Гарри всегда чувствовал коленом Тома, в такие моменты наконец ощущая себя на своем месте. Даже Том рядом не фонировал эмоциями, хотя не любил прикосновения.       И Гарри чувствовал себя по-настоящему хо-ро-шо.       В последний день октября девушки, уже в костюмах, приходят к ним в комнату. Гермиона была одета в темно-синее полупрозрачное платье с длинным плащом в виде звездного неба за спиной, на ее лбу был нарисован лунный серп, а в волосые вплетены серебристые нити. Гарри на секунду потерял дар речи, потому что девушка выглядела прекрасно, что он и поспешил сказать телепатически, из-за чего та смущенно улыбнулась. Панси вторила Гермионе в платье, однако оно было бордового цвета, а шлейф позади переходил в черный, на ее лбу был нарисован знак луны и солнца вместе – круг с точной посередине и лунным серпом сбоку, а в волосы вплетены подобно цвету платья нити. — Мы в курсе, что выглядим неотразимо, теперь нужно делать что-то с вами, — сказала баджоранка, показывая косметичку в её руках. Том вопросительно обернулся на Гарри.       — Нам тоже нужно соответствовать образу, — лишь ответил Гарри и вручил Тому его сверток с одеждой.       Спустя пару минут юноши уже были одеты: на самом деле, им даже макияж был не особо нужен, по крайней мере, Тому точно – тот уже выглядел, правда, не как вампир, а эльфийский принц. С его тонкими чертами лица, заостренными ушами и строгим взглядом тот будто бы являлся представителем голубых кровей. Гарри на миг засмотрелся на его профиль, пока его не ткнула локтем Гермиона, призывая сесть ближе.       Благодаря умелым рукам Панси, на лице Гарри появились кровавые разводы (очень реалистичные!), а также острые клыки, Тому же нарисовали струю крови ниже уголка рта, однако тот наотрез отказался крепить клыки. — Тогда добавим кое-что образу Гарри, — заговорчески сказала Панси и полезла в сумку. — Какой вампир ходит в очках? — в руках у нее оказалась коробка линз, и видит Бог, Гарри не знает, откуда та знает его зрение.       Без очков непривычно, и Гарри даже чувствует себя на секунду незащищено, особенно когда баджоранка берется за расческу и решает зачесать его волосы. — Это точно необходимо? — Обе девушки кивают, и Гарри сдается. Он сам хотел хороший костюм, вот и отдувается. — Насколько плохо? — Обращается он к Тому, однако тот не отвечает, хотя не сводит с него глаз, почему-то поджав губы. И почему-то Гарри кажется, что у того покраснели (позеленели) уши, но он не уверен, так как тогда же Панси сказала, что закончила.       Девушки ушли раньше, так как обещали Уизли (братьям-близнецам со старших курсов) помочь с декорациями, поэтому они вскоре остались одни.       Гарри крутился около зеркала, привыкая к новому образу. Том все еще сохранял стоическое молчание. — Я думаю, это нужно сохранить на память, — говорит Гарри, и вулканец вопросительно смотрит на него. — Мне Дадли прислал недавно то, что ему точно никогда не понадобится, только щас решил воспользоваться. — Он залезает в шкафчик и достает оттуда плоский фотоаппарат. Сейчас, в большинстве своем, все фотографии электронные, однако эти сохранялись и в облаке, и можно было сразу распечатать.       — Это не лучшая затея, — говорит Том, хмурясь.       — Ты когда-нибудь фотографировался не на документы? — Вулканец отрицательно качает головой, и Гарри подбадривающе дает ему руку, чтобы тот поднялся с пола. — Я тоже давно нет, поэтому давай пробовать вместе.       Гарри тянет его к зеркалу, и Том даже на секунду противится, хотя потом все равно встает рядом, и бетазоид фыркает. — Ты как будто на паспорт, смотри, так часто делают на Земле. — Он складывает два пальца в форме V, и Том повторяет его с таким сложным выражением лица, что Гарри не может сдержать смешок. — Теперь смотри в объектив в зеркале, и, — щелчок, — готово!       Сбоку печатается фотография, и Гарри рассматривает конечный результат, оставаясь довольным: он сам широко улыбался, чуть придвинувшись к Тому, пока тот с тем самым сложным выражением лица смотрел на Гарри, и все это, пока оба держали руками знак V.       В столе лежал двусторонний скотч, и Гарри поспешил повесить фотографию над столом. — Это еще зачем? — спрашивает Том, пока бетазоид вешал фотографию.       — На память, потом еще будем дополнять, — и Том вновь не стал перечить Гарри.       Когда они пришли в общий зал, то студенческая вечеринка уже была в самом разгаре.       Гарри видит в углу комнаты Драко в компании Блейза Забини, студента который пропустил начало семестра из-за вулканской лихорадки. Падма и Парвати Патил были одеты в традиционные для барджорцев парчовые платья. Выделялась, в том числе своей благодаря своей андорианской внешности (голубая кожа, выбеленные волосы и две антены на голове, которые распознают ультрафиолет), Луна Лавгуд.       Она была берой вороной на потоке, во-первых, будучи единственный андорианкой среди этого набора, а во-вторых, из-за её отца - тот был известным журналистом у себя на планете, а главное тем, кто начал распространять (мягко говоря) радикальные идеи по защите окружающей среды на других планетах. То ли из-за его эксцентричности, то ли из-за радикализма - в любом случае, Ксенофилиус Лавгуд считался посмешищем среди межзвежной прессы. Луна, в свою очередь, когда пришла в Звёздный флот оказалась если не копией, то близкой идейницей своего отца, и выбрала трек ксенобиологии. Гарри не мог сформировать четкое мнение о девушке, однако ничего плохого она, кажется, не делала, а судить её по чужим слухам он не считал нужным, поэтому, когда Луна пересеклась с ним в взглядом, бетазоид коротко улыбнулся ей, приветствуя. Андорианка улыбнулась в ответ, мотнув головой и показав закрепленные на антенах сережки с репой.       Том все еще следовал за Гарри, когда они продвигались по залу. Учитывая, что вулканец ни разу не показывался где-либо без формы сейчас его обычная одежда (точнее, в которую его обрядил Гарри) привлекала внимание. — Они смотрят на меня. — Бормочет Том и хмурит брови.       — На тебя всегда смотрят, ты же главная звезда потока, — парирует Гарри, ловко маневрируя через людей и не только. Он наталкивается на Ли Джордана, и они обмениваются рукопожатием, после чего Гарри наконец находит относительно спокойное место у стены. Справа, по классике, длинный стол с закусками и пуншем, слева - выход к местной курилке.       Том, складывая руки за спиной, неодобрительно смотрит на выходящих через эту дверь. — Что мы здесь делаем? — Его взгляд обращен прямо на бетазоида и, наверное, со стороны он выглядел даже грозно. — Я не помню, чтобы ты был... — о, вулканец явно услышал недавно новое слово, — фанатом вечеринок. — Гарри позволяет себе усмехнуться и обернуться в сторону столов.       — Пунш? Ромуландский эль? Соду?       — Вулканцы не пьянеют от спиртосодержащих напитков, — Гарри на секунду удивлённо озирается на него, думая, что тогда бы ему предложить. Он сам до этого был только мимоходом на вечеринке у Чжоу Чанг с курса старше, но тогда лишь с Гермионой разделил чашку горячего шоколада. Ей, кажется, очень даже понравилось, судя по её последующему открытому флирту с Панси. В конце стола он правда замечает репликатор, поэтому спустя уже минуту возвращается к Тому с двумя стаканами в руках. – Что это?       — Попробуй и узнаешь, — полу-игриво говорит Гарри, вручая стакан. Том подозрительно принюхивается, после чего вскидывает недовольный взгляд на бетазоида.       — Вулканцы не едят сладкое, — чеканит он, и Гарри сдерживается, чтобы не закатить глаза, так как знает, что Том, хотя и отрицает это, но может обидеться.       — Тут всего двести миллилитров, — отвечает Гарри, — не понравится, обещаю, больше никогда не предложу.       Том мгновение колеблется, после чего согласно кивает. – А у тебя что? – У Гарри в руках стакан внушительнее, и бетазоид показывает на неразбавленную водку. – Ты когда-нибудь это пил? – Гарри отрицательно качает головой. – Мы действуем нелогично.       — Такой и должен быть любой праздник, — и Гарри подвигает стакан к тому, что в руках Тома, как бы чокаясь. На вопросительный взгляд Тома, тот лишь коротко поясняет, — человеческая традиция.       Первый глоток Гарри кажется мерзким, однако он увидел, что другие заедают лимоном, поэтому после он осушил остаток стакана уже держа дольку лимона наготове. — Вкусно, — вдруг говорит Том, и Гарри не удерживается от смеха. Все-таки он не представляет своей жизни без этого вулканца.       Второй и третий стакан идут уже быстрее, поэтому в какой-то момент они отходят ближе к стене, чтобы опереться о нее. Гарри наконец понял, почему вулканцы не едят сладкое – для них он как алкоголь, поэтому сейчас на губах Тома была едва заметная улыбка, когда он слушал какую-то историю из жизни Гарри до Академии. – Ты ведь тоже первый раз пьешь? – Том кивает, и Гарри вновь смеется, на секунду опустив взгляд. – Чтобы не опозориться, давай еще по два раза и в комнату? – Получив вновь утвердительный кивок, Гарри, чуть пошатываясь возвращается сначала с одной парой стаканов, а после осушив первые, со второй. В какой-то момент он заметил, что Гермиона, которая тоже несколько перебрала, едва ли не залезает руками под платье Панси, хотя та, кажется, лишь ближе притягивает ее к себе. Это заставляет его повернуться к Тому.       Том Риддл был слишком красив, чтобы отрицать это. У него были типичные черты вулканца: остроконечные уши, вздернутые строгие брови, зеленоватая кожа и черные глаза, однако все в нем настолько гармонировало, что глаз было невозможно отвести. — Том, — получается почему-то жалобно, — ты потрясающий. — Гарри делает шаг и прикасается к губам Тома. Он не видит реакцию вулканца, однако тот сначала медлит, возможно, опешив от ситуации, но после поддается вперед, больно столкнувшись зубами с Гарри. Бетазоид помнит, что вулканцы целуются не так, как земляне, и, будто бы прочитав мысли, Том берет ладонь Гарри в свою руку, соединяя средний и указательный пальцы. Разум Гарри охватывает жар, и он на мгновение хочет отстраниться, но Том держит крепко, и теперь уже сам бетазоид сдается ему, как это делает обычно вулканец.       И Гарри хотел, чтобы этот момент длился вечно, даже не подозревая, что Том также разделял его желание.       «Вулканский поцелуй — это ритуальная форма проявления привязанности через касание указательным и средним пальцами пальцев партнёра. Этот жест разрешён в вулканской культуре в качестве публичного проявления привязанности. В зависимости от закладываемого смысла он может варьироваться от простого касания пальцев до очерчивания ими кисти руки.       Некоторые должности в «Звёздном пути» и их описание: - Капитан. Основные обязанности: командование экипажем корабля, принятие оперативных решений, выполнение миссии корабля, отчёт перед командованием флота о деятельности корабля. - Первый помощник. Основные обязанности: командование экипажем корабля, принятие оперативных решений в отсутствии капитана, замещение капитана, распределение штатного расписания и вахт экипажа, охрана жизни и здоровья капитана. - Советник по тактике, начальник службы безопасности. Основные обязанности: управление боевыми системами, защита корабля, контроль состояния боевых и защитных систем. - Пилот. Задача пилота — управление кораблем, осуществляемое через панель на терминале штурвала. - Главный инженер. Основные обязанности: контроль работоспособности всех систем корабля, техническое обслуживание, проведение диагностических и ремонтных работ. - Главный врач. Основные обязанности: контроль состояния здоровья всех членов экипажа и пассажиров корабля, контроль уровня жизнеобеспечения, контроль и управление карантином. - Специалист медицинской службы. Основные обязанности: контроль состояния здоровья всех членов экипажа и пассажиров корабля, контроль уровня жизнеобеспечения, помощь в организации карантина».