Впечатление <номер>

      Отмахнувшись от своих мыслей, Лололошка сосредотачивается на своём ящике. Там слишком много вещей, которые не положить в рюкзак, но которые были так нужны. Перебрав одежду, Лололошка выбирает несколько кофт, которые, скатав в плотные свёртки, укладывает на дно рюкзака. Туда же отправляется форма комиссара, альбом с фото, папка с документами, привезённая Раданом и Шерон от Империи, поножи с уже распределёнными инструментами, запасная пара кроссовок... несколько кубиков с ещё сублимированной одеждой. Они занимают мало места, распихиваются по карманам. Сам рюкзак ранее уже был замочен в специальном влагоотталкивающем растворе и пропитался им. Благо что компоненты купить было возможно, а загруженная во внутренний модуль библиотека всякого разного, когда-то «на всякий случай» установленная и пополняемая Райей-Прайм, не удалена, от чего найти рецепт было легко.              У Лололошки зудит шестое чувство, взращенное на полях революции и гражданской войны. Оно бьёт в барабан, скандируя когда-то давний лозунг «no pasaran». И Лололошка, знающий истоки этого, меняет каждодневные кроссовки на высокие берцы. Те привычно облегают ноги, фиксируя щиколотку. Дальше Лололошка укладывает во внутренний карман рюкзака полевую аптечку с несколькими ампулами и таблетками обезбола (и не только). Он не знает, что и как может понадобиться, и лучше бы так и лежали нетронутыми.              Остальные вещи не имеют веса. За исключением проигрывателя от Калеба. Лололошка очень не хочет от него избавляться, как, к примеру, от планшета ранее. Но и с собой брать такую громадину не представляется возможным. Закусив шарф, Лололошка решает отложить вопрос на пару дней. Уложив дно рюкзака куском ткани, прикрыв основные вещи, он закидывает его на плечи, оценивая вес.              По сравнению с огнемётами — пушинка.              Лололошка быстро покидает чердак и возвращается в блок. Он старается передвигаться тихо, так как вся общага, по большей своей части, ещё спит. Со слов Карла, который зашёл перед сном в комнату, у Лололошки ещё неделя больничного, чем он и намерен воспользоваться.              Гостиная пустует. Дверь в комнату Брэндона приоткрыта, приковывая взгляд. Лололошка смиряет взглядом, резко выдыхает через нос и идёт в свою комнату. Дилан, к его удивлению, не спит, а тискает сонную Абилку, которая растянулась на его коленях, доверчиво выставив лапы вперёд.              — Ути моя хорошая... О, Ло, — Дилан моргает, а потом показывает взглядом на его кровать. — Дело есть.              Лололошка садится на кровать, ставя рюкзак чуть громче, чем хотелось бы. Дилан фыркает и рассматривает:              — Ты там что, кирпичи таскаешь?.. Ладно, не об этом, — он достаёт телефон и переворачивает Абилку на живот, поглаживая между ушей, словно злой гений, — Я тут вспомнил, что как-то ты с Дженной обсуждали дистанционку. Ну, по переписке, она тогда ещё сначала написала, что всё из-за подвала, и что потом проблемы все решились. Но, Ло, — он понижает голос, — с подвалом всегда что-то не так. Нам каждый год говорили, что там протекают трубы, я это помню, но разве с бюджетом нашего универа это не должны были давно починить?              — Дилан, — прерывает его Лололошка, хмуря брови, — Я просил тебя вчера: не лезь в это, ради твоего же блага.              Мысль ему нравится, она цепляется за нужные идеи и догадки. Но вот тот факт, что Дилан снова лезет в это, Лололошку совсем не радует.              Подхватив мявкнувшую Абилку на руки, Дилан встаёт и пожимает плечами.              — Ну, я уже залез. А мысль тебе на подумать на досуге.              И уносит кошку с собой. Лололошка с ногами забирается на кровать и хмурится, пытаясь собрать мысли воедино. Костяшкой указательного пальца массирует складку между бровей.              Подвалы были, да. Он ещё с Винсом их обсуждал. Если, по словам Дилана, подвал так защищают от проникновения, говоря, что там затоплено... То его определённо стоит проверить. Кивнув своим мыслям, Лололошка встаёт и лезет в сундук. Он закидывает связку отмычек во внутренний карман кофты и вдруг находит подаренный когда-то Дженной нож для разделки рыбы. А стоило ведь лишь однажды пожаловаться, что рыбу неудобно разделывать... Лололошка подносит его к глазам, оценивает чёрное лезвие с лёгким фиолетовым отливом и удовлетворённо кивает. В защитном чехле нож также идёт в рюкзак.              А вот оставленный небольшой метательный ножик перемещается в голенище, от чего сразу становится спокойнее.              Выйдя из комнаты и обнаружив только дремлющего сидя на диване Чеда, Лололошка ловит себя на мысли, что ему... тесно. Душно в этом помещении. Взяв с собой рюкзак, он покидает блок.              На территории кампуса тихо, редкие студенты-жаворонки либо сидя на скамейках, переговариваясь или залипая в телефонах, либо уже куда-то спешат. Никто на него даже не обращает внимания. Пройдя к студенческим общим полям и найдя ещё не обработанный клочок, Лололошка берёт из сарая нужные инструменты, корзину, снимает толстовку. Сквозь тонкую ткань водолазки ощущает, как свежий ветерок пытается продуть насквозь. Он делает глубокий вдох, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей и воспоминаний, которые снова начинают подниматься на поверхность. Уборка поля — это то, что всегда помогало ему сосредоточиться и забыть о тревогах. Здесь, среди земли и растительности, Лололошка чувствует себя живым.              Он начинает с того, что осматривает участок, который нужно очистить. Трава местами уже успела вырасти и начать загибаться, а некоторые кусты разрослись за лето так, что их нужно будет обрезать. Лололошка берёт в руки грабли и начинает аккуратно убирать верхний слой травы и опавшей листвы, стараясь не повредить корни тех растений, которые он собирается оставить. Каждым движением он старается сосредоточиться на процессе, на том, как грабли скользят по земле, и как свежий запах чуть пожухлой травы наполняет воздух.              Сейчас, когда осень уже вступила в свои права, природа готовится к зимнему покою. Листья на деревьях меняли цвет, и каждый раз, когда он смотрит на их яркие оттенки, его охватывает чувство ностальгии. Дома, в поселении, окружённом лесами, это ощущалось очень ярко, целое событие! Почти все жители выходили в поля, дружно занимаясь сбором овощей и зерновых. Даже если с технологиями это длилось всего пару дней, но зато какое масштабное событие, после которого обязательно устраивался своеобразный пир.              Работа с землёй была для Лололошки в том числе способом избавиться от лишнего напряжения. Он помнит, как в прошлом, во время революции, каждый раз, когда приходила усталость и страх, он по возможности брал в руки лопату и работал до тех пор, пока не уставал физически. Это помогало справиться с внутренними демонами, которые время от времени напоминали о себе. Теперь, когда он остался один, это чувство стало ещё более острым.              Лололошка останавливается на мгновение, чтобы вытереть пот со лба. Он понимает, что если не будет отвлекаться на работу, то мысли о ненужном сейчас снова поглотят его. Он решает переключиться на обрезку кустов, которые мешают свободному доступу к участку. С садовым ножом в руке он срезает лишние ветки, стараясь сделать это аккуратно и без лишних движений. Каждый раз, когда он слышит треск, его сердце замирает, и он ненадолго теряет фокус, но старается быстро вернуться к работе.              Треск слишком напоминает о ненужном.              «Тем более что кости звучат не так».              Солнце начинает подниматься выше, и Лололошка чувствует, как его тело начинает уставать от согнутой позы, но не спешит останавливаться. Внутри есть некое спокойствие, которое не может объяснить. Может быть, это ощущение, что он делает что-то важное, что-то, что помогает ему восстановить связь с окружающим миром. Лололошка продолжает работать, пока не заканчивает с кустами и не переходит к следующему этапу — рыхлению земли.              Каждый раз, когда он втыкает лопату в землю, он чувствует, как напряжение уходит. Работа с землёй — это не просто физическая нагрузка, это своего рода медитация. Усталость приносила удовлетворение, и он понимал, что, несмотря на все трудности и трагедии, он всё ещё способен создавать что-то хорошее. Лололошка начинает невольно задумываться о том, что он хочет посадить на этом участке.              — Вот ты где! — услышав за спиной, Лололошка втыкает лопату и поворачивается. У забора стоит запыхавшаяся Дженна, обеспокоенно осматривающая Лололошку с ног до головы. — Я не смогла до тебя дозвониться и дописаться, а у тебя никто не знал, куда ты мог деться. Но хорошо, что я хоть предположила верно.              — Я в порядке, — на автомате отвечает Лололоша, вытирая лоб рукавом, — что-то случилось?              Дженна мотает головой, из-за чего её косы разлетаются в разные стороны.              — Не-не-не, но нужна твоя помощь в центре. Ой, а ты сможешь нормально ехать в автобусе? Что-то я об этом не подумала, прости меня!              Глядя на то, как Дженна начинает в нервности заламывать руки, Лололошка вздыхает и подходит ближе, присаживаясь так, чтобы лица были на одном уровне.              — Дженна, выдохни. Я же вчера как-то приехал на похороны, и ничего, всё в порядке.              Дженна кивает, шмыгает носом и трёт уже и без того покрасневший нос.              — Да-да, прости, я просто очень переживаю. Тогда пойдём?              — Дай мне несколько минут, я приберусь.              Кивнув, Дженна отходит в сторону, начав что-то делать в телефоне. Лололошка тем временем собирает инструмент, относит его на место и подходит к крану с технической водой. Быстро моет руки, шею и умывает лицо, чтобы уж совсем не выглядеть растрёпанным. В какой-то момент замирает, смотря на падающие с чёлки капли воды. «Погодите-ка... Мы сейчас прогуляем? И не только я, но и Дженна не пойдёт на учёбу?.. Значит, её нет?..»              Обтеревшись и одевшись, Лололошка снова возвращается к Дженне, подхватывая свой рюкзак. Та непонимающе посмотрела на это, но ничего не прокомментировала, лишь кивнула и двинулась в сторону остановки.              Почти всю дорогу она молчала, что-то активно печатая в телефоне. Сначала Лололошку это не беспокоило, но потом мысли по какой-то странной траектории достигли идеи, что Дженна-то ведь могла просто позвать приехать. Он сам вполне в состоянии добраться до Счастья. Но нет, ей нужно было напрячься и самолично приехать.              Выйдя на остановке, Дженна наконец убирает телефон и говорит коротко:              — Идём, — после чего и вправду идёт вперёд. Лололошка предпочитает не комментировать, но сканер включает. Ловушек нет, подозрительности тоже. Точнее, не было, пока они не дошли до волонтёрского центра. Сканер показывает ещё около человек пятнадцать внутри. Дженна притормаживает на входе, говоря, мол, проходи, а я ещё подожду кое-кого.              Разумеется, внутри люди кричат «Сюрприз!» и аплодируют, а Лололошке приходится сделать удивлённое выражение лица. И даже очень успешно, судя по их реакции.              Дженна закрывает за собой входную дверь:              — Ло, прости, что соврала тебе насчёт помощи, я... Все в волонтёрском центре очень беспокоились за тебя, и я... Ты же, всё же, стал неотъемлемой частью коллектива, понимаешь! Вот мы и захотели устроить тебе сюрприз в честь выздоровления. Я знала, что ты не откажешь в помощи, поэтому и позвала тебя таким образом. Как тебе вечеринка-сюрприз, а-а?              Лололошка вздыхает и еле сдерживает эмоции. Они на миг кольцом охватывают голову, а потом опадают до самых пяток. Он глядит в лицо Дженны, наполненное ожиданием надежды.              — А ты уверена, что сейчас подходящее для этого время? Похороны Брэндона были только вчера.              Улыбка словно трескается, дёргаясь.              — Да я знаю, знаю! Смерть Брэндона это ужасная трагедия, но ты-то выжил, Ло! И заслуживаешь отпраздновать своё выздоровление! Нужно уметь двигаться дальше!              Дальнейшие слова Дженны вдруг тонут в шуме. Он смотрит на девушку, которая что-то показывает, куда-то идёт, кивая Лололошке за спину.              Мысли начинают путаться. Дженна говорит ему о празднике, о выздоровлении, о том, что он должен двигаться дальше. Но в сознании застревает только одна фраза: «Ты-то выжил, Ло!» Это звучит как громкий удар в уши, как напоминание о том, что он остался жив, когда другие, такие как Брэндон, больше не могут быть с ними.              Воспоминания о революции, о товарищах, которые не вернулись с фронта, накатывают на него, как волна. Лололошка помнит, как каждый раз, когда кто-то погибал, оставался только он. Он, относящий новую похоронку, ставящий новую цифру в клетке «дата смерти», записывающий в окопах номера, данные Империей, чтобы не потеряться в списках.              Лололошка сглатывает вязкую слюну. Почему он выжил? Почему именно он? Эти вопросы, как ядовитые шипы, проникают в его разум, вызывая чувство вины и бессилия. Лололошка чувствует, как его сердце начинает биться быстрее, а дыхание становится более тяжелым. В носу появляется горьковатый аромат. Он старается не выдать своего состояния.              Перед ним появляется знакомая блондинистая макушка. Лололошка не успевает ничего предпринять, как Шэрон крепко-крепко обнимает его, мыча и приговаривая «иди-ка сюда». Сначала он ничего не понимает, а потом обнимает в ответ, кладя голову на макушку. От её волос пахнет яблоками.              — Я так рада, что ты в порядке! — не расцепляя объятий, Шэрон чуть отодвигается, смотря на Лололошку снизу вверх. — Я так испугалась, когда услышала про эту аварию. Хорошо, что Дилан ответил сразу и прямо, честно. Ой, стой, я только сейчас поняла... я не слишком сильно тебя обняла? — она отступает на шаг, осматривая Лололошку с боков и всматриваясь в лицо в поисках намёка на боль, но быстро расслабляется, — М-мх, хотя... У тебя же не осталось никаких серьёзных ран, в-верно?              Улыбнувшись, Лололошка мотает головой, расставляя руки в стороны:              — Не-ет, я вообще целёхонький, здоровенький! Всё нормально.              — О-о, супер! Слушай... давай чуть отойдём? А потом я не буду отнимать тебя у других волонтёров.              Они отходят к столику с напитками. Налив себе яблочного сока, Шэрон быстро осматривается и понижает голос, стараясь не смотреть Лололошке в глаза:              — Знаешь, когда я узнала об аварии, то испугалась, что больше никогда тебя не увижу. Уф-ф... Не знаю, как бы жила, если бы... если бы ты...              Лололошка отпивает сок из своего стаканчика, не перебивая. По Шэрон видно, что она постоянно думает об одной и той же мысли, которая не даёт ей покоя. Она делает глубокий выдох и продолжает, уже глядя Лололошке в глаза:              — Ло, знаешь, в последнее время наши отношения были довольно натянутыми. Ты это и сам прекрасно знаешь. Я не хочу, чтобы вот так всё заканчивалось!              Допив одним большим глотком, Лололошка качает головой, болтая оставшуюся капельку по выемке на дне.              — Шэрон, ты не понимаешь, расследования — это важная часть моей жизни. Ты не можешь игнорировать их и надеяться, что ничего не изменится. Ты можешь не участвовать в этом, окей, но притворяться, что ничего не происходит, — это глупо.              Видимо, ощутив стыд, Шэрон слегка краснеет. Она вздыхает, словно капитулируя, и убирает за ухо прядь волос.              — Ладно, я... я понимаю. Ты прав. Я не должна отрицать реальность из-за страха. Или, тем более, принуждать тебя притворяться, что всё хорошо. Но влезать во что-то опасное я всё равно не хочу! — Лололошка закатывает глаза, благо что из-за очков этого не видно. — Договорились?              — Да.              «Я тебя уже давно отпустил».              Шэрон снова лезет с объятиями, против которых Лололошка ничего не имеет. Он снова принюхивается к её волосам.              «Жёлтые яблоки, определённо».              — Я рада, что мы всё решили! Спасибо!              — Пожалуйста, — Лололошка мягко треплет её волосы на макушке под хихиканье, после чего отходит к волонтёрам, которые только рады с ним поговорить.              Но чем дальше на вечеринке, среди смеха и радости, тем сильнее Лололошка чувствует себя как бы в другом измерении. Он улыбается, кивает, делает вид, что радуется, но в то же время его сознание уходит в себя. Он замечает, как вокруг него люди смеются, обнимаются, наслаждаются моментом, а он стоит в стороне, словно за стеклянной стеной, отделяющей его от всего этого.              Его руки начинают слегка дрожать, целиться в шарики становится сложнее. После выигрыша прячет их в карманах, чтобы никто не заметил. Лололошка пытается сосредоточиться на шуме ненавязчивой музыки, на разговорах, но вместо этого слышит только эхо своих собственных мыслей.              Почему? Зачем?              Он ловит себя на мысли, что не хочет, чтобы кто-то увидел, как он закручивается в голове по спирали вниз. Лололошка знает, что Дженна и остальные переживают за него, но сейчас это только усугубляет его внутреннюю боль. Он не может позволить себе быть слабым, не может показать, что его терзают воспоминания.              Лололошка делает глубокий вдох и старается отвлечься, обращая внимание на декорации, на улыбки вокруг. Он находит себе занятие — помогает наливать напитки, улыбается каждому, кто подходит. Все говорят, чтобы он прекратил, а Лололошка лишь машет рукой, представляя, как топит собственных демонов в соке по самую макушку.              В глубинах сознания всплывает собственное отражение в зеркале перед отъездом. В форме, с пустыми глазами. И тот он не может позволить себе здесь теперь расслабиться, не может позволить себе забыть.              Снаружи — лишь маска улыбки и дружелюбия.              Через час Дженна громко объявляет об окончании вечеринки, из-за чего все волонтёры уходят по своим делам. Лололошка машет уходящей Шэрон, ещё раз благодарит Дженну за вечеринку и уверяет, что он точно без проблем доберётся до общаги самостоятельно, что провожать его не нужно, и вообще, как ответственная студентка, она всё же должна вернуться на учёбу. Дженна с сожалением соглашается с его доводами и отпускает его с просьбой и обещанием отписаться по факту возвращения в общагу. Лололошка кивает, покидает Счастье и на первом же автобусе возвращается в кампус. Тут же отправляет короткое сообщение Дженне и бредёт в комнату.              Он возвращается к своим мыслям, но по дороге встречает Карла и Чеда. Те неспешно идут и разговаривают. Кивнув им и незаметно показав Чеду большой палец вверх (Карла, объективно, нужно вытаскивать из этого состояния), Лололошка быстро поднимается к себе. Абилка и Лиса, спящие, подобно знаку ин-янь, даже не шелохнулись. Лололошка гладит их, присев перед диваном. Ему хочется зарыться лицом в шерсть, но не хочет получить в лицо когтями, поэтому обходится лишь чуханьем за ушами.              Взяв яблоко с гарнитура и откусив от него большой кусок, Лололошка заходит внутрь. Стоит ему пройти на середину комнаты, как из-за спины слышится «стой, не двигайся».              А Лололошка привык исполнять приказы.              Сзади слышится скрип петель двери, шпингалет и щелчок. В комнате почти сразу становится тише: компьютер выключается. Дилан цыкает.              — Да повернись ты уже. Нам надо поговорить.              Лололошка сразу начинает дальше жевать истекающий соком кусок яблока во рту, смотря теперь уже на Дилана.              — О, а я уже думал-              — Да тихо ты. Слушай меня.              Он косится на выключенный компьютер и слишком серьёзно смотрит на Лололошку.              — Нам нужно залезть в подвал универа. В ближайшее время.              — Ты серьёзно? Никаких «нам». Ты даже не представляешь, что и как-              — Аргументы против, — Дилан поднимает руку и начинает загибать пальцы, — Солус не зря вчера упомянул про скорбь о Брэндоне и то, что от нас ожидают именно этого. А, значит, и следить не будут так пристально. Выходит, сейчас идеальное время, чтобы что-то выяснить.              Загибается следующий палец.              — Ты не так хорошо знаешь универ, факт, а я тут третий год, и прекрасно знаю, где подвал. Ну, и три, — он загибает очередной палец, — Я не настолько важен, чтобы за мной следили.              Снова откусив от яблока, Лололошка хмурится. Доводы Дилана логичны и с хорошим обоснованием. Дилан пялится на него, приподняв одну бровь. Проглотив и быстро облизнув губы, Лололошка кивает.              — Отлично. Тогда давай решать, когда лезть.              — Днём не имеет смысла. Да, толпа, но тут же и могут быть уборщики, что незаметно следят. Поэтому лучше ночью. Чем меньше людей, тем меньше шанс, что нас заметят.              — Тогда сегодня, чем раньше, тем лучше. И мы должны будем избегать всех, Ло. Даже Чеда и Карла. И никому ни слова. Я не собираюсь подставляться из-за тебя.              — Пфх, — Лололошка снова откусывает яблоко. — Не ожидал от тебя такой прыти.              — Мъех, — Дилан садится в кресло и включает компьютер щелчком мышки, который был, оказывается, выведен в спящий режим, — Если чё, Карл и Чед засыпают где-то в одиннадцать. Надо будет выходить в это время. Мы ограничены по времени.              — Общественный тут не круглосуточный? — Лололошка впервые, кажется, удивляется. Дилан на это фыркает.              — Что-то на богатом... До часа ночи работает, а потом всё, до шести утра. Если задержимся, придётся всю ночь по городу шляться. А это будет уже подозрительно.              Лололошка кивает, закидывая в рот огрызок яблока вместе с хвостиком. Дилан этого не видит. Рассудив, что до вечера ещё время есть, он бросает краткое «я за заказами» Дилану. В коридоре на диванчике дремлет Чед с недоеденным бутербродом. Рассудив, что забота о Карле и его ментальном состоянии уже достаточно изматывающее дело, он решает не будить соседа, чтобы тот ушёл в спальню. И хорошо, что Карла до сих пор не видно, а то он бы уже отжурил Лололошку за то, что тот бегает в берцах по блоку.              Задание находится относительно простое: холсты. Закупившись простым отрезом хлопковой ткани, Лололошка до вечера закрывается в мастерской, под винил мастеря рамы и обрабатывая уже разрезанные на нужные размеры куски. И всё снова благодаря библиотеке во внутреннем модуле.              Часы пикают в девять вечера, выводя перед глазами значок в виде песочных часов. Оставив обработанные рамы сохнуть, а заготовки сгрузив в ящик, Лололошка потягивается и оттирает руки от раствора. Проигрыватель выключается. Напевая себе под нос, Лололошка закрывает чердак и спускается на свой этаж, напевая недослушанную мелодию.              Чеда в зале уже нет. Карл отпивает из чашки и слабо улыбается Лололошке. Тому приходится стянуть берцы и под бубнёж телевизора пройти в комнату. Дилан, растянувшийся на кровати, вопросительно поднимает бровь. Получив в ответ покачивание головы, лишь вздыхает.              — Советую кроссы, — заметив босоногость Лололошки, Дилан возвращает взгляд на экран телефона, — они тише, чем твои грязедавы.              — Ты явно хотел сказать другое, — с ухмылкой парирует Лололошка, но из сундука достаёт утеплённые кроссовки. Раскидывает снова мелочь по карманам, в том числе нагрудным и джинсов. Тихо окликнув Дилана, кидает ему связку из трёх отмычек. — Если что, есть ещё.              — Кастом, круть, — Дилан уважительно осматривает самодельные инструменты и одобрительно кивает, запихивая их в толстовку.              В половину одиннадцатого Дилан выглядывает из комнаты и щурится. Лололошка закатывает глаза и отодвигает его от входа, включая сканеры. Чед и Карл на своих кроватях и, судя по сердцебиению и ритму дыхания, глубоко спят. Лололошка поворачивается и одними губами спрашивает:              — Окно или дверь?              — А как лестницу убрать?              — Тоже верно.              Дилан на удивление бесшумно передвигается по комнате, обходя все самые скрипучие половицы. Лололошка идёт следом, равномерно наступая на всю стопу. В принципе, выйти из общежития и добраться до остановки оказалось не такой уж и сложной задачей. Зайдя в автобус, будто специально ожидающий хоть кого-то, Дилан и Лололошка садятся рядом почти в самом конце.              — Ты где научился так тихо ходить?              — Поживи в общаге и работай по ночам, и не такому научишься, чтобы не слушать лекции о неправильном режиме сна, — хмыкает польщённый Дилан, — Ладно, ближе к делу. Нам нужен подвал. Вход находится слева от центральной лестницы, почти сразу под ней. Скорее всего, территория по ночам патрулируется. Есть идеи, как добраться? Если что, можем и напрямик, через двор.              — Можно через побочный вход у качалки, — Лололошка двигает в воздухе пальцем, очерчивая воображаемый план здания, — Там есть возможность выйти вдоль здания в холл через анфиладу. Если что — в кусты нырнуть.              Дилан внимательно смотрит и кивает.              — Так и сделаем. Вариант с прямой пробежкой на случай закрытой калитки.              Доехали они в итоге в двенадцатом часу. Оценив двор, полный уборщиков, Дилан недовольно цыкает и кивает головой в сторону выхода. Сделав вид, что они просто гуляют, они без приключений походят до боковой калитки. Лололошка оценивает наличие камер и осторожно дёргает калитку. Магнитный замок не включен, поэтому им с лёгкостью удаётся попасть на территорию.              — За мной, — коротко бросает Дилан и начинает бежать, удивляя Лололошку внезапной прыткостью и умением увиливать с линии взглядов. Тряхнув волосами, он бежит следом, на автомате ступая тихо, в полуприсяде.              Госпожа Удача, которую Лололошка порой ненавидит за свой нрав, в этот раз на их стороне: уборщикам настолько всё равно на окружение, что два подростка, прошмыгнувшие за лестницу, остались незамеченными. Лололошка спускается следом за Диланом. Тот останавливается на середине достаточно длинной лестницы, кивая в сторону уже виднеющейся двери.              — Я на стрёме, ты на вскрытии.              Снова кивнув, Лололошка, перепрыгивая через ступеньку, почти слетает вниз, всматриваясь в дверь через имплант. Толстая дверь, не пропускающая никакие сигналы. Он прикладывается ухом рядом с замком, прислушиваясь к щелчкам. Замок достаточно высокой сложности, видно, что тщательно охраняемый объект.              Но это явно не катакомбы Сияния.              Замок открывается с лёгким щелчком. Услышав нужный звук, Лололошка отворачивается и встаёт на ноги. Дилан уже спустился. Они стоят напротив двери и, переглянувшись и кивнув, одновременно приоткрывают дверь, шмыгнув за неё. Лололошке хватает беглого осмотра, чтобы понять, где они оказались.              Подземная, мать её, лаборатория.              Копия Дженны, отреагировав на дверь, словно сигнализация, начинает что-то очень громко вещать из своей камеры-аквариума. За неё видны другие люди, учёные в белых халатах и уборщики в синих форменных комбинезонах.              Дилан за спиной, кажется, слишком громко сглатывает.              — Блять...              — Согласен.              — Чёрт, опять эта, что там уже случилось?.. — ругань не предвещает ничего хорошего. Лололошка быстро осматривается, крутя головой. Заметив рядом со входом рабочую одежду, он скидывает пальто. Дилан, поняв его мысль, хватает две вешалки с халатами. Лололошка кидает ему пальто и перехватывает в воздухе кинутый халат, надевая его поверх футболки. В рукава родной одежды запихивается шарф, очки прячутся в карман. Дилан прикрывает это всё вторым халатом и быстро вешает среди другой одежды. Плюнув на руки и зачесав все волосы назад, Лололошка выдыхает и напускает на лицо нейтральное выражение.              Всё происходит за считанные десятки секунд. Когда показывается уборщик, бормочущий про реакцию не-Дженны на открытую дверь, Дилан в более шоковом состоянии смотрит перед собой, видимо, начиная осознавать, что он видит.              — Опять эта сработала при входе, да?.. — уборщик хмыкает и поворачивается. Увидев Дилана, он приподнимает бровь. — А этот что тут делает? Опять диагностика нужна? Недавно ж только был.              Лололошка неопределённо пожимает плечами. Уборщик замечает его и щурится.              — Кстати, что-то я тебя не припоминаю... а людей у нас тут немного работает. Ты кто?              Сдерживая подступающую панику, Лололошка опускает голос:              — У меня был долгий отпуск, я уезжал на материк.              Заветное слово «материк», кажется, успокаивает уборщика.              — Да? А, ладно... Ты и правда выглядишь знакомым. Тебя, кстати, как там зовут?..              Имя срывается раньше, чем Лололошка осознаёт. Но многолетняя выдержка позволяет не выдать себя.              — Дейв.              На его вкус, Дилан слишком громко выдыхает.              — Ну, с возвращением к работе, наверное, — уборщик пожимает плечами, подходит ближе и легко хлопает по спине, — Ты, это, прости за такое приветствие. Сам понимаешь, в последнее время всё идёт как-то не по плану, что ли, все эти сбои. Ну, ладно, я тогда не буду тебя отвлекать. Работай.              Он уходит, махнув рукой напоследок. По спине Лололошки пробегает не предвещающая ничего хорошего волна мурашек.              — Ч-ч-чувак, это он про меня сейчас сказал про диагностику?.. О-ой, как же мне это не нравится!              На секунду взгляд Дилана становится расфокусированным, но он быстро смаргивает это, хмурится. Самообладание к нему возвращается быстрее, чем Лололошка ожидает.              — В любом случае, иди вперёд, я буду сразу за тобой. Наглости тебе не занимать, сойдёшь за своего.              Лололошке приятно слышать обычные подколы Дилана. Тот торопит его жестом.              Лаборатория в доступной части представляет собой пространство размером со средний бункер, типа «open space», если бы они говорили об офисах: прозрачные камеры-аквариумы, в которых содержатся... некто, Лололошка пока не может дать им названия. Некоторые, полностью обнажённые, стоят недвижимо перед учёными, несколько сидят на хирургических столах, обнажив нутро. Проходя мимо, Лололошке хватает беглого взгляда. Хватает, чтобы увидеть внутренние механизированные органы. Лёгкие, трахея, трубки под гидравликой и сердце.              Почти-что-атомное сердце.              Лололошка, так часто видевший операции, везде узнает эту конструкцию. Только не хватает...              «Потом, потом», — гонит себя мысленно и физически, запоминая и рассматривая.              Даже, чёрт подери, аборигены. Даже они оказались долбанными роботизированными существами. Староста деревни, с другими волосами, кружит на месте, так как правый шаг длиннее левого. Переведя с него взгляд, Лололошка цепенеет.              — Престон!.. — выдыхает он и идёт в центральный аквариум. С открытой черепной коробкой сидит Престон. Дилан заходит следом и замирает на входе.              — О, боги... Чувак, это же он! — взгляд скачет от Лололошки и обратно. — Ну, давай, чё ты стоишь... Сделай что-нибудь!              — Нет, Ди-              Вдруг тело Престона дёргается. Откинутый череп качается, когда голова поворачивается. Лёгкая затуманенность взгляда сменяется паникой, стоит ему посмотреть на Дилана.              — Это всё сон! Это всё ненастоящее! — Дилан невольно делает шаг назад. Лололошка реагирует быстрее, загораживая собой соседа. Уборщик, ранее их приветствовавший на входе, забегает внутрь.              — Отмена программы! — руки застывают и плавно опускаются вдоль тела. — Долбанные сбои... А всё от частой перезаписи. Ладно, они уже подписали акт о его утилизации, так что с эти автоматоном больше проблем не будет.              Проводив взглядом ушедшего автоматона и его сопровождающего, Дилан молча подходит к столу с компьютером. В сухом остатке после страха и шока появилась решимость и спокойствие.              — Отвлеки их. Я тут пороюсь, а потом — драпаем.              За десять минут светских разговоров (Лололошке, кажется, не хватает только чашки с кофе или бокала с вином) ему удаётся выяснить, что сбои повсеместные, как в частности, так и общие. И всё из-за кого-то в университете, но пока непонятно, из-за кого именно.              «О, Свет, кто же это может быть?..» — саркастично думает Лололошка, растягивая гласные и осуждающе-понимающе качая головой на проблемы «коллег».              Когда Дилан заканчивает и они выбегают на улицу, время показывает уже глубоко за два часа ночи. Дилан смотрит на Лололошку, пытаясь отдышаться и держась за бок. Сплюнув слюну, он выпрямляется.              — Предлагаю, кха... ненавижу бегать... Не идти сегодня на пары. Вдруг тот уборщик будет ходить по универу? А ещё написать Карлу и Чеду, они наверняка заметили, что нас нет. А если не сейчас, то утром точно.              — Фудкорт не вариант, иначе будут бурчать, что не вызвали такси... Скажем, что останемся ночевать у моей подруги. Шэрон, к примеру.              — Ну, да, вариантов не слишком много. Давай так и сделаем, но в действительности у неё нельзя оставаться. Я узнал... Блин, не знаю, насколько ты понял, что именно происходит, но нам нужно где-то быть до шести утра. Только думай мозгами быстрее, мне может понадобиться... диагностика.              От последнего слова все хрупкие предположения с треском разрушаются. Лололошке пора было бы уже привыкнуть к такому, но к этому никогда не привыкаешь. А столкновение с множеством похожих ситуаций включает критические мощности.              Спрятаться. Чтобы никого не было.              Неизвестно, что будет. Нужно ещё место, чтобы забаррикадироваться в случае чего.              — Чел, какого?! — шёпотом возмущается Дилан, когда Лололошка подхватывает его под ноги и без проблем выпрямляется уже с ним на руках. Подкинув и взяв поудобнее, Лололошка смотрит вперёд, чтобы никто лишний и ненужный не заприметил их странную прогулку.              — Пойдём в волонтёрский центр, там сейчас никого.              — А ключи у тебя есть?              — Ага, в кармане, — фыркает Лололошка, идя к подземному переходу, — Целых десять штук, сам делал.              — То есть вламываемся к волонтёрам? Хе-хе, мне нравится. Блин... Так, я сейчас отключусь, потом поставишь на ноги — врублюсь обратно.              Тело на руках расслабляется и обмякает. Голова Дилана тяжело падает на плечо. Лололошка замирает, останавливаясь и прислушиваясь. К его огромному облегчению, Дилан дышит. И пока непонятно, то ли он подзаряжается во сне сам по себе, либо заряжается в общаге, как телефон на подстанции.              Мир, симуляция. Когда-то же такое было, и было создано Империей. А это будто с выкрученным на максимум позитивом и вылизанный, без изъянов. В ней нет ошибок или недоработок, что делает её ещё более правдоподобной. Мелкие ситуации Лололошка не учитывает, потому что без них было бы совсем подозрительно.              Идеальная реальность.              Осторожно опустив Дилана у стены, Лололошка быстро вскрывает очередной за день замок. Дилан наблюдает за ним одними глазами. В процессе Лололошка не выдерживает:              — Что?              — Я думал, ты не справишься, а нет, молодец, — улыбается, хихикнув. Заметив приподнятую бровь, машет рукой, — Ай, ну не смотри ты так! Выкрутил себе оптимизм прямо в подвале. Подумал, так будет легче воспринимать ситуацию.              Дверь открывается со звоном колокольчиков над дверь.              — Заходите, мистер.              Оба воровато осматриваются. Дилан пялится на крутящего головой Лололошку. Тот щурится, всматриваясь в потолок, и кивает.              — Чисто, никого нет.              — Отлично. Тогда я скоро.              Дилан начинает осматривать каждое из помещений, заглядывая буквально на пару секунд. Сбегав на второй этаж, он возвращается уже с рабочим ноутбуком центра в руках.              — Эээ, Дилан, а зачем тебе?              — Погоди, не мешай, — он плюхается на диван и открывает командную строку. Лололошка облокачивается о спинку дивана и всматривается в моргнувший экран. Картинка с фотографией центра сменяется кодами. Дилан счастливо глядит на Лололошку.              Перевыкрученный оптимизм ему странен, смотрится немного... дико. Будто Дилан сошёл с ума.              — Я так и думал! Чувак, помнишь, я говорил, что в бункере другое оборудование? Существует две системы, внешнюю и тайную, к которым такие, как я, не должны иметь доступ. Но не зря же я архитектор компьютерных систем, что-то да мыслю в этом. Так, а теперь, — Дилан разматывает шарф, сдёргивает шапку и ощупывает шею.  С правой стороны, ближе к шее, он нажимает будто на лимфоузел. На глазах у Лололошки открывается разъём и выскакивает штекер.              — Какого чёрта?!              — Да тихо ты. Я сейчас попробую перекроить свой код, чтобы не случилось сбоя. Так как знания, которые я получил, перегревают мою систему. И выкрученного оптимизма тут явно недостатОЧНО-              Дилан дёргается, закатывает глаза и замирает. Из его ушей натурально начинает валить пар под аккомпанемент такого знакомого «критический перегрев системы». Лололошка перепрыгивает через диван, открывая холодильник и вытаскивая ещё запаянный пакет со льдом, оставшийся после вечеринки в честь его выздоровления.              — Да твою ж мааааать!..

* * *

      — Итак, обобщим. Чтобы мозги не расплавились, тебе пришлось вернуться к изначальным настройкам.              — Верно. При них система стабильнее всего. И, видимо, уровень скептицизма, зашитый в мой базовый сценарий, настолько высок, что мне плевать, что я даже не человек, а автоматон.              Крутанувшись на стуле, Дилан придерживает Абилку на коленях. Лололошка лежит на полу у кровати и смотрит на это снизу вверх.              — Спасибо, что не взорвался хоть.              — Вообще ноль эмоций. А ещё у меня есть сценарий, который я посылаю на три весёлых буквы. Но если уборщики узнают, что я вмешался в код и отключил, скажем так, пуш-оповещения, со мной сделают то же, что и с Тайлером. Или с Престоном. Но увеличение харизмы того стоило. А, из-за того, что отключил оповещения, о тебе и твоих странностях на моих глазах теперь не будет известно.               Хмыкнув, Дилан останавливается, протормозив ногами по полу, и смотрит на Лололошку.              — И ты не автоматон. Но и не уборщик, и не чел в белом халате.              — Прибавь, что не знал о симуляции.              — Интересно... Скорее всего, ты не «человек» из того списка из бункера, которых тут большинство, — Дилан показывает в воздухе кавычки, — а кто-то другой. Возможно, ты из тех, кто был добавлен в симуляцию позже, или вообще извне. Я думаю, что исключением являются те люди, за которыми следили. Иначе зачем это всё делать, если можно просто скачать информацию из мозга напрямую?              Дилан замолкает, задумчиво глядя на Лололошку. Его пальцы автоматически гладят Абилку, которая мурлычет, растянувшись на его коленях. Лололошка, всё ещё лёжа на полу, молча кивает, переваривая информацию. Его голова всё ещё гудит от всего, что произошло за последние несколько часов. Он чувствует себя так, будто только что вышел из долгого и странного сна, который оказался реальностью.              — На самом деле, это в теории можно сделать, но для этого придётся вскрыть мне голову, — бормочет Лололошка, прикрывая глаза. — Предлагаю снова пробраться в подвал.              — Но не сейчас?              — Но не сейчас, ага. Сейчас мы последуем совету Саймона и сделаем вид, что ничего не делаем.              — Я буду потихоньку копаться в доступных источниках, а ты, ну... Не привлекать к себе внимания. Не больше, чем обычно. Но при этом искать способ выяснить, что тут происходит.              — Хорошо, — говорит Лололошка, вставая с пола. — Тогда начнём. Но сначала... мне нужно поесть. Я голоден как волк.              Дилан смеётся, и этот звук кажется таким нормальным, таким человеческим, что Лололошка на мгновение забывает о всей этой странности.              — Давай, — говорит Дилан, поднимаясь с кресла. — Я тоже не против перекусить. А потом мне нужно будет обработать информацию. Пхехе, понимаешь, да? Обработать.              И снова смеётся.              Увеличение харизмы ему к лицу.