Парень, которого нельзя любить…

Мы вышли из зала, всё ещё переваривая фильм. Никто не торопился начинать разговор — видимо, атмосфера фильма захватила всех. Даже Чеён, которая обычно не могла долго молчать, выглядела задумчивой. — Как вам? — спросил Джонхан, первым разрывая тишину. — Очень атмосферно, — ответил Сынчоль, убрав телефон в карман. Чеён, идя рядом с ним, обернулась к Сынчолю с блестящими глазами: — А тебе больше что понравилось: сюжет или операторская работа? Он слегка наклонил голову, обдумывая вопрос, а потом ответил: — Операторская. Там много крупных планов, которые показывают, что персонажи чувствуют, даже если они ничего не говорят. — О, — она чуть улыбнулась, сделав вид, что обдумывает его слова, но её взгляд явно задержался на нём дольше, чем следовало. Я заметил, как Джонхан бросил быстрый взгляд на неё, а потом слегка нахмурился. — Честно говоря, там не так уж много оригинального, — сказал он с легким сарказмом. — Наверное, это понравилось тем, кто привык видеть в фильмах глубокий смысл, которого там нет. Его слова явно были направлены на неё, но Чеён лишь пожала плечами. — Может быть, но это всё равно было красиво. Джонхан хмыкнул, но ничего не ответил. — Ну, раз уж мы посмотрели кино, теперь пора куда-нибудь поесть, — предложил он, обращаясь к нам троим. Все согласились, и через несколько минут мы уже сидели в угловом кафе, с теплым светом ламп и лёгкой музыкой, доносившейся из колонок. В кафе Мы сидели за столиком: Чеён напротив Сынчоля, а я рядом с Джонханом. Я всё ещё пытался избавиться от странного ощущения, которое появилось, когда Джонхан засыпал на моём плече. Но сейчас всё внимание было сосредоточено на другом — на Чеён. Она буквально впилась взглядом в Сынчоля. Это уже не просто украдкой смотреть. Это… что-то другое. — Что будешь заказывать? — вдруг спросил её Джонхан, слегка повысив голос, будто хотел вернуть её к реальности. — Ой, что? — она моргнула, явно оторвавшись от своих мыслей. — А, наверное, кимпаб. — Конечно, — коротко ответил он, и в его голосе я услышал лёгкий сарказм. Сынчоль посмотрел на неё спокойно, но не ответил. Он листал меню, но я заметил, что его плечи были чуть напряжены. — А ты что будешь? — спросил я, обращаясь к нему. Он поднял взгляд, будто удивившись, что я вообще заговорил. — Наверное, рамен. — А ты? — он перевёл взгляд на Джонхана. — Тоже рамен, — ответил тот спокойно, но его взгляд всё ещё был на Чеён. Я почувствовал, как воздух за столом стал тяжёлым, будто никто не хотел говорить, чтобы не разрушить это странное напряжение. Чуть позже, когда заказ принесли, разговор всё же завязался. — Сынчоль, а ты часто ходишь в кино? — спросила Чеён, будто пытаясь завязать разговор. — Не очень, — ответил он, отводя взгляд от своего рамена. — У меня не так много времени для этого. — Но ты ведь любишь кино, да? — её голос стал мягче, почти кокетливым. Он поднял на неё взгляд, его лицо оставалось спокойным. — Люблю, когда оно хорошее. Я заметил, как Джонхан сжал палочку для еды чуть сильнее, чем нужно. — А тебе правда понравилось то, что мы только что смотрели? — вдруг спросил он, его голос звучал чуть острее, чем обычно. Сынчоль посмотрел на него, не торопясь с ответом. — Да, мне кажется, это было хорошо снято. — Ну, если тебе нравится такое, — Джонхан усмехнулся, явно бросив взгляд на Чеён. — А тебе? — Сынчоль перевёл разговор на Джонхана, его тон был спокойным, но я заметил, что в его глазах мелькнуло что-то вроде вопроса. — Мне? — Джонхан чуть поднял брови, будто не ожидал, что его спросят. — Я думаю, это слишком переоценённое кино. Но, наверное, каждый видит своё. — Именно, — сказал Сынчоль с лёгкой улыбкой, которая сразу же исчезла. Я сидел, наблюдая за ними, чувствуя, как моё внимание то и дело притягивается к Сынчолю. Почему, чёрт возьми, все к нему тянутся? Джонхан, Чеён, и даже я смотрю на него, пытаясь понять, что делает его таким особенным. И вдруг он перевёл взгляд на меня. На секунду я замер, потому что это было неожиданно. В его глазах не было ни упрёка, ни враждебности. Только… я не знаю. — Всё нормально? — спросил он, тихо, так, чтобы это услышал только я. — Да, конечно, — ответил я, отводя взгляд к своему кимпабу. После ужина Мы вышли из кафе втроём. Воздух был прохладным, но не холодным, и я чувствовал, как с каждым шагом напряжение постепенно спадало. Весь вечер я пытался не замечать странные взгляды Чеён на Сынчоля, не думать о том, как Джонхан будто бы ловил каждый мой взгляд. Но теперь, на улице, всё казалось спокойнее. Я уже представлял, как снова окажусь в машине с Джонханом, мы поедем домой, а в голове будут крутиться все эти моменты из сегодняшнего вечера. Но, словно гроза среди ясного неба, Джонхан обернулся к Сынчолю и сказал: — Вы с Джошуа можете идти домой. Можешь его отвезти? У меня есть разговор с Чеён. Я замер, как будто меня окатили ледяной водой. Сынчоль тоже слегка напрягся, но его лицо оставалось спокойным. Мы одновременно посмотрели друг на друга, и в этом взгляде читалось всё: он понял не меньше моего. — В чём дело, Джонхан? — Чеён нахмурилась, её голос звучал раздражённо. — У нас вроде нет никакого разговора. — А у меня есть, — ответил он с лёгкой улыбкой, которая казалась слишком уверенной. Она закатила глаза. — Ладно. Пойдём. Но перед тем, как уйти, она посмотрела на меня, сделала рукой жест «всё нормально» и улыбнулась. — Пока, ребята, — сказала она, помахав Сынчолю рукой. Мы остались вдвоём. В голове стало пусто. Я уже начал радоваться, что проведу остаток вечера с Джонханом, но эта радость мгновенно испарилась, как только я осознал, что возвращаться домой придётся не с ним. Я стоял, уставившись куда-то в пустоту. — Долго ты так будешь стоять? — раздался голос Сынчоля. Я медленно обернулся к нему, чувствуя, как внутри всё переворачивается. — Ага, — коротко ответил я, лениво кивнув. В машине Мы сели в машину, и на секунду показалось, что всё нормально. Но двигатель не завёлся. Я почувствовал, как Сынчоль смотрит на меня, но не спешил встречаться с ним взглядом. — Чего? — спросил я, пытаясь скрыть раздражение. Он выдохнул и произнёс: — Джошуа… Тон его голоса заставил меня напрячься. — Что? — я повернул голову к нему, пытаясь понять, что он хочет сказать. Он на секунду замолчал, словно подбирая слова, а потом продолжил: — Как долго ты собираешься так ходить? — Что? — я нахмурился, откровенно не понимая, о чём он. Сынчоль чуть сжал руль, его взгляд был направлен прямо на меня. — Я о Джонхане. Моё сердце остановилось на долю секунды. — А что с ним? — я попытался сделать вид, что ничего не понимаю, но голос прозвучал слишком неуверенно. — Тебе он нравится? — спросил он, и его слова прозвучали как холодный удар. Моё дыхание сбилось. — Что? Что ты несёшь? — я нервно улыбнулся, глядя куда-то в сторону. — Это какая-то шутка? Он не отводил взгляда, его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалось что-то другое. — Джошуа, я знаю. Мой мир вдруг рухнул. Всё вокруг перестало существовать. — Ты ничего не знаешь, — выпалил я, пытаясь звучать уверенно. — Знаю, — повторил он, его голос был ровным, но в нём звучало что-то глубокое, почти болезненное. — Откуда ты это взял? — я поднял голос, чувствуя, как внутри начинает нарастать паника. — Почему ты меня обвиняешь? — Потому что это правда, — ответил он, медленно переводя взгляд на мои руки, которые я судорожно сжал в кулаки. — Это не правда! — выкрикнул я, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Ты просто… ты ничего не знаешь! — Ты хочешь доказательств? — вдруг спросил он, его голос был спокойным, почти равнодушным. — Да, хочу! — выкрикнул я, хотя внутри всё перевернулось. Он посмотрел на меня, и в его глазах было что-то, что заставило меня замереть. — Ты меня поцеловал, Джошуа, — сказал он тихо, но каждое его слово било, как молот. Я почувствовал, как внутри всё остановилось. — Что?.. — прошептал я, глядя на него с расширенными глазами. — Ты был пьян, — продолжил он, его голос стал мягче, но это только усугубило ситуацию. — Ты думал, что я — Джонхан. И ты поцеловал меня. Я хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. — Это неправда, — выдавил я, чувствуя, как голос предательски дрожит. Сынчоль вздохнул, опустив взгляд. — Я бы хотел, чтобы это было неправдой, — сказал он, его голос звучал устало. Я сжал кулаки, пытаясь найти слова, но всё, что я мог сделать, — это сидеть и молчать, ощущая, как мой мир рушится прямо на глазах. Я не мог больше сидеть в машине. Воздуха казалось мало, и каждое слово, сказанное Сынчолем, било по мне, будто молотом. Его взгляд, его голос — всё это становилось невыносимым. Но я знал, что он не отпустит меня просто так. Пока я не отвечу. Я глубоко вдохнул, пытаясь собрать остатки смелости, и наконец выдавил: — Да, ты прав. Мой голос звучал тихо, почти шёпотом, но в этих словах было всё. — Ты прав на сто процентов, — повторил я, чувствуя, как руки начинают дрожать. — А теперь… пожалуйста, открой дверь машины. Я не смотрел на него. Я даже не мог. Мой взгляд был прикован к моим коленям, как будто если я подниму глаза, это разрушит меня окончательно. — Сынчоль, пожалуйста, — добавил я, почти умоляя. Он долго молчал. Я слышал, как он выдыхает, будто тоже борется с какими-то своими мыслями. Но потом раздался тихий щелчок — дверь открылась. Я выскочил из машины, как будто меня преследовало что-то невидимое. И только когда оказался снаружи, почувствовал, как ноги вдруг становятся ватными. Всё вокруг — шум машин, огни уличных фонарей, холодный ветер — слилось в одно большое пятно. Я не знал, куда идти, но ноги сами привели меня на ближайшую стоянку такси. Пока я ждал машину, стоя на тротуаре, я вдруг понял, что плачу. Слёзы текли по щекам, но я даже не пытался их вытереть. В этом не было смысла. “Дурак,” — подумал я. “Плачешь, как ребёнок. Чего ты добился?” Когда такси подъехало, я молча сел на заднее сиденье и захлопнул дверь. — Куда? — спросил водитель. Я назвал адрес квартиры, а потом просто уставился в окно. В такси Улица была словно в тумане. Огни фонарей расплывались в длинные полосы, машины проезжали мимо, оставляя за собой световые следы. Я смотрел на всё это, пытаясь найти в себе хоть какие-то ответы. “Что мне делать? Что я мог сделать? Что я вообще мог сказать ему?” Эти вопросы крутились в голове, словно заевшая пластинка. И чем больше я думал, тем хуже становилось. Моё сердце колотилось так сильно, что, казалось, его могли услышать даже другие пассажиры. Но кроме меня в машине никого не было. Водитель украдкой посмотрел на меня через зеркало, но ничего не сказал. Наверное, он видел, что со мной что-то не так, но, к счастью, решил не вмешиваться. Я вытер лицо ладонью, надеясь, что это хоть как-то приведёт меня в чувство. “Просто… не думай. Заткни это всё. Езжай домой, закрой дверь и ложись спать.” Я повторял это себе снова и снова, пока машина не остановилась у моего дома. Дома Я торопливо вышел из такси, бросив водителю пару купюр, и зашагал к входной двери. Когда я поднялся на этаж и открыл дверь, сердце будто на мгновение остановилось. В квартире было тихо. Джонхана не было. Я выдохнул так, будто только что выбрался из воды после долгого погружения. Это была единственная удача за весь этот грёбаный вечер. Я быстро закрыл дверь за собой и прошёл в свою комнату. Мой рюкзак упал на пол где-то у кровати. Я даже не переоделся — просто рухнул на постель, уткнувшись лицом в подушку. Внутри всё горело. Я хотел кричать, хотел выбросить всё из головы, но ничего не помогало. Вместо этого я просто лежал, чувствуя, как тугой узел в груди становится всё сильнее. “Почему? Почему всё именно так?” Каждая мысль возвращала меня к тому, что произошло. К тому, что сказал Сынчоль. “Ты меня поцеловал.” Я зажмурился, как будто это могло стереть его слова из моей памяти. Но они звучали снова и снова, как эхо. Я не хотел думать о том вечере. Не хотел вспоминать. Но теперь это было невозможно. Слёзы снова подступили к глазам. Я сжал руки в кулаки, стараясь сдержать их, но это было бесполезно. Я лежал в темноте, слыша только своё сбивчивое дыхание и стук сердца. “Завтра будет новый день,” — сказал я себе, пытаясь найти хоть какое-то утешение. — “А пока просто спи.” Но сон не приходил.