я не дам тебе разбиться

Чимин приоткрывает глаза. Впервые за долгое время он чувствует себя действительно отдохнувшим и выспавшимся. Послесонная нега, так приятно держащая его в объятиях, опускает, как только вспоминаются события прошедшего вечера. Он поворачивает голову, рядом никого нет, а место уже остывшее. Спал он, видимо, один. Чонгук ушел давно. Становится грустно. И так пусто на душе. Чимин не знает, какая была бы у него реакция, если бы доминант остался, скорее всего, неловкость вышла бы на первый план. Чонгук, конечно, обязан не был. Он и так сделал очень многое для него. Буквально со дна вытащил. Чимин краснеет, но против воли вспоминает ощущения. Было приятно. И легко. После вчерашнего вечера признать симпатию в сторону доминанта проще. Будто высокая дамба, что перекрывала любые мысли относительно отношений, куда-то исчезла. Потому что саб давно не задумывался о доминанте в таком ключе. Даже просто влечения не чувствовал. Прикрывает глаза. Как же хочется очистить голову, как вчера. Когда не приходилось ни о чем думать. Просто расслабиться и дать себе отдохнуть, потому что такой наплыв мыслей с утра пораньше ассоциируется с ударом молотка по голове. Больно и неприятно. Чимин дотягивается до телефона, который стоит на столе. Время двенадцать часов дня, он успешно проспал учебу. Вероятно, Чонгук и уехал на пары. Первая мысль — встать, быстро собраться и побежать, на последние две пары ведь успеет. Даже хочет уже реализовывать план, как задумывается: «А что это изменит?». Ничего. Сегодня он позволит себе отдохнуть. Ему это необходимо. С кухни доносится звон посуды. Чимин думает, что что это Юнги, правда тот должен быть ведь на парах. Парень встает и быстрым шагом направляется в сторону звуков. Рядом с проходом приходится остановиться. Чонгук стоит к парню спиной, не замечает, что уже не один. А Чимин ловит себя на том, что улыбается. Резкий крик заставляет его подпрыгнуть на месте. Чонгук смотрит округлившимися глазами на нарушителя своего спокойствия и хватается за сердце, что стучит так, будто вырваться из груди готово. — Ты меня напугал, — признается нарочито обиженным голосом, но на губах улыбка. — Ты своим криком меня тоже, — Чимин тихо смеется. — Я думал, ты ушел. Чонгук выключает плиту, на которой, судя по запаху, готовилась яичница, и подходит ближе. Тянется вперед, но передумывает и останавливает себя на расстоянии. — Куда я уйду. — Да хоть на учебу, — говорит очевидное. — Не после вчерашнего. Чимин медленно закрывает глаза и делает глубокий вдох. Он подозревал, что избежать разговоров не получится. Прислушивается к собственным ощущениям и понимает — уходить и оставлять все как есть ему и самому не хочется. — Кушать же будешь? — Чонгук кивает в сторону стола, на что получается утвердительный ответ от Чимина. Сабмиссив понимает, что подозрения относительно неловкости оказались верными. Она настолько ощутима, что кажется, будто протяни ладонь и коснешься. Но кушают в тишине, не прерывают тяжелыми темами и мыслями. Покончив с едой, Чимин встает, чтобы убрать со стола и помыть посуду, но Чонгук останавливает его и самостоятельно занимается быстрой уборкой, лишь сгружая посуду в раковину. Тянуть дальше ему слишком тяжело. — Поговорим? — Да, — Чимин самостоятельно берет доминанта за руку и тянет его на диван, где так и остался лежать плед. Он немедленно заворачивается в него, ощущая себя более защищенным. Обнимает ноги и смотрит пристально, не находя в себе смелости начать разговор. — Я не хочу ходить вокруг да около, — Чон присаживается рядом, но не вторгается в личное пространство парня, — думаю, что ты уже и сам понял, что нравишься мне. Очень, — глубоко вдыхает. — Я никогда не был в отношениях. Я боюсь и их, и не сказать, что питаю слишком положительные эмоции к доминантам, — Чонгуку это слышать больно, — ты один из немногих, с кем рядом я не ощущаю опасности. Глаза доминанта загораются, а глупая улыбка лезет на лицо, от таких, казалось, простых слов, а Чимин продолжает, решив, что тоже будет честным, постарается. — Я видел… много раз видел плохие отношения, — смотреть в глаза становится тяжело, так что саб смотрит в пол, не поднимая взгляда. — Видел, как человек гаснет рядом с неправильным доминантом, — Чимин не уверен, что слово «неправильный» достаточно четкое описание тому, что он хотел пояснить, но как назло другие слова в голову не лезут. Его речь ему самому кажется глупой и сумбурной, но Чонгук понимает, пазл давно сложился в голове доминанта, — я и на себе поставил крест, — усмехается грустно, — думал, что никогда не вступлю в отношения и не буду с доминантом, потому что свобода важнее, но ты как-то красиво рушишь мои планы. Сказал, боится смотреть на Чонгука, боится, что тот разозлиться на сказанное, потому что его чувства практически отвергают, но он опять рушит ожидания парня: — Если ты того хочешь, — Чону говорить такое трудно. Не хочется совсем, но давить на Чимина он и не думает, — то я отстану от тебя. Обещаю. Не буду давить, трогать, если хочешь, даже подходить. Хотя не буду отрицать — мне будет тяжело, обидно и больно. Захочешь — вернемся к общению как до вчерашнего дня, будем дальше друзьями, я переживу. Но если дашь мне шанс, то я докажу наглядно, что не все домы козлы. Я не хочу тебе ничего обещать на словах, я хочу, чтобы ты видел действия. Чимин поднимает глаза, в которых застыли слезы. Чонгуку хочется, так сильно хочется обнять парня, поцеловать, но он держит самого себя в железных тисках, не давая себе воли сделать лишнее движение. — Если я попрошу, то ты не будешь ко мне совсем подходить? Просто оставишь в покое? — Да. Пара секунд тишины заставляет Чонгука морально подготовиться к отрицательному ответу. — Я не хочу, чтобы ты оставлял меня. Чонгук смотрит неверящим взглядом. Он себя ведь подготовил, плакать хотелось и ему самому, но он не собирался отступать от сказанного. Если Чимин бы захотел, то парень бы оставил все попытки. — Можно? — тянет руки, зовет Чимина в собственные объятия. Чимин подползает и уютно устраивается в руках доминанта. Он ощущает легкую тревогу, надеется, что не будет себя в будущем корить за принятое решение. Остановить слезы, правда, не может. Те перестали слушаться и поддаваться контролю и стекают по лицу безостановочно. Чонгук сцеловывает с лица капли, на что Чимин тихонько улыбается. Приятно. — Я никогда не был в отношениях, — признается Чимин, — не доводилось, я не знаю, как правильно. Не составлял контракт, ни разу не подчинялся и не хотелось… и до сих пор не хочется, — произносит тихо один из самых больших своих страхов. — В каком смысле? — уточняет, все страхи развеять хочет. — Не хочу, чтобы ты ограничивал сильно меня, — продолжает говорить еле слышным шепотом, — не хочу, чтобы что-то запрещал, чтобы мне приходилось переступать через себя, чтобы удовлетворять тебя. — Я и не подумаю, — сжимает в объятиях чуть более крепко. — Чимин, мы не собираемся сейчас же подписывать контракт, давай просто узнавать друг друга и быть глупыми, влюбленными и счастливыми. Я никак не буду тебя ни в коем случае контролировать в жизни, а во время сцен — только в пределах того, что ты мне разрешишь делать. Чимин кивает, чуть успокаиваясь. Дыхание, что парень задержал во время слов Чонгука, постепенно успокаивается. Саб так и засыпает в руках Чона.

***

Юнги прикладывает холодные ладони к глазам и тихо стонет от облегчения. Он не выспался, глаза болят, а тело так и говорит ему лечь, поспать и отдохнуть. Явные последствия преследуют отвратительную ночь. Размеренный, тихий голос преподавателя заставляет глаза закрываться. Юнги смотрит на Тэхена, который сложил голову на руки и спит, не обращая внимания на происходящее вокруг. Парень держится из последних сил, но когда даже сидя прямо и вслушиваясь в речь, невольно засыпает на пару секунд, решает сходить до туалета и умыться. Он встаёт и тихонько выходит из аудитории, чтобы не мешать проведению пары. В коридоре замедляет свой шаг. Так тихо. Погрузившись в мысли, он даже не замечает, как открывается дверь и из нее вылетает парень, сталкиваясь с Юнги. Парень отступает, и саб осознает, что жизнь в очередной раз столкнула его с Хосоком. А сразу вслед за этим чувствует, как его руку обжигает. Юнги смотрит на стакан в руке дома и подозревает, что тот при столкновении нечаянно вылил на него кофе. На белом лонгсливе отчетливо проступают коричневые пятна. — Боже, прости, — Хосок первым приходит в себя, — горячо? Тебе сильно больно? Юнги больно, но претерпеть уж точно получится, так что он отрицательно машет головой. — Надо руку под горячую воду, — Хосок смотрит взволнованно, — точно все хорошо? — Да, я как раз шел в туалет. Хосок мнется пару секунд, прежде чем произнести: — Давай я тебя провожу, у тебя есть что можно накинуть? А то кофта испачкана. — Нечего. — Давай я тебе отдам худи? — Юнги смотрит вопросительно. — У меня футболка под ней и куртка в аудитории, зато ты будешь в тепле и чистой одежде. Хосок понимает, что парню может быть примитивно неприятно носить чужую одежду, но смиренно ждёт ответа. И удивляется, когда Юнги, недолго думая, соглашается. Доминант прямо в коридоре снимает ее с себя и отдает в руки парня, вместе с ним направляясь в сторону туалетов. Юнги закрывает дверь и ощущает быстрое сердцебиение. Хосок в нем вызывает слишком двойственные ощущения. Он не неприятен, как другие доминанты, Юнги даже может находиться рядом без приступов паники. Но все равно боится. Все равно чувствует себя в полной безопасности только тогда, когда находится один. В туалете он быстро снимает свою кофту и надевает худи Хосока, в котором моментально тонет. Приходится даже подвернуть рукава. Юнги умывается и делает пару глубоких выдохов, прежде чем выйти. В нем теплится надежда, что за дверью будет пусто, но открывая ее, он сразу видит доминанта, что стоит, облокотившись об стену и внимательно что-то смотрит в телефоне. Услышав, что дверь открывается, он сразу же выключает телефон и положил его в карман джинсов. — Порядок? — внимательным взглядом прошелся по сабу. — Да, спасибо, — за кофту, конечно. Это был милый жест. Хосок на это лишь тихо смеётся. — Я же виноват в том, что ты испачкался, а ты ещё меня благодаришь, — Юнги от этих слов становится неловко. Будто сказал что-то лишнее, глупое. Он думает, что лучше ему молчать. Хосок замечает, как после его слов Юнги сдулся и слегка даже покраснел, неловко потупив взгляд. Доминант мысленно дает себе подзатыльник. Знает же, что с Юнги нужно быть осторожным и избегать резких фраз, даже если они не несут в себе злого умысла. Он решает не акцентировать на этом внимание, чтобы не усугублять эту неловкость, так что просто улыбается и предлагает идти обратно на пару, а то такими темпами придут они лишь к окончанию. Именно в этот момент Юнги вспоминает, что, вообще-то, сейчас идет пара. Он быстрым шагом направляется в сторону аудиторий, а Хосок догоняет и начинает идти рядом. Они проходят мимо кабинета, из которого вылетел доминант, но он не заходит туда, а продолжает идти с ним. На вопросительный взгляд лишь пожимает плечами. — Я тебя провожу, ты не против? А Юнги не против, им идти две минутки вместе, но молчание заставляет время течь медленнее. Около двери Хосок останавливает парня. — Слушай, ты бы не хотел погулять сегодня? — Юнги стопорится, уносясь в собственные мысли. Он думает, что, вероятно, Чонгук остался у них, им с Чимином следует поговорить и решить все вопросы. Юнги почему-то уверен, что после сегодняшнего дня у его друга будет официальный доминант. Слишком крепко во сне Чимин прижимался к Чонгуку. Юнги не хочет мешать, он и сам собирался прогуляться после учебы, чтобы дать парням побольше времени. С Хосоком ему не так страшно. Ему нужно учиться жить дальше, каждый раз повторяет себе, но откладывает на потом. Потому что из зоны комфорта выходить не хочется, потому что ту стабильность, которую он наконец-то обрел, терять не хочется. Но сегодня будто все обстоятельства складываются в ответ «да». — Давай, — голос неуверенный, но Юнги считает, что он молодец, что он делает очередной шаг вперёд. А Хосок улыбку свою скрыть не может. — У тебя сколько пар? — он готов хоть до конца дня сидеть ждать саба. Утвердительный ответ слишком сильно его окрылил. — Эта последняя, — смотрит на время на телефоне, еще больше часа до ее конца. — У меня тоже, тогда я подожду тебя около выхода, хорошо? — Хорошо, — произносит и скрывается за дверью. Почему-то по коже бегут мурашки, но не от отвращения, как часто бывало раньше при общении с доминантами. Юнги натягивает рукава, пряча в них ладони. Кофта пахнет Хосоком, тот древесный аромат, который всегда чувствуется от доминанта, окутывает его и Юнги понимает, что ему нравится. Глупую улыбку он насильно заставляет убраться с лица.

***

Хосок ждёт Юнги около выхода. С конца пары прошло уже минут пятнадцать, но его все ещё нет, хотя он видел, как выходили одногруппники парня. Чон надеется, что парень не успел испугаться и убежать. А Юнги пытается себя морально настроить. Он зашел в туалет и, стоя около раковины, снова утонул в своих мыслях. Возвращает его в реальность сообщение, которое пришло от Хосока, и почти бегом направляется в сторону выхода из университета. Ему стыдно, что он заставил доминанта так долго ждать его. Хосока он замечает издалека, чуть замедляет шаг и приближается к парню. — Прости, что так сильно задержался, — смотрит в пол. Хосок лишь хмурится. Не от опоздания, нет. Ему грустно осознавать, что Юнги извиняется за каждое свое действие, за каждую незначительную мелочь, за то, на что Хосок даже зачастую не обращает внимания. — Ничего страшного, я сам только подошел, — врет, но видит, что парню от этих слов легче. Они направляются в парк, находящийся недалеко. Погода мрачная, но довольно солнечная, а теплая кофта доминанта будто бы греет не только тело. Разговоры у них самые поверхностные, но от этого не менее интересные. Хосок вообще держится осторожно настолько, насколько может. Он держит дистанцию, четко следит за словами, которые произносит. А Юнги потихоньку начинает чувствовать себя все более и более спокойно. Да, он застенчив, боится высказывать даже собственное мнение относительно недавно вышедшего фильма, которое отличается от мыслей Хосока, но всепоглощающий страх отходит на второй план. Они проходят мимо небольшого ларька, где продается кофе. Хосок цепляется взглядом за меню, сразу решив, что эта прогулка станет намного более приятной с стаканом карамельного латте. — Что будешь? — спрашивает у Юнги. — Чай зелёный. С мятой, пожалуйста, — замечает теплый взгляд Хосока. Тот ведь сам его подсадил на него, у Юнги всегда по две пачки в квартире теперь. Хосок возвращается с двумя стаканами в руках. Продолжают прогулку, Юнги чаще молчит, но внимательно слушает истории Хосока, тот успел уже многое о себе рассказать, вплоть до глупых школьных ситуаций. Юнги лишь в моменте ловит себя на мысли, что улыбка не сходит с его лица. — Я не верю в то, что могут быть другие разумные существа в космосе, — произносит Хосок, темы разговора плавно сменяли друг друга. — Как их может не быть! — восклицает Юнги, взмахивая руками, — Вселенная же такая огромная, никто не может дать гарантий. Хосок, откровенно говоря, залипает. Юнги в эту секунду, наконец опустив свою броню, такой живой и яркий. Он смеётся, доказывает свое мнение, не боится говорить. Чон и не замечает, как воцарилось молчание, которое Юнги успел интерпретировать по-своему. — Извини, — отходит на шаг назад, — я не хотел дерзить тебе. Хосок спешит успокоить парня, но тот лишь пугается от резкого движения в свою сторону, жмурит глаза и чуть ли не падает, двигаясь назад. Приходится остановиться. — Юнги, посмотри на меня, пожалуйста, — говорит тихо, стоит на месте, лишь бы не пугать парня сильнее. Хосок чувствует ярость, сильную, но ни в коем случае не на Юнги. Он ненавидит прошлое парня, ненавидит людей или человека, которые погасили такую яркую личность. Юнги проявляется редко, но Хосок каждый такой момент в голове откладывает в отдельный ящичек, хранит воспоминания, надеется, что в один день Юнги будет чувствовать себя достаточно свободно рядом с ним, чтобы быть собой. Юнги медленно приоткрывает глаза и, видя, что Хосок стоит далеко и не выглядит злым, начинает успокаиваться. — Извини, — очередное извинение проходится будто ножом по сердцу. — Все хорошо, — улыбается, хотя хочется чуть ли не плакать. — Пойдем дальше? К озеру. Мин соглашается, но прежняя непринужденность, которая скрашивала их прогулку, не возвращается. Становится напряженно, Юнги ощущает это и понимает, что виноват только он. Его глупые мысли, его глупые страхи. Он опять все испортил. Настроение скатывается в пропасть окончательно. Но Хосок будто бы не замечает этого. Или просто делает вид. Юнги чувствует усталость и желание пойти домой. Но не знает, как сказать об этом Хосоку, поэтому просто молча двигается рядом с ним. В момент, когда они решают разойтись, Юнги чувствует лишь обиду на свою жизнь. Хосок провожает саба до подъезда, так и стоят, не зная, как менее неловко проститься. Доминант хотел бы обнять на прощание, но боится напугать в очередной раз парня своими неосторожными действиями. Какое же удивление настигает его, когда Юнги самостоятельно делает первый шаг, обнимая его на прощание. Не задерживается в объятиях, это просто мимолётное действие, но у Хосока будто второе дыхание открывается. — Спасибо за вечер и извини, что я его испортил, — произносит быстро и скрывается за дверью, оставляя Хосока стоять в шокирующем состоянии. Он не успевает опровергнуть его слова, не успевает сказать, что вечер не был испорчен. Хосок возвращается за своей машиной, которую так и оставил во дворе университета. Мелко начинает капать дождь, но на душе ему так хорошо.

***

Юнги заходит в квартиру и опирается спиной о дверь, тяжело дыша. Чимин, увидев друга, сразу вскакивает с дивана, на котором сидел, и подходит с волнением смотря на того. — Что случилось? — быстро пробегается взглядом по Юнги. — Ты в порядке? — молчание начинает сильно напрягать саба, так что тот еще более взволнованно заваливает вопросами. — Что-то случилось? — Я гулял с Хосоком, — наконец отлипает от стены и начинает снимать верхнюю одежду, — в конце сам обнял его на прощание. Чимин смотрит, приоткрыв рот. Сам. Юнги сам обнял доминанта. Это мелочь, это такая мелочь для других, но для Юнги, испытывающего страх перед любым доминанта, боящегося даже говорить с ними, — это шаг вперед. Огромный шаг. Чимин мысленно добавляет балл в карму Хосока. У него хорошо получается неспешно делать шаги к сближению с Юнги. — Так, мне нужны подробности, — Чимин таким коротким рассказом не остается удовлетворенным. — Переодевайся, я пока чай поставлю. Юнги соглашается, но сначала они и он должен убедиться, что с Чимином все в порядке. — А ты? — смотрит подозрительно. — А ты сам как? Чимин начинает думать о Чонгуке. Понимает, что в порядке сейчас он только благодаря нему. — В полном порядке, не волнуйся. Я тоже все расскажу, — подмигивает, давая понять, что ему есть о чем поведать, — но только после тебя. Парни усаживаются за кухонный стол с горячим чаем, вкусными сладостями и Юнги в моменте ловит себя на мысли, что прямо сейчас, в данную секунду, он чувствует себя хорошо. Без дополнительных описаний и эпитетов, просто он ощущает это чувство дома, рядом находится его близкий друг, он выбрался из ужаснейших отношений, самостоятельно учится, живет и тут же в голову лезет Хосок. Готов ли он променять свободу на отношения? Чимин заставляет его рассказать каждую секунду происходящего и ощущает гордость, а Юнги лишь мило краснеет. Он не может не умиляться, глядя на эту картину. — Хосок тебе нравится? — спрашивает Чимин прямо, что заставляет Юнги потерять свой оптимистичный настрой. Какая разница, нравится ли ему Хосок или нет, если он никогда не наберется смелости сделать тому шаг навстречу? — Не знаю, — не врёт. Действительно не может прочитать собственные эмоции, но от Хосока у него теплеет на душе. — А если откинуть все в сторону и представить идеальные отношения, которые в перспективе с ним могли быть, — Чимин в этот раз не отстаёт, поставил цель докопаться до сути, — то ты бы хотел попробовать с ним? Юнги воспринимает вопрос всерьез. Он не говорит нет, лишь чтобы Чимин больше не развивал эту тему, он думает о Хосоке, о яркой улыбке доминанта, которая почти никогда не покидает его лицо, думает о том, какой тот внимательный и осторожный по отношению к нему. "Они все такие, пока пытаются втереться в доверие " — демон на плече пришептывает на ухо. Но если, как сказал Чимин, отбросить все и смотреть на доминанта, такого, какой он есть сейчас, без перспектив, страхов и травм, то у Юнги ответ однозначный и очень честный. — Нравится. Чимин думает, что у Хосока есть все шансы, если тот очень сильно постарается. Плавно Юнги перенимает роль допросчика на себя, пытаясь в подробностях узнать, что произошло у парня, как дошло до сессии с Чонгуком и чем это все закончилось. Чимин рассказывает все сразу без утайки. — Мы решили попробовать быть вместе, — заканчивает он, смотря на ошарашенное лицо Юнги. — Ты...ты уверен? — чуть ли не заикается парень. — Я ни в коем случае не хочу на тебя давить собственными страхами, но.. Чимин не даёт ему договорить, берет за руку, чтобы Юнги перестал сдирать заусенцы с ногтей — он всегда так делает, когда нервничает. — Честно говоря я чуть-чуть в ужасе, — признается шепотом, будто говоря о самом сокровенном секрете, — сам знаешь, я ни разу в отношениях-то не был. Но Чонгук мне нравится, очень, я бы хотел быть с ним, так что тут только рисковать, надеясь, что все будет хорошо. — Если он тебя обидит, то я его побью, — в домашней одежде с взлохмаченными волосами Юнги мало похож на бойца — скорее на птенчика, что только проснулся, но Чимин ценит эти слова, даже понимая, что физических сил даже у них двоих вместе взятых не хватит на драку с Чонгуком. — Как думаешь, ты бы мог дать Хосоку шанс? — возвращается к этой теме Чимин. — Я не знаю, — уныло отвечает Юнги, снова чувствуя усталость, будто бы тот адреналин, что был в крови после прогулки, улегся и теперь это ненавистное состояние снова накатило, — раньше бы я сказал однозначное нет, но теперь кажется, что когда-нибудь я снова стану нормальным. — Ты и так нормальный, — злится, что Мин так о себе отзывается. Юнги пожимает плечами. — Ты понимаешь, о чем я, — прячет взгляд, как всегда, когда речь идёт о прошлом. Чимин видит, что Юнги еле держит себя в положении сидя. Он устал, вероятно, морально даже больше, чем физически. День у них обоих был более, чем тяжелым. — Пошли спать, уже поздно. Юнги соглашается, давно они не ложились в одно время. Чимин засыпает моментально, а Юнги, несмотря на усталость, ворочается с боку на бок, не может найти удобного положения. Засыпает он, к своему собственному стыду, представляя, как его крепко обнимает и нежно целует Хосок.