Меж двух огней

— Доходы за последние две недели сильно сократились, — глава Цюндин холодно смотрит на подчинённых, вертя меж пальцев серебряную ручку. Говоря откровенно, он иногда прощал промахи тем людям, чья потенциальная полезность перевешивала серьёзность допущенной ошибки. Единственным, что не имело никаких оправданий, были ложь или утаивание правды. Женщина и мужчина, стоящие перед ним, нервно переглядываются, словно не решаясь ответить. Ещё несколько мгновений проходят в идеальной тишине, пока Юэ Цинъюань наконец-то не теряет терпение. — Я жду ответа, — говорит он всё так же спокойно и даже приветливо, доливая себе в чашку кофе. Первой решается женщина, поджимая губы и делая глубокий вдох, как перед прыжком в воду. — После нападений и перестрелок количество посетителей казино резко сократилось. Пока ещё не видна полная картина, как и окончательный масштаб убытков, поэтому я не видела смысла уведомлять вас до получения всей информации. Глава Цюндин лишь хмыкает в ответ. Инь Ху смотрит на него, не отводя взгляда, как всегда невозмутимо. Конечно, скорее, небо упадёт на землю, чем она потеряет самообладание. Чего совсем нельзя сказать о её спутнике — господине Ду. Тот выглядит напуганным до полусмерти и, кажется, не может связать и двух слов. Юэ Цинъюань едва скрывает своё разочарование. Несмотря на профессионализм, Ду был на редкость труслив. Впрочем, деньги отлично помогали ему забыть о страхе, а опасения за собственную жизнь не позволяли относиться к работе халатно. Раньше он бы посчитал это неплохой комбинацией качеств, но не сейчас, когда Юэ Цинъюаню требовались люди, способные мыслить здраво, а не трусы. Может, поискать кого-то нового на его должность? — Господин Ду, а что скажете вы? — нарочито вежливо интересуется он. — Инь Ху права, — мужчина зябко ёжится, теребя рукав, — ещё рано делать выводы о всей ситуации, исходя из ограниченного набора фактов. — Допустим, — Юэ Цинъюань поджимает губы и делает глоток кофе. — Вам уже известно, кто стоит за происходящим? — Насколько мне известно, это Хуаньхуа, — Инь Ху склоняет голову набок, абсолютно уверенная в своих информаторах. Те действительно не лгут ей, просто пока не знают, в каком направлении им ещё стоило бы рыть. Что ж, Юэ Цинъюань подтолкнет её к нужным выводам. — Хуаньхуа не единственная заинтересованная сторона, — чуть ехидно говорит глава Цюндин. — Клану Ло тоже есть за что мстить нам. Господин Ду кивает, хотя видно, что он пока не слишком понимает, какая здесь связь. Но Юэ Цинъюань не собирается просвещать его. Незачем открывать все карты, тем более по прошествии стольких лет. В конце концов он убил не только Таньлан-цзюня, но и Су Сиянь. А учитывая, что в клане Ло появился новый глава… — Инь Ху, я жду отчет о делах в казино до конца этого месяца. Кроме этого, увеличь охрану, чтобы избежать повторения подобных инцидентов. — Конечно, — женщина кланяется, понимая, что последующее обсуждение больше не касается её, — разрешите идти, господин? — Конечно, ты свободна. Женщина уходит, не задавая лишних вопросов. Что ж, ещё одна причина по которой глава Цюндин так ценит её. Когда дверь закрывается, он сразу переходит к делу, не желая тянуть слишком долго. Цюндин в последнее время и так сжирает прорву времени, а все обязанности ректора на Цинхуа не скинешь. — Господин Ду, вы выяснили, что я просил? — Да, — мужчина достает из сумки стопку бумаг и флешку, — здесь фоторобот и фотографии машины. Личность пока установить не удалось, как и получить фотографии неизвестного, но мы работаем над этим. Их машина довольно часто мелькала у разных заведений, и я предполагаю, что этот человек должен был попасть в объектив. Юэ Цинъюань с интересом тянется за фотороботом, уже примерно догадываясь, кого он увидит на нём. Что ж, предчувствие редко обманывало его. Юношу, чьё изображение он держит, красив. Нахальная улыбка, идеальные черты лица, растрёпанные волосы и чёрные глаза. И даже небольшая татуировка в форме лотоса на шее. Трудно не узнать, кто перед ним. Глава Цюндин прищуривается. Значит вот как. Он подозревал что-то подобное, но доказательств не было. Казалось, что Ло Бинхэ с кланом Ло связывала только фамилия, но не более. К тому же, Юэ Цинъюань был абсолютно уверен, что наследник мертв. Почти двадцать лет назад он лично сделал контрольный выстрел сначала в голову Тяньлан-цзюня, а потом в Су Сиянь и ребёнка. После этого особняк совершенно неожиданно вспыхнул. Пламя было такой силы, что на пепелище с трудом откопали груду костей, а пожар на несколько месяцев стал главной новостью Пекина. — Господин Ду, — говорит Юэ Цинъюань, отложив фоторобот в сторону, — разузнайте всё о человеке по имени Ло Бинхэ; насколько мне известно, в прошлом году его исключили из Цанцюн. Мне нужна вся информация, которую удастся добыть. Передвижения, контакты, возможные планы. Всё, что сможете найти. А ещё проверьте его родословную. Кто его воспитывал и где, кем были родители, всё, что сможете найти. И не прекращайте слежку за Ша Хуалин и Мобэй-цзюнем. — Конечно, господин Юэ. Я прослежу за выполнением поручений лично, — Ду вновь нервно сглатывает, понимая серьёзность ситуации. Юэ Цинъюань кивает, но внутри всё кипит от злости и бессилия. Он невольно вспоминает, что именно Ло Бинхэ забрал Цинцю из бара, и это кажется довольно странным. Совпадение? Ну-ну, не большее совпадение, чем смерть главы клана Ло и наследницы Хуаньхуа в один вечер. Но всё же он пока уверен, что мальчишку с Сяо Цзю связывают разве только обоюдные неприязнь и ненависть. Или он что-то упустил из виду? Глава Цюндин невольно хмурится. Нет, Цинцю абсолютно точно ненавидел Ло Бинхэ и не стеснялся это показывать, попутно настраивая против себя всех вокруг. Пожалуй, это была единственная причина, почему Юэ Цинъюань вообще так долго оставался невосприимчив к жалобам Сяо Цзю на мальчишку. И даже когда он исключил его из университета, всё осуждение посыпалось на голову декана, а не на него. Конечно, ведь ректор Цанцюн просто не способен на подобное. И всё же стоит перестраховаться. Цинцю — единственный, кто знает о его настоящей личности. Даже если ему никто не поверит, нельзя допускать таких прецедентов. Незачем привлекать к себе лишнее внимание. — И ещё одно, — добавляет он спустя мгновение, обдумывая что-то, — поднимите дело семьи Цю и свяжитесь с прокурором Цяо. Пусть будет готов к тому, что у него могут появиться интересные подробности касательно того пожара. А теперь можете быть свободны. — Как скажете, — Ду быстро покидает кабинет, оставив Юэ Цинъюаня наедине с его мыслями. Глава Цюндин холодно улыбается. Да, Сяо Цзю не имеет ни малейшего отношения к тому, что случилось с семейкой Цю. Это было абсолютно и полностью его рук дело. Просто он не ожидал, что следователь решит действовать так опрометчиво. Он даже чувствовал небольшую вину за это. Но кто бы мог предположить, что трагедия семьи Цю, столь спешно закрытая при его содействии, станет отличным рычагом давления. Нет, он пока не будет этого делать. Шэнь Цинцю всё же не из тех людей, кто будет трепаться о подобном на каждом шагу, но Юэ Цинъюаню всё же стоит напомнить дорогому декану о себе. Просто на всякий случай, чтобы Сяо Цзю не решил, что его угрозы не больше, чем блеф. Он медленно подносит чашку к губам, взгляд всё ещё задерживается на фотороботе. Интересно, действительно ли этот мальчишка связан с кланом Ло? Если да… Рука невольно тянется к пистолету, спрятанному в шухляде стола. Чем-чем, а милосердием Юэ Цинъюань не страдал никогда. Его терпение вообще распространялось только на одного человека и в крайне ограниченном количестве.

***

— Профессор, — Ло Бинхэ нахально садится на диван, отрывая Шэнь Цинцю от книги. На его лице — радостная улыбка, а в руках — небольшая продолговатая коробочка, перевитая простенькой лентой. Шэнь Цинцю едва удерживается от колких комментариев, хотя за последнюю неделю он выяснил, что вывести Ло Бинхэ из себя если не невозможно, то очень трудно. Даже если между ними и вспыхивали перепалки, они никогда не заканчивались чем-то хоть немного серьёзным. Мальчишка, кажется, и вовсе искренне забавлялся, выслушивая упрёки в свой адрес. — Профессор! — более требовательно зовёт он, видя, что Шэнь Циную опять ушёл в себя. — У меня для Вас подарок! — Чего ты там опять притащил? Несмотря на неприветливый тон, Шэнь Цинцю, тем не менее, с интересом смотрит на коробочку, сначала даже предполагая, что там, должно быть, яд. Но всё-таки надолго его запала не хватает. Подарки, особенно красивые и изящные, всегда были его маленькой слабостью. Даже Юэ Цинъюань не знал об этом, впрочем, причина была крайне проста. Если бы он начал задаривать своего коллегу, то сплетни поползли б такие, что представить страшно. А Шэнь Цинцю всё же дорожил остатками своей репутации. — Вам наверняка понравится! — Ло Бинхэ склоняется к нему, сверля книгу недовольным взглядом. — Ну же, откройте! — настаивает он, и его голос сразу становится властным. Шэнь Цинцю размышляет несколько долгих мгновений, но неизбежно сдаётся, проигрывая собственному любопытству. — Ладно, — он с интересом начинает развязывать ленту. Коробка распахивается, и из неё появляется изящный веер, расписанный яркими цветами с изображением лотоса. — Это что, шутка? — поднимает брови Шэнь Цинцю. — Что прикажешь мне с этим делать? Станцевать тебе или что? — Нет-нет, — Ло Бинхэ смеётся так, что на глаза аж выступают слёзы. Шэнь Цинцю почти уверен, что наглый мальчишка развлекается за его счёт. — Это просто подарок! Мне показалось, что Вам понравится! Шэнь Цинцю с интересом смотрит на веер, не в силах скрыть лёгкую улыбку, которая, тем не менее, больше напоминает презрительный оскал. Он не может не оценить тонкость работы и яркость раскраски. Веер выглядит дорого, а его пластинки украшены изящной резьбой. — И как же это поможет мне в работе? — с явным недовольством спрашивает он, не желая показывать, что безделушка ему очень даже понравилась. — Эм… — Ло Бинхэ задумывается, — ну зато летом Вам больше не будет жарко. Сами ведь жаловались, что от кондиционеров в университете никакого толку. — Интересное объяснение, — Шэнь Цинцю снова бросает взгляд на веер и решает оставить его себе, в качестве компенсации за моральный ущерб и потрёпанные нервы. — Ладно, теперь отцепись от меня, — говорит он. — Неужели не угадал? — Прекрати делать такое обиженное лицо, ещё немного — и меня стошнит, — Шэнь Цинцю уже привычно поджимает губы, пытаясь опять выстроить меж ними стену. За последнюю неделю он слишком расслабился, но можно ли было винить его за это? Несмотря на всю напряжённость, царившую между ними, рядом с Ло Бинхэ он ощущал себя в куда большей безопасности, чем с Юэ Цинъюанем. Хотя, казалось бы, первый ненавидел его, а второй заботился? Шэнь Цинцю затруднялся хоть как-то назвать то, что происходило между ним и ректором. Юэ Цинъюань всегда вёл себя слишком стихийно и неожиданно. В один день он мог быть спокойным и даже ласковым, а в другой — зажать Шэнь Цинцю у себя в кабинете, словно хищник, загоняющий добычу. Пожалуй, как раз из-за этого он и опасался ректора. Слишком уж непредсказуемым было поведение Юэ Цинъюаня, и осознание того, что перед ним — глава Цюндин, известный своей жестокостью, спокойствия не добавляло. — Ты что-то хотел? — Шэнь Цинцю наконец-то поднимает взгляд на Ло Бинхэ, отрываясь от своих мыслей. Внутри у него всё ещё бушует противоречивое чувство, мешающее сосредоточиться на происходящем. Голова болит от обилия странностей. Он уже не уверен ни в чём, даже в собственном восприятии прошлого и настоящего. Но признаться в этом мальчишке? Нет, он пока не настолько сошёл с ума. — Мне просто показалось, что Вам нужно отвлечься, профессор, — с лёгким намёком говорит Ло Бинхэ, продолжая беззаботно рассматривать веер. — Последнюю неделю Вы выглядели так, словно готовились к казни. Считайте, что я просто захотел Вам помочь. — Помочь? — Шэнь Цинцю усмехается, удивляясь, насколько легко Ло Бинхэ может говорить о таких вещах. — Мне это не нужно. Не забивай себе голову такими глупостями. — Это не глупости, — отвечает Ло Бинхэ, его голос становится серьёзным, но глаза смотрят всё так же цепко. — Не стоит прятаться от тех, кто хочет быть рядом. Звучит до того абсурдно, что Шэнь Цинцю позволяет себе скупо улыбнуться, едва удерживая истерический смех. Нет, второй раз он на это не поведётся. Юэ Цинъюаня и его «я-просто-хочу-быть-рядом» ему хватило на три жизни вперёд. Он не идиот, чтобы наступить на одни и те же грабли, даже если теперь его на это толкает другой человек. Шэнь Цинцю вновь возвращается к книге, ставя веер на столик рядом с диваном. — Профессор, — не унимается Ло Бинхэ, — я ведь не просто так пришёл. У нас есть время, давайте поговорим! Шэнь Цинцю игнорирует его слова, погружаясь в текст. Страницы книги шуршат, как будто противостоят настойчивости Ло Бинхэ. Он надеется, что мальчишка поймёт намек и оставит его в покое. Но когда тот оправдывал его ожидания? — Вы не можете всегда прятаться за книгами, — продолжает Ло Бинхэ, не оставляя попыток. — Вам нужно хотя бы иногда расслабляться. — И что ты предлагаешь? — произносит Шэнь Цинцю, не отрывая взгляда от страниц. — Сыграть с тобой в го или напиться до невменяемости? — Нет, — отвечает Ло Бинхэ с широкой улыбкой, и Шэнь Цинцю невольно отмечает, что мальчишка безумно красив. — Давайте просто поговорим. У Вас столько интересных идей, а я готов выслушать. Шэнь Цинцю не отвечает, хотя чужие слова подкупают. Он знает, что разговор с Ло Бинхэ может оказаться ловушкой, в которой его чувства и эмоции запутаются ещё сильнее. Но, в конце концов, он решает, что лучше сосредоточиться на пустых разговорах, чем утонуть в собственных страхе и неуверенности. — Хорошо, — говорит он, отложив книгу, — давай обсудим что-то, что не связано с работой. Ло Бинхэ оживляется, расслабленно откидываясь на спинку дивана. — Отлично! — восклицает он. — Как насчёт Вашего мнения о современных художниках? Или, может быть, о последних научных открытиях? Шэнь Цинцю делает вид, что задумался, хотя у него нет настроения говорить ни на одну из тем. — Современные художники? — произносит он с лёгким презрением. — Обычно это просто способ самовыражения, который не имеет смысла. — Но это ведь тоже искусство! — парирует Ло Бинхэ, поднимая брови. — Искусство — это не всегда о смысле. Иногда это просто эмоции. — Эмоции, — повторяет Шэнь Цинцю, едва сдерживая раздражение. — Эмоции — просто ненужная глупость. Разве не так? Они вынуждают действовать опрометчиво, а потом сожалеть об этом. Ло Бинхэ смеётся, пытаясь разрядить атмосферу. Вот только трудно не заметить, что он ловит каждое слово. — Но ведь это не значит, что они не могут выражать себя. Просто представьте, каково это — создавать что-то новое, не думая о последствиях. Шэнь Цинцю, усмехнувшись, кидает на него колкий взгляд. — Создавать? А кто же будет это оценивать? — У каждого есть свои ценности, — уверенно отвечает Ло Бинхэ. — Иногда важнее, что ты чувствуешь, а не что о тебе думают другие. Слова Ло Бинхэ оставляют Шэнь Цинцю в замешательстве. Как можно позволить себе так думать, если вокруг только предательство и манипуляции? Да и чужое мнение нередко рушит жизни. Стоит только вспомнить о том, как его обвинили в пожаре в доме семьи Цю. — Ты не понимаешь, — произносит он, наконец, решившись на откровенность, о которой он наверняка не раз пожалеет. — Не всегда есть место для эмоций. Иногда лучше не показывать, что чувствуешь. — Не будьте столь пессимистичны, наш мир был бы ужасно скучен, если бы все думали так, как Вы, — восклицает Ло Бинхэ, и в его глазах мелькают искорки удовлетворения. Ему почему-то нравится вот так препираться с деканом, вынуждая того понемногу ослаблять защиту. — Ты наивен, — отвечает Шэнь Цинцю, чувствуя, как внутренний холод начинает отступать под натиском слов Ло Бинхэ. Ещё бы, теперь он опять злится на себя самого за те слова, что вылетели из его рта так неосмотрительно. — Жизнь не такая простая. — Может быть, но это не значит, что она должна быть безрадостной, — Ло Бинхэ смотрит на него, и в этом взгляде есть что-то такое, что заставляет Шэнь Цинцю чувствовать себя уязвимым. Ей богу, он почти начинает скучать по Юэ Цинъюаню. — Это не твоё дело, — произносит он с холодом в голосе. — Не стоит переходить границы дозволенного. Ло Бинхэ вздыхает, но не уходит. — Я просто хочу, чтобы Вы знали: если Вам когда-нибудь понадобится помощь, я здесь,— с этими словами он наклоняется к Шэнь Цинцю, и горячее дыхание опаляет кожу. Они замирают на несколько мгновений. Кажется, словно между ними устанавливается хрупкий, но мир. Шэнь Цинцю старается не поддаваться гневу, хотя ему и хочется залепить заигравшемуся мальчишке пощёчину. — Профессор… — тихо выдыхает Ло Бинхэ. — Замолчи, — почти беззлобно требует Шэнь Цинцю, разрываясь между желанием избавиться от такой компании и необходимостью принять решение. — Я согласен, — наконец отвечает он, облизывая губы. Что ж, выбор сделан, а тянуть дальше всё равно не имеет смысла. Либо его ставка окажется верной, либо он только ухудшит своё положение. Хотя куда уж хуже. Но если от Юэ Цинъюаня не сбежать, то, быть может, имеет смысла выбрать меньшее из двух зол? Лучше уж нахальный мальчишка, чем ректор. Первый хотя бы более или менее честен в своей ненависти, а вот второй… Думать о том, на что способен глава Цюндин, не хотелось.