До и после

А изменения в семейном и ближнем круге Корфа были тектонические и развивались они параллельно и одновременно, молниеносно и крышесносно. Чуть меньше чем два года назад в свежеотремонтированную квартиру Корфа позвонили. Открыл сам Владимир, из кухни выглянула Надежда Николаевна и побледнела. На пороге стоял старый знакомый женщины, а теперь второе лицо государства в окружении трёх несильно бритых обезьяноподобных. Корф, когда подобрал челюсть с пола, сделал приглашающий жест. - Здравствуй, Надежда. - спокойно проговорил гость. - Ты совершенно не меняешься, всё хорошеешь и хорошеешь. - Здравствуйте, Николай Павлович. - Корф заметил, что тётя напряжена и очень закрыта, словно выставила перед собой стену. - Прошу на кухню. Охранник занёс туда огромную корзину с фруктами, из неё виднелась бутылка вина. Он вышел, в кухне осталось трое - хозяева и визитёр. - Чай? Кофе? - к Надежде Николаевне вернулось спокойствие. - Судя по блеску кофемашины - кофе. - визитёр усмехнулся, но это был настоящий оскал. Корфу, прошедшему армию и спецназ, владеющему несколькими видами единоборств стало не по себе. Он, как и тётя скрестил руки на груди. На вошедшем был дорогой костюм-тройка и кожаные туфли, на рукавах белоснежной рубашки мерцали бриллиантовые запонки, на парне серые джинсы, серая футболка и белая рубашка в крупную серую клетку, он только вернулся с работы, на его родственнице горчичное трикотажное приталенное платье. Владимир заметил, каким взглядом мазнул по её фигурке охранник премьер-министра страны. - Прошу к столу. - кивнула спокойно Надежда Николаевна, Владимир расставил три чашки на столе, подогрел сливки и перелил их в сливочник. Печенье и конфеты стояли на столе прежде. Помог тёте сесть. - Чем обязаны таким высоким визитом? Николай Павлович Романов со снисходительным удовлетворением рассматривал кухню. Одарил высокомерным взглядом хозяйку. Молча выпил первую чашку кофе. Сам встал и налил новую. - Он пропал без вести. Если у Корфа и вертелся вопрос "кто", то Надежда Николаевна лишь ещё больше побледнела. - Я в курсе, что вы недавно встречались. - Романов говорил спокойно и глухо. Высокомерие и снисходительность испарились. - Через три дня после этого он отправился в крайнюю командировку. По сути в последнюю. Приказ об его отставке уже подписан. Просто это его профиль. - захрустел печеньем. Владимир заметил, что при первых словах мужчины тётя покраснела и опустила голову. Потом резко вскинулась, на глазах выступили слёзы. Руки, лежавшие одна на другой на столе, задрожали и она сцепила пальцы до белых костяшек. - Ты знаешь, почему он от тебя ушёл тогда? - сухо осведомился Николай Павлович. Бровь Корфа молча взмыла вверх. Очень захотелось посмотреть в глаза тому, кто посмел так унизить его близкого и родного человека. Надежда Николаевна смутилась, не та информация, которую должен был бы знать её племяшка. А уж про обсуждение этого с хорошим знакомым, пусть и лучшим другом её любимого человека, и речи быть не может. - Я не собираюсь с Вами это обсуждать. - непривычно холодно прозвучал женский голос. - Прекрати. Его скорее всего уже нет в живых. Наркомафия никого не щадит, к сожалению. Поисковые группы я отправил, но шансы крайне малы. - достал из внутреннего кармана пухлую стопку конвертов, перетянутых канцелярской резинкой. Поверх лег маленький прозрачный пакетик с зип-локом, в котором был серебряный кулон с выгравированным силуэтом Надежды Николаевны. Она сама бывшему жениху сделала этот подарок на его двадцатилетие. А через год он исчез из её жизни, собрав все свои вещи. В записке содержалось только одно слово: "Прости". Женщина молча смотрела на это всё и не моргала. Владимир принялся гладить её по спине. Понимал, что единственное, чего она сейчас хочет - спрятаться в своей новой комнате. Ничего не говорил и нежданный гость. Встал, обновил чашки. И, наконец, заговорил: - Он... Он очень любит тебя, Надя. И тогда любил. Невероятно, такого не видел. И сейчас любит. И также сильно за тебя боится. - отпил кофе, придвинул к хозяйке вазочки с конфетами. - Это было его третье полноценное дело. Мы поняли, что нас "слушают" и "пасут". Нас, наших близких. Ведь кроме тебя у него никого нет, ты же знаешь. Решил, глупо, конечно, просто надо было поговорить, но ты же сама его знаешь... Поступок красноречивее слов. Он решил, что, если он оставит тебя, то таким образом выведет из-под удара. Ну, а дальше... - Допустим. Почему потом, когда всё закончилось, не вернуться? И не объяснить ничего? - В том деле погибли его родители. Их взорвали в собственном авто. - она вздрогнула. - Это был жест отчаяния преступников. Он стал считать себя чуть ли не проклятым. Страх подойти к тебе и навредить таким образом приобрел слегка неадекватные формы. А потом.... Однажды он увидел, как тебя проводил до дома какой-то мужик. Приревновал, потом подумал, что опоздал. И ушёл в работу. Мотался по всей стране. Теперь вот. Надежда Николаевна ушла в свои воспоминания. Как рыдала в подушку после его записки, как было больно. Как сестра боялась, что она наложит на себя руки, но Надя лишь глубже вгрызлась в учёбу и окончательно замкнулась в себе. Ординатура, аспирантура, докторантура, нейрохирургия. Всё блестяще. Уважение и признание. Имя, широко известное в узких кругах. И никто не знал, как она выла по ночам в подушку. Смерть родной любимой старшей сестры, ближайшей подруги, буквально на её руках, доконало молодую женщину. Но ради малолетних племянников она смогла взять себя в руки. Ссора с Иваном, обвинившем в смерти жены свояченицу, её переселение в глушь Двугорского леса. Награда лучшему нейрохирургу города. Отсутствие личной жизни и семьи, ссора даже с Володей и Аней. Золотые руки и очереди на операцию именно к ней на год вперёд. Борьба лучших клиник и больниц за неё, как за врача. Работа до мушек в глазах и мигреней, которые длились неделями, больничные. И та самая встреча в торговом центре. Совершенно случайная и нелепо-неожиданная. Его карман рюкзака зацепился за рукав её пальто. Пытался отцепиться и бурчал извинения. Никто не смотрел друг на друга, только на досадное недоразумение, стараясь его поскорее разрешить. И только когда всё закончилось, подняли головы. Замерли оба. Шальная мысль, что это не он, а кто-то очень похожий. Нейтральное поведение. Его галантное предложение чашки кофе в виде компенсации за подпорченный рукав. Разговор ни о чём, но из него понятно, что мужчина в курсе всего, что с ней происходит. И ни слова о прошлом. Как и о себе. Говорили долго, а о чем - не помнит. Наслаждалась звуками его голоса. Как дура малолетняя. И теперь его пропажа. Надежда Николаевна не слышала, как ушёл гость, окинул на пороге оценивающим взглядом лучшего друга своего старшего сына. Словно сомнамбула переместилась в свою комнату, забралась с ногами в кресло, обняла себя и окунулась в воспоминания с головой. Все эти годы, почти тридцать лет, двадцать семь, если совсем точно, она была уверена, что с ним всё хорошо, что он счастлив. Без неё, но счастлив. Рассказ его близкого друга, с которым она знакома очень шапочно, разбудил в ней поток мыслей и боли. Боли было больше. Как ей быть, если его уже нет в живых. Жить самой? Да, ничего не остаётся, у неё на руках племянник. Пусть сам уже взрослый дядя, но она обещала Верочке перед самым её уходом, что ни за что, ни при каких обстоятельствах не оставит Володю. Пусть они не общались какие-то время, но она была рядом и знала о нем почти всё, что можно узнать на расстоянии, в любой момент подставила бы плечо. Они помирились, живут вместе, несут ответственность друг за друга. А если он жив? Пожалуйста, Господи, пусть он будет жив. Просто жив. И здоров, разумеется... Перед глазами мелькали эпизоды их совместной жизни.Надежда Николаевна не заметила, как в комнате материализовался Владимир, сел на подлокотник и приобнял: - Как ты? Пять капель? - Я нормально, спасибо. - кривая искусственная улыбка на лице. - Нет, не буду. Завтра операция. Корф успокаивающе гладил по спине: - Чем я могу помочь? Может, ты дашь его данные, и Седой поищет, вдруг? - У Николая больше возможностей. - Кто этот таинственный мистер Икс? - спросил с улыбкой. Надежда Николаевна помолчала, потом всё же ответила: - Дорогой мне человек. Таких было трое: он, твоя мама и ты. Остался только ты. - Я понял. - поцеловал её висок. - Я у себя.Она молча кивнула и он вышел. На следующий день Владимир едва не вытряс душу из Александра Романова - сына Николая Павловича, своего лучшего друга, мужа Марии Дармт, с которой не жил уже несколько лет, возлюбленного Натальи Репниной. Последняя была сестрой Михаила Репнина, но это не имело значения, главное, что она была первоклассным бухгалтером. Отношения с братом, как и с родителями, прервались, когда они узнали про её связь с женатым Романовым. Именно она и встала между парнями, чтобы они не поубивали друг друга. - Я сам ничего не знаю! - гаркнул Саша, отряхивая рубашку, поправляя футболку и приглаживая волосы. - Всё хорошо, Наташ, спасибо. Сядь. - это уже Корфу. И в переговорное устройство. - Танечка, сделай нам, пожалуйста, три кофе и к нему конфет каких-то. А то начальник нервный сегодня. Ждали секретаря в гробовой тишине. Владимир успокаивался, Наталья сидела в напряжении, готовая вновь разнимать ребят, Александр стоял у окна, собираясь с мыслями. Секретарь быстро расставила чашки с вазочкой и исчезла. Корф проверил телефон, выжидающе смотрел на друга. Саша сел рядом с дамой сердца, взял её за руку. - Чего ты с разводом тянешь? - не в тему спокойно спросил Владимир. - Она слишком много хочет. Да и отец на неё многое записал, сейчас вывожу из-под неё. А это время. - Саша виновато посмотрел на любимую. Она ободряюще улыбнулась. - А Седой тебе зачем дан? - Если бы не он, я бы ничего вообще не смог. *** Через четыре дня после высокопоставленного визита, в клинику, в которой Надежда Николаевна была и директором, и главврачом, и нейрохирургом, был доставлен спецтранспортом пропавший ранее при невыясненных обстоятельствах полковник одной из главных спецслужб страны Александр Христофорович Бенкендорф. На тот момент опознать его можно было бы только по общим очертаниям или же отпечаткам пальцев. Но день начинался совсем иначе: спокойно, солнечно, не предвещая ничего того, что произошло в дальнейшем. С момента встречи с Романовым Надежда Николаевна полностью замкнулась в себе, работала механически, благо пока у неё не было операций, работала много, практически жила в своём кабинете, Корф рвал и метал, привозил еду и одежду, пытался поговорить и забрать домой отдохнуть нормально. Но женщина отказывалась, и племянник сдался, знал, она упрямее его. Надежда Николаевна проверила анализы нескольких ранее прооперированных, подготовила выписки, откинулась на спинку ортопедического кресла и прикрыла усталые глаза. В душе боль и пустота устроили соревнование, кто быстрее её поглотит, только работа и спасала, заставляя отключаться отличного. Ощутила на лице первые лучи солнца и слабо улыбнулась - она любила весну и лето - солнышко, тепло, природа благоухает запахами и красками. Завибрировал телефон, лежащий на гладкой поверхности столешницы. Выровнялась и скорее для проформы посмотрела на дисплей - номер, скорее всего неизвестный, это уже стало привычным. Номер был действительно неизвестный, но сердце предательски дёрнулось и на секунду замерло. Глубокий вдох и медленный выдох, на всё менее трёх секунд: - Слушаю. - невозмутимо. Рука уже придвинула блокнот, открыла на чистых страницах и взяла карандаш. - Надя, это Николай Романов. Его нашли. Жив. Но травмы такие, что наш госпиталь не потянет, твоя клиника более по профилю и по аппаратуре. Возьмёшь? Я всё оплачу. - сквозь официальность тона пробивается нервозность. - Он транспортабелен? Куда прислать перевозку? Состояние?- Крайне тяжёлый. Крайне, Надя. - секундная пауза. - Ты к этому готова? Вопрос имел двойной подтекст и она его поняла: готова ли она увидеть любимого человека в неизвестно каком состоянии и виде и готова ли она, как директор клиники, к возможному, не приведи господь, летальному исходу, что, соответственно, будет пятном на репутации. Ответила незамедлительно: - Если ты считаешь, что квалификация моих врачей и моя аппаратура ему сейчас нужна - я жду. - Так считает Штерн. И я тоже. Адрес высылаю сообщением. - Жду. Она была готова нажать "отбой", когда услышала человечный голос друга её возлюбленного: - Надь, он чёрный. Наши говорят, что его словно через мясорубку перекрутили. - Разберёмся. Вы забираете у него драгоценное время. - Понял. Тогда на связи, это мой личный номер. И всё, что нужно - пиши или звони, я всё сделаю. Врач положила трубку, нажала кнопку вызова спецбригады себе в кабинет, одновременно с этим пробурчала: - Сначала угробил, а теперь в лепёшку... Сам бы и крутился в мясорубке. Вышла навстречу бригаде. Лучшему из врачей переслала адрес: - Андрей Ильич, я Вас прошу, - посмотрела на всю тройку. - пациент крайне тяжёлый, сложный, и вип. Перевозим предельно бережно. Противопоказания отсутствуют. Не забудьте его документы. По дороге не трясти. Медики молча кивнули и исчезли. Вопросы задавать не решились, только лишь взглянули на выражение лица начальницы. Далее Надежда Николаевна отправилась выяснять, какая одиночная палата свободна и разговаривать с дежурящими сотрудниками. Пока в комнате отдыха все собирались, нейрохирург сбросила в рабочий чат объявления-просьбу ко всем отдыхающим сотрудникам быть готовыми приехать в клинику по первому требованию, ситуация крайне сложная. После короткого совещания Надежда Николаевна перехватила медсестру - маленькую хрупкую блондинку, напоминающую ей Анну, с той лишь разницей, что Елена была более резкой и сильной: - Леночка, я знаю, что ты на сутках, но, я хотела бы попросить тебя задержаться утром, пока мы не поймём, что с ним. - Конечно, Надежда Николаевна, не вопрос. Всё, что скажете. Если нужно... - Пока нет. Потом посмотрим. И ещё, я, скорее всего, переведу тебя сугубо на этого випа. - Ой, спасибо большое, а то Суханов из двадцать пятой уже плешь проел со своей рыбалкой.- Судя по тому, что нам обещают, ты как бы сама на рыбалку не попросилась. - Ой, нет. Я не из робких. Отец и оба деда - военные. - Ясно. В любом случае - спасибо. У обеих запищали маленькие, почти игрушечные, рации, оповещая, что привезли пациента. Спустились в приёмное отделение. Надежда Николаевна заметила, что медсестра на пункте была белее бумаги, хотя в приёмном работали не из робкого десятка, насмотрелись многого. Быстрым шагом в сопровождении Елены подошла к каталке, на которой лежал человек, сделала глубокий вдох. Мазнула по нему взгляду - Александра Бенкендорфа узнать было невозможно даже по силуэту, лицо действительно иссиня черного цвета с запекшейся кровью. В ногах лежали документы для перевода из военного госпиталя, взяла их в руки. - Анжела, я сама заполню, Лена, вызывай Соколовых, ребята, - к сопровождающей бригаде, - немедленно его на наши КТ, МРТ, все анализы, рентген, УЗИ внутренних, всё. Медработники с Еленой покатили каталку по направлению к центру диагностики, соединенного коридором с приёмным отделением. Буквально подбежали Соколовы - Илья Анатольевич и Евгения Павловна - супруги, травматолог и хирург, переманенные главврачом из Твери, подкупила обоих должностями завотделением. Клиника тогда только открылась. Надежда Николаевна отошла с ними в сторону: - Ребята, на вас сейчас вся надежда. Делайте всё, что необходимо, исходя из ситуации. Ну, сами понимаете. - Полный карт-бланш? - негромко уточнил Илья Анатольевич. - Да. Евгения Павловна внимательно смотрела на начальницу. Подружиться они не подружились, но были довольно близки, насколько это было возможно с их характерами и рабочей загрузкой.- Надежда Николаевна? - негромко позвала хирург. - Он - вип-персона, у меня в одноместной. Если нужны будут ещё врачи - мне в рацию. Любые лекарства. Его лучший друг - премьер-министр. Соколов негромко присвиснул. Супруга незаметно стукнула его по плечу плечом, и продолжала внимательно смотреть на нейрохирурга. - Да, мы с ним тоже знакомы. - судорожно сглотнула Надежда Николаевна. - И он Вам не чужой. - констатировала Евгения. Собеседница покраснела. Хирург сжала её ладонь: - Мы сделаем всё, что возможно, Вы же нас знаете. Я вызываю Шмелёву. По коридору к ним бежала Елена с рентгеновскими снимками. Илья встряхнул один и посмотрел на свет. Евгения глядела через его плечо. Надежда Николаевна выжидательно изучала обоих. - Руки действительно в котлету. Каждую кость собирать. - Соколов нахмурился. - Я возьмусь. Но это время. Ждём остальные результаты, надо понимать, за что раньше браться. Надежда Николаевна набрала короткое сообщение Романову. - Ноги тоже разбиты, но собирать меньше, тут лучше ситуация. Уже приятнее. У нейрохирурга сердце пропустило удар. Перед носом появился стаканчик с кофе. Евгения Павловна коротко и ободряюще сжала её плечо. Подбежал медбрат и протянул главврачу снимки МРТ головы. Она посмотрела на свет и хмыкнула: - Здесь опухоль. Давит на зрительный нерв. - достала мобильный из кармана халата и практически не глядя набрала Романова. - Николай Павлович, что у него со зрением в последнее время? Хорошо, поняла. Тогда документы мне в мессенджер. И фото чёткие! - отключилась, не поблагодарив. - Ждём УЗИ и кровь. У Евгении Павловны заработала рация. Все втроём зашли в кабинет УЗИ и внимательно смотрели и запоминали травмы.Главврач просмотрела на хирурга и травматолога: - Работать будете вместе? - они кивнули. - Тогда ко мне, будем решать, что первоочередное. Лена, кардиолога к нему, срочно. И пусть попробует Смирнов его глаза хоть так посмотреть. В себя не приходил? - Нет. - Плохо. Кардиолога! - В палату? - Да. Весь вечер и ночь Соколовы собирали и сшивали Александра Бенкендорфа. Надежда Николаевна всё это время стояла у окна своего кабинета, скрестила руки на груди и замерла в напряжённом ожидании.Под утро к ней в кабинет буквально ввалились уставшие и зелёные хирург с травматологом и рухнули на неё диванчик. - С Вас одновременный отпуск. - иронично хмыкнул Илья. - Часть в новогодние, часть летом. Хоть на детей посмотреть. - закрыл глаза. Евгения Павловна устроилась у него на груди: - Ты сам долго не выдержишь без работы. Оба мгновенно заснули. Надежда Николаевна выдохнула и накрыла обоих пледом. Зашла в палату вип-пациента. Мужчина крепко спал, рядом с ним сидела Елена и переписывались по телефону, у его ног дремала анастезиолог Ольга Шмелёва, ближайшая подруга Евгении Соколовой, тоже выманенная из Твери, её дежурство закончилось ещё четырнадцать часов назад. Последняя давно вывела мужчину из наркоза и теперь просто наблюдала. Как только Женя шепнула ей, что это - знакомый главврача, в которую обе были влюблены с профессиональной точки, решение пришло само собой. Надежда Николаевна внимательно смотрела на возлюбленного, скрывая слёзы, руки в карманах белоснежного халата сжаты в кулак. Она смогла признаться самой себе, что до сих пор его любит. И делать с этим ничего не собиралась. Тем более вешаться ему на шею. Но смотреть на него такого - страшно и очень больно. Елена вздрогнула, встала и подошла к ней: - Из наркоза вышел нормально, ледовую маску только сняла, потом начну колоть гепарин. - Хорошо, спасибо. Голова мужчины побрита налысо, рассечение, кроваво-синие мешки под глазами, один залеплен лейкопластырем, явно рана. Нос сломан и зафиксирован, щека одна рассечена, вторая впала, похоже, выбиты зубы. Перелом шеи зафиксирован. Руки и ноги в гипсе и на вытяжке. Открепила от спинки кровати папку с анализами. Разрыв и удаление селезёнки, тупая травма живота, переломы ног со смещением и без, раздробленнэы пальцы ног, переломы пальцев рук, сотрясение мозга, опухоль не повреждена, уже приятно. Зрение ухудшилось, но это из-за опухоли, убрать её и всё восстановится. На удивление цел позвоночник. Трещины рёбер. Лёгкие не повреждены. - Сменную одежду пока нашу одноразовую, сейчас напишу, ему привезут. Как только придет в себя, к нему сразу Смирнова и мне сообщите. Попытаемся разобраться, что у него в голове. Пусть отдыхает. Надежда Николаевна листала бумаги. Натянула перчатку, проверила склеры - тёмно-красные, глаза воспалённые. Покачала головой. - Я у себя. Вернулась в кабинет, где проснувшиеся и смущённые Соколовы писали отчёт по операции. Сделала им кофе, достала из маленького холодильника бутерброды с ветчиной и придвинула к ним. Тяжело опустилась на стул: - В двух словах, что там? Того, чего нет в отчёте. Подробности я потом прочту. - врачи удивлённо на неё посмотрели. Они всё и всегда во всех подробностях писали в отчётах. - Конечности собрали, но ноги надо будет ещё контролировать. Ноги два-три месяца в гипсе, руки - до полугода. И я не гарантирую, что он сможет ходить без тросточки. Ходить будет, сам, это да, но с палочкой. Ну и подобные командировки теперь явно не для него. - отчитался Соколов. - Спасибо большое, Илья Анатольевич. - Перестаньте. Главное, чтобы он на реабилитацию ходил и в депрессию не впал. Мало ли. - Сомневаюсь. - У нас спленэктомия, к сожалению. На рёбрах корсет, но это превентивно. Остальное, слава богу, отделались ушибами. - продолжила Евгения Павловна. - Спасибо большое, ребята. Я ваш должник. - Прекратите, - вновь поморщился Соколов. - мы все живые люди и всё понимаем. - Всё, по домам. Я вызову вам такси. Когда у вас следующее дежурство? Поставлю Пахомова с Касторовым. - Спасибо. Через неделю. - Всё, домой. Только адрес скажите. - взяла в руки мобильный. - Мы сами доедем, мы на колёсах, спасибо. - Илья Анатольевич кивнул и вышел из кабинета. Евгения Павловна задержалась, подошла к начальнице, чуть сжала её сцепленные в замок руки на столе: - С ним всё в порядке. Не волнуйтесь. И постарайтесь отдохнуть. Быстро вышла и закрыла за собой дверь. Через неделю вечером Надежда Николаевна впервые за последние семь дней вошла в вип-палату. За это время лицо Бенкендорфа стало чуть лучше, не намного, но всё же. Отёки и синюшность слегка спали. К сердцу вопросов не было, а вот к зрению и опухоли были, поэтому нейрохирург и посетила пациента. - Разрешите? - мягко, спокойно, с нейтральной улыбкой вежливости. - Как Вы себя чувствуете, Александр Христофорович? - села на стул у койки, в руках блокнот и ручка. Папка с назначениями и результатами осмотров на спинке кровати. - Жалобы? Пожелания? Мужчина изучал её сквозь прикрытые ресницы. Ему казалось, что его сердцебиение слышно в соседней палате. Какая же она красивая. Шурка уже разузнала, что Надежда не замужем. Но зачем ей, красавице, редкий инвалид? Господи, зачем она так близко? - Вы не спите, - мягко улыбнулась. - не притворяйтесь. - Сносно. - открыл глаза, усмехнулся и тут же поморщился от боли. - Хотелось бы лучше и на островах, но.... - Надо потерпеть. Потом будете опять бегать. Разве что без командировок. Отдохнёте, заживёте. - Вашими устами.... - эх, поцеловать бы тебя сейчас. - А теперь давайте по делу. Что ещё плохого случилось? - Вы замечали ухудшение зрения? - В последнее время, имеете ввиду? - врач кивнула. - Было дело. Думал вернусь и займусь. Уже поздно? - Нет. Но я бы на Вашем месте этим вопросом занялась уже сейчас. Вы всё равно уже в клинике. - И это - Ваш профиль, Надежда Николаевна. Вы же к этому ведёте? - Практически сняли с языка. - кивнула. - Я бы настоятельно рекомендовала. Чтобы не ослепнуть полностью. - Моя перспектива? - мрачно хмыкнул. - А может и правильно? Расплата за всё. - Ну, относительно Ваших счетов мне ничего не известно. А вот потеря зрения - весьма перспективна. - Я согласен. Что Вы там делать будете? Дырку сверлить в голове? - Не читайте медицинские книжки. Явно не Ваш профиль. - чуть поморщилась. - Относительно операции я зайду к Вам на днях. Жалобы? Пожелания? - Жалоб нет. А пожелания... Если Вы не против, я Вам их озвучу позже. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. И заберите, пожалуйста, от меня медсестру. - И не подумаю. Она - Ваши руки и ноги. Временно. - Надежда Николаевна открыла дверь и повернулась к лежащему - А ещё, она молодая и симпатичная. - подмигнула с улыбкой и вышла. В кабинете выдохнула и налила себе крепкого кофе. Вся эта наносная ирония стоила ей довольно дорого. Проверила телефон и через пятнадцать минут любимый племянник забрал её домой. Операция по удалению опухоли прошла успешно. Четыре месяца Бенкендорфа регулярно возили на ЛФК и восстановительную гимнастику. Пока он передвигался на инвалиднос кресле, но больше из-за верхних конечностей, нежели из-за нижних. Руки и пальцы заживали. Илья Анатольевич с Евгенией Павловной были довольны, реабилитация шла успешно. Единственный, кто был недоволен, так это сам пациент. После крайней операции он ни разу больше не видел нейрохирурга. Его могут со дня на день выписать, а с Надеждой Николаевной он так и не поговорил. А очень надо было. Наконец главврач всё же зашла в вип-палату и занесла все необходимые документы. - Александр Христофорович, Ваш курс именно лечения окончен. Но, в Вашем контракте, который Вы подписали с нами, указано, что по завершению лечения Вы проходите реабилитацию до полного выздоровления в нашем санатории. Вот все Ваши документы, это копии, оригиналы хранятся у нас в сейфе. - Я сомневаюсь, что мои анализы являются гостайной. Но неприятно, конечно. - кивнул спокойно Бенкендорф. Шея была как новая. - Спасибо Вам большое. Вам и Вашим врачам. - Глаза в глаза. Оба понимали, что это их последняя встреча. Обоим нестерпимо хотелось прикоснуться друг к другу. И не смели. - На здоровье. Не попадайте больше к нам, пожалуйста. - вежливо, спокойно, дежурная улыбка, в глазах цвета кофе глубокая грусть. Короткая стрижка, на мягком лице ни грамма косметики, медицинский костюм, на пальцах ни одного кольца. - Постараюсь. Рапорт уже подписан. Они смотрели друг на друга, прощаясь. Он знал, что она каждую ночь приходила к нему в палату, сидела рядом, гладила его лицо, держала за кончики загипсованых пальцев, смотрела и не могла насмотреться. Она понимала, что о прошлом говорить не будет, ни к чему. У них за спиной своя, сложившаяся жизнь. Что-либо менять никто не будет. Слишком всё закручено. Да и его не оставят в одиночестве, захаживающую к нему статную блондинку она периодически видела в его палате. Всё естественно и понятно, он весьма привлекательный свободный мужчина, что в этом зазорного - иметь женщину. - Сколько мне в санатории быть? Примерно. - как же не хочется её отпускать. Но ничего в её поведении и облике не намекало о том, что она готова к какому-то разговору по душам. - До полного выздоровления. Как мне описали, месяцев шесть-семь. - Подряд или можно с перерывами?Естественно, кто захочет надолго расставаться с такой женщиной. Она его даже понимала.- Подробнее Вам расскажут Евгения Павловна и Илья Анатольевич. Теперь мои назначения. - Принялась расшифровывать и объяснять. Встала. Это всё нужно заканчивать. - Вас перевезет туда наша перевозка, в сопровождении наших врачей. На всякий случай. Хорошего дня. Всего доброго. Не болейте. Плотно закрыла дверь за своей спиной. Короткое движение головой влево и по дуге ровно и она снова в порядке. Приветливо кивнула шедшим ей навстречу и к тому же пациенту Соколовым. Вечером у входа её уже ждал Владимир Корф в своём спортивном автомобиле. *** Вечер пятницы в начале сентября был душный, но на территории небольшого частного санатория духота так не ощущалась благодаря деревьям и системам орошения травы и цветов. Александр Бенкендорф, полковник в отставке, пятидесяти лет, высокий, почти метр восемьдесят, поджарый, с намечающимися залысинами, которые пока не портили его, русые волосы уже немного отросли и скрывали шрамы на голове, лицо больше тоже не пугало всеми оттенками синего, но было жёлто-зелёным из-за сходивших глубоких гематом. Он опирался на трость с подлокотником, руки всё ещё в эластичном, но плотном бинте, ноги ходили медленно и дрожали от каждого шага, но это второй день без инвалидного кресла, в сером спортивном костюме, прогуливался по идеально ровным асфальтированным дорожкам территории санатория. Он повернул было пройти мимо входа и въезда, как по ту сторону забора припарковался внушительный бронированный чёрный внедорожник. Полковник остановился, пытаясь понять, будет машина заезжать на территорию, тогда нужно отойти в сторону, или останется там, в таком случае можно идти дальше. Со стороны водителя проворно выскочил высокий блондин деревенской наружности, подошёл к заднему пассажирскому сиденью и через мгновение из автомобиля вышла утончённая Надежда Николаевна в брючном костюме цвета металлик, в босоножках на низком ходу, в чёрных очках и с клатчем. Мужчина по эту сторону забора замер. Водитель достал из багажного отделения небольшую дорожную сумку, на ней сверху белый пакет. Открыл перед нейрохирургом калитку. Она спокойно подошла к бывшему пациенту и неловко улыбнулась: - Здравствуйте, Александр Христофорович. Как Ваше самочувствие? Внешне Вы почти отлично. - Надежда Николаевна? - обрёл дар речи Бенкендорф. - Как Вы здесь? - торопливо добавил - Рад Вас видеть. - Вы забыли, что я и тут начальник. Вот, решила свои долгожданные выходные провести на природе. Вы не против? - Боже упаси! Только рад буду составить Вам компанию, если позволите. - В каком Вы номере? У меня для Вас небольшая передача. - Третий корпус, тридцать семь. - неуклюже достал из кармана штанов ключ на деревянной бомбочке и протянул молодому человеку. Никита коротко кивнул женщине и зашагал в сторону нужного ему здания. Через минуту вернулся, попрощался до вечера воскресенья и машина плавно тронулась. К ним навстречу буквально бежал директор санатория. Бенкендорф заметил, что его спутнице это не понравилось. - Надежда Николаевна? Какая неожиданность! Приятная, разумеется. - мужчина широко и искренне улыбался. Александр Христофорович ощутил укол ревности - директор явно симпатизировал его женщине. Его ли? - Здравствуйте, Альберт Николаевич. - дежурная улыбка вежливости. - Решила два дня отдохнуть. Большая просьба: самый дальний номер и без уборки. За два дня я вряд ли сильно напачкаю. - Разумеется. Еда в номер. - Спасибо, не нужно. Я как все, не будем выбиваться из общей массы. Документацию проверять не буду. И вообще, не напрягайтесь. Работайте как обычно. - с улыбкой посмотрела на возлюбленного. - Этот пациент хлопот не доставляет? Режим не нарушает? Предписаний придерживается? - Ну что Вы, никаких нареканий. Практически идеальный пациент. Если бы не болячки. - директор чуть развел руками в сторону. - Отлично. Спасибо большое, Альберт Николаевич. Хорошего вечера! - повернула голову к Бенкендорфу - Пройдемся, идеальный пациент? - У меня осталось пятнадцать минут и могу идти в номер. - галантно предложил женщине едва согнутую в локте руку. Брели молча, каждый пытался выровнять сердцебиение. - Жалобы? Пожелания? - иронично поинтересовалась Надежда. - Жалоб нет. Пожелания есть. Но я пока приберегу. - улыбнулся в ответ. - Что в сумке? - Домашняя еда. Тут кухня неплохая, но и не Мишлен. А так, я вспомнила своё хобби. - чуть помолчала. - Как ты себя чувствуешь? Только серьезно. Они свернули к корпусу. На входе их уже ждали. Надежда Николаевна оформилась и они сели в лифт. - Лучше, правда. Не идеально, не резвый конь, но сносно. Спасибо большое. Приглашаю в гости. - он не заметил, как она подавила довольную улыбку. Вошли в номер, в небольшом предбаннике натолкнулись на Надину дорожную сумку. Женщина осмотрелась: номер двухкомнатный, просторный. Для стиральной машины, мини-холодильника и тумбы с микроволновкой отдельная ниша. Там же и электрочайник. В этой же комнате широкий диван, у стены платяной шкаф, у дивана тумба, под окном - стол и стул. Узкая дверная рама и вторая комната, чуть меньше, без электроприборов, одноместная кровать, тумба и шкаф. Ей подойдёт. От предбанника сразу санузел. Ленивым движением кисти бросила на койку в маленькой комнате свой пакет со сменной одеждой. Мужчина с удивлением и сдержанной радостью наблюдал за этим. В комнате Бенкендорфа принялась распаковать привезённое. На столе появились несколько пластиковых ёмкостей и банка с супом.- Надеюсь, места в холодильнике хватит. Когда Надежда Николаевна достала большой пакет с пирожками, то услышала, как любимый человек громко сглотнул: - Я сейчас подавлюсь слюной. - жалобно.Она посмотрела на часы:- Можешь выбирать - или это или йогурт. У тебя по расписанию полдник. - А есть ещё кое-что. Третий вариант. И он меня устраивает больше всего. - Да? И какой же? - она забросила пустую сумку на нижнюю полку шкафа-купе, пуговицу на пиджаке расстегнула, стала видна и белоснежная блузка, и повернулась к нему лицом. В руках пластмассовый дорожный плечик для костюма. Приехала она сразу из клиники. Еду, приготовленную и спакованную ещё утром, подвез Никита. Он стоял прямо перед ней. Они оба впервые видели и находились так близко. Провел по её щеке костяшками пальцев, её голова пошла следом за ними. Большим пальцем чуть приподнял её подбородок. Его губы осторожно прикоснулись к её. Страшно, что если она сейчас оттолкнет. Вдруг, он всё не правильно понял, и она действительно приехала его проведать, а сама будет жить в своём номере в совершенно другом корпусе. Но её руки оказались у него за спиной, а плечик на полу. Стукнулись лбами и смущённо улыбнулись. - Я тебя больше не отпущу. Никогда. - прохрипел полковник. - Хм, я никуда и не собираюсь. - отстранилась. - А теперь ложись. Ложись, ложись. Тебе надо полежать. Тихий час прогулял, теперь в кроватку. Попыталась помочь ему принять горизонтальное положение, но мужчина с ласковым упрёком посмотрел на неё и послушно лёг на покрывало. Переодеваться не хотелось, поэтому лёг в чем был. Надежда Николаевна подвинула ему пакет с пирожками и включила чайник. Сделала чай и поставила на тумбочку. - Ты не против, если я приму душ здесь? Я сразу из клиники. - Разумеется. Я её помыл своей тряпкой. - Здесь не одноразовые? И это должны делать сотрудники. - нахмурилась. - Одноразовые, и сотрудники, не переживай. Но мне спокойнее. - А тебе можно так наклоняться?- Можно, можно. - улыбнулся и вдохнул запах домашней сдобы. Надежда закрыла номер на ключ изнутри, ушла в дальнюю комнату и зашуршала пакетом. Через минуту скрылась в ванной. Александр Христофорович шевелил пальцами и рассматривал их. Знал, что поверх его собранной по щепке кисти наложили бионическую. Как она функционирует он не понимал, но был искренне благодарен своим хирургам, которые собрали его, словно конструктор. Вновь втянул ноздрями запах пирожков, закусил нижнюю губу и улыбнулся - она рядом. ОНА. Надежда Николаевна в лёгком простом платье бирюзового цвета села рядом и он мгновенно взял её за руку. Поднёс к губам. Рассматривали друг друга. За окном стемнело. - Прости меня, пожалуйста... - негромко. В её глазах появились слёзы. - Не надо, Сашуль. Я всё знаю. - ответила на неозвученный вопрос. - Николай принёс твои неотправленные письма и своё известие. - чуть сжала его пальцы. Аккуратно, чтобы не причинить боль. Надо, чтобы всё хорошо срослось. - Какой же ты, оказывается, глупый. Неужели я в твоих глазах была такой дурочкой, что ничего не поняла бы. - Мне было очень страшно за тебя. Я не думал, что они поднимут руку на родителей. А на тебя могли, ты же ещё сущий ребёнок была. Упрямый, умный, очень красивый, но ребёнок. А потерять тебя я не мог. - вновь поцеловал её ладонь. - Поэтому решил бросить. - с упрёком. Он ощутил в голосе слёзы. Хотел что-то сказать, но она не дала. - Всё, я не хочу об этом. Ты жив. А я нашла тебя здесь и больше не отойду от тебя ни на шаг. И не позволю уйти от меня. - Я не уйду. Обещаю. Только если ты сама меня не выставишь. - И не подумаю. Я впервые в жизни приняла правильное решение. - посмотрела на элегантные часики на изящной кисти руки. - У тебя по расписанию ужин через десять минут. - Не пойду. Ты мне столько вкусного привезла. А ты сходи. - поцеловал её пальчики. Она отрицательно покачала головой. - Ты ночь не спала? А потом ещё на работу и ко мне. - Ночь спала. На работе только документы. Операции со вторника, поэтому я здесь. Во-первых, к тебе, во-вторых, отдохнуть. Встала, включила бра у входа в комнату, достала из сумочки маленький пакетик и протянула его Бенкендорфу. Это был тот самый кулончик. Он сжал его в кулаке. Сделала несколько глотков остывшего чая из его чашки и устроилась рядом с ним. Он протянул ей цепочку и наклонил к ней голову. Она молча защелкнула замочек у него на шее и поцеловала бывшего жениха. - Ты домашних предупреждала? - Естественно. Володя в курсе, он же и Никиту прислал. Иначе я бы здесь не была. Он с меня разве что пылинки не сдувает. После сме... Бенкендорф накрыл её губы кончиками пальцев: - Я всё знаю. Не надо. И ещё, ко мне приходила Александра Фёдоровна Романова - жена Николая. Мне она никто. Присматривала за мной, чтобы я совсем не захирел. И если что, у неё ключи от квартиры. Вот она мне вещи и привозила. Ну и проведала разок, по-дружески. В моей жизни есть только ты. - помолчал. Ощутил, как она уткнулась ему в район предплечья. - Я после той встречи в торговом центре летал несколько дней. Какое же это было счастье - увидеть тебя. И как я себя ругал за то, что не объяснился. - Я всё прочла в твоих письмах. Не надо. Я с тобой. - Я с тобой. - поцеловал её в щеку. Вечер воскресенья наступил неприлично быстро. *** К вечеру следующей пятницы Александр Христофорович готовился заранее. Да так, что едва не спалился перед главврачом. Ну не мог он такую важную вещь покупать через интернет, вот и пришлось улизнуть во время тихого часа. А на обратном пути, пролезая через дырку в заборе, как в глубокой юности, ей-богу, случайно лишь не натолкнулся прямо на Альбертика. Влез на территорию и замер за кустом, белый халат прошёл мимо и не заметил беглеца. Спасибо, что ромашки не пахнут, но их сложно было не заметить. Видимо тот был глубоко в своих мыслях. Полковник усмехнулся воспоминаниям, поправляя цветы в хрустальной вазе. На столе на стеклянных тарелках были фруктовая и сырная нарезки, в холодильнике остывало детское шампанское, ему был противопоказан алкоголь, а сейчас без весёлых пузырьков никак. Он так же попросил себе на ужин двойную порцию, благо, что обещалась быть творожная запеканка, которая весьма прилична на вкус и качество. Нагреть в микроволновке дело пары минут. Прикрыл посуду и приборы салфетками, поставил окно на проветривание и был готов гулять и ждать Надежду Николаевну. Она ничего не обещала, на его утренние и вечерние сообщения отвечала только реакциями, никаких ответов. Но это ничего не значило, она вполне могла быть занята. Сунул руку в карман трикотажных брюк, проверил его содержимое, сунул поглубже, поправил на себе тенниску и кардиган, пригладил волосы, закрыл номер и спустился вниз. Александр Христофорович гулял уже лишний час, а тот самый внедорожник всё не ехал. Он начинал ощутимо нервничать. Позвонить не решался, хоть несколько раз и доставал аппарат из кармана. Мало ли, вдруг она и не собиралась к нему больше приезжать. Нет, те выходные были просто замечательны, всё выговорено, выплакано, обещано, но она могла и передумать. Тут взбунтовался внутренний голос: его женщина на подобное не способна. Она бы просто всё сказала в глаза и сразу. Её вещи всё ещё здесь, в его шкафу. Элементарно, просто бы не приехала в те выходные. Александр Бенкендорф стоял уже какое-то время стоял у тех самых ворот, к нему даже несколько раз подходили медсёстры, спрашивая о самочувствии. А он просто ждал. И дождался. Чёрный глянцевый "Субару" тщательно припарковался у такого же чёрного забора санатория, Никита весьма торопливо покинул своё место и выпустил из транспорта пассажирку. Надежда Николаевна, в бежевом приталенном платье в пол, с клатчем в руках и в туфельках в цвет на небольшом каблучке и солнцезащитных очках, мгновенно увидела мужчину, перекинулась парой слов с водителем, который достал из багажного отделения внушительную спортивную сумку, и они через несколько мгновений оказались рядом с оздоравливающимся Бенкендорфом. Никита отправился в уже знакомый номер, а Надежда Николаевна взяла под руку бывшего пациента: - Привет. - чуть смущённо улыбнулась. - Пробки. Выехали на полчаса позже и всё. Ты всё это время ждал? - неловко уточнила очевидное. Махнула рукой водителю и внедорожник уехал. - Привет. - поцеловал её руку.- Я всегда дождусь. - В номер? - Можно. Заметила, что мужчина нервничает. - У меня для тебя сюрприз. - произнесла она загадочно. Посмотрел вопросительно. - У меня целая неделя отпуска. И я намерена провести его здесь. - Великолепно, дорогая. - широко улыбнулся и крепко сжал её пальцы. В номере он включил свет в коридоре, санузле и её комнате. Надежда Николаевна принялась распаковывать сумку, понимая, что в темноте своей комнаты он прячет сюрприз уже для неё. Она подозревала, что в эти выходные может состояться важный для обоих разговор. И не до конца была к нему готова. - Я душ перед выездом приняла, на работе, спасибо. - постепенно выгружала содержимое. Молча потушил свет, потянул любимую женщину на себя. Стояли молча. Она спрятала лицо у него в шее, он гладил её короткую стрижку. Она отстранилась и попала в плен его губ. Последние страхи растворились в его нежности. Полковник на ощупь включил свет в своей комнате и повернул Надю в нужном направлении, не убирая рук с её талии. Ощутил, как она замерла и чуть напряглась. Поцеловал её затылок. - Какая красота! Ромашки в сентябре? Это только ты такое умеешь. - А есть ещё кто-то?- хрипло прозвучал вопрос. Повернулась к нему лицом и обняла за шею. Отрицательно покачала головой и сама прикоснулась к его губам. - Прошу к столу. Пока холодные закуски, сейчас нагреем ужин. - быстро нырнул к холодильнику и достал две тарелки с запеканкой. - Прогуливаешь ужин? - Решил поделиться. Весьма приличная. Женщина зашуршала пакетами. Негромко хлопнуло детское шампанское. Надежда Николаевна, расслабилась на стуле, полностью обложенному мягкими подушками и хихикнула. Александр Христофорович отставил подальше пустые тарелки, остались фрукты с сыром и цветы, погасил верхний свет, включил электронные безопасные свечи. Достал из кармана бархатную коробочку и на секунду крепко сжал в кулаке. Сел, открыл её, взял за руку возлюбленную: - Я прошу тебя стать моей женой. - лицо при этом белое и напряжённое. - Я знаю, мы не виделись двадцать семь лет, изменились. Но нам ведь не обязательно завтра бежать печати ставить. Но в ближайшем будущем, если тебя не испугают мои изменения. - Я люблю тебя, Саша. - на её пальце мгновенно оказалось аккуратное двойное кольцо из белого золота с вытянутым рубином в обрамлении мелких бриллиантов, одно из двойных колец также было украшено бриллиантами и загадочно мерцало при свете электронных свечей. - Только не спеши, хорошо? Да, я согласна, только не спеши. Нам действительно нужно заново познакомиться. Он молча целовал её пальцы. - Я сделаю всё, чтобы ты не пожалела о своем решении. Она спокойно пожала плечами: - Я уже не жалею. Я впервые в жизни приняла правильное решение. Расскажи лучше, как самочувствие и чем ты тут занимался? ***** Александр Романов вошёл в просторный холл многоэтажного элитного дома, где на пятом этаже находится его собственная мега-пупер квартира. Сунул поглубже руки в карман джинсов и сосредоточился. Ему предстоит разговор. Очень неприятный. Но уже всё назрело и перезрело. Хватит Наталью мучить. И себя заодно. Он впервые в жизни принял правильное решение. Осталось воплотить. В лифте память услужливо подкидывала вспышки-воспоминания: бурный и довольно болезненный роман с Ольгой Калиновской. Против которого выступили родители. Оба. Даже мягкая мама. Он смог порвать с любовницей и даже не заморачиваться относительно того, что отец добился её негласной депортации. По принуждению любимых родителей выбрал себе невесту из "соответствующего круга", с родословной и воспитанием. Надо же, прямо как у собаки. "Родословная". Усмехнулся. При знакомстве Мария Дармт произвела впечатление несмышленного ребёнка, на мгновение стало её даже жаль, попала в большие игры крутых дядек. Отсутствие любви обговорили сразу. Сначала они игнорировали друг друга, никто никого не любил, потом попробовали подружиться. Не вышло. Жили в одной квартире, той в которую он в данный момент едет, появлялись на необходимых родителям раутах, изображали радость. Только всё нормализовалось, хоть разговаривали, как друзья, как Мария умудрилась продать мутным типам свою долю в его медицинской компании, подаренной Николаем Павловичем невестке на свадьбу. Парень из кожи вон лез, стараясь всё вернуть. Вернул, но с огромными убытками, невероятной нервотрёпкой и окончательным семейным разладом. И объединением с Корфом. Наступил на свою гордость и стал вторым, но выбираться как-то надо было. Сначала было обидно, а теперь всё выровнялось и они равноправные партнёры. Вдвоём, как оказалось, легче выстоять. Спустя полгода Александр совершенно случайно, в аэропорту провожал Володьку, столкнулся со своей колдуньей. Каштановые блестящие волосы, струящиеся по плечам, тёмно-зелёные умные глаза, идеальная фигура, зелёное шёлковое платье в цвет глаз и огромный серебристый чемодан. Большего ему не нужно было. Ловелас Романов пропал. Вот тут он и влюбился по-настоящему. В первый и последний раз. Добился её расположения, пригласил в кафе. Так всё и началось. Отец, ругался, угрожал, требовал. Но сын был упрям. Не помог даже разговор матери с отцом. Сашу было не остановить. Он с возлюбленной встречались тайно и не очень, зато каждый день. Он уговорил её перейти работать в свою свежеспасённную компанию главным бухгалтером. Там они встречались чаще, если не сказать, не расставались. Спустя некоторое время он купил квартиру, где они жили вместе. Иногда он появлялся в своём семейном гнезде, как и на раутах. Но всё свободное время проводил с любимой женщиной. Романовы-старшие пытались поговорить с каждым отдельно и вместе, но нужных им результатов это не принесло. Нет, Репнина пыталась несколько раз с ним порвать, но всё заканчивалось в объятиях друг друга. И так по кругу. Очнулся от воспоминаний и понял, что стоит в открытом лифте. Вышел и зашуршал ключами. В сейфе его кабинета находятся необходимые ему документы. Старьё, но вдруг понадобились. Все бумаги давно в сейфе его рабочего кабинета, а дубликаты у Корфа. Вошёл в собственную квартиру и замер. В коридоре чужие мужские туфли, дешёвка, но их усиленно намазали дорогим кремом для обуви, в воздухе запах паршивого парфюма, а по всей квартире, явно утрированные, характерные звуки. Голос женский. Александр двинулся на звук, забыв о документах. Замер на пороге спальни официальной супруги. Поморщился, достал мобильный, сделал пару снимков, потом на несколько минут видео, его не заметили, словно он был интерьером. Развернулся и отправился прочь. В коридоре замер, вспомнил, зачем приехал, поднялся к себе на этаж, квартира двухуровневая, у каждого свой. Достал спортивную сумку, на дно положил все содержащиеся в сейфе документы, обнаружил пару забытых стопок денег, кинул их к бумагам, обнулил код. Из платяного шкафа забрал последние вещи, которые хранил "на всякий случай", осмотрелся и широким решительным шагом покинул бывшую квартиру. Ключи оставил в прихожей. Пришёл в себя в спортзале, где поднимал штангу, над ним нависал его персональный тренер и поливал Романова ледяной водой из бутылки. - Ты чего? - встрепенулся, вернул "блины" на место и сел. Потёр лицо руками. Футболка на груди мокрая не то от пота, не то от воды, напульсники мокрые, физиомия и волосы тоже. - Во-первых, ты бы сейчас свою мордочку видел. На тебя смотреть страшно, ты никого не убил, надеюсь? - бизнесмен отрицательно покачал головой. - Уже приятно. Во-вторых, ты мне полтора часа жмёшь 182 кг, словно это два хлебных батона. И в-третьих, в твоём шкафчике всё время разрывается телефон. Ты бы звук отключил, а? И жми хоть до посинения. Только для начала отдохни. Саша тяжело встал и тут же зашатался, тренер придержал, помог дойти до раздевалки. Парень открыл шкафчик, буквально залпом осушил свою бутылку с водой. Потом взял в руки звонящий телефон. На дисплее любимое лицо. - Да, родная? - напряжение спрятать не удалось. - Сашка!?! С тобой всё в порядке?! Я четвёртый час дозвониться не могу! Ты хоть бы сообщение написал! - Наташка... - широко улыбнулся. Мышцы уже дали о себе знать жжением. - Не волнуйся, любимая, я скоро буду. Что купить? Что-то вкусненькое? - соблазнительно мурлыкнул. - Совесть себе купи, бессовестный! - в ухо ударили короткие гудки. Романов откинулся на шкафчики, металл приятно остужал разгорячённое тело и блаженно улыбался. Кажется, всё выравнивается. Тренер оттащил его от шкафчика и засунул в душ. На выходе из спортзала Саша сунул качку сложенную купюру и попрощался. Тренер задержал его пятерню в своей и несколько раз тщательно повторил рекомендации по терапии растяжений и крепатуры, которые ждут Сашу в ближайшие дни, после установления подобных рекордов. Романов согласно кивал, потом облегчённо попрощался и повернул ключ зажигания. Через мгновенье о его машине напоминал лишь свист. Александр ехал быстро, но осторожно. Припарковался у любимой кондитерской Наташи. Скупил все её любимые пирожные и несколько тортов. Увидел непонятную надпись "бенто-торт", также купил парочку. Затем в винном погребке "для своих" приобрёл несколько бутылок вина, на последок оставил цветочный магазин. Открыл дверь своим ключом, какое счастье, что здесь его всегда ждут. И без сюрпризов. Пусть любимая сейчас будет немножко фурия, но она прекрасна. Сначала в квартире появился букет тёмно-бордовых роз, затем бумажные фирменные пакеты и лишь потом сам Александр Николаевич Романов собственной персоной. Скорчил виноватую физиономию, носком кроссовка шуточно ковырял коврик у двери. Наташа Репнина, младшая сестра бывшего возлюбленного Анны Платоновой и бывшего лучшего друга Владимира Корфа, прислонилась плечом к дверной раме у входа в кухню и похлопывала по ладони скалкой. Озорно улыбалась. - Привет. - открыл стрельбу глазами. - Привет, подхалим. Раздевайся и проходи. Только сначала в душ. - Меня надо разгрузить и поцеловать. Желательно начать со второго. - подставил щеку. Наташа чмокнула его, забрала цветы и пакеты. Саша притянул её голову к себе и продлил удовольствие. - Сейчас всё расскажу. - Есть будешь? Есть голубцы. - Всё буду. Только сначала тебя. Молодая женщина фыркнула и потопала в кухню, усиленно виляя бёдрами. Саша улыбнулся и нырнул в ванную комнату. Закинул вещи в стиральную машинку и замер под душем. Весь негатив дня смывала вода и очередной слой геля. Руки зачесались обнять Наташку. Быстро привёл себя в порядок и отправился на кухню, откуда раздавались аппетитные ароматы. На столе был сервирован ужин. Притянул к себе возлюбленную и поцеловал: - Я люблю тебя, счастье моё. Прости, надо было в зале мозг прочистить, забыл про телефон напрочь. - Что случилось? Офис? - Нет. - помолчал. - Заехал на квартиру за старыми отчётами, помнишь, Прохоров же у тебя их сам просил. - она кивнула. В его сумасшедших глазах она теряла счёт времени уже второй год. - Приезжаю, а там Машка с каким-то мудилой... - дёрнул головой. - Ревнуешь? Может, она тебе не так безразлична, как кажется? Его руки на её плече и талии сжались сильнее: - Нет. Она мне действительно безразлична, аж страшно. - чуть качнул головой. - Она не плохой человек, но не мой. Мой человек - вот. Со мной. - пару секунд молчания. - Просто мерзко и противно. Как в г... вступил, прости. - Ну, ты со мной, а она себе кого-то нашла. Может, она испытывала то же, что ты сейчас, когда она о нас узнала. Ты ведь даже не прячешься. - Потому что у нас изначально всё честно. Я сразу ей объяснил, что никаких чувств, только бизнес-проект. Она согласилась, да мы за свободу в браке, но всё равно как-то... - Так что, мы всё же расстанемся? Вернёшься к жене? - спросила с улыбкой, а в душе невероятный страх положительного ответа. - Нет! - решительно, сухо, командно. - Ни на секунду. - поцеловал. - Я очень сильно тебя люблю. Слышишь? Очень люблю. Жалеешь, что связалась со мной? Только честно? Наташа горько усмехнулась: - Нет. Я впервые в жизни приняла правильное решение. Да, сама ситуация, конечно.... Но... Я люблю тебя, Саш. - Потерпи ещё немного, пожалуйста. Я знаю, я уже это говорил. Но сейчас есть шанс. - помолчал, женщина устроилась у него на плече. - Надо бы, блин, так с брачным договором лохануться. Ещё и любимый папочка, чёрт бы его побрал! Интриган старый! - Ш-ш, - гладила его лицо указательным пальцем.- успокойся. Он хочет как лучше. Подумал, что ты остепенился, решился на семью, возможно детей. Всё нормально. Это моё появление в твоей жизни не нормально. А что-то менять нет сил. Я честно пыталась... Не могу. - Не надо ничего менять, моя хорошая. Не надо, Наташенька. - Так, всё! - отстранилась и принялась накладывать еду в тарелки. - Ужин, пока не остыло окончательно. - Вина? - Естественно. Ты же купил.Он радостно улыбнулся. Глухо хлопнула пробка. Они соприкоснулись бокалами и негромкая музыка хрусталя обещала безграничное счастье. Они оказались в постели, двое голодных дикарей. Остывали, поглощая сладкое и запивая вином. Саша устроил любимую у себя на груди. Они игрались пальцами друг друга. - Наташ? - Да, любимый? - Я ребёнка хочу. От тебя. Давай перестанем ... - Не знаю. Не спеши. Я тоже хочу, чтобы у нас были дети. Парочку. Но не сейчас. Давай как-то всё устаканим. Он поцеловал её висок и гладил. - Я же сразу сказал, что мой развод - дело решённое, но загвоздка в отцовских документах. Я понятия не имел, что он такую подляну с филиалами закрутит. Практическое банкротство головной компании его ничему не научило. Седой ищет решения. Все возможные, нам надо только потерпеть. Может, пока поработаем над... - Нет, Саш. Нет. Она скрылась в ванной. Романов рванул следом и выломал дверь. Обычный трёп перерос в слёзы, которых никому не надо. Саша сел рядом с ревущей Наташей на край ванны, прижал к себе. - Прости, родная моя, прости. Я не хотел, прости. Всё будет, как ты скажешь. Прости. Он знал, что мама встречалась с его любимой женщиной и пыталась убедить её порвать с ним. Она поддалась нажиму, но он не отпустил. Кричал, обнимал, целовал, убеждал, упрашивал, молил, клялся в любви, обещал луну с неба. Она, влюбленная, любящая, любимая, простила и осталась. - Мне надо пару дней. Я поговорю с отцом и всё. Я знаю, как всё решить. Идём в кроватку, любимая, идём. Заставил Наташу выпить практически полный бокал вина, съели один из бенто-тортиков. Молодая женщина успокоилась и умостилась на плече возлюбленного: - Прости, Сашенька. Прости, не знаю, что со мной. Нервы шалят. - Ты очень сильная девочка. Прикоснулся к её губам. Утром Александр с трудом оторвался от губ Натальи и поехал к отцу. За ночь настроился на разговор. Беседа была предельно в стиле обоих Романовых.Испуганная грудастая секретарша что-то лепетала в дверном проёме кабинета руководителя одной из самых главных, но столько же не любимых спецслужб страны, но Александр Николаевич Романов уже в него вошёл и плотно закрыл за собой дверь, мягко выпроводил девушку. - У нормальных людей твоего уровня должен быть секретарь. Мужчина. Офицер. - бросил сухо гость. Сел за стол без приглашения. - Я по делу. - продемонстрировал фотографии и видеозаписи. Заметил удивление и брезгливость в глубине глаз Николая Павловича.- Поэтому дай команду, чтобы в ЗАГСЕе нас развели. Не играй. Квартиру оставляю ей, как компенсацию. Свои дела с Дармтом решай сам. Я не собираюсь больше быть заложником ваших игр. И не вздумай тронуть Наталью. Не надо. - Щенок! - Иначе я продам свою компанию Корфу. - продолжил невозмутимо. - За наличку. У него есть. Будет быстро. И не пытайся и ему палки в колёса вставить. У него строительство клиники. И американская аппаратура от американцев. Просто и быстро реши дела с Дармт. Вечером я завезу заявление о расторжении брака в ближайший ЗАГС. У двери повернулся к отцу лицом: - И не забывай про правила. По уставу - секретарЬ. Офицер. А то ведь я могу и собственную безопасность анонимку на отца написать. - хозяин кабинета привстал, опираясь на кулаки. - Я не Павлик Морозов, конечно, но на войне все средства.... - Вон! - гаркнул бордовый Николай Павлович и тяжело опустился в кресло. Выходя, Саша довольно улыбался. Метод мерзкий, слов нет, но одно дело сказать, другое - сделать. В офисе вызвал к себе Седого, главного юриста всей корпорации, и они засели за документы. А через неделю Наталья Репнина исчезла. Оставила записку и всё: никак вещей в квартире, выключенный телефон. По старому адресу никто не ответил. Оказалось, что потерять в двадцать первом веке человека проще простого - нужно всего лишь отключить мобильный телефон и не пользоваться банковскими картами. Вот тут Николай Павлович отыгрался на своевольном старшем сыне сполна. - Ей-богу, ей-богу, вы с Репниной как малые дети! Ну придумали эту игру в любовников! Александр, ну это не серьёзно, не достойно тебя. - Я не понимаю, о чём ты говоришь? - Хватит, хватит притворства, Саша, хватит! Лжи и без того достаточно. - Это я во всём виноват. Я слишком долго унижал её статусом просто моей любимой женщины и отсутствием телодвижений относительно развода. Оказывается, его было получить элементарно - стоило лишь пригрозить тебе продажей моего бизнеса. - Саша зло улыбнулся. - Кажется, ты подзабыл, кто дал тебе на него денег. - А откуда у честного служивого Родины деньги на открытие бизнеса, м? - это упрямо-ироничное выражение лица старшего сына и вздёргивание подбородка всегда бесило Николая Романова. - Правильно, их нет. А вот деньги на развитие бизнеса мне дала мама, из своего приданого, так ведь? Так. Поэтому, Ваши слова оскорбительны. - змеиная улыбка на аристократически тонком лице. - Да уж, достойная замена Ольге Калиновской. - Я и сам не заметил, как сблизился с Наташей, дружба переросла в нечто большее. - покачал головой, взгляд отсутствующий.- Они разные. Как небо и земля. - И не совестно заводить роман на глазах супруги? - У меня есть достойный пример для подражания. - Ты всё ещё путаешь настоящую любовь и мимолётные увлечения. - Наталья - не просто увлечение... - То же самое ты скажешь о следующей возлюбленной. Судя по твоему ветренному характеру, их у тебя будет немало. Но запомни: ни одна из них не должна становиться помехой законному браку, а тем более, государственным делам. - Запомнил, отец. Только в государственные дела я под страхом расстрела не полезу. - неспешный глоток коньяка. В этот раз эффектно хлопнул дверью Николай Павлович. Александру ничего не оставалось, как работать. Пахать практически 24/7. У него открылся фонтан идей, которые он едва успевал даже записывать. Потом неоднократные финансовые просчёты-расчеты-вычеты над которыми работала группа экономистов и бухгалтеров, раньше их всех заменяла одна Наталья Репнина. Но ничего, справился. Через год одна фирма начала давать стабильную прибыль и угрожала стать монополистом в своей сфере, вторая постепенно набирала обороты, заключались сделки, набирался персонал, росли доходы. Саша на это не обращал внимания. Периодически теребил Седого относительно пропажи, но всё пустое. Алкогольный запой сменился спортивным, по фигуре и силе ударов те уже мог соперничать с профессиональным боксёром. Мама, Александра Фёдоровна, не знала, что ей делать - плакать или радоваться. Сын полностью ушёл в свой мир, в спорт, правильное питание и документы. На семейные посиделки его было невозможно вытянуть, а если младшему сыну, Косте, это удавалось, то Саша сидел в плетёном кресле деда со стаканом сока и остановившимся взглядом. Николай Павлович предпочитал не вмешиваться, понимал, что виноват, поэтому боялся наломать ещё больших дров. А потом занялся политической карьерой и стало не до проблем сына. Так прошло полтора года. Однажды, в жаркое послеобеденное время в головном офисе корпорации на этаже второго директора появилась смуглая стройная изящная молодая женщина в светло-голубом платье, таких же туфельках на острых каблучках и широкополой шляпке. Клатч она держала в руках. Редкие мужчины оборачивались ей в след. Она облегчённо вздохнула, заметив, что секретарша отсутствует, и постучала в кабинет с табличкой "Александр Романов. Вице-президент". - Да! - спокойный голос позволил войти. Два шага, плотно закрыла за собой дверь, повернула ключ в замке, не давая возможности отступить ни себе ни ему. - Простите? - негромко уточнил развалившийся в кожаном кресле Александр Николаевич. Она повернулась и сняла шляпку. Мужчина резко выровнялся и отшвырнул ручку в сторону. Глаза впились в женское лицо. Взял себя в руки, встал, одёрнул рубашку и футболку под ней. - Вы? Чем обязан? - кивок вежливости. Рукой предложил сесть на диванчик. - Прошу. - обошёл свои столы, стоящие буквой П и сел на край вертикального стола. - Решила проведать родные пенаты. - спокойно улыбнулась. - Я польщён. - бросил сухо. - Я рада Вас видеть, Александр Николаевич. - улыбка стала ещё шире, а ему перестало хватать воздуха.- Вы прекрасно выглядите. - Вы рады меня видеть? - холодно уточнил и встал. В его глазах полыхал огонь. - Да. Мы же с Вами совсем недавно были друзьями, близкими друзьями. Почему я должна быть не рада Вас увидеть? - И чтобы мне это сказать, Вы пересекли два океана и кучу километров?! Можно было выслать открытку на эмейл. - А вот мне захотелось лично. - сама мисс Безмятежность. Он хмыкнул. - Из Вас получилась бы гениальная актриса! Но Ваши глаза сейчас говорят совершенно иное. - они стояли вплотную друг к другу, он взял её лицо в свою ладонь. - Я же Вам сказала, что я не умею притворяться. - Так Вы... Вы сейчас по-настоящему? - прошипел Саша, глаза опастно близко и в них бушует океан эмоций - от любви до злости и обиды. - Почти. Я просто представила себе Андреа, вот и всё. - пожала беззаботно плечами и зажмурилась, словно кошка на солнышке. Сашина ладонь переместилась ей на затылок, он притянул её голову к себе и поцеловал. Она попыталась вырваться, но он не пустил, второй рукой прижал к себе для пущей надёжности. Наташа мгновенно перестала брыкаться и сама обняла его за шею. Пришли в себя на довольно широком кожаном диване, она обнажённая на его рубашке, он на боку рядом тоже совсем без одежды. Глаза в глаза. Она гладила его накачанную грудь пальцами. Он нащупал у неё за спиной свою футболку и набросил на возлюбленную. - Я люблю тебя, Наташка. - подпёр голову рукой. - Я развёлся в тот же день, когда ты сбежала. Что это было? - Мне надо было проветриться и разложить всё по полочкам. - Ясно. - резко сел, оказавшись к ней спиной и нашарил нижнее бельё на полу, ловко натянул на себя. Искал носки. - Нормально сказать не пробовала? - с болью и грустью. - Я обзвонил все больницы и морги раз по триста. Сделал Седому и Хворостову дырку в голове, чтобы они тебя нашли. А ты решила проветриться. - натянул на себя джинсы. Встал и потопал к сейфу. Наташа вытирала слёзы. Она его обидела. Да, поддалась порыву и уехала. Он, естественно, имеет полное право злиться. Романов положил на подлокотник пластиковую голубую папку: - Приводи себя в порядок и за работу. Ты - управляющая, со всеми руководящими функциями, Артмеда и владелица БинтПлюс. Соня сейчас сделает нам кофе и я введу тебя в курс дела. Потом вызову Седого, будете вдвоём разбираться. Надеюсь, проблем не будет. Наташа легко встала, натянула на себя его футболку и обняла Романова за спину, которой он к ней стоял. - Проблема есть. - Я слушаю. - мужской голос звучал сухо и властно. Уткнулась носом в его позвоночник. От него приятно пахло силой и уверенностью, с ноткой правильной злости и нежности. - Я очень сильно тебя люблю. Я знаю, я поступила как последняя эгоистка... Но ты бы себя видел в тот вечер... Тебя та́к задели отношения Маши с кем-то кроме тебя, что я подумала, что ты к ней вернёшься. "Чем меньше женщину мы любим...". Что она специально тебя таким образом спровоцировала и соблазнила. Поэтому я решила дать нам время. Всем нам. Да, Седой нашёл меня, через три месяца. Я от него всё узнала. Про твой развод, в смысле. Про бумаги он упомянул вскользь, видимо думал, что после первой новости я брошу всё и примчусь сюда. Но мне нужно было собрать себя. И понять, чего я хочу. Wer bin ich, und wenn ja, dann wie viel. Как говорится. Саша молчал. Хотелось плюнуть на всё, на документы, на их слова, схватить её в охапку, оказаться дома, в постели и сутками не выпускать её оттуда. Но упрямая обида не давала пошевелиться. Наташа спокойно оделась, повесила его мятую рубашку на спинку стула за столом, поправила причёску, взяла папку и села за стол, изучать документы. Спустя время подняла голову к стоящему истуканом мужчине: - Ты, кажется, кофе обещал. И зачем мне твой БинтПлюс? - спокойно, нейтрально. Он резко повернулся к ней, в глазах мелькнул опасный огонёк: - Это - подарок на нашу свадьбу. Документы все оформлены. Артмед тоже. Мне нужен надёжный человек на этих конторах. У тебя два профильных высших. Я уже один раз контору свою из руин восстановил, хватит. - облачился в футболку, обулся, взъерошил волосы и нажал кнопку переговорного устройства. - Танечка, - нежно - нам, пожалуйста, два крепких кофе, и к нему чего-то. И поищи, пожалуйста, Седого, для него есть работа. Кто такой Андреа? - Забудь, - махнула рукой согнутой в локте. - старый толстый обрюзгший новозеландский овцевод, у которого я снимала часть дома. Просто решила тебя подзадорить. Саша вновь выразительно хмыкнул. Секретарша появилась быстро и тихо. Расставила стаканы с водой, чашки с блюдцами, вазочки с печеньем и конфетами, сливочник и испарилась. Наталья жадно осушила стакан с водой, предназначенной для кофе, но нервы были на пределе. Несколько маленьких глотков обжигающего чёрного кофе, разбавила горячими сливками. Буквы на бумаге плясали, отказываясь складываться в слова и текст. Сложила их обратно в папку, положила под сумочку. Подошла к Романову у окна. - Давай спокойно поговорим и расставим все точки над і. Он молча скосил глаза в её сторону. - Сядь, пожалуйста, и посмотри на меня. А то в кровать уложить ты мастер. Теперь давай переговоры. Саша подошёл вновь к сейфу, что-то из него достал, вновь закрыл, сжал кулак. Нажал селектор: - Сонь , Седому на сегодня отбой. Завтра у меня выходной. -Хорошо, Александр Николаевич, как скажете. Отчёты тогда в пятницу? - Да. Спасибо.- жестом показал Наташе на стул. Она села. Молча смотрели друг на друга. Он совершенно иначе представлял себе это. - Ты точно больше не сбежишь? - Нет. От себя не убежать, в этом я убедилась. Я здесь. Мужчина встал, вновь растрепал одной рукой волосы, обошел стол, встал перед сбежавшей невестой на колени, разжал кулак, открыл белую бархатную коробочку и вынул из ней широкое кольцо белого золота, в центре крупный изумруд прямоугольной формы в обрамлении более мелких изумрудиков. Коробочка упала на пол. Саша взял её руку и, неотрывно глядя в глаза, сказал: - Я прошу тебя стать моей женой и матерью наших детей.Наташа сглотнула ком в горле, на глазах слёзы. Она улыбнулась и ловко продела палец в кольцо. Оно оказалось впору. - Я согласна. Только ты меня точно простил? - Я не обиделся. Мне было очень страшно, вдруг с тобой что-то случилось. Сама знаешь, какие у нас были конкуренты. - взял её руку в обе свои и целовал. - Я больше не буду. Просто мне нужно было это время. Оба встали и она мгновенно оказалась в его руках и губах. - Некрасиво, наверное, но мне тоже. Разобраться с работой, документами, родителями. Мне бы не хватало времени, чтобы достаточно быть с тобой и тогда бы ты точно ушла. А так, у меня есть шанс. - У нас. - прошептала над ухом. - У нас. Поехали домой, а? - С удовольствием. Документы завтра? - Послезавтра. Завтра мы из дому не выйдем. - А как твои родители? - А что они? Живы, здоровы, занимаются своими делами. - помолчал, раздумывая, спросить или нет. Спросил. - Ты своих видела? Помирились? - Нет. Там Миша воду мутит, не хочу. Лиза с ним в этом вопросе не справляется. Да я и привыкла. - Прости. - поцеловал её волосы. - Всё, домой, иначе я за себя не ручаюсь. - Поехали. - отстранилась, взяла в руки клатч с папкой и протянула ему руку. Саша схватил рубашку, рукава завязал на талии, проверил сейф, сигнализацию и закрыл кабинет.- Сейчас проедем через ЗАГС. Подадим документы и договоримся за ближайшее время. Хоть завтра. Успеешь сегодня платье выбрать? - Можно попробовать. - улыбнулась. Ближайшим временем оказалась суббота. Саша протянул незаметно служащей крупную купюру и попросил ничего не сообщать его отцу до момента оформления документов. Женщина зарделась, но пообещала. - Итак, госпожа пока ещё Репнина, в магазин? - Ты хочешь именно свадебное платье? - вопросительно прищурилась. - Я с самим фактом предложения ещё не свыклась, а ты сразу платье и роспись. - Я хочу, чтобы у тебя был праздник.- Тогда давай магазин завтра? Я соскучилась. - Я больше. Они остановились у внедорожника и целовались. - Это неприлично. Нас сотрудники увидят. - Ну и что? Сотрудники не наши, а эти и не такое видели. Неприлично - бросать меня, ещё и молча. А остальное - пусть смотрят. Я смотрю только на тебя. - Саша! - со слезами в глазах воскликнула Репнина. - Ты мне до конца моих дней это вспоминать будешь?! - Прости, - вновь прижал к себе. - поехали домой. Что-то вкусненькое покупать будем? - Нет. - надулась. Она прекрасно понимала, что любимый человек будет сердиться, он имеет полное право на это. Но всё же надеялась, что они смогут всё простить. В конце концов, ей тоже было нелегко. И его подколки причиняли боль. - Нат, я повторяю, я люблю тебя и хочу от тебя детей. Семью нормальную. Поехали, а? Дома поговорим, если захочешь. Где твои вещи? - Я не хочу ничего говорить дома. Давай всё решим здесь. - Разве мы ничего не решили? У нас через два дня роспись. Мы любим друг друга, значит, создаём семью и живём вместе. Всё? - Всё. -Где твои чемоданы? - В гостинице. - Почему? - Не хочу к себе домой ехать, хоть и надо, как минимум пыль вытереть.- Сейчас мы едем в на́шу квартиру. Остальное потом. Едва войдя в их уютное гнёздышко, в котором ничего не изменилось за это время, Наташа сразу увидела свою связку ключей на ключнице. Даже брелок сохранился. Она провела по нему пальцами. Саша снял ключи и вложил их в ладонь невесты, сложив её пальцы в кулак и накрыл своили пальцами. Распаковала огромный чемодан, в котором основной частью были подарки Александру и магнитик - знак внимания Корфу.Отправилась в ванную. Саша занёс ей халат, да там и остался. Через два дня, выйдя из дворца бракосочетания, пара заметила чуть подальше от входа автомобиль, из которого вышла Александра Романова с огромным букетом бледно-розовых роз и широкой искренней улыбкой. Саша поставил теперь уже супругу на ноги, сжал её ладонь в своей и чуть задвинул плечом. Наташа улыбнулась и пошла на встречу свекрови: - Здравствуйте, Александра Фёдоровна! - Привет, партизаны! Поздравляю! Женщины обнялись, а мужчина подбирал челюсть с пола. Александра Фёдоровна обняла и сына: - Отец ничего не знает, только мне по секрету шепнула птичка. Вот молчуны, а! - обняла обоих. - Ладно, отмечайте, в путешествие свадебное отправитесь? - Да, но не сейчас. Чуть позже. Ваш сын, Александра Фёдоровна, решил сделать из меня бизнес-вумен. Поэтому надо разобраться и включиться. - Ну, не бизнес-вумен, - Саша перетянул молодую жену в свои объятия. - а просто обеспеченной. Ты же с родителями порвала? Порвала, поэтому вопрос обеспечения это теперь моя прерогатива. - Так, юные бизнесмены, горько! - улыбнулась сквозь слёзы Романова-старшая. - Всё, езжайте. - провела их к арендованном у белоснежному лимузину. - Отца я беру на себя. А вы не думаете ни о чём и просто наслаждайтесь сегодняшним днём. Его нужно запомнить до мельчайших деталей. - поцеловала обоих и помахала вслед авто. Наташа сидела смущённая с бокалом шампанского: - Сань, мы же договаривались без этой мишуры. - А мы и без. Только фото в ЗАГСЕ и поездка в красивой тачке. Создаём праздничное настроение. - притянул её подбородок согнутым указательным пальцем и поцеловал. Поцелуй становился всё жарче. Стукнулись лбами. Переплели пальцы - Я не верю, Наташка. Ты со мной. Моя жена. - А я не верю, что ты - мой муж. - поцелуй. И ещё. И ещё. *** В понедельник Александр Николаевич Романов и Сергей Седой представили коллективу БинтПлюс'а его владелицу - Наталья Александровну Романову. После короткого знакомства вся троица засела в кабинете и взялась за документы. Саша держал Наташу за руку и не отпускал даже во время аудита.