Dark Academia

Kim Kyoung Hee — Stuck in love

У каждой истории есть свое «год спустя».

Валери Янг часто преследователи странности и странные ощущения. Десять до девяти, пять до девяти, девять… Несуществующий стук часов запустил свой ход. Телефон молчит, просыпаться без будильника — благословение. Но что-то внутри щелкает: будто оживает стук старых напольных часов. Сквозь сон слышится шорох птичьих крыльев, но иногда он звучит будто не с окна, а прямо в голове… Время открыть глаза и проснуться от кошмара, который она забуде сразу же после пробуждения. Как и множество дней до. Ей вот уже полгода снятся кошмары, но вот незадача: Валери никогда их не запоминает. Лишь сгоняет липкое ощущение тревоги, как только открывает глаза, и на этом всё. Девять: ноль пять. Крылья шуршат и трепещут. Черные перья застилают обзор. И глаза открываются сами собой. Не считая кошмаров, жизнь её за последний год круто изменилась: переезд с родины в далекую страну, пропуск университета на целый год, переезд от тети, которая здесь единственный её родной человек! Валери Янг постигло много изменений и крутых поворотов на её пути, а ещё и авария… Да, сразу после Рождества, в канун Нового года Валери угораздило попасть в аварию. Ещё и с амнезией в качестве бонуса. К счастью, обошлось без серьезных травм, все сочли это рождественским чудом. Впрочем, даже авария послужила причиной для многих жизненных изменений. Ее, без сознания, нашел какой-то парень на мотоцикле. И ведь не проехал мимо (а мог!), остановился и отвез в больницу. Парень по имени Мин Юнги ещё долго после этого ошивался у больницы и все никак не исчезал. Они обменялись телефонами, и по какой-то странной причине… стали друзьями. В конце концов, Юнги даже предложил своей новой знакомой работу. Нужно было разрисовать стены в неком баре на Хондэ. А Валери как раз обмолвилась, что занимается живописью. А потом все закрутилось и завертелось… управляющий, и он же владелец, предложил подработку официанткой. Он же и предоставил жилье для съема на втором этаже здания, прямо над баром. У этого были свои минусы в виде шума и полуночного образа жизни. Но и плюсы тоже были: Валери нравилось жить отдельно от тети, которая только что вышла замуж и строила личное счастье. И не было больше чувства, что она кому-то мешает, хотя тетя была совсем не против того, чтобы она жила с ними. Жизнь набирала обороты: Валери поступила на курсы живописи при университете искусств. Да, это была не очная учеба на полный день, но курсы были даже лучше: маленькая нагрузка и несложные выпускные экзамены. А на следующий год уже можно смело поступать с хорошим портфолио. Так, Валери выпорхнула из родительского гнезда, сепарировалась от тети, начала зарабатывать свои первые кровные и впервые почувствовала, что более-менее стоит на ногах. Иногда ковыляет, но все еще… на своих собственных. Валери Янг вдохнула полной грудью. И это не могло не радовать. Жизнь, сложившаяся из маленьких случайностей, ее более, чем устраивала. И даже иногда ночной режим работы, и курсы, вместо полноценного образования. И друг-грубиян. Он, кстати, уже тут: Валери спускается из своей квартирке по внутренней лестнице в бар и узнает его по широкой спине в кожанке. Уже май месяц на дворе, а он все из нее не вылезет — сумасшедший. Этого у него не отнять. Ей, к слову, с утра всегда дико хочется чашку кофе. А владелец бара никогда и не отказывает, учитывая то, что теперь они и с ним как бы друзья… Валери, по крайней мере, рассчитывала, что это так. — Уже проснулась? Я думал, Спящая красавица дрыхнет до обеда, как медведь. — И сразу колкость. — Спящая красавица вчера пропустила смену и не работала до трех ночи, как обычно. Хоть и вернулась к закрытию. — Хосок — он же владелец Кровавой Мэри уже гремит бутылками за баром. Ищет что-то, но то и дело поглядывает на девушку. — У маленькой мисс Янг было ночное рандеву с ее загадочным кавалером. Куда ходили? В лав-мотель? Да. На личном фронте за все девятнадцать лет жизни Валери Янг намечался циклон. Был на горизонте один юноша, с которым они столкнулись в конце минувшего апреля. А потом закрутилось, завертелось, и… вот уже два месяца отношений, но Валери не хотела его спугнуть, и они оба решили держать это втайне. До лав-мотелей, конечно же, пока не дошло. В баре был еще один гость. До этого момента он сидел за стойкой, к девушке спиной. Волосы черные, как воронное крыло, в ушах многочисленные серьги. В стакан перед ним Хосок наливает виски. или, зная его вкусы, бурбон. А ведь сейчас только утро! — Кстати, о кавалерах. Познакомься. Это наш с Мином давний друг — Чон Чонгук. Названный медленно поворачивает голову полубоком, а потом разворачивает и плечо. Стук внутренних часов становится громче, они будто бьют полночь. Фантомные птицы бросают свой клич. Валери охватывает странное… странное чувство. Обычно в таких случаях говорят, «оторопь взяла». Медленно, будто изучающе, он оглядывает девушку с головы до ног темными глазами. И ей вдруг… делается неловко. На ней пижама из майки и мешковатых штанов. На голове черти что. А он весь такой из себя: режет острым взглядом, о скулы тоже можно порезаться, в свободной черной рубашке и темных джинсах. Он смог бы сойти и за мужскую модель… — В.валери. — Она теряется. Жутко теряется! Хочется провалиться сквозь землю в своей розовой майке. — Валери Янг. — Рад встрече. Валери, должно быть, сходит с ума, но голос у него знакомый. Как как звон цепочки от амулета, который с тобой всегда, как шорох исписанных тобой же тетрадных листов. Будто они знакомы целую вечность! Одно простое «рад встрече», а Валери вдруг уносит в круговорот ассоциаций и фантазий. Странное наваждение. Липкая тревога после кошмарных сновидений ещё не успела отступить. — И. я. — Мне немного о тебе рассказывали. — Обращается сразу неформально. Будто и правда знакомы. Или будто он уверен в том, что он старше. — Например? — Например, что ты учишься на курсах живописи при университете. Я тоже занимаюсь живописью и думаю переводиться в один из сеульских вузов в следующем семестре. Мне сказали, что ты можешь помочь и подсказать, куда лучше направить документы. — Я не совсем эксперт… Я пошла туда, где было недорого. — По правде сказать, я и не собрался выбирать вуз. Просто хотел поступить туда же, где учишься ты. Вот так ошарашил. Знакомы пять минут, а он уже набивается к ней на курс. — Почему же…? — Потому что он совсем не приспособлен ко взрослой жизни вне стен своей частной академии! И знакомый гид ему бы не помешал! — Хосок хлопает друга по плечу. — Ты из частной школы? — Да. Но… я из неё ухожу. Хочу что-то поменять в жизни. Пусть даже немного. — Добавляет Чонгук. — Не откажешь мне в помощи? Когда ее вот так открыто просят, для Валери кощунство сказать «нет». Ей и самой здорово помогли. Разве может она отказать? — Прямо сейчас? Мне скоро пора бежать. Я обещала, что схожу с подругой на одно выступление к ее парню-музыканту… может. после обеда? — Да, отлично. Давай обменяемся телефонами, и ты напишешь, когда освободишься. Ловко. Вот и телефонами уже обменялись. — Я еще и надеялся, что мы хотя бы просто сможем прогуляться. Захотел предложить, как только тебя увидел. Но мне не говорили, что ты занята. Он почему-то косится на Мина. Это что, попытка ее с кем-то свести? Этот Чон Чонгук поражал своей честностью. Прямо-таки сбивал с ног. Валери от такой прямолинейности чуть было не открыла рот, ведь обычно, все в Корее довольно скромные ребята. Но этот не из робкого десятка. Хранивший все это время молчание Юнги вдруг вклинивается в беседу. Кто-то мог бы подумать, что его тут и вовсе нет. — Ты не говорила, что у тебя есть парень. — А должна была сказать? Мы же друзья, Юнги. — Вот именно. Даже Хосок это знал, а я нет. — Это допрос? — Я же говорил, что она упертая. — Мин разводит руками, что только подтверждает догадку о том, что это целый план. — Я не набиваюсь к тебе в ухажеры. Мне просто нужен кто-то, кто сможет помочь с выбором университета и поступлением. Плюс, чашка дружеского кофе не сделает нас парой, верно? — Чонгук рассуждал здраво. И не настаивал, что Валери понравилось. — Ладно, встретимся в парке у музея современного искусства. Рядом как раз и находится университет, в который я хожу на курсы… И по всей видимости, ещё и подкупило. Валери поспешила подняться к себе, чтобы привести себя в порядок. И мысли заодно. Разговора, что происходил в баре, она уже, конечно, не могла слышать. — Что за парень, и почему ты не соизволил мне об этом сообщить? — Чонгук не в духе. Былой настрой как ветром сдуло. Он буравит взглядом Юнги, тот сейчас как под лампой на допросе. — Угомонись. Какой в этом толк? — Но Юнги разве есть дело до всех этих ревностей и страстей? — Между вами ведь всё было оставлено в прошлом до тех пор, пока ты не передумал. И на мой взгляд, так было правильно. Она в безопасности, она в порядке, строит свою жизнь… и отношения — важная её часть. Пусть строит их с тем, с кем посчитает нужным. Я не собираюсь влезать в её личную жизнь. Юнги всё правильно сказал. И был уверен в этом. — Её личная жизнь — это твоя забота. Я просил об этом. Я просил контролировать каждый шаг. Я просил интересоваться. Просил присматривать. — И так и было. Но без перехода границ, Чонгук. — Ух, какие страсти! — Хосок наблюдает за диалогом, как за мячиком, скачущим по теннисному столу с ухмылкой. — Ты и так неустанно следишь за ней через своих дурацких ворон. Почем зря. Ты меня, конечно, извини, но ты должен был уважать её решение оставить всё, и тебя, в том числе, в прошлом. — Птицы не видели вокруг никаких парней, кроме вас двоих. Думаешь, почему меня это так насторожило?! Думаешь, я взбесился бы из-за какого-то там сеульского пацана? А что касается того, что я должен был, а что нет… держи свое мнение при себе. Если Чонгук продолжит этот диалог, то явно в расход пойдут или бутылки с алкоголем, или мебель. Он в духе что-нибудь разгромить. Но сдержавшись, хватает джинсовку со стула, и бросив последний злобный взгляд, уходит. Может, мирская жизнь Валери Янг не так уж безоблачна, как описывал приставленный к ней стражник?

***

Ен — она же одна из самых старых корейских подруг Валери, затерялась среди толпы школьников, и даже слилась с ними. Её парень — подающий надежды юный музыкант выступал на вручении дипломов выпускникам. Довольно раннее время для выступлений, но что поделать? Школа сама его устанавливает. Ен, как и положено преданной девушке, приходит его поддержать на каждое выступление. А Валери таскает с собой, ведь так вдвойне больше поддержки. Если для Ен это важно, то Валери, конечно, соглашается на всё. К тому же, Джисон неплохой парень, и поддержка ему порой и правда нужна. Ему свойственно время от времени хандрить, но Ен всегда готова прийти на помощь. — Ты опоздала. Где тебя носило?! — Ен недовольна, но это ненадолго. — Задержалась в баре… К нам заглянул друг Юнги, и мы заболтались… Хочет поступать на отделение искусств куда-нибудь. — Симпатичный? — У Ен только одно на уме. — Очень даже. Но это неважно. У меня есть парень, помнишь? — Ах да, загадочный мистер Х. — Ен и глаза не оторвет от выступления Джисона. Но ухо всегда для подруги свободно. — Ты когда-нибудь нас познакомишь? Как насчет двойного свидания? Сколько его уже можно прятать? Он хоть красивый? Болтовня Ен утонула в потоке голосов и музыки. Телефон пиликнул, известив об смс. И Валери уже не слушала. Всё внимание привлек экран. «Проснулась?». Он всегда писал много коротких сообщений друг за другом, вместо того, чтобы написать всё в одном. Но Валери нравились подобные «атаки». Так казалось, что он чрезмерно заботлив. «Поела?». «Встречаемся в 17:00?». Валери отвечает, собрав мысли воедино — — «У меня немного поменялись планы, но наша встреча в силе». — «Поменялись планы?». Появились секундные сомнения стоит ли говорить ему о Чонгуке. Хотя, что в этом такого? Она ведь не изменяет. И если немного поговорит с кем-то мужского пола изменницей считаться не будет. Кроме того, в этих отношениях царит доверие и прозрачность, которые их лишь укрепляют. Искренность — основа всего. — «Нужно помочь другу Юнги с университетом. Я буду в парке около него». — «Хорошо. Я как раз выбираю тебе цветы. Захватить ещё кофе?». — «Будет здорово. Ты лучший». До «я люблю тебя» у них ещё не дошло, пока ещё слишком рано, но Валери определенно сходит с ума от этой симпатии и внеземного притяжения между ними. Кто бы мог подумать, что случайно встретившийся на выставке парень так вскружит ей голову? Но вместе с тем, он отличался превосходными и даже целомудренными манерами, галантностью, рассудительностью. Он доверял Валери и не давал поводов не доверять ему. Всё было более, чем хорошо. И Валери очень боялась это спугнуть. Счастье — такая хрупкая штука… — Ну ты сейчас треснешь от улыбки! Колись давай, как зовут твоего ухажера?! — Ен не успокаивалась. — Минджун. — Валери надеялась, что хоть какая-то информация сбавит дикий и назойливый интерес подруги. И Ен действительно притихла.

***

Валери находит Чонгука, как они и договаривались, в парке рядом с университетом. Точнее, он сам её находит. Уже успел переодеться в джинсы и джинсовку в цвет. В их встречу он сидел за баром, так что оценить его рост было тяжело: парень оказался выше Валери чуть ли не на две головы. Ей бы даже не хватило каблуков, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Впрочем, её парень был примерно таким же по росту. Она, что, сравнивает? Мысль дурная… Хотя, при виде Чонгука, по рукам ползут мурашки. И всё вокруг будто затихает до стука собственного сердца, похожего на замедленные часы. Валери слышит лишь птиц вокруг, пока он не говорит тихое «привет». — Ты в порядке? Я взял тебе кофе. — В руках два стакана. Один он протягивает ей, и пальцы их случайно соприкасаются. Валери не может объяснить то, что произошло потом: дыхание сперло, а в глазах потемнело. Если бы она верила в сверхъестественное, то решила бы, что Чон её точно заколдовал. Стаканчик выпал из рук, а кофе впитал зеленый газон. — Извини! Я очень неуклюжая… — Ничего. Возьми мой. Я ещё не начал пить. Видимо второй раз пить кофе ей не придется. А сейчас отказывать Чонгуку — как-то невежливо. В конце мая по ночам вдруг становится холодно. Озноб прогоняет глоток горячей жидкости. А Валери решает перейти сразу к делу, чтобы избежать таких странных реакций. — Так, значит, ты перебираешь в Сеул из пригорода? Все частные школы не в центре… — Да. Академия, в которой я учился, за чертой города. Это скорее, даже школа-интернат, чем обычная школа… — И почему вдруг сеульский университет? Говорят, частное высшее образование куда лучше… — Каждый от чего-то бежит. — Он смотрит искоса, чуть странно, будто намекая на что-то. На переезд Валери из штатов в другую, незнакомую страну? Юнги мог это разболтать. — От чего бежишь ты? — Ну… — Чонгук, который казался всем таким из себя, дерзким и слишком крутым, вдруг делается смущенным. Улыбка у него ну совсем милая. — Скорее, за кем. — Так, значит, дело в девушке? — Валери может расслабиться. Она не интересует его в этом плане. У Чонгука кто-то есть… кто-то, за кем он последовал в Сеул. — Можно и так сказать. — Он прячет свою очаровательную улыбку, а Валери… жалеет, что не увидит её чуть дольше. — Вот как… Ну, если говорить про университет, ты можешь подать заявку в июне–июле. Главное, предоставить комиссии свое портфолио, оно значительно повысит шансы. — Валери пустилась в рассказы про университет, но ей казалось, что Чонгук и не особо слушает. — Я хочу поступать на факультет живописи и скульптуры. Он достаточно обширный и захватывает все, что мне интересно. Поэтому рекомендовать могу только его… — Значит, мы будем учиться вместе? — Возможно, в одном потоке. Возможно, в разных группах. Если ты, конечно, поступишь. У тебя вообще есть портфолио? — И большое. — Этот парень в себе уверен. А Валери даже и не догадывается, что почти всё его портфолио — её портреты. Он кивает в сторону скамейки, чтобы присесть. Валери не против. — Жизнь в академии, наверное, будет сильно отличаться от университетской… — Валери не знает, о чем с ним говорить. Но говорить нужно, иначе это странное чувство возьмет верх. Как преодолеть странное наваждение и присмирить мурашки, скачущие по предплечьям? Вдали каркают вороны, и ей вдруг становится до жути холодно. Будто наступила зима. Снежная вьюга. Но ни зимы, ни снега нет… Чонгук накидывает свою джинсовку на ее плечи, замечая озноб. Она чувствует себя наэлектризованным шаром рядом с ним. Неужели она так слаба перед первым же смазливым пареньком?! Самой от себя противно. Еще и совестно перед нынешнем бойфрегдом, хотя ничего такого она с Чонгуком не делает. Это ведь всего лишь помощь? Тогда откуда такое яркое чувство вины? — Будет. И очень сильно. Я слишком устал от академии и ее порядков. Нет желания больше играть в глупые игры, которые так любят все, кто там учится. — Что за игры? — Валери вдруг это кажется интересным. У детишек элиты совсем другие способы развлечься… об этом она всего лишь наслышана. — Тебе лучше не знать. — Но теперь я сгораю от любопытства! — Я могу рассказать тебе о тех, кто в них играет. Моих друзьях. Хотя, не знаю, насколько их вообще можно считать друзьями… Хочешь? Диалог становится еще более странным. Зачем Валери знать о людях, с которыми она даже не знакома лично? Но Чонгук звучит грустно, будто ему это нужно, и Валери… — Ну, расскажи. — Соглашается. Он тут же достает из кармана джинс телефон. И открывает школьное общее фото. Лица на нем все похожи, и Валери знает наверняка, что никого не запомнит. Тем более их корейских имен. Но… отказаться уже не может. — С кого бы начать… — Долго Чонгук не думает. Тыкает в симпатичного блондина, который вполне сошел бы за знаменитость. — Это Пак Чимин. Он, кстати, тоже покинул академию. Променял ее на парфюмерную школу во Франции в прошлом семестре. — Так ты последовал его примеру? — Валери старается быть хорошим слушателем и проявлять интерес. И к собственному удивлению обнаруживает, что интерес вполне неподдельный. — Не совсем. У нас слишком разные причины. Он чуть не сторчался на наркоте, но смог бросить. Не без посторонней помощи. И в школу, кстати, тоже поступил с чужой подачи. — У этого Пак Чимина есть настоящий ангел хранитель! Валери выглядывается в фото, но чувствует на себе пристальный взгляд карих глаз. Чонгук смотрит как-то подозрительно долго и хмыкает. — Да. Наверное, так и есть. А это… — Он переводит фокус на девушку блондинку, — Пак Розэ. Она переехала во Францию вместе с ним. — Это его девушка? Они так похожи! Я думала, они брат и сестра… Чонгук листает на счастливые фото парочки, сделанные на фоне эйфелевой башни. На лицах широкие улыбки и абсолютное счастье в глазах. — Двоюродные. — Подтверждает Чонгук. — Так значит, я не так поняла? — Валери становится неловко. Она только что назвала их парой… — Ты все правильно поняла. Они… встречаются. Думаю, долгое время они сами не могли принять эти чувства, поэтому злились друг на друга и долго конфликтовали. Наделали друг другу много проблем. А потом, наконец, сдались. И сейчас… — На экране мелькают фото счастливой парочки на фоне эйфелевой башни, в кофейнях, на набережной Сены — Вполне счастливы. И кажется, даже смогли забыть все плохое. Валери это кажется странным, но… сердце почему-то радуется за абсолютно посторонних людей. Будто и они её друзья. — Это Ким Сокджин. Важная шишка на курсе. Выпускник и молодой педагог. Раньше мы с ним тесно дружили. Он был весельчаком и главной заводилой всех студенческих тусовок. Он тоже покинул академию… чтобы продолжить обучение в аспирантуре. Правда, из-за этого ему пришлось расстаться с его девушкой, Лисой. На фото симпатичная девчонка с миловидным лицом. Не кореянка. Но в форме заведения. — Погоди, если он преподаватель, то она — студентка? Я думала, такие отношения запрещены… — Верно. Это и послужило причиной их разрыва. На самом деле, еще и его семья была против такой партии, ведь Манобан не из богатой семьи, а Джин совсем наоборот. Интриги неизвестного учебного заведения затягивали. Валери даже и забыла, что не знает этих людей. Они казались очень даже знакомыми. И совершенно потеряла счет времени… — А что случилось с Лисой? — Она закончила этот курс с отличием и… кажется, открыла свою маленькую танцевальную студию в Сеуле. Танцы всегда были ее страстью. Думаю, у неё сейчас все хорошо. — А это, что, Мин Юнги?! — На фото она вдруг видит знакомое лицо. — Он самый. Он, кстати, был одним из лучших на своем курсе. Но тоже… ушел. — Ушел? Вот так просто? Он мне об этом не рассказывал… я думала, он и не учился нигде, кроме старшей школы… — Он только выглядит оболтусом. На самом деле он даже на пианино играет очень даже неплохо… И вообще-то… он отличник. — Ничего себе! — Есть много вещей, которые тебя смогут удивить. Новый знакомый загадочно улыбается, будто обещает поведать ей какую-то великую тайну. — А это что за девчонка? В центре. — Валери саму тянет спросить. Девушка с модельной внешностью притягивает внимание. Выглядит холодной и стервозной, во взгляде читается превосходство. Явно важная персона. — Ким Дженни. Королева курса. Она переживала непростые времена в последнее время: депрессию и чувство вины за все плохое, что творила с более слабыми. Она была зачинщицей травли. Но она смогла оправиться и… прекрасно себя ощущает в академии сейчас. Насколько я знаю, она намерена ее окончить и работать в семейной компании. Рвется на главенствующую должность. — Ого, у них свой семейный бизнес… — Типа того. — А ты, значит, хочешь быть художником? — Да. — И нисколечко не будешь скучать по этой своей академии? — Нет. Ну а ты, что, скучаешь по дому? — Иногда. По родителям. Но я поеду к ним этим летом. Я нашла тут много друзей и… даже парня. — Валери кажется, что сейчас самое время о нём упомянуть, чтобы Чонгук не позволял себе лишнего на всякий случай, — Они не дают мне заскучать. — Будет странно, если я спрошу о том, кто твой парень? Конечно, странно. Но Чонгук оказывается на девушку такое необъяснимое влияние: врезающееся в сознание дежавю, головокружительную легкость и… тепло, запрет и тоску. Так странно. А проснувшиеся к вечеру цикады почему-то напоминают шум волн. Это уже было. Или ещё будет? — Он… ну, он очень порядочный. Внимательный, заботливый, галантный. Иногда мне кажется, что он думает, будто я фарфоровая ваза. Настолько бережно он ко мне относится. Валери не видит. Не видит, как каждое слово сдавливает тисками его черное сердце. Сердце, которое однажды смогло полюбить, и в его мраке засияли звезды. А теперь они тухнут, одна за другой. — Чем он занимается? Сколько ему лет? Разговор плавно перетекает в допрос. А Валери послушно отвечает, — — Его родители владеют арт-галереей, и он там что-то типа управляющего. Он всего на пару лет старше меня, что даже хорошо. С ровесником мне, наверное, было бы сложно… он даже поедет со мной в штаты, чтобы познакомиться с родителями. — Вот как. Значит, у вас все серьезно? Он хмыкает. Губы тянутся в улыбке. Но улыбается он вовсе не от вежливости. А от иронии. — Пока сложно сказать. Но, полагаю, что да. — Значит, у тебя все хорошо сложилось. Взгляды их пересекаются, и будто вся Вселенная замолкает. Молчат дольше, чем нужно. А Валери и не заметила, как быстро стемнело. Время уже поджимало. У окраины парка поджидала знакомая машина. За ней приехали. — Чонгук, извини меня, но мне уже пора… — Уже? — Он будто и не хочет ее отпускать, отчего становится неловко вдвойне. — Да. У меня свидание… и меня уже ждут. — Она кивает на черный мерседес неподалеку. — Я смогу показать тебе свой университет завтра… и расскажу про программу подробнее, хорошо? — Хорошо. — Тогда… пока? И прощание выдается какое-то странное. Будто замятое. — Да, пока. В глазах у него догорают звезды и отблеск надежды. На то, что она останется. — Мне было очень интересно послушать про тебя и твоих друзей! Здорово, что у них все хорошо. И у тебя непременно тоже все будет хорошо. Валери вдруг чувствует, что должна сказать это. А когда, наконец, говорит, жалеет о том, как откровенно это получилось. Но Чонгук улыбается. — У тебя очень добрая душа. — Увидимся. — Она делает вид, что не услышала из-за легкого порыв ветра и машет на прощание рукой. Ее спутник уже заждался. Девушка бежит к машине. А Чонгук еще какое-то время глядит в темноту тонированных окон. Будто знает наперед, кто за ней скрывается.

***

Девушку заглатывает салон машины: тут всегда вкусно пахнет дорогой отделкой сидений и чем-то неуловимым… нотками парфюма владельца. Когда дверца мягко захлопывается, Валери оставляет беглый поцелуй на гладкой щеке. На приборной панели свежие цветы — белые пионы, а в подстаканнике два стакана кофе. Разве не идеально? Только вот от цветов вдруг хочется чихать. А кофе она уже попила. — Я не думала, что ты меня заберешь… — Валери, конечно, рада такой заботе. И цветам, и кофе. Но появляться тут — не слишком ли? Она ведь думала, что они увидятся на оговоренном месте — в галерее. — Ты против? Мне следовало спросить заранее? — Тэхен всегда очень вежлив и ставит ее комфорт на первое место. Это, наверное, первый раз, когда он поступает подобным образом. — Ты ведь не из ревности сюда примчался? — Валери хочет все перевести в шутку. Тянется к стаканчику с кофе, чтобы отвлечься от неловкости. — Честно? — Даже не думай лгать. — Они часто так шутили. Валери иногда делалась строгой, чтобы якобы приструнить и без того послушного парня. — Из ревности. — Тэхен пока не заводит машину. Он глядит сквозь боковое стекло, оценивая мнимого «конкурента». — Не пойми меня неправильно, я тебе полностью доверяю. И даже смог спокойно относиться к дружбе с другим парнем… как там его? Юнге? Юнги? И с фактом того, что ты даже живешь в пабе своего босса… — В квартире над пабом! — Да, верно. В квартире над пабом. Хотя, я давно предлагал переехать ко мне… я не давлю и не настаиваю, просто напоминаю. — Тэхен в общем-то, действительно мягок. И ни разу еще на нее не давил ни в плане физических контактов, ни чего-то серьезного. У них, по сути, ничего и не было толком. Только невинные держания за руку, прогулки, свидания, поцелуи. Пару раз, впрочем, поцелуи были настолько страстными, что однажды дошло до вполне жарких обжиманий в кабинке для мгновенных фото. Они всего лишь наспех исследовали очертания тел сквозь одежду и вовремя остановились. Валери, несомненно, хотела большего. Но Тэхен не торопился. Он будто знал, что для Валери это будет впервые. Поэтому предложение съехаться Валери тогда показалось странным. Учитывая то, что у них даже ничего не было. Но Тэхен это объяснил с практичной стороны: ей бы не пришлось проводить бессонные ночи из-за шума, плюс, его квартира в центре куда комфортабельнее и просторнее, по его словам. Но Валери тоже не хотела торопиться. И наделать ошибок. Ей нравилось такое неторопливое развития событий, несмотря на безумные чувства, охватившие их обоих. И нравилась своя собственная долгожданная независимость. — Так если доверяешь мне, зачем волноваться и приезжать сюда? — Она возвращается из размышлений в диалог. — Просто это как-то странно. Какой-то левый парень, нуждающийся в твоей академической консультации… я волнуюсь. Вдруг, он опасен? Кто знает, что у него на уме? Вдруг он какой-нибудь… маньяк? — По-моему, ты преувеличиваешь. Чонгук неплохой парень. — Ты сделала этот вывод за день знакомства? — Тэхен всегда вежлив. Да. Но сейчас в его голосе лёгкий холодок. Валери это не нравится. — Иногда хватает и тридцати минут разговора, чтобы понять, что из себя представляет человек. Зря ты думаешь о нем плохо… — Ты его защищаешь? Это все очень похоже на ссору. Первую их ссору. — Нет, просто… давай поедем на выставку? Я не хочу с тобой ругаться… Сердце срывается на бег. Она ведь не сделала ничего такого. Она не изменила Тэхёну и не предала его. Валери отворачивается к окну, пряча пелену навернувшихся слез. Не хватало еще, чтобы он увидел, что она может расплакаться из-за такой мелочи. — Извини меня, пташка. — И вот уже обида отступает. — Я повел себя как ревнивый индюк. Просто у нас такое происходит впервые. Я не знал, как стоит реагировать. Она чувствует на себе его теплый янтарный взгляд. И поворачивается, будто к магниту. — Ничего. Ты всего лишь беспокоился о безопасности. Все в порядке. И ссора быстро разрешилась. Будто отступивший шторм. — Тогда едем? — Молодой человек заводит авто, и они, наконец, трогаются с места.

***

В галерее смятение отступает. Так на Валери воздействует аура, которой окутано здание. Концентрация искусства и многообразие картин всегда её успокаивало. Тут она чувствует себя рыбой в воде. И с таким приливом сил даже дышать легче. Да и Тэхён расслабился. При хорошем свете Валери может его разглядеть: сегодня он даже красивее обычного, белая рубашка, поверх светлого цвета пиджак и брюки, челка достаточно отросла, чтобы убирать её назад в элегантной укладке. Тэхён никогда не старался над своим обликом намеренно сильно, будто выглядеть так изысканно — его природный дар. Это подкупало. Было в нем что-то аристократичное. И Валери старалась этой аристократичности соответствовать: в гардеробе появилось больше платьев, а волосы всегда были уложены в аккуратные локоны. Рядом с ним она ощущает себя разве что принцессой. И относится он к ней тоже как к принцессе. Несмотря на вспыхнувшую пламенем ревность, которую Тэхён, кажется, уже примирил. Он по-джентельменски открывает двери и подает руку на лестницах. Они передвигаются от одной картины к другой, обсуждая их. Валери делится тем, что узнала на своих курсах, Тэхён заинтересованно слушает и делится тем, что знает из книг. Он много читает и жаден до знаний любых областей. Это Валери в нем тоже нравится. А потом вдруг от искусства она перескакивают до совсем других тем. — Уверена, что хочешь показать меня родителям? — Осторожно спрашивает он. — Всё-таки, это серьезный шаг. — Ты не хочешь торопиться? Но вопрос вызывает на его красивом лице лишь улыбку. — Я готов сорваться и поехать с тобой за океан… Я очень даже хочу… торопиться. Но мне нужно знать, хочешь ли этого ты. — Это ведь была моя идея. Конечно, я хочу. — Валери почему-то не могла вот так безумно броситься в эти чувства. Веселиться с ним на полную катушку и делать то, что делает вся корейская молодежь: пить соджу в дешевых закусочных, петь в караоке посреди ночи, ездить в Пусан в середине недели вот так спонтанно, проводить ночи в лав-мотелях… Будто такое безрассудство нельзя было позволить… с ним. И знакомство с родителями Валери считала очень даже хорошим первым шагом к чему-то серьезному. Ей всё хотелось сделать… правильно. — Тогда… я хочу предложить тебе то же самое. — Что? — Хочу познакомить тебя со своими. Об этом она не думала. — Я отношусь к нашим отношениями так же серьезно, как и ты. Их будто связывает ещё одна тонкая цепь. Связывает и сближает. — Моя семья владеет летней резиденцией во Франции. После поездки в Америку я хотел предложить тебе провести пару недель там. На берегу моря в французском провансе. А после вернуться в Корею и провести какое-то время в загородном доме моей семьи. Ты им понравишься. Семья Тэхёна располагала состоянием. Он всегда хорошо одет, водит дорогую машину и управляет галереей. Но Валери все равно удивляет факт владения такой собственностью: французские виллы и загородные поместья… галереи и машины, стоящие сотни тысяч долларов. Коленки подкашиваются перед перспективой знакомства с его родителями — такими серьезными людьми. — Но я пойму, если ты ещё не готова. Домик во Франции всегда нас сможет дождаться. — Он нежно шепчет на ухо, приобнимая за талию. — У тебя ещё есть время, чтобы подумать и решить, хорошо? — Хорошо. — С ним удивительно спокойно. Будто Ким Тэхён все держит под контролем, будто всегда выслушает и поймет. Так почему же тогда сердце ухало и голова шла кругом в присутствии совсем другого человека? Что за странное наваждение это было? Валери оглядывается по сторонам, почувствовав на себе чей-то фантомный взгляд. Но никого не видит. Такое часто бывает: ощущение, будто за ней следят. Она уже привыкла. Поэтому значения не придала. И не узнала, что за макушкой действительно из-за углов следили ониксовые глаза нового знакомого. Когда все картины были осмотрены, Тэхён накинул на её плечи свой легкий пиджак и заботливо спросил, — — Ты устала? Хочешь чего-нибудь? Или отвезти тебя домой? — Я бы ещё немного времени провела с тобой. — Тогда посидим где-нибудь…в кафе, например? Можешь пойти к машине? Я быстро закончу одно дело тут и подойду. Ключи в кармане пиджака. Валери кивает и получает поцелуй в лоб перед уходом. А Тэхён, дождавшись, пока её фигурка исчезнет из вида, скользнув вниз по лестнице, разворачивается на носкам к разоблаченному наблюдателю. А наблюдатель, впрочем, и не скрывается. — Давно не виделись, — Не может не добавить искаженное сатирой, — друг. — Как я вижу, ты уже вернулся с учебы из Франции. — Мне там не понравилось, и я заскучал по родной земле. — Тэхён как всегда холоден и флегматичен. Но Чонгук его как облупленного знает. И знает, что сейчас он играет на публику из одного зрителя. — Какая же ты скотина. — Во взгляде у Чонгука ничего, кроме уничтожающего презрения. Пальцы сжимаются в кулак. И этот маленький жест, конечно, не скрывается от внимательного Тэхёна. — Что, ударишь? Прямо тут? На глазах у зевак? А потом тебя скрутит охрана и вышвырнет отсюда. Узнаю старого-доброго Чонгуки. Ты себе не изменяешь. — Да и ты себе тоже. Всё такой же изворотливый уж. — Рука разжимается. Первая реакция у Чонгука всегда «бей». — Ты, конечно, можешь это сделать. А можешь эти десять минут, что ушли бы на драку и задержание охраной, потратить на мирные переговоры и задать все интересующие тебя вопросы. Которых, судя по недоумению на твоем лице, много. Присядем? Чонгука злит то, что всё будет так, как Тэхен сказал. Снова он крутит, как хочет. Но выбора-то и нет. Тэхён показывает на мягкую скамью напротив картины «Праведный суд» одного молодого артиста. Тот рисует что-то по библейским мотивам. Тэхён не сильно-то и разбирается в искусстве, по правде сказать. Ким Тэхён — последний человек, с которым Чонгук мог бы присесть на одну скамью. Но если не играть по его правилам, можно так и не получить ответов. Оба садятся. И первым говорить начинает Чонгук. — Я не понимаю, неужели в тебе и правда нет ничего человеческого? Как только хватило совести разыскать её, втереться в доверие, разыгрывать из себя джентльмена, которым ты даже не являешься. После всего, что ты сделал. Да ты в себе вообще? — Ты прав. Я скотина с напрочь отсутствующей совестью. Тебе ли не знать? Читать мне морали не имеет никакого смысла. Чонгук узнает своего старого бывшего друга. — Я всегда знал, что ты скотина. — Но надежда на то, что это не так, теплилась? Приятно слышать. Тэхён противен. Противен в своем светленьком костюмчике. В образе хорошего мальчика, который так умело построил для Валери. Противен тем, что всех обвел вокруг пальца, чтобы получить то, что он хочет. Почти все вышли из игры, но Ким Тэхён всё ещё играет. — Ты безнадежен. — В свое оправдание скажу, что сперва и правда думал всё оставить, как есть. Уехать и больше никогда не беспокоить Валери Янг. Но разве я мог? Спустя пару месяцев самокопаний и самобичеваний я устал сражаться с самим с собой. — Избавь меня от этих откровений. Самобичевания? Ты прохлаждался в семейном особняке французского прованса. Страдал в бархатных халатах с выдержанным виски. На дольше тебя не хватило? — Как хорошо ты меня знаешь. Чонгук не раз был на летних каникулах в доме, про который говорит, в качестве гостя. Да и не очень-то Тэхён умеет страдать. Это Чонгук чуть не спился от того, что не знал, куда себя деть после всего. После того, как забрал у Валери память. После, как она сама ушла. Комната ломилась и гремела пустыми бутылками весь семестр. — Как ты посмел? Ты хоть знаешь, какую боль ты ей причинил? Что ты с ней сделал, раз она попросила меня о таком? Ты хоть знаешь, чего мне это стоило?! — Ах да. Твои фокусы с памятью. Филигранная работа. Даже я бы так не смог. И ведь правда, память стерта. Сомневаюсь, восстановится ли она вообще когда-нибудь. Благодаря тебе у меня и появилась такая отменная возможность начать всё с чистого листа. С ней. Чонгук обескуражен. Он будто вмиг утрачивает все слова. А Тэхён… потешается. Желание раскрошить ему челюсть растет в геометрической прогрессии. — И как ты это видишь? Милые цветочки? Свидания? Знакомства с родителями? После того, как ты похитил её, чтобы изнасиловать в своей парижской квартире? Очнись! — Ну ты ведь это исправил. Благодаря тебе, она не помнит тех ужасных событий. Никаких трагедий. А у меня есть шанс всё исправить. И ты его у меня больше не отнимешь. — Впервые их взгляды пересекаются. В глазах у Тэхёна твердая решимость. Он уже вцепился в Валери своими когтями и так просто её не отпустит. Чонгук знает этот взгляд. И чтение моралей тут не поможет. — И что дальше? Познакомишь её со своими родителями? Приведешь в свой клан? И они её вот так просто примут? Раскроешь, кто ты есть на самом деле? Снова втянешь её во весь этот мрак? Женишься на ней? — Пока не будем торопить события. Посмотрим, как пойдет. И снова эта непоколебимость. Что бесит до мозга костей. — Посмотрим? А может, мне лучше вырвать твои глаза, нахрен?! — Гневу сопротивляться сложно. Особенно праведному. — Ну-ну. Не теряй самообладание, дружище. Кто знает, может, ты ещё будешь среди друзей жениха на свадьбе. Тэхён лишь забавляется. На это и рассчитывает: вывести Чонгука из себя. И раньше у него это отлично получилось, но Чонгук, наконец, поумнел, чтобы вестись на такую плевую провокацию. — Свадьба? Да вы хоть спали? — Хочет уколоть в ответ. — Добровольно? — Пока ещё нет. Но дело за поцелуями не встанет. Эта стадия не так уж далеко. Как она любит? Наверное, пожестче? У тебя с ней опыта побольше, чем у меня. Ему не жаль. Ему нисколечко не жаль о содеянном. Чонгук видит по глазам. Он, наоборот, даже оперирует фактом того, что фактически её изнасиловал. Использует как способ сделать Чонгуку больней. У Тэхёна нет никаких моральных границ. А Чонгук слишком поздно о них вспомнил, чтобы сейчас пытаться образумить бывшего лучшего друга. — Боюсь, время нашей беседы истекает. Валери меня уже заждалась. — Он проверяет время на своих часах. Вот бы оно остановилось. И тогда бы Ким Тэхён никогда не пошел бы к Валери. Жаль, Чонгук над таким не властен. — Стой. Тэхён уже встал и было собрался уходить, но вдруг послушно замер. Чонгук упрямо на него не смотрел, но явно хотел сказать что-то ещё. — Хочешь знать, сожалею ли я? Да. — Тэхён предвосхищает вопрос, — Но не настолько, чтобы позволить этим сожалениям меня остановить. Это ты у нас герой-страдалец, следящий за любимой издалека… глазами воронов. Как драматично. — Я поэтому тебя не видел? Потому ты знал, что я слежу? — Бинго. — Ты подонок, Тэхён. Она хотела забыть всё. Неужели так сложно уважать её решение? Ты хоть представляешь, в каком шоке она будет, если правда всплывет? Чонгук пытается предотвратить неизбежное: его уход к ней. Не может допустить, чтобы он смотрел на неё. Говорил с ней. Касался её. Нет. Так не должно быть. — К тому моменту, как это всплывет, это уже не будет иметь такого значения. Ведь Валери Янг будет безнадежно в меня влюблена. Улавливаешь? — Ты ведь знаешь, что я так просто не сдамся. И тебе её не отдам. Тэхён разворачивается так, чтобы видеть собеседника. Мгновение обдумывает его слова. — А что ты сможешь ей предложить? Кем ты там решил прикинуться? Абитуриентом вуза искусств? Хочешь быть её сокурсником. Позволь задать встречный вопрос: что потом? Сейчас наверняка задавит какими-нибудь аргументами. — Знаешь легенду про ворона и орла? — Опять эта шарманка… — Чонугк этих мудрых легенд от Тэхёна уже наслушался. — Ворон — единственная птица, которая осмеливается кусать орла. Он садится на его спину и впивается в шею. Однако, орел не сбрасывает его. Он не тратит силы и время. Он просто раскрывает крылья и начинает подниматься вверх. И чем выше его полет, тем меньше воздуха остается для ворона. И вот тогда-то, ворон падает вниз. Тэхён в своем духе. Он всегда предпочитает рассказать какую-нибудь устрашающую байку, чем признать свой промах. — Будешь всячески пытаться её у меня отбить? Твой потолок — это секс в художественной мастерской, Чон. Я же способен ей дать намного большее. Мне пора, моя девушка уже заждалась. Увидимся… может быть. «Большее». «Моя девушка». «Твой потолок — секс в художественной мастерской». Тэхён победил. В этот раз. Но Чонгук никогда не проигрывал. Он всегда возвращался за реваншем. И в этот самый момент, сидя напротив картины под названием «праведный суд», сам себе обещает сотворить свой суд. И вернуть всё на свои места, чего бы ему это ни стоило. Грешные игры, имевшие место в академии, продолжаются и вне её стен. И эта определенно ещё не окончена.