Золотое сечение

— Одолжишь сигареты? — стеклянная улыбка и его пустой взгляд говорили сами за себя, но отвечать на какие-либо вопросы он сейчас не особо намерен. — Ты же бросил, — Топаз с сомнением протянула полупустую пачку, тревожно скользя по лицу стоящей сзади него Яшмы. — Это одноразовый ивент, не волнуйся. Веритас молча изучал. Смотрел под микроскопом, записывая какие-то наблюдения в свой мысленный блокнотик. Авантюрин кожей это чувствовал. — И… как всё прошло? Яшма промолчала, Авантюрин же бросил многозначительный взгляд куда-то перед собой, с удивлением цепляясь глазами за своего коллегу по несчастью, одиноко сидящего на лавочке в тени листвы. Странно, он был уверен, что Сандэй уже давно ушёл. — Ну, дерьмо случается — это всё, что я могу сказать, — Авантюрин протянул с неестественно спокойным выражением лица. — В каком смысле? — Топаз была умной, всегда всё понимала с полуслова, а иногда и без слов, но сейчас явно намеренно от этого отказывалась. — Отчислен. Веритас, Авантюрин был в этом уверен, всё понял ещё до того, как он открыл рот. Яшма держала папку с его документами, нервно постукивая по ней длинными ногтями, по-прежнему ничего не комментируя. — Но ничего страшного, не нужно этой драмы. Проект всё равно разрешили защитить, так что всё в силе, — он всё-таки посмотрел на Рацио, находя в его лице лишь смятение вперемешку с нарастающим негодованием. — Уверен, ты справишься лучше всех. — Это бред, они не имеют абсолютно никаких оснований для твоего отчисления. — Ты же прекрасно знаешь, что это не так, — Авантюрин сжал зажигалку. — Плевать, я уже отпустил ситуацию. Ещё там, в кабинете. — Ты думаешь, я совсем идиот? Я же знаю, сколько это место для тебя значило, это просто несправедливо! Ты один из лучших студентов, — Веритас закипал, грозно сведя брови к переносице. Кажется, ещё секунда — и он сам ломанётся обратно в кабинет к ректору, чтобы указать пальцем везде, где тот облажался. — Все имеют право на образование, это абсурдно и некомпетентно с их стороны. Авантюрин лишь пожал плечами, искренне убеждая себя в том, что Рацио заблуждался. Не нужно ему это было, на самом деле. И вообще, академия — лишь удобная протоптанная дорожка и иллюзия на билетик в жизнь. Рано или поздно, он бы всё равно из неё выпустился. И не важно, с каким количеством бумажек на руках. Точно не важно. Он был уверен. — Знаю. Но имеем, что имеем. Веритас злился, то и дело порывался пойти туда, откуда они с Яшмой пришли. Удивительно то, каких титанических усилий и нервов им стоила вся эта заварушка, чтобы в итоге остаться ни с чем. Звучало, как вся его жизнь. — Я отойду ненадолго, ладно? Хочу немного проветрить голову и закрыть один гештальт, — быстро целуя Рацио в прохладную щеку и видя в его глазах толику понимания, Авантюрин обратился к Топаз и Яшме. — Только проследите, чтобы он не убил тут кого-нибудь своим молотом справедливости, пока меня не будет. Чувства переворачивались в груди, не позволяя принять такую простую и теперь существующую реальность. Ему было, по большей мере, стыдно перед Рацио, чем перед самим собой. Хотелось ненадолго сбежать. Но сестра же не могла ошибаться, она всегда была права. Худшее в его жизни, если задуматься, действительно никогда не было концом. Даже её смерть. Авантюрин и сам прекрасно это знал, лишь отказывался принять. Лучше он, как и всегда, наденет свои любимые золотистые солнечные очки, самую яркую рубашку и войдёт в конференц-зал с ноги, напоминая всем присутствующим, о том, кого они потеряли и чьё имя будет фигурировать в титрах. С этими мыслями Авантюрин прошёл почти до самого конца корпуса, когда наконец оказался у той лавочки, где сидел поникший Сандэй. Нависая над ним невысокой тенью, он зашелестел прихваченной упаковкой сигарет. — Ты был прав, — не поднимая головы, прошептал Сандэй. — Кажется, мы действительно чем-то похожи. — О? — Авантюрин усмехнулся, победно разводя руками. — Мне уже доставать свою любимую «я-же-говорил» табличку в золотистой рамочке, или пока рано? Прозрачная улыбка коснулась и его губ. Он слабо покачал головой, признавая очередное своё поражение и отодвигая злосчастную папку документов к своему рюкзаку, освобождая ему место. — Не злорадствуй. — Не буду. Вижу, тебе и так по жизни досталось, — Авантюрин цыкнул с ноткой сожаления, когда заметил очередной потемневший синяк на лице. Сандэй выдохнул, всё-таки поднимая на него затравленный взгляд. Глаза покрасневшие, ссадины слишком явно перетягивали на себя внимание, а сам он словно не спал трое суток. Авантюрин с вальяжной небрежностью уселся рядом, демонстративно широко разводя колени и протягивая пачку сигарет. — Я не курю, — отозвался Сандэй, в недоумении приподнимая бровь. — Так и я, — пропел Авантюрин, упрямо чиркая зажигалкой. — Но тут, знаешь, особый случай. Гипнотизируя сигарету еще добрых секунд десять, Сандэй всё-таки неумело взял её в руки, перекатывая между пальцами и не решаясь затянуться. Отец никогда не разрешал. — Я бы хотел извиниться. За всё, на самом деле. Авантюрин промолчал, медленно кивая, и позволяя продолжить. — И вот, — свободная рука полезла в карман серого вязаного кардигана, тут же являя знакомую подвеску. — Твоё. В участке выдали, видимо, перепутали владельца. Он благодарно кивнул, принял кулон с авантюрином и, зажимая сигарету губами, повесил себе на шею. Один из тысячи маленьких камешков незамедлительно упал с души. — Это ты очень вовремя. Как раз не хватало напоминания о том, что не так уж давно я уже начинал жизнь с чистого листа и это оказалось не так уж страшно. — М… Разговор не вязался. Сандэй всё-таки сделал затяжку, ожидаемо закашлялся, и поднял заслезившиеся глаза на безоблачное небо. Авантюрин с улыбкой покачал головой, затягиваясь следом. Горчит. — Не хотел бы лезть в твою личную жизнь, но раз уж мы тут с тобой сидим, два отчисленных отброса общества… Как ты? Сандэй пожал плечами, не находя идеального эпитета для описания того, какая неистовая засуха расстилалась в душе после шторма, сносящего всё на своём пути. Пришлось обойтись лишь ёмким и понятным: — Хуёво. Он сделал ещё одну затяжку, уже более уверенную, но не переставая кривиться от гадкого привкуса дыма в горле. — Отец… — такое простое слово отдавало ядом на языке и горчило намного сильнее сигареты. — Академия была последней надеждой, но… Если очень вкратце, то отчисление стало лишь неизбежной точкой. Он ещё вчера, после всего… произошедшего выписал меня из завещания и формально лишил фамилии. — Оу… А что Робин? Убегая от мгновенного ответа, он тут же прижал фильтр к губам, нервно делая новую затяжку и не позволяя Авантюрину разглядеть рефлекторно навернувшиеся то ли от упоминания сестры, то ли от неудачно проглоченного дыма слёзы. — Помнишь, ты на вечеринке говорил про возможность её обнять? Авантюрин кивнул. — Зря я тебя тогда не послушал, — голос Сандэя дрогнул, с трудом перекрывая все те эмоции, что рвались наружу. Предательская слеза всё-таки щекотнула кожу. Этот диалог был странным от начала и до самого конца. Неловким, абсолютно нелогичным после всего, что между ними успело случиться, но… таким правильным? Завершающим? Сандэя слегка трясло, но по сравнению с тем, что Авантюрину довелось увидеть в участке, он действительно держался. — Отец поставил ультиматум. Робин до последнего пыталась за меня заступиться и не позволить разрушить нашу и без того… специфичную семью, но ты же понимаешь, этого психопата не остановит какой-то там женский плач, — он поджал губы, стряхивая пепел. — Кроме того, наши с ней отношения после той ситуации с дневником сильно пошатнулись. Она чувствует вину и не может простить себе предательства. Пусть я и сказал ещё в участке, что совершенно не держу на неё зла. — А ты пытался с ней поговорить после? — Не то чтобы мне вообще дали такую возможность, — Сандэй впился ногтями в ладонь. — Как только Гофер откупился от проблем и приволок нас домой, он словно с цепи сорвался, компенсируя всё упущенное. Я уже с трудом помню их с Робин крики, но когда очнулся после очередных побоев — она со слезами на глазах прикладывала лёд и помогала со ссадинами. Сбивчиво говорила про то, что виновата, про какое-то волонтёрство, про рюкзак с вещами, который она для меня собрала и про свободу от желаний отца, раз он вычеркнул меня из своих бумаг. Авантюрин с трудом связывал всё сказанное воедино, пытаясь сложить картинку. — Она предложила сбежать ночью, пока Гофер спал, но я… испугался? Не знаю, — Сандэй покачал головой, цепляясь взглядом за двух синиц, что сидели на ветке ближайшего дерева. — Может, ты слышал про идиотскую реакцию психики, когда человек продолжает заниматься своими привычными делами, даже если здание, в котором он находится, рушится? Мозг пытается обмануть себя, делая вид, что полностью контролирует ситуацию. Выговориться хотелось, но точно ли Авантюрин был тем, кому нужно это вываливать? Очень вряд ли. И всё-таки он попробует. — Именно это вчера случилось и со мной. Я просто стоял, как идиот, продолжая складывать разбросанные отцом вещи по своим местам, прекрасно понимая, что это не имеет никакого смысла. А Робин… возможно расценила это, как отказ уйти именно вместе с ней, я не знаю. Она извинилась и вернулась в свою комнату. — То есть она в итоге просто ушла? — уточнил Авантюрин. — Думаю, она решила оставить меня наедине с собой из явного чувства вины. Когда я проснулся, на столе была только записка, в которой она призналась, что всё это — не её путь, что она искренне хочет для меня лучшего будущего, и что всё-таки приняла предложение от детского психиатрического санатория, которому требовались волонтёры. Спрашивать о том, будет ли Робин представлять в таком случае их с Сандэем совместный проект, показалось Авантюрину неуместным. Вероятно, она и вовсе забрала документы по собственному желанию. Или же взяла академический отпуск на время. Кто знает… — И ещё, рядом лежало вот это, — он вытянул из рюкзака небольшую открытку, на которой лёгким витиеватым почерком виднелась надпись:

«Мой дорогой брат, пусть звёзды всегда сияют нам с небес :)».

— Мне жаль, — только и смог прошептать Авантюрин. — Не стоит. Уж не мне давить на твою жалость после всего случившегося дерьма, — Авантюрин на это кисло улыбнулся, но согласился. — Я принял для себя решение поставить сегодня эту финальную точку в вопросе с академией и… куда-нибудь уехать? Пусть даже в кругосветку. Плевать. Робин этого хотела, да и начать всё с чистого листа звучит, как оптимальный вариант. Нужно же мне куда-то потратить отложенные деньги. — А чего хочешь ты сам? — Если бы я знал, — Сандэй снова затянулся, птицы к этому моменту уже разлетелись. — Вся моя жизнь была построена на том, чтобы защитить сестру и угодить больным желаниям отца. Может, в поездке и получится наверстать упущенное. По крайней мере, теперь я не привязан к его прихотям и семейному делу. — И что, он так просто тебя отпустит? — Я и не собираюсь информировать, он думает, что его бывший-сын-неудачник забирает вещи из шкафчика и скоро объявится дома. Про Робин он тоже пока не в курсе, будет сюрприз, — выплюнул ядовито и пожал плечами, надеясь, что она подумала над своей безопасностью. — Кроме того, Гофер сейчас слишком занят тем, чтобы замять все последствия скандала, из-за которого по телеку снова упоминается наша фамилия. Какое-то время они посидели в тишине, переваривая всё случившееся и докуривая сигареты. Боковым зрением Авантюрин видел, что Веритас уже сел в машину и ждал его. — Знаешь, этот кулон мне подарили, когда я сменил имя и решил начать жить заново, — Авантюрин оттянул висящий на шее бирюзовый камушек, демонстрируя в бликах солнца. — Так легче, что-то вроде стикера-напоминалки. — Это ты к чему? — Открытка от Робин, — он кивнул в сторону его рюкзака. — Не потеряй. Авантюрин встал с насиженного места, стряхивая с рубашки невидимую пыль и разворачиваясь обратно к парковке. Ребята, наверное, заждались. — И ещё, — тихо обратился Сандэй, и он остановился, слегка оборачиваясь. — То видео… я удалил его. Тебе не стоит больше переживать о чём-либо, что между нами было. Всё в прошлом. В ответ он усмехнулся и просто благодарно кивнул, словно не эта деталь стала решающей на той злосчастной вечеринке, когда их с Веритасом отношения были на грани испепеления. Сейчас всё произошедшее казалось таким незначительным и странным. Словно эпизод из сериала, что он лениво глянул перед сном. — Хорошей тебе дороги, Сандэй.

***

— Неделю спустя — Топаз нервно подпирала спиной стену, слушая монотонные голоса из конференц-зала. Сегодня она выглядела по-особенному хорошо: элегантное коктейльное красное платье, золотые украшения, подаренные Яшмой на месяц их отношений, аккуратные завитки в волосах и лёгкий нюдовый макияж. — Где его носит… Сообщения в чате с Авантюрином так и остались непрочитанными. Последнее, что он соизволил ей отправить, — это дурацкий жёлтый смайлик с разведёнными в стороны руками. Не при делах он, ага, как же. Защита проектов шла полным ходом, студенты парами выходили на сцену и гордо представляли свои детища. Кто-то стеснялся, кто-то гордо заявлял о себе, так или иначе — пока всё шло по плану. Кроме опаздывающего, мать его, Авантюрина. Запах сладкого парфюма которого внезапно защекотал нос. — Заждалась, красавица? — Ты! — её тут же окутал одновременно гнев и облегчение. — Обещал же быть вовремя. Мы с Лебедь будем выступать уже через десять минут! — Ну вот, значит, я ничего не пропустил, — Авантюрин блеснул такой сверкающей улыбкой, что Топаз тут же захотелось его треснуть буклетом в руке. — Веритас уже там? А то он так рано из дома ускакал, я даже кофе не успел допить. — Он сюда раньше организаторов явился, мне кажется. — Молодец какой. — А ты где был? Я до тебя дописаться не могла, — она недовольно скрестила руки на груди, слегка позвякивая золотым браслетом. — Как это где? Пудрил носик, — Авантюрин подкатил рукава вызывающей тёмно-бирюзовой рубашки, которая была расстёгнута на три пуговицы от горла и нахально демонстрировала рельеф его груди. — Я же не мог явиться на вашу с Веритасом защиту как обычно. Пришлось постараться, чтобы быть тут самым красивым. После тебя, разумеется. — Дурак, — но, стоило признать, действительно красивый дурак. — Идём уже, я там кинула сумку на твоё место. Сядешь рядом со своей принцессой. Он с улыбкой кивнул, для уверенности прокручивая на пальцах несколько золотых колец, прежде чем войти в конференц-зал. Стёкла любимых солнечных очков очень символично окрашивали его мир в розовые оттенки, и именно в этих цветах Авантюрин увидел взволнованного Веритаса, сидящего в средних рядах. Когда он распахнул дверь, несколько сидящих рядом с выходом человек недовольно обернулись на шум. Авантюрин в их сторону даже не посмотрел, нагло и уверенно зашагал между рядов, усаживаясь туда, где лежала сумочка Топаз. Сама же она села чуть сзади, шёпотом принимаясь что-то обсуждать с Лебедь. — Ну, как тут мой любимый экс-напарник? — Авантюрин невесомо коснулся щеки Веритаса губами, мгновенно оставляя нотки медового аромата на выглаженном тёмно-синем пиджаке с золотыми вставками. — Тихо, не отвлекай, я повторяю речь. — Брось, ты же у нас самый умный и убедительный. Тебе достаточно там просто загадочно постоять на фоне презентации, чтобы все спонсоры потеряли дар речи и влюбились в наше детище. — Авантюрин. — Ладно-ладно, — он вскинул ладони в жесте капитуляции. — Уже и чмокнуть на удачу нельзя. Но Рацио всё-таки улыбнулся, принимая короткий поцелуй и тут же утыкаясь обратно в заготовленный текст. Настал черёд Топаз и Лебедь. Ведущий конкурса назвал имена, и они тут же поспешили на сцену. Авантюрин успел лишь шёпотом пожелать удачи им в спину. Судя по звуковому сопровождению для их презентации бренда магазина всяких эзотерических штук, здесь явно не обошлось без Ахерон. Уж слишком знакомая мелодия, смутно напоминающая ту, что она наигрывала, когда Авантюрин сидел в гараже и дожёвывал свои хлопья. Топаз выступала уверенно, с гордостью демонстрируя продукцию и макеты. Лебедь же больше комментировала происходящее на слайдах, подстраиваясь под общий ритм. Аплодисменты присутствующих — особенно Авантюрина, радостно звенящего браслетами и кольцами, — и похвала сидящих в самом первом ряду преподавателей не заставили себя ждать. Кланяясь и улыбаясь всем в зале, они с чувством выполненного долга прошли обратно на свои места. Веритас нервничал, пусть и старался этого не показывать. Он был весь натянут как струна. Это ощущалось даже со стороны. Авантюрин не глядя потянулся к его руке, мягко поглаживая слегка шершавые после длительной работы с гипсом подушечки пальцев. — Расслабься, мы же тут всё равно вдвоём. Считай, ничего не изменилось. Разве что я буду махать тебе помпонами из зрительного зала, — усмехнулся Авантюрин и тут же получил лёгкий тычок коленом о бедро. — Знаю. Просто плохо спал. — Зато подумай о том, как мы с тобой сегодня ночью хорошо отоспимся, м-м-м… — ладонь погладила чуть выше, слегка задевая запястье. Авантюрин был уверен, Веритас покраснел, но розовые очки не позволяли это увидеть в полной мере. — Знаешь, сон после долгожданной защиты и двух-трёх оргазмов особенно сладкий и крепкий. — Прекрати сейчас же, — шёпотом взмолился Веритас, и Авантюрин гаденько захихикал. Спустя несколько минут Веритас наконец услышал своё имя, и его лицо тут же приобрело каменный вид. Осанка источала уверенность, а на сцену он шагнул так гордо, что Авантюрин непроизвольно закусил нижнюю губу в наслаждении от развернувшейся картины. — Благодарю всех присутствующих за то, что находитесь сегодня в этом зале. Меня зовут Веритас Рацио, — с ноткой торжественности начал он. — Этот проект — интерактивная выставка и результат искренней страсти к искусству, дизайну и истории древнего Амфореуса. К сожалению, по ряду не самых приятных и справедливых причин, мой напарник не сможет представить его вместе со мной на этой сцене. Авантюрин отчётливо проследил за тем, как Веритас кинул короткий испепеляющей взгляд на первый ряд. Именно туда, где сидел ректор и другие преподаватели. — Однако я сделаю всё от себя возможное, чтобы вы смогли по достоинству оценить и полюбить его вклад в эту работу так же, как полюбил в процессе я. Теперь по-тёплому алые глаза скользнули по самому Авантюрину, весьма однозначно намекая, что именно он имел в виду. Зал воодушевляюще похлопал, и в эту же секунду на сцену вынесли несколько скульптур, которые были хорошо знакомы Авантюрину ещё с процесса создания в мастерской. Сжимая в ладони пульт, Веритас параллельно начал демонстрацию. Когда одни из первых его макетов мелькнули на проекторе, Авантюрин с вальяжной гордостью раскинулся на стуле, с трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться к Топаз, присвистывая и восклицая «Оп! Вот я-я! Я!». Наверное, его должна сейчас душить обида? Или зависть, потому что Веритас сейчас стоял там, где мог стоять он сам. Странно, но ни этого, ни даже банального укола самолюбия Авантюрин не чувствовал. Всё, что ему сейчас хотелось, — это сверкать белоснежной улыбкой, пока на Рацио и на то, чем они вдвоём так сильно дорожили, были обращены десятки восторженных взглядов. — Перед нами стояла задача создать не просто статичную экспозицию, а настоящее путешествие во времени, позволяющее посетителям углубиться в мир античных скульптур и ощутить их величие и красоту, — Веритас уверенно жестикулировал и вёл себя, как прирождённый оратор, обращаясь к сидящим неподалёку от сцены спонсорам. Его речь была безупречна. Всё, как Рацио репетировал, но чем больше он углублялся в тему, тем чаще звучало имя Авантюрина, как ответственного за ту или иную деталь. Со стороны всё происходящее на сцене выглядело действительно завораживающе. Тяжело оценить работу по достоинству, когда она разобрана по частям, а ты по уши в дедлайнах, хроническом недосыпе и время от времени тонешь в бассейне. Но сейчас он мог с удовольствием наблюдать за всеми самыми выгодными решениями с точки зрения дизайна. Их решениями. Вся жгучая ненависть на мир и леденящий душу страх, кричащий «а что дальше?» покинули сердце в ту же секунду, как он уселся в пропитавшуюся кофейными нотками машину после разговора с Сандэем. Несмотря на то, что Веритас злопыхал и обещал подключить к этому студсовет, сам Авантюрин действительно поверил в то, что сказала сестра — он сам себе — во сне. Ещё стоя в кабинете ректора поверил. Но осознание запоздалым пледом накрыло дрожащие плечи, позволяя отпустить и поддаться течению. Значит, такова его несправедливая судьба, и лучше извлечь из этого максимальную выгоду, чем убиваться. Возможно, где-то в другой вселенной они смогли бы выгрызть эту победу зубами и склонить чашу весов в свою пользу, а Алмаз и вовсе не был бы так категоричен. Но сейчас Авантюрин мог сидеть тут в качестве зрителя и с высоко поднятой головой наблюдать за всем тем правильным и гармоничным, что им с Веритасом удалось создать всего за пару месяцев. Этим мыслям он невольно улыбнулся, и Рацио, словно в ту же секунду это подмечая, обратился теперь к нему напрямую: — И так как презентация подходит к концу, я хотел бы пригласить Авантюрина на эту сцену. Пусть он и находится сегодня в этом зале в качестве зрителя, думаю, он также заслуживает ваших аплодисментов. Сказанное не сразу дошло до него в полной мере. Авантюрин продолжал сидеть на своём месте, сверля Веритаса взглядом. Дурак, он же рисковал своей задницей, нарушая правила прямо перед носом у ректора. Получая подгоняющий тычок в плечо от Топаз сзади, Авантюрин тут же спохватился, снова натянул самую блестящую, яркую и обворожительную из всевозможных улыбок в его арсенале и уверенно прошёл между рядами навстречу Веритасу. Оказавшись на сцене спустя пару секунд, он тут же театрально поклонился, приковывая взгляды зрителей к себе. Авантюрин был уверен: они с Веритасом натурально блистали и для этого даже прожекторов не требовалось. — Это и есть твой маленький план мести ректору? — тихий шёпот одними губами мог расслышать только стоящий рядом Веритас. — Может быть, — пожал плечами Рацио с хитрой улыбкой. — А может, я просто хотел тебя порадовать. Ты заслужил, а ещё больше всех любишь похвалу. Авантюрин бесшумно посмеялся, замечая лукавые нотки в его взгляде. — Негодяй. Постепенно мероприятие стало подходить к концу, а выступившие студенты и зрители освобождать свои места. Результаты самого конкурса будут известны уже позже, да и не особо теперь имели для Авантюрина значение. Они воодушевлённо болтали с Топаз о планах на выходные и о том, как обязательно убьют обещанный Яшмой килограмм роллов. Веритас же разбирался со скульптурами, которые нужно было на время перенести в академическую мастерскую. Благо тащить самому всё это дело не пришлось, помощь ему оперативно организовали. Стоило Топаз отойти кому-то позвонить, как внезапно плеча наблюдавшего за суетой Авантюрина кто-то коснулся, вынуждая обернуться. — Простите, что отвлекаю! Не мог пройти мимо, — мужчина средних лет вежливо улыбнулся. — Авантюрин, верно? — Да, это я, — он ответил, с интересом всматриваясь в смутно знакомые черты лица. Перехватывая дипломат в другую руку и сразу же вытаскивая оттуда визитку, мужчина протянул свободную ладонь в жесте рукопожатия. — Прекрасный проект! — эмоционально воскликнул он. — Особенно та часть, где была презентация сайта с интерактивным обзором скульптур. Выглядит очень впечатляюще. Я же правильно понял, что именно вы отвечали за его разработку и визуальное наполнение? — Ха-ха, да, это моих рук дело, — Авантюрину отчего-то на секунду стало неловко. Хотя, казалось бы, вот они заслуженные лавры — лови и обмазывайся. — А вас что-то интересует? — Если быть честным, да, — он с улыбкой наконец протянул глянцевую визитку, и та приятно легла между пальцами. — Я бы хотел предложить вам сотрудничество. Моя студия очень нуждается в хорошем верстальщике со знанием 3D. То, что я сегодня увидел, — идеально подойдёт для текущего проекта. Если вы, конечно, заинтересованы… Авантюрин не сразу понял, что его подошли не просто похвалить за проделанную работу. Осознание реальной возможности тёплой пенистой волной окутало разум предвкушением лишь спустя пару секунд, когда визитка оказалась в кармане, а сам он согласно закивал. — Конечно! Я буду только рад. — Чудно! Тогда пожалуйста, свяжитесь со мной, когда будете готовы обговорить подробности в более деловой обста… — телефон в его кармане завибрировал, и мужчина тут же извинился, рефлекторно закатывая глаза и касаясь беспроводного наушника. — Алло? А, да-да-да, всё как договаривались, в понедельник, конечно. А почему вы решили сообщить мне об этом только сейчас? Тогда вышлите правки в текстовом формате, я ознакомлюсь с ними чуть позже. Да. Да. Нет. Нет! Да, хорошо, всего доброго. Авантюрин не успел уследить за нитью разговора, настолько быстро мужчина закончил, сбросил вызов и снова вернулся к нему с ясным алым взглядом. — Клиенты… — он тяжело вздохнул, устало прикладывая пальцы к виску. — В общем, да. Я буду очень ждать вашего звонка! Они распрощались, Топаз прислала сообщение, чтобы он её уже не ждал, так как они с Лебедь решили отметить успешную сдачу, а когда конференц-зал практически опустел, вернулся слегка запыхавшийся Веритас. — Так, и какие у нас планы на вечер? — поинтересовался Рацио, наконец переведя дыхание. — Я с собой принёс кое-что, — Авантюрин с заговорщическим выражением лица вытащил из кармана свой студенческий пропуск. — И мне будет нужна твоя помощь. Те волшебные ключи от всех дверей ведь до сих пор с тобой, о многоуважаемый член студсовета? Веритас коротко кивнул, не совсем понимая какая связь между его ключами и аннулированным пропуском. — Чудно! Тогда бегом, пока нас никто не видит. Будем дебоширить. Он подхватил его под локоть, с тихим коварным хихиканьем утаскивая из конференц-зала вверх по лестнице. Никто этому, разумеется, не сопротивлялся. Коридоры опустели после презентации, позволяя им прокрасться на крышу незамеченными. Всё-таки здесь даже городской воздух ощущался как-то по-особенному. — Так что ты задумал? — отозвался Веритас, нарушая тишину. — Ну, во-первых у нас свидание. Я тут внезапно для себя осознал, что у нас их официально ещё не было, — Авантюрин улыбнулся, подойдя к нему чуть ближе, и медленно кладя руки на плечи. — А во-вторых, хочу сбросить кое-что с крыши. — Не себя, надеюсь? — Нет, это уже не в тренде, да и всё равно ты меня поймаешь, — Авантюрин отмахнулся. — Вот это. — Свой пропуск? — удивился Рацио. — Почему просто не выбросишь? — Ну, и где твоя озорная жилка? А как же дух бунтарства? — он драматично покачал головой. — Просто подумал, что это было бы весело. Ну же, не будь Скучнитасом Скучняцио. Веритас усталым взглядом посмотрел ему за спину, видя как луна постепенно начинает ползти вверх сменяя вечер ночью. — Хорошо, давай. Шагнув ближе к краю, Авантюрин погладил пальцами хорошо знакомый пластик, на котором виднелась поцарапанная местами фотография: короткие светлые волосы, отсутствие прокола в ухе, сделанного с Топаз по пьяни, и растерянные глаза, не до конца понимающие, чего хотели от жизни. Всё это — он пару лет назад. Не то чтобы сейчас что-то в корне изменилось, кроме его внешности. Он всё ещё ни черта не понимал и, вероятно, не будет понимать никогда. Невозможно просчитать и спланировать всю свою жизнь до конца — если ты не Веритас, конечно, — как и невозможно оседлать ту волну, которая желает захлестнуть и утащить тебя на самое дно. Он — это просто он. Всегда им был и всегда сам решал, кем будет сегодня: Какавачей, Авантюрином, несмышлёным младшим братом или по уши влюблённым идиотом. Тут как карта ляжет. Какой смысл в мнимом успешном успехе ради признания абсолютно ничего не значащих людей, если при этом будет несчастен он сам? Ценность всего, чему Авантюрин здесь научился, неизмерима, но, обдумывая своё отчисление всю последнюю неделю, он пришёл к короткому и лаконичному выводу: нужно просто брать от жизни то, что она преподносила. Всё что не делается — всё к лучшему, если искренне хотеть и хвататься за это «лучшее». Он с силой надавил, переламывая студенческий пропуск пополам и деля свою фотографию на две части. Авантюрин набрал в грудь побольше воздуха, размахнулся, и со всей силы выбросил ненужный пластик. Тот тут же затерялся в сумерках, падая куда-то в траву. — Легче? — Веритас подошёл ближе, с интересом опуская глаза вниз. — О, да. Чувствую себя звездой. — Ты и есть, — он уткнулся подбородком ему в плечо, коротко целуя в угол челюсти. — Да? И какая же? — Не знаю. Можешь просто купить эту услугу на сайте и назвать её Авантюрином. Я скину ссылку. — Фу, как неромантично, — Авантюрин фыркнул, со смехом толкая Рацио в плечо. — Кстати, ко мне после презентации подошёл один из… спонсоров? Веритас отстранился, с интересом ожидая продолжения. — И предложил мне работу в его проекте. Кажется, ему очень понравился наш сайт, — он достал визитку из кармана, с улыбкой разглядывая её в тусклом свете фонарей. — Вот, даже свой номер телефона дал. Опуская глаза на контактные данные, Рацио на секунду подвис. Хотя нет, добрых несколько секунд от него не было слышно ни звука. Авантюрин в недоумении пригляделся, надеясь узнать причину тревожного молчания. — Что? Что-то не так? Это что, какой-то скам, да? А после Веритас так заливисто рассмеялся, что их, вероятно, слышали все, кто ещё находился в пределах академии. Авантюрин вскинул брови, не понимая такой нетипичной для него реакции. — Поверить не могу… — Да что там такого?! — он поднял солнечные очки наверх, искренне не понимая причину смеха. — Это визитка моего отца. Кавеха. Теперь настала очередь Авантюрина зависнуть в непонимании. Сказанное не сразу прошло все стадии обработки, но Веритас продолжил: — Он даже не знал тебя в лицо, я ничего про тебя толком не говорил и уж тем более имя не называл. Как вы вообще умудрились пересечься, боже, — немного нервный, но действительно искренний и заразительный смех всё никак не прекращал литься через слово. — Папа пришёл сегодня просто поддержать меня, он не спонсор. Но у него действительно есть своя студия дизайна и архитектуры. И нет, он не скамер. — Так вот почему лицо показалось мне знакомым… Я же видел его фото в молодости во время нашей ночной вылазки. — Интересно, насколько забавно будет заявиться вдвоём к ним на ужин со словами «Пап, твой верстальщик сайтов хотел сбежать, но я привёз его в багажнике с доставкой на дом. Не благодари»? — Какой кошмар. — Вот так ему и скажешь. — Нет! И вообще, это ты виноват, мог бы хоть предупредить, что тут будут твои родители. — Ты думаешь, он меня спрашивал? — Веритас лучисто улыбнулся. — Я увидел его в зале уже со сцены. Он всегда такой, суетливый и непредсказуемый. Вероятно, просто получилось вырваться с работы. Авантюрин забрал визитку, с растерянной улыбкой запихивая обратно в карман. — То есть перспектива моего карьерного роста свелась к знакомству с твоими родителями? — он покачал головой. — Веритас Рацио, почему с тобой всегда так сложно? — Уж кто бы говорил, — Веритас наконец перестал смеяться. — Но вообще, я правда рад за тебя. Если отбросить все детали, то это действительно отличная возможность набраться опыта и начать карьеру. У него огромная клиентская база. Вечерний шум города убаюкивал, а лёгкий ветер трепал их волосы. Стоять вдвоём там, где начиналось их напарничество, было неописуемо странно, но оттого и завораживающе. Авантюрин на его слова с удовольствием кивнул, и Веритас продолжил: — Думаю, пока что можно не раскрывать ему все карты. Искренне надеюсь, что они с отцом не обсуждали напарника по проекту, которого я упоминал, когда мы говорили с аль-Хайтамом на балконе. Кстати, надо бы уже вернуть ему наконец одолженную машину и… — Ты обсуждал меня со своим вторым отцом? — Нет, — Веритас резко смутился, стараясь увести взгляд. — Ты не так понял. — Ты буквально это и сказал! — Авантюрин победно ткнул в него пальцем, на всякий случай отходя от края крыши. — Ха-ха, ладно-ладно, не буду мучить твоё бедное детское сердце, сделаю вид, что мне совершенно не любопытно о чём вы там сплетничали. Он игриво улыбнулся и потянул Веритаса за собой. С ярким образом Авантюрин хоть и угадал, но оделся слишком легко для вечерней погоды. Ветер прохладно пощекотал кожу открытой груди, отчего захотелось укутаться в плед. — Так, ну раз уж тут мы со всеми квестами разобрались… — останавливаясь у выхода на крышу, Авантюрин поднял на него лукавый взгляд и закусил губу. — Как насчёт того, чтобы вернуться к тому разговору о качестве твоего сна? Только дома, не горю желанием мёрзнуть. Веритас поддался искушению, позволяя утянуть себя в недолгий сладкий поцелуй, чтобы согреть прохладные губы безмерно тёплыми. — Ты неисправим. — А ты будто против, — выдохнул у краешка рта, дразня и призывая поторопиться. — Давай-давай, Веритас, а то кто знает, вдруг отцовская машина превратится в тыкву.

***

— Господи, да… Определённо, еда богов. — Поддерживаю. Авантюрин с Топаз синхронно взвыли от удовольствия, дожёвывая особо крупную Филадельфию. Сидящий рядом с ним Веритас на это ребячество вздохнул, Яшма же с довольной улыбкой наблюдала за всем происходящим. — Я уже думал, что мы так и не соберёмся. — Вообще-то мы планировали поесть роллы ещё в те выходные после защиты проекта, но ты же у нас теперь занятая шишка. Весь этот месяц хрен дозвонишься. — Уж прости, дорогая, карьера сама себя не построит, — он деловито повёл плечами. — Кроме того, я уже нашёл себе нескольких потенциальных заказчиков на будущее. У Кавеха действительно обширные связи. — Умоляю, давай хоть тут не о работе. Сто лет от тебя грязных сплетен не слышала, — Топаз нахмурилась, обмакивая новый ролл в соевом соусе. — Давай, бегом выкладывай. А я тебе свои. Авантюрин задумался. После отчисления и импульсивного удаления всех студенческих чатов, ему и рассказать толком было нечего. За последние недели всё так быстро закрутилось, что он и не успевал с кем-то кроме Веритаса общаться, разве что… — Мне пару дней назад Сандэй написал целое сочинение. Понятия не имею, откуда у него мой номер и почему решил вообще со мной связаться, — Веритас поднял на него заинтересованный взгляд, а Топаз присвистнула в ожидании. Благо, желание убить его у неё отпало ещё после подробного рассказа о произошедшем в участке. — Ну, в общем, если отбросить очередные извинения, то…

__________________________________

Дальняя дорога убаюкивала своей непредсказуемостью. Сандэй жался лбом к прохладному стеклу и, время от времени, покачивался от тряски в автобусе, игнорируя лёгкие удары. Одноликие пейзажи за окном были чем-то медитативным и упорядоченным. Ему нравилось. Резко припоминая о едва не пропущенном приёме лекарств, он сжал в руке полупустую бутылку и пластинку таблеток, скашивая взгляд в сторону. На соседнем сидении спал мужчина лет пятидесяти. Его очки немного съехали, а тёмные пряди с вкраплениями седины спадали на прикрытые глаза. Благо, можно спокойно принять нейролептики, не привлекая лишнего внимания. Сандэй сделал несколько глотков. Автобус был не из самых комфортабельных, но лишние траты ему сейчас были и не нужны. Натягивая капюшон толстовки чуть сильнее и скрещивая руки на груди, чтобы спрятаться от внешнего мира, он устроился поудобнее, вслушиваясь в монотонный говор из радио. — …ожидается солнечная. Температура днем составит около двадцати пяти градусов тепла. Отличная погодка для прогулок и активного отдыха на свежем воздухе! — голос ведущих он пропускал мимо ушей, стараясь ни о чём не думать. Внезапно эфир приостановился, но Сандэй не обратил на это никакого внимания. Мало ли какие помехи могут быть на трассе. Водитель стукнул по кнопкам, и уже спустя пару секунд продолжили другие голоса, тревожно сообщая об экстренных новостях. — …был найден мертвым в своем доме. По предварительным данным, причиной смерти стал суицид. Из-за смерти мэра города Гофера Древа в Пенаконии был объявлен день траура, подробности уточняются. От услышанного Сандэй шокированно распахнул глаза, резко подскакивая на своём месте и едва не ударяясь головой. Паника и осознание случившегося волнами накрывали осознание. Он старался дышать, как учила Робин в детстве, но ничего не получалось. Мужчина рядом, очевидно, проснулся. Его ведь должно переполнять облегчение? Он ведь именно этого и желал, расписывая те тревожные страницы в дневнике в особо тяжелые минуты. Как… как… Он же не мог так просто умереть, он обязательно его ещё найдёт. Догонит. Сможет взять под свой контроль, отрезая любые пути к отступлению. — Вам плохо? — его плеча аккуратно коснулись, и Сандэй дёрганно поднял замыленный взгляд. Собственные эмоции не поддавались объяснению, а вина за случившееся несправедливо упала на его плечи. — Может, попросить водителя остановиться? — Нет… Нет, я… — слова застревали в горле, как и осознание того, что они с Робин стали сиротами во второй раз. — Я в порядке… Правда. Извините, что разбудил. Просто кошмар… приснился. Мужчина понимающе кивнул и протянул какой-то шоколадный батончик. — Сахар в таких случаях иногда здорово помогает. Вы любите сладкое? — очевидно, незнакомец пытался отвлечь на нейтральную тему. — Очень… но я стараюсь не злоупотреблять. — Многое теряете, юноша, — он достал второй, без слов разбираясь с упаковкой и делая первый укус. Сандэй последовал его примеру, открывая шоколад дрожащими пальцами. Мысли роем кружились в голове, не до конца принимая услышанное за правду. Может, это кто-то другой? Не могло ведь их с Робин решение уйти из дома повлечь за собой такие последствия. Или могло… Он не сразу заметил, как ему навстречу протянулась рука в жесте рукопожатия. Точно, они ведь даже не представились. — Вельт Янг, — сказал мужчина, поправляя очки. — Куда держите путь, если не секрет?

__________________________________

— Воу… — шокировано выдавила Топаз. — Я даже не слышала о смерти Гофера. — Я слышал, но не думал, что вам это будет интересно, — пожал плечами Веритас. — Мне никогда не нравилось наше нынешнее правительство, так что плевать. — Это в тебе сейчас воспитание отца, едва не устроившего госпереворот, заговорило? — с улыбкой подметил Авантюрин. — Возможно, — Веритас снова потянулся к роллам. — Но тот концерт, что он устроил тогда в участке, — баллов в карму явно не добавляет, знаешь ли. — Тоже не могу сказать, что мне жаль, — Яшма скрестила руки на груди. — Противный и абсолютно бесчувственный мужлан. Как вообще можно так обращаться с собственными детьми? — Да у нас тут прямо заседание моралистов, я погляжу, — Авантюрин поднял глаза на Топаз. — Хотя, мне кажется, даже для примерной Робин это было бы облегчением. Сандэй упоминал, что она первой сбежала из дома.

__________________________________

— А его точно получится вылечить? — мальчик лет десяти с тревожным интересом заглядывал ей под руки, надеясь увидеть плюшевого мишку в целости и сохранности. — Конечно, я же пообещала, — Робин мягко улыбнулась и снова опустила голову, концентрируясь на последних швах. Мальчик был самую малость гиперактивным, уследить за ним оказалось той ещё задачей, но она искренне старалась. К тому же, кажется, он начал проникаться к ней доверием. Возможно, всё дело в её терпении и любви к детям. А может, те тревожные ночи, когда Сандэй плакал в своей постели, будучи ещё ребёнком, или же старался пережить приступы панической атаки в более осознанном возрасте, — закалили в ней понимание и опыт поведения в подобных ситуациях. Лапка плюшевого мишки вернулась на своё место, и Робин, торжественно откладывая принадлежности для шитья, протянула мягкого друга его обладателю. Мальчик радостно подпрыгнул и благодарно обнял её за шею. — Спасибо, Робин! Ты самая лучшая на свете, я бы хотел такую же сестрёнку, как ты! — и не позволяя ей ответить на это хоть что-то, умчался обратно в общий зал, оставляя растерянную Робин наедине с собой. — Лучшая… да уж, — она с тоской поджала губы, прекрасно помня лицо Сандэя, когда ей пришлось публично вывернуть всю его душу наизнанку, да ещё и против воли. В тот момент лучшей сестрой её бы точно никто не назвал. Хотелось верить, что Сандэй сейчас в порядке, что послушал её совет, взял оставленные деньги, кредитку и находился подальше от отца. До сих пор тяжело осознавать, что всё то давление, побои и каждый нервный срыв были спровоцированы чувством навязанного перед ней долга. Обида, бесконечный стресс и детские ошибки смешались в одно большое пятно непонимания между близнецами — самыми близкими друг для друга людьми. Возможно, она ещё пожалеет о своём выборе, но сейчас ей казалось, что уйти из жизни Сандэя хотя бы на некоторое время будет правильным решением. Ему нужно понять и принять себя. Без неё. И не ради неё. Робин вышла в холл, где отдыхали другие волонтёрки. Те о чём-то тревожно перешёптывались, будто боясь говорить слишком громко. Она подошла ближе, с интересом вглядываясь в новости на телевизоре. — Ох, Робин, мы тебя не заметили! — одна из девушек вскочила, заслоняя собой экран. — Ты, эм… как дела? — Брось, Наташа, ей нужно знать… — Знать что? Они синхронно замолчали, а после — с виноватым сожалением посмотрели в её сторону. Та, что стояла ближе всех, отошла от телевизора и тихо прошептала: — Прими мои соболезнования, твоего приёмного отца нашли… Не до конца понимая, что она пыталась сказать, Робин, словно в замедленной съёмке, перевела взгляд на экран. Кадры из их дома, из его спальни, а после — из ванной комнаты, где она каждое утро приводила себя в порядок… он что, действительно… сам… За долю секунды в сердце поднялся тревожный вихрь, тут же требуя задать один единственный вопрос: — Мой брат… про него что-то говорили? Он в порядке?! — Нет, в новостях упоминали только господина Гофера, — покачала головой одна из девушек. — Ведущий сказал, что на месте происшествия больше никого не было. И Робин… выдохнула? Наверное, это достаточно странная реакция на смерть человека, который растил и обеспечивал их столько лет. Вслух она свои мысли ни за что не озвучит, но… Главное, что они в безопасности. Сандэй в безопасности. Кто-то её обнял, Робин не разобрала лица. Другая девушка, чьё имя она ещё не запомнила, предложила чай и плед. Робин просто молча кивала, позволяя отдаться ситуации и надеяться, что очередные разборки и дача показаний полиции коснётся преимущественно её, а сам процесс надолго не затянется. Остальному миру она, конечно же, скажет, что ей очень жаль отца.

__________________________________

— Да, тяжело… — хмыкнул Авантюрин, прикидывая в уме, как бы скрасить посеревшую обстановку. — Ладно, а у тебя что там со студенческих полей? Порадуй меня. — Ну-у… О! Точно! Ханаби и Коски загребли! — Топаз звонко прихлопнула по столу, злорадно посмеиваясь. — Карма такая сука, ха-ха. — Удивительно, что только сейчас, — холодно добавил Веритас. Авантюрин только и наблюдал за тем, как они весь вечер поддакивали друг другу. Окончательно спелись у него за спиной, предатели. — Знаешь, Топаз, у тебя очень сомнительное понятие слова «порадуй», — Авантюрин усмехнулся, но стоило признать: увидеть лицо Ханаби в этот момент он бы точно не отказался. — Это после случая с вечеринкой? — Да, всё-таки с наркотой в академии решили серьёзно разобраться, устроили жуткий обыск по комнатам, а там… ну, сам понимаешь. Столько визгов от Ханаби было, м-м-м… рай для ушей. Сампо, кстати, отделался полегче, но всё равно попал. — Эх, а ведь мы с ним хорошо общались… — Он променял тебя на сиськи! — Топаз с возмущением закатила глаза. — Тоже мне друг. — Ну, с тобой уж точно и рядом не стоял, — с улыбкой согласился Авантюрин. — А что там, кстати, у Лебедь? Продолжает из людей деньги выкачивать, раскладывая свой пасьянс? Топаз открыла было рот, но её опередил Веритас. — Ахерон на прошлой неделе прислала мне пару их общих фотографий, если интересно, — он потянулся за телефоном, откладывая палочки в сторону. — Попросила не завидовать.

__________________________________

— Эй! Подожди! Лебедь заливисто смеялась, удерживая в руках чужую гитару. Приходилось маневрировать и прятаться между деревьев, убегая всё дальше от места остановки их трейлера. Парни из музыкальной группы только одобрительно улюлюкали ей вслед. Ахерон была быстрой, но Лебедь, которой приспичило подурачиться, потому что кое-кто окончательно утонул в своих репетициях, игнорируя прекрасную солнечную погодку, была ещё быстрее. Несясь по пушистой траве босиком, она заметила небольшое озеро. Жара дала о себе знать, поэтому соблазн окунуться туда с головой заставил остановиться, аккуратно приложить гитару грифом к стволу дерева и стащить с себя футболку, оставаясь в тонком топике. — Сдаюсь-сдаюсь, — обернувшись к запыхавшейся Ахерон, она подняла руки над собой в жесте капитуляции. — Предлагаю поплавать. С этими словами Лебедь сняла с себя и шорты, не стесняясь глупого белья в цветочек. Раздался всплеск и блаженный выдох. — Ну, идешь? — Ты зачем мою гитару стащила? — Ахерон с улыбкой скрестила руки на груди. — А ты что, думала, я поехала за тобой с самой Пенаконии, только чтобы песни слушать? — улыбка озарила её лицо, перебивая своей яркостью даже отблески воды на солнце. Заглядываясь на неё, Ахерон невольно потянулась за мобильным в кармане. — Хочу сфотографировать. — Что? — Как что? Лебединое озеро, — и вместо дальнейших объяснений, сначала сделала один кадр на пробу, а после — переключила на фронтальную камеру, чтобы захватить их обеих. Чёлка лезла в глаза, но было плевать. Ахерон сдержанно, но действительно искренне улыбнулась на камеру. Лебедь же, немного подумав, завела руки за голову, принимая элегантную позу. Бросая телефон в общую кучу и без прелюдий стаскивая с себя одежду, Ахерон тут же забежала в воду, брызгая во все стороны. Смеясь, Лебедь рефлекторно прикрылась руками, совершенно не замечая, что Ахерон нырнула, тут же исчезая из виду. Спустя секунду она уже оказалась между мягких бёдер, бесцеремонно обхватывая их покрепче. — Ой! С жадным вздохом Ахерон вынырнула, по-прежнему не отпуская. Лебедь оставалось только держаться крепче, обхватив её ногами. — Вот теперь попалась.

__________________________________

— Я вот всё-таки завидую, — мечтательно выдавила Топаз. — Но так, по-доброму. Рада, что несмотря на все эти разъезды Ахерон, они придумали, как провести время вместе. Я и не думала, что Лебедь последует моему совету. — Так это ты предложила поехать к ней на каникулы? — с интересом отозвался Рацио. — Ну не только же вас, дураков, сводить, — она пожала плечами и потянулась за имбирём на тарелке. — Мы с ней всё-таки соседки, и Лебедь не раз упоминала, что переживает на этот счёт. Я всего лишь озвучила ей то, что сделала бы на её месте. — М… А ты бы хотела куда-нибудь так вместе поехать в ближайшее время? — Яшма постучала маникюром по стакану лимонада, внимательно наблюдая за реакцией Топаз. — Ну-у… Да? Наверное, — видеть, как Топаз смущается, для сидящего напротив Авантюрина было отдельным видом искусства. — Не знаю. Так, всё, а ну перестаньте на меня так пристально смотреть, вы трое! Она помотала головой, и Авантюрин захохотал. Да уж, влюблённая волчица уже не хищница. — А мы, к слову, тоже на днях кое-куда поедем, да, Веритас? — Авантюрин поднял на него вопрошающий взгляд. — Куда? — Я обещал тебя кое с кем познакомить после защиты проекта, помнишь? Веритас увидел в его лице что-то смутно напоминающее сожаление, но это настолько не вписывалось в общую атмосферу их сегодняшних посиделок, что он тут же засомневался. Эта эмоция промелькнула со скоростью света, и всё-таки Рацио её почему-то уловил. — Конечно, без проблем. Мне взять у отца машину? — никто не заметил, но Веритас мягко коснулся его бедра под столом, слегка поглаживая большим пальцем ближе к колену. — Думаю… да. Так будет удобнее, — Авантюрин улыбнулся, находя его ладонь и переплетая пальцы. Остаток вечера прошёл за тёплыми душевными разговорами и обсуждением мест, куда Топаз и Яшма могли бы поехать отдохнуть. Авантюрин смеялся, Топаз бросалась дружескими подколками в ответ, а Веритас не забывал на всё это закатывать глаза и вставлять свои фирменные нотки сарказма с плохо скрываемой улыбкой. Неисправимые.

***

Капли дождя шумно стучали по стеклу, издевательски опровергая все предсказываемые ранее прогнозы погоды. Авантюрин завороженно наблюдал за тем, как водяные дорожки хаотично стекали друг за другом, не оставляя возможности сделать мысленную ставку на то, какая же из них всё-таки победит и доберётся до финиша первой. Он решался на это слишком долго, но чем больше оттягивал, тем сильнее жгучее желание поставить жирную болезненную точку пекло под сердцем. Веритас заслуживал знать всё. А Авантюрин заслуживал всё наконец отпустить. Машина остановилась, и по лицу Рацио было понятно, что он догадался о месте назначения ещё давно. Даже учитывая то, что адрес в навигаторе вбивал Авантюрин. — Так значит, ты хотел познакомить меня… — Да, с сестрой, — Авантюрин на него не смотрел, только трепетно сжимал сумку с вещами на коленях. — Извини, что не предупредил. Я боялся, что тебя это оттолкнёт. — Вовсе нет, всё в порядке, — Веритас заглушил двигатель, замечая, что дождь немного притих. — А твои родители? — Их тут нет, — покачал головой Авантюрин. — К сожалению, я не знаю, где они похоронены. И похоронены ли вообще. Я был ещё совсем маленьким. — Мне жаль. — Не стоит, мы тут совсем не за этим, — Авантюрину было искренне страшно смотреть в глаза своей главной слабости, но прямо сейчас он был намерен разорвать этот бесконечный цикл и жить дальше. Просто жить. — Я… мне нужно передать ей некоторые вещи и… Чёрт, в голове это было проще. Авантюрин нервно посмеялся и закусил губу. Веритас всё прекрасно понимал и учтиво промолчал, давая знать, что рядом, тёплым касанием руки. — А ещё рассказать тебе всё. — В каком смысле? — Идём, — натягивая капюшон ветровки, Авантюрин без предупреждения выскочил из машины. Веритас тяжело вздохнул, повернулся к заднему сидению за большим зонтом и вышел следом, на ходу блокируя авто. Авантюрин к тому моменту уже слегка намок, но раскрывшийся над головой тёмный купол успел укрыть от дождя их обоих. Они шли в полной тишине. Авантюрин тревожно крутил головой из стороны в сторону в поисках нужного места, не особо сильно вдумываясь в то, где они находились. Он приехал к родной сестре, на этом всё. — Нам туда, — Авантюрин кивнул вправо и, игнорируя лужи под ногами, ускорил шаг. Остановились они возле относительно пустого участка кладбища. Всего несколько скромных надгробий, половина из которых достаточно сильно заросла травой и сорняками. Но то, возле которого остановился Авантюрин, было идеально чистым и ухоженным. — Дождь не изменяет своим традициям, — он присел на корточки в паре метров. — Всегда идёт, когда я приезжаю сюда на её или свой день рождения. Сегодня, видимо, тоже не исключение, дело явно не в датах... — Я могу оставить вас наедине, если хочешь, — неловко выдавил Веритас, делая шаг назад, но вытягивая руку с зонтом над головой Авантюрина. — Брось, Веритас, неужели так боишься знакомства с моей роднёй? — он попытался разрядить обстановку, но сам понимал: выходило так себе. — Вовсе нет, просто вижу, что тебе дискомфортно. — Нет… скорее непривычно. Я сюда раньше никого никогда не приводил, — Рацио на это откровение подошёл ближе, бесшумно присаживаясь рядом. — Но при ней я не смогу тебе ни о чём солгать. Просто хочу, чтобы та ситуация на вечеринке никогда не повторилась. Больше никаких секретов и тёмных пятен из прошлого. Я хочу сбросить этот груз раз — и навсегда. — Ты не обязан переступать через себя и что-то мне доказывать, я тебе и без этого полностью доверяю. — Проблема в том, что я себе не доверяю. Веритас промолчал, с пониманием поджимая губы. — Какавача, — начал Авантюрин тихим голосом, с трудом перебивая шум дождя. — Так меня звали близкие до того, как я сменил имя после смерти сестры, чтобы попытаться оторваться от прошлого. Как видишь, не очень успешно. — Рад познакомиться, Какавача, — с улыбкой поддержал Веритас, заглядывая ему в глаза. — Но Авантюрин и правда тебе подходит. Новому тебе. — Ха-ха, да, Яшма тоже так говорила, — он кивнул. — Согласись, с неймингом у меня никогда не было проблем. — Однозначно. Собираясь духом, Авантюрин немного помолчал, но вскоре продолжил. О том, каково было существовать на улице, как часто они жертвовали своими скромными детскими желаниями и как быстро довелось повзрослеть. В противном случае, у него бы просто не было возможности выжить. Рассказал про щенка, который стал для него полноценным членом семьи, и про день, когда того бесчеловечно лишили жизни у него на глазах. Про компанию наркоторговцев, с которой они были вынуждены связаться и выполнять их поручения, будучи ещё совсем маленькими. И, конечно же, про то, как ему лично пришлось рисковать жизнью и обменивать подаренное мамой ожерелье сестры на унизительное выступление перед самой отвратительной публикой, не гнушающейся издеваться над детьми. Всё это звучало совсем отдельно от него, будто чужим голосом, но он упрямо продолжал. Капли дождя перекрывали особо тихие слова, и Авантюрин не сразу понял, когда одна из них успела упасть ему на лицо. Веритас, молча созерцая выгравированное на камне имя и годы жизни, внимательно слушал всё. От начала и до самого конца. Слушал о том, какой она была и какие рассказывала сказки перед сном. Как ласково гладила по волосам и обнимала, когда Какавача не мог уснуть. Какими были мама и папа по её рассказам. Вся жгучая и такая важная для Авантюрина и Какавачи правда сплеталась в одно искреннее признание, которому Веритас внимал, словно молитве. Он повернулся к нему и тихо коснулся прохладной щеки, смазывая горячую слезу большим пальцем. Авантюрин даже не сразу осознал, что плакал. Оказывается, никакие капли дождя ему на лицо и не падали вовсе. Когда он закончил, они остались в тишине. Ливень стих окончательно, а Авантюрин нашёл в себе силы наконец вдохнуть полной грудью и потянуться к сумке. Пальцы дрожали, он не решался все эти годы, жадно хватаясь за крошечные остатки того, что у него осталось от семьи. Но это и мешало. Так сильно не позволяло в полной мере дать самому себе осознать, где и кто он сейчас. А главное — кто его окружал. Изящная золотая брошь оказалась на земле. Рядом же легла и аккуратно сложенная старая рубашка, на которой виднелись пятна. Веритас внимательно наблюдал за тем, с каким трепетом и дрожью в пальцах Авантюрин раскладывал совершенно незнакомые для него вещи. Отпуская. — Это родителей, — пояснил Авантюрин, слегка присыпая вещи влажным грунтом. — Решил, что оставить их ей будет правильнее. Наверное… — Ты молодец, — прошептал Веритас, обнимая его за плечи. Авантюрин вымученно улыбнулся, ощущая, как с силой оторвал от себя что-то неизмеримо важное. Знал, что так правильно, но… Так правильно. Он будет просто жить дальше. Свободно. — Эй, сестрёнка, присмотришь за ними, ладно? — он по-детски уткнулся подбородком в колени, устало прикрывая глаза. — Это, кстати, Веритас. Извини, что не познакомил вас сразу. Веритас искренне не знал, как себя стоит вести в таких ситуациях. Он уважительно поклонился, неловко уводя взгляд в сторону. — Брось, она никогда не любила все эти формальности. Будь уверен, дала бы мне сейчас крепкий щелбан. — За что? — удивился Веритас. — За то, что чувствую себя виноватым. — Ты ни в чём не виноват. — Тогда щелбан можешь дать ты, — он кисло улыбнулся, но Веритас шутку, как обычно, не уловил, и вместо этого мягко поцеловал его в лоб, тут же прижимаясь к нему своим. Они посидели так ещё какое-то время, пока Авантюрин не выдохнул, окончательно расслабляя напряжённые плечи. Клеймо перестало чесаться, кровь снова прилила к ледяным пальцам, а он наконец нашёл в себе силы подняться на ноги. — Идём? — Авантюрин протянул Веритасу чистую руку, и тот охотно переплёл их пальцы, разворачиваясь к припаркованной машине. Идти назад было намного проще. Он отпустил, не думал, не тянул больше этот камень вины и ощущение брошенности. Семья у него была и будет всегда. И в сердце, и рядом. Двери захлопнулись, и стоило Авантюрину пристегнуться, как Веритас нарушил затянувшуюся тишину в салоне. — Я тут подумал, — Рацио вставил ключ в замок зажигания. — Тогда у фонтана в академии ты загадывал желание, помнишь? — А? — он снял с себя влажный капюшон. — Да, конечно, помню. — Ты загадал жить свободно, я угадал? Авантюрин вдруг рассмеялся, ловя на себе непонимающий взгляд. Удивительно, он что, правда всё это время ходил и гадал, вместо того чтобы спросить прямо? Глупый, глупый Веритас. — Я вообще ничего тогда не загадывал. Просто понадеялся, что ты мне доверишься, — по-кошачьи улыбаясь, Авантюрин ласково коснулся его губ. — И знаешь, что? Мне снова чертовски повезло.