Intersex

      Следуя указаниям, Джин без труда находит женское отделение, удивляя посетителей небольшого фойе. Сюда приходят навестить жён и дочерей, а теперь трое молодых парней сидят на диване и обсуждают положение дел какого-то друга. Тэхён лежит в отдельной палате, чтобы не будоражить пациенток и о нём не знают посторонние.       — Чонгук, я не знал. Мне так жаль, — друг пытается поддержать младшего.       Чон ведёт себя отстранённо. Смотрит в одну точку на полу и беспрестанно кивает в знак согласия чужим и своим мыслям. Его лицо блестит от мази. Доктор предложил обработать царапины, что ровными полосами расползаются по щекам. Парень намазался, но от этого не стало легче. Шрамы на сердце продолжают кровоточить.       — Что сказал доктор? Какой прогноз на выздоровление?       Понимая, что младший не настроен на диалог, Джин обращается к Хосоку. Парень бледный и напряжённый, не переставая, гладит по кругу спину Чонгука. После беседы с врачом и ему дышать сложно.       — Он поправится, — кивает в ответ и зовёт глазами отойти в сторону.       Парни поднимаются с дивана, а Чонгук на него падает. Отворачивается к спинке и тихо пускает слезу через переносицу, то же вспоминая слова мужчины в толстых очках.       «— Ваш друг, — выделяет слово голосом, — не простой человек. Даже среди интерсексуальных людей он имеет свою уникальность. У Тэхёна мозаичный набор хромосом.       Осмотрев тупые лица слушателей, доктор понимает, что стоит говорить более понятно.       — Тэхён – женщина равно на половину. Он имеет женскую репродуктивную систему, что привело к зачатию. Но при этом высокий уровень мужских гормонов, что делают его голос грубым и, вероятно, заставляют расти щетину на лице, подавляют процесс развития плода. Это как слияние двух море. На первый взгляд и то и другое гормоны и производятся одним организмом, но с другой стороны, это дистиллированная вода и ртуть. Вы понимаете, о чем я говорю?       Немые лица не выражают эмоций. Молодые люди согласно кивают, но видно, что для принятия необходимо дополнительное время.       — Поэтому, — прочищает горло старший, — плод не мог выжить. Тэхён никогда не реализует себя как женщина, пока не подавит в себе мужчину. Такова его природа. С этим просто нужно смириться».       Чонгук не может с этим смириться. Он готов грызть этот диван зубами, лишь бы вернуть время вспять.       «Тэхён меня не простит. Он не сможет иметь детей. Он никогда себя не повторит».       Осторожная ладонь ложится на плечо. Рядом кто-то тихо садится. Парень зажмуривает глаза, боясь обмануться.       — Чонгук, — ласково звучит имя.       Глаза распахиваются, и младший с недоверием смотрит на Джина. Друг переживает чужую утрату, как свою. В глазах видны невыплаканные слезы.       — Он не простит меня, — тихо шепчет Чон и вновь отворачивается к спинке.

***

      Уговаривая себя, что в комнате старшего никого нет, Юнг не может убить надежду. Сердце колотится ускоренно, когда он, наконец, доходит до четвёртого корпуса. Пробираясь мимо вахтера, парень старается быть бесшумным, но его замечают.       — Ты куда? — окликает наигранно сердитый голос.       Пак замирает, понимая, что не знает номер комнаты. Он был здесь всего лишь раз и не подумал запомнить нумерацию.       — Мне на шестой. К Чон Хосоку, — мямлит и мнётся на слабеньких ногах.       — Его здесь нет, — недоверчиво хмурится старший.       Пропускать такого слабака на шестой к боксёрам очень рискованно. Его душонка может покинуть тело даже от неожиданного чиха поблизости.       — Иди отсюда, парень. Не ищи проблем, — настаивает вахтера и готовится выставить непрошенного гостя за дверь.       Понимая, что сейчас его вышвырнут, Пак раскрывает шире глаза и ломает брови в мольбе.       — Я забрал документы, — тянет папку с личным делом. — Прошу, пропустите. Мне нужно оставить ему письмо.       Мужчина хмурится, не понимая современного юмора. Зачем писать письма в конвертах, когда век технологий захватил в плен всё человечество.       — Давай мне. Я передам, — тянет несмело руку.       — Нет! — ужасается парень. — Это личное. Я вам не доверяю.       Прижимая конверт к груди, Пак взволнованно дышит. Он так долго писал это письмо. Столько раз переписывал, подбирая нужные слова и фразы. Отдать это абы кому кощунственно.       — Тогда иди отсюда. Я наверх тебя не пропущу, — ставит точку контролёр, и спорить с ним бесполезно.       Вздыхая, парень разворачивается. Целый час был потрачен впустую. Столько чувств вложено в это особенное послание, а его нельзя передать. Выходя из корпуса, первокурсник оборачивается.       — Не пропустите? — всё с той же нетленной надеждой.       — Не пропущу.       Надежда лопает, как мыльный пузырь. Не понимая, как докатился до этого, Пак прыскает слезами.       — Ну, пожалуйста.       — Я сказал нет. Ты больше не студент. Уходи.       Высушивая слезы, Юнг быстро принимает невозмутимый вид и, покидая корпус, теряется в мареве дня. Вахтер чувствует осадок за свою непоколебимость, но пускать такого парня одного к отшибленным нельзя. Их хоть сейчас и не много, но они быстро выровняют этому парню ноги.       Сожалея о неудаче, Пак бредёт в комнату за вещами. Мысленно прощаясь с Хосоком, рвёт на клочья конверт. Папка с документами то и дело норовит выползти из подмышки, но, поправляя, парень упрямо идёт вперёд.       Телефон так ни разу и не зазвонил. Юнг больше не ждёт ответа. Выкинув обрывки своего письма в ближайшую урну, смотрит с тоской на номер старшего. Дисплей темнеет в руках. Лёгкое касание его оживляет и решительный таб по кнопке стирает номер из памяти.       Больше младший не позвонит. Он ещё помнит набор нужных цифр, но намеренно путает в голове мысли, стараясь забыть.       Назад пути нет.       Солнечная погода грозит переменной облачностью, и в парке у корпуса гуляют студенты, а парень на тоненьких ножках бредёт к неизвестности. Ему очень хочется выжить и совсем не хочется жить. Как израненному сердцу не захлебнуться кровью. Как заставить себя всё забыть.       Выходя из комнаты с багажом, Пак с горечью запирает дверь. Его провожает только вахтерша. Женщина стирает скупую слезу: «Куда ты теперь?».       — Во Францию.       Парень готов рассказать всему кампусу, куда направляется, лишь бы это дошло до Чона.       — Я буду учиться в колледже Святого Этьена. В Страсбурге.       Старшая смотрит на парня с укором. Думает, он сейчас хвастает. Юнг сглатывает накатывающий ком в горле и молча выходит. Так и должно было случиться. Пак не планировал задерживаться. Он должен был просуществовать в этих стенах лишь год, а потом исчезнуть. Никто бы и не заметил. Никто и не замечает.       Оставшись совершенно один, Юнг бредёт по дорожке в сторону ворот, не понимая, как позволил себе влюбиться. Столько раз повторяя, что скоро уедет, отталкивал от себя старшего. Получилось наоборот, сам привык, привязался.       Помогая закинуть чемодан в багажник, вежливый таксист помог сесть в салон. Прижимаясь лбом к стеклу, парень прощается с этим местом. Всё и должно было быть именно так, но отчего-то болит в груди.

***

      Пока Сокджин пытается растормошить друга, Хосок тайком проникает в палату Кима. Ещё в кабинете лечащего врача парень подметил на столе открытый блокнот со странной записью-подсказкой: где искать приятеля. Прикидываясь, что он совершенно правомерно пересекает коридор, Чон беспрепятственно добирается до самого конца. В палате за непроницаемой дверью лежит в заточении Тэхён.       Пялясь в потолок и кусая губы, русоволосый мысленно едет в Посон. Представляет, как обрадуются родители, не догадываясь о причине его визита.       «Сброшусь с обрыва. Свалюсь в чайные кусты и пролежу там до следующего сбора. Он будет только в марте. Ну и пусть. Пусть меня сожрут черви».       — Тэхён, — дверь открывается, и Хосок быстро проникает в палату. — Ты как?       Неожиданность срабатывает, и, хлопая глазами, Ким неверяще пялится на бывшего друга.       — Ты откуда здесь? — начинает приподниматься.       Кидаясь унять чужой порыв двигаться, гость упирается руками в грудь, но тут же одергивает ладони.       — Прости, — быстро щебечет. — Здесь Чонгук и Джин. Мы все очень переживаем, — без спроса присаживается на край кровати.       — Чонгук? — тихо бормочет Ким. — Как он?       Удивляясь спокойному состоянию сверстника, Хосок вспоминает исполосованное лицо парня в фойе.       — Судя по всему, ему хуже, чем тебе.       Ким согласно кивает. Он испытывает огромное облегчение, избавившись от груза беременности. Ему уже сообщили, что произошло. Потеря возможности вновь зачать в себе жизнь ничуть не огорчает. Сводит с ума мысль, что Чонгук возможно к этому совсем не готов.       — Зачем он здесь? — пробираясь сквозь ворох тяжёлых мыслей, Тэхён ещё надеется на лучший исход.       Хосок не понимает странного вопроса.       — Потому что ты здесь, — растерянно отвечает.       — Зачем он здесь, если всё равно бросит меня. Хочет сказать мне это в лицо?       Полный решимости парень откидывает одеяло и спускает ноги с кровати. Голова кружится от слабости. После проведённой чистки прошло очень мало времени. Темнота в глазах дезориентирует.       Подхватывая падающего, Чон укладывает его в постель.       — Куда ты собрался? Чон никуда не денется. Он будет жить в холле, пока ты не наберёшься сил.       — Зачем он ждёт меня? — пристаёт Тэхён. Хватая за руку, сверлит сокурсника пытливым взглядом. — Пусть уходит. Он очень хочет детей, а я не могу. Пусть найдёт кого-то получше меня.       Хосок вновь садится на краешек. Слушает чужие слова и не понимает, как реагировать.       — Какие дети? Тэхён, очнись. Вам так мало лет. Вы сами как дети. Поживите лет до тридцати. Может, ещё и разойдетесь обоюдно за это время, — уговаривает, поглаживая онемевшие холодные руки.       — Я не хочу жить с ним и знать, что в один момент он меня бросит. Пусть уходит сейчас. Я снова начну колоть стероиды, вернусь в спорт. Снова стану мужчиной.       — Ты станешь отшибленным ублюдком, если сделаешь это, — качает головой Чон. — И был-то не подарок, а после такого тебя упекут либо в тюрьму, либо в клинику. Не поднимай горячку и не гони его. Вам обоим нужно время, чтобы пережить этот момент.       Как никогда эти слова нужны Тэхёну. Он даже рад, что к нему пришёл не Чонгук, а Хосок. Как смотреть в глаза младшему, Ким просто не представляет. Он не сберёг такой ценный груз и не сделал любимому человеку дорогой подарок. Полная потеря репродуктивной функции задевает парня, делает его неполноценным. Он потеряет вес в глазах Чона и будет брошен. Это расплата за попытку быть хоть в чём-то таким, как некоторые.

***

      Столбенея на полуслове, Джин пялится в телефон. Ему только что пришло сообщение, и лицо вмиг становится болезненно белым. Отвернутый к спинке дивана Чонгук даже не реагирует на заминку. Ким же вскидывает голову в поиске Хосока.       Юнг прислал прощальное фото, на котором видно облачное небо в иллюминаторе самолёта, и подпись: «Спасибо за всё. Я не забуду вас».       Отсылка ко «всем» напоминает парню, что он не выполнил обещание. Не вернулся к страдающему младшему и не привёл к нему Чона.       Упомянутый в мыслях сверстник тут же появляется из дверей отделения и воровато смотрит на ожидающих встречи с пациентами.       — Хосок, — бесцветным голосом подзывает Ким и сам поднимается. Идёт навстречу на деревянных ногах, с трудом сдерживая эмоции. — Хосок, Юнг улетел.       Уголки рта сползают вниз. Чон неверяще пялится на бледного Джина. — Неет. Этого не может быть. Он же собирался только через несколько месяцев, — мотает головой. — Когда? — торопится достать свой телефон и с ужасом смотрит на пропущенные от младшего. Сердце останавливается, впивая когти отчаяния в мягкое нутро.       — Судя по фотографии, он давно в небе, — приятель тычет потухшим экраном в лицо.       Не видя изображения, Чон набирает номер младшего. Слышит механический голос автоответчика и вновь набирает пять раз.       — У него выключен телефон, — зачем-то констатирует факт, хоть это и так понятно.       Джин поджимает трясущиеся губы. Обида за соседа терзает злой совестью. Он бросил своего маленького друга, даже не выслушал до конца.       — Ещё утром в комнате… Юнг просил передать тебе…       — Что?! — вскрикивает и хватает Кима за плечи. — Что? Говори.       — Он любит тебя.       От этих слов слезятся глаза. Чон сжимает кулаки и готов биться об стены. Душу рвёт на части, но изменить ничего нельзя.       — Ты знаешь, куда он улетел?       Джин торопливо мотает головой, а потом вспоминает: «Что-то вроде про Францию… Да, точно… он, наверное, полетел в Париж. Там какие-то родственники».       Хосок судорожно пытается вспомнить слова Пака. Он говорил, что поступит в какой-то колледж.       — Париж так Париж. Я лечу за ним, — сурово хмуря брови, как никогда парень полон решимости.       — Куда? — протяжно стонет Джин. — Куда ты собрался? Париж не окраина из двух домов. Где ты будешь искать его?       Мысль мчаться в погоню греет любящее сердце, но холодный разум внемлет чужим словам. Просто так Юнга не найти, но Хосок готов попытаться.       — Я попробую. Буду посещать учебные заведения. В конце концов, в Париже не так много корейцев, — настаивает, искренне веря в успех своего замысла. Даже отчаяние отходит на второй план. Это становится трудной, но интересной задачей: найти одного маленького Пак Юнга в большом незнакомом городе.       — Корейцев-то может и не так много, но Юнг не кореец, — удрученно напоминает Джин. — Да и учебных заведений в столице не мало. Ты уверен, что справишься с этой задачей? — смотрит недоверчиво.       — Пока я не найду своего Юнга, я не успокоюсь. И мне не важно сколько на это уйдёт времени.       Сидеть возле Чона, что напоминает восковую фигуру, парни больше не собираются. Сокджин склоняется над другом и шепчет ему в ухо, что придёт вечером. Он очень расстроен из-за отъезда Пака и немедленно хочет вернуться в комнату.       Хосок тем более не собирается ждать. Он первым нажимает кнопку вызова лифта и заходит в кабинку.

***

      На вторые сутки добровольного заточения Чонгук начинает слышать жизнь вокруг. Утром его будит врач отделения и предлагает умыться у него в кабинете и выпить кофе. Чугунная голова парня постепенно начинает работать.       Располагаясь посередине дивана, Чон сидит с широко расставленными ногами, сложив руки на груди. Его лицо блестит плёнкой новой порции мази, а холодный взгляд отпугивает персонал и первых посетителей отделения. Исследуя выходящих из дверей девушек, молодой человек не теряет надежды увидеть родное лицо Тэхёна. Доктор обещал передать старшему, что его продолжают ждать в фойе и не намерены уходить.       — Ну как ты, дружище? — из прибывшего лифта выходит улыбчивый Джин. Помятое лицо и не выспавшиеся красные глаза сразу привлекают к себе внимание.       — Что с тобой? — удивляется Чон.       — Юнг улетел, ты знаешь? — присаживается рядом с младшим.       Молча качая головой, Чонгук ждёт продолжения.       Джин удивляется на неведение. Казалось бы, взбешенного Хосока должно было быть слышно на весь район. Чон громко ругался, когда узнал от вахтера, что к нему приходил первокурсник с письмом, но его не пропустили.       — Я напишу на вас жалобу!       Громогласно кричал студент, привлекая внимание малочисленных жильцов кампуса. Но в итоге, погоревав на пару с Сокджином, парень собрал сумку.       — Хосок улетел за ним, — усмехается. — Представляешь?       Для Джина это неожиданное открытие, что одной-двух недель достаточно, чтобы сойти с ума.       — Ты бы полетел за Тэхёном на другой конец света? — поражается своим мыслям вслух.       — Я спущусь за ним в ад, если понадобится, — решительно заявляет младший, и Джин хмыкает: «Мне этого не понять».       Зарождается пауза. Приглушённые разговоры чужих парочек на диванах мерно шуршат в тишине. Джин долго качает головой, размышляя на тему любви, Чонгук думает о себе.       — Я бы на это не пошёл, — сознаётся Ким. — Если человек убегает, значит, это его решение. Зачем догонять того, кто не хочет быть пойманным?       — А кто тебе сказал, что Пак не хочет? — логично припирает к стене. — Вспомни Намджуна…       На удивление старший машет руками.       — Даже не напоминай. Слышать о нём ничего не хочу, — сердится Ким.       Вскидывая брови, Чонгук морщится от лёгкой дерущей боли еле заметных полос на лице.       — Не понял, — удивляется младший. — Вы же столько лет вместе.       — Мы не вместе, — выставляя указательный палец, Джин смотрит серьёзно. — Мы никогда не были вместе. Встречались время от времени – это да. Но парой мы не были.       Мотая головой, Чонгук отвлекается от своих проблем, решая ребусы чужих взаимоотношений.       — В чем разница? — хмурится, не понимая.       — Во всём, — фыркает друг. — Раньше нас интересовал только секс. Мне казалось, я влюблён в него. Но по факту это был самообман. Мне было одиноко до появления тебя. Стоило оказаться с ним наедине, отрезанными от привычного мира, как он проявил себя настоящего.       Кривое лицо, как от кислого лимона, заставляет Чона заволноваться.       — Что он сделал? — сжимаются кулаки. Парень только сейчас вспоминает властную натуру боксёра.       — Задушил меня, — не замечая нарастающего гнева, Джин жалуется на испорченный отпуск. — Он зануда, каких поискать. Ставил табу на всём, что мне нравится. В воду не пускал, выпивку запрещал. Вечерами мы таскались по набережной, а меня тянуло в клуб. Его душная забота переходила границу разумного. Он готов был есть за меня мороженое, чтобы я не простудился.       Прыская смехом, Чон расслабляется. Он, конечно, на стороне старшего и полностью поддерживает друга, но в драку с Джуном из-за этого не полезет.       — Прости, Джини, но здесь я тебе не помощник, — хлопает парня по плечу.       — Кхм-кхм, — раздаётся в стороне.       Друзья поднимают голову на явный призыв ко вниманию.       — Мистер Ким! — округляя глаза, Чонгук вскакивает на ноги.       Старина отец прознал о проблеме дочери и, прихватив спутницу, поторопился приехать в клинику. Мужчина ожидал увидеть здесь Чона, но крайне неприятно поражён увидеть весёлое настроение.       — А ты не сильно расстроен гибели ребёнка. Похоже, что не так уж ты его и хотел, — недовольно кривится старший.       Едва покачиваясь от ритма пульса, Чонгук не верит в услышанное. Он пережил сотню лет за эти сутки, уничтожил триллионы нервных клеток, оплакивая свою утрату и только сейчас едва отвлёкся.       — Вы ошибаетесь, — смело опровергает младший.       Женщина, что стоит за спиной мистера Кима, делает шаг вперёд.       — Прекрати донимать мальчика, Юджин. Только посмотри на его лицо.       Бледная кожа от волнения покрылась порозовевшими полосами от короткостриженых ногтей.       Рассматривая изучающие глаза старика, парень ждёт очередного удара.       — Что с Нарэй? Ты видел её? — отец переходит к главному вопросу.       — Нет, — честно признается несостоявшийся зять. — Тэхён не выходит ко мне. Я жду, когда он будет готов.       Нервный смешок незнакомки повергает в лёгкий шок.       — А ведь Чонгук прав, Юджин. Наше дитя – сын, а не дочь.       — Не неси ерунду, — злится мужчина. — Если бы Нарэй была парнем, она бы не попала в это отделение.       — Но Тэхён здесь именно из-за своего мужского начала. Он не смог справиться с великим даром женщины.       Противостояние двух старших поражает Чонгука. Он оглядывается назад на открывшего рот Сокджина.       Прочитав немой вопрос в глазах друга, парень вновь поворачивает голову на женщину.       «Это его мама?». Карусель неверия и удивления начинает набирать обороты. Вспоминается, что Ким говорил, что никогда не видел биологическую мать.       Находя всё больше схожих черт с незнакомкой, парень окончательно укореняется в верности своих выводов.       «Они одинаково злятся». С насмешкой про себя подмечает Чон. «Тэхёни также поджимает губы, когда пытается не сказать лишнего».       — Почему ты так смотришь на меня, Чон Чонгук? — вопрос вырывает из задумчивости.       Парень хлопает глазами и неловко улыбается.       — Вы очень красивая. Как Тэхён, — мямлит парень, пропуская мимо ушей, что незнакомка хорошо знает его имя.       Женщина расплывается в улыбке, но её тяжёлый взгляд полон коварства. Кивая в знак принятия комплимента, старшая смотрит так, словно готовится впутать окружающих в свои планы, переступая через чужие интересы.       — Хватит любезничать, — одергивает мистер Ким. В его глазах мелькает блеск ревности. — Пора навестить Нарэй, раз уж она не смогла приехать домой.       Не ожидая возражений, мужчина подходит к двери отделения и рывком открывает дверь. Бросая неоднозначный взгляд на младшего, мать Тэхёна неторопливо принимает приглашение. Оборачиваясь у двери, она вновь осматривает застывшего парня.       — Ты мне нравишься, Чонгук. Надеюсь, Тэхён достаточно умён, чтобы не потерять тебя.       Звучит грозное ворчание мистера Кима, и дверь за родителями закрывается. Поражённые друзья вновь кучкуются на диване, пытаясь переварить произошедшее.

***

      Рассуждая о случившемся, парни не сразу замечают, как к ним подходят знакомые кроссовки. Джин узнаёт их, едва взглянув.       — Что сегодня за день нечаянных встреч? — поднимая голову, недовольно смотрит на Джуна.       Ким приехал из отпуска на день позже своего спутника. Хотел и вовсе остаться в Сокчхо, но без Сокджина даже зелёный и цветущий Дзедо показался ему пустыней. Обида за брошенные на прощание слова не даёт гордости заговорить, но ноги сами ведут в сторону сверстника.       — Что у вас тут происходит? — намеренно хмурится Джун и садится на диван рядом с Чоном. — Я не успел приехать, как Пак Чимин рассказывает мне страшилки. Ты сломал Мину челюсть? — серьёзно смотрит на младшего.       Тронуть миротворца – это как осквернить святыню. Если бы Чонгук не был таким близким другом Сокджина, не сносить бы ему головы.       — Он сам виноват, — бубнит Чон в оправдание.       — Я наслышан, — примирительно машет рукой. — Ему сделали операцию.       Повисает неловкая пауза, в которой Джин посылает Джуну сигналы глазами. Замечая, как расстраивается младший, друг хочет уберечь его от терзаний совести.       — Ты зачем пришёл? — бросает в обидчика.       Ким сурово смотрит на Джина, что выглядывает из-за опущенного плеча Чона.       — Тэхёна проведать, — брякает сверстник и бьёт Чонгука в плечо: «Ты что с парнем сделал, изверг? Я столько лет соперничал с ним, а ты появился и разложил первого боксёра универа, — смеётся. — Надо ж так расстараться, что он даже залетел». Насмехается, считая, что это весело.       Голова парня опускается ниже. Чонгуку не стыдно. Ему больно. Вновь накатывает осознание, что всё случившееся прошло. Врач уже рассказал о невозможности легко завести детей. Нечаянное маленькое счастье больше в его жизни может не повториться.       Часто моргая глазами, парень не позволяет себе расплакаться. Хочется уйти ото всех. Забиться в тёмный угол какой-нибудь каморки и кусать себя до крови, лишь бы так сильно не ныло в груди.       Голос мистера Кима и цоканье каблуков о керамический плитке вновь привлекают внимание.       — Чонгук, — недовольный старший заставляет парня подняться. — Если ты бросишь Нарэй, я убью тебя, — заявляет, тыкая в ошарашенного пальцем. — Будь уверен. Я всегда выполняю, что говорю.       Женщина за спиной мужчины снова выходит вперёд и, представ перед сидящими студентами, изгибает бровь. Молодые люди интуитивно поднимаются, склоняя голову перед её властной натурой.       — Чон Чонгук, я крайне поражена этой встречей с Тэхёном. Ему пришлось расти без моего участия. Но сейчас я полностью согласна с мистером Кимом: я уничтожу тебя, если ты бросишь его. Мой мальчик слишком сильно любит тебя.       Прислушиваясь к голосу и тайком рассматривая говорящую, Джун не может сдержаться, чтобы промолчать. Стоит родителям упомянутого пациента подойти к лифту, как парень торопливо и приглушенно шепчет: «Секретарь ректора Кима – мать Тэхёна?». Ждёт от приятелей подтверждения.       Намджун видел эту женщину в ректорате, когда пошёл слух об отношениях Кима и Чона по кампусу.       — Я и есть ректор Ким, — неожиданно произносит женский голос, и трое парней замирают, тараща глаза.       Хмыкая и радуясь произведенному эффекту, старшая входит в лифт к бывшему мужу, что значительно старше её, и сама нажимает на кнопку лифта. Двери скрывают обоюдный обзор, погружая разделённых собеседников в личные соображения.

***

      На третьи сутки Чонгук сдаётся. Получив одобрение доктора, с которым почти подружился, парень робкими шагами идёт к заветной двери. Недовольные женщины, что проходят лечение, оценивающе пялятся на постороннего. Никто не знает, что в конце коридора находится странная девушка, но уже почти каждая видела парня, живущего в холле отделения.       Занося руку для удара, Чон так и не решается постучать. Он осторожно опускает ручку двери и тихо открывает. В палате светло и пусто. Парень ожидал, что Тэхён будет содержаться в лучших условиях, но это не вип-апартаменты. Одноместная комнатушка, тесно сжатая стенами. Кровать, стол со складным стульчиком и большое окно.       Тэхён медленно шевелится, разворачиваясь от стены на шум у двери. Сонные глаза вмиг распахиваются, когда до сознания доходит, кто пришёл.       Оба молчат. Бледный от медикаментов и отсутствия свежего воздуха, Ким смотрит на младшего с недоверием. Сглатывает, ожидая услышать вердикт: «Мы не можем быть вместе. Ты мне не пара. Прости». Именно это каждый раз произносит Чонгук в фантазиях старшего. Тэхён сотни раз обдумывал, как будет выглядеть их первая встреча, и каждый раз это рвало душу на части. Страх заставлял отдалять момент страшного расставания как можно дольше. Но Чонгук больше не хочет ждать. Он пришёл вонзить нож в самое любящее сердечко.       — Кошечка моя, — тихо шепчет вопреки ожиданиям и быстрыми шагами подходит к кровати. Тэхён пугается. В его голове всё складывалось не так, а значит, это ложная доброта. В любую секунду может прозвучать прощальная фраза.       Боясь быть обманутым самим собой, Ким отстраняется, выставив руки.       — Не подходи! — требует остановки. Чон замирает в шаге от протянутой ладони. — Не приближайся. Просто уходи. Не нужно мне ничего говорить.       Ошарашенный парень неосознанно прижимает свою ладонь к задрожавшему сердцу.       — Тэхёни, — опустошенно взмаливается младший. Он двое суток боялся, что Ким не примет. Пережить гибель ребёнка ему не просто, а Тэхёну должно быть больнее вдвойне. — Прости меня, — тихо шепчет и опускает голову.       «Ну вот, начинается». Содрогается Ким. «Сейчас он признается мне, что уходит».       — Ты пострадал из-за меня и наш малыш… Прости меня, — старается сдержать голос.       На пол капает слеза. Тэхён не верит глазам, но боится доверять чувствам.       — Я виноват, что так случилось. Мне нужно было быть осторожнее, — продолжает причитать младший, а на пол под прицелом зоркого взгляда падает вторая слеза. — … Я очень люблю тебя.       Поднимая лицо и с мольбою смотря на старшего, Чонгук тихо шепчет, протягивая руку: «Умоляю тебя, не гони. Я на всё соглашусь, только позволь мне остаться рядом. Тенью твоею буду, только не прогоняй».       Округленные глаза старшего быстро наполняются слезами.       — Чонгуки, — Ким хватает протянутую руку и тянет младшего ближе к себе.       Крепкие объятия раскрывают шкатулки со страхами. Оба боялись быть отвергнутыми и сейчас боятся, что обманываются.       — Ты всё ещё женишься на мне? — шмыгая носом, уточняет Тэхён.       Чонгук согласно кивает, вытирая слезы о пижаму на плече.       — Я не рожу тебе детей, — осторожно уточняет старший.       Отстраняясь после этих слов сердце замирает от серьёзного лица младшего.       — Доктор сказал, что всё возможно. Нужно начать подавлять мужской гормон…       Принимая данность как есть, Тэхён выдыхает и признается: «Мне сделали операцию, Чонгук. У меня никогда не будет детей. Мне устранили эту функцию, чтобы в следующий раз я не умер от интоксикации. Принимай решение. Только, пожалуйста, побыстрее».       Присаживаясь рядом с Тэхёном на кровать, Чонгук молча пялится в пол. Ему не сказали, что именно так обстоят дела. Сейчас эта правда ложится на плечи шоком.       Рассматривая руку, прокручивает на пальце кольцо. После пережитого стресса оно теперь легко слезает. Тэхён молча наблюдает за чужими действиями и прикрывает глаза, когда Чон снимает украшение.       — Я недостоин носить его.       Ким распахивает глаза, пропуская удар за ударом. Младший берёт его за руку и одевает блестящий символ их любви на безымянный палец.       — Оно теперь твоё. Носи и не снимай.       Поглаживая похолодевшие руки, молчит, испытывая терпение.       — Это значит, что ты меня бросаешь? — тихо уточняет Ким, кусая нервозно губу.       — Это значит, что такое колечко должна носить моя жена. Пусть все думают, что я богат, — криво и грустно усмехается.       — Чонгуки, — с облегчением выдыхает Ким. Обхватывает чужое личико и целует в искусанные губы. — Я больше всего люблю тебя.

***

      Семидневное заточение подходит к концу. Тэхёна наконец-то выписывают, убедившись, что жизни отпрыску столь влиятельного человека ничего не угрожает. Мистер Ким поговорил с доктором наедине и намекнул, что за жизнь дочери оторвёт голову, но просил ей об этом не сообщать.       Сейчас он важно стоит в холле гинекологического отделения среди студентов и, осмотрев присутствующих, хмурится, не замечая Чонгука.       — Где этот паршивец? — толкает локтем рядом стоящего Намджуна.       Парень удивлённо трет бок и смекает, о ком речь.       — Он прошёл к Тэхёну, — без раздумий отвечает.       — Нарэй, — злится старший. — Мою дочь зовут Нарэй.       Не желая нарывать на неприятности, Джун поспешно кивает в знак согласия и стремится подойти ближе к улыбающемуся Сокджину. Парень упорно делает вид, что не видит никого рядом, беззаботно болтая с кем-то по телефону.       — Желаю удачи, — щебечет в трубку, встречаясь со злым и ревнивым взглядом сверстника.       — Кто это был? — цедит сквозь зубы.       — Не твоё дело, — хмыкает Ким и отвлекается на открывшуюся дверь отделения.       — Нарэй! — пафосно голосит мистер Ким и стремится обнять Тэхёна.       Парень очень удивлён собравшимся и ещё больше отцу. Принимая от него большой ароматный букет, скомкано благодарит за внимание.       Сзади стоит тихий Чонгук. Переминаясь с ноги на ногу, ругает себя. Мало того, что у него ни гроша за душой, так ещё и мозг отсутствует. Он ни разу не подумал, что Киму стоит дарить цветы.       Обнимая нелюбимого Джина, Тэхён рад видеть его довольную физиономию. Рожа Намджуна тоже приятна глазам. Рукопожатие крепкое без намёка на отклонения от привычных правил. Ким по-прежнему парень и ничто не изменит это утверждение в глазах сокурсника.       Уже спускаясь всей компанией в лифте, процессия натыкается на старых знакомых в фойе. Чимин держит за руку Мина, а тот, не поднимая голову, идёт за ним следом.       — Вот это сюрприз, — улыбается Ким. — Вы пришли навестить меня?       Юнги молчит. Его зафиксированная челюсть не позволяет разборчиво говорить. Пак спешит выступить за него.       — Юнги не держит зла за перелом и очень рад, что всё благополучно разрешилось. Я тоже рад, что всё закончилось. Но с тобой, Чон Чонгук, — тычет в младшего пальцем, — я больше не дружу.       Почему-то такое серьёзно заявление вызывает улыбки. Даже Мин за спиной сливового с трудом сдерживает смех.       — Я не понял, что здесь смешного? — дуется Пак, осматривая довольные лица.       — Я угощу тебя пончиком, — прищуривая глаз, усмехается Чон. — Тогда будешь дружить?       — Два. Нет три. Нет коробку, — ломается Чимин повышая ставки.       — А ты не лопнешь? — наигранно злится Ким.       Новая волна веселья развеивает сомнения. Чимин кидается обнимать Чонгука, соглашаясь на примирение. Он ни за что не променяет свою дружбу ни на какие пончики, но всё же напомнит позже, что их обещали купить.       На улице отец зовёт в припаркованный автомобиль. Желает отвезти дочь домой, но парень сопротивляется.       — Мы с Чонгуком поедем в нашу квартиру. Спасибо за предложение, но мы на такси.       Пожимая плечами, старший садится в салон и уезжает. Его время заботливого отца закончилось.       — Так вы не поедите в кампус? — расстроенно уточняет Джин. Ему очень хочется избавиться от навязчивого внимания Джуна, а единственная надежда ускользает.       — Прости, Джини, но нам нужно побыть вдвоём.       Чонгук обнимает всех присутствующих по очереди. Обходя каждого, шепчет отдельные особые слова благодарности. Он тронут чужим участием к его беде и примирением с Мином и Паком.       — Я позвоню, — обещает всем, не собираясь исполнять сказанное.       Пока Тэхён наблюдал за младшим и отстранённо стоял в стороне, то успел заскучать и вызвать такси.       — Чонгук, — призывает к себе. — Нам пора домой.       Ревностный голос вызывает улыбки. Младший, как по команде, забирается в машину и сразу прижимает Кима к себе.       — Я люблю тебя, — шепчет старшему на ухо.       — Всего излапали. Пахнешь не пойми чем.       Ворчит Тэхён, стряхивая длинными пальцами невидимый налёт с плеча младшего.       — Скоро всё изменится, — примирительно шепчет Чон. Поймав руку, целует подушечки пальцев, не обращая внимания на удивленного водителя.

***

      Возвращаясь в кампус одной компанией, Джун настойчиво ловил руку Джина в такси, потом по дорожке к корпусу. С отъездом Хосока Ким теперь живёт на этаже почти один. Возвращаться в пустую комнату ему не хочется, а Сокджин не зовёт к себе.       На распутье боксёр силой хватает чужую кисть и останавливает попутчика. Мин и Пак то же притормаживают, но, словив недовольный взгляд, молча отворачиваются и идут дальше.       — Что тебе надо? — устало обращается Ким, отнимая свою руку.       — Давай поговорим, Джини. Ну что ты злишься на меня? Было же всё хорошо, — ломая брови и гримасничая, Джун вновь ловит кисть.       — Это у тебя было всё хорошо. Три года ко мне таскался по-тихому, и тебя всё устраивало. Ты живёшь в своё удовольствие, а меня давишь к ногтю. Я больше не стану это терпеть. Между. Нами. Всё. Кончено, — каждое слово втыкает пальцем в широкую грудь напротив.       Морщась от этих слов, парень ловит и второе запястье.       — Давай окончим универ и съедемся. Ты же этого хочешь, да?       Джин громко смеётся, демонстрируя полный рот белых зубов.       — Иди к чёрту, Джун. Вот чего я хочу, — не переставая смеяться, Ким вырывает руки из оков и, резко развернувшись, быстро идет в сторону своего корпуса.       Оставшись наедине со своими мыслями Намджун искренне не понимает, что так сильно задело его постоянного партнёра. Они столько лет успешно скрывали свои отношения, а когда Джун решил открыться и признать свою симпатию, Джин вдруг решил всё испортить.       «Что не так с этим парнем? Вообще не понимаю, чего он ломается? Не хочет, не надо. Найду кого-нибудь посговорчивее».

***

      Неяркий свет озаряет прихожую. Чонгук с содроганием входит в квартиру. Воспоминания накрывают волнами, обжигая сознание. Это для Тэхёна ничего не случилось, а у младшего вся жизнь оборвалась и возрождается в этой квартире. Бездейственное тело, едва прикрытое халатом, что он выносил на руках, парень не забудет, даже если потеряет память. Этот страшный момент в его жизни не изгладим.       Чувство напряжения Чона, видя, что он не спешит разуваться, останавливает Тэхёна в растерянности.       — Что-то не так? — настораживается Ким и нервно крутит кольцо на пальце. Страх, что Чонгук передумает и всё же уйдёт, начинает медленно травить старшего ядом неуверенности.       — Я выносил тебя отсюда на руках. Я так боялся, что ты… — смолкает, опуская голову.       Приближаясь вплотную, Ким нежно гладит щеки и волосы.       — Ты боялся, что я умру?       Чон молча кивает. Его распирает. Хочется разреветься в голос от ужаса всего пережитого.       — Я живой, Чонгуки. Благодаря тебе я живой.       Целуя младшего, прижимает его спиной к двери. Напирает, чувствуя в себе много сил, но Чон просит остановиться.       — Давай, не сейчас. Я так не могу. Тот случай уже не раз мне приснился, — шепчет, с сожалением заглядывая в глаза.       Тэхён поджимает губы. Слишком сильно процесс отторжения ударил по психике младшего. Он боится вновь увидеть нечто подобное.       — Я больше тебя не привлекаю? — с горечью уточняет Ким.       Не дожидаясь ответа, парень проходит на кухню. Открывая холодильник, кривит лицо. Доставая мусорное ведро, сваливает в него всё содержимое, попутно выбирая службу курьерской доставки.       «Чонгуку стоит расслабиться. Нужно немного выпить».       Тихо проходя следом, Чон останавливается за спиной. Рассматривает чужую фигуру, взвешивая слова старшего.       Тэхён действительно сильно сдал. Он худой. Худее прежнего. Мышечная масса быстро сошла на нет, а с ней и особая привлекательность. Девчачья талия бросается в глаза и не вызывает восторга. Ким стал обычным.       «Он по-прежнему мне очень нравится. Просто сейчас он больше похож на Нарэй». Уговаривает себя.       Чувствуя чужое присутствие и слишком долгое молчание за спиной, Ким не выдерживает. Пряча своё разочарование, оборачивается и без предупреждения задирает футболку.       — Ну хоть это-то тебе ещё во мне нравится? Или я совсем вышел из критериев твоих вкусов?       Ослеплённый Чон хлопает глазами. Он таких откровений сейчас не ожидал и, потеряв дар речи, тянет руки к груди.       Словно слепой котёнок тянется втянуть в рот любимый сосок. Это раньше сближало и успокаивало. Выдох облегчения слышится и сейчас.       Отступая на шаг назад, опираясь на столешницу, Ким откидывает голову, славя всё святое в этом мире.       «Ну хоть что-то». Насмехается сам над собой, напрочь забывая про холодильник, доставку и своё разочарование. Чонгук нежно, но уверенно втягивает сосок, массируя уменьшившуюся грудь.       — Давай оставим за мной право делать так, когда захочу, — едва освобождая рот, бормочет и вновь присасывается.       Тихо посмеиваясь, Тэхён впускает пальцы в тёмные волосы и, чуть сжимая их в кулаке, шепчет: «Тогда ты будешь это делать каждый раз, когда и я захочу».       Радуясь такому условию, младший охотно входит во вкус и переключается на другой сосок. Желание перейти к близости возникает само собой, но парень отвергает эту затею. Неуверенный, что готов пережить момент своего оргазма, боится повторения истории.       — Прости, — отстраняется, но не перестаёт любоваться тёмными ареолами и набухшими бусинами. — Я, наверное, не смогу. Меня не покидает чувство опасности, — честно признаётся в своей слабости.       Понимая, что именно волнует младшего, Тэхён стягивает с себя футболку.       — Это не страшно, Чонгуки. Я могу побыть ведущим, пока ты не соберешься с мыслями. Мы постепенно переступим образовавшийся барьер. Побудь моим сейчас, — слабо сжимая щеки, заставляет Чона открыть рот.       Несмотря на потерю мужского силуэта: широких плеч и мускулистых бицепсов, Тэхён не перестал быть мужчиной. Он также чувствует в себе желание быть защитой и опорой. По-прежнему хочет любить своего младшего и оберегать.       Проникая в приоткрытый рот языком, Ким с силой прижимает к себе полурасслабленное тело. Завладевая чужим разумом, толкает младшего в коридор, а после к двери спальни.       — Сегодня я буду любить тебя. И все плохие мысли уйдут, — нашептывает змеем, укладывая жертву на кровать. Чонгук послушно позволяет себя раздеть и с удовольствием чувствует на себе вес небольшого тела.       — Мне с тобой хорошо. Ты самый родной человек, — растроганно шепчет, подставляя под поцелуи шею.       — Так и должно быть. Скоро мы узаконим наши отношения, и я навсегда возьму тебя под моё крыло.       Задуматься над словами нет времени. Чон растворяется через боль, чувствуя сладость удовольствия. Тэхён нетороплив и сдержан. Не забывая много и глубоко целовать, едва позволяет младшему дышать.       — Я всегда буду смотреть только на тебя. Никогда не смогу насмотреться.

***

      Поздним вечером, просыпаясь от шевеления под головой, Чонгук обнаруживает себя на плече Кима.       — Прости. Я тебя разбудил, — тихо рокочет голос старшего. — Ты отлежал мне руку. Я немного тебя переместил, — нежно улыбается, рассматривая сонное лицо в бликах от экрана ноутбука.       — Почему ты не спишь? — мурлычет Чон, целуя голую кожу.       — Выспался. Меня в больнице пичкали какими-то таблетками, так я очень много спал.       — Что ты смотришь? — желая уйти от болезненной темы, Чон тянет руку и снимает фильм с паузы. Актёры эмоционально выясняют отношения, а в голове младшего возрождается давнишний вопрос: «Зачем. Точнее, почему ты изрисовал все стены?».       Вскидывая брови, Ким не сразу понимает связь между сценой в фильме и странным вопросом. Бросив взгляд по комнате, понимает, что к чему и усмехается.       — Это не я.       Поднимаясь на локте, Чон ревниво уточняет: «А кто?». Сразу на ум приходит, что это художество Хосока.       — Давно. Лет пять, а то и семь назад я был на выставке экстравагантного искусства. Современный перфекционизм, так сказать. Начинающие художники выставляли свои работы. Там был некий Ли Сомин. Он творил не на холстах, а сразу на стенах. Я тогда был полон решимости жить по своим правилам и заказал ему украшение квартиры.       — Весьма странный выбор, — звучит с сомнением. Чонгук ещё раз осматривает забрызганные краской стены. — Так и я смогу.       Тэхён снисходительно смотрит в полумраке на недовольного младшего.       — Тогда мне хотелось быть не таким, как все. Я готов был на каждом углу стучать себе в грудь и требовать признания права на моё существование. Мне хотелось быть открытым. Ли узнал обо мне и поддержал. Мы тогда даже сдружились. Сейчас эти стены напоминают мне о первом человеке извне, кто принял меня таким, какой я есть.       — У вас что-то было? — насупившись, Чон испытывает укол ревности.       — Нет, — Тэхён закрывает ноут и переносит его на пол. Тянет руки к тёмному силуэту, прижимая голову к себе. — Моя первая и последняя любовь – это ты. А он так. Его и нет в живых давно, — простецки заявляет, словно ничего не произошло.       Снова отрываясь от старшего, Чонгук рассматривает в темноте чужое лицо, но ничего не видит.       — Что с ним произошло?       — Он был наркоманом. Передозировка. Его не стало спустя два года, как он оставил мне своё творение.       — Какой ужас, — наигранно бубнит младший и сам ложится на плечо Кима. — Теперь эти стены никогда не увидят косметического ремонта, да? Будешь хранить наследие всю жизнь?       Путая волосы и накручивая их на палец, Тэхён задумчиво отвечает: «Нет. Мы сделаем ремонт. Какой захочешь. Всю жизнь я хочу уделить только тебе. Зачем мне чужие воспоминания? Мы будем создавать свои».