Intersex

      Два дня проходят в волнительным предвкушении. Чонгук заметно нервничает, но считает, что скрывает это. Старший давно распознал причину складки, родившейся между бровей, но молчит. Не хочет лишний раз заводить разговор на опасную тему. Боится, что младший передумает.       Терзаясь подозрениями, что может не понравиться родителям Кима, Чон утешает себя лишь тем, что кольцо на видном месте продолжает стоять в красивой коробочке и его некуда деть. Парень и не позволит. Несмотря на рассказы Тэхёна, что его приемыши не придирчивы, Чон заготавливает пламенную речь. Он постарается убедить отца, что будет хорошей партией, и очаровать мать, что пойдёт со старшим до конца. Это не любовь на один семестр. В этих отношениях кроется целая жизнь.       Теребя заветный бархатный футляр, сидя за столом, Чон не слышит, как Тэхён возвращается. Старший вызвался один сходить в деканат и получить табеля успеваемости. Он заходил проведать Хосока, что сильно расстроен порчей носа. Синяков нет, но идеальный профиль кажется испорченным. Парень даже не ходил на экзамены из-за этого, попросив дать отсрочку до следующего полугодия.       — Почему ты так долго? — поглаживая руку, что обнимает шею, Чонгук не поворачивает голову.       — Была очередь. Потом я заходил к Хосоку.       Тэхён не намерен врать. Он не делает тех вещей, что должны быть покрыты тайной. Если есть возможность совершить что-то, что не понравится младшему, Ким это просто не совершит.       Зная отношение Чона к своему одногруппнику, старший сам прерывает молчание.       — Я просто решил посмотреть, на месте ли его нос? — хмыкает, целуя в темечко.       — Ну и как он дышит? Надеюсь, задницей, — ехидничает Чонгук и, разворачиваясь на стуле, сажает на колени старшего.       Обвивая шею руками и много раз целуя щетинистую щеку, Тэхён играется с огнём, загадочно улыбаясь. Чону нравится подобная интрижка, но только если это не касается посторонних. Ким же просто хочет, чтобы сосед не злился.       — Неужели отвалился? — Чон дёргает ногами, заставляя седока подпрыгнуть.       — Нет, — смешливо качает головой. — На месте. Но Чон просится с нами.              — Что?! — поражается младший. — Куда?! К родителям?! — хочет подняться.       Тэхён удерживает необузданный порыв и гладит шею длинными пальцами.       — Нет, конечно. Кто ж его туда возьмёт? — успокаивает страсти. — Он хочет поехать к Мину и Паку в пригород Инчхона. Спрашивал у меня разрешения, не будем ли мы против, что он окажется там. И поедем ли вообще.       — И что ты сказал? — настораживается младший.       — Что мы поедем и против не будем, — простодушно пожимает плечами старший.       — Вообще-то я против. Мне не хочется портить каникулы, дыша одним воздухом с этим парнем. Он бесит меня, — довольно сильно стукает коробочкой от кольца по столу.       Старший отнимает подарок. Открывает футляр и достаёт колечко. Смотрит на него с обожанием и тоской.       — Хочешь надеть? — с хитринкой в голосе.       — Хочу, — фыркает Чон и, вырывая свой оберег из чужой руки, самолично напяливает кольцо на палец. Камушки блестят приветливо, тускло поблескивая в свете дня. Парень давненько не надевал это украшение, и сейчас оно тяготит палец, но греет душу. — Моё, — словно лепрекон скалится младший.       — Я подарю тебе таких кучу. Можешь увешаться, — смеётся Ким и обнимает чужую голову, прижимая к груди.       — Не нужно мне кучу. Мне вообще ничего не нужно. Лишь бы перестала нависать угроза потерять тебя, — бубнит младший, обнимая Тэхёна сильнее.       Тяжело кряхтя Ким улыбается, целуя голову и вдыхая запах чужих волос. Теребит тёмные пряди, источая тепло и умиротворение.       — Глупый. Никто на свете не заменит тебя. Ты же мой воздух… — произносит знакомую фразу.       — … я задохнусь без тебя, — продолжает Чон.

***

      Неприветливо поглядывая на странного младшего, Хосок фыркает про себя.       — Это кто? — не обращая внимания на правила приличия, парень интересуется у друга. — Это зачем?       Намджун привёл в комнату Пак Юнга со словами: «Вот познакомьтесь!».       Сильно припадая на неприятно подгибающиеся ноги, первокурсник проходит в комнату, игнорируя чужую бестактность. Присаживается на стул, не спрашивая разрешения и растирая одно колено, осматривается. Пропуская мимо ушей вопросы о себе, беспечно берёт в руки ручку и рассматривает её.       — Не трогай здесь ничего! — взвизгивает Чон, подскакивая с кровати. Отнимает своё перо и прячет в футляр.       Привыкший к подобному Юнг молчит. Он совсем недавно стал калекой, но обижали его и до этого. Он даже не удивится, если узнает, что после его ухода выкинули стул.       — Хоби, — примирительно подаёт голос Джун, — не будь так невежлив. Юнг не сделает ничего плохого, если посмотрит твою ручку.       Хосок стреляет в друга уничтожительным взглядом. Пыхтит от негодования и машет рукой, выставив указательный палец.       — Это перо! Это уникальная вещь прошлого века! Оно перешло ко мне от моего деда, а ему от его деда! — сотрясает воздух возмущением. — Это… это… — не находится, что сказать.       — Семейная реликвия, — неожиданно подаёт голос гость и поправляет очки. Осматривая остолбеневшие лица, тихо продолжает: «Памятная вещь вашей семьи? Вы увлекается каллиграфией?».       Хватая воздух ртом, как рыба, Хосок таращит глаза на соседа.       — Оно ещё и разговаривает?       Качая головой, Джун бы посмеялся и над чудаком в слишком больших очках, и над Чоном, что похож на перец чили от злости, только Джин запретил нападать на Пака.       — Перестань драматизировать, Хоби. Юнг отличный парень… наверное. По крайней мере, он нравится Джину, — пытается утихомирить приятеля.       Не испытывая особого трепета к сирым и убогим, Намджун пытается быть собранным. Джин заявил, что никуда не поедет, если его новый сосед останется без компании. Рассчитывать, что хоть кто-то примет к себе первокурсника, глупо. Потому Ким решает сбагрить парня к Хосоку. Тот всё равно сидит всё лето в кампусе.       — Я не отличный, — равнодушно звучит голос младшего. Парень спокойно слушает, как его обсуждают, не испытывая и капли стеснения. Эти слова не так и жестоки. Пак слышал нечто похуже. — Но со мной тоже может быть интересно. Я умею играть на гитаре и в шахматы.       Старшие молчат несколько секунд, а потом улыбаются. Чон давит смех.       — В шахматы? — насмехается. — Да ты интеллектуал?       Понимая, что это издёвка, Юнг молчит и сверлит в полу дыру. Глаза не хотят подниматься и смотреть на тех, кто не видят в нём человека.       Понимая, что ситуация затягивается, Намджун хлопает в ладоши и поднимается с края постели.       — Значит, решено, — ставит жирную точку и быстро идёт к шкафу. Достаёт чемодан и, не складывая, бросает в него одежду. — Мы с Джином едем в Сокчхо. Он очень любит рыбалку, а там отличное место. Пирсы, сосны и Дзедо неподалёку. Погуляем, расслабимся, — рассказывает, как будто это кому-то интересно.       — Как вы будете гулять? — усмехается Чон. — Твой Джин едва ходит на костылях, — ерничает.       — Мы справимся, не переживай. А ты поживёшь с Юнгом.       — Вот значит, как. Вы все будете проводить каникулы в своё удовольствие, а на меня вешаете этого калеку? Я вообще-то еду с Мином и Паком в Инчхон, — заявляет и складывается руки на груди.       Повисшая тишина разрезается скрипом стула и тяжёлыми шагами плохо идущего парня. Пак привык к унижениям, но чувство собственного достоинства он не утратил. Вешать себя на шею другим не собирается.       Приближаясь к двери, парень оборачивается.       — Намджун, скажи Джину, что договорился. Я дождусь, когда вы уедете и вернусь в комнату, — открывает дверь и пытается выйти.       — Куда ты идешь? — бросая шмотки, Ким в два шага догоняет хромого. — Джин спустит с меня шкуру, если ты уйдёшь.       Младший грустно улыбается. Встреча с таким заботливым другом, как Джин, для несчастного большая удача. Парень отучился семестр, а с ним никто так и не заговорил. Даже прежний сосед по комнате делал вид, что не замечает Пака.       — Я не пропаду. Я посижу в библиотеке, — продолжает движение.       Застыв на месте, Джун уговаривает себя, что это правильно. Вешать на Чона незнакомца глупо. Сосед слишком скуп на нормальное отношение, особенно после смены лица.       — И ты дашь ему уйти? — оборачиваясь, Джун смотрит на Хосока с укором. Вопреки своим мыслям, ищет что-то хорошее в друге. Тот хмыкает и, садясь на свой скрипучий стул, гримасничает от нелепости вопроса.       — Конечно. Зачем он мне сдался? Это же ваш друг, сосед, игрушка. Приручили, а теперь суете мне на передержку? Ха! Как бы ни так! — задирает нос, демонстрируя свою непоколебимую волю.       — Я скажу Мину, и он не возьмёт тебя в Инчхон, — Ким идёт на крайние меры.       Округляя глаза, Чон давится воздухом.       — Ты этого не сделаешь, — качает головой. — Юнги не станет слушать тебя.       — Тогда я расскажу Чонгуку, что ты захотел поехать туда из Тэхёна. Он быстро отобьёт тебе желание выходить из комнаты.       Оба молчат и борются взглядами. Хосок искренне ненавидит соседа, понимая, что на крючке.       Выгибая бровь, Джун делает последнюю попытку.       — Только представь: компания с шахматами, гитарой, Мином и Паком или одиночество в комнате. Не гарантирую, что тебе удастся сохранить нос. Чон нацелен на него, как бык на красную тряпку.       — Ладно, — нехотя соглашается парень. — Догоняй этого юродивого. Так и быть, я возьму его с собой.       Победоносно улыбаясь, Намджун выходит из комнаты. За всё это время сильно хромой парень доковылял только до лифта. Окликая его, Джун догоняет бегом.       — Ты едешь с Хосоком в Инчхон. Этот парень то ещё дерьмо, но хотя бы ты будешь не один. Я верну тебя в комнату.       На этих словах закидывает младшего себе на плечо и быстро возвращается в комнату.       — Вот, пообщайтесь немного здесь. Мне нужно собрать вещи.       Опущенный на кровать младший сидит, вновь поглаживая одно колено. Его голова опущена, и с носа сползают очки. Чон, не стесняясь, рассматривает вмененного под опеку. Тёмные волосы, худая фигура. Странная кривая нога. Другая тоже не лучше. Очки непонятно как держатся. Оправа тяжёлая и велика.       — Сколько тебе лет? — неожиданно спрашивает.       Пак с удивлением поднимает голову и поправляет пальцем душку на переносице.       — Скоро будет двадцать два.       — А почему ты на первом курсе? — не унимается любопытный Чон. Джун прислушивается к разговору. Он уже знает историю нового знакомого. Стирая слезы, Джин многое рассказал.       — Я больше года пробыл в хосписе для лежачих больных.       От этих слов замирает сердце. Хосок замолкает, не находя нужных слов. Джун застегивает чемодан и подкатывает его к выходу.       — Я ухожу, — бросает у двери и, не дожидаясь напутственных речей, торопливо выкатывает в коридор свою поклажу.       Продолжая молчать, Чон слезает со стула, издавая отвратительный звук. Стул и раньше скрипел, но сегодня он делает это особенно громко и мерзко.       — Давай выпьем кофе, — собирается выйти в коридор к кулеру. Резко останавливается и, обернувшись, осматривает поникшего младшего. — Тебе можно кофе?       Не ожидая такого вопроса, парень вскидывает голову и выдавливает из залитого свинцом горла свистящее «да».       — Тогда я сейчас, — смущаясь своей внезапной заботы, старший выходит. Он не подружится с этим парнем. Они слишком разные.       «Я потерплю его до возвращения Джина. Это просто передержка. Он как собака». Рассуждает про себя парень.       «Я не смогу привыкнуть к этому человеку. Скорее бы вернулся Джин». Тихо выдыхает грусть младший, понимая, что этот момент принудительного знакомства не исправим.

***

      Все корпуса шумно празднуют день свободы. Обнимаясь на прощание и обещая созваниваться, студенты готовы разлететься кто куда, чтобы так ни разу и не позвонить.       Шестой корпус ликует не меньше остальных. На третьем этаже стоит такой шум, что Пак кричит во всё горло Юнги, запершемуся в ванной: «Давай быстрее! Наш рейс через три часа! Что ты копаешься?! — стучит кулаком в дверь.       — Ещё три часа, черт возьми! — доносится из-за закрытой двери. — Сходи пока к Хосоку!       Получая хорошую подсказку, как скоротать время, Чимин обувается и крикнув: «Я в четвёртом!», выходит из комнаты.       Мин блаженно расслабляется, закуривая в туалете. Что может быть лучше тишины за дверью, когда есть о чем подумать в «кабинете самых лучших идей».

***

      Трижды ударив в семьсот тридцать пятую Пак и не ожидает, что его встретить абсолютно незнакомое лицо. Юнг стоит в дверном проёме с нечитаемым выражением и ждёт первых слов.       — Ты кто? — удивляется Чимин и, заглядывая через плечо, осматривает пустую комнату. — Ты что, пробрался сюда? — опускает голос до шепота и с блеском в глазах смотрит на вскинутые брови неизвестного.       — Нет, — качает головой в ответ. — Меня принёс Ким Намджун, — немного смущаясь.       Чимин хлопает глазами и трогает цветные пряди, в поисках уверенности.       — А где он сам? — осторожно уточняет.       — Собрал вещи и уехал развлекать Ким Сокджина рыбалкой на Дзедо, — горькое послевкусие оставляет неприятное ощущение. Оба смотрят друг на друга с непониманием происходящего. Становится странно задавать вопросы, но и молча стоять разделёнными дверью то же кажется нелепым.       — Я пришёл к Хосоку. Он здесь? — опомнившись, Пак вновь заглядывает в комнату и замечает открывающуюся дверь из ванной.       Чон выходит с подсушенной головой совершенно одетый. Видно, как перекосило футболку на одном плече из-за мокрой кожи.       — Ох, Чимин! — не скрывая радости, сокурсник обхватывает лёгкое тело неизвестного мальчишки в очках и, держа его, как собачку под мышкой, пропускает гостя войти.       Тараща глаза сливовый проходит в комнату. Осматривает привычную обстановку и присаживается на тот стул, что не скрипит.       — Кто это парень? — бестактно спрашивает, указывая на хлюпика. Чон посадил его только что на кровать и, поправляя очки, парень сидит как кукла.       — Это Пак Юнг. Сосед Джина. Намджун повесил мне его на шею, пока они укатили в Сокчхо, — поясняет с лёгкой завистью.       Никто не задумывается, что парень, нежно потирающий свои колени, всё слышит. Юнг привычно молчит, растворяясь для окружающих.       — И что, ты не поедешь с нами? — уточняет Чимин.       — Поеду! — поправляя неудобно одетую футболку, Чон достаёт чемодан из шкафа.       — А он? — накручивая на палец яркую прядь, Пак с любопытством рассматривает скромного слушателя.       — А он поедет со мной. Юнг играет на гитаре, ведь так? — уточняет у вмененного под опеку.       Парень поворачивает голову на обращение, доказывая, что слышит каждое слово и молча кивает.       — Будет играть нам на гитаре по вечерам, — ставит точку Чон.       Услышав о таком навыке, Чимин просветляется. Он очень любит живую игру и хотел бы, чтобы Мин научился, но тот слишком ленив и криворук для такого отчаянного поступка.       — А друга моего научишь? — поднимаясь со стула, Пак приближается к кровати и, опираясь на изголовье кровати, смотрит на младшего в упор.       Не сжимаясь и не прячась от чужих глаз, парень смотрит в ответ.       — Если он захочет, — спокойно заявляет, но Чимин уже отвлечен другим.       — Какие у тебя глаза большие. И ресницы с изгибом вверх. Ты не кореец, — поражается.       Хосок замирает, стоя у шкафа. Он и не заметил таких подробностей во внешности своего привязанного спутника, а Чимин, глазастый, углядел.       Тяжело вздыхая, Юнг снимает очки и, аккуратно складывая их, поднимает на собеседника взгляд.       — Я интернационал. Во мне много наций. Мои родители тоже плод смешения разных генотипов, как и их, и так далее.       — Это что, эксперимент какой-то? — удивляется Хосок и, откладывая вещи в сторону, подходит ближе, чтобы рассмотреть чрезмерно большие глаза и пушистые ресницы.       — Это любовь, не знающая границ и предрассудков, — сухо отзывается парень и надевает обратно очки.       Протягивая руки, Хосок снимает их с носа. Младший дёргается произвольно, но позволяет вольность.       — Они же не для зрения, — хмыкает. —Ты можешь их не носить? — сжимает в кулаке, рассматривая чужое лицо.       — Это будет непросто. Я привык к ним, — вздыхает парень, но не возражает. Он молча терпит пристальные взгляды. Пока его внешность не вызывает негатива, он готов не обращать внимания на отношение к себе.       Без предупреждения в комнату входит Мин. Парень собрался и, прикатив с собой чемоданы, пришёл подогнать остальных к выходу.       — И что вы стоите? — завозя кладь в узкий проем комнаты, цепляется за сумку. Пыхтит от недовольства, пытаясь освободить застрявшее колёсико и только через минуту замечает нового приятеля Чимина.       Фиолетововолосый любитель всего необычного обнимает какого-то парня и, лучисто улыбаясь, заявляет другу: «Это Пак Юнг, и он едет с нами».       Переведя взгляд на Хосока, Юнги понимает, что это не шутка и, крякая что-то себе под нос, начинает вывозить чемоданы обратно. Снова цепляет какую-то сумку и окончательно теряя контроль, пинает её ногой.       — Да что вы наставили здесь на проходе?! — гневно вскрикивает.       — Это моя сумка, — тихо шепчет младший.       Хосок быстрыми шагами доходит до Мина и отбирая кладь из-под его ног, шипит сокурснику сквозь зубы.       — А ты выйти нормально не можешь? Какого чёрта ты вообще прешься в комнату с чемоданами? В коридоре оставить не мог?       — Не ори на меня, Хоби, — строго отвечает Юнги. — А то останешься на каникулы в комнате.       Чувствуя, что конфликт достигает пика, Чимин включается в примирение.       — Да ладно вам. Что здесь такого? Давай помогу, — плавно толкает застрявший чемодан, и он легко выезжает в коридор. За ним следует второй, а потом и сам Мин оказывается выпихнуть из комнаты.       Оглядываясь назад довольный Пак смотрит на Хосока и Юнга.       — Вы готовы? Тогда пойдём, — подхватывает сумку с пола.       Осматривая скромно сидящего младшего, что не поднимает больших опечаленных глаз, Чон подвозит к нему свой чемодан.       — Такси подано. Забирайся. Покатаю тебя, — хмыкает.       Пак поднимает голову. Ожидает очередную издевку, но недавний грубиян смотрит с ожиданием действий.       — Ты серьёзно? — опасается и бросает взгляд на остальных. Гости из коридора смотрят в недоумении.       — Давай быстрее. Забирайся, — намеренно хмурится старший.       Неуклюже спускаясь с кровати, парень перебирается на багаж. Сидеть не удобно, но таким образом он хотя бы не будет отставать и задерживать остальных.

***

      Собирая один на двоих чемодан, Тэхён аккуратно складывает вещи, планируя, что должно лежать и на каком месте. Чон листает университетские новости. Практически ничего нового. Несколько сплетен о каких-то студентах и поздравление с окончанием семестра.       — В этом полугодии ты признан самым популярным студентом, — не очень радостно уведомляет младший. — Ты обошёл Джуна в рейтинге на два процента.       Переставая складывать в рулончик джинсы, Ким озадаченно смотрит на соседа.       — Тебя не радует факт моей популярности или то, что Джун снова остался за моей спиной? — хмыкает, припоминая, что эта разница в несколько процентов была всегда. Это всего один шаг, но сокурсник до сих пор не может его сделать. Все годы обучения были борьбой за первенство. Даже сейчас, примирившись, чувствуется дистанция.       Задумчиво оборачиваясь к окну, Чонгук пощипывает пальцами нижнюю губу. Его не беспокоит борьба выпускников. Сейчас она больше напоминает возню в песочнице. Тэхён теперь не выходит на ринг. Единственный настоящий противник Намджуна – сам Чон, хоть старший и не признаёт этого.       Вспоминая самые насыщенные моменты полугодия, парень дивится, как смог их пережить и остаться живым. Импульсивный, вспыльчивый Ким не раз мог испортить лицо, но даже самый сильный его удар никогда не был по-настоящему уродующим.       — Я не понимаю, как мы выстояли, — задумчиво.       — Что ты хочешь этим сказать? — напрягается Ким. Бросая затею собрать вещи и, наконец, выдвинуться на заслуженный отдых, приближается к младшему. Осторожно кладёт на его плечо ладонь.       — У меня за год столько всего не случилось. Да что там, — машет рукой. — В моей жизни ничего подобного никогда не происходило. Один ты чего стоишь, — хмыкает.       Отдернув ладонь, Тэхён сжимает кулак, словно обжёгся.       — Ты хочешь меня обидеть? — ресницы произвольно начинают дрожать. — Ты передумал ехать и хочешь поругаться? — опасается уверовать в свою правоту.       Резко оборачиваясь, Чонгук обхватывает талию старшего. Обвивает её руками и, целуя живот через ткань футболки, причитает: «Что же ты удумал, хороший мой? Ни за что на свете я не захочу обидеть тебя, — задирает ткань и, рисуя узор носом по коже, целует её сухими губами. — Я хотел сказать, что ты, как ураган ворвался в моё болото и раскидал всех моих лягушек по округе. Им теперь не найти дорогу назад.       Оттаивая от признания, вплетая пальцы Чону в волосы, старший хмыкает: «Пусть только попробуют. Буду давить ногами всех жаб, что посмеют намочить лапы в твоих водах. Я сделаю из болота озеро и запущу туда лебедей».       — Делай, что хочешь. Только бы ты и с тобой, — вдыхает запах кожи и чувствует непривычный, едва уловимый аромат. Хмурится, водит носом по животу и хочет признаться в находке, но старший удивлённо восклицает, хлопая по плечу.       — Чонгук! Смотри! — смеётся.       В мареве тумана после дождя по дорожке от корпуса идут трое. В фигурах вырисовываются силуэты Мина, Пака и Чона. На чемодане, подогнув ноги, сидит уже знакомый и такой странный Пак Юнг. Его сутулая спина даже с четвёртого этажа сверкает рёбрами через футболку.       — Куда это они? — хмыкает Чон.       — В Инчхон. Нам тоже пора, — суетится Ким и возвращается к упаковке вещей.       Младший провожает знакомых взглядом пока они не скрываются из виду.       — А этот Пак Юнг быстро вливается в ряды выпускников. Сначала Джин, потом Джун. Не прошло и трёх дней, а он уже приручил Чона, и тот везёт его на своём чемодане, — качает головой, не веря в то, что сам видит. — Может, он колдун?       — Сам ты колдун. Наверное, это Джун заставил Хосока взять с собой этого мальчишку. Сколько ему лет? — хмурится сосед. — Лет семнадцать?       Качая головой, Чон не соглашается и подходит помочь застегнуть молнию на чемодане.       — В семнадцать в универ не берут. Просто он очень худой.       Выдвигаясь из комнаты и этажа, младший ещё не чувствует острого волнения, что так скоро накроет с головой. Он зачем-то продолжает внутренний диалог с самим собой обсуждая Пак Юнга.

***

      Добираясь до вокзала на такси, Тэхён сам орудует с багажом, полностью лишая младшего возможности помочь.       — Зачем ты носишь тяжести? — бубнит недовольный парень, шагая за старшим рядом, отставая на шаг.       — Ты в последнее время странно себя ведешь. Опекаешь меня. Носил мою сумку эти дни. Что с тобой? — не замедляя шага, Тэхён бросает на спутника смешливый взгляд. — До месячных ещё почти неделя. Ты заранее чувствуешь течку, как собака?       Настроение Кима не может не успокаивать, но у Чонгука скручивает всё внутри. Старший изменился. Походка стала другая. Что-то невесомое, неуловимое, но есть.       — Почему ты так пахнешь? — выдаёт своё новое открытие. Ему не терпится узнать причину странного аромата, но старший уходит от ответа.       Переключаясь на покупку билетов, бросает через плечо: «Ты же не против, что мы едем на автобусе? Я всегда езжу к родителям этим маршрутом. Но если тебе не устраивает…».       Поздно спрашивать о желаниях и предпочтения. Ким не спрашивал раньше, когда называл таксисту точку прибытия. Значит, давно всё решил. Чонгук не привередливый. Он из Сеула никогда никуда не ездил, потому тихо радуется всему.       — Всё меня устраивает, — отбирая ручку чемодана и сцепляя со старшим руки, пытается вести к выходу на парковку маршрутных автобусов, но не знает, куда идти. Тэхён хмыкает и, чуть прибавив шаг, мягко управляет младшим. Ненавязчиво регулируя движение, имитирует эффект ведомости.       Автобусы в провинцию Чолла-Намдо отправляются каждые пятнадцать минут и расползаются по всем уездам вплоть до Кванджу.       — Мы едем в Посон, — заявляет старший, занимая место у окна.       Чонгук сдал багаж и, присаживаясь рядом, сразу берёт чужую кисть. За окном вновь начинается дождь, оставляя на стекле свои следы.       — Тебе не хорошо? — хмурится, замечая бледный вид Кима.       — Это от нервов, — отмахивается парень. — Я не был у родителей год. А тут приеду не один. Я привезу с собой будущего мужа, — сжимает руку в замке из пальцев и подносит его к лицу. Целует тыльную сторону ладони, любуясь вновь надетым кольцом.       Украшение играет иначе, когда сидит на пальце. Оно словно становится красивее и богаче, оказываясь на своём законном месте, где ему и положено.       — Перестань, — шикает Чон. — Нас же увидят, — оглядывается.       — Ну и что? Из автобуса нас не выгонят, так что всё хорошо.       Тыкается поцелуем в чужую щеку.

***

      Эта первая поездка запомнится Чонгуку на долго. Парень вымотался за три часа бесконечного пути. Тэхёна трижды вырвало. Младший едва успевал подставлять пакеты, что торчат к кармашке каждого сиденья.       По настоянию Чона Тэхён уснул. Он очень старался не думать о причине своего самочувствия. Устроившись на подставленное плечо, забылся тяжёлым сном.       Всю дорогу младший вздрагивал от малейшего шевеления. Неуверенный в своих подозрениях парень прикрывал глаза, стараясь тоже поспать. Остановка автобуса разбудила.       — Тэхёни, — Чон тормошит старшего за плечо, — просыпайся.       С трудом отрывая чугунную голову от жёсткого плеча, парень трет отлеженное больное ухо.       — Уже приехали? — смотрит по сторонам. — Представляешь, мне приснилось, что меня укачало. Было так неудобно, — смущённо хмыкает.       Младший многозначительно опускает голову. В ногах стоит три пакетика с содержимым утреннего завтрака и желудочного сока.       — Фу, — кривится Ким. — Мне что, не приснилось, что ли?       — По-моему, тебе стоит сходить к врачу. Я не уверен, но похоже, ты чем-то болен.       Не отвечая на это утверждение, Тэхён подталкивает младшего к выходу. Он тоже подозревает, что чем-то болен, но даже боится представить чем.       Выбираясь из автобуса, Чон с удивлением осматривается. Он ещё не видел, как живут другие города, не видел их невзрачную инфраструктуру и бледные серые дома. Или это из-за погоды. В трёхсот километрах от столицы сегодня такой же пасмурный день.       — Хорошо, что нет дождя, — обходя застывшего младшего, Ким торопливо опускает свои смотанные пакетики в урну и торопится принять багаж.       — Не трогай, я сам, — Чон обгоняет и принимает тяжёлый чемодан. На немой вопрос старшего пожимает плечами. — Хочешь мороженое? — задаёт вопрос, словно может его купить.       Поморщившись, недовольный парень молча разворачивается. Стремится войти в терминал, чтобы пройти его насквозь и выйти на стоянку такси. Чонгук молча преследует, шурша маленькими колёсиками, по сменяющемуся покрытию.       До домика родителей недалеко. Небольшой городок пуст и нелюдим. Местные жители прячутся в магазинчиках и на рабочих местах, а по улицам шныряют лишь туристы. Вспышки их камер, запечатляющих всё подряд, освещают этот промозглый, неуютный день.       Рассматривая великолепие неизвестных улиц, Чонгуку скучно от малогабаритных зданий. Здесь нет головокружительных небоскрёбов, теряющихся в облаках, но есть такие же вывески, пестрящие заголовки и множество забегаловок, откуда доносится запах знакомой еды.       В старой Toyota не работает кондиционер. Несмотря на пасмурность, очень душно. Тэхён быстро теряет цвет лица и, боясь показать младшему своё состояние, глубоко дышит ртом. Тошнота безбожно подступает к горлу.       — Остановите! — зажимая ладонями рот, Ким дёргает ручку двери, едва машина притормаживает. Не выходя из салона, парень извергает из себя горькую желчь, сжигающую пищевод.       Чон двигается ближе на сиденье, гладит старшего между лопаток и уговаривает себя, что это скоро пройдёт, Тэхён просто съел что-то несвежее, не иначе.       — Мой друг отравился рыбой. Вчера отмечали начало каникул, — врёт ошеломленному водителю, что ещё не встречал таких пассажиров.       — Бывает, — хмыкает мужчина и протягивает бутылку воды.       На парне нет лица. Прополоскав рот и отпив немного, Ким опрокидывается на спинку сиденья. Медленно сползая по ней к плечу, стонет младшему в ухо: «Чонгуки, мне плохо».       Сползая всё ниже, укладывает голову на чужие колени, а Чон, поджимая губы, гладит растрёпанную голову.       «Я вижу, милый». Вздыхает парень, но ничего не говорит.       Пейзаж за окном больше не интересен. Тихий скулёж Тэхёна, доносящийся снизу, будоражит сознание младшего. У Чонгука кружится голова от мыслей. Он придумывает разные причины этого недомогания, но все они блекнут перед очевидностью.       Когда машина покидает городскую черту и за окном появляются пустоши с редкими, разбросанными тут и там домиками, Тэхён поднимается. Щеки едва розовеют. Тяжело вздыхая и жмуря глаза, парень чувствует, как чужая рука сжимает его ладонь.       — Я в норме. Мне просто нужно поспать.

***

      Лавируя среди высоток, объезжая кварталы один за другим, студенты дремлют от пересадки к пересадке. Ехать не так уж и далеко, но непрекращающийся мелкий дождь навевает скуку и сонливость.       — Такими темпами можно было остаться и в кампусе. Какая разница, где спать? — недовольно потирая глаза, Хосок фыркает спросонья. Задевая больной нос, шипит и тихо матерится, вспоминая добрым словом Чонгука.       — Ну, так и сидел бы, — оборачиваясь и заглядывая между спинок сидений, Мин осматривает сонное бледное лицо младшего. Рассмотреть нечаянного попутчика ещё не удавалось, а тут такой шанс. — Ты не кореец? — задаёт вопрос в лоб.       Юнг открывает шире глаза, и старший теряет последнее сомнение. У парня темно-серый цвет радужки.       — Я интернационал. У меня нет привязки к определённой расе.       Грубить вот так сразу Пак не хотел бы, но вопрос о его принадлежности заботит в этой стране абсолютно всех. Имея опыт жизни на континенте, отмечает, что только здесь его ненавидят за отсутствие карих узких глаз. Больше ничем другим он от коренных жителей не отличается.       — Интернационал? — хмурится Мин, недовольный тоном голоса собеседника. — Общественный, значит.       Юнг закатывает глаза, вызывая этим улыбку Чона. Старший сидит рядом и внимательно вслушивается в чужой разговор.       — Общественные – туалеты, а я просто многонациональный, — фыркает парень.       Юнги бросает угрожающий взгляд на ржущего в кулак Хосока. Придирчиво осматривает новенького в их компании и отворачивается, так ни слова и не сказав.       — А у тебя острый язык, Пак. Я бы и не поверил, — толкая локтем в костлявый бок, Чон готов сознаться, что с таким парнем он точно не соскучится.       Остановка на вокзале, больше напоминающем собачью конуру, заставляет путников усомниться в правильности их пути.       — Простите, — Чимин не торопится выходить из автобуса и, притормаживая своих приятелей, подходит к водителю, — это Донг-гу?       Сомнение в голосе смешит старшего. Водитель оборачивается к говорящему и, оценив молодое лицо, изрекает: «Так и есть. Это промзона, парень. Если ты искал пляж, то тебе в другую сторону».       Усмехаясь с перекошенного лица, водитель кивает парню на выход и дожидаясь пока странная четвёрка покинет салон, закрывает дверь и уезжает.       — Мин, это что за фигня?! — верещит «сливовый». — Ты сказал, что арендовал домик у моря, а это промзона.       — Тише ты, — фыркает Юнги. — На западе есть несколько домиков недалеко от побережья. Сейчас открою карту и посмотрим, куда идти.       Чон держит на руках Пака, словно ребёнка. В какой-то момент он и забыл, что Юнг взрослый парень.       Постучав по плечу, калека просит поставить его на землю. В этот момент Мин радостно восклицает, что идти до места совсем немного, и Хосок сажает младшего на чемодан. Подгибая ноги и ерзая на жёсткой поверхности, Юнг вынужден терпеть неудобства.

***

      Домик семейства Ло не отличается от остальных. Чонгук с интересом рассматривает из окна открывающийся двор. Широкий, с большими лужами и собакой, лениво глазеющей на подъехавший автомобиль.       — Это твой дом? — не отрываясь от окна. — Как долго ты здесь жил?       Парню странно представить, что Тэхён мог быть погружён в эту обстановку. Она непривычная до фантастики. Одноэтажные дома, выстроенные в длинный ряд, с крышами, надетыми как саткат, кажутся Чону удивительными. Он никогда не был в деревне.       — Первые годы жизни, — сухо отзывает Ким. — Поверь, они были самыми счастливыми.       Не желая размазывать себя воспоминаниями, старший расплачивается с любопытным таксистом и открывает дверь.       — Ты выходишь? — грубо бросает младшему.       Залюбовавшись старым всклокоченным псом, что до сих пор не проявил ни одной эмоции, Чон мешкает с дверью. Водитель щёлкает запором замка, открывая багажник, и желает выйти.       Спохватываясь, молодой человек опережает. Выбираясь, снимает руку Кима с двери багажника и сам вытаскивает чемодан. Старший смотрит с благодарностью. Как бы он не отрицал своё состояние, а его не скрыть. Купируя приступы тошноты глубоким дыханием, парень кивает головой: «Пойдём».       На крыльцо выходит старик с блюдом сухого риса. Он не сразу замечает гостей. Лишь когда пёс показательно подаёт голос, мужчина вскидывает взгляд и роняет посудину, рассыпая зёрна по вытоптанной земле.       — Тэхён! Сынок! — не замечая своей оплошности, мужчина вскидывает руки и, перешагивая блюдо, идёт навстречу.       Ким вымученно тянет улыбку. Обнимая старика, гладит его спину, что-то тихо приговаривая. Только позже Чон замечает застывшие в глазах слезы.       Старший, торопливо семеня ногами, с криками радости зовёт жену из дома и сам скрывается за дверью. Воспользовавшись моментом, младший тихо спрашивает: «Ты как?».       — Нормально, — быстро убирает рукавом градинки скопившейся влаги в глазах. — Я просто чертовски устал.       Из дома выбегает мать. Спотыкаясь о валяющееся блюдо, почти падает, но Чон успевает её поймать. Женщина таращит глаза. Смотрит на ненаглядного сына, потом на незнакомца и с надеждой произносит: «Это он?».       Тэхен кивает. Нет смысла говорить.       — Какой красивый, — восторгается. — Молоденький мальчик.       Не имея сил долго стоять, Ким недовольно закатывает глаза.       — Мама, ну так и я ещё не старый, — фыркает в ответ.       Женщина переключает внимание. Подходит к сыну с почётом и уважением. Смотрит спокойно, хоть глаза и наполняются влагой.       — Ты дома, — тоном полным уверенности. — Ты наконец-то приехал к нам.       Обнимая крепкого парня, женщина ненавязчиво прощупывает плечи. Поджимает губы и удивлённо втягивает запах. Глаза округляются, но старшая молчит.       — Что же вы стоите? — суетится отец и подбегает к Чону. — Пойдёмте в дом.       Обходя рассыпанный рис, на него никто и не смотрит. Тэхён грезит надеждой скорее прилечь и уснуть. Старшие жаждут общения и ответов на сотни вопросов. Один гость с грустью смотрит на блюдо. Оставляя чемодан стоять в стороне, садится на корточки и собирает пригоршнями рассыпанный рис. Пёс, потеряв из виду хозяев, молчит и с любопытством смотрит на незнакомого.       — Чонгук! — выбегает суетливый отец. — Да что же ты тут сидишь?! Я сам всё соберу! — машет руками. — Пойдём, пойдём к столу. Тэхёни волнуется.       Передавая миску с крупой, младший смущён откровением. Родители Кима так любят его. Так пекутся о его комфорте. Они так легко принимают сына и того, кого он привёл.       Низкий поклон в дань уважения. Чону хочется отблагодарить эту семью за их тёплые отношения, за их неподдельную доброту.       В доме всё просто, но необычно. Много дерева и рисовой бумаги. Буквально во всём. Бежевые стены обклеены такими полотнами, на которой изображены рассветы в горах и кедры. Толстые столбы составляют костяк дома, возвышая над головой перекрытия и балки. Пахнет рисом и маринованной капустой. От этого сводит пустой желудок.       Заметно оживившись, Ким сидит на подушечке, сложив ноги. Перед ним накрывается стол. Мама торопится, стараясь накормить оголодавшего сына, то и дело бросая на него любопытный взгляд.       Завозя чемодан, Чон шуршит колёсами по деревянному полу и сконфуженно улыбается.       — Чонгуки, садись скорее. Кимчи у мамы самое лучшее. Ты такое навряд ли ел, — хлопая по подушке, Тэхён быстро запихивает в рот кусочек осьминога, завернутого в капустный лист.       Подталкивая в спину, отец подмигивает мнущемуся на одном месте парню.       — Садись за наш стол. Будь любезен, — указывает рукой.       Не смея заставлять себя ждать, младший подсаживается на подушечку рядом с Тэхёном и тихо шепчет: «Тебе плохо не будет?». Кивает на острую закуску.       — Мне здесь всегда хорошо, — улыбается старший и, подцепив кальмарчика, тянет Чону ко рту.       — Они кормят друг друга, — хлопает в ладоши женщина. — Какие вы милые, детки, — причитает.       От этих слов Чон густо краснеет. Тэхён вскидывает голову.       — Мы поженимся, — заявляет с ходу.       Чонгук едва не давится от неожиданности. Быстро глотает, желая хоть что-то сказать, как-то остановить.       Родители останавливаются. Ставя на стол последние миски, смирно присаживаются напротив.       — Вы уверены? — с сомнением уточняет мама.       — Ты уверен? — кивая на соседа, спрашивает Ким.       Чонгук хлопает круглыми глазами. На него смотрят так, словно он в чём-то провинился.       — Тётушка, — заикается парень.       — Ты женишься на мне! — требует Ким и, хватая парня за руку, тянет показать родителям украшение. — Я подарил Чонгуки кольцо. Оно помолвочное. Как только закончится этот год – мы узаконим отношения.       Родители переглядываются. Мама делает «никому незаметные знаки», что отец должен как-то прокомментировать услышанное заявление. Мужчина крякает, собираясь с мыслями, и выдаёт: «А вы не торопитесь? Все-таки вы ещё так молоды».       Совсем не это хотел услышать сын от отца. С шумом отстраняя свою миску и палочки, поднимается на ноги, не скрывая озлобленности.       — Я устал. Пойду спать, — заявляет и бросает требовательный взгляд на младшего.       Теряясь в резком изменении обстановки, Чонгук с жалостью смотрит на недовольное лицо снизу вверх.       — Ты идешь? — злится Ким. Ему непонятно, почему младший медлит.       — Тэхёни, дай Чонгуку поесть с дороги. Он же явно голоден. Я потом его провожу, — вступается мама.       Ничего не ответив, старший резко разворачивается и уходит, с шумом покатив чемодан по дощатому полу террасы. Чонгук провожает его спину взглядом.       — Ты похож на нашего Хи. Он так же смотрит вслед кошкам, — усмехается отец и, получая укор во взгляде от жены, опускает глаза. Тихо поглощая рис, больше и не произносит ни слова.       Тётушка пользуется моментом и, успокоив гостя, что настроение Кима всегда так нестабильно в этом доме, пытается расспросить: «Вы приехали, чтобы рассказать о свадьбе?».       — Нет, — качает головой младший, но задумывается и пожимает плечами. Хочется есть, но Чон чувствует себя не в своей тарелке. — Я не знаю. Тэхён хотел нас познакомить. Я не знаю зачем.       Женщина по-своему понимает этот расплывчатый ответ и заходит с другой стороны.       — Тэхёна давно тошнит?       Сильно удивляясь, парень не сводит глаз с женщины. Она смотрит открыто, но взгляд её очень серьёзен.       — Сегодня в автобусе началось, — неуверенно сознаётся гость.       Жена смотрит на мужа, загадочно улыбаясь. Подмигивает ему и поднимается с колен.       — Я сделаю травяной чай. Тэхёну он поможет. А ты ешь, — напоминает Чону. — Ешь. Тебе понадобится много сил.       Парень и рад бы поесть, но пристальный взгляд отца не даёт куску влезть в рот. Чувствуя себя неуютно, Чонгук смотрит в ответ на старшего. Добродушие растворяется. Мистер Ло складывает руки на груди и первым нарушает молчание.       — Ты же понимаешь, что происходит? — голос тихий, но от былой старческой дрожи нет и следа. Твердея с каждым словом, отец всё сильнее впяливает взгляд в парня. — Зачем ты с Тэхёном?       Ошарашенный Чон опускает взгляд.       — Вы против?       Не понятно, что и думать. Парень не ожидал такого поворота. Видимо, Ким ошибся, и родители вовсе не собираются принимать сиротского бедняка за своего. Хоть и сами живут не богато.       — Нет, — неожиданно заявляет старший. — Я дорожу сыном больше, чем собственной жизнью. Если он любит тебя, то моё сердце радуется. Но если ты разочаруешь моего мальчика, оно разобьётся. Ты встал на очень непростой путь, Чонгук. Сколько тебе лет?       Студент ожидал этого вопроса.       — Двадцать.       Хмурясь, старик поджимает губы, но шаги жены не позволяют заговорить. Видимо, это был мужской разговор.       — Вот. Отнеси это Тэхёни. Пусть пьёт маленькими глотками в течение дня. Тошнота отступит незаметно, — улыбается так, что затекшие ноги окатывает волной тревоги и начинает колоть ещё сильнее.       Отец поднимается с места.       — Я провожу, — кивает жене головой.       Держа термос двумя руками, Чонгук рад сопровождению. Он очень хочет договорить. Хочет дать понять старшему, что принимает вызов судьбы и готов к любым трудностям рядом с Кимом, только старший молчит. Не открывая рта, старик ведёт гостя по террасе, что открывает вид на родник. Он журчит быстрым потоком, создавая непревзойденную музыку природы.       С террасы открывается вид на чайные поля, находящиеся в низине.       — Вы трудитесь на плантации? — удивлённо спрашивает младший.       — Да. Мы заведуем сбором листа пятьдесят лет. Наши сорта чая самые лучшие. Превосходят Си Ху Лун Цзин, — хвастается старик.       Серые тучи не портят великолепия этого места. Чон пропускает мысль о том, что хотел бы побыть здесь подольше, чем одну неделю. Тэхён установил негласное правило для себя: не гостить у родителей дольше семи дней, чтобы не привыкать. Парень очень боится быть привязанным. До встречи с соседом в его жизни не было места сентиментальности. Немного грустно вздыхая, младший вновь окидывает взглядом обширный склон, разрезанный полукруглыми рядами ровных кустов.       — Моя бабушка любила «Колодец дракона с озера Си Ху». Она всегда говорила, что он «король всех зелёных чаёв».       — Это она просто наш «сë–чак» не пробовала, — не весело усмехается старший и останавливается у раздвижных дверей.       Тонкие рейки, крепящие между собой листы привычной рисовой бумаги, отделяют спальню от окружающего мира. Не возможно сказать, что это удобно. Чонгук к таким тонким стенам и дверям не привык, потому молча кланяется старшему и старается быть как можно тише.